Осколки души. Том 1 и 2

Глава 67

Несмотря на показное равнодушие, идея Виолетты о происхождении тела донора меня крайне заинтересовала. Одно дело — быть главой погибшего и порабощенного ханства, и совсем другое — наследником пусть значительно разросшейся, но все же моей империи. Особенно если по факту я был последним в своей династии.

Никаких иллюзий, впрочем, я не испытывал еще до того, как утром пришел в библиотеку. Власть всегда берется силой, даже если это сила убеждения большинства на честных демократических выборах. А по факту — просто силой и деньгами, способными задавить логику или рты конкурента. Что же до власти в обществе клановом и династическом — тут все еще проще, она дается только силой военной. Вот ее легализация — другое дело.

Куда проще получить власть, если ты имеешь на нее хоть какие-то права, даже если они придуманы тобой и твоими соратниками. Мы не убиваем соседей ради грабежа и захвата земель, мы — возвращаем отечество отцов. Мы не угоняем людей в рабство, мы приносим их в истинную веру и смотрим чтобы они не оскотинились. Мы не захватываем престол — мы возвращаем его законному наследнику.

Ну и что, что у «законного» наследника прав по факту с гулькин нос. Сидели его предки на троне? Значит имеет право! А то, что после него сменилось уже двадцать-тридцать правителей, из совершенно другой династии — роли по факту не играет. Если только выполняется одно очень важное условие — за претендентом на трон Сила. Именно так, с большой буквы.

На протяжении всей истории такой силой являлись вооруженные народные массы. В начале — просто толпа, поддержавшая вождя. Затем — войско, которое он собрал из соратников. Чуть позже — дружина, вооруженная за счет полководца. Ну и в конце — обученные и взращённые внутри клана воины, вооруженные и облаченные в дорогие доспехи. И никогда еще в истории сила одного человека не могла дать ему власть над остальными.

Можно было убить конкурентов, отравить соперников и все равно остаться с голой жопой на морозе. Потому что государство, даже маленькое, это большой сложный политический и экономический механизм со множеством сдержек и противовесов. И «право на трон» всего лишь крохотный флажок, оправдывающий действие узурпатора. Но такой флажок у меня нашелся.

Саим-Феодор абн Иоан Захрин-Юбнин Рома оказался сыном Федора Ивановича из рода Рюриковичей. Имя его было искажено из-за княжения в земле Астраханской, со своими правилами и записи и произношения. Так что получается мой донор — Саим, сын Феодора, внук Иоана, князь Захарьин-Юрьев — титул, доставшийся ему от бабки. Рома в данном контексте должно было значить только то, что он наследный император, равный императору Рима.

С именем правда не задалось. Вряд ли Московского наследного князя при рождении назвали Саимом. Но Саим-Феодор появлялся в Пруссии за несколько лет до смерти отца и вполне мог претендовать на трон. Если бы не поучаствовал в ритуале, превратившем его тело в камень на три сотни лет.

Сейчас, даже если я составлю официальные документы и где-то найду верительные грамоты, это ровным счетом ничего не будет значить. Максимум на который я могу рассчитывать — меня убьют во сне и закопают у дороги. Или оставят тело гнить в одном из тупиков, в ходах между стенами. Замок старый, найти укромный уголок не проблема.

Значит что? Да ничего, моих планов это совершенно не меняет. В начале — личная сила и богатство, доступ к ресурсам и войскам. Затем медленная, ну или быстрая, если повезет, экспансия по возможности мирным путем. И только потом, когда я наберу силу, соберу войска и обзаведусь влиятельными союзниками — вот тогда можно будет претендовать на трон. И то, если со всеми его прямыми наследниками что-то случится, но это и устроить можно.

Отложив книги, я задумчиво просмотрел записи. Сегодняшний день должен стать первым днем работы тайного ордена в том виде, в котором я его представлял. Набор влияния и силы стартовал с маленьких и почти незаметных шажков. Но в начале — обеспечить секретность, не дав моим новым подопечным разболтать правду.

Я с самого утра уже сделал несколько подготовительных шагов, чуть повлиял на развитие событий, подмешал карты Монике Сентио, дочери венецианского дожа. Та, по привычке, пред началом занятий раскладывала карты таро на день. Для себя, друзей и одноклассников. И когда наша предсказательница несколько раз подряд выкинула на одну из подружек предательство и висельника — тут же побежала «спасать» ей жизнь.

Я не стал вдаваться в подробности их разговора, послушав только возмущенные крики двух говорящих на повышенных тонах девушек. Похоже Моника имела некоторый авторитет среди однокурсниц, из-за периодически сбывающихся пророчеств, и ее заявление о том что Люция Винченцо умрет если предаст какую-то тайну, да еще со сто процентной уверенностью у говорившей, возымело значительный эффект.

Следующей я навестил Брианну, навестил естественно тайно и без ее ведома. Пришлось довольно долго прикидываться ветошью, пока девушка не пришла к старшей сестре.

— Наконец. — чуть недовольно проговорила графиня Брейсгаур. — Ожидание чересчур затянулось, тебе так не кажется, сестричка. Что вчера произошло.

— Письмо, о котором я тебе рассказывала, изменилось ближе к полуночи и… — Брианна раскрывала рот, но не могла выронить ни слова. Воздух застрял у нее в горле не позволяя говорить, но при этом дышала девушка вполне спокойно.

— В чем дело? Рассказывай уже! — требовательно произнесла графиня, глядя на побледневшую и испуганную Брианну.

— Не могу. — прошептала одноклассница. — Я не могу об этом говорить. Все произошедшее вчера ночью — тайна.

— В таком случае попробуй написать. Если уж ты способна обо всем подумать, не будет большой беды в том, чтобы эти речи перенести на бумагу. — чуть нахмурившись сказала Брейсгаур, и повелительно подвинула к девушке ручку и блокнот. Хорошая ручка, очень дорогая даже по виду — шариковая. Я такие встречал всего пару раз — большинство писали карандашами.

Наверное предполагалось, что карандашные надписи можно стереть или исправить, а чернила впитываются в бумагу. Но, к моему счастью, такое простое устройство я представлял во всех деталях, а значит с помощью ветра и энергетических структур мог изменить его работу. Чуть-чуть и только в тот момент, когда мне это было нужно.

Взявшая ручку Брианна наклонилась над столом и начала быстро выводить одно сово за другим: «В полночь я выбралась из комнаты и пошла к…». Куда она пошла девушкам выяснить было не суждено. Шарик запал и чернила под давлением вылились на бумагу, оставляя жирную фиолетовую кляксу, быстро пожравшую всю надпись.

— Ты что творишь?! — выкрикнула графиня, подбирая юбку, на которую упало несколько капель. Брианна, с лицом белее мела, отбросила ручку и отпрыгнула в сторону. Гневно посмотрев на мою испуганную одноклассницу Брейсгаур встала со своего места и подошла к окну. Недовольно глядя во двор, она крутила одно из колец на пальце. А затем повернулась и произнесла только одно слово: — Кровь?

— Да. — обреченно кивнула Брианна и повернув голову загнула ухо, показывая новую родинку, точно такую же, как у Виолетты и у меня.

— Что бы там не произошло, это тайна, охраняемая богами. — задумчиво проговорила графиня. — Очень хорошо. Посмотрим какая из них окажется крепче. Что с контрактом неизвестного? Думаешь он будет выполнен?

— Да, думаю да. — опасаясь, что ее снова заткнут, пробормотала Брианна.

— Значит мы должны исполнить его со своей стороны. Баронский титул глухой деревушки, не худшая плата за тайну, скрепленную печатью крови. — рассудила графина, наконец оставив свое кольцо в покое. — Хорошо, я подготовлю нужные бумаги, и передам их тебе. Поступай как должна. Но от тебя я требую результатов. Если существует хоть шанс получить конкретному человеку дар богов — за это знание будут убивать.

— Я все сделаю, сестра. — поклонилась, совсем не как равной, Брианна. — Если придется, пожертвую собой, и заберу всех, кто несет угрозу.

— Меньшего от младшей сестры я и ждать не могла. — улыбнулась графиня, да только от этих сжатых в полоску губ веяло не теплом, а превосходством и чувством полного контроля. — Я сообщу Настоятельнице о твоем вкладе в общее дело. А если тебе удастся провернуть задуманное — об этом узнает президент. Твою службу не забудут.

— Вива! — вытянувшись сказала Брианна, и тут же вышла. Оставив нас с графиней вдвоем. Вот только… «Вива»? Это явно не «Хайль» который должен быть во время превознесения в германии. Больше того и к Англии это слово имеет мало отношения. Да и президентов нет нигде, кроме одной страны. А значит у нас здесь кружок юных демократов! И если я не ошибаюсь — прямиком из Франции в которой официально нет ни одного одаренного.

Вот это я удачно зашел.