Острова, не тронутые временем

Глава девятнадцатая Острова великого безмолвия

В Индийском океане, к югу от экватора и к северу от Маскаренских, лежат острова Великой Тишины. Кажется, что их закрыл тенью гигантский Мадагаскар, потому что мало кто слышал об этих маленьких островках. Попробуйте запланировать поездку туда, и предложенное туристским агентством расписание убедит вас в том, что вы отправляетесь чуть ли не на край света.

Маршруты авиакомпаний почти не затронули этих островов. Я знаю один аэродром на Маврикии, где опускаются самолеты, летящие в Австралию, но есть такие районы, где только тени от крыльев морских птиц падают на коралловые острова. А сколько таких в океане! Обычные карты не дают никакого представления об этих рифах, отмелях и атоллах. И только на морских картах они указаны все.

Вглядитесь внимательно в крупномасштабные карты южной части Индийского океана, и только под лупой вам удастся увидеть незнакомые заливы, точки кораллов, скал и рифов, названных именами великих моряков и пиратов. Здесь есть Бухта Фальшивого Галеона и Гробовой остров, Волшебный остров и остров Знаменитый. В начале XIX века два английских гардемарина были убиты аборигенами на острове, который получил название Остров Убийства. Судя по моей книге — руководству для парусников, на острове Сирены кишат крысы. И все же я примирился бы и с крысами, и с рифами, с циклонами, и с приливами, если бы мне удалось постоять на белом пляже Каскадного залива или снова взглянуть, как поднимается солнце над горой Большой Палец, гигантской скалой, доминирующей над Порт-Луи и гаванью и в самом деле напоминающей большой палец.

Какой-то более терпеливый, чем я, человек насчитал только вокруг Маврикия более двухсот островов и островков. Может быть, в этих уединенных местах и есть что-то романтическое, но для многих людей отрешенность от мира стала роковой, а нередко одиночество приводило их к преждевременной смерти. Даже в последние годы потерпевшим кораблекрушение долго приходится ждать здесь помощи. Я знал итальянского моряка, судно которого потерпело крушение на одном из коралловых островков. Это было еще до второй мировой войны, радиостанции на корабле не было, и потерпевшим пришлось ждать больше двух месяцев, пока мимо не прошел грузовой пароход и не заметил сигнал бедствия. Итальянец говорил: «Я никогда не забуду этот проклятый остров, мадонна миа, восемь недель — одни проклятые кокосовые орехи». Если уж быть откровенными, то они забрали с судна немного риса, питались рыбами и черепахами, но черепаха не всегда роскошное блюдо.

Несомненно, однако, что итальянцам повезло намного больше, чем морякам, спасшимся с французского судна «Пророк», которое сто лет назад выбросило на коралловую отмель атоллов Каргадос Карахос, где потерпевшие кораблекрушение вынуждены были питаться одними птичьими яйцами.

Коралл недружелюбен к кораблям. Там, где карты неточны, он может стать убийцей. На совести коралловых рифов Индийского океана немало судов, пропадающих без вести каждое столетие. Те, кто искал прибежища на этих кусочках суши среди океана, быстро понимали, что на голых коралловых берегах слишком легко угасает искра жизни.

Мне вспоминаются обломки шхуны «Ла Креол» на острове Агалега, обнаруженные в начале XIX века. Шхуна шла вокруг Маврикия, когда ее оттеснил к северу английский военный корабль. Спасаясь от преследования, шхуна попала в шторм и ночью разбилась на рифах острова Агалега.

Остров состоит из двух клочков суши, соединенных песчаной отмелью, которая высыхает при низком приливе. Длина большего острова — шесть миль. Оба окружены рифами. В начале XIX века острова были необитаемы, на них росли лишь казуариновые деревья. В наши дни здесь на тысячах акров раскинулись плантации пальм. В разное время на островках находили диких зайцев, куропаток, цесарок, свиней и даже павлинов. Но несчастные моряки с «Ла Креола» боролись за свою жизнь на побережье, где можно было найти лишь морских птиц, черепах, выползших на берег, да рыб, шнырявших между рифами. К счастью, под береговым песком они обнаружили немного пресной воды.

Молодой капитан Робер Дюфур (сын известного корсара) посчитал безнадежным дожидаться посторонней помощи. Он распорядился построить из остатков судна маленькую открытую лодку. Сколотив ее, несколько человек ушло за помощью на Сейшельские острова. Лодку подобрал английский фрегат, однако шла война и курс фрегата лежал в стороне от этих мест. Дюфур и другие потерпевшие, среди которых была семнадцатилетняя аристократка с Маврикия по имени Аделаида д'Эммерец, напрасно вглядывались в даль, ожидая, не появится ли на горизонте парус. Дюфур был влюблен в девушку. Он должен был доставить ее домой в Маэбур на западном берегу Маврикия, но тут их начал преследовать английский корабль.

Моряки ждали помощи, но так и не дождались. Лет через пять после этого кораблекрушения на остров Агалега прибыла экспедиция с Маврикия с намерением основать здесь поселение и насадить кокосовые пальмы. Они нашли остов «Ла Креола» и скелеты его пассажиров. А тридцать лет спустя на острове обнаружили еще более печальную реликвию. Комендант поселения набрел в северной его части на могилу. Около нее нашли бутылку с запиской, написанной рукой капитана Дюфура: «Я виноват в ее смерти, потому что предложил эту поездку; но перед тем как умереть, я клянусь господу, что всегда уважал этого восхитительного целомудренного ангела». Холм, который представляет собой всего лишь нагромождение песка, был назван Горой д'Эммерец.

Да, на этих островах царит одиночество. К ним относится еще одно примечательное местечко — остров Тромлен. Тромлен — песчаная банка длиной в милю. В самой высокой своей точке она поднимается над поверхностью океана всего на пятнадцать футов. Остров местами зарос низким кустарником. Этот клочок суши лежит в двухстах сорока милях к востоку от Мадагаскара и в трехстах от Маврикия.

Сейчас на Тромлене французская метеорологическая станция, куда на шесть месяцев посылают метеоролога с двумя помощниками и несколькими слугами из местных жителей (образ жизни француза не позволяет ему вытерпеть такую монотонную жизнь более полугода). У них здесь деревянные домики и аппараты, опресняющие морскую воду. Мадагаскар своевременно получает с Тромлена предупреждения о циклонах.

В 1797 году французский транспорт «Звезда» наскочил в темноте на остров, который к тому времени не имел ни наименования, ни каких-либо зачатков цивилизации. Пресная вода сохранялась только в лужах, оставшихся после дождя. Рыбы, устрицы да иногда черепахи составляли единственную живность острова.

Когда транспорт разломился, утонули семьсот человек, сто десять добрались на волнах прилива к унылым берегам. Тридцать человек из спасшихся были французскими солдатами, а остальные — африканцами.

Белые тотчас же поняли, что долго на этой песчаной банке им не протянуть. Сколотив в отчаянье плоскодонную лодку, они забрали всю еду и отплыли в сторону Мадагаскара. Я нигде не нашел упоминаний об их дальнейшей судьбе. Наверное, солдаты погибли, так как в течение двенадцати лет после крушения ни одно судно не заходило на Тромлен.

Двенадцать лет! Почти невероятно, чтобы кто-нибудь за это время мог остаться в живых. Не говоря уже об отсутствии пресной воды, стоит вспомнить, что Тромлен в непогоду захлестывают волны. Циклоны губят здесь всякую жизнь, ветер опрокидывает хижины. Люди прячутся в кустах, виснут на деревьях, полузатопленных волнами.

И все же, когда капитан Тромлен в 1809 году проходил на судне «Дофин» близко от острова, он увидел в подзорную трубу дюжину размахивающих руками человеческих фигур на берегу. Лодка не без труда миновала рифы, и на борт были доставлены двенадцать чернокожих женщин. Они рассказали о крушении судна. Все пассажиры погибли от голода. Но им в течение двенадцати лет удавалось поддерживать свое существование скудными дарами моря черепахами, рыбами, крабами. И если бы не крабы, которые всегда были под рукой, они наверняка бы погибли. Жаль, что капитан Тромлен не описал эту историю более подробно. Он был слишком немногословен, но все же упомянул, что почти все женщины к моменту спасения поседели.

Я знаю, что погибают иногда, казалось бы, самые приспособленные к лишениям люди, в то время как в этих же условиях выживают хрупкие женщины. И все же как они могли пересилить голод и жажду? И ураганы? Загадка. Я бы заподозрил Тромлена в слишком живом воображении, если бы крушение «Звезды» и история этого судна не были описаны во французском путеводителе по Индийскому океану. Краткое сообщение об этом имеется также в навигационной инструкции британского Адмиралтейства. Правда, название судна там искажено и упоминается о спасении только семи женщин после пятнадцати лет жизни на острове. Сообщалось о том, что они питались главным образом крабами и солоноватой водой. Я полагаю, однако, что другие источники дают более надежную версию происшествия.

Теперь и здесь, на Тромлене, названном так по имени капитана спасителя этих женщин, разрушено царство тишины: начала работать радиостанция.

Сможете ли вы перенести одиночество в компании еще одного неизвестного и всеми забытого «Робинзона Крузо»? Ну что же, в таком случае к вашим услугам остров Провиденс и участки суши вокруг него, маленькие точки в океане, лежащие в пятистах милях к северу от Тромлена. Острова нетронутой тишины...

Провиденс. Так был назван остров два века назад, когда на него выбралась команда потерпевшего крушение французского фрегата «Орёз». Сейчас здесь плантация кокосовых пальм, принадлежащая фирме с Сейшельских островов. Один управляющий присматривает за черными рабочими, раз в четыре месяца сюда заходит шхуна. Провиденс — узкий остров в две мили длиной. Другие же островки этой группы представляют собой песчаные отмели или коралловые рифы. На каждом из них по нескольку кокосовых пальм, кустиков кассавы, лужи с черепахами да густые заросли дикого гибискуса[186]. На одном из островков высиживают птенцов птица-фрегат и олуша. Здесь много веков откладывалось гуано, теперь его собирают и увозят с острова.

Шестьдесят лет назад на кече[187] «Генриэтта» на Провиденс с Реюньона отплыл капитан Кремаси, молодой нормандец, который зарабатывал на жизнь эксплуатацией своего суденышка. Он вез с собой лопаты и кирки, надеясь выкопать на Провиденс несколько саженцев кокосовой пальмы (тогда остров был еще необитаемым), чтобы продать их на Реюньоне владельцам копровых плантаций.

Кремаси первым сошел на берег, нашел небольшие пальмы и послал ялик за людьми, лопатами и кирками на «Генриэтту». Ялик уже приблизился к кечу, когда налетел ураган, и команде пришлось снять судно с якоря, чтобы его не вынесло на берег. Судно было спасено, но капитан остался на острове в одной рубашке и брюках. За поясом у него был мачете — широкий тяжелый нож, похожий на абордажную саблю.

Исследуя остров, Кремаси убедился, что люди здесь бывали и до него. Они выращивали ямс. Семена папайи были либо выкинуты на берег морским прибоем, либо высажены на острове специально. Пустили здесь корни и опунции. В пальмовых рощах водились дикие голуби, на берег выползли черепахи, прилив выносил рыб, которые барахтались в лужах. Кремаси был один, но его «стандарт островной жизни» оказался роскошным по сравнению с тем, который выпал на долю женщин на Тромлене.

Кремаси боялся, что судьба сыграла с ним злую шутку. Он знал, конечно, что команда при первой возможности вернется на «Генриэтте» к острову. Но если маленький кеч пострадал во время урагана, на его ремонт уйдет еще много времени. А если судно погибло, то пройдут годы, прежде чем кто-нибудь заглянет на необитаемый остров Провиденс.

Как и находчивый Робинзон Крузо, Кремаси решил с комфортом устроиться на острове. Когда он провел первую ночь на берегу, по телу бегали крысы, так что ему пришлось соорудить себе убежище из колючих листьев опунции. Потом он вытесал столбы и построил хижину с крышей из широких пальмовых листьев. Луж с дождевой водой на острове было достаточно; он нашел также старый колодец со сносной питьевой водой. Трудно было разводить огонь. Подобно другим людям, которые пытались обходиться без спичек, Кремаси обнаружил, что методом первобытных людей, которые вращали палочку в отверстии, выбитом в дереве, и, держа наготове стружки, добывали огонь, цивилизованному человеку овладеть не так-то легко. И все же ему удалось за несколько часов терпеливого труда заставить древесину тлеть, и он ни разу не допустил, чтобы огонь погас.

На самой высокой точке рядом со своей хижиной Кремаси из прибитых к берегу обломков дерева, сухих веток и старых пальмовых стволов выстроил сигнальную вышку. Теперь со всем философским спокойствием, на которое он был способен, Кремаси стал дожидаться спасения. Жизнь его шла в вечных поисках пищи. Он ловил рыб руками, забивал голубей палкой, вскрывал своим мачете кокосовые орехи. Рыбу и птиц он жарил в черепаховой скорлупе и часто пек ямс в золе.

Однако он никогда не забывал осматривать горизонт зоркими глазами моряка. Нередко далеко в океане проплывали облака, по форме похожие на корабли. Прошло десять недель, прежде чем он увидел не облако, а собственную «Генриэтту». Капитан бросился с факелом к сигнальной вышке... Когда поднялся дым, он услышал с кеча ответный сигнал — пушечный выстрел.

Кремаси рассказали, что «Генриэтту» отнесло далеко на юго-запад. Ей пришлось зайти на остров Майотту в пятистах милях от Провиденс, чтобы сменить паруса, поставить новый такелаж и заменить сломанный рангоут. В те годы моряки сами занимались такими работами. Но на это нужно было время; и все это время Кремаси пил молоко кокосовых орехов и размышлял о превратностях судьбы...

Вернувшись на Реюньон, он заполнил целую школьную тетрадку рассказом о жизни «Робинзона Крузо с острова Провиденс». Этот рассказ никогда не был напечатан, но, к счастью для меня (неспособного понять великий французский язык), на Маврикий попал английский перевод этой рукописи, и мне удалось его прочитать. Я и сейчас хотел бы выйти на берег острова на час-другой и поискать, не осталось ли каких-нибудь следов робинзонады капитана Кремаси. Может быть, он вырезал ножом свое имя на какой-нибудь пальме? Или же удастся найти останки его жилища, окруженного колючей опунцией? Да нет, пожалуй, ничего не осталось. Циклоны давно уже уничтожили все следы.

Наиболее загадочным из всех необитаемых островов Индийского океана является, пожалуй, Жуан-ди-Нова в Мозамбикском проливе, в семидесяти пяти милях от острова Мадагаскар. Некогда это был остров собак, а может быть, и по сей день он остается собачьим царством.

В течение многих веков моряки опасались острова — и не без оснований. Мощное, неожиданно возникающее течение подхватывает и несет корабль прямо к острову. Рифы близ него буквально завалены обломками судов. С некоторых из них на Жуан-ди-Нову и попали собаки. А может быть, собак оставили здесь рыбаки племени сакалава с Мадагаскара, что каждый год заглядывают на остров в поисках черепах. Среди собак Жуан-ди-Новы есть такие странные и сложные помеси, что, как мне представляется, их поголовье периодически получало свежее пополнение.

Впервые я услышал о собаках от моряка, который провел на Жуан-ди-Нове в 1911 году три недели, когда корабль «Тотенхем» налетел в темноте на рифы. С того времени утекло немало воды, но ему никогда не забыть, как они все удивились, когда вахтенный офицер крикнул: «Белая вода прямо по курсу». Машине дали обратный ход, но «Тотенхем» уже крепко сидел на рифах. Во время отлива корабль обнажил киль, моряки обошли вокруг него и отправились на остров.

«На берегу мы увидели собак — стаи беспородных бестий самого разного цвета, — рассказывал один из потерпевших крушение. — Самое любопытное, и это бросилось всем в глаза, что вряд ли хотя бы одна из собак умела лаять. Они громко выли по ночам, а свой цивилизованный лай, похоже, утратили. И еще: они бегали с опущенными хвостами, как волки. Когда мы выстрелили поверх собачьих голов, они опрометью бросились в кусты. Но выглядела эта свора весьма подозрительно. И мы предпочли жить на борту Тотенхема, пока корабль «Форт» не отбуксировал нас в Дурбан».

Несомненно, во времена каравелл и галеонов и португальцы, и голландцы, и французы — все теряли здесь свои суда. Первые записи об острове говорят о том, что его населяли птицы; был он покрыт лесами с огромным баобабом посредине, который африканцы племени сакалава считали священным и охраняли.

С разбившихся кораблей случалось спасаться и кошкам. Может быть, собаки и кошки появились на берегу в тот день, когда в середине XIX века здесь раскололся на две половины барк «Святой Абс». Команда этого судна выпила все спиртное, какое было на борту (барк был нагружен именно вином), и, как говорится, сошла с катушек. К останкам других судов в 1863 году присоединился остов шхуны «Барон Гамельн», а четырьмя годами позднее во время ужасных циклонов на берег вынесло «Бородино». В течение многих лет самой приметной вехой был «Тотенхем». Незадолго до второй мировой войны к нему присоединилось грузовое судно «Барон Полварт».

Так что птичья фауна острова сильно страдала от набегов собак и кошек, которые добывали себе пропитание за счет редких, исчезающих видов птиц, остававшихся еще на острове. Здесь обосновались и крысы, которые плодились в таком множестве, что ни собаки, ни кошки не могли их истребить.

Неприветливое местечко этот Жуан-ди-Нова, и если в моем повествовании о нем не хватает современных данных, то именно потому, что, за исключением рыбаков, редко кто появлялся на острове. Я пытался обнаружить описание острова, составленное каким-либо ученым, но нашел всего лишь одно упоминание о посещении острова немецким профессором Вольцковом в 1894 году.

Никогда не слышал, чтобы на Жуан-ди-Нове искали клады, но что касается других островов Индийского океана, то почти о каждом из них можно рассказать легенду, а иногда там действительно обнаруживали малую толику золота или серебра. Я ужасно люблю слушать истории про клады, но должен предупредить вас, что единственное сокровище, которое вы найдете на этих островах (правда, не на всех), — это тишина.

После окончания второй мировой войны водолазы занялись проверкой некоторых легенд и вынесли на поверхность интересные подводные фотографии затонувших галеонов, средневековых якорей и пушек с расширяющимися стволами, облепленных кораллами. А если они и обнаруживали что-нибудь стоящее, то — будьте уверены — водолазы умеют держать язык за зубами. Ведь никогда не знаешь наверняка, не обнаружится ли еще какой-нибудь претендент на долю от находки.

Поэтому, рассказывая о сокровищах Индийского океана, я, может быть, говорю о кладах, которые когда-то действительно там были, но сейчас давно уже извлечены на поверхность.

Оливье ле Вассера, который был известен под пиратской кличкой «Обжора», повесили 17 июля 1730 года в Сен-Дени на Реюньоне. Прежде чем палач связал ему руки, «Обжора» бросил в толпу карту. «Найдете клад, кто сможет», — были его последние слова перед тем, как из-под ног выбили скамейку. Этот пират оказался не лишенным чувства юмора. Основные ориентиры карты были зашифрованы. Сделали немало копий, множество исследователей ломало себе головы над картой ле Вассера, немало экспедиций отправилось на поиски. Но все было безрезультатно. Лет десять назад на острове Маэ на Сейшелах, около деревни Белль Омбр, высадилась экспедиция, разыскивающая золото и драгоценные камни, награбленные «Обжорой» на португальском судне. Экспедиция в своих розысках использовала динамит, но разворотила взрывами только кораллы.

Другой остров в группе Сейшельских — Силуэт — сохраняет стойкую репутацию острова сокровищ. С него вывозили копру, но копра звучит не так романтично, как золото, которое было зарыто, когда пираты кренговали, чистили и смолили свои суда в этих неглубоких водах.

Один старый африканец, бывший раб, дожил до 20-х годов нашего века. Он утверждал, будто знает, где тайник на Силуэте. Однако это был упрямый и своенравный старик. После первой неудачной попытки договориться он отказался вести кого-либо к заветному месту. Говорят, одному богатому землевладельцу удалось все же соблазнить бывшего раба, и тот повел его к заветному месту. Они обогнули на лодке неприступную скалистую часть острова и уже собирались высадиться на берег, как вдруг африканец заметил, что за ними следят. Он испугался, вернулся к лодке и с тех пор не верил уже никому.

На Маэ похоронен пират Гудул. Его могила расположена неподалеку от гранитных стен дома, который он там себе построил. На могильном камне изображен корабль с надписью.

Считают, что Гудул задолго до своей смерти запрятал в будущую могилу часть сокровищ. Но островитяне ни за какие сокровища не желают тревожить костей старого пирата. В этом они непоколебимы.

Мой старый друг Джулиан Мокфорд, большой знаток этих островов, немало времени потратил на проверку легенд о кладах, зарытых на Сейшелах. Ему показали золотые кольца, найденные неподалеку от городка Виктория на Маэ, а также несколько причудливых старинных монет, обнаруженных в песке. Жители острова с глубокой убежденностью толкуют о дублонах и драгоценностях. Но они полагают, что счастливчики, нашедшие клады, никогда не распространяются об этом и продают свои находки осторожно и неспеша с помощью надежных моряков с индийских и арабских доу.

Возможно, на островах Индийского океана спрятал часть своих сокровищ капитан Кидд. Среди них часто называют Занзибар. Я четыре раза бывал на Занзибаре и специально посетил различные места, в которых, как считают, могли быть клады. Одно из них — развалины старого дворца Дунга, где, по мнению всех арабов, живут привидения. Когда полвека назад дворец сносили, то глазам людей предстали скелеты рабов, заживо погребенных в толстых стенах дворца. Нашли также священные боевые барабаны суахили и резные деревянные роги, которые хранятся теперь в занзибарском музее. Но самая ценная находка была сделана здесь еще раньше одним арабом, которому случилось закапывать своего мертвого осла. Под лопатой он обнаружил золотые монеты, на которых было выбито имя Гарун-аль-Рашида, багдадского султана. Мне лично не ясно, какое отношение имеет эта находка к капитану Кидду, но легенда именно такова. Когда нашли монеты, занзибарский султан послал своих людей перекопать всю землю вокруг дворца, но это, по-видимому, ничего не дало.

Еще одно заповедное место на Занзибаре — неподалеку от знаменитого баобаба. Здесь гид покажет вам насечки, сделанные в толстой коре (я подозреваю, что для привлечения туристов их периодически подновляют). Несколько человек как-то высадились в этом месте, откопали ящик и отплыли обратно — так говорит местная легенда. Правда, в официальном документе записано, что при кладке фундамента для нынешнего султанского дворца был откопан металлический ящик со слитками золота.

Наиболее многообещающим в этом отношении является, пожалуй, остров Иль-де-Депозе в группе Фаркуарских, к северу от Мадагаскара.

Легенда такова. Лет сто назад французские власти отправили в ссылку одного местного царька. Его везли со всем гаремом, приближенными и имуществом. На пути во Францию корабль затонул близ северо-западной части острова, где позже погиб и английский пароход «Эйместри».

В те времена Фаркуары были необитаемым, заброшенным клочком суши. Царьку с несколькими приближенными удалось спастись, но, когда остров посетило следующее судно, единственной живой душой на нем оставался сам царек. Он помешался в одиночестве, и излечить его не удалось.

Моряки рассудили, что, когда царек добрался до острова, все богатства были при нем. Может быть, они нашли и еще кое-что. Во всяком случае, могилы на Фаркуаре были потревожены, и не один раз. Однажды нашли крест. Но сам я предпочитаю искать ключи к зарытым сундукам с сокровищами не на кладбище, а, скорее наоборот, где-нибудь в другом направлении...

Вот мы и познакомились с далекими островами Индийского океана и с их легендами. Когда я уже не смогу путешествовать в тропиках, я сохраню в памяти невысокие коралловые островки, которые вначале, когда приближаешься к ним, выглядят маленькой точкой на горизонте: точка эта растет, удлиняется, скоро глаз уже начинает различать куполообразные вершины пальм и баньянов. Потом сверкнет изумрудом полоска воды на отмели, покажет белые зубы прибой на рифах, и уже без бинокля можно увидеть кусты, лодки и хижины под пальмовыми листьями. А когда загремит якорная цепь и на берег высыпет приветствовать корабль толпа возбужденных островитян, воздух наполнится шумом и криками, нарушая тишину Великого Уединенного Покоя.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

За последние годы широкие круги читателей могли познакомиться с природой, историей и населением островов Тихого океана по вышедшим в свет книгам Тура Хейердала, Бенгта Даниельссона и многих других[188]. На этом фоне особый интерес представляет книга Лоуренса Г. Грина. Будучи, по его словам, «перелетной птицей», автор, известный писатель и журналист южноафриканского происхождения, совершил несколько путешествий, во время которых посетил множество островов Атлантического и Индийского океанов.

Начав свои странствования от Кейптауна, Л. Г. Грин описывает сначала крошечные островки, разбросанные вдоль юго-западных пустынных, скалистых, негостеприимных берегов Африки. Затем он отправляется в далекие плавания по Атлантическому океану и пересекает его с юга на север между субтропиками обоих полушарий.

В Атлантическом океане мало островов, они разделены огромными водными пространствами, но Л. Г. Грин посетил почти все, лежащие вблизи берегов Африки, а также разбросанные по центру Атлантики.

Грин описывает малоизвестные или вовсе не знакомые нам острова: Тристан-да-Кунья, крошечные островки Гоф и Селваженш, остров Святой Елены, Канарские, Мадейру и острова Гвинейского залива — Фернандо-По, Принсипи и Сан-Томе.

В Индийском океане помимо Занзибара и Маскарен он знакомит читателей с крошечными островками, разбросанными в его южной части вблизи Мадагаскара и словно прикрытыми тенью этого огромного острова.

Географическое положение островов, лежащих на пути из Европы в Африку и Южную Америку, из Африки в Индию, по дороге к антарктическим водам и ледяному континенту чрезвычайно выгодно. Не случайно поэтому на страницах книги перед нами оживает история колониальных захватов Португалии, Испании, Франции и Англии.

В XV и в начале XVI века Португалия, ставшая к тому времени сильным централизованным государством, снаряжала морские экспедиции, сыгравшие важную роль в великих географических открытиях. Португальцы открыли для Европы большую часть островов Атлантического и Индийского океанов, упоминаемых Л. Г. Грином, — Тристан-да-Кунью, Святую Елену, Вознесения, Селваженш, Фернандо-По, Принсипи, Сан-Томе, Занзибар и Маскарены.

Во второй половине XVI века на арену колониальных захватов вступает Великобритания, для которой эксплуатация колоний явилась важнейшим средством первоначального накопления капитала и предпосылкой быстрого развития капитализма. Растет мощь английского морского флота. Искатели приключений, пираты и авантюристы устремляются в погоне за богатством и славой от берегов туманного Альбиона в далекие плавания. С именами Кида и других пиратов связаны поиски кладов, зарытых ими якобы на острове Селваженш, о которых подробно рассказывает автор.

На первых порах английская колониальная экспансия велась главным образом торговыми компаниями, которым предоставлялась неограниченная власть в захватываемых районах. Эти компании получали огромные прибыли от работорговли, игравшей важнейшую роль в колониальных захватах. В это время острова Атлантического и Индийского океанов служили перевалочными базами и рынками торговли рабами Великобритании, Португалии, Испании, Франции, Омана. Мы находим у Л. Г. Грина страницы, посвященные работорговле на островах Гвинейского залива, на Святой Елене, где встает мрачная тень британской Ост-Индской компании, играющей в ней ведущую роль.

Великобритания в полной мере оценила значение островов как опорных пунктов для поддержания связей со своими колониальными владениями в Африке и Индии, захват которых она начала осуществлять в этот же период. Л. Г. Грин не заостряет, однако, своего внимания на экспансионистской деятельности Британской империи. Постараемся восполнить этот пробел.

В 1673 году Англия овладела островом Святой Елены, в 1815 году Вознесения, в 1816 году — островами Гоф и Тристан-да-Кунья в Атлантическом океане. Значение островов Святой Елены, Вознесения и Мадейры особенно возросло со второй половины XIX века, когда они стали промежуточными станциями подводных телеграфных кабелей, проложенных между Африкой и Южной Америкой.

В Индийском океане в 1810 году Великобритания захватила важные в стратегическом отношении острова Маскаренского архипелага — Маврикий и Родригес. Полагают, что остров Маврикий еще в средние века был известен арабским и малайским торговцам. В 1507 году на остров прибыли первые европейцы — португальские мореходы под водительством Педру-ди-Машкареньяша. В 1598 году остров захватили голландцы, в начале XVIII века им овладела Франция, в 1810 году — Англия. В 1814 году, согласно Парижскому договору, Маврикий вместе с островом Родригес стал официальным английским колониальным владением.

Описывая остров Маврикий как мешанину из «лондонских полицейских, китайских лавочников, рабочих-индийцев», автор не задается вопросом, откуда эта мешанина возникла. Между тем это становится понятным, если учесть, что для работы на плантациях сахарного тростника на остров ввозили сначала рабов из Африки (главным образом с Мозамбика и Мадагаскара), а затем в XIX веке, «законтрактованных» рабочих из Индии и Китая.

Остров Занзибар произвел на Грина впечатление «одного из самых очаровательных мест в мире». По-видимому, по этой причине он не говорит ни слова о его драматической судьбе. Расположенный вблизи Африканского побережья, Занзибар сохраняет весьма выгодное географическое положение. Уже в 50 — 100-е годы его достигали греческие и финикийские мореходы, плававшие под римским флагом. В средние века он становится политическим и торговым центром Восточной Африки. В X веке на остров проникают арабы и персы, в XVI веке им овладевает Португалия, которая использовала Занзибар в качестве плацдарма для завоевания Мозамбика. В конце XVII — начале XVIII века власть на острове захватил султан Маската, а в 1832 году он стал его резиденцией.

Занзибар превращается в крупнейший центр работорговли в Индийском океане. Уже в конце XVIII века в результате большого спроса в Америке на «живой товар» с острова ежегодно продавали за океан пятнадцать-двадцать тысяч человек.

В 1856 году Занзибар стал независимым султанатом. Особенно возросло значение острова с 1869 года, после того как вступил в строй Суэцкий канал, в связи с чем усилилась борьба европейских держав за его обладание.

В Восточной Африке и на Занзибаре столкнулись интересы Англии и Германии, которая в 1884 году создала Общество немецкой колонизации. В 1888 — 1891 годах Германия направляет колониальные экспедиции во внутренние районы Танганьики, заключает договора о протекторате с вождями племен и стремится захватить прибрежную полосу страны и остров Занзибар, находившиеся во владении султана. Методы колониальной экспансии недвусмысленны: к берегам острова подошли немецкие крейсеры. В результате Германия получила право аренды на эту территорию сроком на пятьдесят лет.

Однако германские империалисты натолкнулись в Восточной Африке на жестокое противодействие Великобритании, также оценившей значение этих территорий. В результате в 1890 году по так называемому Гельголандскому договору были признаны права Германии на Танганьику, а Англии — на Кению, Уганду и Занзибар, который стал английским протекторатом с формальным признанием султана главой страны Занзибар, включавшей помимо самого острова еще и прилегающие к нему мелкие островки.

Сделанные нами исторические экскурсы отнюдь не охватывают всей сложности истории захвата островов колониальными державами. Как уже было сказано выше, еще меньше их встречается у Л. Г. Грина, «вольного путешественника», не связанного ни задачей, ни желанием проводить детальный исторический анализ.

Равным образом в книге не всегда полно и точно описывается природа островов, которые посетил автор. Все они большей частью вулканического происхождения, возвышаются на подводных хребтах и плато обоих океанов, обладая уникальным и часто только этим островам свойственным растительным и животным миром, который находился в длительной изоляции от материков.

Автор приводит довольно легковесные теории существования легендарной Атлантиды, не упоминая о гораздо более серьезных научных исследованиях, посвященных этой проблеме; несколько мистически описывает «таинственные» острова южной части Индийского и Атлантического океанов, временное существование которых связано на деле либо с сильной сейсмичностью дна океанов, либо с крупными айсбергами, которые течения приносили от ледяного щита Антарктиды.

Автор побывал на многих островах после второй мировой войны, но роль и значение их в те времена отмечаются им далеко не всегда. Грин не видит того, что в настоящее время они стали важнейшими военно-стратегическими и морскими базами капиталистических стран на просторах океанов. Правда, хочет он того или нет, но то обстоятельство, что многие из обследованных им островов стали «надежным» местом для заключения непокорных и преступных элементов, все время дает о себе знать в книге. Достаточно вспомнить хотя бы истории побегов заключенных, как правило кончавшихся неудачей.

Не следует забывать, что со времени путешествий Грина прошло уже довольно много времени и автор в конце концов видел лишь то, что мог (и хотел). И все же слишком уж часто звучит у него рефрен о том, что острова, которые он видел, — земной рай, места блаженного, безмятежного существования, где человека покидают все житейские заботы и охватывает покой и благоденствие. С этим нельзя, конечно, согласиться. Главный недостаток книги Л. Грина — почти полное игнорирование социально-экономического уровня жизни людей на островах в условиях классовой дифференциации, колониального режима и расовой дискриминации.

Автор может со всеми многочисленными подробностями описывать удивительные способности некоего провидца Этьена Ботино с острова Маврикий и вместе с тем не заметить каторжных условий жизни рабочих на плантациях этого крупного плантационного монокультурного хозяйства сахарного тростника, семьдесят пять процентов которого принадлежат французскому, а также английскому капиталу. Не случайно здесь еще в 1935 году, с возникновением профсоюзов, время от времени вспыхивают забастовки.

Еще более яркие примеры тяжелого положения трудящихся можно проследить на примере Канарских островов, которые находятся под владычеством Испании. Канарские острова сегодня, по местному выражению журналиста Ю. Буксина, — «рай не для всех». А Лоуренс Грин пишет, что в сентябре — октябре 1956 года на острове Гран-Канария, главном из счастливых островов, как их иногда называют, «цены были в высшей степени доступными», еда и напитки дешевы и «жить здесь можно в высшей степени экономно». Он рассчитывал при этом свои расходы на шиллинги, которых не было и нет у местного населения. В 1971 году официально признанный минимум заработной платы составляет здесь три тысячи пятьсот песет в месяц. Однако многие семьи канарцев вынуждены тратить десять тысяч и более песет. Жизнь на островах дешева лишь для иностранных туристов, которые скупают беспошлинные товары, обслуживающий же их персонал вынужден постоянно бороться за повышение своего жизненного уровня.

Со времени путешествия Л. Г. Грина изменилась и политическая карта мира. Национально-освободительное движение, широкой волной прокатившееся по колониальным и зависимым странам всех континентов, достигло и океанических островов.

10 декабря 1963 года получил независимость остров Занзибар, остававшийся, однако, до 1964 года султанатом. 12 января 1964 года в стране произошел революционный переворот, султан был свергнут и к власти пришли патриотические силы, объединенные в двух прогрессивных партиях. Занзибар был объявлен республикой. Новое республиканское правительство изложило свою программу, по которой вся земля, принадлежавшая помещикам, должна быть передана крестьянам. В апреле 1964 года правительство приняло решение об объединении Республики Занзибар и Пембы с Республикой Танганьикой в Объединенную Республику Танзанию (страна получила наименование Танзании в октябре того же года).

12 марта 1968 года под звуки торжественного салюта в столице Маврикия Порт-Луи был поднят красно-сине-желто-зеленый флаг нового независимого государства. В этот день закончился длившийся сто пятьдесят восемь лет период британского колониального господства на острове.

12 октября 1968 года получила независимость Испанская Гвинея (Рио-Муни), принявшая название Экваториальной Гвинеи. В нее помимо материковой части вошли острова Фернандо-По и Аннобон. На острове Фернандо-По находится столица Экваториальной Гвинеи — город Санта-Исабель.

Пожалуй, трудно согласиться и с тем, что описываемые Грином острова «не тронуты временем». Почти все они, конечно, уже подверглись сильному влиянию цивилизации. На Канарские и другие острова, имеющие удобные гавани и хорошо оборудованные порты, заходят корабли под флагами многих стран. Бывают на них и советские моряки рыболовных траулеров, китобойных флотилий. Заходят и научно-исследовательские суда, изучающие дно и акватории океанов. И мы узнаем об островах, до которых, несмотря на дальние расстояния, время доносит события, совершающиеся в большом мире.

Можно привести еще довольно много критических замечаний, касающихся книги «Острова, не тронутые временем». Однако не в них дело. Главное, что Л. Г. Грин, не являясь ни натуралистом, ни этнографом, ни историком в строгом смысле этого слова, в своих путешествиях не остается простым наблюдателем. Он сообщает читателю массу интереснейших сведений не только о ландшафтах островов, но, что главное, об эпизодах из их истории, часто драматических, о своеобразной жизни людей, живущих маленькими колониями вдали от больших материков.

Судьбы вольных или невольных «робинзонов», смелых охотников, сборщиков гуано, искателей кладов раскрывает Грин. Книга знакомит читателей с удивительной жизнью тристанцев и их неразгаданным «секретом долголетия», пребыванием Наполеона I на острове Святая Елена, малоизвестным народом гуанчи с Канарских островов, о котором долгое время вели жаркие споры этнографы. Мы узнаем о языке свиста, который в ходу на острове Гомера, о марках с Маврикия и многих других удивительных вещах, интересных людях и событиях.

Эта увлеченность автора, богатый подбор фактов, эпизодов, полных приключений, заставляют нас простить Грину и некоторую «гастрономическую» увлеченность при описании блюд, которые ему пришлось отведать в различных отелях, или тот перечень кулинарных рецептов экзотических кушаний, приготовление и качество которых его сильно занимают.

Итак, познакомившись с книгой Л. Г. Грина, вы ощутили своеобразный мир далеких островов и узнали о многих не только позабытых, но зачастую и неизвестных вам эпизодах, фактах и событиях.