Осел и морковка

Глава 41

Некромант оказался вполне адекватным дяденькой: неглупым и интересующимся. Конечно, поначалу он строил из себя великого корифея, перед которым мы с Армандо — просто пыль, но после того, как я объяснила содержание и ход задуманного мною ритуала, он притих и уже вел себя с нескрываемым уважением. А когда Армандо показал ему новый способ записи свидетельств на кристалл, который вычитал в моих записях уроков Вэня (и когда успел?), то Верканис просто растаял и под конец уже уверял нас в своей вечной дружбе и признательности.

К чиновникам он вышел один и сообщил, что обряд снятия привязки по крови будет проведен госпожой Армандиной Бастиан при его, Верканиса, личном участии через три дня на четвертый. Это время потребуется, чтобы подготовиться к ритуалу, собрать все необходимые материалы и инструменты, оборудовать ритуальное помещение… Он приглашает всех быть свидетелями.

Мы с Армандо подслушивали из соседней комнаты. Речь некроманта понравилась обоим. Хорошая мысль пригласить всех: свидетели нам еще потребуются.

На корабль, блокировавший выход из гавани, решено было отправить письмо с предложением вступить в переговоры. Местом для них назван мол у входа в гавань, тот, на котором располагался местный маяк. На всякий случай с письмом послали мальчишку — младшего писаря городской управы. Не потому, что его было не жалко, а потому, что задерживать парнишку для людей Дешерна не было никакого практического смысла.

В общем и целом все нужные на сегодня решения были приняты и мы с Армандо могли бы отправляться домой, но нас попросили задержаться до возвращения посланника. Спасибо хоть чай налили.

Через два часа юный писарь вернулся и привез ответ: капитан корабля готов встретиться с главой кармелльской администрации и выдвинуть свои требования завтра в полдень на указанном месте. Ну вот и отлично. До завтра мы можем отдохнуть наконец.

Ага, отдохнули одни такие. У входа нас ждал герцог Верканский собственной персоной. Юный красавчик маялся у закрытой двери и явно десять раз проклял свою идею нас посетить. Пришлось пригласить его в дом и послать уже не за обедом, а за ужином для троих.

Мануэль выглядел да и был очень обиженным. Его пустили на берег, поселили в гостинице у порта и даже подсказали, где нас искать, но никто ни во что не стал посвящать. Он желал принять участие в творящемся безобразии, но не знал, с какого боку подступиться. Ему даже не предложили поставить свою подпись на заявлении против Дешерна, а уж герцог‑то на весах общественного мнения всяко весит больше, чем самый отважный капитан.

А ведь он не последняя спица в колеснице, герцог как‑никак. В отличие от меня, которой от усталости просто ни до чего не было дела и все вызовы в магистрат и переговоры казались тяжким бременем, шустрый юнец жаждал информации больше даже, чем еды или сна. А ее‑то ему и не предоставили.

Он узнал только, что несчастных бывших рабов временно поселили в пустующих казармах. Когда‑то Кармелла принадлежала герцогу, который содержал собственную регулярную армию, но свободный город в ней особо не нуждался и казармы стояли пустыми. Два раза в год их занимали под ярмарки, чтобы не выставлять ценные товары под открытым небом, а в остальное время они никому не были нужны. Сейчас туда стекаются пожертвования от граждан, все желают помочь несчастным.

Кстати, я тоже собиралась помочь. Не только тем, кто сейчас мается в пустых казармах, но и своему мужу. Нужно сварить нейтрализатор зелья Зентиса и мазь для ращения волос. Но это позже.

Пока же мы с Армандо как могли утоляли жажду знаний молодого герцога. Для начала мой муж объяснил Мануэлю, почему ему не позволили подписать жалобу. Да просто он не является пострадавшей стороной. Зато теперь его можно будет привлечь в качестве незаинтересованного свидетеля. Причем не здесь, в Кармелле, а на его родине, в Элидиане. Он же не откажется выступить перед королем и поведать тому все, что знает?!

Парень оживился. Он так мечтал сыграть важную роль и вот у него появился шанс! А потом я напомнила ему про томящегося в Оджалисе барона и его связь с Дешерном и его соучастниками. Если он сможет объединить все ниточки и представить как нечто цельное при том, что он принял непосредственное участие в обезвреживании такого опасного заговора… Верканский герцог сыграет не просто важную, а главную роль в этой пьесе. По крайней мере в глазах короля Диона.

Размечтавшись о том, как он своим рассказом поразит короля, Мануэль слушал рассказ о том, что происходило в магистратуре одним ухом. После ужина я отправила Армандо проводить красавчика до гостиницы, а то не дай боги заблудится. Сама же поспешила на кухню развела огонь в очаге. Начинать варить зелья надо было уже сейчас, чтобы к утру настоялись. Мужчинам в принципе хватило бы и нейтрализатора, могут и подождать пока шевелюры отрастут своим ходом, а вот для дам волосы — насущная потребность. Благосклонность подружки Лапунды мне сейчас не помешает, пусть уговорит своего красавчика остаться с ней и забыть про Кортал и службу. А то вспомнит — и прощай спокойная жизнь. Такого упорного поискать.

Когда Армандо вернулся, я уже сняла зелья с огня, дополнила заклинаниями по методу Вэня, перелила в баночки с подходящими иероглифами и поставила студиться. Он попытался сунуть туда нос.

— Армандо, ну куда ты торопишься? Еще не готово. Если соскучился по своим кудрям, завтра намажу лысину и через декаду вырастут как миленькие. А нейтрализатор… Не знаю, нужен ли он тебе. Судя по тому, что ты творишь в постели, зелье на тебя уже практически не действует. Когда тебя последний раз тебя им мазали?

Он сморщил нос и нахмурился, задумавшись.

— Примерно полгода назад. Осень была, а теперь весна на дворе. — Ну и отлично. Не имеет смысла тебя лишней гадостью травить. А волосы пусть отрастут, ты без них такой смешной…

Ой, зря я это сказала! Меня подхватили и понесли куда‑то… Вру, не куда‑то, а в спальню. Мой муж вознамерился мне доказать, что не такой уж он и смешной. Гораздо больше в нем совсем других качеств. Как будто я спорить собиралась…

Наутро, не успели мы выйти из дома, как услышали истошное "И — иаааа!" Такой дикий ор было способно поднимать только одно существо во вселенной: мой Бак. Его вел ко мне Жером Удиар — младший. Поспешил избавиться от вредной скотинки и заодно согласовать с нами свои действия.

Как же я соскучилась по несносному ослу! И как некстати у меня пустые карманы. Не могла заранее морковкой запастись. Пришлось просто потрепать ослика по холке, препровождая на задний двор, где теоретически размещалась конюшня. Здание существовало, но явно не использовалось. То ли Армандо не держал лошадей, то ли перед тем, как отправиться в Кортал, продал свою скотину и вычистил все до блеска. Одни голые стены. Там не было ни соломы, ни поилки, ни воды, ничего, что должно быть в благоустроенной конюшне или ослятне. Пришлось задержаться: найти в трактире по соседству мальчишку — конюха, дать ему золотой и велеть обустроить Бака с максимальным комфортом. Я на ушко подсказала пареньку, как потрафить моему упрямцу: одна морковка — и Бак его слушается, две — и они друзья навек.

Пока я занималась ослом, Армандо обсуждал с Жеромом все, что произошло и еще должно произойти, объяснял свой план и уговаривал после решения всех вопросов с кармелльским магистратом отпустить отца в Элидиану, чтобы он там вытряс денежки графа из короля, а не ездить самому. Это он правильно придумал. Я успела заметить, что Удиар — старший отличается разумностью и широким взглядом на вещи, чего так не хватает его старшему сыночку. А зашоренность в переговорах с королем может сыграть не лучшую роль. Так что пусть сыновья занимаются морским промыслом, а уж папа постарается приумножить их благосостояние. Этот старый лис на торговле собаку съел.

После того, как ослик был устроен на постой, мы все дружно двинулись к ратуше. Там нас уже ждали.

Оказывается, вчерашняя беседа с некромантом кроме принятого решения о проведении обряда, имела и другие последствия. Для начала мне выдали готовое удостоверение личности кортальской гражданки, где я значилась Армандиной Бастиан, и свидетельство о браке. Пошлины взяли один горт. Недорого, однако. Когда я решила, что это все, местный градоначальник выдал витиеватую фразу, в которой выражал радость по поводу обретения столь замечательной гражданки и вручил мне лицензию на целительскую и магическую деятельность в Кармелле, не взяв с меня ни гаста. В ознаменование бесценных услуг, которые я оказала и еще окажу городу, как выразился городской голова.

Стоявший за его спиной Верканис гордо сверкнул глазом: мол, его рук дело. Армандо присвистнул: по его словам, в Кармелле никто еще не получал эту важную бумагу даром. Обычная плата составляла десять гитов, причем документ нужно было обновлять раз в год, при том что в моем написано: лицензия бессрочная. Пустячок, а приятно.

— Дина, ты нашего градоначальника сразила наповал. Мне он бесплатных лицензий в жизни не выдавал и не выдаст, — получила я сообщение от мужа.

Ну да, с одной стороны Армандо давно кармелльский гражданин, к нему уже привыкли, а с другой его никто не пытается задобрить ради снятия блокады с порта. А моя помощь так нужна городу, что магистрат пойдет на все.

Тут в голове раздался смешок моего мужа:

— Дина, ты у меня такая наивная. Ты могла бы запросить за помощь любые деньги, а так они сделали тебя им обязанной и обеспечили себе твою помощь практически бесплатно.

Я прикинула: десять гитов в год… Это всего только тысяча за сто лет. Да уж, откупились в рассрочку. У, жуки какие! Ну ничего, мы на другом выгадаем.

В магистратуре нас уже ждали, чтобы отвезти к маяку на переговоры, но я для начала решила озаботиться проблемами бывших рабов. Велела послать к ним какого — никакого целителя. Один дежурил в ратуше, так что его я и озадачила. Вручила сваренный вчера нейтрализатор и велела напоить им всех. Столовая ложка на ведро воды и пусть выпьют по полстакана.

— А если больше?

— Это вряд ли, оно невкусное, но полстакана это необходимый минимум.

Сама положила себе после переговоров заехать, справиться о женщинах и намазать им головы средством для роста волос. Пусть радуются. Армандо‑то я еще ночью извазюкала и сейчас у него на голове показался легкий пушок. Ничего, к вечеру будет уже густой ежик.

Переговоры начались ровно в полдень. За несколько минут до этого к молу причалила лодка с капитаном и парой его людей. Все трое были очень злыми и возбужденными. Еще бы: если они точно знают, что Дешерн в наших руках, то и их жизни тоже. Угрожают больше из расчета напугать, потому что сами напуганы донельзя.

Градоначальник встретил их ласково, как любимых племянников, отчего моряки еще больше насторожились. От угощения, щедро выставленного на столе, отказались наотрез и потребовали перейти к делу..

Тогда им был задан прямой вопрос: что они делают у входа в гавань свободного города Кармеллы?

Капитан, довольно молодой и привлекательный мужчина, сверкнул ярко — синими глазами и задал встречный вопрос:

— Верно ли то, что сейчас в плену в Кармелле находится граф Дешерн?

— Совершенно верно. Только он находится не в плену, а под судом и следствием за совершенные им преступления, такие как пиратство, похищение свободных граждан и обращение их в рабов, а также запретная магия крови. Это основные обвинения, побочные я даже считать не стал.

— И что с ним будет по — вашему?

— Каждое из этих преступлений по нашим законам карается смертью. Но так как граф — подданный Элидианы, мы после вынесения приговора передадим его и все материалы дела королю Диону. Пусть он решает судьбу своего подданного.

А не дурак здешний градоначальник! Говорит как по — писаному. Капитан на эти слова скривил губу, затем замотал головой как взнузданный конь и заявил:

— Нет, все будет не так. Сейчас вы передадите нам графа и мы уйдем. Иначе скоро сюда подойдет вся его флотилия и от вашего паршивого городишки камня на камне не останется.

Тут меня как демон дернул:

— Вы так нежно любите вашего графа?

— Да, он нам очень дорог. Мы без него прямо‑таки жить не можем, — зарычал на меня мужик.

А ведь действительно не могут Только не из‑за любви. Я улыбнулась ему как можно теплее и промурлыкала:

— Я знаю, что не можете. Это ведь из‑за клятвы на крови, да? Боитесь всей толпой на тот свет отправиться? А если бы вас освободили от клятвы, тогда как?

— Он резко встал и произнес, как гвоздь забил:

— Я не понимаю, почему над нами измывается какая‑то дамочка. Переговоры окончены.

— Подождите капитан. Вы не ответили на мой вопрос. Если бы клятва вас не связывала, то как бы вы действовали в этой ситуации?

— Издеваешься, девчонка?

Со своего места поднялся Армандо и встал так, чтобы загородить меня от разъяренного моряка.

— Вы не поняли, капитан. Моя жена не издевается над вашим несчастьем, она предлагает вам решить проблему, но хочет, чтобы вы выразили желание избавиться от привязки вслух и добровольно.

— Вы думаете, я такой идиот, что поверю вам на слово? Пусть даже эта пигалица — ведьма, все равно… Я точно знаю, что есть только один способ избавиться от привязки — умереть. Простите, как‑то не тянет, я пока жить хочу.

Тут вылез Верканис и заявил:

— У вас устаревшая информация. Это в классической магии нет способа разорвать связь, но существуют и другие методики. Например драконьи. Конкретно я и эта девочка ими владеем и сможем вам помочь. Если вы, конечно, этого хотите.

Молодец некромант! Сейчас уже не нам диктуют условия сдачи, а мы предлагаем помощь. Совсем другой разговор! Кажется, капитана проняло. Он сделал шаг ко мне, отодвинул Армандо с дороги и впился взглядом в мое лицо.

— Это правда?

— Ну, как бы да. Я могу снять привязку. Не скажу, что это легко и просто.

— Условия?

А он деловой человек! Сейчас, сейчас, что же я хотела…

— Ваше добровольное участие в процессе над Дешерном и честные показания как здесь, так и в Элидиане.

Армандо из‑за спины фыркнул:

— Бессребреница! Сумму назови в гитах!

Я сделала вид, что не обратила внимание, но капитан хорошо понял моего мужа и, обращаясь к нему, сказал:

— Думаю, суммой вы останетесь довольны. Насчет показаний за себя обещаю, за других расписываться не могу. А вот по тысяче гитов с капитана, по двести с помощников и боцманов и по десяти с матроса мы вам соберем. Гарнизон крепости тоже с долгу не останется. Я лично прослежу. Будет ваша жена самой богатой дамой на побережье.

Капитан Удиар, до сих пор молча сидевший рядом за столом, толкнул меня в бок:

— Соглашайся, девочка. Капитан Дирхейн не зря у Дешерна флагманом командует, мужчина серьезный и слов на ветер не бросает.

Здорово! Теперь не мы его, он нас уговаривает, да еще согласен платить! Сколько же мы с Армандо получим? Если прикинуть… ой, дома посчитаю, когда выяснится, сколько у графа кораблей. Но много, это уж точно.

— Спасибо, капитан, за такое щедрое предложение. Я согласна. А теперь мелкие подробности.

— Какие еще подробности?

— Ну, вы же просите меня провести обряд по разрыву связи на крови? Я и хочу вам объяснить, когда это произойдет и что вам придется делать.

У Дирхейна глаза стали как колеса: большие и во все стороны вертятся. Перепугался, бедняга.

— Нужна кровь?

— Упаси боги! Нужны меры предосторожности! Заклятие на вас наложено очень неприятное и снятие его будет болезненным. Поэтому и проводить мы его будем не сейчас, а через два дня на третий.

У капитана глаза полезли на лоб от непомерной работы мысли:

— А почему не сейчас?

Ой, как трудно объяснять мужикам! Они вечно не о том думают и поэтому простые мысли доходят до них аж на третий день. По крайней мере когда женщины объясняют. Спасибо, Армандо отстранил меня и заговорил сам.

— Капитан, ты же понял, что мы могли сразу порешить эту сволочь графа? Могу сказать: большинство только об этом и мечтало. Тогда бы вы уже лежали трупами и не создавали проблемы. Но мне не хотелось брать на душу столько смертей, да и капитану Удиару тоже. Поэтому мы искали выход, вот только нашла его моя жена. Это понятно?

— Понятно, — как завороженный повторил за Армандо Дирхейн.

— Ну и отлично. Поехали дальше. Снятие привязки — процесс тяжелый. Вы не умрете, но больно будет и силы потеряете. Многие упадут в обморок, большинству пару дней придется в лежку лежать. Как думаешь, если такое случится с командой, для корабля на ходу оно пройдет бесследно?

Капитан схватился рукой за грудь от ужаса.

— Такому кораблю лучше на якоре стоять.

— Точно. Понял наконец. Есть у тебя связь с другими кораблями флотилии?

— Найдется. Дать команду чтобы искали якорную стоянку или в крайнем случае ложились в дрейф?

— Молодец, я как раз об этом. Двое суток им должно хватить, я так думаю. На третьи Армандина приступит к обряду. А ты как считаешь?

— Прекрасный план.

Ну, Армандо, ну хитрец! Чуть — чуть менталки, и красавец — капитан у него с руки ест, никакой привязки не нужно. Вместо недоверия и агрессии — собачья преданность в глазах. А на меня Дирхейн теперь смотрит как на маму родную, когда та пирог испечет. Градоначальник же сидит и радуется.

В общем, флагману Дешерна было дозволено встать на якорь на рейде за умеренную плату и ожидать там своей участи. С переговоров все разошлись довольные друг другом. Недовольным остался только встретившийся нам на обратном пути Мануэль. Его не пригласили, надо же!

Желая как‑то загладить свою вину, познакомила его с некромантом. Тот, едва услышал, что перед ним молодой герцог Верканский, готов был нашего красавчика обнимать и целовать. Оказывается маг в лице Мануэля нашел соотечественника! Да не просто соотечественника, а своего сюзерена. Он не зря принял имя Верканис по названию своей родины! А мне и невдомек.

Некромант утащил парнишку отмечать радостное событие и рассказывать, как здорово все обошлось на переговорах, а мы с Армандо наконец‑то могли побыть вдвоем. Хотя что это я?! Еще надо нашим лысым дамам головы снадобьем мазать! Кстати, за прошедшие пару часов Армандо уже слегка оброс: теперь на голове не пух, а волосики первый сорт. Короткие, но густые и темные. Если и дальше так дело пойдет, он к вечеру обзаведется впечатляющей шевелюрой.

Погладила его по голове и напомнила, что надо помочь бедным дамам. Армандо не стал протестовать, только тяжело вздохнул. Потом прижал меня к груди и прошептал:

— Дина, давай, как эта катавасия закончится, больше никого спасать не будем. А то совершенно нет времени на личную жизнь, ты не находишь?

Еще бы я не находила. Но это он сам виноват. Я шла спасать его одного, а что по пути пришлось спасти еще кучу народу, тут я ни сном, ни духом. Они сами как‑то по пути спаслись и теперь мы с Армандо почему‑то чувствуем себя за них в ответе.

С другой стороны нет худа без добра, за все наши беды и страдания разживемся компенсацией и сможем много лет не заботиться о деньгах. Кстати, тогда, в Оджалисе, я погорячилась. Так торопилась к Армандо, что практически отказалась от вознаграждения. А в сокровищнице Мануэля было немало интересных штучек…

Наверное у меня от возбуждения щиты упали или я слишком глубоко задумалась, но тут услышала голос моего мужа:

— От чего ты там отказалась мое сокровище?

Пришлось распахнуть сознание и показать Армандо картину, как я перебираю найденные в тайном месте амулеты, а вокруг громоздятся сундуки с золотом.

— Я же говорю: бессребреница, — констатировал мой муж, — Просто святая. На ком я женился? Ты как с ним договаривалась? На пятую часть?

Кивнула, подтверждая.

— Ну так с него причитается. Я понимаю, тогда ты торопилась ко мне. Да и таскать с собой такие ценные игрушки было не с руки. Но теперь‑то у тебя есть дом и муж, а хорошая жена…

— Все в дом?…

— Правильно. Но разговаривать с твоим Мануэлем и договариваться теперь буду я. От твоего имени. Если ты все правильно мне показала, тебе причитаются все его амулеты за исключением родовых и еще несколько сундуков золота. Ладно, два сундука и точка.

Два сундука золота… Это сколько же денег!

— Ты думаешь?…

— Дина, я не думаю, я знаю. И это по очень заниженной ставке. Да ты не тушуйся, герцог, как мне показалось, не жмот, человек благородный. А если благодаря нам получит благодарность Диона Восьмого, то, вот увидишь, он будет считать, что тебя обобрал. Не заставляй парня терзаться чувством вины.

Не буду, чего уж там. Армандо и мертвого уговорит. К тому же он прав. Почему я тогда так поскромничала? Да просто побоялась ответственности. А теперь мне есть на кого ее переложить. К тому же теперь доставку денег и амулетов можно возложить на герцога. Но не стоит торопиться. Пусть Армандо договаривается, а расплату оставим до момента возвращения из Элидианы. Теперь уже ясно, что ехать туда придется.

За разговорами и размышлениями мы дошли до старых казарм, где расположили беглецов. Надо отдать должное добросердечию кармелльцев. На вид они кажутся такими выжигами, а вот поди ж ты… Принесли бедолагам и одежду, и еду просто так, по зову сердца. Сейчас в убогом небеленом тряпье я никого не увидела. Подруга Лапунды баронесса встретила нас в весьма приличном платье, безволосую голову она прикрыла красивым шелковым платком и выглядела отлично. Но по глазам было видно, что она меня дожидалась. Две ее товарки сидели тут же и пожирали меня глазами, отдав инициативу самой титулованной и смелой. Баронесса царственным жестом пригасила меня в отведенный дамам закуток и произнесла мелодичным голосом:

— Вы обещали помочь. Вы помогли всем и мы вам бесконечно признательны. Но вы обещали помощь лично мне и моим подругам. Теперь настало время спросить: чем? Чем вы можете помочь нам, женщинам?

Я достала из кармана баночку с мазью.

— Вот этим. Мазь для ращения волос. Достаточно один раз помазать. Кудрей до попы через полчаса не гарантирую, но за декаду волосы отрастут вполне прилично, их можно будет даже в прическу собрать. — И сколько?

— Да нисколько. Снимайте ваш платок, я намажу. Только трое суток нельзя мыть голову, затем надо вымыть и снова повторить мазь. И осторожно: по линии роста волос, на лицо не залезать, а то и там вырастут.

Баронесса не скрывала опасений.

— Наверное, нужны перчатки?

— Обойдемся. На ладонях волосяных фолликулов нет, так что бояться нечего.

Пока гордая баронесса никак не могла решиться, ее товарка уже подставляла мне свою лысую голову. Молодой женщине было все равно, она готова была довериться кому угодно, лишь бы заполучить свои волосы обратно. В данном случае ей повезло. Я открыла баночку и живо намазала бедняжку. Тут уж обе оставшиеся дамы сняли платки и подставили лысины.

Когда процедура была закончена, въедливая баронесса все же спросила мня вновь, что я хочу за свою помощь.

— Ответа на вопрос: куда отсюда поедет капитан Лапунда?

Она подняла удивленно брови:

— Естественно он едет со мной в мой домен. Мой муж барон погиб в море, а баронство в свое время получил, женившись на мне. Теперь бароном станет Ансельмо. Он уже согласился сменить свою дурацкую фамилию на мою благозвучную. Надеюсь, у нас будут дети, которым мы сможем ее передать.

Какое счастье! Я в порыве ликования обняла женщину и поздравила ее с таким верным выбором нового супруга. Наконец‑то мое сердце будет спокойно: никаких неприятностей Лапунда нам больше не доставит. После этого мы вернулись домой. По дороге, правда, Армандо затащил меня к ювелиру.

— Дина, у меня нет родовых брачных амулетов, так что я подарю тебе кольцо. А еще хочу заказать браслеты с рисунком как на наших татуировках. Зачарую и в нашем семействе появится реликвия, передаваемая из поколения в поколение.

Я не стремилась потратить деньги моего мужа, но сама идея мне понравилась, так что время у ювелира мы провели с пользой и удовольствием. Армандо выбрал мне два кольца, намереваясь превратить оба в защитные амулеты, заказал браслеты, а, пока ювелир срисовывал орнамент, я тоже придумала, что подарить мужу. Нарисовала два переплетенных иероглифа "единство" и "вечность" и заказала перстень с таким узором. Ювелир поцокал губами, оценивая сложность работы, но цену назвал невысокую, я ведь не велела украсить перстень камнями. Это будет простая печатка.

Следующие дни до ритуала мы проводили по — разному. Я занималась обустройством дома и подыскиванием прислуги, Армандо болтался в ратуше и тюрьме, делая записи допросов и магических изысканий на кристаллы. Пусть все на суде полюбуются. Вечерами он копировал их для короля Диона и мы вместе составляли описание бесчинств Дешерна, которое должно было лечь в основу письма к элидианскому королю.

Накануне проведения обряда на берег было доставлено письмо от каптана Дирхейна. Он сообщал, что все корабли, кроме одного, укрылись в бухтах и стали на якорь. Про оставшийся он просто ничего не знает, связь с ним потеряна. Все ждут дня освобождения как манны небесной.

Я еще раз перечитала свои записи и посоветовалась с Верканисом. Не будет ли он так любезен взять проведение основного ритуала на себя? Все же он настоящий некромант, а я так, мимо проходила. Я же, со своей стороны, сделаю все, что в моих силах: напитаю звезды и иероглифы силой и буду передавать энергию магу по ходу обряда, чтобы ему не пришлось вычерпать свой резерв до дна.

Он согласился на это лукавое предложение с восторгом. Как настоящий профессионал Верканис каждую минуту готов был познавать новое, а тут ему выпадал шанс провести ритуал, которого на нашем континенте еще никто никогда не проводил. А я элементарно струсила. По ходу обряда предстояло когтем дракона выцарапать на теле Дешерна более дюжины иероглифов. Пусть я его люто ненавидела, но мучительство — не моя стезя. Мне легче было бы просто убить, а ведь именно этого делать было нельзя.

Но доверить изображение Верканису, конечно, было немыслимо. Он же не изучал хотейское письмо, еще ошибется ненароком. Поэтому ритуал мы начали с подготовки. Сначала мы с Армандо нарисовали на полу двенадцатилучевую звезду подходящего размера. Огромную, надо сказать, потому что граф был длинный как мой муж, и при этом должен был весь туда поместиться. Затем звезду заключили в круг, а голого и злого как демон Дешерна уложили в ее центр и обездвижили заклинанием. Затем я кисточкой нарисовала на нужных местах то, что затем некромант должен был повторить с помощью драконьего клыка, острого, как бритва.

Потом пришла очередь расставить свечи и подписать каждый луч звезды соответствующим иероглифом. Собравшиеся к этому моменту зрители, среди которых половину составляли кармелльские маги, зашумели, а затем вдруг затихли, понимая, что пришел момент истины.

Дальше интересно было по большому счету только специалистам, но и простые зрители смотрели как зачарованные. Распевая заклятья, Верканис по очереди вырезал на теле графа нарисованные мной знаки. Проклятый Дешерн должен был ощущать всю боль, иначе заклинание не подействовало бы, поэтому его только обездвижили, но не лишили чувствительности. Лично мне смотреть на это было неприятно, но выбора не было: я все время подпитывала некроманта энергией и должна была для этого находиться у него за спиной, положив руку ему на затылок.

Когда же Верканис вырезал последний иероглиф прямо над сердцем проклятого, а затем обвел контур его тела все тем же когтем, оправленным в серебро, все свечи вдруг вспыхнули особенно ярко и тут же погасли все до одной.

Свершилось! Все, кто было к нему привязаны кровью, стали в этот миг свободными. Меня же это действо так вымотало, что я просто села на попу, не в силах подняться. Верканису было не лучше, но он не стал ронять свой престиж, добрался‑таки до нормального сиденья.

Армандо подбежал ко мне и поднял на руки.

— Дина, у нас получилось. Я записал весь процесс, просто потрясающе, можешь мне поверить. Даже потоки все видно. Очень доказательная картинка. Теперь гад не отвертится.

Я глянула на лежащего на полу графа. Он пребывал в бессознательном состоянии. Обряд выпил из него почти все силы и он теперь не скоро оклемается. Но все же он остался жив. Боюсь, правда, ненадолго. Вокруг него уже суетились служители ратуши, которые под руководством незнакомого пожилого мага убирали последствия ритуала.

Интересно, что сейчас творится на кораблях? Похоже, этим вопросом задалась не одна я. Присутствовавшие тут же Удиары посовещались между собой и Ашиль с Эктором куда‑то смылись. Решили сплавать на корабль и посмотреть своими глазами, к гадалке не ходи. Оба Жерома подошли к нам.

— Спасибо, Армандина, — с чувством вымолвил старший, — не могу сказать, как я рад, что все так произошло. Тебе удалось спасти людей, не позволить им умереть. Они сделали ошибку, принеся клятвы графу, но уже довольно за нее заплатили. Кстати, — обернулся он к Армандо, — Твой приятель Сентар теперь у меня на службе. Походит год — другой под моим руководством и доверю ему галеру. Ребята не против, нам надо расширяться.

— Я тоже хотел тебя поблагодарить, — заговорил Жером — младший, — Ты дала мне хороший совет. Пока мы мотались по морю и сидели на острове, моя бывшая экономка, помнишь ее? Уехала к себе на родину. Моя сестра проследила, чтобы она не осталась в городе. И теперь у меня новая прислуга и…

Он замялся. Кажется, среди этой новой прислуги есть кто‑то, кто ему по сердцу пришелся. Но обсуждать это при всех… Фи!

— И у тебя совсем новая, гораздо более приятная жизнь. Я правильно говорю?

— Абсолютно верно! — обрадовался мужчина.

Ну что ж, и тут удачно получилось. Вон он как повеселел и приободрился. А если женщина попалась подходящая, скоро от унылого зануды и следа не останется.

Прошла не одна декада, пока готовился процесс над Дешерном. Следователи и дознаватели работали не покладая рук и перьев. Но в конце концов долгожданный суд не состоялся. Прибыл эмиссар от короля Диона и увез обвиняемого и выявленных соучастников на родину, в Элидиану. Вместо с ними уехали и многочисленные протоколы, записи допросов и следственных действий, показания жертв и невольных подручных и еще много различных, имеющих касательство к делу материалов.

Следом за эмиссаром и его обозом тронулись в Элидиану и мы с Армандо. Не просто так, по личному приглашению короля. Мануэль, который никак не желал возвращаться в собственное герцогство, увязался за нами. Все не бросал идею выступить на процессе и сыграть свою роль в истории.

Надо сказать, из столицы мы планировали заехать к нему в Оджалис и получить свою долю сокровищ. Надо сказать, когда Армандо завел с ним речь о том, что моя бесценная помощь при их поиске не была должным образом оплачена, парень поначалу соглашался с этой оценкой и готов был отдать мне обещанное. Но когда перешли к расчетам того, что мне полагается, красавчик повел себя как настоящая выжига, чем немало меня удивил. Торговался до хрипоты. Где только научился? В дороге? Хорошо, что мой муж начал разговор с гораздо более крупной суммы, чем хотел в результате получить.

Но надо знать Армандо: все, о чем мы говорили, он выторговал. Причем получалось, что плата — это золото, а то, что мы ценные амулеты у герцога забираем — это чистая благотворительность. Мы его избавляем от необходимости хранить столь опасные предметы.

Оставалось только заехать в Оджалис и забрать заработанное. Но прежде всего следовало поучаствовать в суде над Дешерном и другими заговорщиками.