Острова, не тронутые временем

Глава пятая Острова сокровищ в Атлантике

Тристан-да-Кунья — остров сокровищ. Я слышал о легендарных кладах и на других островах Северной и Южной Атлантики, где на поиски спрятанных драгоценностей было затрачено денег больше, чем эти острова смогли возместить своими предполагаемыми кладами. Но кто может знать заранее... Только очень благоразумные люди не говорят о богатстве, пока его нет в руках.

Это — страсть, которая захватывает людей всех рангов и сословий. Мне известно, к примеру, что сэры Эрнст Шэклтон[37] и Фрэнк Уорсли во время своей последней экспедиции на «Поиске» рассчитывали найти пиратский клад, захороненный на каком-то острове в Южной Атлантике. Шэклтон, как и другие до него, был заинтересован также в «белом золоте» — так называют гуано на тристанских островах.

«Поиск» заходил на острова Селваженш (Спасения), принадлежащие Португалии, — маленькую группу необитаемых островов, известную тысячам пассажиров южноафриканских почтовых пароходов, курсирующих между Мадейрой и Канарскими островами. Знают о них многие, но мало кто представляет, сколько средств и тяжелого труда было затрачено в разное время на поиски там сокровищ. Я видел эти вулканические образования так близко, что мог разглядеть в бинокль ямы и воронки на их поверхности, вырытые различными охотниками за кладами. Капитаны проходящих торговых судов предпочитают держаться от островов Селваженш на почтительном расстоянии, так как эти островки изобилуют тысячами подводных скал и рифов.

Один старый и известный искатель приключений, сеньор Афонсо Коельо из Фуншала[38] (Мадейра), поведал мне еще никому не известную историю островов Селваженш и их сокровищ. Он знал острова лично, его отец около двух месяцев специально провел там в поисках клада.

— Отец ухлопал уйму денег, а выгоду получил я. Позднее расскажу вам об этом, — пообещал мне Афонсо Коельо.

Коельо был голубоглазым, коренастым, живым стариком лет семидесяти, когда я впервые познакомился с ним в Фуншальском порту несколько лет назад. Отец Афонсо Коельо был португальцем, а мать — валлийкой; говорил он по-английски с валлийским акцентом. Еще мальчиком Коельо ушел из дому и нанялся на британскую паровую яхту «Утро», ходившую в научную экспедицию в Антарктику. Вернувшись из плавания, он стал служащим фирмы Блэнди и проработал там свыше сорока лет: Коельо отвечал за буксировку судов и снабжение их углем в открытом море. Во время второй мировой войны он был отмечен британским правительством наградами и отличиями за спасение потерпевших английских моряков с судов, потопленных германскими рейдерами.

Я считал, что Коельо всегда сообщал мне самые надежные сведения, и поэтому был весьма заинтригован, когда он рассказал мне, что острова Селваженш, по всей вероятности, хранят не одно сокровище. Очевидно, поиски кладов там начались вскоре после казни знаменитого капитана Кидда[39] в 1701 году в Лондоне. И также очевидно, что его судебный процесс внушил кое-кому идею о зарытых пиратских кладах; судя по описанию ограбленных им кораблей (включая и ценности «Квида Мершанта»), легко можно предположить, что эти награбленные сокровища где-то спрятаны, причем в немалом количестве.

В вахтенном журнале Кидда сказано, что все сокровища выброшены в море, но вряд ли кто-нибудь поверит такой явной нелепости. Остров Кокос в Тихом океане и Лонг-Айленд близ Нью-Йорка считались островами сокровищ Кидда. Но какой-то матрос из его команды якобы распространил слух, что в их число входит и один из островов Селваженш.

Который же? Их всего три, расположенных в ста пятидесяти милях южнее Мадейры. Остров Селваженш-Гранди — неправильный четырехугольник с остроконечной вершиной посередине и базальтовыми колоннами, каждая сторона которого равна примерно одной миле. Второй островок меньше и холмистее, а третий — всего лишь небольшое геологическое обнажение в форме треугольника.

Лорд Бексли, английский политик и финансист, убедил первого лорда Адмиралтейства послать в 1813 году корабль флота ее величества «Прометей» к островам Селваженш. Кажется маловероятным, чтобы такой влиятельный человек мог действовать только на основании слухов или поверить сомнительного свойства «морским картам», продаваемым в Англии на каждом углу разными мошенниками. «Голубые куртки»[40] высадились на острове со щупами и заступами, но не нашли ничего. Капитан «Прометея» Геркулес Робинсон, отвечавший за эту экспедицию, доложил, что португальские рыбаки незадолго до прибытия «Прометея» на остров нашли там два сундучка с серебряными долларами.

Капитан Робинсон снова посетил острова Селваженш в середине прошлого века, организовав поисковую экспедицию на свои средства. Он поставил небольшую яхту на якорь там, где стоял в 1813 году «Прометей», однако нашел береговую линию сильно изменившейся, потерял все ориентиры и вновь потерпел неудачу. Он не успокоился и стал наводить справки о сокровищах на Тенерифе. Там ему рассказали, что на островах Селваженш до него три месяца провели представители Ливерпульского синдиката, которым удалось найти и увезти с собой ценностей на двадцать тысяч фунтов стерлингов.

Побывал там на своем знаменитом «Проворном» и известный охотник за сокровищами, яхтсмен и военный корреспондент Е. Ф. Найт. В 1889 году на пути к южному Триндади[41], куда он плыл в поисках зарытых кладов, Найт заходил на острова Селваженш. Это плавание он отлично описал сам. Четыре дня «Проворный» стоял у одного из островов. Найт усердно исследовал его, но усилия были тщетны. Известно еще об одной поисковой партии, которая откопала на островах Селваженш человеческий скелет и медную монету с изображением английского короля Георга III.

Нет сомнения в том, что в 1911 году на остров Селваженш-Гранди высаживали специальный отряд с немецкой канонерской лодки «Пантера» — она была замечена в местных водах британским лайнером. Это было в период международной напряженности, связанной с «Агадирским инцидентом»[42]. Капитан лайнера доложил о «Пантере» своему командованию. Но сделано тогда ничего не было. Однако вскоре после объявления войны, в 1914 году, на Селваженш будто бы для поисков немецкого склада боеприпасов и зарытых пушек был послан адмирал Стоддарт. Никакого военного снаряжения он там не нашел, тем самым подтвердилась догадка о том, что немцы на самом деле искали здесь сокровища.

Рыбаки с Мадейры, которые хорошо знают острова Селваженш, считают, что все награбленное добро с «Эль корсеро» (капитана Кидда) было уже давно обнаружено и увезено браконьерами с Канарских островов. Другие полагают, что приливы за два с лишним столетия размыли берега островов и унесли в океан зарытые богатства.

Мой приятель Коельо имеет собственное мнение на этот счет. Он сказал мне, что слышал о сокровищах Кидда еще от отца, но сам, как я понял, придерживается совершенно иной версии относительно их судьбы.

— Все началось с того, — сказал он, — что стряпчий, живший по соседству с нами, обнаружил в Мадридской библиотеке какой-то список драгоценностей. Долгое время спустя после похождений капитана Кидда некий пиратский корабль перехватил судно с драгоценностями, шедшее из Мексики. Все награбленное решили спрятать на самом маленьком из островов. По моим расчетам, это должно было случиться в начале прошлого века. Часть команды зарывала на острове ценности, когда поднялся сильный шторм, который унес корабль в океан. Оставшиеся пираты скорее всего погибли от жажды. Корабль разбился у берегов Сахары, а команда была взята в плен арабами. Кто-то из моряков решил записать свои приключения и нарисовал чертеж с указанием местонахождения клада. Его записки в конце концов попали в Мадридскую библиотеку. Мануэль Гонсалес из Фуншала узнал эту историю от стряпчего и отправился на своей яхте к островам Селваженш. Он копал на одном из них. Я видел его канавы и ямы, когда попал туда с отцом вскоре после него. Отец привез с собой шестьдесят испанцев-землекопов, они ковырялись два месяца и все безрезультатно. На островке — только один ровный берег. Если что-нибудь и спрятано на нем, то скорее всего в песчанике этого берега. Вся остальная территория скалиста, и там трудно найти потайное место. При сильных северных ветрах весь остров омывается волнами. Я придавал большое значение экспедиций, предпринятой на остров после второй мировой войны и оборудованной специальной аппаратурой. Не могу понять, почему она ничего не обнаружила.

Коельо полагал, что самым подходящим местом для сокровищ может служить пещера на восточном склоне острова Селваженш-Гранди в двадцати футах над уровнем моря. Нависшая над ней скала не позволяет обнаружить вход в пещеру, пока не окажешься совсем рядом.

— Эта пещера — настоящий кафедральный собор, и, мне кажется, пираты знали о ней, — замечает Коельо.

Я говорил, что острова Селваженш были необитаемы, и упоминал о том, что Коельо разбогател там. Он брал в аренду все три островка с 1937 по 1942 год и привозил туда на шхуне каждый год группу рабочих, чтобы убивать и засаливать птиц сагарраса[43], которыми изобиловали эти острова. Эти птицы больше известны как буревестники, мясо которых пользуется большим спросом среди населения Мадейры и близлежащих островов. Шестнадцать человек команды Коельо за один зимний сезон ощипали и засолили на острове Селваженш-Гранди двадцать семь тысяч буревестников. Люди жили там месяцами, питаясь хлебом и рыбой, кукурузной кашей и сладким картофелем, а вино пили только по воскресеньям. Они собирали также птичье перо для подушек и матрацев, добывали тонны моллюсков — «блюдечко» для продажи на рынке в Фуншале, разработали карьер с ценным «бутылочным» мрамором, соскребали тоннами гуано на птичьих гнездовищах.

На этом и разбогател Коельо. Зоологи тоже обнаружили там для себя кое-какие богатства, а именно: бесхвостую крысу, маленького черного дикого кролика, который еще Дарвином был ошибочно принят за новый вид, и таких интересных птиц, как средиземноморские буревестники — самые крупные из обитающих в водах Атлантики.

Коельо полагает также, что клад островов Селваженш был выкраден испанскими браконьерами, приплывавшими в здешние воды из Лансароте (Канарские острова). Он даже сам однажды видел их на одном из островов.

— Очень бедные люди — рыбаки, — вспоминал Коельо. — Четверо мужчин выглядели настоящими пиратами, женщины — в одних отрепьях, а дети — их было больше двадцати — совсем голые. Питались они моллюсками, рыбой, маисовой кашей и дикими кроликами. Голодная жизнь, скажу я вам, и уж если где что плохо лежит — ну, это они не прозевают!

В течение нескольких десятилетий XIX в. Тристан-да-Кунья был настоящим «складом» сокровищ в золотых монетах и банкнотах на сумму тридцать пять тысяч фунтов стерлингов. Поясню, в чем дело.

В 1864 году, во время Гражданской войны в Америке[44], бриг «Жаворонок» был преднамеренно посажен капитаном на мель у Тристана, получил пробоину и затонул. Северянин Говард Саммерс, владелец и капитан брига, преследуемый южанами, предпочел потерять корабль, но сохранить ценности.

Г. Саммерс и К. А. Гендерсон, его старший помощник, ухитрились перенести на берег сундук с деньгами так, что команда ничего не знала об этом. Деньги были заработаны честным путем — за несколько торговых рейсов-операций. Сундук спрятали в самой дальней от поселка скальной пещере. Очень скоро вся судовая команда «Жаворонка» была подобрана проходящим мимо острова кораблем. Капитан Саммерс умер, так и не сообщив никому, где зарыт сундук с деньгами: смутное было время.

Гендерсон, старший помощник, остался единственным обладателем тайны; он много лет терпеливо ждал, пока кто-нибудь снарядит ему судно в плавание за оставленными на Тристане деньгами. Такой случай представился в конце прошлого столетия: на шхуне «Скиталец» Гендерсон отправился на остров и вернулся на родину с деньгами.

Это сенсационное путешествие не осталось без внимания вездесущих репортеров. Сразу же явился миру сын Гендерсона и предъявил через суд права на половину вывезенной отцом суммы. Процесс освещался в «Морском журнале» за апрель 1901 года. Саммерс-младший выиграл его и получил 17 500 фунтов.

Самое старое и знаменитое тристанское сокровище — большой медный котел, наполненный золотыми монетами и серебряной посудой, — стало целью серии раскопок, производившихся регулярно через каждые пятьдесят лет. Предполагают, что клад был зарыт на острове Джонатаном Ламбертом из Сайлема (США), первым постоянным поселенцем Тристана. Он приплыл туда охотиться на тюленей и за один только сезон 1811 года добыл тысячу галлонов тюленьего жира. Ламберт убивал котиков в те периоды, когда они сотнями приплывали к берегам острова, кроме того, он продавал свежее мясо китобоям в сезоны охоты на китов (в иные дни среди тристанских островов шныряло до двух десятков вельботов из Нью-Бедфорда[45]). Ламберт, должно быть, заработал много денег, однако утверждать это с полной уверенностью трудно.

Говорят еще, что Ламберт был пиратом и привез с собой на Тристан большие богатства. Однако заявление, которое он сделал миру через «Бостонскую газету» незадолго до своего переселения на Тристан в 1810 году, дает основание полагать, что вряд ли в то время Ламберт был богатым человеком. «Я намереваюсь поселиться там, где смогу спокойно наслаждаться жизнью, чтобы не испытывать постоянных материальных затруднений, которые преследуют меня всю жизнь, и вне пределов досягаемости всяческой лжи, надувательства и несчастий, сопутствующих человеку в большом мире».

Сейчас это может показаться неправдоподобным, но я впервые услышал о сокровищах Ламберта от человека по имени Уильям Коттон, отец которого, Александр Коттон, служил во флоте под командованием адмирала Нельсона на корабле «Виктория» и участвовал в Трафальгарской битве. Александр Коттон появился на Тристане в 1816 году, когда там находился английский гарнизон, и стал одним из жителей небольшого поселения, основанного капралом королевской артиллерии Уильямом Глассом.

У Ламберта было два товарища — итальянец Томазо Корри и некий Эндрью Миллет. С появлением англичан Ламберт и Миллет исчезли. Из первых поселенцев остался один Корри, к которому потом присоединился испанец по имени Панчо, беглый матрос. Корри сообщил англичанам, что Ламберт и Миллет отправились на маленькой шлюпке ловить рыбу и не вернулись. Вероятнее всего, предположил он, что они утонули. Однако на острове сложилась другая версия, что Корри убил своих напарников, с тем чтобы завладеть деньгами Ламберта. Панчо не смог пролить свет на эту историю, потому что он появился на острове после исчезновения Ламберта и Миллета.

Уильям Коттон рассказывал мне всю историю так живо, будто происходило это не далее, как вчера. Его отец часто описывал ему войсковую лавку на острове, где белым солдатам, матросам и пятидесяти готтентотам гарнизона продавалось вино и капское бренди.

— Корри всякий раз хвастал перед отцом своими деньгами и говорил, что оставит их в наследство тому, кого полюбит в гарнизоне больше всех, вспоминал Уильям Коттон. — Клад не мог быть спрятан далеко от поселка, ведь он частенько бегал за деньгами, когда они у него кончались. На острове в те временя повсюду рос кустарник. Скрываясь за ним, солдаты не раз пытались выследить Корри, однако никому это так и не удалось. Отец заверял меня, что клад зарыт где-то в черном песчанике у скалы над Малым Берегом, между двумя водопадами. Я сделал вывод, что место это сравнительно близко от бывшего дома моей сестры Бетти Коттон, то есть от последнего дома на краю поселка, если идти вниз, к берегу.

Сколько же денег было у Ламберта? Этого никто не знает, хотя некоторые островитяне и упоминают о тысячах. Тем не менее туманные намеки, которые, основательно нагрузившись, часто делал Корри, не проходили мимо ушей его собеседников.

— Если я буду тратить по фунту в день всю мою жизнь, то все равно еще много останется! — говаривал он со смехом, угощая солдат гарнизона.

Корри вполне мог быть убийцей. Во всяком случае, за это говорит его расточительство и широкий размах во время выпивок.

Корри умер внезапно от разрыва сердца, не успев раскрыть кому-нибудь свою тайну. Многие искали его деньги, но ни разу лопата или кирка не стукнулась о стенку медного кувшина.

Не так давно совершенно случайно мне в руки попал документ, имеющий отношение к тристанскому сокровищу. Речь идет о личном дневнике гардемарина Уильяма Барнби Грина, плававшего на корабле флота ее величества «Фалмаусе», заходившем на Тристан до появления там английского гарнизона и второй раз — после ухода англичан с острова.

«Кругом казармы, изготовленные к бою батареи, на всех вышках часовые; остров представляет собой настоящую морскую крепость, — писал Грин. — Но уже через двенадцать месяцев Тристан был брошен на произвол судьбы — в ожидании новых хозяев. Осталось на нем только три человека, да и то на время. Они прослышали о какой-то крупной сумме денег, якобы оставленных неким Корри. Деньги были им накоплены и, по обычаю, где-то спрятаны. Маловероятно, что сумма эта превышает сотню долларов, и еще менее вероятно, что можно их найти».

К сожалению, гардемарин не сообщает, на каких фактах основываются его утверждения. Некоторые островитяне говорят, что Панчо знал о кувшине с деньгами и увез их с собой, когда покидал остров. Есть еще одна версия: клад навеки остался в земле в результате больших оползней на берегах острова.

Одна группа «охотников до сокровищ» даже выкопала в 1821 году скелет Корри. Это были пассажиры злополучного «Бленден Холла», сидевшие на острове в ожидании попутного судна. Корри выразил недовольство тем, что люди нарушают его вечный покой. Островитяне утверждают, что дух его в штормовые ночи посещает их — единственное привидение на этом заброшенном острове за все время его существования.

Уильям Коттон, очевидно, знал больше о сокровище, чем нынешние тристанцы. Он покинул с семьей остров в 70-х годах XIX века, построил себе новый дом в Саймонстауне и жил охотой на китов и рыбной ловлей. Умер он в 1925 году в возрасте восьмидесяти трех лет. Его сын, Джордж, которому недавно исполнилось восемьдесят пять, родился на Тристане и считался в свое время прославленным гарпунером. Тристан одарил обоих самым значительным богатством на земле — отличным здоровьем и долголетием.

Еще юношей Уильям Коттон каждый год плавал на парусной лодке вместе со взрослыми с Тристана на остров Инаксессибл. Все восемнадцать миль пути они молились о том, чтобы море было спокойным. Инаксессибл — тоже остров сокровищ, и Уильям часто вспоминал дни, проведенные на нем в поисках денег и драгоценностей, оставшихся после гибели «Блендена Холла» — судна Ост-Индской компании.

Это было классическое кораблекрушение, известное даже новичкам, начинающим изучать историю моря, хорошо описанное армейским офицером Кригом. Он вынужден был записывать свои впечатления на обрывках старых газет и пользоваться «чернилами» из пингвиньей крови; но от этого, по-моему, его описания только выиграли.

«Бленден Холл» несся к острову Инаксессибл в густом тумане и был вышвырнут огромной волной на берег. За исключением двух матросов, все благополучно выбрались на сушу. Команде удалось спасти провиант, паруса и много других полезных вещей с корабля. Несколько мачт с оснасткой до сих пор торчат из песка на северо-западном берегу.

Однако жизнь лагеря потерпевших кораблекрушение скоро стала невыносимой из-за склок, начавшихся между двумя женщинами. Матросы почувствовали себя свободными от дисциплины и, поняв, что никто им, по-видимому, не будет платить больше денег, опустошали один за другим бочонки со спиртными напитками, прибиваемые к берегу, и обворовывали пассажиров.

У доктора Макленнона сначала сломали дорожный сундучок, а позже украли его. У Джона Пеппера, служащего Ост-Индской компании, пропали золотые часы, деньги и драгоценности, стоившие сотни фунтов. Потерпевшие с «Бленден Холла» были спасены тристанцами после трехмесячных лишений на острове Инаксессибл. Однако пропавшие драгоценности, деньги и дорогие вещи так и не нашлись. Вероятно, матросы решили, что их будут обыскивать, и сочли за лучшее упрятать свою «добычу» на острове Инаксессибл.

Среди пассажиров оказалась одна женщина. Она на всю жизнь запомнила доброту тристанцев. Ее сын, преподобный Дж. Г. Барроу, был так растроган рассказами о гостеприимстве островитян, что решил поехать на Тристан в качестве миссионера. Через много лет после гибели «Бленден Холла» он приехал туда с женой и прожил на острове три года.

Одна экспедиция за сокровищами на острова Южной Атлантики в самом начале XX века закончилась судебным процессом в Олд Бейли[46]. Речь идет о капитане Томасе Керри, отплывшем в Атлантику из Англии на небольшой паровой яхте «Пандора» в 1904 году.

Керри интересовали сокровища любого рода, в том числе и «белое золото» — гуано (о котором я уже упоминал), имевшееся на островах Тристан-да-Кунья и на острове Гоф[47]. Он получил разрешение британских властей добывать гуано при условии, что будет бесплатно перевозить почту и необходимые товары на Тристан. В газетах объявили дату отплытия «Пандоры». На судно полилась целая лавина библий, газет, книг и других подарков — в основном продукты и одежда — для островитян. Это нужно было видеть своими глазами! Тристанцы имеют уже такое количество библий и другой религиозной литературы, что им хватит ее на века. «Доброжелатели» посылали любую печатную продукцию, все, что им попадалось под руки, даже совершенно неудобочитаемую литературу, в твердой уверенности о невыразимой тоске аборигенов по печатному слову. Я собственными глазами видел груды каталогов, рекламирующих эскалаторы и другие нововведения цивилизации, совершенно неизвестные на Тристане.

Капитан Керри довольно быстро установил, что трюм и все палубы его судна так загромождены «печатным словом», что «Пандору» нельзя будет вывести из порта. Даже ванные и душевые кабины были завалены книгами. Еще не расставшись с Темзой, он приказал выбросить добрую часть макулатуры за борт; оставили лишь упаковочную бумагу, которая пригодилась для борьбы с клопами.

Первым портом назначения был Лас-Пальмас, где на судно сели еще два молодых пассажира — Рональд Маккен и Уолтер Лоис, совершавших оздоровительную морскую прогулку. Когда «Пандора» достигла Тристана, молодые люди сошли на берег и остались там, пока судно совершало маленький круиз на острова Инаксессибл и Найтингейл по каким-то своим таинственным делам. Когда «Пандора» вернулась к Тристану, капитан Керри обнаружил, что Маккен исчез. Как потом выяснилось, Рональд, отправившись без провожатого погулять по обрывистому берегу острова, сорвался и разбился насмерть. Лоис сначала сопровождал его и чуть было не разделил судьбу товарища. Он отделался только легкими ушибами, провалившись в неглубокое ущелье. Когда Лоис пришел в сознание, то увидел вокруг множество крыс; он стал кричать, и только благодаря этому юношу нашли и спасли отправившиеся на поиски островитяне. Они принесли в поселок также тело Маккена, похоронив его на местном кладбище.

«Пандора» посетила еще остров Гоф, лежащий в двухстах тридцати милях восточнее Тристанских островов, прежде чем повернула окончательно на север, в сторону Америки. Я позднее расскажу об этом далеком острове, а сейчас упомяну только, что визиты «Пандоры» на южноатлантические островки в открытом океане оказались напрасными и никаких богатств ее капитану не принесли.

На обратном пути в Англию у Керри были неприятности с командой; одного матроса пришлось заковать в кандалы и отдать под суд по прибытии на родину. Весь экипаж был возмущен, и, когда с командой произвели расчет, в порту поползли слухи о том, что капитан Керри якобы присваивал себе подарки, предназначенные островитянам, и продавал их в разных портах. Отовсюду вылезли с претензиями «дарители», пославшие на «Пандору» библии и книги. Капитану было предъявлено обвинение в грабеже, и дело, как я уже говорил, передали в Олд Бейли. Однако у Керри появилось серьезное алиби: Уолтер Лоис засвидетельствовал суду, что он лично наблюдал и фотографировал выгрузку подарков на Тристане. Суд прекратил дело, особо отметив, что для капитана груз явился непредвиденным и несправедливо требовать, чтобы он вез полторы тысячи книг в маленькую общину, состоявшую из неграмотных людей.

Двумя годами позже, невзирая на «результаты» вояжа «Пандоры», в Южную Атлантику за сокровищами отправилась еще одна экспедиция. Для этой цели был выбран двадцатитонный дуврский смэк[48] «Незабудка». Капитан Пирсон, командир корабля, был старым морским волком, но его попутчики — два брата и их приятель — никогда до этого в море не выходили.

Они нагрузили свой смэк провизией на три месяца, оставив всего три фунта наличных денег. Тем не менее Пирсон нанял еще повара-метиса на островах Зеленого Мыса, рассчитывая уплатить ему жалованье из тех сокровищ, которые они добудут на Тристанских островах.

Искатели приключений попытались высадиться на острове Тринидад[49]. Алчные мечты о драгоценностях заметно померкли, когда команда «Незабудки» увидела гигантские волны прибоя, не позволившие им сойти на берег.

Остров Инаксессибл был их следующей якорной стоянкой. Однако и там они не нашли ни сокровищ с «Бленден Холла», ни гуано, на которое тоже рассчитывали. Три овцы и одна собака — вот все, чем встретили их тристанцы. К этому времени припасы на «Незабудке» настолько истощились, что путешественники очень обрадовались свежей баранине. Остров Найтингейл тоже не смог предоставить им ничего ценного, кроме птичьих яиц. Когда смэк подплывал к Тристану, запасы кончились. К счастью, на острове обитал в то время некий благородный человек по имени Каспар Киитл, стремившийся торговать с Кейптауном овцами и скотом. Киитл снабдил изголодавшихся людей бараниной, рыбой, сладким картофелем и молоком, с тем чтобы они продали все это в Кейптауне. Отдохнув восемнадцать дней на Тристане, Пирсон и его спутники отправились на остров Гоф, поискали там гуано, половили свежую рыбку и отбыли в Столовую бухту.

На рождество 1908 года «Незабудка» прибыла туда с тристанской почтой, проделав уже за те семь месяцев, что вышла из Англии, путь в десять тысяч миль. Трюм смэка был практически пуст, не считая нескольких фунтов муки, чая и четырех галлонов протухшей воды. Охота за сокровищами окончилась печально. Капитан Пирсон продал в Кейптауне «Незабудку», и она на многие годы превратилась во вспомогательное судно для доставки на берег рыбы.

Тех, кто еще не оставил мечты обогатиться за счет нового гуано на Тристанских островах, я отсылаю к отчетам доктора Г. Вильберта Дугласа, геолога, плававшего на «Поиске» и бравшего на Тристане пробы, и мистера Дж. О. Роуэтта, бизнесмена, который субсидировал Шэклтона. Они провели анализы гуано, скопившегося там за последнее время, и считают, что нитраты отсутствуют в нем начисто. Таким образом, птичий помет уже не представляет собой сейчас ценности для промысла. Однако правда о реальных возможностях островов сокровищ не останавливает все новых и новых искателей приключений.