Осколки души. Том 1 и 2

Глава 52

Как определить, что тебя не очень любят? Когда приставляют два охранника вместо одного сопровождающего? Когда сажают в одиночную камер и заставляют ждать до последнего? А может когда девушку являющаяся твоей покровительницей, выпроваживают восвояси? Да не, ерунда какая-то.

— Ваше благородие, следуйте за мной. — открыв со скрипом решетку сказал охранник.

— Ну наконец, а я уж думал не дождусь. — рассмеявшись сказал я, поднимаясь. Охранник удивленно глянул на меня, будто оценивая степень накатившего безумия, но я лишь беззаботно пошел за ним в комнату дознавателя. Здесь меня уже ждали Эрдман и Морозов, пребывающие мягко скажем в не благодушном настроении. Попросту — оба были в ярости, только один в спокойной и ледяной — а второй готов был в любую секунду взорваться.

— Рекомендую облегчить свою участь и сознаться сразу. — холодно сказал дознаватель.

— С удовольствием. — улыбнулся я, садясь за стол. — Позвольте бумагу?

Морозов молча подвинул ко мне лист и ручку, и я за несколько минут накидал свою точку зрения на произошедшую ситуацию. Затем с удовольствием передал готовый отчет обратно дознавателю и с интересом смотрел на то, изменится ли выражение лица Морозова или останется как прежде равнодушным. Судя по бегающим глазам, сломался он на третьем абзаце.

— Так. — проговорил инквизитор, дочитав до конца. — Так… И вы хотите сказать, что понятия не имеете откуда взялся уничтоженный миледи Нинэ Маунтайн конверт?

— Совершенно, верно. Больше того, как только я понял, что в нем может заключаться что-то запрещенное — немедля послал к вам своего одноклассника. — улыбаясь ответил я. — Вот только судя по тому, как поздно вы прибыли — он опоздал.

— Нет, прибыл он в самое время, да только объясниться толком не мог. — ответил Морозов. — К тому же я был несколько занят…

— Что ты его слушаешь? Явно сопляк врет! — взорвался Эрдман, нависая надо мной словно гора. — Если признание тебе не по силам, дыба быстро исправит ситуацию!

— Кажется вы, господин барон, немного не в курсе ситуации. — широко улыбнулся я, еще больше выводя Эрдмана из себя. — Даже не знаю, откуда в вас такая ко мне нелюбовь.

— Ты пройдоха и оборванец, который каким-то необъяснимым образом попал в выдающуюся академию, в которой благородные аристократы даже не могут помыслить о столь низком человеке. — буквально на одном дыхании выпалил Эрдман, и я не смог сдержаться, чтобы не рассмеяться.

— Вы перебарщиваете, барон. — поморщившись произнес Морозов. — Безусловно, господин Лансер не тот, за кого себя выдает. Однако я не первый раз вижу его донесения, к тому же некоторые их них уже подтвердились. Вы, молодой человек, тоже ведите себя подобающе, и расскажите, что именно вас так рассмешило?

— Честность, порядочность и конечно благородство всех учащихся. Это в академии, где несколько имперских родов пытаются разодрать друг друга в попытке отхватить больше влияния для своих деточек. — нагло улыбаясь сказал я. — Да тут из честных людей даже десятка не наберется. А вот благородных, в худшем смысле этого слова — довольно.

— Да как ты смеешь! — рыкнул Эрдман, давя на меня огненной аурой. Но я лишь усмехнулся, глядя на недовольство Морозова. Игра в хорошего и плохого полицейского у них явно не задалась, все же холодная ярость инквизитора мне представлялась куда более страшной.

— Не знаю, при чем здесь вы, фон Вицлебен, но я уже не раз говорил с господином Морозовым. Сегодня же меня собирались подставить, но я только лишний раз подтвердил свои опасения. А значит прибыл я в академию вовремя. — сказал я, переходя в наступление. — Вы проверили свои записи? Узнали кто мог передать мне пакет?

— Если бы вы, вместо того чтобы нести бумаги на аукцион, просто показали их мне, никаких вопросов к вам не возникло. — холодно произнес Морозов.

— Как вы должно быть уже знаете — текст на листах менялся и не один раз. Сомневаюсь что у вас есть магия подчинения, заставляющая выдать бумагу то что нужно. Это не люди которых можно выпороть. А в результате моих действий у нас множество свидетелей и цель, — сказал я, постучав пальцем по заполненному отчету. — А возможно и две цели.

— Георг, давай просто выпорем его и послушаем как он запоет? — спросил Эрдман, повернувшись к Морозову.

— Я уже пробовал, он мазохист с низким болевым порогом. — поморщился инквизитор. — К тому же, несмотря на все странности, аргументов в его пользу не меньше, чем против. Больше того, он и в самом деле пытался меня предупредить уже не первый раз.

— Он просто хитрый культист которого к тебе подослало Затмение, и ни чего больше. — возразил Эрдман. — Знал, что тебе все равно донесут о торгах, и решил подстраховаться.

— Давайте на мгновение представим, что я и в самом деле хитрый культист. Служитель… а кстати кому служат эти ваши поклонники Затмения? Впрочем, не важно. Ну так вот, допустим я один из них. Если бы мне нужно было выставить на продажу свое письмо, которое я, опять же КАК могу менять, используя все стихии. То, что мешало мне выставить его анонимно? Тем более — к чему мне посылать за инквизитором? А перед этим многократно просить и требовать проверить академию и конкретных лиц на проведение ритуала. — спросил я, и разведя руки в стороны выдержал паузу. — Зачем, а главное с какой стати?

— Перехитрил сам себя. — хмыкнул Эрдман не сдаваясь. — Дважды.

— На самом деле я нашел того, кто мог провести ритуал. — устало вздохнув сказал Морозов, и барон уставился на него словно впервые увидел. — Наш замечательный казначей с недавнего времени был замечен в вещах, которые раньше для него были крайне нехарактерны.

— О чем ты? Погоди, Георг, ты в самом деле хочешь поверить этому юнцу? — изумленно спросил Эрдман.

— А что еще прикажешь делать? Выставить его из академии без доказательств? Я уже сказал, в его пользу говорит больше вещей чем против. И к слову, его рекомендация подтвердилась, правда совсем не так как я ожидал. Даже декан Золотов выступил на его стороне при внутренней проверке. — холодно объяснил Морозов. — Наш с тобой старый знакомый, Ганс Амадеус Бах, бывший великий магистр…

— От него мало что осталось, только и способен, что свои цифры считать. — пренебрежительно отмахнулся Эрдман.

— Уже нет. Впервые за двадцать лет он посетил офицерский вечер, а сегодня, по словам той же миледи Маунтайн он выставил несколько лотов, выдав их за привезенные из дальних стран. На лицо явное стяжательство и страсть к золоту. — объяснил Морозов.

— Ну так и черт с ним, он же казначей, так и должен себя вести! — отмахнулся Эрдман. — Любить больше всего деньги, разве это не первейшая обязанность счетовода?

— Да, но не рисковать ими, не пускаться в непонятные авантюры, а хранить и преумножать, чем он и занимался десятилетиями, после потери своего дара и части души в жутком ритуале. — холодно сказал Морозов. — Тогда мы посчитали, что он сполна расплатился за проведенные зверства… но сейчас он будто ожил.

— Хочешь сказать, что он может быть во всем этом замешан? — странно посмотрел на меня Эрдман. — Я больше поверю, что сидящий перед нами шкет — вестник богов. Мы все проверили несколько раз. Твой предшественник вел наблюдение десятилетие и все было в норме.

— Было. Но все больше доказательств что в академии действует ячейка Затмения. А кому, как не тебе, знать, чем это может закончится. — резко спросил Морозов, и Эрдман нехотя кивнул. — Можете идти, барон Лансер. Мы проведем доследование и если что, вызовем вас повторно.

— А у кого я могу узнать больше о Затмении? Все же если они на меня вышли, хочется знать какая опасность мне угрожает. — сказал я, не собираясь сдаваться.

— Вы слишком молоды, чтобы о них слышать. — помедлив немного ответил Морозов. — Последнюю ячейку этого тайного общества уничтожили около десяти лет назад. Как раз отделение инквизиции во главе с господином Эрдманом выжгло под корень всех заговорщиков. Если коротко — их деятельность сводилась к противоестественным ритуалам, с помощью которых они должны были усилить правящие династии. Или максимально ослабить их врагов.

— Вы были частью инквизиции? — удивленно спросил я у Эрдмана.

— Пф. Еще чего! — недовольно отмахнулся фон Вицлебен. — Я возглавлял орден огня, обеспечивающий безопасность королевского рода. Или думаешь меня даром прозвали Последним фениксом?

— Понятия не имею, я же не местный. — пожал я плечами. — А что с Затмением?

Морозов коротко обрисовал ситуацию с исчезнувшим культом, объединившим веру в Христа, Сатану и многих других верховных сущностей теперь признанных ложными. Но я уже думал о своем. Как я мог быть таким идиотом? Я в академии, где учатся сильные и богатые подростки, которые считают себя исключительными. А я, вместо того чтобы сделать самый очевидный шаг, пытаюсь заработать деньги и титул. Все это тлен, если у меня получится новая задумка — создание тайного общества! Со мной во главе, естественно.