Осколком оборванная жизнь

2

Фронт перешел к обороне. Дивизии поочередно выводились в тыл, в резерв армии или фронта, чтобы там, в лесах, привести себя в порядок, отдохнуть и дней через десять снова встать на передовую. Пользуясь этой оперативной паузой, штаб и все фронтовые управления стремились в кратчайшие сроки привести войска в боевое состояние. Командование фронта хранило предстоящую операцию в строгой тайне. Развивая и совершенствуя оборону, отводя дивизии и части в тыл, мы стремились ввести в заблуждение противника, заставить поверить его в то, что фронт готовится не к наступлению, а к обороне. Новый командующий, изучая обстановку и состояние войск, нацеливал командиров на подготовку войск к прорыву, окружению противника и стремительному его преследованию.

Желая лучше узнать войска, особенно те, которые будут первыми прорывать «Восточный вал» противника, генерал Черняховский почти каждый день выезжал вместе с группой генералов и офицеров штаба фронта и членом Военного совета не только в штабы армий, но и в дивизии переднего края. Находясь в частях на передовой, общаясь там с воинами, он, что называется, щупал своими руками ту землю, по которой полки дивизии пойдут в атаку.

Вот и сегодня потянуло командующего туда, где будет решаться судьба Витебска, — на правый фланг, в 39-ю армию. Потянуло туда и потому, что командовал ею генерал Берзарин Николай Эрастович, которого очень хотелось повидать, поговорить с ним. Не забыть осень первого года войны, бои за Новгород, когда судьба свела их. И дальше 241-я стрелковая дивизия под командованием И. Д. Черняховского сражалась на демянском направлении зиму 1941/42 года. В то время 34-я армия Берзарина совместно с соседними армиями Северо-Западного фронта вела там наступательные бои по окружению двух корпусов 16-й армии генерала Буша. 20 февраля советские войска замкнули кольцо и целых два месяца держали почти семидесятитысячную группировку гитлеровцев в демянском «мешке».

Николай Эрастович высоко ценил храброго комдива, потому всячески ему содействовал, особенно в переводе его, как этого хотел сам Черняховский, в танковые войска. Берзарин сделал все нужные представления командованию фронта и дал полковнику Черняховскому замечательную характеристику.

Ивана Даниловича вызвали в Москву к генералу Я. Н. Федоренко — командующему бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии. И там сбылось желание Черняховского: он был назначен командиром 18-го танкового корпуса, действовавшего в составе войск Воронежского фронта. Не прошло и полутора месяцев, как Иван Данилович стал командующим 60-й армией, которая в это время вела упорные бои за Воронеж. Так с легкой руки Берзарина за два года полковник И. Д. Черняховский стал генерал-полковником и командующим фронтом, действующим на важном операционном направлении.

И сейчас Черняховский все это вспомнил и еще то, как Николай Эрастович душевно с ним прощался, провожая в другую армию:

— От всей души желаю вам, Иван Данилович, еще больших успехов! — и, обняв, поцеловал…

Не теряя времени, Черняховский вышел на крыльцо, проделал утреннюю зарядку, вернувшись в дом, умылся до пояса и вдруг, взглянув на часы, ахнул.

— Алеша! Как же так, дорогой? — бросил он укоризненный взгляд на порученца.

— До зари работали, — оправдывался подполковник Комаров.

Но командующий уже звонил генералу Макарову:

— Доброе утро, Василий Емельянович! Черняховский. Завтракали? Жаль. Кто у вас? Начальник политуправления генерал Казбинцев? Тогда после беседы с ним едемте к гвардейцам на левый фланг армии Берзарина. Ведь им наверняка придется играть первую скрипку… Вчера по телефону я с Николаем Эрастовичем договорился, что он с утра работает по своему плану в 84-м корпусе генерала Прокофьева. А во второй половине дня встретимся с ним в штарме. Там пробудем недолго, так часика два. На обратном пути, если не очень устанем, заглянем к Вольхину. Форма одежды, — шутя продолжал Иван Данилович, глядя на ползущую тучу, — кожаное пальто.

У этих двух людей с первых дней совместной службы сложились прекрасные товарищеские отношения, впоследствии переросшие в настоящую боевую дружбу, дружбу, которая помогала и командующему фронтом, и члену Военного совета в их многогранной деятельности. Макаров до войны был секретарем Московского комитета партии. В конце лета 1941 года Центральный Комитет партии направил его на Брянский фронт членом Военного совета, а в ноябре того же года, когда враг находился на подступах к Москве, его назначили начальником политуправления Западного фронта. Участвуя в битве под Москвой и во всех фронтовых операциях 1941–1944 годов, Василий Емельянович приобрел большой опыт в руководстве политорганами и партийными организациями фронта, вырос в крупного военно-политического руководителя и, конечно, явился хорошей опорой молодому командующему фронтом. И теперь во всех поездках в войска они вместе. Это было хорошо, так как там, на месте, они сразу решали и вопросы компетенции командующего фронтом, и вопросы партийно-политической работы в войсках.