Осколки души. Том 1 и 2

Глава 25

Второй бой я пропустил полностью. Все быстро кончилось, девушка получила титул оруженосца от королевства Польского и, счастливая, удалилась на трибуны. С ней мы ни о чем не договаривались, просто так совпало. А на третьего участника я и вовсе не рассчитывал. В мой план были посвящены только двое: Ольга и Николас, — да и то, только в те части, которые касались их действий.

Но последний бой внезапно выдался увлекательным. Вышедшая на арену девушка в серой школьной форме прямо после команды начать выдернула из своего амулета лук, отпрыгнула назад и в одно слитное движение послала десяток стрел. Ей не нужно было тянуться к колчану — длинные сосульки просто появлялись, стоило девушке коснуться тетивы.

Гомункулы набросились на нее со всех сторон, но половина тут же попадала, пораженная в уязвимые точки, а остальные замерли на месте с замороженными конечностями. Трое примерзли к песку арены, еще один просто никак не мог сделать шаг, дергая замерзшим суставом. Только последний едва шевелился, но и тот быстро получил вторую стрелу в грудную пластину. Пожалуй, сражайся девушка против настоящих людей, им пришлось бы ничуть не проще. Титул оруженосца она точно заслужила.

— Все, наша очередь. Помни уговор, — сказал я, похлопав Екатерину по плечу. Та лишь сбросила мою ладонь и со зверской улыбкой выскочила на арену.

— Итак, Екатерина Пожарская, вы хотите получить титул оруженосца вне империи? — подался вперед Золотов. — Уверены, что ваш приемный отец примет такое решение?

— Если я окажусь самой сильной среди одногодок, ему будет все равно, — усмехнувшись, поправила волосы Екатерина. — Я всего лишь хочу стать сильнее.

— Достойное желание, — кивнул Эрдман, а затем наклонился к декану и что-то сказал ему на ухо. Я не расслышал и по губам прочитать не смог, но Золотов кивнул и сделал себе пометку в блокноте, которую тут же передал секретарю.

— Вы сами знаете, Екатерина, что можете потребовать перевода в другой класс после сезонных соревнований. До этого у вас есть полгода на подготовку, — сказал Золотов. — Вы, как и другие дети Пожарских, у нас на хорошем счету. Уверены, что хотите участвовать в этом экзамене? Для вас он не более чем формальность.

— Уверена, господин декан. Я должна сражаться, чтобы стать сильней, — гордо вскинув голову, сказала Екатерина, и Золотов махнул, отдавая команду к началу схватки. И вот тут произошло то, чего не заметить со стороны было проблематично — движения гомункулов изменились. Они стали резче, быстрее, и даже по следам на песке можно было оценить разницу в силе по сравнению с предыдущей схваткой.

Сразу пять кукол бросились на Пожарскую, еще до того, как она успела выхватить меч. Екатерина отпрыгнула назад и почти сразу, выхватив тонкий двуручный меч с изогнутым лезвием, бросилась навстречу противникам. Силы удара хватило, чтобы отсечь руку первой из марионеток, — Катя попала точно по сочленению.

Ударив обеими ногами по корпусу падающей куклы, Екатерина с двойным усилием обрушилась на вторую марионетку, пробив корпус кончиком лезвия, и, вытаскивая его, сделала пол-оборота, повреждая внутренности гомункула, который тут же опал, словно перерезали все нити у марионетки.

Движениям Пожарской не хватало изящности, но в каждом взмахе чувствовалась вложенная яростная сила, а пламя все сильнее разгоралось вокруг ее лезвия. Куклы падали одна за другой, а когда осталось всего три — девушка выпустила сдерживаемую силу, и сплошная волна огня опалила всех оставшихся врагов, да так, что один из гомункулов, чьи деревянные суставы были расщеплены в схватке, даже загорелся.

— Стоп, достаточно, — поднял руку Золотов, когда Екатерина набросилась на попытавшегося подняться гомункула.

— В чем дело? — спросил Эрдман. — Один из ее противников еще на ногах.

— Она его уже победила, при этом с существенным запасом, — объяснил декан. — Кому вы хотите принести присягу, госпожа Пожарская.

— Ватикану и его главе, папе Пихту Семнадцатому, — усмехаясь, сказала Екатерина.

— Достойный выбор, однако вы должны быть осведомлены, что Римский папа не признал наше течение, — покачал головой Золотов с легкой улыбкой. — Они всегда несколько запаздывают с признанием свершившихся фактов. Иногда на пару сотен лет. Выберите кого-то другого.

— Не вижу смысла, — отдышавшись, сказала Пожарская. — Сдача этого экзамена позволит мне податься на титул рыцаря?

— Вне всяких сомнений, вы будете допущены на следующий этап вместе со всеми, в конце учебного года, — серьезно кивнул Золотов, и, поблагодарив комиссию, Екатерина вернулась на трибуну.

— Четверо, — довольно проговорила она, подойдя ближе. — С тебя четыре тысячи корон.

— Хорошо, я спишу тебе часть долга, — усмехнулся я, глядя на то, как повреждённых марионеток выводят с арены, а на их место становятся новые.

Только две из первой партии остались без повреждений. И на месте комиссии я бы заменил сразу всех, но преподаватели решили по-другому, а значит, начать придется с новеньких. Не дожидаясь вызова, я спрыгнул на арену, не став утруждать себя проходом до лестницы, и оказался прямо на против ложи экзаменаторов.

— Второй студент из вашего класса? — подняв бровь, спросила секретарь, повернувшись к Эрдману. — Хотите, чтобы они все сдали экзамен?

— Это они с чего-то решили, что хотят учиться, я лишь поставил условие, — не слишком довольно ответил барон. — Но уверен, у них ничего не выйдет.

— Господин Лансер, вы готовы к экзамену? — обратился ко мне Золотов.

— Очень надеюсь на это, господин декан. Но если не попробовать — не узнаем, — улыбнулся я в ответ. — Разрешите начинать?

— Да, пожалуй, — постучав ручкой по столу, кивнул декан.

В следующую секунду гомункулы бросились в мою сторону, а я, стоявший лицом к трибунам, увидел мерзкую ухмылку Томаса. Этот подлец что-то знал, то, что ускользнуло от моего взгляда или выпало из поля зрения. Что-то, или кто-то, кто действовал помимо моей воли и вне плана. Но думать об этом сейчас было некогда, ведь поведение марионеток оказалось в корне отличным от предыдущих.

— Стойте! — успела крикнуть Елизавета. Я видел, как вскочил со своего места Золотов, но марионетки уже неслись ко мне со всех сторон. С каждым шагом они выбивали столбы песка, а их руки вытянулись, превращаясь в клинки.

Я лишь усмехнулся, материализуя кинжал Локи. Вот это по мне!

Я не начал отступать, а сам тут же создал водяную пленку, разученную еще после первого дня в академии. Тонкая зеркальная структура отрезала меня от половины противников, не позволяя разглядеть движения. Я же бросился прямо навстречу опасности. В последний миг перед столкновением упал на песок, прокатившись под скрещивающимися клинками марионеток, и успел разрубить колено первому из врагов.

Тут же взвился в воздух, пропуская под собой удар второго гомункула, и, рухнув сверху, обхватил коленями его голову. Скорости и моего веса хватило, чтобы опрокинуть марионетку и полоснуть ее по шее, слитным движением ломая сустав руки. Миг — и я уже снова на ногах, против двух подоспевших марионеток.

— Они вышли из-под контроля! Прекратите экзамен! — крикнула Громова, но мне уже было все равно, кровь кипела от радости настоящей схватки, клинок требовал рваться вперед, уничтожая всех на своем пути, и я не собирался останавливаться.

Дождавшись, когда враги окажутся совсем рядом, я резко ушел от удара в сторону, поставил подножку, поймал левой рукой направленный в мою голову клинок и, использовав силу врага, ударил второго его же оружием. Обратным движением ударил по сочленению плеча, вырывая его из сустава. И теперь у меня оказалась в руках еще и дубина. Хорошо, не собственная рука.

— Остановите схватку, они же его убьют! — крикнула Елизавета. — Нужно вмешаться!

— НЕТ. Запрещаю! — выкрикнул Эрдман, и, обернувшись, я увидел, как он с обнаженным мечом перегородил дорогу остальным учителям. — Я хочу увидеть эту схватку.

— Это его студенты и его право, — помолчав несколько секунд, ответил Золотов, а меня уже окружали оставшиеся шесть марионеток, ускорявшиеся с каждой секундой. Теперь они были даже быстрей, чем во время сражения с Екатериной. Но я успевал, видел их движения, а все остальное можно было оставить на потом.