Острые перья

Глава 5

Плачет кукушка.

Даже демоны — и те

Слушают ее

(Соо-ин)

Едва открыв глаза, Арен увидел алую маску, страдальчески вздохнул, перевернулся и уставился в потолок.

— Ты опять притащила в кровать эту мерзость. Когда это прекратится?

Наоми упрямо молчала, и он сдался первым:

— Что это?

— Маска тэнгу, — она любовно огладила кончиками пальцев брови чудовища.

Наоми сидела на кровати по-турецки, отбросив волосы за спину — чудаковатая маска лежала прямо перед ней и выглядела уродливым пятном крови на темных простынях.

— Ручная работа неизвестного мастера. Посмотри, тут есть небольшой скол, как будто чем-то острым оставили…

Она наклонилась, внимательнее вглядываясь в маску. Арен из любопытства тоже посмотрел — действительно, с правой стороны имелась длинная глубокая царапина, которую Наоми с упоением трогала подушечкой указательного пальца. Выражение ее лица было отсутствующим.

— Прекрати, вдруг там остался яд? — с раздражением одернул Игараси жену. — Унеси.

— Ты что, злишься? — Наоми посмотрела на него, как на любимую собачку, посмевшую показать зубы. — В чем дело?

— Дорогая, — своим самым сладким голосом произнес Арен, зная, что Наоми ненавидит это приторное до тошноты обращение. — Я переживаю за сохранность нашей постели. Кто знает, где эта маска валялась?

Наоми поджала губы.

— Вот уж не думала, что ты такой зануда.

— Мне хватает в жизни потрясений, и я не хочу становиться главным героем в фильме ужасов под названием «Древний вирус-убийца», — Арен сел и поморщился — с этого ракурса пустые глазницы маски словно смотрели на него. — Убери эту дрянь. Кому вообще может понравиться такое страшилище?

— Это тэнгу, — менторским тоном поправила его Наоми, которая начинала беситься, когда кто-то пренебрежительно высказывался о ее работе. — Они прославились как таинственные существа, живущие глубоко в горах и владеющие искусством войны, защищали людей и храмы.

— Очень благородно, — фыркнул Арен.

— С другой стороны, тэнгу часто приписывали такие качества, как злобность, мстительность, желание причинить вред окружающим, — продолжила Наоми. — Говорят, после смерти любой гордец или злой человек может превратиться в тэнгу.

Арен с сомнением оглядел маску с типично мужскими чертами лица.

— Любой? Даже женщина?

Наоми пожала плечами, снова откинув назад копну темных волос.

— Не знаю. Я еще не углублялась в эту тему, — призналась она. — Изучила только то, что имелось в архиве у Мамору. Наверное, и женщина тоже, почему нет? Я бы хотела. Хотя тэнгу часто изображают в одеждах ямабуси — горных монахов-отшельников.

— Спасибо за занимательную лекцию, — Арен встал с кровати, направляясь на кухню, — но я бы предпочел, чтобы ни одна часть твоего тела не изменилась.

Наоми засмеялась и тоже соскользнула на пол, оставляя маску зловеще смотреть в потолок.

— Боишься, что у меня отрастет нос? — зашептала она на ухо, прыгнув на спину мужу.

— Боюсь, что отрастет кое-что другое, — ответил Игараси, спуская Наоми обратно на пол и беря ее лицо в свои ладони. — Да и одежда ямабуси — не самое сексуальное, что я видел.

— А что самое? — тут же подыграла ему Наоми.

— Ты, — уверенно заявил Арен, целуя ее.

— Не могу спорить с тобой, когда ты так говоришь, — притворно надулась Наоми, скрестив руки на груди. — Но скажи…

Она прищурилась, наблюдая, как Игараси включил кофемашину и достал из холодильника молоко, собираясь готовить кофе для нее. Сам Арен пил черный, без сахара и других добавок.

— … если бы вдруг появилась такая возможность, ты бы согласился? Стать ёкаем, — уточнила Наоми.

— Почему нет? — он щелкнул кнопкой, стоя спиной к жене и не видя ее изменившегося лица. — В большинстве случаев все решает ум и сила. Идеально, когда есть и то, и другое.

— А если бы ёкаем стала я?

— Не вижу разницы.

— Но это бы означало, что я превращусь в монстра, — неуверенно проговорила Наоми, подходя к нему и обнимая сзади.

Арен опустил взгляд вниз, на сцепленные на животе женские ладони — пальцы Наоми чуть подрагивали. Он накрыл их своей рукой и мягко заметил:

— Многие считают монстром меня, но тебя это не смущает.

— Да, потому что я люблю тебя. Для меня ты не монстр. И никогда им не будешь.

— Вот видишь, — Арен повернулся к ней, и Наоми слабо улыбнулась, скрывая тревогу. — Что-то случилось?

— Нет, — она покачала головой. — Все в порядке.

Как же хорошо ты лгала, — подумал Арен, едва открыв глаза. Сон — яркий, будто кто-то переместил его в прошлое, всколыхнул болезненные воспоминания, о которых Игараси поклялся больше не вспоминать.

По пути из душа он проверил подозрительно молчащий с утра телефон — пара сообщений от Ринджи и пропущенный вызов с незнакомого номера. Посомневавшись секунду, он все же нажал кнопку вызова, наткнулся взглядом на проклятую кофемашину и отвернулся, терпеливо дожидаясь ответа.

— Слушаю.

Женский голос был ему знаком, но Игараси никак не мог сообразить, кому он принадлежит.

— Вы мне звонили, — прижав телефон к уху, Арен направился к холодильнику, решив при первой возможности заменить кофемашину на другую — эта казалась кусочком от старого, выброшенного на помойку пазла.

— Арен, — позвал его голос. — Вы меня не узнали? Это Аяме.

Апельсиновый сок встал поперек горла.

— Госпожа Ито?..

Арен нахмурился. Меньше всего он ожидал, что это будет она.

С матерью Наоми он общался раза четыре от силы — всегда в присутствии людей и на отстраненные темы, поэтому неудивительно, что он не узнал ее. Аяме, как и ее голос, была безликой — что-то вроде нейтрального предмета интерьера, например, бежевое полотенце или светлое покрывало, на которое люди обращали внимание в последнюю очередь.

— Нам надо поговорить. О Наоми, — предвосхищая его следующий вопрос, ответила госпожа Ито. — Мой муж сегодня весь день в городе, поэтому я бы хотела попросить вас посетить наш дом. К сожалению, у меня нет возможности приехать.

— Потому что ваш супруг не одобрит? — хмыкнул Арен.

— Прошу. Я хочу увидеть свою дочь живой, и мне нужна помощь, — с неожиданной твердостью произнесла Аяме. — Я буду ждать до вечера.

— Я подъеду.

Он не успел опомниться, а язык уже сам выговорил эти слова. Арен поморщился, вполуха слушая Аяме, благодарившую его «понимание».

Какое, к черту, понимание? Игараси искал Наоми только для того, чтобы придушить ее самому — вот и все. Она ухитрилась затащить его в этот круговорот тайн, прекрасно зная, как он ненавидит секреты и все, что с ними связано; оставила подсказку и никому больше не сказала ни слова о том, что с ней происходило.

Арен злился. На нее — за то, что пропала; за то, что заставила участвовать в нелепой детективной игре. На себя — потому что не мог перестать думать о ней, и чем больше он размышлял, тем яснее становилось горькое на вкус осознание того, что он что-то упустил в их семейной жизни.

Что-то было не так, но Арен был слишком занят, чтобы заострить на этом внимание. Он отправил Наоми к врачу и, убедившись в хороших анализах, решил, что с ней все в порядке. Он видел, как она становится все более нервной и дерганой, и списал это на женские истерики и ее непростой характер.

Он подозревал, что она лжет ему, — и вместо того, чтобы взять ее за шиворот и как следует встряхнуть, отступил, давая ей время и пространство для комфорта.

Игараси хотел, чтобы она сама раскрылась навстречу ему — как бутон розы. Разодрать пальцами нежные лепестки означало изуродовать их навечно.

Но Наоми была не розой — сейчас он это понимал. Она была лифтом — стальная электрическая машина с жесткими тросами, чьим дверям мешала открыться какая-то застрявшая деталь — и ему надо было выбить эту деталь силой, а он просто стоял и ждал, когда же створки наконец распахнутся — как самый настоящий идиот, которому в итоге пришлось идти по бесконечной лестнице. И он не знал, куда она приведет.

Сделав глубокий вдох, Арен покрутил в руках ключи от машины, прикидывая, сколько ему предстоит выстоять в пробках на пути в дом четы Ито. По самым скромным подсчетам выходило часа три, добавить к этому разговор, который может затянуться…

Аяме подождет, — затягивая галстук, решил Игараси. — Сначала Изаму.

Повод заглянуть к старому другу у него был — в час дня стартовала выставка современного искусства, где главной звездой вечера был Изаму и его фотографии, которые Арен всегда находил… Причудливыми.

— Это дерьмо какое-то, — высказался чуть иначе Ринджи, рассматривая сайт выставки. — Из последнего только птицы ничего получились. Где он был на этот раз?

Ничуть не удивившись тому, что брат опять обосновался в его кабинете, Арен щелкнул кнопкой на пульте управления, заставляя жалюзи с тихим шелестом поползти вверх. Ринджи тут же недовольно прищурился, отодвигаясь в дальний угол дивана.

— Тибет, — наконец ответил Арен. — Изучал жизнь монахов.

— Это после монахов его потянуло к тайным обществам? — бровь Ринджи недоверчиво выгнулась. — Не знаю, чем они там занимаются, но подобная секретность наводит меня на очень нехорошие мысли. Сам знаешь — если бы нечего было скрывать, они бы так не прятались.

— Прячутся они как раз плохо, раз мы узнали, — задумчиво проронил Арен, разглядывая город. — Поедешь со мной?

— Если нужно, — с кротким вздохом ответил брат, вынуждая его улыбнуться уголком рта.

Подобного рода мероприятия Ринджи не любил — его выворачивало наизнанку от шампанского, от стареющих дамочек со злыми глазами и цепкими пальцами, от холеных бизнесменов, чей сытый вид так и кричал о превосходстве, и от юных голодных девиц, которые тоскливо пожирали взглядом полные тарелки и умело врали о богатых родителях, пряча бирки на платьях.

— Не нужно, — смилостивился Арен. — Я схожу один, а ты останься в офисе. Меня не будет до вечера.

— Планируешь дождаться конца выставки? — Ринджи, изучавший сайт, поднял голову и с треском захлопнул крышку ноутбука.

— Нет, есть еще пара дел. Я позвоню, — пообещал Арен, перекидывая пиджак через руку и устремляясь к двери, чтобы успеть с чистой совестью проигнорировать следующий вопрос брата.

Повезло — Ринджи что-то крикнул ему в спину, но дверь уже закрылась. Спустившись на подземный паркинг и убедившись, что брат не последовал за ним, Арен уселся в автомобиль — помощь Ринджи, конечно, была неоценима, но он чувствовал, что должен разобраться во всем сам.

Кроме того, от всей этой истории веяло чем-то… Дурным. С одной стороны казалось, что все это — просто дурацкая игра, фальшивка с нелепыми попытками вызвать интригу: тэнгу, тайные общества, огромный питон на теле танцовщицы… Элементы дешевого спектакля — Арен был скептиком, и в существование ёкаев не верил, однако что-то не давало ему покоя.

Пусть лучше Ринджи останется в стороне, — ни минуты не колеблясь, решил Игараси. Тревоги еще и за брата вдобавок к сводящему с ума беспокойству за жизнь Наоми он точно не вынесет.

Казалось, удача благоволила к нему в тот день — до здания, где весь первый этаж был отведен для выставки, Арен добрался быстро и без происшествий. Перед тем, как войти внутрь, выкурил сигарету — любая встреча с Изаму всегда выводила его из равновесия, потому что он был тем еще ублюдком, и для Игараси оставалось загадкой, почему же Наоми вообще могла терпеть его пространные рассуждения и разговоры о бессмысленном.

Своим привычкам Изаму не изменил — стоило Арену миновать три широких ступени, ведущих ко входу и войти в зал, как он услышал знакомый голос — с манерной хрипотцой, низкий, сопровождающийся неизменной улыбкой. В костюме-тройке и с тщательно уложенными волосами — так, что никто бы не заподозрил, сколько времени стилист корпел над ними, — Изаму источал благодушие и сытость, как ленивый кот в окружении мышей.

— Прекрасная выставка, — с нескрываемым сарказмом выдал Арен, не тратя времени на приветствия. — Особенно эти тощие птицы на чьем-то трупе.

Разумеется, бывшего друга таким было не смутить.

— Похвала от самого Игараси, — он рассмеялся, словно бы был доволен сверх меры, но глаза под стеклами очков зло блеснули. — Думал, этот день не станет лучше, но ошибся. Рад, что из всех моих творений ты обратил внимание на эту фотографию, где запечатлена трапеза стервятников. Подобное к подобному, а?

Он снова рассмеялся, вызывая злость и желание выбить ему парочку зубов — Арен терпеть не мог людей, которые смеялись над собственными шутками, — и хлопнул Игараси по плечу.

Арен скосил глаза на чужую ладонь и с сожалением подметил:

— Мне придется выкинуть этот пиджак.

— Между прочим, — Изаму не обратил внимания на выпад и продолжил, — это не просто трапеза, а особый обряд. Называется «Небесное погребение» — довольно красиво, не находишь?

Игараси молча прищурился, чувствуя, что за этим рассказом кроется нечто большее.

— Так отправляют в последний путь покойников в Тибете. Перед тем, как скормить птицам тело покойного, его усаживают, а лама читает молитвы из Книги мертвых. Затем близкий друг усопшего несет труп на руках к месту «погребения». На теле совершают надрезы, чтобы стервятники могли учуять запах, — Изаму покрутил в руках бокал с шампанским, наблюдая за хороводом пузырьков, — а после того, как птицы всласть налакомятся, могильщик дробит оставшиеся кости в мелкую пыль, смешивает с маслом яка и ячменной мукой и скармливает все стервятникам. Так от человека не остается и следа.

Изаму слегка наклонился и заговорщически прошептал:

— Совсем ничего, представляешь? Даже песчинки. Был человек — и нет.

— Уверен, данное зрелище доставило тебе несказанное удовольствие, — холодно ответил Игараси, рассеянно отмечая, что и здесь замешаны чертовы птицы. — Но я не просил тебя рассказывать о твоих наклонностях.

— Арен Игараси — остроумный, надменный и заносчивый, как и всегда, — расхохотался Изаму. — Время идет, а ты становишься все более спесивым. Ты не дослушал мой рассказ. Так вот, самое интересное в том, что если при жизни умерший был богат и влиятелен, то сначала его тело тщательно омывают водой, а потом готовят мясной суп, которым угощают всех желающих.

Он подмигнул:

— Очень вкусный суп.

И залпом выпил бокал шампанского.

— Можно было бы обойтись без таких деталей, я все же не интервью у тебя беру, — Игараси с отвращением взглянул на пустой бокал в руке друга, думая о том, что с этого момента присоединится к Ринджи в его неприязни к игристому напитку. — Где Наоми?

— Наоми? — бровь Изаму изящно приподнялась. — Понятия не имею.

— Она пропала. Ее ищут уже несколько дней.

— Я в курсе, — скучающе перебил его Изаму. — Меня вызывали в полицию, и я, как добропорядочный гражданин, охотно рассказал им все. А ты разве стал полицейским, Арен? С чего ты так живо интересуешься пропажей Ито?

— Считаешь, что я не имею права задавать вопросы? Рика попросила меня помочь отыскать сестру.

Изаму покачал головой.

— Я сказал полиции все, что знал. В последнее время мы не поддерживали общение с Наоми. Бедная… Учитывая расторопность копов, ее никогда не найдут.

Лицо Игараси окаменело, челюсть напряглась. Изаму продолжил издевательски улыбаться, и терпение лопнуло. Схватив его за ворот пиджака, Арен притянул друга к себе — тот, на удивление, не стал сопротивляться, а лишь поднял руки вверх в примирительном жесте и зашептал:

— Тише, тише… На нас все смотрят. Хочешь попасть в вечерние новости?

Сбоку моргнула вспышка фотоаппарата. Пальцы Арена сжались крепче — до боли в суставах, — и расслабились.

— Ты же понимаешь, что я убью тебя, если ты причастен к ее исчезновению? — буднично спросил Арен, проведя ладонью по рубашке Изаму и делая вид, словно он стряхивал несуществующие пылинки с его одежды.

Разгладив ткань, Игараси отступил и широко улыбнулся:

— Если хочешь, могу устроить тебе «Небесное погребение». Мне терять нечего — ты ведь и так считаешь меня убийцей.

Много лет назад лучший друг обвинил его в убийстве родителей. Арен хорошо помнил тот день: бледное, перекошенное лицо Изаму, дикий страх в его глазах. Чудовищные слова, режущие лучше ножа.

Он не мог винить Изаму, потому что… Потому что сам, будь на его месте, решил бы также. Но и простить не смог.

— Я ее не трогал, — огрызнулся Изаму, вмиг превратившись из ленивого кота в дворового злого пса, — у меня есть алиби.

— Я бы сильно удивился, если бы его не было, — парировал Арен. — Еще встретимся, Изаму. Кстати, выставка — дерьмо собачье.

Не оборачиваясь, он покинул зал, едва не сбив с ног официанта — вслед ему несся неодобрительный шепот журналистов и светских обозревателей, на мнение которых было глубоко плевать. В связи с исчезновением Наоми его имя и так трепали в прессе, с удовольствием припоминая все старые грехи, коих было немало, но едва ли это могло пошатнуть душевное спокойствие Игараси.

А вот отвратительные намеки Изаму — могли.

Хлопнув дверцей машины так, словно эта была дешевая рухлядь, а не автомобиль стоимостью в годовой бюджет какой-нибудь мелкой страны, Арен вцепился руками в руль, выдохнул и потянулся за сигаретами.

Надо было все же захватить с собой Ринджи, — подумал он, выдыхая горьковатый дым. — Мы с Изаму слишком похожи, чтобы он взял и признался в чем-то. Я бы на его месте поступил так же.

Но сейчас сожалеть о неверном решении не было смысла — его ждала Аяме. Дорога до дома — что было весьма скромным названием для огромного поместья с обширным садом и прудом, — заняла около трех часов. Когда Игараси подъехал к воротам, ему нестерпимо хотелось выпить кофе, поэтому на вопрос Аяме о напитках он сразу же буркнул:

— Кофе. Черный…

— Без сахара, — закончила за него Аяме, кивнув.

Арен с удивлением уставился на эту женщину в элегантном бледно-розовом костюме — светло-каштановые волосы уложены в аккуратную прическу, из которой не выбивалось ни волоска, в ушах — мелкие капли бриллиантов, незаметный макияж и помада в тон костюму.

— Наоми часто рассказывала о вас, — пояснила госпожа Ито, видя замешательство гостя.

— Рассказывала о том, какой кофе я люблю? — с недоверием протянул Арен.

— Минами, пожалуйста, принеси кофе гостю в гостиную, — обратилась Аяме к прислуге, стоявшей у стены. — Прошу, сюда.

Они двинулись по коридору в сторону гигантской арки, благодаря размерам которой была видна часть гостиной — светлые диваны и пушистый ковер на полу, панорамные окна, обилие живых растений.

— Наоми любительница кофе, но она пьет сладкий и с молоком, — заговорила Аяме, грациозно усаживаясь на один из диванов и скрещивая ноги в щиколотках. — А вы — нет. Она много что рассказывала.

— Мне казалось, вы не особенно близки, — осторожно заметил Арен.

— Это правда, — Аяме кивнула. — Поэтому я всегда выступала в роли слушателя. Не всегда ее рассказы были обращены ко мне — она делилась с Рикой, с отцом, ну а я… Слушала. И запоминала.

В гостиную вошла прислуга с подносом в руках, от которого в разные стороны плыл запах кофе. Дождавшись ее ухода, Аяме продолжила:

— Скажите, почему вы развелись?

От неожиданного вопроса Арен едва не поперхнулся кофе, но вовремя успел взять себя в руки.

— Это была инициатива Наоми, так ведь? — Аяме продолжила смотреть на него, не мигая. Выглядела она как безукоризненная кукла-робот. — Моя дочь никогда не искала легких путей.

— Наш брак распался по многим причинам, — выдал дежурную фразу Арен. — Не одна Наоми виновна в том, что мы перестали быть семьей.

— Мне нравится, что вы не обвиняете ее, хотя наверняка в первые месяцы желали придушить ее, — кивнула госпожа Ито. — Это хорошо. Думаю, я не ошиблась в вас. Вам можно доверить тайну нашей семьи. Но сначала пообещайте, что ни одна живая душа не узнает того, что я вам скажу.

Чашка глухо стукнула о блюдце, когда Игараси поставил ее обратно и медленно поднял взгляд на Аяме.

— Госпожа Ито, я порядком устал от секретов и тайн. Если вам есть сказать — валяйте. Если нет — спасибо за кофе, я поеду.

Печальная улыбка тронула губы Аяме, чуть подкрашенные нежной помадой.

— Боюсь, говорить придется много и долго. Но начнем с главного — на той фотографии, что вы нашли, действительно Наоми. Но это не ваша жена. Вашу жену зовут по-другому.