Ош. Смертные души

Глава 12. Опыт

Утром, чуть солнце коснулось остроконечных крыш Швацвальда, дом де Блуа наполнился призывным звоном серебряного колокольчика.

— Завтрак готов, прошу всех к столу! — донеслось снизу.

— Вот дерьмо, — приподнялся с лежака Миллер и протяжно зевнул. — Который час?

— Пора на службу, — потёр с трудом открывающиеся глаза Олег.

— Очень смешно...

— Думаю, — нацепил очки и поправил причёску Ларс, — не стоит заставлять нашего радушного хозяина ждать.

— Эй, Белоснежка, — пихнул Дик мирно сопящего Жерома. — Новый день наступил. Нас ждут великие дела.

Де Блуа встретил гостей у лестницы и, снабдив каждого полотенцем, указал путь к умывальнику, после чего занял место во главе накрытого стола и предложил рассаживаться.

— Сами готовили? — поинтересовался с набитым ртом Миллер, отламывая ногу жареной птице.

— Простите, что? А, нет. Это с дворцовой кухни. Я заблаговременно послал нарочного.

— Их не удивит, что еды явно не на одну персону?

Архивариус задержал вилку возле рта, раздумывая.

— М-м... Нет. Нет, не должно. У меня, хоть и изредка, но бывают гости. А о графике своих личных встреч я не отчитываюсь. Хотя, вы правы. Этот момент нужно было обдумать заранее. В таком опасном деле, как наше, мелочей быть не может.

— Что касается нашего дела, — потянулся Олег за кувшином молока. — У вас есть план?

— Да, — кивнул де Блуа, — в общих чертах. Я думал над ним всю ночь, не мог уснуть. Такое событие! — всплеснул он руками, улыбаясь, и снова помрачнел. — Но, признаюсь, план этот сопряжён со многими опасностями. А вы, насколько позволяет судить мой опыт, не обладаете нужными для такого рода занятий навыками. Разве что... — указал архивариус на Миллера.

— Это да, — покивал Жером, намазывая масло на ломоть хлеба. — Его в полицейской академии готовили мир спасать.

— Вы владеете оружием? — поинтересовался у Дика де Блуа со всей серьёзностью.

— Ага, — вытащил тот изо рта обсосанную кость. — Предпочитаю «Беретту» и М-4. Хотя, за неимением сгодится любой огнестрел.

— Вы, — указал на него пальцем архивариус, прищурившись, — должно быть, имеете в виду механизмы с воспламеняющимся веществом внутри, которое силой образующихся в процессе горения газов разгоняет по стволу метательный снаряд?

— Именно! — обрадовался Дик. — Вам такое знакомо? Можете достать? А то все эти средневековые железяки... С ними много не навоюешь.

— Увы, знаком лишь теоретически. В архиве хранится немало чертежей этих устройств, но все они бесполезны. Однако строжайше засекречены.

— А в чём причина? — спросил Ларс, оторвавшись от жаркого. — Проблема с качеством металла?

— Нет. Проблема в том, что недра Оша не могут одарить нас веществами, способными гореть с необходимой интенсивностью.

— Ни пороха, ни динамита? — уточнил Дик.

— Ничего.

— Но, если проблема не в металле, — воодушевился Ларс, — стало быть, вам доступны другие машины. Скажем, паровой двигатель!

— Тише, — бросил архивариус тревожный взгляд в сторону окна, — прошу вас. Самодвижущиеся механизмы — детища чёрной магии!

— О чём вы говорите?

— Понимаю, что вам, прибывшим из мира, в котором, вероятно, машины — не редкость, тяжело принять здешний порядок вещей. Но уверяю — подобные разговоры, особенно в кругу непосвящённых, приведут вас на костёр быстрее, чем разбой и мародёрство, — де Блуа глубоко вздохнул, беря себя в руки, и продолжил: — Эта тема под запретом. С тех самых пор, как пришельцы из иного мира принесли в Ош знания... богопротивные знания о машинах. Все, кто знаком с машинной магией объявляются пособниками Тьмы, и участь их незавидна.

— А это практически каждый, пришелец-человек, — добавил Ларс. — Так ведь?

— Да.

— Так вот почему в Дерранде нас приняли, как врагов.

— Вам повезло уцелеть. Думаю, это лучшее доказательство того, что вы — часть пророчества Стефана Анвийского. Сама Амиранта благоволит вам.

— Я уже не в первый раз слышу это имя, — поделился наблюдением Олег. — Какое-то божество?

— Какое-то?! — с неподдельным возмущением переспросил де Блуа. — Амиранта — мать всего сущего. Она — источник жизни и покровительница честных людей.

— А Шогун, это кто такой? — ополоснул Миллер жирные руки в серебряной миске с водой и взялся за десерт.

— Не «такой», а «такая», — поправил де Блуа. — Шогун — родная сестра Амиранты. Властительница смерти, герцогиня мира мёртвых.

— Так это её мы видели на воротах ратуши? Довольно неприятная особа. И кому она покровительствует?

— Шогун не покровительствует. Она карает грешников, забирает души и порабощает их. Ведущий греховную жизнь после смерти обречён будет на вечное страдание.

— Где-то я уже такое проходил, — откусил Дик от пирога. — Только с мужскими персонажами и без кровного родства.

— Вы о Господе и Дьяволе?

— Точно. Спасибо за напоминание.

— Ваша аналогия неверна. Шогун — не зло. Она — чаша весов мироздания, как и Амиранта. Многие народы Оша поклоняются ей, как воплощению высшей справедливости.

— Что-то здесь не сходится, — постучал Олег вилкой по столу. — Как души попадают к этим сёстрам? Взять хотя бы душу Нигума, о которой Гунон несомненно упомянул в своём письме вам. Этот базбен был отъявленным негодяем. Но его душа не попала в загробный мир для вечных страданий. Я поглотил её.

— Надолго ли? — многозначительно улыбнулся де Блуа.

— Что вы имеете в виду?

— Все мы — лишь временные вместилища. Даже обладатели величайших душ не вечны. И каждая из Сестёр получит своё. Рано или поздно. Для них время не имеет значения.

— Правильно ли я понимаю, — поднял палец Ларс, — что душа отправляется к Сёстрам только в случае естественной смерти организма?

— Это так. И убийство ради души — это преступление против миропорядка. Как и поглощение душ ради продления жизни.

— Но разве знать Аттерлянда не поглощает души?

— Знати такое право даровано Богами. Правящие династии берут на себя этот груз, чтобы души простых людей были свободны от уз плоти, когда придёт их время.

— А как же Правая рота? — спросил Дик. — Там ведь наёмники, а не какие-нибудь знатные рыцари.

— Право, дарованное правителям Богами, можно делегировать ниже.

— Очень удобно, — усмехнулся Миллер.

— Так, стало быть, — продолжил допытываться Ларс, — знать поглощает души убитых?

— В основном это солдаты, павшие на поле брани, и преступники, приговорённые к смерти. И в том, и в другом случае, слиться с великой душой божьего помазанника — огромная честь для них.

— Как тогда получаются пустотелые?

— Пустотелые... — повторил де Блуа печально. — Несчастные создания. Их души утрачены навсегда. Причиной тому — медленная смерть. Голод, жажда, раны — то, что истощает душу, расходует её соки на поддержание телесных сил. Постепенно от души остаётся лишь жалкая тень, способная, тем не менее, сохранять тело пригодным к движению и даже определённому набору механических действий, впрочем, весьма ограниченному.

— Тальд, — подсказал Олег.

— Это очень древнее слово, — глянул на него де Блуа, прищурившись. — Оно давно не в ходу. Где вы его слышали? От кого?

— Уже не помню. Может, Гунон упоминал, или тот базбен.

— Очень сомневаюсь. Впрочем, мы отвлеклись от важной темы. Ваши навыки, с ними нужно что-то делать. Иначе путь, предписанный вам пророчеством, станет непреодолим.

— И что же вы предлагаете? — облизал испачканные джемом пальцы Миллер. — Уж не тренировки ли по фехтованию на мечах с топорами?

— Это было бы не лишним, но...

— Я вас умоляю. С кем должны будем сражаться? С командой саблистов из колледжа? Да у нас и против них шансов мало. Нам нужен огнестрел. Без вариантов.

— Вы не дали мне закончить, — вкрадчиво произнёс архивариус. — Как я уже сказал, и ошибочно посчитал этот вопрос исчерпанным, огнестрельное оружие создать невозможно. За сим предлагаю закрыть данную тему. Однако, — поднял он указательный палец, сигнализируя о важности момента, — среди вас есть храмовник, — указующий перст направился в сторону Олега. — Да, конечно, он не наделён саном и не прошёл посвящение. Но если прочитанное мною об очищении души Освальда верно, я возьму на себя смелость утверждать, что перед нами носитель великого дара!

— Прекрасно, — вяло поаплодировал Дик. — Но как это связано с нашими никчёмными навыками?

— Напрямую. Видите ли, очищение души — это, своего рода, дело, схожее с искусством ювелира. Точнее даже огранщика. Представьте себе, что душа — драгоценный камень. В своём первозданном виде он довольно неказист. Да, в нем больше карат, чем станет после обработки, но в таком виде ему не место на пальце знатной дамы, или в эфесе рыцарского меча. Нужно убрать лишнее. Посредственный огранщик сточит добрую половину камня, придавая ему сверкающие плоскости. Мастер же распорядится материалом с большим умом и рачительностью. Да, граней и плоскостей понадобится больше, что куда сложнее. Но в результате... — де Блуа покивал, таинственно улыбаясь. — Душа — это драгоценный камень в руках храмовника. Он может отсечь от неё столько, сколько необходимо для подавления ненужных воспоминаний, переживаний, чувств умершего, и сохранить при этом не только животворящую суть, но и жизненный опыт, накопленный годами.

— Вы хотите сказать, что я могу вместе с душой поглощать чужие знания? — с сомнением поинтересовался Олег.

— Это доступно очень немногим. Но если ваш дар окажется столь велик... Прошу меня простить, — спохватился архивариус, словно вспомнив о чём-то важном. — Я на минуту, — и выбежал за дверь.

— Звучит многообещающе, — нарушил молчание Ларс. — Да?

— Не доверяю я этому прохвосту, — покачал головой Миллер. — Никто не станет рисковать шеей без выгоды для себя. Он и половины нам не договаривает. И эта херня с душами... Катарина говорила, они с ума сводят. Потеря личности и всё такое...

— Пока он единственный, кто не хватался за оружие, или не пытался сожрать нас, — напомнил Олег. — Да, это не повод безоговорочно ему верить. Но выслушать и попытаться извлечь пользу стоит.

— Простите, что заставил ждать, — влетел в обеденную залу де Блуа и без лишних предисловий выложил на стол перед Олегом две сферы, величиной с ноготь большого пальца. — Это неочищенные души, — пояснил он. — Та, что совсем чёрная, принадлежала убийце из Оксенбурга. Его казнили прошлой зимой. Говорят, зарезал не меньше семнадцати человек, в том числе троих стражников на посту. А в тюрьме перегрыз горло сокамернику, за то, что храпел во сне. Вторая, — указал де Блуа на сферу, чуть отливающую лиловым, — осталась от некой Марии Дюпон, так же известной, как линтонская отравительница. Якобы подмешала яд в суп, который сама и готовила для семейства де Вальди, будучи их кухаркой. Жертвами стали глава семейства, его супруга, кузина, племянник по линии сестры, а так же четверо малолетних детей. Доказательства причастности Марии Дюпон к тому преступлению были весьма сомнительными, однако, её всё же повесили весной этого года.

— Зачем вы мне это рассказываете? — спросил Олег, глядя на искрящиеся тёмные сферы.

— Вы должны выбрать. Какая душа больше подойдёт для нашего эксперимента? Убийца, — указал он на сферу с лиловыми отливами, — или кухарка, — перевёл он палец на чёрную.

— Погодите, в прошлый раз вы говорили, что чёрная принадлежала убийце.

— В самом деле? Должно быть ошибся.

— А может, вы сейчас ошибаетесь?

— М-м... Я не уверен.

— Чудесно.

— В любом случае, другого материала у меня нет, и раздобыть что-то будет крайне проблематично. Вы должны выбрать из имеющегося.

— И что потом?

— Зависит от вас.

— Как я узнаю, что отсечь, а что оставить?

— У меня подобного дара нет, — пожал архивариус плечами, — но я слышал, что всё происходит интуитивно. Ваша собственная душа подскажет, что для неё лишнее.

— Просто, не люблю сюрпризы, — поднёс Олег дрожащие от волнения пальцы к сферам.

Лёгкое покалывание тронуло кожу. Над чёрной душой оно ощущалось чуть слабее, чем над лиловой, от которой, к тому же, исходила плохо выразимая на уровне привычных чувств, но вполне различимая энергия, пугающая и гнусная. Олег сделал выбор:

— Эта, — взял он чёрную горошину.

— Что ж, пора узнать свои возможности, друг мой, — коснулся его плеча архивариус.

— Пора...

Вихрь стремительно сменяющихся чувств, картин, голосов и переживаний захлестнул Олега. Лица, сцены и слова понеслись нескончаемым потоком. Всё то, что раньше он, не раздумывая, отбрасывал, теперь требовало более тщательного подхода. Воспоминания были явно не женскими. И это пугало. Но чем дальше Олег углублялся в них, тем дальше становились они от ожидаемого. Смутные детские, романтические юношеские, работа с отцом, смерть матери, армия, многочисленные виды города поверх красных черепичных крыш, стук в дверь посреди ночи, ужас, отчаяние, тюремная камера, эшафот, скрип затягиваемой на шее петли...

— Чёрт... — Олег дёрнулся на стуле, судорожно глотая воздух.

— Ну, — перегнулся через стол Ларс, — получилось?

— Что вы видели? — вцепился в плечо де Блуа. — Что смогли узнать?

— Похоже, — мотнул головой Олег, будто отгоняя наваждение, — я... Я умею укладывать черепицу.

— Тоже неплохо, — усмехнулся Миллер.

— Этот человек не был убийцей. Он был кровельщиком. Его звали — Хайнц Клум. Он так и не смог понять, что дало повод для обвинения его в убийствах. И он не перегрызал горло сокамернику. Тот скончался от дизентерии, не дождавшись суда. А ещё Хайнц Клум семь лет отслужил во втором пехотном полку Оксенбурга.

Олег, глядя в одну точку, словно лунатик, поднялся и снял со стены украшающий её меч с широким тяжёлым клинком.

— Что вы задумали? — отшатнулся де Блуа, едва не споткнувшись. — Это фамильная реликвия. Прошу вас, повесьте его не место!

— Кажется, я знаю, что с ним делать, — перехватил Олег поудобнее рукоять и, неожиданно для всех наблюдающих за этой сценой, совершил несколько сливающихся в замысловатое па рубящих движений, заставляя клинок описывать в воздухе восьмёрки, и одновременно с шагом разворачивая корпус в разные стороны.

— Ну нихрена себе! — выразил общее мнение Дик, когда меч последним движением разрубил сверху донизу массивную спинку стула.

— Будто всю жизнь таким занимался, — просиял улыбкой Олег и поморщился, растирая плечо. — А вот мышцы, к сожалению, с этим не согласны.

— У вас получилось! — сложил ладони де Блуа, словно перед иконой. — Восславим Амиранту за её милосердие! У вас получилось!

— И что теперь? — спросил Миллер. — Нам осталось зарубить несколько хороших вояк и сожрать их души вместе с ратным опытом?

— Ну, или добыть искомое другим способом, — поджал губу архивариус.

— Например?

— Купить, заработать... украсть, в конце концов. Хотя... Предложенный вами способ наиболее доступен, если взвесить все за и против.

— Другими словами, — вступил в диалог Ларс, — вы предлагаете нам организовать несколько убийств с целью завладения душами?

— Я ничего не предлагаю, — поспешил откреститься де Блуа. — Мне задали вопрос, я на него ответил. Только и всего.

— И, тем не менее, — водрузил Олег фамильный меч на законное место. — Похоже, нам придётся найти подходящие жертвы.

— Кстати, — указал Жером на оставшуюся душу, — а как она к вам попала?

— Ну, — поправил де Блуа камзол, — я потомственный аристократ, и имею данное богами и королём право, кое является так же моей священной обязанностью, на некоторую долю душ.

— Так может нам просто подождать, когда вам перепадёт то, что требуется? — предположил Миллер.

— Это будет не совсем удобно. Во-первых, я не смогу дать вам точные сроки, во-вторых, никто не знает, чья душа мне достанется. А, кроме того, я уже пожертвовал одной, ради нашего эксперимента.

— Стало быть, не хотите перекладывать на наши плечи тяжкую ношу избавления простолюдинов от телесных уз, — язвительно заключил Миллер.

— Это мой долг, возложенный... — начал было де Блуа, но поняв, что дальнейшие разъяснения никому не интересны, осёкся. — Кхм... А не могли бы вы очистить и вторую душу, не поглощая её? В знак нашей дружбы.