Осел и морковка

Глава 2

Прогнав перепуганную Блегари, я поела в ближайшем трактире, куда не добрались мои сокурсники, и отправилась в свою комнату. После гибели Антонио наше помещение отобрали, нечего одиночке шиковать в таких хоромах. Зато из уважения к моему горю поселили одну в маленькой каморке, где помещались столик размером с шахматную доску, стул и узкая кровать.

Все мое добро я держала в сундучке, кроме мантий и платьев, которые висели на вбитых в стену гвоздиках.

Если я и впрямь планирую бежать, то надо собрать вещи и хорошенько подумать, что взять с собой. Чем меньше вещей, тем лучше.

Сундучок придется оставить: кто его таскать будет? Я вытряхнула из него все содержимое на кровать, вытащила из получившейся горы две старые юбки и быстренько сшила из них сумки, которые можно носить через плечо: одну побольше, другую поменьше. Получилось даже симпатично. Все‑таки бытовая магия — моя первая специальность.

Затем провела больше часа, зачаровывая их. Большую в основном на то, чтобы увеличить внутренний объем в пять раз по сравнению с внешним, да чтобы вес не чувствовался. А вот над маленькой пришлось покорпеть.

В нее я планировала сложить самое ценное: книги, зелья и амулеты. Так что маленькую сумку пришлось делать с несколькими отделениями и зачаровывать от всего, что в голову взбредет: от воды и огня, от повреждения содержимого, от воров и грабителей и даже от потери.

Это самое сложное заклинание, на него не всякий маг отважится, слишком много силы требует. Но в пределах Академии потоки были так густы, что у меня затруднений не возникло. Зато теперь можно делать все, что хочешь: бросать сумку где попало, забывать, даже в море утопить… Через час, максимум через два она появится на моем плече.

Отлично, я теперь и деньги свои там держать буду.

Естественно, свои юбки и рубашки я так защищать не стала. Обойдутся. В ценную сумку сунула только несколько предметов нижнего белья, да и то, только чтобы завернуть в них особо ценные фиалы с зельями.

Попутно я складывала в сундучок то, что решила с собой не брать. Неожиданно набралось много ненужного барахла, сундучок оказался полон. Вот интересно, а где оно раньше находилось?

На память о родителях я оставила себе только вышитый матушкой кошелек. В нем лежала записка от отца, которую он написал мне, когда я поступила в Академию, и миниатюра, изображающая всех моих сестер и братьев. Портрет Антонио с прядь его волос были у меня всегда с собой, в медальоне на груди.

Мой план готов, я тоже. Утром, не успеет открыться магистрат, сменю имя, и только меня и видели. Из нашего города каждый час во все стороны отходят дилижансы. Прикроюсь личиной и сяду в любой. Личина, кстати, у меня есть, еще Антонио делал. Милая брошка с птичкой, дешевенькая, чтобы воров не привлекать. Но стоит ее активировать, и меня не узнать. Меняется все: цвет волос, глаз, форма носа. Вместо моей бледненькой мордашки появляется черноволосая и черноглазая дама значительно меня старше. Летиция Коллани, прошу любить и жаловать.

Не зря я лучшая в нашем выпуске. Мой девиз: хорошо и быстро. Все было подготовлено к завтрашнему бегству задолго до заката.

Когда я достала припасенную на ужин бутылку молока и пару пирогов, в дверь постучали.

Это Блегари, к гадалке не ходи. Пришла вымаливать прощение, чтобы я проклятье сняла. Сниму, куда денусь: мне такой след тоже без надобности.

Ирма не надеядась на мою доброту. Стоило мне открыть дверь, как она горячо зашептала:

— Армандина, прости, прости пожалуйста. Я не со зла. Я на самом деле думала, что для тебя так будет лучше.

Я зло фыркнула:

— Заходите, не в коридоре же нам разговаривать. А вдруг кто услышит?

Чужих ушей мне надо бояться, не ей, но я сделала вид, что она тоже в этом заинтересована. Блегари вошла и закрыла за собой дверь. Огляделась и спросила:

— Ты что, уже собралась? Еще же два дня можешь здесь находиться.

— Вас это удивляет? Знаете, тянуть не имеет смысла: перед смертью не надышишься. А вот с чем вы ко мне пришли?

Тетка не стала падать на колени. С достоинством села на единственный стул и заговорила.

— Армандина, япрошу тебя снять проклятие. У меня уже все болит, а дальше хуже станет, я знаю. Понимаю, что ты на меня зла, но тебя бы все равно в армию распределили. Магов не хватает, пришла разнярядка на всех, чей балл выше среднего. На пол теперь не смотрят. Была бы ты еще замужем…

До меня наконец дошло. Проклятье! Они планировали это заранее!

После того, как погиб Антонио, в Академии сменилась программа обучения. Всех лучших со всех специальностей собрали в одну группу и слали в авральном порядке доучивать всему и сразу. Я поступала на бытовую магию и должна была после обучения стать городским магом вроде моего отца.

И тут вдруг нам быстренько втолкали и боевку, и целительство, и еще кучу всего разного. Учиться я всегда любила, так что не огорчилась, наоборот, с удовольствием учила то, что по идее не должна была.

Как выяснилось, зря радовалась. Мне выдали диплом, в котором черным по белому стояла специальность «маг — универсал широкого профиля». Такие подлежали призыву на военную службу. Блин, и почему мне раньше это в голову не пришло!

Теперь поступок Ирмы не казался мне таким ужасным. У грымзы просто не было выбора. Но отпустить ее без выкупа? Меня все ведьмы засмеют.

— И что вы предлагаете мне за снятие проклятия, уважаемая? — пропела я ласковым голоском.

Блегари достала из кармана небольшую бутылочку и показала мне. Ой! Не знаю, где она это взяла, но передо мной одно из самых редких и ценных зелий. Пары капель достаточно, чтобы залечить самую страшную рану. В принципе, я и сама смогла бы такое сварить, только вот ингредиенты у нас в Академии достать было нереально. Шерстинки и слеза единорога. Это растения такие, но редкие, как будто действительно частицы сказочного зверя. Из запасов преподавателей такое не возьмешь, а в городе покупать — никаких денег не хватит. Особенно мне, студентке, живущей на стипендию и других доходов не имеющую. Стипендия, правда, повышенная, но это мало что меняет.

Я протянула руку и небольшой фиал синего стекла доверчиво в нее лег. Откупорила, понюхала… Оно! Супер! Куда бы я ни попала в дальнейшем, но это зелье мне понадобится.

Быстро проговорила формулу отмены и влила в нее толику силы. Фигуру Блегари снова охватил призрачный огонь, на этот раз синий. Я хмыкнула. Вот откуда пошло выражение «гори ты синим пламенем»!

Злыдня рассыпалась в благодарностях и ушла, как‑то нехорошо зыркнув на меня напоследок. Пошла жаловаться? Не может быть! Если она так сделает, проклятие вернется, я не забыла вставить в формулу отмены это условие.

Я встала ни свет, ни заря, быстро оделась, навесила на себя сумки. Маленькую под мантию, а большую поверх. Кроме сумки под мантией у меня было простое платье горожанки с меняющей облик брошкой на лацкане. Сейчас выйду из здания, зайду в ближайшую таверну, сниму мантию, активирую иллюзию и ищи ветра в поле.

Размечталась! Стоило мне открыть дверь моей комнатушки, как из коридора мне навстречу шагнул мужчина в мундире королевских войск. Я машинально его просканировала, прежде чем мое сердце упало куда‑то вниз да так там и осталось.

Не маг и не ведьмак. Просто капитан приграничной стражи. Пришел за мной, сволочь. Так вот что значил взгляд Ирмы Блегари! Она его на меня натравила!

Военный оглядел меня и, как мне кажется, все понял. Но не подал вида, не стал обвинять. Сказал:

— Армандина Эрнари?

Я кивнула, соглашаясь. Он представился:

— Капитан Ансельмо Лапунда.

Вот только лапунды мне и не хватало. Хорошо хоть не ворчунда и не драчунда. Хотя что тут хорошего? Сбежать эта лапунда мне не даст, попой чую. Мужик тем временем решил одарить меня комплиментом:

— Рад, что ты такая организованная, уже собралась. Тебе еще что‑то надо взять?

Я покачала головой: нет. Порадовалась: хорошо, что успела собраться до его прихода и сумку с самым ценным спрятала под мантию. Тряпки конечно жалко, но их я всегда бросить могу. А деньги, документы, зелья, гримуар моей бабушки и мои собственные записи сохранить необходимо. Вояка между тем не умолкал.

— Еще одно прекрасное для женщины качество: молчаливая. Да вы просто кладезь достоинств, госпожа Эрнари, — а я уж думала, он вежливо обращаться не умеет, — Или все‑таки Армандина? Идем, нам нужно оформить документы в комендатуре.

Тут я все же решила пискнуть:

— Я еще не завтракала!

Мужик радостно осклабился:

— Какое совпадение! Я тоже. Ну что ж, по дороге зайдем перекусим.

Мы действительно зашли, и он даже расщедрился на полноценный завтрак для меня. Заказал и расплатился. Я не стала отказываться и изображать из себя то ли чересчур скромную, то ли гордую и неприступную. Не хватало еще играть в глупые игры. Раз он теперь мое начальство, пусть кормит.

Заодно и разглядела без применения магического зрения. Что могу сказать? Нормальный такой дяденька. Возраста моего отца, может, чуток помладше. Высокий и крупный в кости, но не оплывший, как наши городские лавочники, а подтянутый, без живота. Сразу видно, что военный, да еще и с границы. Лицо… ожидаемое. Скажи художнику нарисовать собирательный образ «капитан приграничной стражи», и он что‑то подобное изобразит. Ни красоты, ни уродства, только обветренное лицо с грубоватыми чертами, пронизывающий взгляд да тяжелая квадратная челюсть.

Он тоже меня рассматривал. Внимательно так, как будто хотел запомнить получше. Слегка щурился, как будто я была товаром, и он оценивал, стоит ли он запрошенных денег. Попутно объяснял, во что удалось вляпаться.

Меня распределили в крепость Симсану, находящуюся на Южной границе Кортала, там, где нашим соседом является Империя. Сам Лапунда — правая рука начальника гарнизона полковника Сильвио Милондо.

Я хмыкнула. Лапунды, милонды… Веселая, однако, там житуха. К счастью, увлеченный воспеванием себя любимого капитан этого не заметил.

Он ведает снабжением и от него зависит, какова будет жизнь личного состава. Новобранцами тоже он заведует. Вот сейчас как раз приехал, чтобы принять и препроводить в крепость рекрутов и мага, а заодно закупить провизии.

Он рассказывал об этом так многословно, что у меня закралась крамольная мыслишка: а не клеит ли меня эта лапунда? Похоже на то.

Когда я съела почти всю яичницу с ветчиной, у него на руке вдруг запиликал амулет вызова. Эти штуки считались секретной военной разработкой и у простых людей их не было. Значит, его начальство вызывает.

Я подняла глаза на капитана и простодушно улыбнулась ему: мол, иди, поговори, я тут посижу.

В мою искренность не поверили. Мужик извлек из кармана браслет и одним движением застегнул на моем запястье. К счастью, это был не блокиратор магии, а поисковик, но и этого достаточно: сбежать теперь я не могла. Все равно найдут, да еще в тюрьму могут посадить.

Сделав свое черное дело, он поднялся и сказал с насмешкой:

— Слинять надумала? Не мечтай, не удастся. Я сейчас выйду, разговор секретный, не для трактиров. А ты сиди, ешь свою яичницу. Жди меня и не думай с места вставать, хуже будет.

Хотела я его спросить, можно ли в туалет отлучиться, но не стала. Тем более что мне пока туда не хотелось. А вот поразмыслить было необходимо.

Лпаунда не дурак, к сожалению. Хоть и распускает передо мной петушиный хвост, но разума при этом не теряет. Делаем выводы.

Сейчас я сбежать не смогу. Но идею в целом бросать преждевременно. Только теперь я определилась с местом. Бегу за границу. На территории Кортала мой диплом со специальностью «маг — универсал» показывать опасно. Отловят и предоставят в армию в качестве пойманного дезертира. Не посмотрят на то, что женщина.

Но если я поставлю свою подпись на магическом контракте…

Ой, голова кругом.

Тут мои раздумья прервал какой‑то незнакомый парень. Откуда только взялся? Я его раньше в таверне не видела. Или просто не заметила? Высокий, тощий, бледный, с лицом, которое невозможно запомнить. Отведешь глаза и готово: физиономия бесследно слилась из памяти. И одет в том же стиле: меня не видно. Так обычно выглядят воры и жулики, а еще агенты спецслужб.

Дылда плюхнулся на стул, с которого встал капитан, и зашептал, тараща для убедительности глаза:

— Девушка, ты магичка? Тебя в армию забирают? Хочешь сбежать?

Не хотела ему отвечать, но язык сам повернулся:

— Есть конкретные предложения?

Парень вдруг улыбнулся мне так, что из невидного, незапоминающегося типа превратился в симпатягу, к которому я почувствовала доверие.

— Предлагаю слинять до ближайшего храма. Тут, за углом. Выходишь за меня замуж и тогда твоему капитану до тебя не дотянуться. Замужних в армию не берут.

Есть такой закон, он прав. Но мой сторож сейчас вернется! Тощий парень продолжал меня уговаривать.

— Не бойся, время есть, хоть и немного. Твой поговорил с кем‑то и пошел со двора. Если выйдем через черный ход, то успеем совершить обряд раньше, чем он сообразит что и как.

Выйти замуж? Он с ума сошел. Даже понарошку я на это не соглашусь. Муж у меня был один — Антонио, другого не надо. А этому жулику я ни на гаст не верю. Что ему надо?

— Зачем это тебе?

— Ну, просто хотел помочь симпатичной девушке. Не веришь?

— Не верю. Что возьмешь за помощь?

— А, не бери в голову, детка. Сговоримся. Ты главное поторопись. Твой капитан может в любую минуту вернуться. Или ты боишься?

На слабо меня и в детстве взять было невозможно, бабушка научила. Зато она же научила думать. Парень прав во многом. Что я теряю? Если бы у меня жених был наготове, тогда да. Но я на мужчин и смотреть‑то не могу после Антонио. А с этим мы заключим договор. Брак — фикция. Замужество с ним ни к чему меня не обяжет. Могу тут же слинять и от него, а потом попросить развода в связи с безвестным отсутствием супруга.

А что он жулик, так это я сразу поняла. Ну и плевать, лишь бы помог. Ситуация такая, что, даже если он заберет все мои деньги, игра стоит свеч.

Я уже совсем было решилась и хотела протянуть руку, чтобы скрепить договоренность, но тут в дверях показался капитан Ансельмо. Дура! Быстрее надо было думать, не хлопать ушами.

Парень как будто почувствовал присутствие нежелательной персоны. Лицо, оживленное во время уговоров, вдруг потухло. Теперь оно ничего не выражало.

Капитан подошел к столику и положил парню руку на плечо.

— Кто таков? Откуда знаешь эту девицу?

Тощий повернул голову и искоса посмотрел на военного. Ответил спокойно:

— Лиселио Гаспарди, приятель ее покойного мужа. А кто вы, капитан?

У Лапунды вытянулось лицо и расширились глаза. Что‑то в словах тощего его здорово задело. Я, смею надеяться, лучше держала себя в руках, но была потрясена. Выходит, он не просто так подошел, потому что по лицу дурочку определил? Он меня знает? Даже капитану, как видно, не было известно, что я вдова. А этот…Лиселио, что ли… Он точно знал, с кем имеет дело.

— Капитан Ансельмо Лапунда, — представился вояка парню и спросил с иронией, — Вы уже попрощались с вашей знакомой? Нет? Тогда прощайтесь скорее, нам некогда.

Парень кивнул мне, поцеловал руку и вышел. Лапунда же сел на его место и одним глотком допил уже остывший чай. Я тоже поторопилась закончить трапезу. Вижу уже, что он торопится и ждать меня не захочет. Так что оставшиеся от завтрака продукты лучше взять с собой. После поем.

Капитан дал возможность увязать бутерброды в узелок, поднялся и потащил меня за собой, по дороге бурча что‑то.

Я прислушалась. Он не ругался. Скорее информировал меня о ситуации. Ему велели принять кроме меня еще две дюжины новобранцев и выдвигаться к городу, где находится крепость, к которой он, а теперь и я, приписаны.

Но сначала нужно в комендатуру, оформить все документы. Вот туда‑то он меня и тянет.

До комендатуры было далеко. Она в центре, а наша Академия на окраине, так что пришлось поработать ногами. Капитан пер к цели как выпущенное из пушки ядро, я едва за ним поспевала. Вдруг на пустом участке улицы, где не было ни лавок, ни трактиров, он остановился, дернул меня за руку, развернул к себе лицом и притиснул к ближайшей стенке.

— Покойный муж, говоришь? Так ты вдова, моя красавица? Очень хорошо. Даже прекрасно.

Он провел рукой по моему лицу.

— А ты хорошенькая. Даже очень. И грудки такие славные. Там, в крепости, тебя маги заберут, но пока…

Он обдал мое лицо жарким дыханием и схватил за грудь. Я вся сжалась от ужаса. Сейчас меня предварительно обцелуют и облапают, а потом…

Теперь ясно, что бежать нужно как можно скорее. Месяц из уважения к вдове героя никто ждать не будет, Лапунда уже определил меня себе в постельные игрушки, а в крепости будет еще хуже. Я думала, там магов нет, раз меня берут, и ошиблась. А от них скрыть мою ведьминскую сущность не удастся.

Значит, смыться надо будет по дороге.

С поцелуями временно пронесло. Капитан, видно, решил, что место неподходящее. Снова схватил за руку и потащил за собой. Я не сопротивлялась, стараясь как можно быстрее переставлять ноги.

Армандо Бастиан ругал себя ругательски. Ну зачем ему надо было влезать, когда никто его об этом не просил? Да еще умудрился назвать этому вояке свое последнее имя. Теперь и эти документы, с таким трудом полученные, надо будет бросить.

А все девчонка. Мало ли их на свете? Всех спасать — жизни не хватит. И благо была бы знакомая, чтобы ради нее подставляться!

Эту он видел раньше только один раз. Она‑то его точно не помнит, да и выглядел он тогда несколько иначе. Да и она изменилась. Тогда сияла, как люстра в королевском дворце, а сейчас потухла, будто ее пеплом присыпали.

Тот день Армандо не забудет никогда. Его, специалиста по иллюзиям, вдруг призвали в армию, да не в разведку, где его таланты могли быть востребованы, а в строевые части. Его с другими такими же бедолагами согнали во двор здешней комендатуры, туда же привезли выпускной курс местной Академии магии в полном составе.

Там он ее и увидел.

Во дворе толпились все: и призванные на службу маги, и их родня, пришедшая проводить. У Армандо не было родных в этом городе, поэтому он стоял один и наблюдал. Студенты сбились в отдельную кучку: все были без провожающих, кроме одного парня, высокого черноволосого красавца, явно старшего в группе. К его руке льнула эта самая девушка, которую брюнет вслух называл Армандиной.

Это имя привлекло внимание Армандо. Девушка — почти его тезка. Он тогда еще удивился, откуда она взялась, и спросил об этом одного из студенческой компании, того, кто стоял к нему ближе. Оказалось, просто знакомых девушек не пускали, а это жена. Тоже студентка Академии магии.

Она показалась ему привлекательной. Не писаной красавицей, но очень миленькой. Вздернутый носик, пухлые губки, большие карие глаза, опушенные длиннющими ресницами, рыжеватые вьющиеся волосы… Она собрала их в строгую прическу, которая все же не смогла окончательно усмирить их буйство. Несколько крупных завитков на лбу, на шее и на висках вылезли и придали ей легкомысленный вид. Фигурка барышни Армандо тоже понравилась. Про такие говорят «аккуратная»". Все на месте, ничего лишнего.

И смотрело это прелестное создание на своего мужа, как на божество, сошедшее с небес. Между прочим совершенно зря. Расстались они странно. Когда пришедший военный чин велел всем провожающим в течение пяти минут покинуть двор комендатуры, барышня стала вдруг что‑то горячо шептать на ухо своему дружку. Потом топнула ножкой, махнула в сердцах рукой и в слезах убежала.

За время пути до границы Армандо несколько раз столкнулся с красавцем. Звали его, кажется, Антонио. Да, верно, Антонио Эрнари. Был он и красив, и неглуп, но не настолько, чтобы не пасть жертвой королевской пропаганды. В своей группе парень был признанным лидером, все ему в рот смотрели, не только жена.

Напрасно. Лидером должен быть кто поумнее, тот, кто способен мыслить самостоятельно. Армандо пытался ему объяснить, что их глупо гонят на убой. Приводил примеры, доказывал. Ничего не помогало: парень остался глух. Поначалу просто осаживал и высмеивал, обзывал девчонкой и намекал, что Армандо трус. Мало того, он обвинил его в упадочных настроениях, а затем сдал страже как подстрекателя с дезертирству. Идиот.

От стражи Армандо сбежал на первом же привале. К нему приставили двух деревенских увальней, так что же удивляться? Удержать мага — мастера иллюзий не с их квалификацией. С тех пор он числится преступником, живет под чужими именами и уже стал забывать свое настоящее лицо…

Тогда он сбежал в лес, построил землянку и просидел там почти полгода, чтобы его история забылась.

А потом Армандо вышел к людям и узнал, что никто из тех, кто был тогда с ним, не выжил. Из Долины магов не вернулся ни один. Выходит, Антонио спас ему жизнь, сдав страже. Пусть он теперь вечный беглец, зато живой.

Все же он оказался до отвращения сентиментальным. Бросился выручать девчонку в память о том, кто поступил с ним отвратительно. Ну и что, что это спасло жизнь? Антонио‑то имел в виду совершенно другое. Но теперь Армандо чувствовал себя должным покойнику. Да и девочку жалко. Вон как этот капитан на нее нацелился.

Все это сошло бы за оправдание своего глупого поведения, если бы выгорело. Но сейчас, по здравом размышлении, Армандо понимал, что поступил не просто глупо, а по — идиотски. И девчонку подставил, и себя засветил. Импровизации хороши, когда тщательно проработаны заранее. А тут… Даже если бы его авантюра, продиктованная мгновением, сработала, девочка вместо армии загремела бы в тюрьму с ним за компанию.

Капитан с дурацкой фамилией Лапунда не из тех, кто стал бы миндальничать. Схватил бы обоих и потащил разбираться. Тут бы и выяснилось, что никакого Лиселио Гаспарди не существует в природе. Сдали бы его магам — дознавателям… И сам бы пропал, и девчонку за собой бы потянул.

Так что хорошо, что не срослось. В результате оба целы. Конечно, капитан потянет куколку в койку, тут двух мнений быть не может. Но, в сущности, девчонки для этого и существуют, разве не так?