Осел и морковка

Глава 21

Герцогиня вытаращила на меня глаза:

— Вы знаете?! Откуда!

Я пожала плечами:

— Чего бы стоила как ученица великого мага, если бы не видела таких вещей? Ваша Светлость, кто и когда вас проклял?

Она опустила глаза.

— Только не говорите мужу. Он не знает, иначе бы на мне не женился.

— Не хочу обещать. Вам может понадобиться его помощь в снятии проклятия. Но если можно будет без этого обойтись, я ему ничего не скажу.

Она несколько секунд мялась, сомневаясь, но в конце концов здравый смыл возобладал и женщина заговорила:

— Понимаете, я родом из Мангры. Моя семья… В общем, мой отец — граф Вареко.

Она это так произнесла, как будто весь мир должен знать, кто такой граф Вареко. Но я, честное слово, первый раз в жизни слышала это имя.

— Простите Ваша Светлость, мое невежество, но я никогда не слышала о Вашем отце, — и добавила, — В Хотее вообще плохо знают реалии здешней жизни.

— Ах, простите, я совсем упустила из виду… Вы так хорошо говорите на нашем языке…

На это я слегка поклонилась и ответила:

— Вы делаете мне комплимент.

Но вдаваться в подробности, откуда я так хорошо знаю язык, не стала, хотя видела, что герцогиня ждет от меня именно этого. Пришлось ей рассказать про собственного отца.

Граф Вареко прославился бескомпромиссной борьбой с магами и ведьмами. Маги ему были не по зубам, а вот ведьм он старательно ловил и казнил. Топил, сжигал и просто вешал. Причем каждый раз старался обставить это дело поторжественнее, чтобы население прониклось. Это было достаточно просто, потому что доказательств, что это действительно ведьма, никто особо не требовал, факты не проверял. Донесли, что такая‑то ведьма — и все. В деревнях обычно так женщины расправлялись с разлучницами или обидчицами, или с теми, кому позавидовали: более красивым, обаятельным, умным и сильным. Настоящие зрелые ведьмы обычно ускользали, а вот юных ведьмочек завистливые соседки переводили с редкой регулярностью.

Однажды крестьяне поймали очередную ведьму и вызвали графа, чтобы он ее казнил. Тот приехал со всем семейством. А надо сказать, что у графа к тому времени было трое дочерей, но он страстно хотел сына и его жена ждала ребенка.

Не лучшее время для женщины, чтобы разъезжать по таким мероприятиям, но граф считал это долгом и не позволил уклониться от него ни беременной жене, ни дочерям.

Ведьма оказалась местной повитухой. Взяли ее только потому, что она пожалела бедную роженицу и спасла ее и дитя. Сбежать не успела и не смогла, потому что отдала на спасение чужих жизней последние силы. Физические. Упала и заснула прямо рядом с кроватью счастливой родильницы, а проснулась в антимагических кандалах.

В Мангре такие есть в запасе у каждого старосты. На них законом возлагается ответственность за ловлю ведьм. А вот казнить их — прерогатива хозяина земель.

Графа Вареко не остановило то, что ведьма сделала доброе дело, не повредила, а спасла. Даже мысль о том, что вскоре его обожаемой супруге может понадобиться помощь такой же самоотверженной женщины, не забрела в его забитую идиотскими представлениями голову. Он приказал ведьму сжечь.

Почему именно сжечь? По воспоминаниям его дочери в тот год была засуха и все пруды обмелели, топить не вышло бы, а повесить… В степной деревне не нашлось подходящего дерева для виселицы. На яблоне или другом плодовом дереве не вешают: плодов не будет, а другие тут не росли. Зато сухие кусты дали гору хвороста.

И вот обессиленная, привязанная к столбу и обложенная хворостом женщина встретилась глазами со своим палачом и вдруг выкрикнула свое проклятие.

Никто не успел заставить ее замолчать. В первые минуты на всех, включая стражу. Напало оцепенение, а когда стражники пришли в себя и самый смелый пробил ведьме горло стрелой из арбалета, слово было уже произнесено и обрело силу.

В ту же ночь у графини ни с того ни с сего начались схватки, хотя до срока было еще далеко. К утру она умерла от кровотечения. Ребенок не выжил.

Граф пожелал взять себе вторую жену, чтобы она родила наследника, но слух о проклятье разнесся по Мангре и никто из дворян не пожелал отдать свою дочь на верную смерть. Пришлось графу жениться на дочери небогатого купца, но она тоже не смогла родить ему сына. Пять раз беременела и выкидывала, а на шестой умерла. Третья жена после первого же выкидыша сбежала с заезжим актеришкой. Граф потерял законную возможность жениться.

А пока суд да дело, дочери графа начали выходить замуж. Первую взял в жены сын канцлера Мангры, знатный и привлекательный молодой человек.

Я уже знала, что хочет мне поведать герцогиня. Ее сестра тоже сначала страдала выкидышами, а потом…

— Ваша Светлость, она еще жива?

— Нет, — со слезами на глазах произнесла бедная женщина. Умерла в прошлом году.

Почему‑то я так и думала. Так, еще вопрос:

— Ваша светлость, а сколько вам тогда было лет?

— Двенадцать, — и, предупреждая мой следующий вопрос, сообщила, — А сейчас мне двадцать два.

О, я бы ей столько не дала. Она смотрится совсем юной. Но если за это время ее отец успел дважды жениться, а ее сестра умереть, то да, ей не может быть меньше.

— А ваша третья сестра?

— О, Эвина не замужем. Она старше меня на три года, но пока у нее нет жениха. В Мангре все боятся проклятия ведьмы.

— А ваш муж не испугался?

— Он не знает. Он ничего не знает! — герцогиня стала в отчаянии заламывать руки, — Меня отец отправил сюда, к тете, она и нашла мне жениха. Тетя велела мне скрывать прошлое моей семьи, чтобы герцог не испугался и не отказался от брака. Мне, если честно, было все равно, но герцог хороший человек, добрый, я к нему привыкла и наверное полюбила. Я… Тогда я промолчала, а теперь признаваться было бы… В общем, он не простит обмана.

Понятно. Тетя скрыла главный недостаток невесты: невозможность получить потомство. Но, насколько я поняла, герцог влюблен в свою жену. Возможно, он бы наплевал на все и женился, даже зная о ее несчастье. Она сама, кстати, в нем не виновата. А теперь главный вопрос:

— Ваша Светлость, вы присутствовали при произнесении проклятья. Конечно, вам тогда было немного лет, но дети отличаются хорошей памятью на такие яркие сцены. Вспомните точный текст проклятья. Какие именно слова произнесла ведьма? Постарайтесь, это очень важно!

Бедная женщина прижала руки к вискам и страдальчески заломила брови. Обычно с таким лицом женщины изображают перед мужьями адскую головную боль. Но здесь это была работа мысли, вернее, памяти. Герцогиня напряглась, чтобы вспомнить все дословно.

— Она сказала… Она сказала… Как же именно? Нет, не получается точно вспомнить…

— Успокойтесь, Ваша Светлость, и попробуйте еще.

Она вдруг повернулась ко мне:

— Ну что ты "ваша светлость" да "ваша светлость", Зови меня Селина. А тебя как звать?

— Меня можно Динь. Мое полное имя вам все равно не выговорить.

— Динь! Это очаровательно. Мне очень нравится. Понимаешь, Динь, я так старалась выбросить все это из головы, что, кажется, выбросила.

Глупости. Нельзя воспоминания совсем извести, только задвинуть на дальнюю полку. Но и оттуда их при желании можно достать. Есть такой прием, мне Вэнь дня три назад показывал…

— Хорошо, Селина, не надрывайтесь. Не помните — и ладно. Сейчас я попробую оживить вашу память. Ложитесь‑ка сюда.

Указала ей на удобную кушетку. Герцогиня легла, я села напротив и попросила одолжить мне часы на цепочке. Они у нее были красивые, золотые с эмалью, цепочка длинная…

Женщина удивилась, но отстегнула ценную вещь и протянула. Мне не часы были нужны, а маятник. Делать его из подручных средств? Зачем, когда можно использовать уже имеющуюся вещь.

Часы раскачивались на цепочке перед носом сиятельной герцогини, а я мягким, ласковым, монотонным голосом уговаривала ее вернуться в тот день, когда прозвучало проклятие.

Сработало! Не сразу, но получилось! Правда, сначала Селина долго описывала мне свою маму, сестричек и отца, а затем мне удалось повернуть ее повествование в нужное русло и заставить описать сцену казни.

Да, папаша ее был на редкость жестокий и бездушный тип. Даже слушать было тяжело, а каково видеть? А если он получал от этого удовольствие, никакая кара не была для него слишком мягкой.

Наконец Селина дошла до слов проклятия и вдруг лицо ее перекосилось, глаза злобно сузились, рот искривился в дикой усмешке, полной ненависти. Казалось, она перевоплотилась в ту ведьму. Даже голос ее изменился, стал хриплым, каркающим. Я услышала:

— Будь ты проклят, Самир Вареко! Будь проклято семя твое. Не видать тебе рожденного от тебя сына, а дочери будут умирать в муках, пытаясь родить твоих внуков. Ни один из них не увидит света. А ты не умрешь и будешь мучиться, пока последний твой отпрыск не ляжет в землю бездетным, если только не смилуются над ним сразу десять ведьм.

Тут Селина жутко рассмеялась, а затем страшно захрипела. Видимо, это был момент, когда в горло ведьмы вонзилась арбалетная стрела.

Я поспешила ее разбудить. К счастью, сама она не помнила, что только что мне сообщила.

— Заберите ваши часики, они больше не понадобятся.

Она не обратила на эти слова никакого внимания. Ее волновало другое.

— Ну как, получилось?

Я постаралась ободряюще улыбнуться:

— Я хорошая ученица моего учителя. Все отлично получилось. Одна маленькая проверка: граф Вареко, ваш отец, он жив?

Селина захлопала глазами:

— Жив. Он после побега моей второй мачехи заперся в своем замке, ни с кем не общается, на письма не отвечает. Сестру отправил к тете, а сам остался там совершенно один.

В доме, полном слуг. Но их графья за людей не считают.

— Откуда же вы знаете, что он жив?

Селина вздохнула.

— Мне пишет экономка. Она когда‑то служила горничной у моей матери и очень привязана к нам, ее дочерям.

Значит, сведения точные. В соответствии с проклятьем, пока не умрет бездетной последняя дочь, граф будет жить и мучиться. Мне его не жалко ни капельки. Я бы еще какую‑нибудь неприятную болезнь наслала, вроде костоеды или чирьев в заднице, чтобы страдания были не только моральные. Но вот дочери этого говорить не стоит. Сама она девушка приятная, но воспитание получила в доме злодея. Мало ли как она к папочке относится. Поэтому я не стала акцентировать внимание на графских грехах, а сразу перешла к делу:

— Селина, проклятье не ваше. Поэтому и снять его так просто не удастся. На сегодняшний день для вас лично смертельно опасно пытаться родить ребенка. Это вы понимаете?

— Но почему?

— В тексте проклятья сказано: "дочери будут умирать в муках, пытаясь родить твоих внуков". То есть, если не пытаться, то непосредственной опасности нет.

— Но я так хотела подарить герцогу ребенка…

Ее можно понять. Кстати, забыла спросить:

— Селина, а вы у герцога первая жена?

— Вторая. Первая умерла лет восемь назад. Я поняла, о чем ты спрашиваешь: у него есть наследники. Сыновья. Двое. Они сейчас учатся в столице. Но он хочет дочку…

Она вдруг некрасиво сморщилась и чуть не заплакала.

— И потом… Как же так? Мы спим вместе. Я не могу ему отказывать каждый раз. Какая я после этого жена?

Ой, наивная девочка. Такая взрослая дама, а ничего в жизни не понимает. Ну да. Росла без матери. А тетя… Тети всякие бывают. Некоторые просто стесняются говорить про такое, дуры бестолковые. А девицам, которые замуж идут, надо заранее все подробно объяснять, а то вокруг одни трагедии разыгрываются на ровном месте. А герцог молодец, приучил жену к любовным утехам.

— Селина, все просто. Не надо мужу отказывать. Незачем. Для таких случаев существуют противозачаточные амулеты. Наслаждайтесь близостью сколько влезет, только амулетик не снимайте, и все будет в порядке.

Судя по выражению лица, такая простая мысль не приходила ей в голову.

— Амулет?

— Я улыбнулась пошире:

— Амулет. Давайте самое простенькое колечко, которое вы сможете носить не снимая, я зачарую. Желательно золотое и с камушком.

Она бросилась в спальню и тут же вынесла небольшой ларчик. Перевернула и вытрясла на столик груду украшений. Можно было и не говорить про золото с камушком, других у герцогини просто не водилось.

— Здесь то, что я ношу постоянно. Выбирай.

Я пошуровал в общей куче и вытащила изящную змейку с рубиновым глазом. То, что надо. Селина обрадовалась:

— Ой, я это колечко обожаю. Оно мне от мамы досталось.

— Ну и хорошо, не надо будет объяснять, почему вы его все время носите.

Из этих слов герцогиня сделала неправильный вывод.

— Значит, ты ничего не скажешь мужу?

Эх, как бы ей объяснить получше…

— А вы уверены, что он ни о чем не знает и не догадывается? Такие люди, как ваш муж, сто раз соберут всю информацию прежде, чем принять решение. Думаю, он знал, на ком женился.

У Селины глаза стали как пуговицы.

— Знал и молчал?

— Ну, вы же тоже ему ничего не говорили. Послушайте меня. Надо все рассказать герцогу. Только он сможет сделать что‑то что лично вас избавит от проклятья. Вернее, выведет из‑под его действия.

— А это возможно?

— Очень трудно. Так сказано, что вас должны помиловать сразу десять ведьм. А они к милости ни с того, ни с сего не склонны. Для этого им надо серьезно помочь. Вряд ли вам это под силу, а вот у вашего мужа власти и денег достанет и не на такое.

Я не стала говорить, что проклятие над дочерьми рассеется и в случае насильственной смерти их отца. Сам он должен пережить всех потомков, чтобы как следует помучиться. Но текст проклятья не учитывал возможность гибели графа от руки третьего лица, там оговаривалась только естественная смерть. А со смертью проклятого действие проклятья прекращается. Но предлагать дочери подослать убийц к отцу было бы чересчур.

Так что надежда только на то, что герцог окажет ведьмам важные услуги. Думаю, он на это способен, осталось только донести до него информацию.

Но Селина наотрез отказалась говорить со своим мужем на эту тему. Боится, и хоть кол на голове теши! В результате долгих уговоров она согласилась на то, что с герцогом поговорим мы с Вэнем.

Я зачаровала ее колечко, выцарапав на внутренней стороне нужные иероглифы. Пусть хоть спокойно спит со своим мужем.

Не успела я закончить, как пришли нас звать ужинать. На этот раз трапезу подали в небольшой комнате, где за стол сели только герцог с женой и мы с Вэнем. Лея не позвали.

Герцог выглядел довольным, вероятно, учитель полностью оправдал его надежды. Учитель же показался мне усталым и измученным. Кажется, несчастье герцогини было не единственной проблемой ее мужа, он заставил‑таки Вэня потрудиться.

Я, если честно, так и не поняла, зачем нас пригасили на этот ужин в тесном кругу. Разве что из интереса: в этих краях хотейцы забредают не чаще, чем раз в столетие. За столом речь о нашей деятельности не зашла. Хозяин замка смеялся, всех подкалывал, но не пытался заводить серьезных разговоров. О том, что еда была выше всяческих похвал, можно было и не упоминать. Мы с Вэнем налегали на овощные блюда, а от вина воздерживались, герцог и герцогиня, к моему удивлению, следовали нашему примеру.

Когда ужин закончился, прибежали придворные дамы и увели Селину, а меня с учителем герцог пригласил в свой кабинет. Усадил напротив себя и задал всего один вопрос:

— Ну что, милая, удалось узнать, в чем заключается проклятие Вареко?

Я пожала плечами.

— Естественно узнала. Да я бы и сняла, только… Прокляли не вашу прелестную супругу, а ее отца, поэтому не удалось, только уменьшить последствия.

— И?

— Вам текст хочется услышать? Пожалуйста.

Я по памяти воспроизвела то, что услышала от Селины. Герцог задумался, учитель тоже. Я это заметила, хоть он и хранил молчание, отдавая инициатив хозяину замка. Тот наконец‑то раскрыл рот:

— Да… Я давно пытался узнать, что же случилось с моей женой. Все твердили мне: проклятье, проклятье, но никто не мог сказать, в чем именно оно заключается. И что теперь делать?

Я кокетливо улыбнулась.

— Ну, кое что я уже сделала…

— Что?

— Можно, я сначала спрошу? Ваша Светлость, вам обязательно надо, чтобы ваша жена рожала вам детей?

— Да мне это вообще ни к чему! У меня двое взрослых сыновей! Наследники! Главное, чтобы Селина была здорова и счастлива!

Я с облегчением выдохнула.

— Тогда все нормально. Я сделала ей простой, но надежный противозачаточный амулет. Она должна мучиться и умереть от выкидыша, верно? А нет беременности — нет угрозы здоровью.

— Но она… она хотела ребенка. Дочку.

Ага, он уверяет, что она хотела, она говорит, что хотел он. Хоть бы договорились сначала.

— Боюсь, тут придется подождать и подумать. Есть два пути. Первый — не самый хороший. Вы знаете, что со смертью проклятого проклятье исчезает? Но граф Вареко не умрет сам, пока не погибнут в мучениях все его потомки. Это условие, которое озвучила ведьма.

— То есть, если его, например, убьют…

Понял. Догадался, как самым простым способом снять с жены проклятье.

— Вы схватываете на лету.

Что он на это скажет? Согласится?

— Я не могу нанять убийц и приказать им убить тестя. Это исключено. Я человек порядочный.

Я как‑то так и подумала. Он не из тех, кто пойдет на убийство.

— Есть другой вариант, он более сложный и длительный. Вы слышали, Ваша Светлость, про десять ведьм, которые должны помиловать потомков?

— И?

— Если вы окажете ведьминскому сообществу серьезные услуги, они сделают это для вашей жены.

Герцог спросил недовечиво:

— А оно существует, это сообщество?

— Конечно. На острове Валарен, например. Там ведьм даже не десять, а гораздо больше.

— Я подумаю. А пока… Амулет противозачаточный, говоришь?

— Да. я зачаровала для герцогини ее собственное колечко. Такое… Змейка с рубиновым глазом. Следите, чтобы она его не снимала.

Глаза герцога сверкнули радостью.

— Спасибо за помощь. А насчет Валарена ты хорошо придумала. Съезжу, обращусь к ведьмам и предложу любую посильную помощь.

Ага, припрется такой на Валарен и станет спрашивать: дамы, чем вам помочь? Они наговорят всякого — разного, чего ни в жизнь не выполнить, да еще сами не столкуются и подерутся. Как бы ему еще худшее проклятье не заработать на этом деле.

— Ой, Ваша Светлость, можно совет?

— Да, интересно будет послушать.

— Вы не торопитесь туда ехать, пошлите надежного человека, пусть разузнает, в чем у них нужда. Услуга должна быть раньше просьбы.

— Почему?

— Это же ведьмы. Станут с вами торговаться, просить все больше и больше… Никогда проклятия не снимете. А за уже оказанное благодеяние положено отплатить.

Герцог рассмеялся.

— Спасибо за ценный совет, так и поступлю.

После этого разговора нам оставалось лишь откланяться, все наши дела в этом замке закончились. Так что, переночевав, мы снова тронулись в путь. Вэнь с утра выглядел уже не таким усталым. Бак весело бежал за своей дорогой морковкой, а Лей, сидя у нас за спиной считал денежки. Я же сунула руку в карман и показала учителю то, что там нашла: золотые с эмалью часы на длинной цепочки. Они были завернуты в благодарственное письмо Селины Вареко, герцогини Эгар.

Лей тут же сунул нос и цапнул красивую вещицу прямо у меня из рук.

— Дай посмотреть. Ишь, какая! Шикарная цацка, дорогая, наверное.

— Да уж не дешевая, — подтвердил учитель, но более поддерживать Лея не стал, а заговорил со мной:

— Динь, ты в целом отлично справилась. В данной ситуации я вряд ли смог бы сделать больше и лучше. Но не все оказалось понятным. Как случилось, что их прокляли? Расскажи мне подробнее про герцогиню и ее отца.

Я изложила все, как услышала от Селины и добавила свои комментарии. Вэнь потемнел лицом. Похоже, он и не догадывался, что такие монстры, как селинин папочка, существуют в природе. Его реплика подтвердила мою догадку:

— И это в наше время! Такая дикость и жестокость! Ты добрая девочка, Динь, раз согласилась помогать дочери этого монстра. Хотя бедняжку жалко, конечно, она не виновата в том, что ее отец — чудовище. И герцогу я сочувствую. Мне показалось, он приличный человек.

Насколько я успела узнать учителя, в его устах "приличный человек" — чуть ли не высшая похвала, особенно для знати.

— Да, а что ты там придумала насчет ведьм?

— Пришлось сознаться:

— Ничего. Просто я подумала: где они могут найти сразу такую кучу ведьм? И ответ был один: на Валарене. Вы там были, учитель?

— А как же. Имел удовольствие. Почти месяц мы с Ти там прожили. Мертворожденное начинание. Когда количество магов и ведьм там достигнет критической массы, а она, по моим расчетам, близка, они переругаются и разбегутся.

Я задумалась. По моему мнению, в том виде, в каком Валарен существовал, это действительно было нежизнеспособное образование. Порой даже вредное, это я на себе испытала. Но… Магам и ведьмам во всех странах несладко живется. Должно же быть на земле место, где они могли бы найти помощь и поддержку, а еще убежище. Кроме того, маги и ведьмы слишком разобщены, чтобы отстаивать свои права и интересы. Их гонят, убивают, ставят в унизительные условия, а они не решаются ответить, хотя могли бы, но не поодиночке, а объединившись.

А еще мне пришла на ум история с Армандо. Когда моего друга схватили в Элидиане, то защитило его одно эфемерное обстоятельство: гражданство Кармеллы. Кармелла — не огромный, вооруженный до зубов монстр вроде моего родного Кортала, это всего лишь город на побережье. Но ссориться с ним из‑за Армандо власти Элидианы не стали. Вернули человека (в данном случае мага) по принадлежности, и все. Вот так бы кто магов и ведьм защищал!

Если бы существовало государство магов, пусть размером с чайное блюдечко, оно могло бы изменить мир, сделать его приятнее для жизни как самих магов и ведьм, так и обычных людей. Сейчас разработки магов доступны немногим, а через особую государственную структуру их можно было бы внедрять повсеместно. А еще отбирать лучших, способных к науке, и учить, готовить смену магистров и архимагов. Да просто массу возможностей дало бы такое государство!

Деньги откуда? Ну неужели каждый маг не отстегнет от своих заработков немного на то, чтобы иметь везде, куда бы его ни занесло, защиту своего собственного государства?! Я бы жадничать не стала!

Рассказала про свои мысли Вэню. Тот потрепал меня по волосам.

— Динь, отличная идея! Знаешь, в Хотее существует Ковен Магов. Это не государство, это организация. Она заправляет всеми делами магического сообщества на континенте. Все маги, сколько их ни на есть, платят десятину со своих доходов на его содержание. Если маг что‑то натворил, его судит Ковен.

— А кто в него входит?

— Состоит эта организация из самый сильных и уважаемых магов. Динь‑ли входят в их число, но обычно занимаются только своими подругами, в дела мужчин не вмешиваются. Должен сказать, что когда то и я, и моя жена входили в их число.

— Ковену принадлежат земли на небольшом каменистом полуострове. Там есть огромный замок, в который простых людей не пускают, и город, в котором живут как маги, так и обычные люди. В замке находятся административные помещения, казна, книгохранилище, лаборатории и прочие помещения, которые маги ковена используют в работе. В том числе тюрьма для магов. Живут все в городе.

— А простые люди?

— О, они просто рвутся стать жителями города магов, но далеко не каждому это позволено. Ты же понимаешь, Динь: всем надо есть, пить, одеваться. Есть еще много разных потребностей, как у обычного человека, так и у мага. Но ты представляешь себе мага, стоящего за прилавком и торгующего рыбой?

— Нет. Все, учитель, я поняла. Это здорово. Но Хотей — одно большое государство?

— Это империя.

— Тогда организация — то, что надо. А у нас много разных государств, так что еще одно, маленькое, но магическое, не повредит. Только вряд ли это возможно.

— Ничего на свете нет невозможного, Динь, есть труднодостижимое, сколько раз тебе повторять. Вот что. Давай я напишу об этом письмо герцогу Эгару. В свете того, что ты его обязала оказать услугу ведьмам, идея магического государства может вдруг показаться ему интересной. Он человек энергичный.

Ха! О такой возможности я как‑то не подумала. А ведь может получиться…

— У нас говорят: "Лиха беда начало"!

— А у нас говорят: "Толкни камень с горы — в долину спустится лавина".