Остров Колдунов

44. Лахлайд

(Сезон Холода, Тонхайр, Лахлайд.)

Каньон казался бесконечным. Черепа, весело постукивая клювами и клыками, роем кружились над ним, мешая двигаться, раскаленный воздух обжигал кожу и легкие, пламенные завесы хватали за руки, пытаясь остановить, и небо, черное и холодное, шептало ему сверху — стой, глупец! Куда несет тебя? Зачем? Что ты думаешь найти в конце Каньона? Спасение? Да они давно уже ждут тебя, разъяренные неудачей преследователи, распаленные жаждой мести, предвкушением победы, почестей, милостей их учителя… Они-то знают, куда он ведет. А ты? Что ты вообще знаешь об этом мире? Мало, очень мало…

Время от времени перед ним всплывало белое, неподвижное лицо Река. Иногда оно оживало, скаля зубы, смеясь, лицо оплывало, превращаясь в гниющую оторванную голову, летевшую вдоль Каньона, затем в желтый веселый черепок, призывно клацающий зубами. Лигур и Линара исполняли в объятиях огня какой-то извращенный мистический танец жадности и страсти, протягивая руки, превращающиеся в крохотные язычки пламени. Он вяло отбивался от них, переходя от отвращения к безразличию, и прекрасное лицо, обрамленное серебряными локонами, прорывалось в крохотный мир его личного ада все реже и реже, пока не исчезло совсем. Онощутил себя бесконечно одиноким и потерянным, и огненная стена перед глазами стала медленно распадаться на отдельные обрывки. Кельхандар, странно измененный временем, склонялся над ним с выражением бесконечной озабоченности, столь не свойственной его веселому открытому лицу, тонкие зеленоватые руки подземных обитателей обхватывали его тело, производя какие-то странные манипуляции. Призраки Река, Лигура и Линары бродили рядом, рыча и выплевывая ярость, не в силах дотянуться до него, а на бесконечно дорогом прекрасном лице застыло выражение отчаяния и надежды. Черное бесстрастное небо Каньона все никак не хотело светлеть, время превратилось в одну бесконечную ночь, огненные завесы вспыхивали все реже и реже. Он продирался сквозь них, отчаявшись призвать кэн-ли на помощь, потому что дух древнего искусства умер, выгорел в нем, словно гнилое полено, и лишь старый мастер-Творец, тот самый, что создал Остров, сочувственно шептал слова утешения.

Когда Стихиям Круговорота надоело, наконец, бесноваться вокруг одного единственного беспомощного человека, они ушли, то ли успокоившись, то ли выбрав для себе другую, более подходящую жертву, а он остался наедине с собой, в темноте и одиночестве, окутанный безмятежным и безвременным спокойствием. Призраки больше не тревожили его, ночное небо, так и не улыбнувшееся рассветом, укрыло тяжелым и мягким одеялом, окончательно остановив поток бессвязных мыслей и бредовых образов.

Очнувшись, Тэйн с удивлением обнаружил, что находится не в Каньоне. Он лежал на жестком ложе у стены, в какой-то затемненной комнате. Голова была пустая и легкая, и слегка кружилась. Через силу он огляделся. Комната оказалась вовсе не комнатой, а маленькой пещеркой с низким неровным потолком, неуклюже пристроенной дверью и отсутствием каких-либо окон. Впрочем, тюрьму она не напоминала. Ложе, несмотря на жесткость, оказалось широким и удобным, с полноценным теплым одеялом и жесткой маленькой подушкой; пол был застелен шкурами лаоша. Сводпотолка и стены казались выточенным из камня чудаковатым строителем — их выступы, углубления и ниши были гладкими и плавными. В одной из ниш помещалось большое деревянное кресло, укрытое шкурами неопознанных зверей. Овальная форма низкого столика, пять гнутых ножек и витиеватый резной узор вдоль края напомнили Ройгу Риаллар. В другой нише на стене он заметил полусферу, мерцающую тусклым оранжевым светом, с эманациями хэльда Тепло и Свеча одновременно. Любопытство оказалось сильнее всех остальных чувств, и он зашевелился, наконец-то сообразив, что у него все еще есть тело, и оно почему-то способно двигаться после всех прошлых передряг.

Тэйн с опасением откинул одеяло и обнаружил, что кроме длинных лент сахгара, толстым слоем облепивших грудь, руки, живот и даже виски, на нем больше ничего нет. Он медленно сел, ожидая приступов боли, но ничего не произошло — почти ничего, только широкий браслет клейма неприятно саднило, словно он только что оцарапал кожу. Несколько полосок сахгара отлетело, он подобрал их и принялся разглядывать. Высохшая ткань говорила ему, что наложен лечебный пластырь был по меньшей мере пару дней назад.

Он осторожно поднялся на ноги, все еще ожидая подвоха. Сделал несколько шагов. Осмотрел поджившие синяки и ссадины по всему телу, имевшие сочный красно-синий оттенок. Убедился, что слабость и головокружение все-таки присутствуют, и решил не делать резких движений.

На всякий случай он проверил дверь и обнаружил, что замок на ней и вовсе отсутствует. За выступом стены рядом с дверью нашелся туалет: бадья с водой и жестяное ведро с крышкой. Тщательно обыскав пещерку в поисках одежды, он не обнаружил ничего подходящего…

Итак, одежды у него не было. Зато была еда. Большая чашка с чуть теплым бульоном стояла у оранжевого хэльда, на столе нашлось несколько пресных лепешек и фруктов. Рядом стояла еще одна большая чашка, с травяным отваром, в котором он уловил искорки хэльда Исцеление. Он медленно выпил отвар, затем, выждав положенную паузу, бульон, закусил лепешками и, довольный и уставший до изнеможения, улегся обратно на кровать, и, завернувшись в одеяло, принялся неспешно рассуждать.

Раз дверь не заперта, значит, он не пленник. Раз нет одежды, значит, кто-то принял меры предосторожности, чтобы ограничить его свободу. Кто-то умело и качественно избавил его от последствий издевательств ард элларцев.

Возможно, он попал в какое-нибудь местное святилище, расположенное недалеко от второго Каньона. Это объяснило бы и сахгар, и полупещерное помещение, однако не могло объяснить, как он выбрался из Каньона. Тэйн хорошо понимал, что самостоятельно он вряд ли смог бы это сделать. Внезапно ему преставился самый простой и самый вероятный вариант: его все-таки приволокли обратно в Очаг Солнца, подлечили и заперли где-нибудь на самых нижних уровнях, чтобы впоследствии продолжить начатый разговор какими-нибудь другими, более извращенными способами. Какое-то время он не мог избавиться от ужаса, хватаясь за бешено колотившееся сердце, но потом трезвая мысль о том, что вряд ли они оставили бы дверь открытой, привела его в чувство и живительной волной смыла холод и нервную дрожь. Может быть, он звал на помощь и кто-нибудь из местных обнаружил его на дне Каньона, привел подмогу из ближайшего селения, которая и вытащила его оттуда? Хорошо, если так…

Постепенно он провалился в сон. На этот раз ему ничего не снилось — ни бредовых кошмаров, ни воспоминаний об Острове. Просто сон, лучшее лекарство от всех болезней.

Проснулся он резко, словно от толчка. Самочувствие существенно изменилось в лучшую сторону, кроме того, давал о себе знать зверский голод. Тэйн поспешно бросил взгляд на стол и, кроме нескольких блюд и кувшинов, обнаружил на столе и на кресле несколько весьма ценных предметов.

Меч лежал прямо по центру стола, в новых, красивых и удобных ножнах. Рядом с ним находились камни-защитники, все три, рядком, словно напоминая о его главной обязанности. Тэйн выругался, помянув всех небесных дьяволов по очереди в не самых лестных сочетаниях, понимая, что теперь ему придется дальше продолжить их поиски. Ему захотелось швырнуть их об стену, но раздражение быстро прошло. Раз уж никто не покусился на них до сих пор, пусть лежат.

Одежда была аккуратно развешена на кресле. Брюки из тонкой серой кожи, сильно похожие на ахтамарские ганчи, оказались немного длинны, но идеально сошлись в поясе. Рубашка тоже была не его собственная, уже в плечах, но длиннее, как будто то и другое носил человек выше его ростом и тоньше в кости. На ручке кресла обнаружился странный плащ с неровным подолом, длиннее спереди и короче сзади, но, накинув его, Тэйн оценил прочность и мягкость ткани. Сапоги оказались те же самые, что он позаимствовал у близнецов перед дракой. Из еды он обнаружил все тот же настой, бульон, запеченную целиком птицу, хлебные лепешки, фрукты и небольшой кувшинчик арали. Он с огромным удовольствием принялся за еду, отмечая, что мясо птицы — острое, запечено с травами и специями, характерными для кухни Риаллара. В состоянии блаженной сытости он развалился в кресле и принялся строить догадки, где же он все-таки оказался.

Он узнал этот странный плащ. Уже два раза он видел подобные плащи на плечах тех самых подземных существ, обитателей Джар Ил. И если второй Каньон, как и первый, имел выход в подземные чертоги Тонхайра, то весьма вероятно, что…

Что он стал их пленником. Но только зачем им пленники? И опять же, они вернули ему меч и камни. Все страньше и страньше…

Дверь оказалась не заперта, и Ройг, надев пояс с ножнами, вышел в коридор.

Перед ним был обычный коридор нижнего уровня, какие он многократно видел в Джар Ил и в Джар Дахаре, прямой, ровный, с гладким полукруглым сводом, с редкими вкраплениями тусклых хэльдов-светильников, которые едва рассеивали мрак. Дойдя до конца тоннеля, он обнаружил небольшой зальчик с фонтаном воды, струящимся из стены, и несколько выходов из него, три из которых были закрыты деревянными дверьми на петлях, а один заканчивался крутой извилистой лестницей. Засветив знак Небесного Огня, Тэйн медленно и осторожно спустился по ней, опираясь на стены. Лестница вывела его на просторную площадку на краю огромной пещеры, по дну которой протекала река уже знакомой светящейся субстанции. Лестница вела дальше, к реке, через которую был перекинут связанный из бревен неуклюжий мостик. Пока он стоял и смотрел на неспешное движение оранжевых потоков, на поверхности огненной реки вздулось, расплылось и лопнуло несколько золотистых пузырей; оранжево-красные круги поплыли по течению, медленно деформируясь и теряясь в золотистом сиянии, исходящем от странной субстанции.

Для проверки предположения, Тэйн попробовал зачерпнуть Огонь жизни у окружающих его каменных стен. Не получилось — он ощутил старость камня, усталость пород, характерное чувство тяжести, возникавшее у него в старинной части Очага Солнца, той, которая была когда-то Тонхайром.

Итак, он действительно оказался под землей, в гостях у нечеловеческих обитателей Тонхайра. Причем живой и здоровый, заботливо вылеченный с помощью родной илларской магии. Он стоял над светящейся рекой в недоумении, не зная, то ли бросить все и сбежать побыстрее, то ли дождаться развития событий и разобраться в причинах, побудивших нелюдей сохранить ему жизнь. Взвесив все за и против, он выбрал второе. Сбежать, если что, всегда успеется.

Он побродил по площадке, разглядывая реку. Она отзывалась на его любопытство всплесками щупалец — ручек, большими оранжевыми пузырями. Поток огненной субстанции в этом месте был быстр, а там, где река исчезала из виду, ему даже привиделось что-то вроде водоворота.

Не торопясь, он вернулся обратно, внимательно разглядывая все, что попадалось по пути. Напился из фонтанчика, убедившись, что вода здесь, как и везде в подземных пещерах, вкусная и до невозможности холодная. Испытывая любопытство и усталость, он толкнулся в одну из деревянных кривоватых дверей, закрывавших пещерки в зале с фонтаном, и обнаружил, что она не заперта. На всякий случай проверив, легко ли выходит меч из ножен, он шагнул вперед и оказался в такой же полупещере, что и его собственная, только побольше размером. Из нее вело еще две двери. Одна из них свободно открылась, пропустив его в просторное помещение, наполовину скрытое во мраке.

Здесь оказалось достаточно светло, чтобы он смог хорошенько осмотреться: с его появлением в пещерке зажглись два маленьких, но ярких светильничка на стене. Тэйн, рассмотрев их внимательно, убедился, что если это и хэльд, то нестандартный и совсем новый.

Пятна света вырывали из темноты совершенно неожиданные предметы. Высокие полки, заставленные толстыми фолиантами и заваленные рулонами свитков. Огромный, покрытый черным бархатом стол, на котором лежали предметы, чем-то напомнившие ка-эль, желтые листы бумаги и угольные палочки для письма, высокий старинный кубок, чаша на низкой ножке, на дне которой блестит подозрительная черная жидкость…

Загадочные предметы на полу, испещренные уже узнаваемой вязью шиаллаха, от одного взгляда на символы которого у него мурашки побежали по коже; бесформенная глыба чего-то то ли стеклянного, то ли ледяного, абсолютно прозрачная, как капля воды, теплый отблеск светильников скользил по ней и отражался, как от зеркала; фонтанчик воды в дальнем углу, возникавший словно ниоткуда, стекающий в огненный с черным цветочный бутон; пучки трав на противоположной стене. Кресло — жесткое, с высокой спинкой, покрытое шкурами с длинным ворсом. Небрежно распахнутый деревянный сундук, из тех, в которых все бабушки всех стран хранили старые вещи.

Тэйн мельком заглянул в него и застыл в потрясении: там, на дне, были небрежно свалены точные копии его собственного меча. Кроме того, там же, в старой резной шкатулке без крышки, обнаружились амулеты из того же металла, выглядевшие, как резной кулон на цепочке.

Он вернулся к полкам и взял в руки ближайший подвернувшийся под руку толстый фолиант. Под тяжелой обложкой в кожаном переплете четкими, без украшений и рисунков буквами стояло название «Пришествие Феоллона — правда и вымысел». Внизу, уже мельче, он прочел: «История и теория катастроф».

Он положил ее обратно на полку и взял другую. «Пришествие Феоллона: путь от начала и до конца», и дальше, мелкими буквами «Признаки и этапы развития катастрофы». Он взял следующую, по сравнению с остальными — тонкую и маленькую. «Агваллар: иерархия святилищ, кланов, традиции и обычаи». Рядом с ней на полке стоял самый объемный из всех фолиантов. Тэйн, наклонив голову, прочитал его название. «Эпохи Теллара от создания Кэлленара до настоящих дней».

Лихорадочно перебегая глазами от одной к другой, Ройг не знал, за которую схватиться в первую очередь. Хотелось прочесть все и сразу. В голове всплыл робкий вопрос, что если хозяин этой уникальной библиотеки будет недоволен заимствованием без разрешения, но он быстро отбросил вопрос как несущественный.

В конце концов, он остановился на второй из них, описывающих признаки и этапы катастрофы. Потом, уже собираясь уходить, заметил небольшую по сравнению с остальными книжицу, с обложкой, обтянутой причудливо вышитым шелком, потертую и потрепанную. На форзаце изящным женским почерком было написано: «Шиаллах. Знаки, шайолы, системы».

Он осторожно взял ее в руки. Потом, зачем-то оглянувшись на дверь, сунул за пазуху.

«Причины катаклизма, настигающего цивилизацию теллариан всю историю ее существования, и названного авторами Пришествием Феоллона, до сих пор мало изучены как жрецами Агваллара, наиболее глубоко посвященными в особенности Кэлленара, так и составителями сего труда. Из существующего разнообразия причин и следствий можно выстроить три основные теории. Рассмотрим подробнее каждую из них.

Божественная. Исходя из содержания Арта Син Рен, книги Круговорота, сохранившейся в Зар Але, в Ард Элларе (Очаг Солнца), и в Джар Дахаре, невозможно отрицать существование бессмертных сущностей, определенным образом влияющих на стабильность мироздания не только на Телларе, но и во всех остальных мирах Круговорота. Арта Син Рен выделяет три основных силы, имеющих влияние на Потоки: Творцы, Боги и Судьи. Из перечисленных выше сил только Боги не могут оказывать непосредственное влияние на Потоки, их воздействия возможны только через обитающих в том или ином мире разумных существ. Творцы, как и Судьи, владеют силами, достаточными для изменения Потоков, формирующих тот или иной мир, по своему усмотрению.

Деятельность Анклава Судей исключительно рациональна. Они вмешиваются в течение потоков только после анализа необходимости, обсуждения способов и принятия совместного решения. Обычно это коррекция, направленная на исправление или улучшение той или иной ситуации, либо справедливое возмездие за преступления.

Творцы ограничены собственными силами и возможностями. Их деятельность стихийна, но она в большей степени созидающая, чем разрушающая, хотя спектр воздействий Творца не ограничен лишь созданием систем, явлений и миров, но и их перестройкой и даже уничтожением. Однако, только разумное существо, равное по силам Творцу, в состоянии дать древнему мирозданию толчок к развитию. Без них кольцо миров ждала бы смерть от вырождения, вызванного статикой.

Боги — наиболее непредсказуемая часть обитателей Истока, и, учитывая особенности их возникновения и существования в кольце миров, их влияние может быть наиболее разрушительным. Одни и те же боги-сущности, имея в разных мирах близкие по сути креатуры, способны через них воздействовать на огромные массы людей, воплощая в жизнь те или иные идеи не хуже Творцов.

Таким образом, разрушительный катаклизм, происходящий на Телларе регулярно раз в тысячелетие, может быть следствием вмешательства на уровне Потоков любой из существующих божественных сущностей, преследующей исключительно свои, необъяснимые для людей, цели.

Духовная. Неоднократно за период от одного Пришествия до другого, на Телларе происходит утрата полезности хэльдов, причиной которого становится естественное развитие ремесла и искусства. Неудобная социальная система, ставящая в зависимость на бытовом уровне большую часть населения от очень незначительной меньшей, вызывает естественное отторжение сложного магического искусства и поиск других, более простых способов получения материальных благ. Кэлленар, построенный на совокупных эманациях всех разумных существ, может реагировать на изменения эмоциональной окраски, либо на снижение самого эмоционального потока. Возможно, Творцом Кэлленара в эту магическую систему заложена возможность улавливать только определенные, узконаправленные вибрации. При их отсутствии система, возможно, начинает улавливать и накапливать что-то другое, что изменяет ее составные части до неузнаваемости, вплоть до саморазрушения.

И, наконец, третья — манипуляционная. Жрецы Агваллара, где сосредоточена большая часть действующих артефактов Кэлленара более позднего периода (т. е созданная мастерами-людьми, а не теллами), встречая сопротивление цивилизаций Теллара и теряя власть и влияние на государства Наземного мира, нашли способ искусственно вызывать подобный катаклизм, и потом, в зависимости от развития ситуации, либо позволяют процессу завершиться разрушительным катаклизмом, либо вмешиваются в его течение, останавливая разрушения.

Божественная теория имеет ряд косвенных подтверждений, в первую очередь благодаря участию в создании Ордена Феоллона одного из Творцов, однако считать ее единственно верной не представляется возможным в виду отсутствия достоверных доказательств. Так же, как и вторая, поскольку точный механизм создания и функционирования Кэлленара известен только его Творцу. Что касается третьей теории, то на сегодняшний день существует множество косвенных доказательств вмешательства жрецов Агваллара в течение катаклизма, и, несомненно, одно прямое, подтверждающее возможность изменения хода катаклизма. Речь в данном случае идет о небезызвестных камнях — защитниках.

Орден Феоллона придерживается последней теории. Именно эта точка зрения на причины Пришествия определила цель создания Ордена и его назначение: все жреческие кланы Агваллара, причастные к управлению Катаклизмом, должны быть уничтожены»

Орден Феоллона… Автор, написавший эту книгу, несомненно, принадлежал к членам этого Ордена. Где-то он уже слышал упоминание о каком-то ордене. Слышал совсем недавно…и очень неожиданно. Только вот где?

Стиль книги больше походил на научный трактат. Любопытство удерживало Тэйна на протяжении нескольких глав, но в итоге сонливость снова одолела его. Уронив тяжелый том на пол, он отключился.

Проснулся он с ощущением, что в комнате бродит кто-то посторонний. Скрыть пробуждение не удалось: как только он открыл глаза, существо, возившееся около стола, замерло, повернулось к нему лицом и низко поклонилось. Глаза, огромные, выпученные, с вертикальными, как у животных, алыми зрачками, смотрели на Ройга серьезно и внимательно. Кожа существа казалась зеленоватой, как у рептилии, и морщинистой, обвисшей. Тот, которого Тэйн встретил в Джар Ил, показался ему моложе. Маленький рот был поджат то ли в суховато-ехидной ухмылке, то ли вовсе отсутствовал, представляя собой безгубую кривоватую щель. Череп был наполовину прикрыт капюшоном, и Тэйн вспомнил, что все подземные обитатели, которых он видел, были абсолютно лысыми.

На столе он заметил очередную порцию пищи. Гость, опустив худые руки вдоль тела и спрятав их под плащом, терпеливо ждал.

— Д-доброе утро, — поздоровался он и сразу же сообразил, что сказал глупость: под землей нет смены дня и ночи. Существо еще раз поклонилось.

— Благодарю, — Тэйн кивнул в сторону стола, и, не зная, как продолжить разговор, задал очередной нелепый вопрос. — Вы не подскажете, где я нахожусь?

— В Лахлайде, — ответило существо неожиданно низким, приятным глуховатым голосом.

— Я умер, что ли? — ляпнул он, донельзя удивленный неожиданным ответом.

— Нет, — спокойно продолжил тот. — Вы, люди Наземного мира, называете его Тонхайром, по названию цивилизации предтечи, наших общих родичей. Мы называем его Лахлайдом. Так и должен называться подземный мир. Это очень древнее название.

Тэйн тупо кивнул.

— А вас…как?

— Мы называем себя лайдами, — ответил тот все так же спокойно. — Меня можно звать Шаух.

Тэйн кивнул.

— Далеко отсюда… до поверхности? И где я окажусь, если выйду наверх?

— Выходов на поверхность в этой части нет, — ответил лайд по имени Шаух. — Прямо над нами в этой части находится континентальный пролив, дальше — побережье, где расположен риалларский город Дарнейт. Чтобы выбраться в Наземный мир, надо плыть по реке, через озеро кйти. Есть несколько выходов из Лахлайда в районе Риаллара, ближайший находится в юго-восточной части Илломайнского хребта. Можно плыть в другую сторону, но там есть два пеших перехода, придется нести лодки. В этом случае вы выйдете в Джар Дахар, ард элларскую часть Тонхайра.

Тэйн снова кивнул.

— Да… спасибо.

Масштабы подземного мира потрясли его.

— Желаете отправиться домой? — спросил лайд, несколько раз моргнув, отчего Ройгу показалось, что тот волнуется. — Мой господин не велел вас задерживать. Но он хотел, чтобы вы его дождались. Он давно и очень сильно хотел с вами встретиться.

— Кто он?

— Человек, — ответил лайд торжественно. — Здесь, в Лахлайде, тоже обитают люди. Мы зовем его Карах. Люди раньше звали его по-другому. Не помню, как. Длинное сложное имя. Его сейчас нет в Лахлайде, он задержался в тех местах, где нашел вас.

Тэйн, как заведенная кукла, снова кивнул.

— Хоршо, я подожду его возвращения. Торопиться мне некуда.

— Да, — согласился лайд. — Карах попросил меня позаботиться о вас и ответить на все вопросы. И показать вам Лахлайд, когда вы поправитесь.