Оружие Танита (ЛП)

Глава шестая

Сносная еда была известной редкостью в Сиренхольме, но поздний обед, поданный для Гаунта и Цвейла, выглядел на удивление заманчиво.

- Вы превзошли себя, Белтайн, - сказал Гаунт своему адъютанту.

- Это пустяки, сэр, - ответил Белтайн, хотя было очевидно, что он польщён похвалой. – Если адъютант не может раздобыть годного мяса и немного свежего хлеба для своего начальника, то грош ему цена.

- Что ж, я надеюсь, вы приберегли и для себя тоже, - сказал Гаунт, с большим аппетитом приступая к еде.

Белтайн покраснел.

- Если адъютант не может наполнить свой собственный желудок, насколько он пригоден для своего начальника? – спросил его Гаунт.

- Да, сэр. – Белтайн сделал паузу, и затем поставил на стол бутылку дарета. – Не спрашивайте, где я её раздобыл.

- Мой дорогой Белтайн, - сказал Цвейл, наполняя свой бокал. – Одно лишь сиё деяние приведёт тебя на небеса.

Белтайн улыбнулся, отдал приветствие и удалился.

Цвейл предложил бутылку Гаунту, тот покачал головой. Они сидели за столом в парадном зале дома торговца, который Гаунт реквизировал для своих офицеров. В нём было немного прохладно и сыровато, зато он был хорошо обставлен. Цвейл причмокнул губами и с удовольствием приступил к еде.

- Вы довольны насчёт Каффрана?

- Камень с души свалился, отец. Он просил поблагодарить вас за духовную поддержку, что вы оказывали.

- Меньшее из того, что я мог.

- Вы будете заняты в следующие несколько дней, - сказал Гаунт. – Час вторжения приближается, и люди будут искать благословения и наставления.

- Они уже приходят. Каждый раз, как я иду в часовню, там меня ожидают Призраки.

- Как настрой?

- Хороший, хороший… уверенный. Люди готовы, если это то, что вы хотите услышать.

- Я хочу услышать правду, отец.

- Вы знаете настрой. Как складывается операция «Ларисель»?

Гаунт положил свою вилку.

- Предполагается, что вы о ней не знаете.

- О, я знаю. Никто не должен. Но в последние два дня Варл, Кюрен, Мэрин, Кокоер и Ноур пришли исповедаться и получить благословение. Я и вправду не мог не узнать. Всё будет в порядке. Я всецело уверен.

Раздался стук в дверь и вошёл Даур. Он выглядел взволнованным.

- Капитан. Подвиньте кресло и выпейте. Я могу позвать Белтайна, если вы голодны.

- Я поел, - сказал Даур, садясь к ним. – Сперва доложусь. Недавно случилось небольшое происшествие на ангарных палубах. Фейгор грохнул каких-то нарушителей, пытавшихся украсть боеприпасы.

- Да ну?

- Они были из Кровавого Пакта, сэр.

Гаунт отодвинул свою тарелку и посмотрел на офицера-вервунца.

- Действительно?

Даур кивнул.

- Трое из них были переодеты в форму Призраков, и ещё один замаскировался под служащего Муниторума. Все они мертвы. Я слышал, была небольшая перестрелка.

- Фес! Мы должны…

Даур поднял руку.

- Уже сделано, сэр. Мы прочесали окрестности позвенно и выкурили их ячейку, скрывавшуюся на нижних уровнях. Они, должно быть, были там с момента освобождения и залегли. Они не собирались уйти без боя. Мы обнаружили у них около трёх тонн украденных взрывчатых веществ и боеприпасов, спрятанных там. Возможно, намеревались устроить неразбериху, когда набрались бы сил.

Гаунт сел обратно.

- Предупредили остальных командующих?

Даур кивнул.

- Мы получаем свежие сводки со всего города, чтобы удостовериться, не вскрывал ли кто-нибудь эту сеть до нас. Пока никаких следов, так что все может быть чисто. Наверно, это была изолированная группа. Мы, однако, уже установили шестерых местных, которые помогали им.

- Во имя трона!

- Я думаю, Кровавый Пакт угрожал им, но он также хорошо приплачивал им за их хлопоты. Испорченными золотыми монетами.

Гаунт отодвинул свою неоконченную трапезу.

- Всё это передали Дель Мару?

- Я верю, что допросы и казни уже в процессе.

- Невероятно… - задумчиво протянул Цвейл. – Мы освободили их от этих монстров, а порча всё упорствует.

- Сэр, - сказал Даур, аккуратно подбирая слова, - Кровавый Пакт прибегал к переодеванию. В украденную форму и экипировку. Они завладели, как минимум, девятью полными комплектами танитской формы.

- Откуда?

- Из морга, сэр. Когда мы проверили, девять мешков для трупов были открыты и трупы раздеты.

- Фесовы безбожники…

- Сэр, у них было всё. Форма Призраков, маскировочные плащи, даже кинжалы.

- Вы говорите о Куу, не так ли?

Даур вздохнул.

- Да, сэр, о нём. Человек, одетый в танитскую форму, владеющий кинжалом и испорченными монетами. Теперь это не так просто.

- О, фес, - прошептал Гаунт и выпил бокал вина. – Он и есть. Куу – точно убийца. Мы взяли его.

- Со всем уважением, - сказал Даур. – Может быть, не взяли. Мне не нравится Куу, но он настаивает, что вся его вина заключается в том, что он украл монеты. Что, если он невиновен? Теперь есть обоснованные сомнения.

- Да, но…

- Комиссар-полковник, вы в лепёшку разбивались за Каффрана на основе небеспочвенных сомнений. Разве Куу не заслуживает подобного рода благосклонности тоже? Он – Призрак, как и Каффран.

- Но…

- Но что? Он вервунец? Это так? – Даур гневно встал.

- Сядьте, Даур! Это не то, что я имел в виду.

- Правда? Скажите это всем вервунцам в полку завтра, когда Куу пойдёт к стенке.

Он прошагал прочь и хлопнул дверью.

- Что? – огрызнулся Цвейлу Гаунт.

Старый отец пожал плечами.

- Парень в чём-то прав. Куу – Призрак. Ему следует ожидать, что сильный и величественный Ибрам Гаунт будет сражаться за него так же, как он сражался за Каффрана.

- Куу – убийца, - повторил Гаунт.

- Возможно. Если вы ожидаете от меня подтверждения или опровержения этого на основании исповеди – забудьте. Я – губка для секретов ради блага людских душ, но я не нарушу тайну исповеди. Иначе люди не будут мне доверять. Лишь Бог-Император слышит то, что слышу я.

- Император защищает, - сказал Гаунт.

- Вы пристрастны? – дерзко спросил Цвейл.

- Что?

- Пристрастны? По отношению к танитцам? Часто думают так. Вы выказываете расположение к танитцам больше, чем к вервунцам.

- Я беспристрастен!

Цвейл пожал плечами.

- Просто порой так кажется. Вервунцам в особенности. Вы дорожите ими, цените их, даже любите некоторых из них, людей вроде Даура. Но вы всегда в первую очередь смотрите на танитцев.

- Они были со мной дольше.

- Это не извиняет. Являются ли вервунцы второсортными в этом полку?

- Нет! – Гаунт ударил бокалом по столу и встал. – Нет, не являются.

- Так прекратите делать вид, будто они ими являются. Скорее, пока Первый Танитский не расползся по швам и не треснул посредине.

Гаунт молчал. Он смотрел в окно.

- Как часто за последнюю неделю вы упоминали Корбека в своих речах к бойцам? Держите их в курсе его дел? И как часто вы вспоминали Сорика? Два старших офицера, оба любимы людьми, оба якобы ценятся вами… оба умирают. Но Корбек в каждой воодушевляющей речи, произносимой вами. А Сорик? Прости меня, Ибрам, но я не могу вспомнить последний раз, когда ты упоминал его.

Гаунт медленно повернулся.

- Я отказываюсь признавать, что пристрастен, как вы сказали. Я сделал всё, чтобы включить вервунцев в полк правильно и справедливо. Я чертовски хорошо знаю, что существует соперничество… Я…

- Что, Ибрам?

- Если вы допускаете, что это правда… и Даур тоже так думает, а он, очевидно так думает, я должен сделать то, что должен. Я покажу полку, что нет разделения. Я покажу так, что сомнений не останется. Я не оставлю никого с мыслью о том, что я как-то оказываю предпочтение танитцам. Призраки есть Призраки. Отныне и навеки, Первый и Единственный. Неважно, откуда они родом.

Цвейл поднял за него бокал и выпил.

- Я полагаю, ты знаешь, как сделать это?

- Да, несмотря на то, что это идёт вразрез с моими нравственными суждениями и претит мне, я сделаю это. Я буду бороться за жизнь Куу.

Они сделали двенадцатикилометровый круг по парку вторичного купола, прибавили шаг и взлетели по тридцати пролётам лестницы центрального купола на спринте.

Когда отделение Коли вернулось в мёртвый парк, отведённый для занятий, бойцы раскраснелись и обливались потом.

- Разойтись, - сказал Коли, он и сам задыхался. Вервунец наклонился, упершись в колени так, что его жетон свисал с шеи и касался земли.

Люди рухнули в пыль или потащились куда-то в поисках воды. На серой, мёртвой траве, отделения Скеррала и Эулера занимались физподготовкой под руководством зычного голоса сержанта Скеррала.

Холан протянул Коли бутылку воды, и сержант кивком поблагодарил его, прежде чем сделать жадный глоток.

Отделение ослабело, и ему это не нравилось. Было несколько потерь во время штурма, но Роун пообещал перевести некоторых бойцов из нижестоящих взводов, чтобы восстановить баланс.

Что Коли особо отметил, так это зияющую дыру, оставленную теми тремя, кто пропал с момента их прибытия на Фэнтин. Несса и Ноур, отобранные на спецзадание Гаунтом. И Куу.

Коли не знал, что думать об этом.

- Может, нам стоит навестить Куу этим вечером, если получим пропуска, - сказал Лубба, словно как-то уловил мыли Коли. Похоже, это волновало каждого человека в отделении.

- Что ты имеешь в виду? – сказал Коли.

- Повидать его. Пожелать ему всего доброго. Это будет неплохо, а, серж?

- Ага, конечно.

Лубба, огнемётчик отделения, был невысоким худым мужчиной, покрытым татуировками подулья. Он опёрся на ограду.

- Итак, мы больше не увидим бедного гака, верно?

- Что?

- Завтра в это время он умрёт. У стенки, - сказал Джаджо.

- Только если он виновен, - начал Коли. – Я не могу поверить, что Куу, даже Куу, мог сотворить что-то подобное.

- Да неважно, не так ли? – сказал Лубба, снова выпрямляясь. - Старина Гаунт рисковал яйцами, чтобы вызволить Каффрана. В этот раз он так не поступит. Дело в том, что я понял так – Куу разменяли. Куу в обмен на Каффа.

Коли покачал головой.

- Гаунт не будет…

Несколько вервунцев засмеялись.

- Он не будет!

- Кафф танитец, не так ли? Куда ценнее.

Коли встал.

- Это не так, Лубба. Мы все Призраки.

- Ага, верно. – Лубба снова уселся и закрыл глаза.

На миг повисла тишина, прерываемая только далёкими выкриками Скеррала. Впервые Коли уловил настрой. Ощущение, терзавшее всех вервунцев. Ощущение, что они были второсортными. Он никогда не чувствовал этого раньше. Раньше он никогда не получал от Гаунта ничего, кроме уважения. Но теперь…

- Подъём! – сказал он, хлопая в ладоши. – Встали и отправились в душевые! Построение на поход в столовую через двадцать минут!

Раздались стоны, и люди уныло поднялись на ноги. Коли протащил их обратно к выходу из парка.

Ана Кёрт, одетая в старую полевую форму, сидела на расшатанной скамье в конце парка рядом с выходом. Она откинулась назад и вытянула скрещённые ноги, читая старую потрёпанную книгу.

- Хорошая книжка? – спросил Коли, остановившись перед ней.

Она подняла взгляд.

- Грегорус из Окассиса. «Оды». Одна из тех книг, что посоветовал Дорден. Или я очень тупая, или просто ее не понимаю.

- Итак, - сказал Коли, повернувшись, чтобы посмотреть на людей, делавших прыжки «звездой». – Это просто небольшая передышка между сменами?

- Ага. Мне нравится свежий воздух.

Он оглянулся и увидел ироничную ухмылку на её лице.

- Вообще-то, я ждала тебя. Обел сказал, что ты будешь вести своё отделение назад по этому пути по окончании занятий.

- Меня? – сказал Коли.

- Тебя.

- Зачем?

- Потому что я чувствую себя влезающей не в своё дело, когда меня не ждут. Есть минутка?

Он сел на скамью рядом с ней.

- Помнишь, о чём мы говорили на Бхавнагере? Ты доверился мне.

- Помню. Кто тебе сказал?

Она игриво хлопнула его по руке своей книгой.

- Никто. Но вот в чём дело. Ты должен.

- Только не начинай снова…

- Просто ответь мне, сержант. Ты пытаешься погибнуть?

Коли открыл рот, чтобы ответить, и замер. Его застали врасплох.

- Конечно же, нет. Если только ты не принимаешь вербовку в Имперскую Гвардию за желание умереть.

Она пожала плечами.

- Люди волнуются за тебя.

- Люди?

- Некоторые люди.

- Какие люди?

Кёрт улыбнулась. Ему нравилась её улыбка.

- Хорош, Гол, - сказала она. – Я не собираюсь…

- Я могу довериться тебе. Но только, если ты тоже мне доверяешь.

Она отложила книгу и потянулась.

- Подловил. Хорошо. Одним из людей будет Варл.

- Я его…

- Ничего не говори ему, - дерзко оборвала она. – Доверие, помнишь?

- Лады, - проворчал он.

- Варл… и другие… считают, что ты необоснованно рискуешь. Они думают, это из-за того, что ты потерял жену и детей, и ищешь… как его? Соединительный выстрел.

- Объединяющий выстрел.

- Угу. Значит так. Вот что они думают, во всяком случае. Но я знаю лучше, не так ли?

- И что?

Он взял её книгу и начал листать страницы. Стихи. Длинные, старые стихи, вроде тех, с которыми он намучился в начальной школе двадцать пять лет назад.

- Что ж, они имеют основания для беспокойства?

- Нет. – Он быстро глянул на неё, и увидел, как пристально она в него всматривалась.- Нет. Я не… не рисковал. Не думаю, что я рисковал. Без умысла.

- Но?

Коли секунду пожевал губу. Он глянул на книгу, слегка тряся головой. Это был момент истины.

- Во время штурма я побежал под обстрел. Я… я не берёг себя. Варл видел меня. Даже сейчас, я представить не могу, о чём думал.

- Так ты хочешь сбежать?

Он повернул голову и встретился с её взглядом. В её глазах не было коварства. Лишь забота. Забота, что сделала её прекрасной целительницей.

- Что ты имеешь в виду?

- Мы все хотим сбежать. Сбежать от бедности, страха, смерти, боли. Сбежать от всего, что мы ненавидим в жизни. И каждый делает это по-своему. Есть Призраки, которые заливают ужасы войны алкоголем. Есть те, кто играет. Есть те, у которых имеются суеверия для каждого совершаемого действия.

Пока Ана говорила, она достала пачку лхо-палочек из кармана кителя и прикурила одну. – Для меня это плохая старая поэзия, парковая скамейка в искусственном солнечном свете и эти чёртовы штуки.

Она затянулась. Ана бросила год назад, когда её повысили до хирурга. Старая привычка вновь взяла над ней верх за последние несколько месяцев.

– И я пропускаю стаканчик сакры время от времени. Фес, я сбегаю всеми способами, не так ли?

Он засмеялся, отчасти над её честным замечанием, и отчасти над тем, как прозвучало танитское ругательство с её вервунским акцентом. Она была одной из немногих вервунцев, что охотно позаимствовали это проклятие с другого мира.

- Ты, однако, - продолжила она. – Что ж, это не бегство, верно? Выпивка, наркотики… они только сделают всё хуже. Мучиться, когда твои дети так близко и так далеко. Тебе, должно быть, видится лишь один путь бегства. Уйти из самой жизни.

- Ты теперь психиатр, что ли?

Она пренебрежительно фыркнула.

- Есть другой путь, ты знаешь. Другой выход.

- Я знаю.

- Знаешь?

- Ага. Я рассказываю им. Рассказываю Каффу и Тоне. Я открываюсь детям. Не думай, что я об этом не размышлял. Ана, это ранит их всех. Каффран и Крийд… это уничтожит их. Это словно я заберу их детей. И Далина с Йонси. Гак, травма. Они выжили, потеряв меня. Обрести меня вновь – это может быть перебор.

- Я думаю, они переживут. Все. Я думаю, это будет полезно всем по-своему. Я думаю, это будет иметь значение для них. Большее, чем ты знаешь.

Он перелистывал страницы книги.

- Возможно.

- Не говоря уже о том, как хорошо это повлияет на тебя. Ты об этом думал?

- Что, если я не стану?

- О-о-о… ты понятия не имеешь, сколь настойчивой я могу быть. Или как много ненужных медосмотров я могу тебе назначить.

- Я предложу тебе сделку, - сказал Коли. – Штурм Уранберга уже близко. Совсем близко. Позволь мне пройти через это. Потом… потом я признаюсь. Если ты думаешь, что так будет лучше.

- Я так думаю. Я и вправду так думаю.

- Но не перед Уранбергом. Каффрану и Крийд нужны их головы для этого дела. Я не вброшу столь сногсшибательную новость, как эта, прямо перед самым большим шоу.

Кёрт кивнула и выпустила облако дыма. Он заблестел голубоватым светом в искусственном освещении, растворяясь волнами.

- Ладно.

Коли вновь начал нервно перелистывать книгу, перевернув страницы в последний раз, прежде чем протянуть её обратно.

Он остановился. Из книги выпал листок. Пожелтевшая грамота была приклеена на форзаце. Это был школьный приз, в награду Микалу Дордену за успехи в начальной школе.

- Дорден дал тебе эту книгу?

- Да, - сказал она, наклоняясь. – О, я не заметила. Должно быть, это его сына. В первые несколько лет жизни полка Микал и Толин Дордены были уникальны среди Призраков. Отец и сын. Док Дорден и его сын-рядовой. Единственные кровные родственники, пережившие гибель Танита. Микал погиб в битве за Вервун.

Коли вернул ей старую потрепанную книгу.

- Гол?

- А?

- Не откладывай это надолго. Не откладывай до тех пор, пока не станет слишком поздно.

- Я обещаю тебе, что не буду, - сказал он.