Опасный дрифт

3. Безумные планы

Иногда в нужное место и в нужное время нас приводят абсолютно глупые случайности. Так и сегодня, ранним утром Айзек проснулся от довольно нецензурных воплей сестрицы – Хлоя спалила яичницу, испортив последний запас продуктов. Пришлось, едва продрав глаза и почистив зубы, ехать в ближайшую открытую закусочную за хоть каким-то завтраком, ведь даже службы доставки ещё не работали. В восемь утра клиентов ждала только круглосуточная «Вэндис».

Айк не ожидал увидеть вообще никаких посетителей в такую рань – всё-таки лето, у многих отпуска или каникулы, и Бейливилль ещё спал. На улице было прохладно и безлюдно, а в закусочной за стойкой сидела Лиа, потягивая кофе и листая ленту новостей в смартфоне. На звон входного колокольчика она обернулась, удивлённо подняв брови:

– Доброе утро, ранняя пташка. Выглядишь, как дерьмо собачье, Росс, – с панибратской прямолинейностью хмыкнула она на его растрёпанный вид и заспанный взгляд.

– И тебе хорошего дня. – Не имея сил пререкаться, Айк смачно зевнул и подошёл к ней ближе. – Будь хорошей девочкой, плесни кофе. Покрепче. И упакуй с собой пару бургеров с картошкой, отвезу Хло завтрак и завалюсь спать.

– Научи уже её нормально готовить, – тоном заботливой мамочки посоветовала Лиа и поспешила к кофемашине. – Сегодня прямо наплыв для такого часа, – она указала раскосыми лисьими глазами на самый дальний угол, где за столиком у окна сидела сгорбившаяся знакомая фигурка. Лиа понизила голос, доверительно шепнув: – Охранник сказал, что девчонка просидела тут всю ночь. Похоже, у неё проблемы.

Айк проследил за её взглядом и почему-то даже не удивился, увидев Энн. Она гипнотизировала чашку, сжатую в ладонях, а вчерашняя одежда – та же белая майка – говорила, что дома девушка не была. Или как раз была, вот только спать ей не довелось. Догадка о случившемся была довольно простой: Энн узнала, в какой глубокой долговой яме валялся бизнес отца. Вот так и рушится детство, припечатывая хорошенькой мордашкой о реальность и превращая её в бледно-синюшную жуть.

– Дай.

Вытянув из руки Лиа дымящийся кофейник, Айк подхватил уже приготовленную ею чашку. Подруга даже возмутиться не успела – он действовал на голой интуиции, которая, похоже, проснулась раньше мозга. Стремительным шагом парень преодолел расстояние до дальнего столика, а затем бесцеремонно плюхнулся напротив Энн, вздрогнувшей от неожиданности. Чувствуя на себе её недоумевающий взгляд, без лишних слов он налил кофе в свою, а затем подтянул к себе её чашку, давно пустую.

– Кому-то не помешает кофеин, – слабо улыбнувшись, объяснил он свои действия. – Привет, малявка.

– У тебя футболка надета на левую сторону, – рассеянно пробормотала Энни, не задержав на нём внимания.

Айк только отмахнулся от этого замечания: хорошо, хоть про джинсы не забыл, выбегая из дома. Сделав щедрый глоток, он почувствовал какую-то странную неловкость. Вроде не хотел лезть без приглашения не в своё дело, но уж слишком тёмными были круги под её влажными глазами, так и моля о помощи. Невозможно сопротивляться, как за ночь не выветрившемуся из салона ванильному наваждению.

– Плевать. Чувствую, Генри тебе рассказал о своей проблеме? – осторожно начал он прощупывать почву и не прогадал.

– Так ты знал? – Энни подозрительно громко шмыгнула носом и тут же торопливо пригубила кофе.

Хороший способ не разрыдаться, чего ей наверняка не хотелось бы. По крайней мере, Айзек знал о ней достаточно, чтобы понять: девчонка Нельсон слабость показывать не любила, не зря ведь много лет работала с мужчинами. Чтобы не смущать её ещё сильнее, он сосредоточил внимание на кофе и как бы между дел сообщил:

– Вчера Оливия притащила свой надушенный зад сюда. Вела себя как полная стерва, так и хотелось ей дать пинка, – решил ничего не утаивать он, хоть Энни и съёжилась ещё сильней, втягивая голову в плечи. В области сердца кольнуло жалостью – меньше суток назад эта девчонка была такой счастливой, обнимаясь с братом, а сейчас напоминала побитого жизнью щенка, скулящего от боли.

– Как думаешь, есть шанс поговорить с ней по-хорошему? Попросить отсрочку? – с робкой надеждой поинтересовалась Энн, напряжённо покусывая и без того воспалённую губу. – Эта мастерская вся наша жизнь. Я росла в этом гараже, Айк. Лишиться его…

Она тонко всхлипнула, опуская глаза, и мокрые ресницы затрепетали, задавливая слёзы. Её хрупкие плечи начали дрожать, и пока она не расклеилась в лужу соли, Айк как можно более сурово приказал:

– Не реви, Нельсон. Утри сопли и прекрати ныть. Знаешь, чем дети отличаются от взрослых? Одни на любую проблему ноют и ждут, пока волшебная палочка всё решит. А вторые идут и делают хоть что-то. Думай, Энн. Всегда есть варианты. Вряд ли с этой стервой можно договориться, но если отдать ей хотя бы большую часть долга, то шанс есть.

Ему отчаянно хотелось ей помочь, и на то были тысяча причин. От нежелания, чтобы мастерская закрылась и прекратились поставки дешёвого нитро, до жуткой, сдавливающей рёбра жалости. Он видел Нельсон в деле – и оно точно было по-настоящему её. Как сам Айк не мог представить себя вне гонок, так и Энни явно не умела существовать без гаечного ключа. На секунду он подумал, каково было бы лишиться Детки. Ужас. Даже холодок вдоль позвоночника пробежал, и пришлось согреваться новым глотком горьковатого эспрессо.

– Ты прав, – глухо согласилась Энн, заметно посерьёзнев. – Прости за это. Было слишком неожиданно узнать, вот я и расклеилась. Отец напился, а я вышла из дома и не смогла вернуться… У нас есть накопления на колледж, тридцать тысяч. Ещё можно продать оставшиеся от мамы драгоценности…

– И сколько это даст? – пожал плечами Айк, понимая, как много нужно собрать Генри и как на это мало шансов, даже если продать всё негустое оборудование в мастерской. – Окей, в лучшем случае пятёрка за побрякушки, тридцатка из копилки. У твоего отца долг в сто пятьдесят тонн, нужно собрать хотя бы сто, чтобы Оливия вообще стала разговаривать с тобой.

– Тогда я найду ещё, – твёрдо заявила Энни, вздёргивая подбородок. – Сейчас сезон гонок. Самый быстрый способ заработать…

– Это свернуть себе шею? – едва не расхохотался Айк, представив эту девчонку с её смешным хвостиком за рулём на трассе. Опытные водилы затопчут её на старте, как стадо мустангов новорождённого ягнёнка. – Ты научилась гонять и не похвасталась?

– А что, есть предложения лучше? – она обиженно надула щёки.

«Есть. Сто тысяч можно поднять за одну ночь, угнав роскошный «Дьябло». Вот это была бы ирония – продать тачку Дельгадо, чтобы вернуть ей же деньги…», – плохую, вредную своей ядовитостью мысль задавить было непросто. Айзек едва не скрипнул зубами от усилия, чтобы забыть вчерашнее предложение. Он снова дал себе повод думать об этом, снова тянулся к дикой дозе адреналина. Как бы это было круто и даже благородно: одним махом и получить заряд тока в кровь, и помочь Нельсонам.

Но он не рыцарь в сияющих доспехах, в любой сказке имеющий гарантию неприкосновенности. У него сестра, о которой больше некому позаботиться, и сесть за решётку он не имел морального права.

Молчание слегка затянулось, потому как идей не возникало. Даже за гонку столько не получить. Даже поставив на самого себя, ведь заработать у букмекеров на очевидном исходе непросто…

Бинго.

– Хм, а ты как вообще, хорошо водишь, малявка? – сдерживая широкую улыбку от вспышки озарения, Айк наблюдал за сомнениями на лице Энни.

– Неплохо. Права есть, но я никогда не гоняла и не использовала нитро, – торопливо отчиталась она, как на уроке перед учителем.

Над крохотным столиком завитало что-то невесомое, щиплющее кожу лёгким покалыванием. Азарт. Как будто у сложной задачки по тригонометрии вдруг начало вырисовываться решение, гениальное в своей простоте.

– Возможно, не всё потеряно, – облегчённо выдохнул Айк. Она хотя бы имела представление, что такое коробка передач, это воодушевляло. – Ты знаешь, что на гонщиков делают ставки? И там люди получают выигрыш куда больше, чем сами участники.

– И? Насколько больше? – ожила Энн, моментально заинтересовавшись. Лёгкий румянец понемногу возвращался на её бледные щёки – хороший знак.

– Всё зависит от того, много ли участников и много ли ставок. Букмекеры работают по отлаженной схеме: чем большее количество человек поставили на одну «лошадку», тем меньше будет их доля выигрыша, если угадали победителя. Простая математика. Таким образом, положив деньги, допустим, на мою победу, уже много не заработаешь: это предсказуемый исход. А вот если появляется новый участник, никому не известный, и вдруг побеждает… Тот единственный идиот, который поставит на него, озолотится. Понимаешь, к чему я веду?

Тот же ипподром, на котором нежданно-негаданно побеждает самая чахлая старая кляча. Это шанс. Возможно, для Нельсонов – последний.

– И этим самым новичком, который каким-то чудом обгонит всех, буду я? – Энн скептично фыркнула. – И кто из нас ребёнок, верящий в волшебные палочки?

– Не забывай, чья голова это придумала. – Айк многозначительно постучал пальцем себе по лбу. – И реализация тоже на моей совести. Скоро будет большая гонка, главный заезд сезона. Куча народу, включая участников из других городов, а значит, сотни ставок. У нас есть немного времени, чтобы сделать из тебя гонщицу, которая заставит всех глотать пыль. Курс будет экстерном… Но этого вполне достаточно для основных навыков.

– Это безумие, – простонала Энни, хватаясь за голову. – Невозможно.

– Не зря же меня зовут Безумным Россом, – самодовольно ухмыльнулся Айк, откидываясь на стуле. Ему всё больше нравилась эта идея: посмотреть на вытянувшиеся лица Ворона и Алисии, когда всех обгонит семнадцатилетняя малявка. – Ну так что, рискнёшь?

– У меня не получится.

Айзек потянулся вперёд и накрыл ладонью её отчего-то холодные пальцы. Прикосновение оказалось приятным – несмотря на постоянную тяжелую работу у Энни оказались мягкие руки и нежная кожа. Улыбнувшись как можно более ободряюще, парень заглянул ей в глаза, замечая очевидный страх. Это хорошо, что у неё есть инстинкт самосохранения – поможет на трассе. Иногда там только чутьё и спасало, так что было бы неплохо его иметь.

– Никогда так не говори. Не бывает безнадёжных дел. А ты моя ученица, и чёрт меня побери, если не обставишь всех выскочек.

Энни шумно втянула воздух, не мигая и не теряя долгий зрительный контакт. От столь пронзительного взгляда у Айзека сжалось горло: он чувствовал, что теперь отступать некуда, ведь сияющая в яркой зелени надежда должна оправдаться. Будто погладил бездомного щенка, которому теперь обязан дать кров.

– Айк, я, конечно, очень тебе благодарна. Но есть большая проблема: у меня нет машины. На чём учиться и на чём гонять? – робко заметила Энн, развеяв короткое наваждение.

– Учиться – на Детке, конечно. А вот гонять… Тут стоит подумать. Во-первых, я уже подтвердил своё участие в гонке. Во-вторых, в жизни не позволю тебе разбить мою тачку, а что ты её грохнешь не один раз, это точно: новенькую будут прессовать, учти. И в-третьих: люди знают мою машину и будут ставить на неё, а не на того, кто за рулём. План потеряет смысл. Ну что, есть у Генри какая-нибудь не сильно убитая колымага, на которую можно нацепить баллоны?

Энни задумчиво опустила взгляд на чашку с кофе, так и не убирая свою руку из-под его – ему это показалось жестом доверия. Айзек терпеливо ждал, не спеша прерывать долгую паузу, после которой девушка сурово поджала губы и откинулась на диванчике, будто через силу выдавив:

– Кажется, у меня есть кое-что на примете.

Если гараж, служивший Нельсонам автомастерской, был просторным и удобным, то каморку возле их дома трудно даже назвать таким словом. Энни сомневалась, работают ли ещё лампы – переключатель сильно запылился. Давно сюда никто не смел заходить по понятным причинам. Но, к счастью, дверь послушно поехала вверх, и утренний свет заполнил тесное и грязное помещение.

На деревянных полках вдоль стены скопился плотный слой пыли. Но ещё больше её было на тёмном серебристом капоте. Энн задержала дыхание и зажмурилась, лишь бы не смотреть на эту машину. Вряд ли она что-то в этом мире ненавидела сильней этой кучи железа.

– Хм, ну и драндулет, – прокомментировал Айзек, безо всякого смущения заходя в гараж и с интересом осматривая предложенную модель. – Классика «Шевроле», но какая-то женственная, не агрессивная. Форма ничего, обтекаемая, это плюс. Не спортивная, конечно, но и из неё можно что-то придумать. – Он обернулся, видимо, ощутив, что Энни не следовала за ним, а продолжала стоять как вкопанная. – Эй, ты идешь?

– Не могу, – выдавила она сквозь зубы. – Плохая была мысль, я не смогу на ней ездить. Даже смотреть не хочу.

Ей казалось, что словила приступ тахикардии. В машине Айзека, по пути сюда, она хоть и дико стеснялась, всю дорогу по-школьному держа ладони на коленях, но относительно пришла в себя. Однако сейчас едва могла дышать, напряжённо сжимая кулаки. Слишком сложно. Зря она подумала, что прошедшие годы что-то изменили.

Заметив её реакцию и нахмурившись, Айк подошёл к ней ближе.

– Что это за машина, Энн? Почему такая пыльная? Да что там, даже пол в гараже пыльный. Сколько лет вы сюда не заходили?

Она неуверенно переминалась с ноги на ногу. Да, когда ехала к дому, всецело понимала, что придётся рассказать. Но всё равно надеялась, что будет куда легче.

«Это ради будущего. Нужно закопать своё прошлое, иначе не будет даже настоящего. Достаточно», – уговаривала она бушующее подсознание, но ничего не могла поделать с гранитной плитой, которая давила рёбра. Воздух закончился, и пришлось-таки вдохнуть – тут же почудился запах самой смерти, плесневелой могилы.

– Это… машина мамы, – едва слышно пролепетала она, зябко обнимая себя за плечи.

Айзек потрясённо задрал бровь и вновь повернулся к «Шевроле», окинув её уже совсем другим взглядом. Недоумевающим. Да, пять лет хранить машину покойницы нетронутой… может показаться ненормальным. Пять лет никто не заводил двигатель.

– Странные вы, – всё-таки осторожно заметил Айк. – Почему до сих пор не продали? Женская модель, в отличном состоянии. Ушла бы за неплохие деньги.

– Не могли… Зайти сюда, – заставляла Энни себя говорить, хотя горло царапало от усилия. – Она всё ещё здесь. Я чувствую это. Каждый раз, когда вижу эту машину, я думаю, было ли маме больно. Мучилась ли она или всё было быстро?

– Хочешь сказать, миссис Нельсон умерла… здесь? – от его глухого шёпота и Энни затрясло сильнее. О, да. Она тоже чувствовала себя стоящей на кладбище, отчего хотелось в почтении приглушить голос и положить на капот букет роз.

– Да. Не просто здесь. В ней.

Энни одним взглядом вылила на «Шевроле» тонну заслуженной ненависти. Слова выходили толчками, а пальцы так сильно сжали плечи, что могли оставить синяки. Но она продолжила рассказ:

– Мама закрыла дверь. Села за руль и завела двигатель. Мы с папой были в мастерской и пришли уже вечером, когда стало поздно.

Повисло неловкое, траурное молчание, среди которого Энни озарило: а ведь их родители умерли в один год. Как раз незадолго до этой трагедии и мистер Росс разбился в очередной гонке. Но вряд ли кто-то в Бейливилле мог предположить, что Розали Нельсон, успешная журналистка, на самом деле покончила с собой. Таких подробностей в прессу не давали, списали на несчастный случай. И шок Айзека сейчас вполне очевиден и понятен. Теперь он знал то, что известно лишь самим Нельсонам и Калебу.

Ситуация выходила за все грани неловкости. Энни сознавала, что не сможет сесть туда, где нашла труп собственной матери. Значит, и делать тут нечего. Придётся искать другой вариант. Вот только она не спешила уходить, всё также хмуро взирая на пыльный капот.

Внезапно Айзек шагнул к ней и осторожно, едва касаясь, обнял её за плечи. Энн с трудом доставала макушкой до его плеча, но благодарно уткнулась в него, восстанавливая дыхание из пропитанного запахом кофе и лимонных леденцов воздуха. Объятия были целомудренными, братскими и очень тёплыми. И всё же помогли не развалиться на куски второй раз за сутки.

– Мы что-нибудь придумаем, – успокаивающе пообещал Айк. – Пошли, тебе не нужно себя ломать. Лучше заняться продажей этой рухляди, купить что-то другое…

– Нет, – вдруг твёрдо выпалила Энн. – У нас нет времени на продажу. Будем работать с тем, что есть.

С лёгким сожалением она отодвинулась от него и сделала шаг вперёд, к чёртовой машине-убийце. Если она хотела стать взрослым человеком, то именно сейчас должна оставить свои детские страхи. Кошмары, в которых снова и снова находила бездыханный труп в облаке угарного газа, трясла маму за плечи и умоляла проснуться. Это прошлое, которое не должно сейчас стать преградой на пути к цели – сохранить то, что для неё действительно важно.

Пальцы с уже изгрызенными за ночь красными ногтями несмело коснулись капота, собирая грязь. Прочертили две параллельных полосы, знакомясь с металлом. Словно пытаясь разбудить спящую красавицу – именно эта ассоциация стала первой.

– Красотка, – шепнула Энни неслышно для сторонних ушей, сразу определив кличку этой машины. У неё точно была душа – та, которую она забрала с собой пять лет назад. Но ведь она не враждебная. Это же её мама.

Больше не сомневаясь, Энни подошла к полке и взяла с неё ключи. Небрежно вытерла с них пыль о свои джинсовые шорты, а затем резко, без раздумий, отперла и распахнула водительскую дверцу.

Конечно, никаких следов трагедии в салоне не осталось. Машину готовили к продаже, но в городке многие знали о случившемся, и покупателей на «катафалк» не нашлось. Энни не стала пока садиться за руль, только нащупала под ним рычажок, открывающий капот. С жалобным противным лязгом, но система подчинилась. Айк тут же подскочил оценить начинку «Шевроле»:

– Хм, а неплохо. Сколько лет она была в эксплуатации? – преувеличенно бодро спросил он, но это хорошо отвлекло от главного.

– Немного. Около года, папа подарил её маме на годовщину свадьбы, – сухо отозвалась Энн, заперев воспоминания в плотный непроницаемый ящик.

Она не собиралась ездить на этой машине в дальнейшем, но вот использовать её для гонки не жалко. Если разобьют – плакать никто не будет. После забега лучше вообще отправить её на илистое дно Бразоса, извилистой реки, протекающей мимо Бейливилля.

– Совсем неплохо, – оптимистично оценил Айк и принялся осматривать внутренности автомобиля внимательней. – Четырехцилиндровый турбомотор, двести пятьдесят лошадей. Заменить поршни и коленвал, систему подачи топлива…

– Придётся перебрать трансмиссию, – невольно подхватила Энни. – Иначе развалится на высоких оборотах. Все старые подшипники в утиль. И нужно облегчить её, использовать только лёгкие сплавы, иначе она будет неповоротливой коровой в сравнении со спорткарами.

– А ты хороша, – согласно кивнул Айк, одобрительно ей улыбнувшись. – Не хочешь подключить Генри? Он бы точно пригодился, нам ведь попутно тренировать тебя, времени в обрез.

– Не стоит ему об этом знать, – отвергла она это предложение, прекрасно представляя реакцию отца. – На эту машину ему давно плевать, так что делать можно всё, что угодно. Но лучше, чтобы папа не был в курсе того, как я собираюсь рисковать своей шеей.

– Значит, форсируем твою тачку сами. Деталей из мастерской он не хватится?

– Не думаю. Он вообще ещё спит после вчерашней попойки, сказал, сегодня у нас будет внеплановый выходной.

– Отлично. Тогда давай так: сейчас я подкину тебя до мастерской, соберёшь там всё необходимое. И скажем, часам к двенадцати я за тобой заеду. У меня есть пара идей, надо забрать кое-что из дома и отвезти завтрак для Хло. Начнём работу, а уже завтра на свежую голову – тренировки. Идёт? – он протянул ей ладонь, скрепляя договор, но Энни не спешила её пожимать.

– Айк, я правда, не понимаю, почему ты так хочешь мне помочь. Безмерно благодарна, но ты же знаешь, что мне нечем отплатить ни за твоё время, ни за уроки…

Ей было ужасно неудобно перед ним. Сначала разревелась, теперь вот повесила на него свои заботы. А ведь их даже друзьями сложно назвать, так, знакомые. Он не обязан заниматься всем этим. Однако сам Айк так явно не считал:

– Выше нос, малявка! Мне самому интересно, что у нас получится. Просто мечтаю посмотреть, как ты всем надерёшь зад! – ободряюще подмигнул он. – Расплатишься: будешь до конца жизни мне бесплатно мыть тачку.

– Идёт, – облегчённо кивнула Энни, принимая рукопожатие. Пусть это несоизмеримо и формально, но, когда хоть что-то предлагаешь взамен, договор кажется более двухсторонним и честным.

Её рука практически утонула в широкой мужской ладони. Казалось, с робкими смешками в гараж с привидениями снова вернулась жизнь – солнечные лучи заставляли стены очнуться ото сна, а машина так и манила завести двигатель. Красотке не терпелось показать свой нрав новой хозяйке. И она явно была рада, что снова окажется на больших дорогах.