Жуткий скрипучий звук, скрежет металла по металлу, заполонил воздух. Как минимум, двадцать человек всё ещё висели на тросах, их карабины врезались в ненатянутые тросы из-за внезапного ослабления. Люди запутались, их тащило. Домор, Нен и Майло подтянулись, и наблюдали, как ярко пылающее десантное судно медленно, с воем, скользило вниз по склону купола, волоча гвардейцев за собой. Пилот всё ещё кричал.
- Режьте тросы! Режьте фесовы тросы! – заорал Домор.
Бонин перерезал трос своим танитским кинжалом и почувствовал свободу. Он перекатился, и уловчился зацепиться за обледенелую поперечину. Восемь человек из отряда Халлера прорубились через спутавшиеся тросы. Эзлан потерял кинжал, но умудрился вывернуться из своей разгрузки.
Как только его кинжал перерезал десантный трос, он выскользнул из карабина Дреммонда, поскольку был под большим напряжением. Удар бросил его на крышу, и он растянулся на ней с длинным, глубоким рубцом от троса на шее.
Ещё шесть человек Халлера и девять Домора смогли срезаться с натянутого троса, и со звоном упасть на панели крыши.
Затем десантное судно свалилось с края купола под колоссальным весом, потащив за собой гроздья пронзительно кричавших людей.
Безмолвие.
Майло неуверенно поднялся на ноги. Резко потемнело и похолодало. Обстрелянная крыша под ногами была скользкой от инея. Единственный свет исходил от мелких горящих обломков, разлетевшихся по крутым скатам купола, и в небесах алел отблеск битвы, от которой их отделило. Несмотря на подтягивающиеся силуэты вокруг, Майло чувствовал себя чудовищно одиноким. По сути, они были потерпевшими крушение на вершине горы в ночи.
- Перекличка! – пробормотал Домор по воксу. Один за другим, не по порядку, выжившие безостановочно передавали свои позывные. Пятнадцать человек из отряда Домора выжили. У Халлера – четырнадцать. Солдаты начали собираться на плоском участке за вокс-мачтой, торчавшей из купола как ржавый шип. Каждый едва держался на ногах, поскольку встречались доводящие до кондрашки скользкие места.
Эзлан и Бонин присоединились к группе, неся раненую лётчицу по имени Джагди. Её «Молнию» подбили, и она катапультировалась на крышу. Должно быть, это Джагди зажгла сигнальный огонь и привела их сюда.
Её рука была сломана и она впадала в шоковое состояние, так что едва слышала бормочущих благодарности гвардейцев.
Майло резко огляделся по сторонам, услышав глухой удар. Дреммонд, раненый и отягощённый своим огнемётом, поднялся лишь для того, чтобы поскользнуться на льду. Он шумно упал, и начал скользить, медленно но верно, вниз по изгибу купола.
- Фес! О, фес! – пробормотал он. Его руки в перчатках скребли по скользкому металлу и пластали в отчаянной попытке зацепиться.
- Фес!
Майло двинулся. Дреммонд уже проскользил мимо двух солдат, слишком оглушённых, чтобы двигаться, или слишком боявшихся сделать неверный шаг. Свободно висевший карабин Дреммонда и баки с прометием скрипели по металлу крыши. Мало скользнул вниз по направлению к нему. Он услышал несколько голосов, кричавших на него. Его ноги оторвались, и он упал на спину, теперь скользя сам. Неспособный остановиться, он ударился о Дреммонда, который схватился за него, и они заскользили вместе. Все быстрее и быстрее.
Край крыши казался ужасно близким. Майло мог видеть царапины там, где прошло тяжёлое десантное судно совсем недавно.
Они резко остановились. Тяжело дыша, Майло понял, что ремень его лазгана зацепился за ржавую заклёпку, выступившую за пределы панели. Дреммонд прильнул к нему. Холщовый ремень начал растягиваться и рваться.
Что-то с шумом упало на обледенелую крышу рядом с ними. Это был моток десантного троса, разматывающийся из темноты сверху.
- Хватай! – Майло услышал призывающий голос сверху. Он сомкнул руки вокруг него. Глядя вверх, он увидел бойца, перебирающего руками по тросу, спускаясь к ним. Это был вервунец, Вадим. Кучка теней дальше по склону, в числе которых были Бонин, Халлер, Домор и ещё несколько других, крепили другой конец троса под вокс-мачтой.
Вадим добрался до них.
- Так, так, - сказал он, показывая им, как обвязать трос вокруг ладоней, чтобы он не скользил.
- Вы оба плотно обвязались?
- Да, - сказал Майло.
- Держитесь крепче.
К изумлению Майло, Вадим продолжал спускаться по тросу после них, приближаясь к самому краю крыши. Воздухообменник на задней части его противогаза выпускал облака пара и ледяных кристаллов, когда он напрягался.
Вадим добрался до края, обвязал волочащийся конец троса вокруг голени, как гимнаст, затем перекатился на живот, так что повис над пропастью вниз головой.
- Какого феса он делает? – заикаясь, спросил Дреммонд.
Майло тряхнул головой – бесполезный ответ для человека в противогазе – но он не нашёл слов. Они могли лишь ждать и смотреть.
Вадим вновь двинулся, перекатившись вертикально и освобождая голень, лишь чтобы захлестнуть трос вокруг талии, используя карабин как двойной замок. Затем залез к себе в разгрузку и вытащил моток верёвки, усиленного металлом скалолазного троса, куда меньшего в размерах, нежели десантный трос, входивший в стандартную экипировку любого гвардейца. Он поколдовал над ней минутку, прикрепляя к лееру над людьми, которые держались на нём, и потом качнулся обратно над краем.
- Принимайте вес, слышите меня, сержант? – внезапно воксировал Вадим.
- Понял – воксировал Халлер.
- Убедитесь, что вы гаково хорошо зацепились, - сказал Вадим.
- Мы обвязались вокруг чёртовой мачты.
- Хорошо. Теперь плавно, но сильно тянем. Считайте до трёх между рывками и делайте их вместе, а не то мы все улетим куда-нибудь вниз.
- Принято.
- Пошли.
Основной трос дёрнулся. Майло медленно осознал, что они снова скользят - вверх по куполу, по несколько сантиметров за раз. Он прильнул, и почувствовал на себе сжатые руки Дреммонда.
- Давай! – призвал Вадим сверху.
Казалось, прошёл век. Майло окоченел. Затем, руки добрались до них и втащили его и Дреммонда в кучу тел вокруг мачты, где был перерезан трос.
Когда он вновь взглянул вниз на Вадима, Майло изумился тому, что тот был не один. Он тащил ещё две фигуры с собой. Майло незамедлительно добавил свои силы к ровным, размеренным рывкам.
Вадим нашёл Сиину и Ариллу, двух вервунок из отряда Халлера, составлявших расчёт автопушки. Их утащило с купола десантным судном, но их часть троса оторвалась и зацепилась рядом с вентиляционным отверстием под краем крыши. Они висели в пустоте. Вадим услышал их отчаянные крики при спуске к Майло и Дреммонду.
Призраки вытянули троицу в относительно безопасное место. Вадим с минуту лежал ничком на крыше, выдохшись. Фейнер, единственный выживший полевой медик, осмотрел девчат, потом обработал уродливую рану Дреммонда, открытые участки которой начали покрываться волдырями.
Призраки стали зажигать лампы и проверять вооружение и снаряжение. Халлер и Домор сверялись с карманным компасом и оптическими приборами, глядя на громадный купол. Домор подозвал Бонина. Он был одним из лучших разведчиков в полку, одним из избранных Маколла.
- Что мы собираемся делать? – Нен спросил Майло.
- Найти путь внутрь? – пожал плечами Майло.
- Как? – рыкнул Лилло, один из ветеранов-вервунцев отряда Халлера.
Бонин услышал его и оглянулся вокруг. Он держал тонкую измятую бумагу.
- Император благословил нас. Или, скорее, Гаунт. У меня есть карта.
Никого не было.
Жайт выглянул из укрытия, но коридор впереди, широкий проход, был пуст. Сингис воксировал в подтверждение с дальней стороны.
Жайт выдвинулся вперёд. Основные силы урдешцев были на поверхности главного купола почти час, и продвинулись всего на три сотни метров от зоны высадки. Верно, они были в куполе. Но это потребовало времени и людей. Они потеряли так много от налёта вражеских ночных истребителей на подходе к зоне высадки, и ещё больше, гораздо больше в жестокой схватке, штурмуя люки.
Теперь это выглядело так, словно враг бросил позиции и исчез.
Жайт на коленях и локтях подполз к Сингису, который заносил в дата-планшет сведения об обстановке, передаваемые вокс-офицером Герришоном, получавшим их от остальных подразделений.
- Дай взглянуть, - сказал Жайт, выхватив планшет. Его номер два, Шенко, всё ещё был в серьёзной схватке на бульваре. Жайт слышал ожесточённый бой и залпы орудий снаружи. Три подразделения, включая его собственное, ворвались в купол прямо через главные люки, встретив яростное сопротивление отрядов ублюдочного Кровавого Пакта, кошмарных в своих красных боевых одеждах и рычавших в крючконосых противогазах. Были доклады об обстановке от группы Гаунта во вторичной зоне высадки и Фазалура в третичной, и они, похоже, также застопорились, но Жайта это мало заботило. Это было его детище. Главный купол был основной целью, и Седьмому урдешскому выпала эта честь. Это вопрос гордости. Они возьмут это проклятое место.
Но вот стало слишком тихо. Десятью минутами ранее эти залы доступа были ареной свирепой, в основном, рукопашной, бойни. Трупы и сопутствующие разрушения кругом свидетельствовали об этом.
И теперь, Кровавый Пакт просто испарился.
- Они могли отступить. Возможно, на лучшие оборонительные позиции дальше в куполе, - предположил Сингис.
Жайт кивнул, но, по правде говоря, не дал бы и ломаного гроша за его идею. Если Кровавый Пакт хотел не впускать их, они бы заняли позиции для этого с самого начала. Урдешцы применили пару трюков, вырвав небольшие преимущества, но ничего более. Вражеская оборона была превосходна и живуча. Для них было бы нецелесообразно оставлять её ради лучших позиций. Сингис пёрднул в лужу.
Жайт кинул планшет обратно своему адъютанту. Несмотря на то, что даже мысль об этом уязвляла его гордость, отовсюду исходила угроза. Все его силы сейчас могли быть разбиты в лепёшку внизу на уровне Скальда, если бы не фэнтинские «Молнии», отогнавшие вражеские ночные истребители. Но он и не думал относить это на счет той кислой сучки-лётчицы Джагди. Благодаря воздушной поддержке, он смог высадить приличную часть своих людей. Он потерял сотни вместо тысяч.
И теперь это. Будто с его штурмовиками играли.
Он рванул вокс-микрофон у Герришона.
- Белтини? Ринтлеманн? Слышите меня?
Офицеры, командовавшие двумя оставшимися вторгшимися подразделениями незамедлительно воксировали в подтверждение.
- Не знаю, что за хрень тут творится, но я не собираюсь валяться тут всю ночь. Трёхминутная готовность, по моей команде, с этого момента. Мы пойдём вперёд. Расшевелим их, наконец.
Они подтвердили приказ. Пресыщенный ползаньем вокруг, Жайт подумал заменить обойму в оружии на свежую. У него была приятно полная связка свежих.
- Иди налево, - сказал он Сингису. – Возьми третью и четвёртую группы. Шестая и вторая пойдут со мной. Первое прибежище – главный люк здесь. Я хочу обезопасить его, и надеюсь, что расчёт оружия поддержки будет достаточно умён, чтобы установить его вдоль этой колоннады.
- Есть, сэр.
- В то время, как мы будем на… Кадакеденц?
Офицер-разведчик на корточках слева от Сингиса глянул вверх.
- Сэр?
- Возьми шесть человек и проведи их через этот боковой люк. Оны должны залечь, выжидая, надеясь накрыть нас продольным огнём.
- Продольным огнём, сэр?
- Прикрывать сбоку наши задницы, Кадакеденц!
- Не думаю, что это значит «продольный огонь», сэр. Технически…
- Не знаю, как правильно сказать: «Заткнись, ты, сраный мудак с обвисшим задом», Кадакеденц. Технически. Но собираюсь и это сказать тоже. Ты можешь набрать фланговую команду, и удрать с ней вбок, чтобы поддержать моё продвижение, или ты слишком занят, потому что наделал в штаны?
- Могу, сэр, есть, сэр.
Жайт глянул на запястье с хронометром. Стрелка отмеряла время и тикала по направлению к стрелке статичной отметки, которую он установил, отдавая приказ Белтини и Ринтлеманну.
- Пойдём так, словно имеем серьёзные намерения.
В боковом зале от главного входа во вторичный купол, ружейный дым дрейфовал в холодном воздухе, рядовой Версун заряжал последнюю обойму.
- Коробочка последнего шанса? – спросил Гаунт, проходя мимо него. Версун удивлённо отреагировал.
- Да, сэр.
- Используй её с умом.
Гаунт уселся рядом с ним, и вынул свежий рожок магазина для болт-пистолета из разгрузки с боеприпасами. Он на время вложил в ножны свой силовой меч.
Насколько знал Гаунт, большинство его людей, подобно Версуну, были на исходе. Если только он выберется из всего этого, он применит силовой меч Иеронимо Сондара, чтобы устроить новое шоу чревовещателей, используя начальника Муниторома в Хессенвилле как кричащую марионетку.
Кровь Гаунта закопала. Это должно было быть легче. Кровавый Пакт чертовски хорош. Он участвовал в схватке за внешние люки, которая была самой трудной и мерзкой во всей его примечательной карьере.
- Каобер?
- Сэр, - ответил танитский разведчик, прижавшийся к рухнувшей куче потолочных балок.
- Есть что-то?
- Нет, сэр. Ни фесова знака. Куда они ушли?
Гаунт уселся спиной к части испещренной стрельбой кладки. Куда именно? Ему было жарко в противогазе, и пот стекал по спине.
Белтайн, его вокс-оператор, был рядом. Гаунт подозвал его.
- Микрофон, сэр?
- Нет, подключи меня.
Белтайн вытянул небольшой кабель из своего тяжёлого, усиленного вокс-аппарата и вставил штекер в разъём на боковой стороне противогаза Гаунта. Гарнитура Гаунта теперь располагала усилением от аппарата Белтайна.
- Первый-второму.
- Второй-первому.
- Колм? Скажи мне, что ты видишь плохишей.
- Ничего серьёзней шелеста, босс, - ответил по каналу Корбек. Его подразделение медленно продвигалось по залам доступа параллельно Гаунту.
- Держи меня в курсе. Первый-третьему.
- Третий, - ответил Роун.
- Есть добрые вести с ваших позиций?
- Никак нет. Мы на входе в туннель доступа. Пять-ноль-пять, если у вас карта под рукой. Куда они ушли?
- Теряюсь в догадках.
- Четвёртый-первому.
- Продолжай, Маколл.
- Мы зачистили прогулочную площадку. Брэй, Тарнаш и Бьюрон удерживают западный край, Сорик и Марой – восточный. Я думаю, Коли, Обел и Варл повели свои отряды через люк к западу от вас.
- Я проверю. Какие-либо передвижения?
- Всё стихло минут десять назад, сэр.
- Будь в курсе событий, Маколл.
- Понял.
- Девятый? Шестой? Двенадцатый?
Коли, Варл и Обел ответили однообразно.
- У нас тут контакт, сэр! – резко сказал Варл. – Мы… фес!
- Шестой? Шестой, это первый.
- Шестой-первому! Простите. Тут жарко. Зажали нас огнём в тамбуре, плотный огонь, крепкие укрытия.
- Первый-шестому, доложи о занимаемой позиции. Шестой?
- Двенадцатый-первому, - врезался Обел. – Варл под огнём. Ребята Коли идут на подмогу. Мы на пути к точке доступа 588.
Гаунт махнул рукой, и Белтайн подал ему графический планшет.
Пять-восемь-восемь. Благослови Варла, Обела и Коли. Они были далеко внутри, дальше любого другого отряда Призраков. И, судя по отметкам Белтайна, глубже любых других имперских сил. Они были почти в главных жилых кварталах внутри вторичного купола. За вычетом потерь, у Гаунта было примерно семьдесят пять человек почти на километр углубившихся в город.
- Верно, - сказал Гаунт. – Они задали темп. Давайте его нарастим.
Это были предрассветные, глухие часы ночи, и твёрдая корка наледи образовалась на внешней поверхности вторичного купола Сиренхольма. Воздух был холодным, как сама тьма, и загрязнённые кристаллы снега мерцали внизу.
Выжившие из десантного судна 2K медленно поднимались по изгибу громадной сверхструктуры, их продвижению мешали ненадёжные условия окружения, и раненые: коммандер Джагди, которую нужно было нести; Дреммонд с его разорванным плечом; Гутри с раной головы; Арилла, вывихнувшая локоть, когда десантное судно упало.
Бонин шёл направляющим. Вся огромная крыша трещала, когда температура сжимала металл. Иногда их обувь на резиновой подошве быстро примерзала, если они стояли на одном месте слишком долго.
Свет, разливавшийся в небе от основного штурма за изгибом купола, похоже, угас. Они проиграли? Победили? Всё, что мог видеть Бонин, это столбы дыма, поднимавшиеся от куполов и бездонную ночь, усыпанную звёздами.
Его мать, упокой и защити её Бог-Император, всегда говорила, что он родился под счастливой звездой. Она говорила это – он был уверен – потому что его жизнь была нелёгкой с самого начала.
Бонин появился на свет трудными родами холодной весной в графстве Кухулик, отмеченной зловещими предзнаменованиями: ягоды поспели поздно, витой боярышник дал белые цветы без семян, ларисель пребывал в спячке до Дня Проводов Зимы.
Ещё будучи грудным младенцем, он тяжело переболел. Затем, когда он ещё лежал в колыбели, лесные пожары сожгли их дом летом 745 года. Всё графство пострадало от них, и семья Бонина, торговцы фруктами, пострадали больше всего. Прошло два тяжких года жизни в палатках, пока его отец и дядьки восстановили их усадьбу.
С восьми лет Бонин был известен всей семье как Мах. Его мать всегда боготворила Лорда Солара Махариуса, особенно с тех пор, как экземпляр его Жития стал единственной вещью, которую его мать вынесла из их горящего дома. Часто застенчивая и противоречивая фаталистка, его мать сочла это очередным знаком.
В восемь, по обычаю наиболее старых танитских семей, Бонина крестили и нарекли истинными именами. Считалось, что ребёнок дорос до имен, которые ему или ей понадобятся, и формальное наречение при рождении было предварительным. Редкий нынче обычай.
Бонин отвлекся от воспоминаний и взглянул в холодное ночное небо. Не существующий больше обычай, поправил он себя. Миллиарды огней светили там, и ни один из них не был Танитом.
Он помнил день своего крещения. Спустились к реке прохладным весенним полуднем, небо над деревьями нал угрюмо-белое. Он дрожал в своей крестильной одежде, и его старшие сёстры крепко обнимали его, чтобы согреть и утешить.
Деревенский священник на берегу.
Его мать в своём лучшем платье так гордится.
Погрузившись в ледяную, быструю речную воду и выйдя плачущим, он получил имя Симен Урвин Махариус Бонин. Симен – в честь отца. Урвин – в честь харизматичного дяди, который помог им отстроить дом.
Бонин помнил свою мать, мягкую, тёплую и взволнованную, вытиравшую его после крещения в личной часовне их дома под раскрашенными панелями из дерева нал.
- Ты через многое прошёл, ты счастливчик. Счастливчик. Рождённый под счастливой звездой.
Какой именно? – размышлял Бонин, застыв и глядя на переливающийся обледенелый изгиб купола.
Не Танит, это точно.
Но удача никогда не оставляла его. Он был уверен, его мать втёрла чистую удачу в него грубыми складками полотенца.
Он пережил падение Танита. На Меназоид Эпсилон он вышел без единой царапины, когда взорвавшийся снаряд испарил трёх человек в стрелковой ячейке с ним. На Монтаксе он видел лаз-заряд, прошедший так близко от его лица, что он мог различить его едкий след. На Вервуне он вошёл в штурмовую команду Гаунта и Коли на Шпиль Наследника Асфоделя. В ходе высадки на него он не смог ухватиться и упал. Он должен был погибнуть. Даже Гаунт, видевший, как он упал, считал его потерянным, и был в шоке, увидев, что он выжил.
Шестнадцать позвонков в его спине были из композитной стали, и аугметический разъём в тазу. Но он был жив. Счастливчик. Избранный. Как его мать и сказала тогда. Знак.
Рождённый под счастливой звездой.
Но он часто задумывался, как долго она будет гореть?
Пластина под его ногами лоснилась влагой, не покрытая льдом.
Бонин опустился на колени и лёг на пластину крыши. Даже через свои перчатки он чувствовал тепло.
Впереди, в четверти километра, возвышались трубы и чадящие дымоходы паровой фабрики Сиренхольма. Горячие пары сохраняли эту часть крыши оттаявшей.
Бонин сверился с картой, что вручил ему Гаунт. Суперструктура фабрики была единственной, что пронизывала крышу вторичного купола. Здесь были наблюдательные люки, вентиляционные трубы.
Путь внутрь.
Где бы ни была звезда, она всё ещё приглядывала за ним.
Туннель доступа, обозначенный на карте как 505, привёл в место, некогда бывшее ухоженным маленьким парком. Высоко над головой, в балках крыши купола, солнечные лампы и климатизаторы висели в запертых клетках, но их давно отключили, и подстриженные фруктовые деревья, и обвивавший беседки плющ засохли. Ковёр из листьев, серых и сухих, покрывал мозаичные дорожки и газоны с мёртвой травой. Деревья с серыми стволами и хрупкими ветками заполнили клумбы, мрачные, как надгробия.
Роун двинул свой отряд через парк, используя деревья как прикрытие. Фейгор шёл слева во главе звена, готовый прикрыть огнём основные силы. Лейр, взводный разведчик, вышел вперёд. Воздух был холоден и сух.
Тона Крийд, на правом фланге, резко вздрогнула и повернулась, изготовив оружие.
- Движение, на четыре часа, - коротко шепнула она в свою гарнитуру.
Роун вытянул руку, ладонью вниз, и все пригнулись. Затем он указал на Крийд, Каффрана и Велна, крутанул рукой и показал вперёд трезубцем из пальцев.
Трое бойцов немедленно встали и побежали вперёд, рассеиваясь с пригнутыми головами. Крийд упала за ржавой скамейкой, Каффран пролез под постамент каменного кентавра, чьи воздетые передние конечности были отстрелены. Велн занял позицию за зарослями мёртвых деревьев.
Роун глянул налево, и увидел Нескона, ползущего вперёд с рукавом огнемёта наизготовку. Леклан прикрывал его. Справа от Роуна Бэнда расположила свой лонг-лаз на изгибе низкой ветви. Как и Крийд, Джесси Бэнда была одной из вервунских женщин, что присоединились к Призракам. Казалось, у них был особый опыт по части меткости, и снайпер был одной полковой специальностью, где вервунцев было столь же много, как и танитцев. И также много женщин, как и мужчин.
Неприятие Роуном женщин в полку было так старо, что уже покрылось пылью, и каждый устал выслушивать это. Он никогда не сомневался в их солдатских качествах. Ему просто не нравился дополнительный стресс полового напряжения, добавившийся в их ряды.
Джесси Бэнда была хорошим примером. Весёлая, острая на язык, игривая, она была миловидной девушкой с короткими, кудрявыми каштановыми волосами и формами, которые матово-чёрная форма не могла скрыть. Она была ткачихой в улье Вервун, и затем вступила в ряды оборванных партизан Коли. Теперь она была снайпером в Имперской Гвардии, и чертовски хорошим. Гибель одного из танитских снайперов подтолкнула её перевод во взвод Роуна.
Он находил её возбуждающей. Он находил Крийд, точно бывшую бандитку, возбуждающей. Они обе были довольно привлекательны. Он старался не думать о Нессе, снайпере в подразделении Коли. Она была сущей красавицей…
- Сэр? – прошептала Бэнда, наклонив голову к Роуну. Через линзы её противогаза, Роун мог видеть улыбку в её глазах.
«Фес! Я опять это делаю!» - обругал себя Роун. Может, дело было не в них, а в нем…
- Что такое? – спросил он.
Она мотнула головой.
- Движение! – прошипел Велн по воксу.
Роун видел их краткий миг. Четверо, может пятеро вражеских солдат в грязно-красном, спешили по дорожке на дальнем правом краю парка.
Протрещал лазган Велна, Каффран и Крийд также быстро начали стрельбу.
Одна из фигур изогнулась и упала, и лазерные выстрелы раскололись о стену парка. Двое других повернулись и начали стрелять в парк. Роун видел их железные маски-лица, скалящиеся над сверкающими стволами их оружия.
Прозвучал громкий ответный огонь справа. Бэнда стреляла, использовав один из снайперских высокомощных лонг-лазовых зарядов «горячий выстрел». Один из стреляющих врагов был отброшен к стене, будто от удара стенобитным шаром.
Шквальный огонь хлестал взад-вперёд через край парка. Их, должно быть, было больше пяти, предположил Роун. Он не видел. Он побежал вперёд, укрываясь между стволами деревьев. Саженец прямо за ним разорвало на уровне головы, и закачало туда-сюда отдачей, словно метроном.
- Семь-один – третий!
- Семь-один, сэр! – ответил Каффран. Роун слышал фоновую стрельбу, отдававшую эхом и искажениями по вокс-каналу.
- Доложи обстановку!
- Я насчитал восемь. Пять в кустах на десять часов от меня, трое сзади в дверном проёме. Мы размазали ещё четверых.
- Не могу обнаружить! Созывай! – приказал Роун.
Из-за постамента статуи Каффран огляделся вокруг. В чём бы вы ни обвиняли майора Роуна: в бессердечности, нехватке юмора, в том числе лживости и жестокости, – он был чертовски хорошим солдатским лидером. Здесь, неспособный видеть сам, он без колебаний вручил командование Каффрану, позволив молодому рядовому руководить развёртыванием. Роун доверял Каффрану. Он доверял им всем. Этого было достаточно, чтобы сделать его куда лучшим лидером, чем многих так называемых «хороших парней», на которых Каффран насмотрелся за свою карьеру гвардейца.
- Велн! Крийд! Сплотились и направо. Выбили дверь. Леклан! Оскет! Мелвид! Сконцентрируйтесь на этих кустах! Нескон, вскочил и вперёд!
Поступила трескотня простых словесных подтверждений. Лазерный огонь перешёл с линий парковых деревьев на кусты с краю парка, и стал интенсивнее.
Каффран увернулся ещё от нескольких выстрелов, но что-то тяжёлое вроде стаббера взяло в вилку его позицию, высекая осколки камня из пьедестала и вздымая клочья земли с мёртвой травой. Он отдёрнулся назад, когда одна срикошетившая пуля оцарапала его ботинок, а другая с силой и шумом ударилась о клинок его кинжала, оставив уродливую насечку на прекрасно отточенном лезвии.
- Бэнда! Видишь панели на дальней стене?
- Нашла, Кафф.
- Пятая слева, считая от центра. Целься туда, но попади в радиусе пяти метров.
- Угу…
Ещё один пронзительный скулящий треск, и часть одиноко растущих кустов разлетелась от прошившего их «горячего выстрела».
Стрельба стаббера прекратилась. Если она и не убила его, Бэнда определённо обескуражила ублюдка.
- Достал одного! – тем временем выкрикнул Мелвид.
Крийд стреляла из-за скамейки до тех пор, пока три близких выстрела не раскололи спинку. Она легла на живот как раз вовремя, чтобы увидеть двух врагов, бегущих из дверного проёма к очередному скоплению кустов рядом с концом дорожки. Она переключилась на автоматический режим, и полила их огнём со своей лежачей позиции. Один из них уронил гранату с рукояткой, которую собирался метнуть, и взрыв разметал песок и мелкие сухие комья грязи по парку.
Роун теперь подошёл близко к рядам мёртвых деревьев на краю схватки. Лейр был рядом. С кашляющим напором пламя расходилось по линии кустов – Нескон наконец подобрался на дальность выстрела. Роун слышал резкие, короткие крики и фейерверк молний от спёкшихся боеприпасов.
- Прорвались! – прокричал Лейр.
Роун повернулся и заметил две фигуры в красном, устремившиеся мимо них по дорожке в парк. Он вскочил и побежал, перепрыгивая через упавшие ветки и разбрасывая ногами камни и мёртвые листья.
- Влево! Влево! – крикнул он Лейру, который тоже бежал.
Роун выдохся. Дыхание становится тяжёлым, когда вы напрягаетесь в противогазе. Бег растряс противогаз так, что видимость пропала.
Он мельком увидал красное, и стрельнул, но выстрел просто содрал кору с дерева. Лейр выстрелил тоже слева от него.
Роун обогнул особенно крупное дерево и врезался в бойца Кровавого Пакта, который крался другим путём. Они растянулись на земле.
Чертыхаясь, Роун схватился с человеком. Вражеский солдат был крупным и сильным. Его руки и тело казались твёрдыми, будто набитыми аугметикой. Его большие, грязные кисти были голыми и испещренными сетью шрамов от глубоких старых ран поперёк ладоней, нанесённых в ходе его ритуальной клятвы верности нечестивому Урлоку Гору.
Он дал сдачи, сильно ударив Роуна и изрыгнул кучу проклятий на языке, который Роун не знал и не собирался изучать.
Они катались в грязи. Оружие Роуна, зажатое между ними, безумно палило. Всё, что мог видеть Роун перед собой – лишь вражеская туника окрашенная в тускло-красный цвет запёкшейся крови. До Роуна дошло, что это, наверное и была именно запёкшаяся кровь.
Роун высвободил руку, и нанёс короткий, но жестокий удар, накренивший рычавшего громилу на нём. На миг он увидел его лицо: обитая железом гротескная, крючконосая, плотоядно-раскосая ужасающая маска, закреплённая под поношенным шлемом, в облупившейся малиновой краске и с намалёванными пальцем нечестивыми рунами.
Затем солдат Кровавого Пакта нанёс ему удар головой.
Роун услышал хруст, почувствовал ошеломляющий удар и укол раскалённой боли в левом глазу. Крючковатый нос гротескной железной маски пробил левую линзу противогаза Роуна подобно тупому топору, ломая пластик и зарываясь глубже. Его голова поплыла. Он не мог видеть левым глазом и ощущал кровь, бегущую в противогаз.
В ярости, Роун нанёс хук, который пришелся врагу сбоку шеи. Его противник упал набок, задыхаясь.
Роун обнажил свой серебряный танитский кинжал, схватил человека за левый локоть, чтобы задрать его руку над головой, и по рукоятку вонзил лезвие в его подмышку.
Солдат Хаоса зашёлся в буйных судорогах. Роун откатился на колени.
Лейр вышел из кустов поблизости. Ещё один мёртв. Побежал прямо на Фейгора.
- Я… фес! Медик!
Ледан был взводным санитаром, одним из бойцов, натасканным в основах полевой помощи Дорденом и Кёрт. Как только он увидел Роуна, он проверил латунный анализатор воздуха, вшитый в боковую панель его набора.
- Воздух чист. Застоявшийся, но чистый. Уберите противогаз.
Лейр отстегнул противогаз Роуна, и Ледан взглянул на лицевую рану.
- Фес! – прошептал Лейр.
- Заткнись. Пойди и займись чем-нибудь полезным, - сказал ему Роун. – Как она?
- Выглядит сущим месивом, сэр, но я думаю, она неглубокая. – Ледан вытащил несколько пинцетов и начал вынимать блестящие кусочки пластика от линзы из лица Роуна. – Кровь в вашем глазу от порезов, и веко разорвано. Перевязать его будет разумно.
Ледан брызнул антисептиком из баллончика и затем наложил марлевую повязку на глаз Роуна.
- Я не потеряю глаз вот так.
- Нет, сэр. Но Дордену надо бы глянуть.
Роун поднялся и запихнул противогаз за ремень. Он уже натаскался с ним. Он подошёл к трупу и потянул кинжал, проворачивая рукоять, чтобы его не засосало, и вытащил лезвие.
Фейгор подтянул взвод. Схватка на дорожке окончилась.
- Мы достали всех, - доложил Каффран.
- Потери?
- Только вы, - сказал Фейгор.
- Все можете снять противогазы, если хотите, - сказал Роун. Он прошёлся по дорожке. Крийд, Велн, Нескон и Мелвид осматривали тела.
- Сотворил сущее месиво, - сказал Мескон, указав на обугленные кусты и три почерневших тела за ними. – Думаю, они что-то переносили.
Роун опустился на колени и глянул, не обращая внимания на запах прометиума и пряную вонь палёного мяса. Это была какая-то разновидность ящика для оборудования, опалённая копотью и сожжённая. Роун видел расплавленные кабели и сломанные клапаны внутри.
- Сэр, - сказал тихо Фейгор.
Взвод напрягся из-за движения от южной двери, но это были Призраки. Отряд капитана Даура, поддерживаемый капралом Мэрином, который привёл с собой комиссара Харка.
- Эта парковая зона зачищена, - сказал им Роун. Харк кивнул.
- Было больно? – спросил Даур.
- Ты порой задаёшь чертовски глупые вопросы, вервунец, - огрызнулся Роун, хотя прекрасно понимал, что молодой, красивый капитан проявлял своё фирменное ироничное остроумие.
- Ваши люди без противогазов, - обратил внимание Харк, убирая плазменный пистолет в кобуру.
- В моём случае – необходимость. Но воздух чист.
Харк тут же отстегнул свой противогаз.
- Чертовски рад, что от него отделался, - сказал он, пытаясь расчесать пятернёй тёмные густые волосы, прежде чем надеть фуражку. – Мы были так заняты, что не проверяли датчики.
- Я тоже, - сказал Роун. – Пойдём и посмотрим на это. Я могу использовать…
- Здоровый глаз? – закончил за него Даур. Роун услышал хихиканье Бэнды и Крийд.
- Велите людям снять противогазы, будьте так добры, - сказал Харк Дауру. Даур кивнул и пошёл, улыбаясь.
- Невыносимый фес, - прорычал Роун, пока вёл комиссара к дорожке.
- В прославленном Богом-Императором братстве воинов, все мы родственники, майор, - мягко ответил Харк.
- Небольшой мотиватор из святых наставлений?
- Ни в коем разе. Я стал так хорош в этом, что могу выдавать подобные строки экспромтом.
Они оба рассмеялись. Роуну нравился Харк, возможно столь же сильно, как не нравился Даур. Даур, миловидный, популярный, улыбающийся во все зубы, проник в высшее командование полка подобно вирусу, будучи равным по положению самому Роуну, благодаря щедром усилиям Гаунта по интеграции Вервунцев. Харк, с другой стороны, пришёл помимо воли Гаунта, его первоначальной задачей было смести с поста Гаунта. Все ненавидели его сперва. Но он показал себя в бою, и также проявил себя в высшей степени верным духу Первого Танитского. Роун был рад, когда Гаунт предложил Харку остаться полковым комиссаром в помощь двойственному положению Гаунта.
Роун приветствовал присутствие Харка среди Призраков так как он был суровым, но честным. Он уважал его, потому что они рисковали своими жизнями ради друг друга в последней битве за Святилище на Хагии.
И он нравился ему, потому что технически, он был занозой в заднице Ибрама Гаунта.
- Вы и вправду не любите вервунцев, не так ли, Роун? – сказал Харк.
- Не в моем положении любить или не любить, сэр. Но это Первый Танитский, - ответил Роун, сделав ударение на слове «Танитский». – Кроме того, я наблюдал лишь нескольких из них, кто может драться столь же хорошо, как и танитцы.
Харк лукаво кивнул на Бэнду и Крийд.
- Вижу, вы всё же держите украшения в вашем взводе.
Теперь была очередь Харка пошутить над Роуном, но так или иначе, это было неважно. Роун бы уложил Даура за подобную остроту.
Харк присел и посмотрел на полурасплавленный ящик.
- Почему мы интересуемся, что это? – спросил он.
- Они перемещали это через парк. Этим путём, - добавил Роун, указывая направление, в котором продвигались имперцы. – Должно быть, что-то важное, потому что они вышли из укрытия, чтобы переместить это.
Харк обнажил клинок. Это был кинжал с широким лезвием стандартного образца, пугио, украшенный золотой аквилой. Он был единственным человеком в полку, у которого не было серебряного танитского боевого кинжала. Он поковырял край опечатанной коробки кончиком пугио.
- Вокс?
- Я так не думаю, сэр, - сказал Рервал, вокс-офицер отряда Роуна.
- Это генераторная ячейка для пустотного щита.
Они обернулись. Даур вернулся к ним.
- Вы уверены, капитан? – спросил с сомнением Харк.
Даур кивнул.
- Я был офицером гарнизона в западном форте Хасса, сэр. Частью моих повседневных обязанностей была проверка запуска пустотных щитов на батарейных гнёздах.
«Пафосный всезнайка, ублюдок», - подумал Роун.
– Так что они делали, ко…
- Сэр! – позвал Каффран на дорожке. Он был со звеном Фейгора у конечного люка.
Они поспешили присоединиться к нему. Мэрин и Даур расположили своих бойцов по парку, чтобы прикрыть все точки доступа.
Люк открылся, его проём был тусклым. За ним Роун увидел коридор с решётчатым полом, уходившим глубже в здание купола.
- Кабели, здесь, внутри косяка, - сказал Фейгор, обращая внимание на то, что все они пропустили. У Фейгора был знаменитый острый глаз. Он мог увидеть лариселя ночью за сотню метров, дома, в Великих Западных Наловых Лесах. И убить злобным взглядом. Фейгор должен был быть в разведчиках, но Роун определённо поработал, чтобы не отдать своего тощего, убийственного союзника в группу Маколла. И, судя по всему, Маколл всё равно не хотел иметь в своём распоряжении Фейгора.
- Ну мы и болваны! - сказал Каффран, выразив то, о чём думали все. Быстрая вокс-проверка подтвердила, что все пути отхода с северной стороны парка проявляли похожие признаки вмешательства.
Даур подозвал Крийд.
- Разрешите лихо рискнуть своим здоровьем, - насмешливо попросил он Харка.
- Не ожидай моей оценки, - пробормотал Роун.
- У вас есть идея, капитан?
- Все отошли от дверного проёма, - сказал Даур. Он позаимствовал лазган Криид и маленькую отполированную брошку в форме горы, которую она держала в кармане. Это был её маленький отличительный знак, и Даур сейчас её реквизировал, отослав Тону обратно в укрытие.
Даур закрепил брошку-гору на креплении штыка лазгана, как это делала Крийд, и затем осторожно протянул лазган на расстояние вытянутой руки.
- Молись Золотому Трону… - прошептал Харк Роуну, залёгшему в укрытии.
- О, я молюсь, - сказал Роун.
Брошка-гора была отполирована до зеркального состояния, и была хитрым приспособлением, чтобы заглянуть за угол без риска быть подстреленным в голову. Роун знал, что некоторые Призраки скопировали идею Крийд, осознавая, как полезна такая штука в коридорных боях. Разведчик Каобер пользовался зеркальцем для бритья.
Даур заглянул внутрь посредством маленького зеркальца на несколько секунд и затем бегом вернулся в строй.
- Спасибо, Тона, - сказал он, передавая брошку и оружие обратно Криид.
- Дверь оснащена пустотным щитом, - сказал им Даур. – Он ещё не активен, но заряжен.
- Откуда знаешь?
- Пахнет озоном.
- Так они намеревались заблокировать наше продвижение в этой секции щитами. Нам лучше попасть сюда и отключить их, - сказал Фейгор.
- Может объяснить, почему они отступили так внезапно, - сказал Харк.
- Продвигая нас вперёд, заманивая нас, чтобы они смогли отрезать нас.
- Или разрезать, - сказал Даур.
- Что? – спросил Роун.
- Вы когда-либо стояли в пустотном поле, когда оно активировано, майор?
- Нет.
- Это был риторический вопрос. Кромка поля перережет тебя пополам.
Роун взглянул на Харка.
- Я говорю – запустим его. Достанем так много, сколько сможем.
- Так значит, те, что прорвались внутрь, могут быть отрезаны без возможности отступить из-за пустотных щитов у них за спиной? – кисло спросил Даур.
- У тебя есть идея получше, вервунец?
Даур улыбнулся ему безо всякой теплоты и постучал по звёздочкам на мундире.
- Обращайтесь ко мне «капитан», майор. Это небольшая вежливость, но я думаю, даже вы способны на неё.
Харк поднял руку.
- Довольно. Приведите мне вокс-офицера.
Наконец, освободившись от чёртова противогаза, Гаунт надел фуражку на голову. Мельком глянул на часы, глотнул воды из фляги и глянул вдоль прохода.
Два этажа были витиевато украшены позолотой и цветами, а пол представлял собой шахматную доску из красных и белых плиток. Хрустальные люстры висели через каждые десять метров, ярко сияя сверкающим желтым светом, отражавшимся от широких зеркал на стенах.
Гаунт оглянулся. Его взвод укрылся на протяжении зала, используя архитравы и колонны для укрытия. Версун и Аркуда охраняли боковую дверь, ведшую в секцию покоев, уже опустевших. В воздухе все еще витал едва уловимый запах духов.
Сиренхольм был довольно богатым городом, пока Кровавый Пакт под началом Гора не вторгся в него. Здесь, в парадных залах вторичного купола, изящество угасало, уступив место унынию и холоду.
Каобер вновь показался, возвращаясь из зала, скрываясь в тенях. Он опустился рядом с Гаунтом.
- Щиты?
Каобер кивнул.
- Выглядят так, как описывал комиссар Харк. Они установлены попарно на краях дверных проёмов. Там была лестница, но я не рискнул проверить её без пожарной команды.
- Хорошая работа, - сказал Гаунт и взял микрофон, протянутый Белтайном.
- Первый – четвёртому.
- Четвёртый – первому, - ответил Маколл. – Все выходы к северу от 651-го оборудованы щитами.
- Понял. Будьте там.
Гаунт взглянул на карту, и провёл пальцем линию, соединившую места, прикрытые щитами, о которых сообщили его люди. Все они нашли их: Корбек, Бьюрон, Брэй, Сорик. Отряд сержанта Тейса пропустил один, и быстро вернулся, как только Гаунт предупредил их. Лишь передовой отряд Обела, Коли и Варла ушёл далеко, слишком далеко, чтобы связаться с ними.
- Что они задумали сэр, как полагаете? – спросил Белтайн. – Что-то нехорошее.
- Да, это самое, Белтайн. – Гаунт улыбнулся вокс-офицеру, употребившему свою излюбленную фразу. Он вновь взглянул на карту. Его рота – за исключением передового отряда – проникла примерно на две трети километра вглубь купола и вся столкнулась с подготовленными предварительно установленными щитами, неважно, на каком уровне они были. Группа Сорика была шестью уровнями ниже, благодаря перестрелке и удаче обнаружив грузовой лифт. Похоже, враг оставил внешний периметр купола, чтобы заманить их в эту ловушку.
Но какого типа ловушку? Означало ли это остановить их, убив? Уполовинить их силы? Заманить их всех в западню без надежды на отступление?
Гаунт вновь взял микрофон.
- Усиль сигнал. Мне нужны Жайт и Фазалур, - сказал он вокс-оператору.
- 1А, 3А… это 2А. Ответьте. Повторяю, 1А, 3А, это 2А…
Помехи. Затем чихающий звук.
- …А… повторите это 3А. Гаунт?
- Приём, Фазалур. Какая обстановка у вас?
- Продвигаемся через третичный купол. Слабое сопротивление.
- Мы здесь нашли щиты, Фазалур. Пустотные щиты расположены наперерез нашему пути. У вас нет признаков?
- Включенных щитов?
- Никак нет.
- Мы ничего не видим.
- Ищите их и будьте на связи.
- Согласовано, 2А. Я принял к сведению. Конец связи.
- 1А это 2А, ответьте. 1А ждёт ответа на этом канале. 2А-1А, ответьте …
- Комиссар Гаунт на основном канале, сэр, - окликнул Герришон.
- Передай ему – я занят, - фыркнул Жайт, отправляя следующий отряд вперёд. Его подразделение продвинулось на километр вглубь основного купола Сиренхольма, обследуя мраморно-белые убежища и подозрительно брошенные комнаты коммерческого района небесного города. Десятью минутами ранее он связался с отрядом Белтини, и вместе они начали рассекать внешний купол. Всё ещё не было ни следа противника. Никого, кроме камуфляжа его солдат. По его коже поползли мурашки.
- Он довольно настойчив, сэр. Говорит что-то про щиты.
- Передай ему – я занят, - повторил Жайт. Его люди переходили порог, и вливались в широкий зал, проходя под широкими голо-портретами богатых и знаменитых граждан Фэнтина.
- Заняты чем, сэр?
Жайт остановился с тяжким вздохом, и повернулся, чтобы взглянуть на внезапно побледневшего вокс-офицера.
- Проинформируй эту упёртую лужицу пёсьей мочи, что я мастерски затягиваю удавку на шее Саггитара Слэйта, и я свяжусь с ним, как только окончу бумажную работу.
- Я, сэр…
- Ох, дай сюда, размазня! – плюнул Жайт и выхватил гарнитуру, отвесив Герришону затрещину для острастки.
- Это должно того стоить, Гаунт, - прорычал он.
- Жайт?
- Да!
- Мы обнаружили щиты, Жайт, запрятанные в дверных проёмах на позиции 48:00, что соответствует 32:00 на вашей карте…
- Вы по делу, или хотите спросить совета?
- Я предупреждаю вас, полковник. Вторичный купол опоясан щитами, и третичный, возможно, тоже. Наблюдайте за ними. Слэйт, сгнои его Император, не дурак, и уж тем более не дураки в Кровавом Пакте. Они что-то задумали, и…
- Вы знаете наименование моего полка, Гаунт?
- Повторите?
- Вам известно имя моего подразделения?
- Конечно. Седьмой урдешский штурмовой. Я не поним…
- Седьмой Урдешский штурмовой. Так точно, сэр. Наше имя выткано серебром на почётном вымпеле, что висит в числе тысяч флагов пред Золотым Троном на Терре. Мы были действующим и победоносным подразделением на протяжении тысячи семисот трёх славных лет. Первый Танитский записан на вымпеле, Гаунт?
- Я не верю, что это…
- Я знаю, что, чёрт возьми, нет! Вы лишь вчера родились и вы ничто! Ничто! Вас лишь чёртова горстка! Не смейте полагать, что научите меня моему делу, кусок дерьма! Предупреждаете меня? Меня предупреждаете? Мы возьмём этот сраный город часть за частью, зал за залом, нашими потом и кровью, и последнее, что я желаю слышать, это ваш скулёж про нечто, что заставило вас обгадить штанишки потому, что вы так боитесь солдатской работы и тут столкнулись с ней! Вы слышите меня, Гаунт? Гаунт?
Гаунт спокойно вручил микрофон Белтайну.
- Вы связались с ним, сэр?
- Нет. Я попал на фесова идиота, который собрался сдохнуть, - сказал Гаунт.
Жайт выругался и швырнул микрофон вокс-офицеру. Гарнитура попала Герришону в лицо, и он резко рухнул.
- Встал, куча дерьма! Герришон! Подъём!
Жайт резко замолк. Лужа крови разливалась по полу под головой Герришона.
Лицо вокс-оператора было спокойно, как у спящего. Лишь дыра зияла у него во лбу.
- Бог-Император! – взвыл Жайт и развернулся. Лаз-разряд попал ему в плечо и сбол с ног.
Всё, всё, чёрт побери, вокруг него, взрывалось. Он слышал крики и пальбу.
Лазерные выстрелы стрекотали по стенам, разбивая древние голопланшетные портреты на кусочки.
Жайт ползком повернулся. Он увидел троих из своего авангарда, подстреленных на бегу. Облака крови брызнули из них. В одного попало с такой силой, что его левую ногу оторвало и закрутило.
Его люди стреляли. Кто-то вопил. Все кричали. Взорвалась граната.
Жайт поднялся и побежал обратно по залу, стреляя назад. Он укрылся за колонной и оглянулся, увидев солдат Кровавого Пакта, заполонявших зал со всех сторон. Они пошли в штыковую на укрывшихся урдешцев, паля наугад, но успешно поражая тех, кто пытался отступить.
- Перегруппироваться! Перегруппироваться! – вопил Жайт в свою гарнитуру. - Люк 342! Сейчас же!
Три-четыре-два. Там пулемётное гнездо. Огонь прикрытия.
Он повернулся и упал на труп. Это был Кадекаденц, его разведчик. Его тело было безжалостно изорвано фланговым лаз-огнём, и полосы вываливающихся внутренностей тянулись из него, подобно тентаклям выброшенного на берег цефалопода.
- Сингис! Белтини! Перегруппируйте людей! Перегруппируйте их, возглавь…
Удар в плечо опрокинул его. Жайт перекатился, и увидел железную маску бойца Кровавого Пакта, ухмыляющегося над ним, вонзив свой штык.
Ржавый клинок впился в плоть бедра Жайта, и заставил его пронзительно закричать. Он дважды выстрелил, и сбил солдата Хаоса перед собой, затем вырвал лезвие из ноги. Кровь хлынула из главной артерии.
Жайт поднялся, и вновь упал, его ботинки скользили в его собственной крови. Он схватил лазган погибшего солдата Кровавого Пакта, со всё ещё примкнутым испачканным штыком, и перекатился, стреляя.
Он подстрелил одного, другого, затем третьего, сбивая каждого с ног добротным ударом плотного лаз-разряда.
Сингис сгрёб его, и полу-таща, полу-волоча, понёс обратно к люку. Кругом были трупы. Дальше по залу Жайт не видел ничего, кроме толпы солдат Кровавого Пакта, распевавших и завывавших по прибытии, палящих от бедра.
Он видел своих бойцов, устлавших мраморно-белый пол прохода. Зофера, лежавшего на спине, с отстреленной челюстью. Вокана, скрючившегося и схватившегося за рану на животе, погубившую его. Реюри, с превратившимися в ошмётки ногами, хватавшегося руками за воздух. Гоффоралло, от которого остались лишь верхняя половина туловища и бёдра, державшиеся на истлевшем позвоночнике. Хедриена, пришпиленного к стене торчавшим из груди сломанным штыком. Джерджула без лица и левой ноги, его винтовка всё ещё стреляла в подёргивающихся руках. Он видел человека, которого не смог опознать, потому что его голова испарилась. Еще один неизвестный был лишь кусками плоти и костей, завёрнутыми в горящие обрывки камуфляжа.
Жайт кричал и стрелял. Он услышал стрельбу тяжёлого оружия, и засмеялся как маньяк, когда трассеры обрушились вдоль зала и прорубились сквозь первые ряды наступавшего Кровавого Пакта.
- Заткнись! Заткнись! – заорал на него Сингис. – Встань на ноги и помоги мне!
Жайт грохнулся, подобно оглушённому пьянчуге, шокировано усаживаясь. Его брюки налились краснотой от крови. Окрасились в красный. Словно Кровавый Пакт.
Они были в дверном проёме. Три-четыре-два. Белтини втащил его. Он не видел Сингиса, но искоса глянул в открытый люк, и увидел Ботриса и Манахайда, стрелявших из пушки 50-го калибра, обстреливая врага трассирующими снарядами. Три-четыре-два. Позиция его орудий поддержки.
- Покажите этим ублюдкам ад! – сказал он. По крайней мере, сказал, подумал он. Он не слышал своего голоса, да и они, похоже, не слышали его.
Кровь заливала его глотку.
Всё затихло. Жайт видел яростные вспышки ствола 50-го калибра. Летящие трассеры. Лаз-выстрелы кругом. Он видел шевелящиеся и кричащие губы людей. Манахайд. Ботрис. Белтини, в дверном проёме, над ним, взглянул на него – его лицо выглядело умилительно обеспокоенным.
Промеж ног Белтини Жайт увидел солдат Кровавого Пакта. Они достали Риндеманна. Они рвали его на куски своими штыками. Он изрыгал кровь и вопли.
Жайт не мог его услышать.
Он не слышал ничего, кроме своего колотящегося сердца. Он выгнулся. Белтини наклонился над ним. Белтини сказал что-то.
Жайт внезапно осознал, что чувствует что-то. Что-то острое, едкое. Озон. Это был озон.
Его голова рухнула вбок. Его череп ударился о пол и отскочил от порога люка.
Он увидел маленькую коробочку в проёме люка, подключенную к розеткам в стене. Внутри мерцал свет.
Озон.
Он пополз. Пополз вперёд. Он был уверен, что сказал что-то важное, но Белтини смотрел наверх, на расчёт пушки и не слышал его.
Затем была вспышка.
Просто яркая вспышка, будто свет внезапно стал твёрдым, будто воздух резко стал жёстким. Он имел привкус дыма и жара.
Жайт оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как пустотный щит пересёк дверной проём, разрубая Манахайда и Ботриса пополам, вместе с их орудием, которое взорвалось. Это было в какой-то степени восхитительно. Кипящий туман крови и распылённого на атомы металла. Развалившиеся на части люди, туловища и черепа рассечены вертикально, как в исследовательском поперечном разрезе. Он видел ровно рассечённые белые кости, разделённые на части мозги, свет, проходящий через открытый рот Манахайда, изливавшийся перед его лицом и телом на щит по ту сторону.
Два ломтя человеческой плоти рухнули перед ним, их края свернулись и зашипели от соприкосновения с пустотным щитом.
Жайт поднял взгляд, и увидел Белтини, запертого по ту сторону щита, его образ искажался и размывался энергией. Он в отчаянии кричал, молотя кулаками. Не проходило ни звука.
В спину Белтини попали шестью-семью лаз-разрядами. Кровь брызнула на щит, и он упал на него, соскользнув, как по стеклу.
- Вот дерьмо, - сказал Жайт, впервые услышав себя.
Он понял, что боль в ноге прошла.
А затем понял, что прошла она потому, что его ноги всё ещё были по ту сторону щита.