Опасный дрифт

8. Искушение

Новость о том, что Генри займётся «Шевроле», Айзека очень воодушевила. Даже желание мистера Нельсона что-то обсудить о предстоящей гонке не беспокоило: сегодня беспокойство вызывало нечто совершенно иное. Платье Энни, лёгкое и воздушное, на бретельках. Не комбинезон, не шорты, не кроссовки. Пока она летела к машине, невесомый мятно-зелёный подол развевался вокруг её стройных ног, а сейчас открывал вид на манящие бёдра – достаточно отвести взгляд от дороги. Будто мало всех откровенно издевательских снов, в половине из которых он жадно выцеловывал эти нежные розовые губы, а во второй юное девичье тело лежало на капоте «Бентли», приглашая коснуться. Смотреть на Энни лишний раз ему казалось крайней глупостью, потому как слишком большое количество открытых участков её тела неизбежно вызывали сухость во рту и отвлекали.

Хорошо, что она засыпала его вопросами, позволив переключить ватную голову хоть на что-то другое.

– Так погоди, раз гонка от парка Ньюэлса, то получается, что ездить будем по самому центру города? – с сомнением переспросила она, когда Айк поделился информацией о предстоящем маршруте. – А как же полиция?

– Не волнуйся, всё схвачено, – терпеливо пояснял он. – Знаешь, кто занимается ставками и зарабатывает на этом отличные деньги? Сынок шерифа Зеллера. Так что, обычно копы заранее предупреждены о маршруте и стоят на другом конце города, делая вид, что они полные идиоты. Не бесплатно, конечно. Могут разве что приехать после окончания, если толпа начнёт чересчур буянить. К тому времени нас там уже не будет.

Айк понимал её переживания: если для него пара суток ареста и штраф не играли никакой роли, то ей подобное может закрыть дорогу в хороший колледж. Такие пометки личное дело не украсят.

– Это хорошо. Мы можем заранее потренироваться на маршруте, чтобы мне была знакома дорога? – кажется, его заверения Энн вполне удовлетворили, и она продолжила расспросы.

– Вот с этим загвоздка, – честно признался Айк, немного задумавшись над предложением. – В дни, когда гонки не назначены, копы вполне себе успешно отлавливают гонщиков. Придётся ездить ночью, причём никто не даст гарантии, что ты не врежешься в автомобиль какого-нибудь работяги. На гонку Ворон со своими людьми перекрывает дороги машинами, и лишних там не будет. Максимум, что можем себе позволить в рамках подготовки: просто проехать по этим улицам попозже вечером, чтобы не стоять в пробках. Оценишь расстояния до разворотов и участки, где можно прибавить газ.

Энни кивнула. Что-то в ней неуловимо поменялось сегодня, она казалась серьёзнее и будто решительнее, задавала самые правильные вопросы. Ему это нравилось: приятно было ощутить себя в компании не ребёнка, а юной женщины.

Слишком приятно, особенно когда каждый вдох приносил нотку пряной ванили. Щекотал в горле. Проступал слюной во рту.

– Отлично, но куда мы так мчим сегодня? – не выдержала вдруг Энни, подпрыгнув на сиденье от нетерпения. Маршрут Айк ей так и не уточнил. – Может, уже отдашь мне руль?

– Угомонись, беспокойная душа, – усмехнулся он этому рвению, прекрасно его понимая.

Ехать на скорости в сто тридцать километров в час в качестве пассажира это, действительно, издевательство. Он ещё немного добавил газу, наслаждаясь звуком отлаженного мотора, и в мыслях мелькнуло, что с тех пор, как начал заниматься с Энн, ни разу не устраивал себе личной гонки. А ведь раньше жажда адреналина заставляла его вскакивать посреди ночи и лететь на трассу, отдаваясь зудящей в печёнках потребности. Похоже, с мисс Нельсон волнений хватало и без того…

Достаточно сдаться на долю секунды и бросить взгляд на её открытые колени и упругие бёдра, прикрытые всего-навсего лёгкой светло-зелёной тканью. Пальцы сжались на руле от желания переместить одну руку на загорелый участок нежной кожи, ощутить её мягкость. Представить, какая температура между её сведённых ног. Как по юному телу пройдёт волна дрожи, и как затрепещут ресницы, когда она прикроет глаза в накатывающем наслаждении…

Зубы скрипнули от силы, с которой Айк сжал челюсти. Энни сегодня точно решила испытать его выдержку на прочность своим невинно-сексуальным видом. Она словно кричала «возьми меня», словно сама себя предлагала, как абрикосовое пирожное на полке кондитерской. Нет – ванильное… Потому что аромат её волос уже въелся в сиденье, пропитал салон «Бентли» так, что не выветрится.

И не в стойкости запаха дело – он просто чудился Айзеку на каждом шагу, даже в постели, даже в собственной ванной. Преследовал.

Он всё прибавлял скорость, погрузившись в свои мысли, не обращая внимания, как Энни уже немного нервно ёрзала на сиденье, бросая на него вопросительные взгляды. Как она ухватилась за ручку дверцы, потому что нарастающая сила скоростной инерции настойчиво впечатывала её в кресло.

– Айк? – наконец, неуверенно пискнула Энни, когда обороты подобрались к красной черте спидометра.

Он не слышал. Жажда скорости, его личный наркотик, вливалась в вены пестрящими искрами. Всё смешалось: злость на себя за свои неправильные порывы, нарастающий адреналин и влечение к этой девчонке, которая сидела рядом и даже не осознавала, до какой степени он хотел остановиться на полном ходу, бросить её на капот и сделать всё, что придумал воспалённый мозг в сегодняшнем сне. Сорвать чёртово платье, оставлять пошлые метки на светлой коже, ловить её крики каждым поцелуем, жарко, долго и голодно.

Айк и правда, был жутко голоден, и тело само стремилось получить хоть каплю удовольствия, в котором отказывал себе. Не мог ощутить то, что хотел – получит хотя бы то, что привычно и не менее приятно. Он всё ещё думал, что никакой секс не сравнится с эйфорией полёта.

Он просто ещё не знал, как можно лететь по-настоящему.

– Айк! – взволнованно звала его Энни, не получая ни ответа, ни убавления оборотов. – Ты решил меня напугать?

– Держись! – только и крикнул он.

В следующий момент Детка лишь немного сбросила скорость, почти на полном ходу с шипением резины о горячий асфальт разворачиваясь вправо. Там был въезд на стоянку для большегрузов, которых не пускали в черту города. В воскресенье она почти пуста, предоставляя кучу места. «Бентли» ушла в управляемый занос, влетая сразу на середину парковки.

Машину уверенно заносило, впечатывая Энни в дверцу. Глаза Айка фанатично горели, он абсолютно счастливо и довольно ухмылялся. Парень был предельно сосредоточен, а значит, контролировал этот дрифт целиком и полностью. «Бентли», послушная его мастерским рукам, делала круг посреди стоянки, идя практически боком: от протестующего рёва мотора и жалобно скрипящих шин закладывало уши.

Айк не ограничился одним кругом, в точности прошёлся по собственным чёрным следам от шин. Это был высший пилотаж. Машина стала идеальным циркулем, продолжая выписывать вираж за виражом, пока Энн тихо скулила от ужаса, вжавшись в сиденье – за рёвом движка этого не было слышно.

Наконец, Детка остановилась, дёрнувшись от усилия, которое на это потребовалось. Айзек повернулся к своей ученице с торжествующей улыбкой: этому трюку он научился у отца, и теперь отчего-то очень хотел показать настоящий класс вождения.

Как распустивший хвост павлин на брачных играх.

– Ну как? – довольно оскалился он, совершенно не ожидая реакции, которую увидел: Энни смотрела на него широко раскрытыми от потрясения глазами и едва дышала.

– Ты! Просто! Идиот! Псих! Росс, ты чёртов псих, твою мать! – выпалила она, краснея на глазах. – Я думала, ты хочешь разбиться к чертям!

– Повторишь? – невинно поинтересовался Айк, словно не слыша лёгких истерических ноток в её крике. Для него это было лучше любых аплодисментов.

– И нечего издеваться!

– А я серьёзно, Энн: это твоё сегодняшнее задание. Разгон, въезд на эту парковку, не теряя скорости для манёвра, а потом идеально ровный круг, хотя бы один. Можешь выйти и убедиться, что я не сошёл с оси ни на полшага.

– Псих, – ещё более убеждённо вырвалось у неё, но она послушно вышла из машины.

Она явно пыталась скрыть от него своё восхищение и любопытство, но это получалось плохо: Энн с лёгким неверием разглядывала чёрные следы шин на асфальте, накладывающиеся друг на друга. Айзек выбрался из-за руля и небрежно прислонился к капоту, наблюдая за мечущейся по парковке фигуркой с полным удовлетворением, любуясь румянцем на девичьих щеках. Энн деловито сложила руки на груди и развернулась к «Бентли». Напускная суровость её вида напомнила разгневанную школьную учительницу.

Смешная.

– И как это издевательство над покрышками должно помочь мне победить? – скептично нахмурила она нос. Айзеку стало ещё веселее, и он силился не смеяться, пустившись в объяснения:

– О, ну во-первых: ты учишься входить в поворот, что, учитывая твои синяки, совсем не лишнее. Во-вторых: тебе нужно контролировать дрифт до каждого пройдённого сантиметра. И в-третьих: я очень хочу посмотреть, как ты облажаешься, – самодовольно добавил он, желая разжечь в ней жажду соревнования.

Скорей бы уже была готова «Шевроле», чтобы можно было гонять с ней по-настоящему, учить на практике. Чтобы, мать её, она сидела в салоне второй машины, а не сводила его с ума одним своим запахом.

Энни с сомнением хмыкнула, откровенно оценивающе оглядывая Айка с ног до головы. Ветер трепал подол её сарафана, на что было невозможно не обратить внимания. Не отрываясь, глядя ему прямо в глаза, она уверенно шагнула к парню навстречу, и казалось, с каждым пройденным ею метром нагревался воздух вокруг.

Айк нервно сглотнул. Что она намерена сделать? Чокнутая.

Встав к нему практически вплотную, Энн гордо вздёрнула подбородок, хоть и была гораздо ниже его ростом. Они не касались друг друга, но Айзек вздрогнул, ощутив пробежавший по нервам ток от такой опасной близости. Сны сбывались, сбывались слишком, чёрт побери, быстро: вот она, вот капот. Просто обхвати за талию и закинь на разгорячённый металл, пробираясь руками под тонкий подол. Просто ответь на излучаемый её телом призыв к действию, накрывая губы поцелуем, вжимая эту хрупкую девочку в себя всё сильней. Он видел в нефритовых глазах, что не получит сопротивления.

Она подалась ещё ближе, почти коснувшись грудью его торса. Заставив его онеметь от усилия, с которым он сдерживал себя. Даже через слои одежды искра обоюдного напряжения ударила по нервам, отдавая в застывшие дыхания.

– Вызов принят, – наконец, выдавила Энни свистящим жарким шёпотом, к дьяволу перевернув его душу призывным блеском радужки.

– Так вперёд, Нельсон: руль твой.

Айк спешно отодвинулся, разрываемый на части дикими желаниями. Схватить, взять своё, больше не отпускать. Наплевать на все предрассудки общества, на её родственников и шерифа, которые явно не будут в восторге от совращения несовершеннолетней.

Кто ещё кого совращает: сегодня в этом были большие сомнения.

Энни будто бы с лёгкой грустью опустила взгляд, разрушая последнюю магию момента. Когда он начинал называть её по фамилии, это отрезвляло, но недостаточно. Отвернувшись к машине, Энн перевела всё в шутку:

– Бедная Детка, твой хозяин просто издевается над тобой, – она ласково прошлась пальцами по капоту, и «Бентли» согласно ответила ей сыгравшим на металле солнечным бликом. И Айк считал, что сгорит в аду, но ему дико хотелось бы, чтобы так же Энни коснулась его самого. – Ничего, я буду гораздо аккуратней обращаться с твоими покрышками.

Если бы машины умели говорить, сейчас бы Детка назвала обоих – и хозяина, и девушку рядом с ним – полными, беспросветными идиотами. Но ей осталось только молча смириться с ролью учебного инструмента, когда Энни скользнула за руль.

Повторить манёвр у Энн не вышло абсолютно: стоило зайти на обозначенный посреди парковки круг, так машина сразу безжалостно глохла. Айзек говорил, что это от недостаточной скорости, потому как дрифт происходит лишь на инерции. Но после седьмой попытки девушка признала его полную победу и взмолилась о пощаде. С почти довольной улыбкой сенсей принял капитуляцию и начал отрабатывать более простые вещи: торможение и занос без угрозы рёбрам. К трём часам дня тренировку пришлось закончить, и Детка понесла своих пассажиров к мастерской.

Генри уже ждал их, крутясь возле капота «Шевроле»: видимо, всю половину дня он провёл за работой, потому как чистым у него оставался разве что нос. Он как раз вытирал руки стареньким полотенцем, когда Энни влетела в гараж, с нетерпением подскочив к машине и оставив Айка плестись следом.

– Привет, пап! Как успехи? – при первом же взгляде на двигатель у неё засверкали глаза: Генри добавил кучу всяких примочек, свойственных лишь спорткарам. Теперь «Шевроле» точно обладала не меньше, чем четырёхстами лошадиными силами, и это лишь на мимолётную оценку. – Божечки, да ты просто волшебник!

– Да ладно, просто немного усовершенствовал вашу работу, и без того достаточно неплохую, – отмахнулся Генри несколько смущённо от такого восторга и пожал руку подошедшему Айку. – Привет, Росс. Ну что, как дела у моей дочурки? Не совсем безнадёжна?

– Неплохо, – уклончиво ответил тот, не вдаваясь в подробности. Энни предупредила, что о гонке с Алисией отец не имел понятия, как и о синяках. Лучше немного промолчать. Ни к чему Нельсону ещё один повод для волнения.

– Ох, а я совершенно вымотался, но отдыхать некогда, ещё предстоит покраска. Милая, какие пожелания по цвету? – воодушевлённо подмигнул он дочери, уже жадно запускающей пальцы в сплетения железных трубок под капотом.

– Не хочу ничего вычурного. Давай просто молочный белый. Красить будем сегодня?

– Думаю, да. Ближе к вечеру, когда я закончу с движком и немного отдохну, – вздохнул Генри как-то слегка демонстративно. – Милая, а ты не сбегаешь до Лиа, я бы не отказался от чего-нибудь горячего?

Попытка сплавить дочь была ужасно топорной и наигранной на взгляд Айзека, но Энни лишь согласно кивнула:

– Без проблем. Айк, а тебе взять что-нибудь?

– Эм-м, нет, спасибо. Думаю, мне тоже стоит заняться делами.

Он представил, как они будут втроем жевать бургеры, сидя у многострадальной «Шевроле», и передёрнулся. Тупей ситуации не придумаешь: отец, его семнадцатилетняя дочь и парень, который уже несколько дней только и представляет эту самую дочь без одежды в своей постели. В голове словно сирена орала, что дело пахло керосином.

– Ох, прости, я как-то совершенно не подумала, что у тебя своих забот хватает, – Энни очаровательно покраснела. – Тогда созвонимся?

– Непременно, – улыбнувшись ей как можно более тепло и открыто, Айк с лёгким сожалением наблюдал, как девушка быстро вышла из мастерской.

Тоненькая фигурка в зелёном платье теперь наверняка будет мерещиться ему на каждом шагу. Едва она скрылась из виду, как в груди кольнуло тоской: он бы не отказался вообще не расставаться. С ней он ощущал себя практически всемогущим, когда ловил на себе заинтересованный взгляд. А сегодняшний эпизод на парковке вовсе распалял аппетиты, не связанные с едой. Как решительно и дерзко горели её глаза… Она точно не робкий ангелок, каким казалась ему все предыдущие годы знакомства. И тем ещё больше манила к себе, приглашая разгадать, что скрывалось внутри юной соблазнительницы.

– Что ж, Айк: признаться, я предельно удивлён твоим порывом помочь нам, – начал Генри совершенно изменившимся тоном, с подозрением прищурившись. Он точно заметил чрезмерную теплоту прощания и слишком пристальное внимание парня к её фигуре. – Не пойми неправильно, я безмерно благодарен за этот шанс. Но как отец… Слегка встревожен тем, что моя дочь несколько дней проводила в твоём обществе, ничего не сказав мне.

Айзек обречённо вздохнул: что-то в этом роде он и ожидал, прекрасно понимая, как всё это выглядело со стороны. Именно так, как подумала Алисия. Как подумает любой человек, увидевший его рядом с Энни Нельсон. Потому что сегодня окончательно стало ясно: он увлечён ей, увлечён непозволительно сильно. Как вообще так получилось, когда мир перевернулся вверх тормашками? Когда сменились полюса земного шара, создав это притяжение? Но эти вопросы для ночи и дороги под тяжёлый рок, а не для ушей Генри. Вопросы, которые всё равно останутся без ответа. Сейчас важно успокоить отцовскую интуицию.

– Поверь, у меня и в мыслях не было ничего плохого, Генри. Всё было так неожиданно. Она была такая грустная утром у Лиа, всю ночь там просидела, бедолага. Я подсел, начал спрашивать, что случилось… И просто не смог остаться в стороне, когда Энни начала плакать. – Айк с покаянием покачал головой.

Оправдание выглядело глупым, но зато предельно правдивым. Ведь так всё и было, только он не мог знать в тот день, что сотворил с картами своей судьбы. Меньше недели понадобилось, чтобы окончательно пропасть в нефритовых глазах. Так глупо и безнадёжно.

– Не думай, что я ханжа или что-то в этом роде. Ты хороший парень, Росс. Но…

– Но я уже почти двадцатисемилетний безработный адреналинщик, живущий на деньги от гонок. Ни образования, ни постоянной работы, ни перспектив, – жестко оборвал его Айк, скорее с намерением отхлестать самого себя такими штампами.

Больно. Но совершенно правильно. Так лучше, так надо. Он не ребенок, и не верил в чудеса.

– У меня нет детей, Генри. Но я понимаю, что тебя тревожит.

То, что они с Энни как параллельные прямые, которые не должны были соприкасаться. Потому что одной из них непременно придётся сломаться. И вряд ли можно сломать взрослого и морально созревшего человека в отличии от школьницы, которая ведома лишь чувствами и порывами. Он должен быть тем, кто думал головой. Вот только, голова отказывалась работать рядом с этой девчонкой.

– Чёрт, я рад. Я безмерно рад, Айк. – Облегченно улыбнулся Генри. – Ты отличный парень, и повторюсь, я благодарен за помощь. Если всё и правда выгорит, в жизни больше не возьму с тебя ни цента за сервис тачки и за нитро. Но Энни – самое дорогое, что у меня есть. У неё впереди ещё год школы, колледж, новая жизнь и новые друзья. Она не знает, но я бы очень хотел, чтобы она пошла дальше, чем эта мастерская, построила карьеру не в нашем захолустье. И она дорастёт до этих мыслей. Но сейчас… Сейчас ей семнадцать. И она готова рисковать жизнью ради своей семьи. Никогда себе не прощу, если с ней что-то случится из-за меня, – в ужасе закончил мужчина свою речь полушепотом, устремляя отсутствующий взгляд в стену за спиной Айзека.

– С ней ничего не случится, – твёрдо пообещал тот в первую очередь самому себе, ободряюще положив руку Генри на плечо. – Клянусь, что сделаю всё, чтобы она пришла к финишу невредимой.

А потом… потом он исчезнет из её жизни, сократив общение до состояния прошлых лет.

– Спасибо. От чистого сердца спасибо, Росс. Я надеюсь, мы друг друга поняли?

– Без сомнений. Я всего лишь её друг. И не стану трогать твою дочь.

Хотел бы он сам в это верить.

Разговор закончился молчаливым рукопожатием двух мужчин, каждый из которых верил, что поступал правильно. Один защищал единственную дочь от любого препятствия, которое может оказаться на её пути в лучшее будущее, чем всю жизнь перебирать двигатели. А второй отчаянно врал совести, испытывая щемящую боль в области сердца.