Осколки души. Том 1 и 2

Глава 23

День прошел за подготовкой и поиском ответов. Пришлось пару раз наведаться в библиотеку, к торговцу академии и даже к Морозову. Впрочем, о последнем визите хозяин камер в подвале ничего не узнал, а вот я создал отмычку и прошелся по всей пыточной. К сожалению, никаких записей, кроме журнала допросов и правонарушений, я не нашел. Но и тут удалось почерпнуть немного интересной информации.

Выяснилось, что мой проступок, за который «я» получил пять плетей, прописан как нарушение устава в пункте оскорбления монаршей семьи. Что еще удивительней, я и в самом деле нашел такой пункт. И тут вопрос не в старший-младший, просто на принцев и князей никакие правила о равенстве не распространялись даже близко. Впрочем, чему тут удивляться, если даже декан Золотов напоминал мне, что все в комнате регистрации старше меня по титулу. Да и слова самого Морозова о том, что заслуживают уважения только настоящие аристократы, не говорили в его пользу.

В журнале допросов я выяснил, что чаще всего получают наказания младшие титулы и чины. Сэры, рыцари, боярские сыны и прочие шевалье. Баронессы — куда реже. Графы, вернее, графини — только пару раз. Выше никого не нашлось. Хотя одна из потомственных баронесс прямо-таки с завидной регулярностью попадала под хлыст.

Порча имущества, хамство на уроках, даже мелкое воровство. Но самое странное — что чем новее свежее инквизитора, тем скупее информация. Если вначале он подробно расписывал проступок и его наказание — то в конце просто ставил дату, имя, причину и подпись. Что совершенно не соответствовало остальным записям. Неужели Морозову надоело мучить одну и ту же девушку, и он начал скучать? Еще одной странностью стала регулярность — каждые два три дня. Будто по расписанию. И очередной инцидент должен был произойти именно сегодня.

Вовремя услышав шаги в коридоре, я успел уйти из кабинета и, скрывшись в тенях между светильниками, укрыл себя темной иллюзией. Мимо меня прошел раздраженный Морозов и покусывающая губу девушка лет восемнадцати, одетая в обычную серую школьную форму. На ее лице я сумел различить странное, даже смешанное чувство. Предвкушение?

— Мне надоело видеть тебя здесь, — достаточно громко сказал Морозов, голос сквозил усталостью и колкостью. — Ты совершаешь только мелкие правонарушения, исправляешь их, но в то же время совершенно не собираешься что-то менять в себе.

— Видно, такова моя природа, — кротко ответила девушка, никак не выглядящая хулиганкой. Как интересно, вроде на клептоманку она тоже не похожа, что-то другое? К чему такие сложности и стремление попасть в камеру?

Я невольно заглянул в помещение и увидел, как Морозов крепит девушку, снявшую школьный пиджак, на вытяжку. В отличие от меня, он привычным движением взял со стены короткую семихвостую плетку и без размаха ударил девушку по спине. И в первый раз, закусив губу, та улыбнулась, едва сдерживая стон. Но это совершенно точно не был стон боли.

На бедного Морозова было страшно смотреть, эк его перекосило. Сразу видно, не по нраву ему, когда пытаемый получает удовольствие, хоть и извращенное. Вскоре на спину девушки вновь опустилась плеть, разрывая белую рубашку, и ученица взвыла по-настоящему. Но преподаватель лишь продолжил истязание, нанеся еще три удара.

— Все, свободна. Пошла отсюда, — сняв с девушки браслеты и накинув ей на плечи пиджак, сказал холодно и раздраженно Морозов. Очень похоже, что раньше ему нравилось с ней играть, сейчас же не осталось и намека на теплоту. Надоела? Может быть, но вот девушка от своих пристрастий уже вряд ли избавится, а значит, это можно использовать.

— Палач не знает продыху, но, что ни говори, работа-то на воздухе, работа-то с людьми, — тихо сказал я, улыбаясь и провожая глазами девушку. Сейчас ее догнать или позже? Судя по журналу «посещений», ей требуется два три дня, чтобы здравый смысл сдался, потакая низменным желаниям, и как здорово, что здесь появился я.

Вспомнив номер комнаты, я достал один из блокнотов и оставил для себя заметку: «Через два дня, комната пятьсот семь, баронесса фон Браун, мазохистка». Этого должно оказаться вполне достаточно. Дождавшись, когда она уйдет, я вернулся к камере и настойчиво постучал.

— Да, что еще? — раздраженно ответил Морозов. — Лансер? Неужели не хватило наказания день назад?

— Пока я не готов совершать проступок, чтобы с вами встретиться, — с ухмылкой сказал я, заметив, как дернулся палач. — Однако я узнал очень интересующую меня вещь.

— И какую же? Можно покороче? — спросил Морозов.

— Ходят слухи, что в стенах академии был совершен ритуал поглощения души.

— Что за бред? — подняв брови, посмотрел на меня палач. — Кто сказал тебе такую глупость?

— Разве это важно, кто сказал? Разве не интересней — кто сделал? Разве не ваша обязанность находить и брать под стражу таких лиц? — уже прямее сказал я, точно зная, что у двух людей в академии с душами не все в порядке. У меня и у казначея.

— Надеюсь, ты понимаешь, что такие подозрения можно счесть оскорблением в крайней форме? — ледяным тоном переспросил Морозов, но я лишь кивнул. — Если у тебя есть подозреваемые — говори прямо. Кто?

— Пока у меня нет доказательств, только догадки и, как я уже сказал, слухи. Но мой род сотрудничал с вашими людьми в Аравии, Сирии и на дальнем востоке Российской империи. А кроме того, у меня есть рекомендательное письмо, которое я могу вам показать только в случае нашего плотного сотрудничества. — с этими словами я достал конверт с выдавленным на нем двуглавым орлом. — Но только если вы подтвердите свою компетентность и приверженность делу.

— Ты мне еще и условия ставишь, мальчишка? — шипя, поднялся Морозов.

— Прошу прощения, но вопрос слишком серьезен, чтобы положится на слова. У меня есть рекомендательное письмо и есть подозреваемый. Хотя я здесь совсем недавно. Если выяснится, что я работал с предателем, казнят не только вас, — максимально холодно ответил я.

— Кто? — еще раз спросил Морозов.

— Ваш старый, очень старый знакомый, — ответил я, и палач заметно нахмурился. — Насколько я понимаю, он не преподает, хоть и находится на территории академии постоянно.

— Слишком много вариантов, конкретнее, — потребовал Морозов.

— Нет. Вы можете запросить информацию обо мне, а пока — присмотритесь к тому, кто сильно поменял свое поведение за ближайшие дни. У вас ведь достаточно информаторов в академии? — прямо спросил я, и палач на мгновение поморщился. Как интересно, значит, у него нет сети осведомителей? И это глава местной инквизиции? Хотя, может, я неверно истолковал его гримасу, но это можно проверить только со временем.

— Помните, что ваша работа — в том числе присматривать за преподавателями, искать ведьм и колдунов, что решили связать себя с порождениями тьмы и вырвать чужие души, — почти слово в слово зачитал я абзац из нового «Молота ведьм».

— Довольно! — отрезал Морозов. — Я немедля свяжусь с главным храмом ордена и выясню все про тебя. И только после этого, если твои слова правдивы, займусь учителями и служащими.

— Безусловно. Только задавайте вопросы правильно. А то получится, что вы спрашивали не о том. Я не вхожу в орден, с ним сотрудничает моя семья. На восточном краю империи, в…

— Я все понял и с первого раза, — раздраженно ответил палач. — Если все подтвердится, мы узнаем об этом уже завтра.

— Надеюсь, вести дойдут до вас до того, как я отправлюсь на экзамен, получать свой первый официальный титул, — покачал я головой. — Всего доброго.

Выйдя, я направился прямиком в лазарет, проведать одноклассников. Рассчитывать на то, что мне поможет Морозов? Очень вряд ли. Но он отправит запрос, учитывая отсутствие в замке телефонов и интернета, с наличием голубиной почты… сколько будет идти письмо? Неделю-две точно, а за это время он все равно присмотрится к казначею. А значит, свяжет того допросами и обязательствами. Самое то, чтобы обезвредить сразу двух потенциальных противников, а главное, отвлечь палача от завтрашнего мероприятия, еще лишних глаз мне не хватало.

Морозов сидел в пыточной, обдумывая свои дальнейшие шаги. Мальчишка слишком рискует. Совет уже знает о его появлении и действиях, а значит, надо предпринимать шаги. Угрозы и побои не действовали, так наглец еще и напоминает о его давних обязанностях, от которых он сбежал в эту европейскую глушь. Связаться с главой ордена? Нет, еще рано. Но и пускать все на самотек нельзя. Похититель душ? Ладно, да начнется чистка!