Орёл, несущий копьё [СИ]

Арка 1. Глава 5. Тёмный Лорд

Эта лекция по защитной магии была откровенно скучна: Бергман рассказывал о видах заглушающих чар, о которых Максу и так было известно много и которые им нередко применялись. Так что, не тратя попусту время, Винтерхальтер размышлял над своим экспериментом.

Некоторое время назад к нему попала старая серебряная серьга с крупным хризолитом (к сожалению, одна, без пары), которая предположительно несла на себе некое проклятие — многие её владелицы кончали очень нехорошо. После ряда тестов Максу удалось подтвердить присутствие чар на серьге, и оказались они крайне интересными: при долгом ношении украшения хозяйке начинали мерещиться голоса, образы, которых не было, путались мысли. Причём действовало проклятие так ненавязчиво-мягко, что жертва даже не понимала, что проклята, воспринимала всё происходящее, как игры собственного разума, — итогом стали помешательства и вызванные ими три кровавых убийства родных и восемь самоубийств.

Проклятие было добротное и потенциально полезное. Однако при более детальном изучении выяснилось, что формулу его выявить не представляется возможным — текстовая форма была утрачена пару веков назад, а на то, чтобы полностью восстановить её по предмету, понадобилось бы много месяцев. Тогда Макс обратился к книгам по артефакторике, написанным преимущественно мастерами Германии и Скандинавии, и в одной из них обнаружил ритуал, способный продублировать свойства одного предмета на другой; он был труден в исполнении и опасен в случае осечки, но Макс решил рискнуть. Он достал все необходимые компоненты, привлёк Влада, чтобы тот сварил зелье, которое, исходя из описания процесса, должно было стать собственно переносчиком свойств (хотя и не ноль в зельеварении, Макс даже не стал пытаться изготовить его сам — рецепт был слишком сложен, даже Влад провозился с ним целые выходные), и теперь был почти готов к проведению ритуала. Не хватало лишь нового сосуда для чар и подопытного, на ком можно было бы результат опробовать.

И вот, сидя на уроке, невидяще глядя в окно, Макс обдумывал, не протестировать ли новый артефакт на Эберте Олларде или ком-нибудь из его прихлебателей, когда его несильно толкнули локтём. Чуть вздрогнув, Макс повернулся к сидевшему рядом Адлеру; с самого начала занятия он увлечённо писал — причём Макс сомневался, что лекцию, — но теперь украдкой придвинул к нему лист пергамента (своими записными книжками они предпочитали на уроках не пользоваться — учителя, заметив, могли отобрать). На листе стоял вопрос:

«Как думаешь, можно создать артефакт, который нёс бы на себе чары, сходные с Империусом?»

Вскинув бровь, Макс тихо хмыкнул.

«И зачем же, если есть сам Империус?»

Прочитав его ответ, Адлер застрочил очень быстро:

«Но как же! Представь: есть маг, которого охраняют, скажем, или который сам настолько хорош, что к нему не подобраться и не наложить Империус; к примеру, возьмём даже нашего директора — он точно не совершит оплошности и не подставится, а подчинить его, допустим, очень надо. Тогда решением могла бы стать небольшая вещица, подаренная ему благодарными студентами…»

Макс выдернул пергамент из-под его руки.

«Начнём с того, что Лихачевич скорее поверит в добрых троллей, чем в искренний подарок от студентов. Особенно если это будешь ты или я — тогда он посылку в руки не возьмёт, пока не проверит на…»

— Герр Винтерхальтер, герр Гриндевальд! — раздался недовольный оклик Бергмана. — Чем вы заняты?

— Пишем, герр Бергман, — ответил Адлер с таким выражением, словно искренне не понимал, почему у учителя к нему претензии.

— У вас что, молодые люди, один конспект на двоих? — Ларсен и Виртанен тихо и зло засмеялись вместе с другими Викингами; Макс внешне никак на это не отреагировал, но кто смеялся запомнил. — Покажите, что вы писали! — потребовал Бергман и прошёл от доски в середину класса, где стояла их парта. Макс незаметно махнул палочкой, очищая лист с перепиской, а Адлер протянул учителю свою тетрадь.

На долгую минуту в аудитории повисла тишина; многие затаили дыхание, Викинги, судя по лицам, ждали, когда Бергман накричит на Гриндевальда, — но учитель молчал, а его взгляд быстро скользил по строчкам.

— Вы… вы сами это написали? — наконец, спросил Бергман.

— Да, — кивнул Адлер, удерживая выражение невинности на лице. — Сейчас мне пришла свежая идея по теме моей статьи, и я решил её записать, пока не ускользнула.

— Это… это сильно, герр Гриндевальд, — растерянно проговорил Бергман, возвращая записи Адлеру. — Но всё же, на занятии… Я сообщу об этом вашему декану.

— О, можете не утруждать себя. Герр Фихтнер знает — он обещал помочь мне с публикацией.

По классу пронеслись тихие смешки, однако Бергман их, похоже, не услышал; напрочь забыв про Макса, он вернулся за свой стол и, порой сбиваясь, продолжил рассказ.

Макс наклонился к Адлеру.

— Ты пишешь статью по трансфигурации?

— Ну не план же по захвату мира.

Когда, наконец, прозвенел звонок, студенты выпускного класса немецкого отделения с облегчением вздохнули и вышли из кабинета в коридор, вливаясь в общий поток школьников, направлявшихся в общежития. Отойдя в сторону от классной двери, Адлер задержался, и Макс вынужден был тоже остановиться. Влад и Аларикус вышли одними из последних и присоединились к ним.

— Знаешь, Адлер, твоё умение выкручиваться поражает, однако однажды оно тебя непременно подведёт, — серьёзно и чуть сердито произнёс Влад.

— Я верю в свою удачу, — беспечно отмахнулся от него Гриндевальд и приветливо кивнул проходившему мимо Илье.

Влад нахмурился и понизил голос.

— То, что вам повезло в Румынии, ещё не значит…

— Хватит уже, — перебил его Макс. — Оставь, наконец, в покое Румынию, всё равно в этом деле мало что смыслишь.

— Зато ты смыслишь во всём, — тихо огрызнулся Влад и отвернулся, скрестив на груди руки. Макс мысленно одёрнул себя; пока эксперимент не завершен, не стоит серьёзно ссориться со Штайнером, ведь может потребоваться ещё одна порция зелья.

— Вечно вы как кошка с собакой, — наигранно вздохнул Адлер и обратился к Аларикусу: — Вот что сделать, чтобы усмирить их?

Но Аларикус не ответил, даже головы не повернул, безразлично глядя на падающий на улице снег. Хотя физически и присутствуя рядом, мыслями он как всегда был где-то в своём мире и за беседой совершенно не следил.

Адлер на миг возвёл к потолку глаза и иронично усмехнулся, а затем неспешно зашагал в сторону общежития.

По вторникам болгарское отделение заканчивало учёбу раньше немецкого, и к их возвращению Петар, Яков и Деян уже прочно обосновались в студии на втором этаже, разложив на обеденном столе книги; хотя до выпускных экзаменов был ещё почти целый семестр, нагрузка возросла в разы. Вспомнив о собственных домашних заданиях, требующих внимания, Макс раздражённо отметил про себя, что если не разобраться с ними на неделе, на выходных поставить эксперимент не получится. Так что пришлось вместо выискивания новых интересных ритуалов и чар погрузиться в учебники по трансфигурации и нумерологии.

С семи до восьми, когда было время ужина, юноши сделали перерыв. Заказав у домовиков еду, они, забыв на время об учёбе, погрузились в обсуждение предстоящего в конце февраля матча по квиддичу.

— Перестань, у них нет ни малейшего шанса, — качал головой Петар. — После того, как ушёл Крам, «Драконы» окончательно сдали. Удивительно, как они не вылетели в первом же туре. Хотя, им по-любому недолго в турнире быть осталось — уверен, «Викинги» их выбьют, но даже если и нет, если свершится чудо и они пройдут в финал, «Драконам» не тягаться с русскими, ни с «Волколаком», ни тем более с «Лихом».

— Неужели в тебе нет хоть капли патриотизма! — возмутился Яков, в порыве ударив кулаком по столу. — «Драконы» — последняя команда нашего отделения, оставшаяся в школьном чемпионате!

— В этом плане они молодцы, — хмыкнул Петар. — Ну а так — обычная середнячковая команда. Кубок в этом году будет русским, я тебе говорю.

Яков зло на него зыркнул и повернулся к остальным в поисках поддержки.

— Я буду болеть за «Драконов» из принципа, — сказал Деян. — Ты прав, надо поддержать своё отделение.

— Вот именно! — Яков бросил победный взгляд на Петара.

— Тогда, по идее, нам с Максом, Владом и Аларикусом надо поддерживать «Викингов», — заметил как бы невзначай Адлер. — Но, признаться, я скорее выведу Семёрку на поле, чем опущусь до такого.

Яков и Петар захохотали, и даже Макс усмехнулся, представив себе эту картину.

— Надо бы отнести нашему гостю поесть, — продолжил Адлер, меняя тему.

— Гостю, тоже скажешь, — хмыкнул Яков. — Пленник есть пленник, Грин, зачем перевирать факт красивыми словами?

Адлер на это лишь пожал плечами — ему явно не хотелось сейчас спорить. Влад поднялся из-за стола и, наложив на чистую тарелку еды, молча вышел, и все вернулись к ужину — на Каркарова, заточённого в магический сундук, стоящий в нижнем зале, всем в общем-то было плевать.

Весь оставшийся вечер в общежитии было очень тихо. Довольно быстро Яков и Деян отбросили учебники и спустились на первый этаж, чтобы в просторном, укреплённом всевозможными чарами зале заняться отработкой пройденных за последние недели новых боевых заклинаний. Петар присоединился к Максу в сражении с числами, Влад ворошил справочники, ища какие-то ингредиенты для своего эссе по зельям, а Адлер вдумчиво структурировал наброски, сделанные на уроке, — судя по толстому фолианту «Высшая трансфигурация», лежавшему рядом, он в самом деле писал статью. Аларикус, как обычно, едва доев, скрылся в своей комнате и не подавал признаков присутствия.

Когда время уже близилось к десяти, в оконное стекло постучали. Оторвавшись от своих дел, юноши повернулись на звук, и Адлер, быстро поднявшись, поспешил открыть окно и впустить внутрь своего орла. Снявшись с выступающей жерди, приделанной к стене со стороны улицы, птица, описав полукруг по комнате, изящно приземлилась на спинку кресла и встряхнула крыльями, освобождаясь от снега. Подойдя к орлу, Адлер отвязал от его лапы письмо и, распечатав конверт, стал читать. Прочие члены Семёрки невольно замерли в ожидании.

— Итак?.. — произнёс Макс, когда ждать надоело.

Адлер молча передал ему письмо. Петар придвинулся ближе, и даже Влад подошёл, чтобы посмотреть.

Уважаемый мистер Гриндевальд,

Ваша расторопность в выполнении обязательства, которое вы на себя взяли, была отмечена и воспринята благосклонно. Встреча, о которой вы просили, состоится в скорейшем времени; в эту среду, тридцать первого января, я лично прибуду на Буян для того, чтобы сопроводить вас. Предлагаю вам встретиться в девять вечера в «Буревестнике».

Искренне ваш,

Лорд Люциус Малфой

— Ты отправишься со мной, Макс, — заметив, что товарищи дочитали, сообщил Адлер.

— Хорошо, — ответил он; они с Адлером уже обсуждали такую возможность.

На следующий день занятия пролетели почти незаметно, словно нарочно ускорившись, приближая вечер и то, что было на него запланировано. Не желая того признавать, Макс в определённой мере нервничал — всё же речь шла о встрече с лордом Волан-де-Мортом, а не скупщиком с чёрного рынка. Адлер был возбуждён и, казалось, с интересом ждал встречи — и всё же пару раз Макс замечал, как Гриндевальд теребит перо или обрывает уголки пергамента.

После уроков, не в силах сосредоточиться на выполнении домашних, не собираясь даже пытаться заставить себя, Макс принял предложение Якова провести тренировочную дуэль. Бой и в самом деле помог успокоиться, сконцентрироваться, взять себя в руки; когда же они закончили и перевели дыхание, Яков серьёзно спросил:

— Так что решил твой отец?

Макс помедлил, убрал палочку в держатель на поясе, после чего сказал:

— Идеи Лорда ему импонируют. Впрочем, он как всегда осторожен и в Британии действовать не станет — но вот если война Тёмного Лорда перекинется на континент, он не останется в стороне. А что на Балканах? Знаю только, что в Сербии проблем не будет: отец Деяна — главный сторонник моего.

— Хорватское Министерство скоро будет за моим дядей — он и отец договорились с большей частью высших чиновников. В других странах хуже: Венгрия и Румыния сильно пострадали ещё во время террора Геллерта Гриндевальда и до сих пор не горят желанием поддерживать какие бы то ни было выступления. В Болгарии, Албании и Македонии сторонников и противников идей чистокровности примерно поровну, а греческий министр слишком занят решением проблем казны с гоблинами Гринготтса, чтобы волноваться по поводу внешней политики.

— Мне кажется, противостоянию стоит только начаться — и борцы подтянутся, — тихо спустившись, Адлер явно уже какое-то время слушал их разговор.

— Пожалуй, — согласился с ним Макс. — И всё же лучше, если перевес изначально будет на нашей стороне.

Услышав это, Адлер почему-то прищурился; Макс вопросительно вскинул бровь, но Грин покачал головой, махнул палочкой в сторону стоявшего чуть дальше сундука и, уменьшив его до размера шкатулки, призвал себе в руки.

— Уже уходите? — спросил Яков и посмотрел на наручные часы. — Ещё только восемь.

— На такие встречи лучше приходить заранее, — упрямо заявил Адлер и направился к высокому, в человеческий рост камину, дававшему вместе с парой факелов на стенах освещение этой части зала.

Макс и Яков неспешно двинулись следом. Взяв со столика возле камина горшок с летучим порохом, Адлер бросил горсть в огонь и вошёл в зелёное пламя. Развернувшись, он подмигнул Якову и произнёс:

— «Буревестник».

Вспышка — и Адлер исчез. Теперь был черёд Макса.

— Удачи, — сказал Яков, серьёзно глядя на него. — Она вам понадобится.

— Думаю, всё пройдёт хорошо, — ровно ответил Макс и, кивнув товарищу, переместился в гостиницу на Буяне.

Адлер ждал его в каминной комнате, и когда Макс очистил заклятием одежду от приставшей местами сажи, они вышли в холл. Заметив юношей, один из слуг незамедлительно подошёл.

— Герр Винтерхальтер, герр Гриндевальд, — мужчина поклонился; их здесь хорошо знали. — Что вам угодно?

— Пирог с вишней и глинтвейн, — ответил Адлер.

— Сейчас всё будет.

Пройдя в обеденный зал, юноши заняли свой обычный стол у окна. Как и всегда по вечерам, посетителей было много, и в ресторане стоял размеренный гул голосов — идеальная обстановка для разговора. А он должен был состояться, судя по тому, как заблаговременно они прибыли.

Однако Адлер начинать говорить не спешил; достав блокнот — не Семёрки, тот, который использовал для набросков, — он принялся там что-то искать, мягко шурша листами. Макс тоже молчал, наблюдая в окно за прохожими, спешно пересекающими площадь, поднимая воротники, стараясь защититься от холодного ветра и носимых им снежных хлопьев. Двое мужчин, нетвёрдой походкой выйдя из бара на другой стороне площади, придерживая друг друга, стали окликать попадавшихся им на глаза женщин и, судя по жестам, звать их прогуляться; впрочем, их вскоре уняли и увели сотрудники Управления правопорядка.

Лишившись объекта для наблюдения, Макс перевёл взгляд на Адлера, полностью сосредоточенного на своём деле. Это раздражало — зачем же было приходить сюда за час, чтобы сидеть в молчании? Знает ведь, как Макс не любит это, — неужели делает назло, старается выбить из колеи?..

Лишь когда принесли еду, Адлер закрыл блокнот.

— Касательно того нашего обсуждения…

— Я говорил с отцом на эту тему, — не дав ему закончить, раздражённо бросил Макс. — Он был согласен отдать мне после окончания школы дом на побережье ровно до того момента, когда понял, что это для всей Семёрки.

Адлер задумчиво поковырял вилкой кусок пирога.

— Мы ему до сих пор настолько несимпатичны?

— О, против большинства он не имеет ровным счётом ничего, — хмыкнул Макс. — Зато ты и Штайнер… Я так и не понял, кто из вас ему не нравится больше.

— Это не слишком хорошо, — заметил Адлер с минимальным укором в голосе; к кому тот был обращён — к Максу или его отцу, — было не совсем понятно. — Нам очень нужна в будущем база.

— Знаю. И не собираюсь сдавать тему без боя.

Адлер склонил голову к плечу, внимательно глядя на него, и Макс отвернулся обратно к окну, заставляя себя успокоиться. Чего он разозлился, в самом-то деле? Адлер есть Адлер, можно было уже привыкнуть за столько лет. За эти десять долгих лет.

Порой Макс начинал вспоминать, с чего всё началось, — и поражался, как всё изменилось за прошедшие годы. Ещё в первом классе начальной школы они — изгой и «золотой мальчик», оба обязанные репутацией родовым именам — близко сошлись на почве любознательности, желания изучать новое и открывать неизведанное. Их дружба удивляла многих: как мог наследник одного из самых знатных родов Центральной Европы знаться с кем-то вроде правнука мятежного Тёмного? Однако они не замечали мнения окружающих, просто дружили со всей той искренностью, на которую способны лишь дети.

С отличием закончив начальную школу, они перешли в среднюю, перебрались в древний величественный замок на вершине горы, долгое время бывший мечтой обоих. Адлер мог часами взахлёб рассказывать о мрачной истории Дурмстранга и его пока ещё не раскрытых тайнах, а Макс много читал о мощнейшей магии, средоточием которой был замок. В выходные, в перерывах между занятиями, нередко по ночам они убегали из спальни и отправлялись исследовать тёмные закоулки — им везло, их редко ловили. Чуть погодя они стали постепенно изучать чары, поддерживающие Дурмстранг, его щиты и барьеры, печати на дверях некоторых комнат в подземельях — сначала без большого понимания, со временем всё более осмысленно.

Ну а затем… Затем они повзрослели, стали слишком разными, у каждого появились свои амбиции и цели. Адлер начал дистанцироваться, погружаясь всё больше в какие-то свои замыслы и планы, которыми он ни с кем не делился, на публике скрывая себя за хорошо сыгранными беспечностью и лёгкостью, так порой диссонировавшими с делами, которые он совершал. Что же касается самого Макса, с возрастом он стал чётче понимать разницу между собой и всеми прочими. Влиятельность его дома позволяла ему смотреть сверху вниз на любого в этой школе — это имело выгоды, особенно на фоне значительно возросших потребностей Макса: в материалах для экспериментов, в возвышении над окружающими, во власти. Былая связь пропала, сменившись практически полным безразличием, а на смену долгим разговорам пришли обмены дежурными фразами в общей комнате немецкого отделения или классе.

Наверное, они бы и сейчас особенно не общались, если бы однажды около года назад Адлер не пришёл к бывшему лучшему другу с блеском в глазах и единственным словом: «Семёрка». Собрать группу талантливых студентов стало его навязчивой идеей, и именно Макса первого он посвятил в свой план. По старой памяти или из расчёта? Кто знает. С нынешним Адлером сделалось сложно: он вечно темнит — ни следа той откровенности, что в детстве, — вечно заботится лишь о собственной выгоде, хотя и маскирует это заботой о делах Семёрки… Впрочем, как раз в этом они с Максом до сих пор остались похожи.

И всё-таки его отношение, словно ему все кругом должны, порой выводило Макса из себя. Однако Адлер — полезный союзник, даже сейчас, ну а в дальнейшем… Он был из породы тех, кто играючи развязывает революции, — а какому политику не хочется иметь в надёжном союзе личного революционера?

— Я поеду домой на Пасху, — сказал Макс куда спокойнее. — Тогда и поговорю с отцом; уверен, я сумею добиться желаемого.

— В таком случае, сразу отдам тебе это, — порывшись в кармане, Адлер извлёк и, положив на стол, придвинул к нему маленький ключ. — Он от нашего общего сейфа в берлинском отделении Гринготтса. Как и обещал, нахлебничать не будем. Можешь покупать необходимое для дома и лабораторий из этих денег.

— Сколько в нём? — практично спросил Макс, убирая ключ во внутренний карман.

— Достаточно, — Адлер легко улыбнулся. — Всё-таки в Семёрке состоят не бедные люди.

Макс тоже усмехнулся и взял в руку кружку с глинтвейном. Обсуждение перекинулось на статью, над которой работал Гриндевальд, и оставшееся время скоротали довольно мирно.

Ровно в девять, не иначе, к столу, где сидели юноши, подошёл слуга, за которым следовал Люциус Малфой в чёрном плаще, припорошённом снегом. Макс и Адлер поднялись ему навстречу.

— Добрый вечер, — Малфой обратился к ним по-английски — сразу показывал, кому под кого придётся подстраиваться.

— Здравствуйте, лорд Малфой, — Адлер протянул ему руку, и Пожиратель, сняв перчатку, её пожал. Макс последовал примеру товарища. — Приятно вновь видеть вас.

— Взаимно, молодые люди, — безукоризненно-учтивым тоном произнёс Малфой. — Итак, отправляемся?

— Разумеется, — кивнул Адлер. — Не будем заставлять ждать нас.

Он оставил на столе деньги, которые слуга тут же забрал, и маги вышли на улицу. Ледяной ветер ударил в лицо и растрепал волосы, и Макс пожалел, что не захватил в общежитии верхнюю одежду. Адлер явно разделял его сожаления; щурясь от ветра, недовольно поджав губы, он крепко стискивал пальцы на уменьшенном сундуке, с которым не расставался. Благо, идти пришлось недолго — Малфой свернул в первую же безлюдную подворотню и создал портал.

Миг спустя все трое оказались перед высокими коваными воротами, открывшимся по мановению палочки Малфоя, и группа двинулась вперёд по широкой гравийной дороге к дому. В этом месте зима была другой: было абсолютно безветренно, снег не шёл, белый покров довольно тонким слоем лежал на земле и лишь чуть припорошил тисовую изгородь. Лёгкий морозец после лютой стужи Буяна практически не чувствовался.

Взойдя по ступеням крыльца, маги вошли в парадные двери, распахнувшиеся при их приближении, и оказались в просторном вестибюле, тускло освещённом всего несколькими свечами в настенных канделябрах. Они висели между портретами, изображавшими бледных людей с заострёнными лицами, — Макс понял по сходству между ними и Малфоем, что находятся они в его поместье. Сам хозяин дома, не задерживаясь, поднялся по лестнице, ведя студентов на второй этаж. Вскоре он остановился перед приоткрытой дверью.

— Милорд?

— Войдите.

Малфой толкнул дверь и первым переступил порог. В зале, специально, похоже, выделенном для собраний, стоял длинный полированный стол, во главе которого сидел человек. «Человек ли?» — усомнился Макс, когда глаза привыкли к полумраку, и он смог разглядеть его лучше. Неестественно бледный, с лицом словно иссохшимся, несущим отпечаток змеиных черт, лорд Волан-де-Морт одним своим видом мог вогнать слабого духом в панический ужас. Но хуже всего были его глаза — красные, с вертикальными зрачками и абсолютно бесстрастные, без единого следа человечности. Перед господином по разные стороны стола стояли спиной ко входу две женщины; они одновременно повернулись к вошедшим.

— Милорд, — произнёс Малфой, — вот юноши, о которых я и Северус вам говорили. Адлер Гриндевальд, предводитель Алой Семёрки, — Адлер вежливо склонил голову, — и Максимилиан фон Винтерхальтер.

Макс почувствовал, как по спине пробежал холодок, когда взгляд красных глаз обратился к нему — это был, по счастью, миг, а затем лорд Волан-де-Морт вновь пристально посмотрел на Адлера. Тот держался чересчур прямо, но это было единственное, что выдавало его волнение.

— Мы исполнили то, что было обещано, — с этими словами Гриндевальд шагнул вперёд и, достав палочку, опустил сундук на пол и увеличил его до обычного размера. При этом он никак не отреагировал на напрягшуюся, сверля его недоверчивым взглядом, темноволосую ведьму, которая, казалось, была готова кинуться на него при малейшем неосторожном движении. — Предатель пойман.

Не отводя взгляда от Адлера, Волан-де-Морт махнул палочкой в сторону сундука, и крышка откинулась. Несколько секунд — и из него выглянул Каркаров, затравленно озираясь; вначале увидев стоявшую рядом ведьму, он побледнел, а затем поднял глаза на Волан-де-Морта и задрожал всем телом.

— Здравствуй, Игорь, — тихо произнёс Тёмный Лорд.

Казалось, Каркарова сейчас хватит приступ. Вцепившись в край сундука до побеления пальцев, он трясся, не в силах выдавить из себя ни слова.

— Что такое? — прошипел Волан-де-Морт. — Неужели не рад встрече со старыми друзьями? Круцио!

Каркаров истошно завопил от боли, бьясь в страшных судорогах, извиваясь в сундуке так, что тот не устоял и перевернулся на бок — Каркаров выкатился из него под ноги Адлеру, и тот с видимым усилием заставил себя не шагнуть назад. Волан-де-Морт отвёл палочку.

— И всё же мне стоит сказать тебе спасибо, Игорь, — продолжил он, пренебрежительно глядя на бывшего директора Дурмстранга. — Ты воспитал отличных учеников — может ли быть большая радость и гордость для преподавателя?

Темноволосая ведьма визгливо расхохоталась, и этот звук чужеродно повис в воздухе, словно замершем, замороженном присутствием Волан-де-Морта. Женщина по другую сторону стола продолжила хранить бесстрастное молчание; ни она, ни Малфой с тех пор, как заговорил Тёмный Лорд, не издали ни единого звука и не шелохнулись.

Безгубый рот Волан-де-Морта искривился в усмешке.

— Вы показали себя с хорошей стороны, — сказал Тёмный Лорд юношам. — За это вы будете вознаграждены.

— Возможность бороться за правое дело на вашей стороне уже сама по себе награда, — с достоинством ответил Адлер.

Волан-де-Морт сузил глаза, Адлер уверенно встретил его взгляд, — если бы Макс не знал, что Гриндевальд сильный окклюмент, счёл бы его безумцем. На минуту мир словно замер, только Каркаров тихо поскуливал, стараясь отползти подальше от прочих магов.

— Бороться за правое дело… — прошептал Волан-де-Морт. — Ради общего блага?

Адлер вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Идеи предка мне чужды, — ответил он вполне бесстрастно. — Он был сильным магом, единственным, кто мог противостоять Альбусу Дамблдору в его лучшие годы, но заблуждался в отношении верного мирового порядка.

Красные глаза сверкнули: упоминание Дамблдора, видимо, не пришлось Волан-де-Морту по душе. Адлер тоже это понял.

— Магический мир сможет выжить, не раствориться в магловском лишь в том случае, если чистокровные встанут у руля. Многие в правительствах европейских стран начали это осознавать.

— Чистокровные Швейцарии, Германии, Сербии и Хорватии уже сейчас готовы вас поддержать, — произнёс Макс, решив помочь товарищу. — Маги ряда других стран ещё колеблются, но победа в Британии и слово влиятельных людей континента исправят положение.

— Европа поднимается, — продолжил Адлер. — Это лишь вопрос времени.

— Это время скоро настанет, — в шипении Волан-де-Морта послышалось удовольствие. Эхом ему отозвалась вползшая в комнату огромная змея; плавно проскользив по гладкому полу мимо Малфоя и юношей, тварь обвилась вокруг кресла Тёмного Лорда. — Однако, — заметил он, — сейчас речь не об этом, — он повернулся к змее. — Ужин, Нагайна.

Молниеносно метнувшись вперёд, змея бросилась на Каркарова и, обвив его толстыми кольцами, стала душить. Каркаров кричал и пытался сбросить её, но тщетно. Ни Макс, ни Адлер не позволили себе отвести взгляд даже когда змея впилась клыками в их бывшего директора.

— Вы удостоены благодарности Тёмного Лорда, — произнёс Волан-де-Морт глухим полушёпотом. — Сейчас свободны.

Легко поклонившись, юноши покинули зал, а вслед им нёсся омерзительный звук, с которым Нагайна вновь и вновь вонзала зубы в тело Каркарова. Малфой вышел за ними.

— Вы будете вызваны в случае необходимости, — сказал он, когда они спустились в холл. — Впрочем, не думаю, что это случится в ближайшее время.

— В любом случае, наш адрес вам известен, — ответил Адлер. — Мы будем готовы.

Малфой с одобрением кивнул и проводил их до двери. На улице Адлер вновь извлёк палочку и, сотворив портал из завалявшегося в кармане короткого карандаша, протянул его Максу.

За то время, что они отсутствовали, метель на Буяне улеглась, и теперь снег падал редкими крупными хлопьями, кружась, спускался на землю в неярком свете уличных фонарей, едва достававшем до подворотни, в которой они оказались.

Отбросив прочь карандаш, Адлер прижался к стене спиной и закрыл глаза. Макс понимал его; у него самого тряслись руки, и чтобы скрыть это, он поспешно спрятал их в карманы брюк. В своем мире, в стенах Дурмстранга они были лучшими, сильнейшими, самыми одарёнными и безжалостными. По сравнению же с Волан-де-Мортом — просто мальчишками. Тёмный Лорд в полной мере оправдывал свою репутацию, и Макс теперь понимал, почему Каркаров столь панически его боялся, почему он, любитель роскоши и комфорта, без раздумий бежал в глухие леса Балкан.

Неожиданно Макс поймал себя на малодушной мысли, что совершенно не уверен, хочет ли связываться с этим магом. Но поздно, Семёрка уже в упряжке, и на попятную не пойдёшь, если не хочешь разделить участь Каркарова.

— Макс.

Он вздрогнул и повернулся к Адлеру; тот, кажется, уже с большего вернул утраченный контроль над собой и теперь следил за выражением лица товарища, словно ловя отголоски тех чувств, что испытывал сам.

И Макс понимал, что сейчас не сможет полностью скрыть свой страх.

— Пошли в «Нору», — вдруг предложил Адлер.

— Пошли, — согласился Макс как никогда просто; он надеялся, что кружка доброго пива поможет сбросить тревогу.