Осел и морковка

Глава 32

Следующие несколько дней я старательно занималась уборкой замка. Привела в идеальное состояние свою башню, вычистила все комнаты, которые стояли открытыми, добралась до кухни и навела там чистоту. Заодно выяснила, откуда берутся продукты, которыми меня потчевал барон. Таким образом местные жители выплачивали своему господину часть налогов. Дворецкий вел им учет и все его записи были в порядке.

Я вернула в хранилища заклинание стазиса, чтобы приношения не портились, и подпитала его постоянным притоком магии.

Заодно уговорила герцога не отказываться от еды: грех, если она пропадет. За несколько дней парень похорошел и поздоровел на глазах, у него появился здоровый румянец, а щеки перестали быть такими впалыми.

Как ни странно, от этого он стал выглядеть еще моложе и еще беззащитнее.

Мы с бароном старательно друг друга избегали. Он не помнил, что был у меня и что мне говорил, но свое намерение так поступить помнил, и теперь гадал: было или не было, а если было, то что.

Я же старалась не попадаться ему наедине, чтобы он не начал задавать вопросы. Кто его знает, что такой сволочи в голову взбредет.

Да, охранная система Барракана заработал в полную силу не утром. А после обеда на следующий день. Но тут уж пришлось всех снабжать амулетами допуска. Челядь — простыми, а герцогу я сделала расширенный, чтобы он мог попасть в тайные ходы и зайти в мою башню. Барон же теперь мог только толочься у порога и умолять его впустить. Я надеялась, что у Мануэля хватит мозгов, чтобы не давать свой амулет всяким там.

Приводя замок в порядок, я осторожно, незаметно, прощупывала все вокруг на предмет скрытого клада и ничего не находила. Никаких следов.

Юный герцог пока что радостно встречал все мои действия, умилялся чистоте и наворачивал еду за обе щеки.

Кухарка во мне души не чаяла. Она уже не знала, каким богам молиться, чтобы молодой господин взялся за ум и стал наконец нормально питаться. Правда, по ее мнению нормально — это жрать в три горла. Я вылечила ее больную спину и теперь тетушка летала по кухне как молодая и строила глазки Базилю.

Заодно она стала для меня источником информации о положении в герцогстве и королевстве. Она одна из всех в замке регулярно ходила на рынок, слушала там разговоры, собирала сплетни и несла мне. От нее я и узнала, что барон тоже регулярно выбирается в город и встречается там с какими‑то сомнительными личностями. Их несколько раз видели в таверне "Два петуха", злачном заведении, в котором собирались подонки общества. Барон со своими знакомыми не оставались в общем зале, поднимались наверх, где хозяин держал комнаты для приезжих, а на самом деле воровской притон. Но что прятаться в маленьком городе? Бесполезно. У меня на родине если у кого‑то утром на огороде кошка окотилась, то в обед об этом говорил весь город.

Оджалис, хоть и был столицей герцогства, но размерами немногим отличался от моего родного городка. Здесь все друг друга знали и ни один новый человек не мог остаться незамеченным.

Конечно, здесь была и своя" тень", то есть люди, существующие по другую сторону закона. Горожане их видели и не видели. Признаться кому‑нибудь, что ты знаешь, где находится теневой король Веркана, значило подписать себе смертный приговор. Но барон‑то в число "людей тени" не входил, его законы воровского мира не защищали. Поэтому о нем шептались, и, пожалуй, только он об этом не догадывался.

Так что от кухарки госпожи Тевы я знала обо всем, что могло меня заинтересовать.

А вот юный герцог оставался загадкой. Он был все тем же юным, чистым, искренним существом, общался со мной с неослабевающим энтузиазмом, но пока речи про сокровища герцогов Верканских не заводил, а ведь должен был, если хотел до них добраться. Я не могла отделаться от мысли, что он за мной наблюдает и оценивает каждый мой шаг, каждое слово. Думает, достойна ли я доверия?

Странно, если принять во внимание то, что видно всему миру: его характер. Или он просто ловко шифруется, а сам не так прост? Одно мне было ясно: как бы ни доверял Мануэль королевскому эмиссару, но всех карт ему не раскрывает. Почему? Это уже другой вопрос. Может, сам не все знает, и молчит, чтобы впросак не попасть?

Другое соображение насчет поведения герцога было такое: он ждет, что я случайно что‑то найду, пока буду здешнюю грязь разгребать. Но я весь замок своими силами чистить не собираюсь, только те помещения, которые открыты и используются. А их здесь около четверти. В основном же древнее здание стоит пустым и мертвым. Кто поручится, что сокровище рода Веркан спрятано не там?

Но надо сказать, после того, как я почистила жилую часть здания, положение стало улучшаться. Для начала госпожа Тева притащила с рынка двух деревенских девиц, которых наняли горничными за ту же плату, что и меня: стол и кров. Выяснилось, что они обе остались сиротами после морового поветрия, жить им негде и они согласны на что угодно, лишь бы не голодать.

Меня, честно говоря, удивило, что горничных нашли только сейчас. Бедные девушки есть всегда, стоит только поискать. Но госпожа Тева пояснила: она несколько раз приводила девиц с рынка, надеясь сделать из них служанок, но стоило тем увидеть грязь, какая тут царила еще недавно, а затем понять, что кроме скудной еды отмывание этого ужаса ничем оплачиваться не будет, как они исчезали.

Да уж, моя магия и та еле справилась. Из грязевых шаров сформировала кирпичи и сложила их на заднем дворе. Один из людей герцога, работавший в конюшне, их увидел и слезно стал умолять отдать их ему: он обрушившуюся внутреннюю стену переложит. Очень удачно, не надо думать, как эту гадость уничтожать. Заклинание делало мои кирпичи крепкими, но дождь мог их размыть, а в качестве внутренней стены они еще пользу приносить будут.

Зато в замке была чистота, поддерживать которую несложно. Вот девушки и согласились работать в ожидании, когда доходы герцога позволят платить им нормальное жалованье.

Надо сказать, я жутко уставала. Это сказать легко: взмахнула рукой и все стало чистым. На самом деле на это тратится огромная сила, а пропускать ее через себя не так уж легко. Где‑то через декаду я обратила внимание, что округлившиеся за зиму щеки ввалились, как будто я все это время голодала. Но врать не стану: Тева кормила меня на убой.

Она уверяла, что ей приятно видеть человека с хорошим аппетитом. Ей нравится, когда люди хорошо кушают. Ха — ха — ха! Этим словом она заменяла другое, более подходящее по смыслу. Я лопала, жрала в три горла и все равно худела и бледнела. Пора было на время притормозить.

На это же мне вдруг решил намекнуть мой работодатель. Поймал в коридоре, схватил за руку и трепетным голосом произнес:

— Летиция, пожалуйста, прошу, поберегите себя. Я вижу, как вы выкладываетесь ради моего замка. Но не надо так. Если все будет происходить немного медленнее, ничего плохого не случится.

— Вас что‑то беспокоит, Ваша Светлость?

— Да. Вы пришли сюда румяная, а сейчас на вас больно смотреть. Я не хочу, чтобы вы потеряли свою красоту. Никакие замки этого не стоят.

— Где вы увидели красоту, Ваша Светлость? Вполне обычная внешность, ничего особенного.

Он вдруг смутился.

— Ну, я хотел сказать, вы такая цветущая сюда пришли… Я себе не прощу, если на службе вы себя заморите.

Говорил он это, не отпуская мою руку и слегка ее пожимая. Я не поняла: это красивый юнец решил за мной поволочиться? С чего бы? Никогда не поверю, что он на самом деле влюбился. Если только… Если только я не расслабилась и забыла контролировать свои ведьминские особенности.

Ведьме не обязательно быть красивой, чтобы в нее влюблялись, у нас есть свой особый магнетизм. На магов он, правда, действует не всегда, а вот простых людей просто с ног сбивает, делая практически рабами женщины. Но взрослая ведьма держит свой магнетизм под замком и выпускает по мере надобности.

Надобности очаровывать здешних обитателей я не видела, но с устатку могла и проколоться. Забылась и готово дело. Бедный Мануэль! Он очень привлекательный мальчик, да еще и герцог впридачу, только мне не нужен никаким боком. Что делать?

— Ваша светлость, я предвижу, что мне придется до конца года вас покинуть, поэтому и тороплюсь сделать все возможное. Не волнуйтесь, я отдохну и все вернется. Маги так просто красоту не теряют. — Летиция, я не знаю, как вам сказать…

Он что, решил мне в любви объясниться?! Ой, не надо, не надо! Я не хочу!

— В общем, мне нужно с вами очень серьезно поговорить. Только это большой секрет, даже тайна…

Секрет и тайна? Это явно не про любовь. Надеюсь, он наконец собрался с духом и собирается рассказать про утраченное сокровище. Вовремя, а то мне уже надоели эти недомолвки.

— Я вся внимание.

Юноша вдруг покраснел и замялся, как будто хотел сказать что‑то неприличное.

— Я… Я приду к вам в башню, Летиция, и мы поговорим.

Разумно. Не стоит о тайнах трепаться где ни попадя. Но если он намекает на что‑то другое… Я с детьми в половую связь не вступаю. Вслух сказала:

— Буду ждать, Ваша Светлость.

Сказанное герцогом заставило меня задуматься и действительно снизить темп работ. А вот поиски можно будет активизировать. Только так, чтобы барон не заметил, он что‑то последнее время все с большими сомнениями на меня поглядывает.

Для поисков отловила дворецкого и усадила у себя в башне чай пить. Заодно стала расспрашивать, где здесь раньше что было. Логично, что герцог спрятал свои сокровища в каком‑то значимом для него месте. Или в таком, куда никто не ходит. Но не в гостевых покоях уж точно, и не в комнатах слуг. А что тут еще было и где. Мне не хотелось почем зря переться в закрытую часть замка и глотать пыль. Если уж идти, так хоть точно знать куда.

Базиль — мужик словоохотливый. Стоило завести разговор о былом величии замка в Оджалисе, он просто запел ему хвалу. Я прикинулась бестолочью, которая не понимает, о каких местах идет речь и подпихнула дворецкому под руку бумагу и карандаш: пусть рисует план и отмечает на нем нужное.

Вот например библиотека. Она осталась на грязной территории. Или оружейная. Тоже там. Галерея с портретами предков. Кое — какие портреты висели и в малой приемной, которую я отчистила, но основные оставались за запертой дверью. А еще тронный зал, большая приемная, большая столовая, покои, кабинеты…

Вообще все мало — мальски значимые помещения были закрыты. Доступными оставались только личные покои герцога, которые раньше занимал один из сыновей предыдущего, покои барона, тоже из той же серии, малый приемный зал, малая столовая, рабочий кабинет Мануэля, в котором раньше находилась канцелярия, службы вроде кухни, кладовых, дровяного склада, и моя башня. Слуги жили под крышей в тех комнатушках, которые раньше стояли пустыми.

Зря я здесь искала, тут и не могло ничего быть. Сокровища явно спрятаны в закрытой части замка.

Жаль, без похода туда ничего определить не удастся. А опять пыль глотать — удовольствие ниже среднего.

Мануэль пришел через два дня. Не знаю, что он делал все это время. Вероятно, собирался с духом. Но появился он все равно внезапно. Я сидела в гостиной и читала очередной трактат из тех, что Берракан хранил у себя. Вдруг над моей головой что‑то зашуршало и зазвенело. Я вскочила и бросилась наверх…

Прямо на моей кровати сидел герцог и кокетливо мне улыбался.

Так бы и дала в глаз! Глупый мальчишка! Откуда он тут взялся?

— Ты удивлена, Летиция? Я пришел тайным ходом. Я не хотел, чтобы о нашей встрече кто‑нибудь узнал.

— Тайным ходом? А где здесь тайный ход?

Если он уже в мою спальню ввалился, то изображать этикет и обзывать его светлостью просто язык не поворачивается.

Мануэль нормально отнесся к тому, что я не делаю реверансов. Прямо в алькове соскочил с кровати, подошел к стене и показал: надо повернуть висящую на стене мозаику и дверь откроется. Я присмотрелась. Здорово. Штучка работала только у того, кто имел полный допуск ко всем помещениям. Барону дверь не открылась бы.

Почему я раньше этот ход не заметила? А мне в голову не пришло, что его устроили прямо в алькове.

Заодно стало ясно, что звенело. Когда дверь открылась, с придвинутой туда этажерки упали мои заготовки под артефакты. Придется с пола собирать. Я же не знала, что здесь дверь, и затащила этажерку поближе к изголовью, чтобы держать на ней самое необходимое.

Но раз уж красавчик с моей кровати сам встал, обратно я его не пущу. Пусть в кресле сидит.

Подумала так и выбралась из алькова. Мануэль хотел меня удержать, схватил за руку и в результате я вытащила его на середину комнаты. А там попеняла:

— И как же тебе вздумалось лезть в спальню девушки? Я понимаю, когда здесь жил старый маг, это было прилично. Но теперь‑то?

Сначала Мануэль потупился и даже покраснел, на затем вскинул на меня свои синие глаза.

— Летиция, ты хочешь сказать, я тебе не нравлюсь?

Здрасьте вам! Приплыли! И этот туда же!

— Нравишься. Только не так, как ты думаешь.

— Что, ты тоже будешь уверять меня, что испытываешь ко мне исключительно братские чувства и что я еще маленький?

Тоже? Не я одна отправила этого мальчика с его нежностями?

— Братские, не братские… Но возлюбленным своим я тебя точно не вижу, уж извини. Ты красивый парень, но…

Герцог надулся и выпалил:

— Тебе нравится барон?

Я аж расхохоталась.

— Вот уж кто мне ни капли не симпатичен. Мерзкий, лживый, двуличный человечишко.

— Ты говоришь так о королевском эмиссаре! Его сюда король прислал!

Ой, наивняк! Чистый, простодушный ребенок, для которого король непогрешим.

— Ну и что? Не боги же! Или ты думаешь, что барон Годфруа сюда с неба свалился и поэтому наделен всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами?

— Ты опять хочешь сказать, что считаешь меня глупым малышом.

Как он догадался?! Я действительно не считала Мануэля образцом рассудительности. Хотя и дураком тоже. Поэтому сердито возразила:

— Ну а если ты такой умный, скажи, что делает барон в этом замке? Свою миссию он выполнял, пока тебя тут не было. А сейчас он что делает?

Юноша набычился, засопел сердито и вдруг выпалил:

— Я сам хотел бы знать.

Хвала богам, мозги у него на месте!

— Вот как? Тогда предлагаю не щелкать клювом, а выяснить, и как можно скорее. По моим сведениям этот твой барон Годфруа — далеко не безобидный птенчик.

Он вдруг загорелся энтузиазмом:

— Давай! А как?

Ну вот и пришло время поговорить о сокровище.

— Есть у меня идея… Правду говорят, что раньше Веркан слыл богатым герцогством?

— Да, дядя был не бедным. Но когда я сюда пришел, сокровищница была пуста. Барон тоже ничего не нашел… Никто не знает, куда все подевалось. Мы с ним ищем, ищем…

— Для этого и мага хотели нанять…

— Да. А ты откуда знаешь?

— Нетрудно было догадаться. Поиск — одно из основных направлений бытовой магии. А твой барон приходил ко мне в первыый же вечер как я тут поселилась и уговаривал помочь ему найти сокровище.

— Он хотел мне помочь!

— О тебе речи не было. Он искал его для себя. Жаловался, что, как младший сын, не имеет капитала, жаждал заполучить себе золото Веркана.

— Зачем ты на него наговариваешь? Он не преступник, а благородный господин.

Ой, святая простота.

— Знаешь, дорогой, я ни на кого не наговариваю, а рассказываю как было. Но если ты мне не веришь, давай проверим.

— Как?

— Будь завтра в то же время в моей комнате. Запирать тайный ход не стану, так уж и быть. Только не шуми, а внимательно слушай.

Парень заинтересовался, попытался выведать детали моего плана, затем хотел сорвать поцелуй, что ему в конце концов удалось. С трудом я спровадила его обратно в тайный ход.

А на следующий день я делала барону такие явные намеки на поиски сокровищ, что удивительно, как тот дотерпел до вечера. Сразу после ужина объявился в моей гостиной, вернее, на этот раз постучался в башню и я его впустила.

Чай со специальными добавками уже стоял на столе, а Мануэль сидел в засаде.

Сцена повторилась с небольшими вариациями. Барон был настроен вызнать у меня побольше, у него были сомнения относительно моей роли в замке, но ему почему‑то не пришло в голову отказаться от чая в моей комнате. Видно, считал его чем‑то невинным. Чай — не вино, ему не приписывают способности развязывать язык, а зря.

Стоило барону осушить чашку, как он расслабился и повторил практически все, что говорил в прошлый раз, но так как он был раздосадован, то не стеснялся в выражениях и костерил всех подряд: своего благодетеля герцога Ливерна, короля, Мануэля. Особенно Мануэля. Барон обзывал его щенком и дураком.

Я прямо слышала, как парень сопит от гнева. Но, к счастью, он сдержал данное мне слово и не выбежал с обвинениями, а дослушал до конца.

Конец же наступил тогда, когда я поняла, что ругательства пошли по второму кругу, а новой информации уже не будет. Тогда я предложила барону помощь мага и налила еще чашечку. В ней был сильный снотворный настой. Не тот, что действует через полчаса, а тот, что валит с ног на месте.

Барон проглотил содержимое и грузно свалился вместе с креслом. По башне разнеслось его:

— Хррр — хрррр…

На храп выбежал наконец герцог.

— Летиция! Я и не подозревал! Нет, у меня были сомнения… Но чтобы такого мерзавца мне послал король… Это ужасно. Что делать?

— В замке, насколько мне помнится, должны быть казематы. Нужно отнести преступника туда.

— Летиция, он же королевский эмиссар. Мы не имеем права!

На этот счет у меня было совершенно обратное мнение. Я подстраховалась. Конечно, голословные заявления немного стоят, поэтому у меня в кармане были записывающие кристаллы, которые я активировала один за другим. Барон наговорил на десяток смертных казней и три пожизненных заключения. Поэтому герцог мог его схватить, а если бы король стал докапываться, имел, что предъявить в качестве доказательства черной измены и коварных замыслов.

Протянула Мануэлю кристаллы на ладони.

— Я не имею, а ты…! В моих руках запись всего, что тут произнес этот тип. Если преступление или злой умысел доказаны, у герцога все права: схватить, допросить, судить и казнить. Это я точно знаю.

Герцог вдруг воспрял духом, а затем сник.

— Но он такой здоровый… Я не могу допустить, чтобы ты, девушка, таскала тяжести, а сам не утяну…

Таскать это спящее тело? Не хочется пачкать о него безразмерную сумку. Я усмехнулась и, велев Мануэлю связать гада, отправилась за тягловой силой. Базиль, узнав, что барона схватили с поличным, так обрадовался, что чуть из штанов не выпрыгнул. Живо поднял двух других слуг и все вместе они отправились в башню.

Мануэль, конечно же, никого не связал. Сидел за столом задумавшись и грыз печенье. Наливать себе из чайника он опасался. Ну и правильно. Барон дрых без задних ног, поэтому дал себя унести и запереть в каземат замковой тюрьмы, вход в которую нашелся рядом со входом в винный погреб.

Когда все закончилось и мы с Мануэлем вернулись ко мне в башню, он жалобно спросил:

— Летиция, неужели я такой дурак, что каждый норовит меня обмануть?

Я вздохнула и призналась:

— Ты не дурак, отнюдь. Но выглядишь… ты кажешься таким наивным, что прохвостов просто так и тянет тебя надуть. Не переживай. С годами это пройдет.

— Ты тоже, как и все, видишь во мне всего лишь ребенка. А ведь я мужчина! Ты мне так нравишься, Летиция…

Он попытался меня обнять. Пришлось переводить разговор в иное русло и отвлекать паренька, расспрашивая его о детстве, юности и о том, как он стал герцогом. Мой интерес к его прошлому показался Мануэлю много обещающим. Он уселся рядом со мной у пылающего камина и начал рассказ.

Жалостная история про то, как младшего сына младшего брата отправляют далеко от дома в чужую страну. Как он там мыкается, не имея лишних денег, как опорой ему служит единственный взятый из дому слуга.

А потом он внезапно узнает, что он остался на свете один одинешенек. Все его родные умерли в одночасье от страшной болезни, и теперь он наследник всех из богатств.

И вот, зная, что он — герцог Верканский, но не имея гроша за душой, он отправляется домой через три страны.

Кажется, этот путь домой и был великим приключением в жизни Мануэля. Выехал он из Кортала на коне, слуга его тоже. А вот примерно на середине пути в Мангре им пришлось с конями расстаться. Юный герцог сломал ногу и не мог двинуться с места. Денег у него не было, пришлось продать сначала коня слуги, а затем и его собственного.

— Ты представляешь, это же Мангра! Там запрещена даже лечебная магия! Того, кто ею воспользуется, казнят вместе с тем, кто ее применил!

А то я не знаю. Мангру я запомнила навсегда как очень малоприятное место.

— Так вот, перелом был очень нехороший, а местный знахарь еще и неправильно сложил кости. Я мог остаться хромым на всю жизнь, и это в лучшем случае. Но мне повезло. В той же деревне остановился маг Лиселио Гаспарди…

— Что?

О боги! Лиселио Гаспарди! Я знаю того, кто назывался этим именем! Армандо! Выходит, Мануэль знаком с моим Армандо? И даже ему благодарен?!

Герцог продолжал болтать, излагая историю про ногу, коня и обоз, а я сидела как из‑за угла мешком прибитая. Он наконец это заметил.

— Летиция, ты что, знаешь этого мага? Ой! Я, кажется, догадался…

— О чем?

— Он говорил, что у него есть любимая девушка, которая от него сбежала. Он торопился ее найти и именно поэтому купил у меня лошадь. А по твоему лицу вижу: он тебе не чужой. Летиция! Это ты та самая девушка?

Я говорила, что герцог сообразительный?

— Я.

— Ты его любишь.

Он даже не спрашивал, а констатировал факт. Пришлось подтвердить:

— Да. Я его люблю.

Кажется, теперь я это знаю точно.

— А он? Где тогда он?

— Мы разминулись, а потом… Он исчез.

— А ты все продолжаешь его любить? Летиция! А если он тебя бросил? Если ты ему больше не нужна?

Эти слова, хоть я и говорила их себе тысячу раз, вдруг отдались болью в сердце. Так, Армандина, пока заканчивать эту историю. Если ты действительно не нужна Армандо, то почему бы тебе не остаться с влюбленным герцогом? Да, ты его не любишь, но он мил, красив, добр и благороден, так что ты не прогадаешь. Только надо показать ему твое истинное лицо, а то парень пребывает в заблуждении.

Тут я кокетничала сама с собой. Мой настоящий облик был значительно привлекательнее физиономии Летиции. Но Мануэль влюбился (если он влюбился) в мое нынешнее лицо.

— Мануэль, если я больше не нужна моему другу… тогда я могу подумать о новой привязанности. Но пока я не уверилась в этом, я не хочу даже думать о других мужчинах. Это понятно?

— Понятно. А как ты собираешься узнать, нужна ли ты ему, если его здесь нет и вы не общаетесь? Или есть магический способ?

— Способ есть. Только я пока не могу им воспользоваться. Не получается у меня.

— Летиция!

Ой, как мне надоело это чужое имя.

— Армандина!

— Что?

— Армандина. Мое настоящее имя Армандина.

Я встала и отколола от платья свою брошь. Герцог разинул рот:

— Как?

— Обыкновенная иллюзия. Я скрывалась от преследования и назвалась чужим именем, а заодно и внешность взяла чужую.

Мальчик вдруг сказал, недоверчиво хмыкнув:

— Я бы еще понял, если бы ты носила личину дивной красавицы. Но твое настоящее лицо гораздо приятнее и милее того, которое было раньше.

— Зато выглядит солиднее, легче работу получить. Девочку — лапочку все зовут в постель, но никто не поручит ей важного дела. А я маг.

Герцог придвинулся ближе, взял мою руку, прижал к своему сердцу и заговорил:

— Я знаю. Ты замечательный маг, Армандина. Замечательный маг и очень красивая девушка. Теперь мне еще больше хочется, чтобы ты была со мной. Если ты хочешь замуж, я готов жениться хоть сейчас. Родни у меня не осталось, протестовать и препятствовать некому. Король согласится, особенно после того, как послушает признания барона и узнает, что это ты его разоблачила. Может, ты еще передумаешь насчет этого своего Лиселио и согласишься быть моей женой?

Женой? Он сказал женой? Он совсем с ума сошел. Герцоги на ведьмах не женятся. Но с психами надо вести себя ласково и доброжелательно, не спорить, но и не соглашаться на их глупости. Отодвинем все в будущее. Я осторожно высвободила руку.

— Давай так. Я поставлю срок. Если до летнего солнцестояния мой мужчина не объявится, мы вернемся к этому разговору. А если объявится и позовет… Не обессудь.

На другой день Мануэль нашел писца, заставил его переписать все, что зафиксировалось на кристаллах, на бумагу, затем с моей помощью продиктовал ему рассказ о том, что тут случилось, и решил послать это все в столицу. Я придумала подстраховку: если замок окружают агенты Ливерна, надо посылать не одно, а несколько писем, но в разные адреса. Внутри каждого конверт с просьбой вручить королю как можно скорее. Магическим способом я размножила всю писанину, а затем пять конвертов ушли разыскивать адресата. Как минимум один дойдет.

Караулить Годфруа в замковой тюрьме Мануэль поручил своему доверенному слуге, тому, с кем приехал из Кортала. Барон поначалу вопил и ругался, обещая всем королевскую немилость, но затем затих. То ли смирился, то ли придумал какую‑то гадость, не знаю. У меня были другие дела.

Следующая декада была целиком посвящена поиску сокровищ Веркана. Я изложила Мануэлю свои соображения и он с ними согласился. Более того, оказалось, что он и сам склонялся к тому же. Мы надели самые плохие свои тряпки и вошли на территорию грязи. Чистить ее я не хотела: силы нужны были для другого, а применение мощного заклинания могло замаскировать след того, которое применили, чтобы спрятать золото.

На полу явственно были видны следы. Мануэль пояснил для тупых:

— Мы тут ходили с Годфруа.

Ну конечно. А я сомневалась.

Их следы шли вместе, кое — где перекрывая друг друга. Но очень скоро мы оба заметили, что следы барона попадались там, где герцога не было и в помине.

— Как же так? Выходит, он ходил сюда без меня?

— А ты как думал? Конечно! Он же искал клад и не собирался с тобой делиться. Он вообще хотел захапать все: деньги, титул и герцогство. Так что тебя удивляет?

— Ты права.

Мы прошли в ту часть замка, которая казалась наиболее перспективной. Я пустила поисковое заклинание на золото. Если где‑то спрятано больше, чем три монетки, оно должно показать. Жаль только, что радиус действия у этого метода маленький, каждую комнату надо проверять отдельно.

За декаду мы прошли большую часть комнат, но не нашли ничего стоящего. Ах, нет, за буфетом валялся массивный золотой браслет да под шкафом в кабинете нашелся тайник с мешочком монет трехсотлетней давности. Но вряд ли эту малость можно было счесть сокровищами герцогов Верканских. Хотя Мануэль и этому обрадовался.

— Теперь я хоть слугам смогу заплатить и тебе отдам уговоренную пятую часть.

Я прикинула. Пятнадцать гитов по сравнению с нулем — совсем неплохо. Но мне нужно больше, чтобы добраться до моря. Или теперь уже не стоит туда торопиться?

В последний день декады я решительно отказалась от поисков и сообщила герцогу, что хочу отдохнуть. Для начала прибралась в своей башне, привела в порядок свой гардероб, а потом улеглась на диванчик с книжкой. Попался довольно нудный трактат о трансмутации, но я упорно его читала, Скоро глаза начали слипаться.

И тут, на грани сна и яви, мощно как никогда, прозвучал голос Армандо:

— Дина, Дина, Армандина! Отзовись! Милая! Любимая! Откликнись!

Я как с цепи сорвалась. — Армандо, гад паршивый? Сволочь! Где ты был? Почему столько молчал?! Как у тебя совести хватило так меня мучить?!