Осколки души. Том 1 и 2

Глава 73

Через пятнадцать минут у меня в комнате собралась настоящая толпа. Интендант общежития и старшая по этажу. Несколько ответственных преподавателей и даже Морозов собственной персоны. Я постарался поднять достаточно шума, чтобы о краже знало как можно больше людей, но афишировать что именно пропало не стал.

— Чемодан тоже украли? — тихо спросила Брианна, заглядывая в комнату.

— Вышли все, вы мешаете работать. — сказала незнакомая мне женщина в строгом черном костюме и очках. Коротко стриженные волосы были забраны сзади в хвост. Единственное что выдавало ее желание выглядеть хорошо — туфли на высоком каблуке, и плотно сидящие брюки с низкой талией.

— Надеюсь вы найдете зацепки, у меня почти ничего не осталось, кроме нескольких галеонов. И зелья, и деньги украли. — сокрушенно покачал я головой, но женщина лишь недовольно фыркнула и махнула на меня рукой. Подчинился я с превеликим удовольствием, ведь мне еще перед собравшейся публикой изображать пострадавшего.

На самом деле комнату перерыли очень тщательно, пропали не только деньги и саквояж с поддельными стихийными осколками, но и все мои наброски и заметки. Далеко не все я посчитал на столько важным, чтобы прятать в сейф, да и не так много места для этого было. Так что я и в самом деле был слегка раздосадован. Что если противники поймут над чем именно я работал?

— Дамы и господа, прошу прощения за шум. — сказал я, осмотрев собравшихся. Около двадцати девушек и парней, примерно поровну тех и других. А ведь мы в мужском общежитии. Кроме одноклассников я опознал одну из помощниц Нэне, работавшую в офицерском клубе, и несколько человек из свиты принца. Отлично, все интересующие меня люди будут в курсе, что у меня началась черная полоса.

— В академии завелись воры, а возможно и давно здесь были, просто я о них не слышал и даже не думал, что в столь благородном обществе может существовать представитель низкой профессии. — проговорил я, внимательно смотря на реакцию студентов. Забавно, большинство либо ухмылялись, радуясь чужому горю, либо наслаждались зрелищем. Но встречались и те, кому было искренне меня жаль.

— Мне остается только надеяться, что артефакты моей семьи, эссенцию и деньги найдут. В противном случае, придется вновь молиться богам удачи. — сокрушенно покачав головой произнес я. — Уверен вскоре компетентные люди во всем разберутся, со своей стороны я приложу к этому расследованию все усилия. Сейчас желаю вам спокойной ночи. Уверен, что как только прояснятся детали — вы о них услышите.

— Не против, если я побуду с тобой? — спросила Виолетта, когда зрители и любопытствующие начали расходиться по своим комнатам.

— Если ты не против новых слухов, нет. — пожал я плечами. — Учитывая, что ты моя постоянная гостья, боюсь у Морозова все равно возникнут к тебе вопросы. Как и к твоей телохранительнице, которая забирается в мою комнату, когда та закрыта изнутри. Кажется, ключа я вам не давал.

— На что ты намекаешь? — спросила, отшатнувшись Виолетта. — Думаешь это моих рук дело? Или Нинель? Она тут совершенно не причём, я с детства ее знаю и готова поручиться! Нинель — честная и порядочная девушка и на такое просто не способна!

— Я ни в чем не обвиняю ни тебя, ни твою подругу и телохранительницу. Но вопросы все равно будут, — сообщил я, показав на дверь. — И первый, что с ключами?

— Мне дали их как горничной. — чуть замявшись ответила Нинель. — У коменданта всегда есть запасная пара, и я взяла одну.

— Вот как. То есть в мою квартиру всегда могло попасть по крайней мере два человека, кроме меня. А я бы даже и не знал. — сокрушенно покачал я головой. Нет, на самом деле я не только знал про ключи, но даже замечал, когда кто-то без спроса заходил пока меня не было. Больше того, у меня даже существовала охранная структура, копирующая внешность входящего. Но уж об этом точно никому знать не следовало.

— Господин Лансер, мы закончили. — сказал Морозов, выглядывая из комнаты. — Заходите, у нас есть к вам несколько вопросов. А вы, девушки, часто были гостьями барона?

— Можете не отвечать, госпожа. — вмешался Эрдман, и даже холодные глаза инквизитора не заставили его охладить пыл. — Ваша честь — прежде всего.

— Бросьте, фон Вицлебен, мои вопросы не будут касаться чести вашей госпожи. — колюче проговорил Морозов. — Лансер, вы первый. Заходите.

— О чем вы хотели спросить? — проговорил я, усевшись в кресло. Напротив меня, на стуле сидела женщина, закинувшая ногу на ногу и положившая сверху блокнот.

— В первую очередь нам нужна опись пропавшего. Хочу предупредить, что эффект от наших поисков прямо пропорционален точному описанию. Если пропали уникальные вещи, которые можно отследить по ауре или вложенной силе — это сильно упростит задачу. — проговорила она, и я наконец заметил ее стихийную силу. Очень слабую, едва ощутимую и видимую исключительно отголоском — лед, как и у инквизитора. Требование сохранять холодную голову на работе?

— Я крайне заинтересован в том, чтобы обо всем рассказать, как было. — кивнул я, и показал на шкаф. — Здесь, на нижней полке, лежал саквояж с партией стихийных осколков. На саквояже была печать, возможно с отслеживанием, но не я ее настраивал и пока даже не вскрывал. Девять эссенций, разных стихий.

— Девять? — глаза дознавательницы на миг округлились. — Откуда у вас такое богатство?

— В другой ситуации я бы сказал, что очень богат, но думаю вы вскоре выясните что официальной связи у меня с торговыми караванами нет. Но, я и в самом деле был не беден, кроме того, я обладаю уникальными навыками и кое какими вещами. Обладал. Так что этот чемодан я получил в качестве оплаты за услугу. Какую — вас интересовать не должно. — сказал я, глядя прямо в глаза инспектору.

— Что может стоить десяток галеонов? — прищурилась женщина.

— Много чего. — пожал я плечами, не собираясь вдаваться в подробности. — Например, моего сюзерена недавно вызывали на дуэль, и я отлично показал себя как одаренный и достойный фехтовальщик. Многие хотели бы получить у меня пару уроков. Некоторые — заручится поддержкой и дружбой на будущее.

— Хм, допустим. Десять галеонов — это миллион марок, уже целое состояние. Но я так понимаю, что это еще не все? — спросила, записав показания инспектор.

— Все верно. Пропало несколько дневников с моими исследованиями. Весьма конфиденциального свойства. — выделив последние слова голосом посмотрел я на Морозова. Тот на мой взгляд ответил холодной улыбкой, и даже чуть скривился. Понял, что там может быть, в записях.

— Лежали тетрадки и листы как на видном месте, так и в сейфе, который тоже оказался вскрыт. — сказал я, показывая, где и что лежало. — Так же из сейфа пропали почти все мои сбережения, три галеона в ассигнациях и порядка семнадцати тысяч крон, большая часть — золотом. У меня осталось кое-что на карманные расходы, но на долго этого не хватит.

— Выходит самое ценное для вас — записи и эликсиры, не деньги? Уверены, что на чемодане была отслеживающая печать? Возможно, вы сможете обратиться в церковный банк, за временной ссудой. — предложила следователь.

— Возможно, но не сейчас. Я слышал у местного культа трех проблемы. — сказал я, подавшись вперед. — Возможно вы знает подробности? Может наши дела связаны?

— Не думаю, что у церкви и вас может быть что-то общее. — нахмурилась женщина.

— Там не о чем знать. — холодно сообщил Морозов. — Произошел некий инцидент, и все ритуалы проводятся в крайней осторожности, ничего более.

— Вот как? А я слышал, что монахини собирают со студентов эссенцию, но вместо того, чтобы проводить ритуал — прячут ее и передают куда-то наружу. — задумчиво проговорил я, ни к кому конкретно не обращаясь, но так чтобы услышали все.

— Это просто грязные слухи, которые часто распространяют недовольные, а таких всегда полно. — переглянувшись с инквизитором сказала следователь. — Можете предположить кто желает вам зла?

— Список выйдет не слишком короткий. Начать стоит с рыцаря-баронетта Конрада Плоцокого. Он проиграл мне в дуэли, а теперь перевелся в нашу академию. Следом — его госпожа, Мария Вторая, Саксонская — герцогиня Польская. Она спровоцировала герцогиню Виолетту Прусскую для того, чтобы опозорить на дуэли. Не вышло. — перечислял я, и с каждым пунктом женщина становилась все мрачнее, чтобы совсем добить ее я зашел с козырей. — Далее его императорское высочество цесаревич России Фавон, я ему отдавил пятки. Так получилось, он оскорбил герцогиню, пригласив ее стать наложницей.

— О боги. Вы же, надеюсь, не будете обвинять сына императора в воровстве? — прошептала следователь. — Такого вам не простят.

— Что? Нет, его лично — ни в коем случае. А вот кто-то из его слуг или сподвижников, чтобы угодить господину, вполне мог устроить подобное безобразие. — улыбнувшись сообщил я. — Кроме того у нас возникли некоторые разногласия с владелицей казино, работающего в офицерском клубе. Но сомневаюсь, что это может быть она. Хотя…

— В общем и целом, врагов у вас достаточно. — холодно улыбнувшись заметила женщина. — Надеюсь друзья им под стать, иначе выпустившись из академии вы тут же попадете на плаху. И сомневаюсь, что вас спасет герцогиня Виолетта.

— У меня еще четыре года впереди. Что-нибудь придумаю. — улыбнулся я. — К слову, если вы хотите задать ей вопросы — уверен это лишнее. Вряд ли она сообщит что-то новое.

— Да уж. — проговорила женщина, глядя на свой блокнот. — С сожалением могу констатировать что вы полностью или почти полностью говорили правду. Сумму кражи завысили, но совершенно незначительно. Особенно на фоне кражи стихийных осколков. Жаль. Значит мне ничего не остается, кроме как применять артефакты розыска и надеяться на то что у вас не слишком могущественные враги.

С этими словами женщина сняла с руки перстень и бросила его на пол. В следующую секунду с ковра поднялся ледяной дог, от которого веяло холодом. Даже пар опускался рядом с големом. Или это такой демон мороза, подчиненный ее воле. В любом случае, я даже не слышал о такой магии и оказался к ней совершенно не готов.

— Льдинка, нюхай. — приказала женщина, подведя пса к шкафу. — Артефакт, печать, след. — сказала инспектор, и пес в начале подошел ко мне, затем к сейфу, а потом выскочил прямо из распахнутого окна, и женщина рванула следом.

— Герцогиня сегодня спит у себя. — сказал Эрдман. — И тебе, сопляк, я тоже советую побыть до утра в гордом одиночестве. Если мы что-то найдем, тебе скажем.