Острый осколок

Глава 3 Мы прибыли!

Говорить правду — терять дружбу.

Народная мудрость.

Кайя из рода Гарцующих в глубине

Яху! Какой простор! Я несся по главной дороге через весь нижний город. Много маленьких каменных и деревянных зданий, лавочек, кузниц и пекарен, но меня это не волновало. Широкая, покрытая хрусталем дорога так напоминала мне водную гладь Онры! Ни одной щербинки на идеально гладкой поверхности и неисчислимое количество бликов всевозможных цветов самой яркой радуги. Никогда моя река не преломляла столько разноцветных зайчиков. Дикий восторг! Ускоренный галоп и прохладный ветер, завывающий в не прижатые уши и вздымающий гриву у самого ее основания.

Я видел усыпанные хрусталем, как каплями воды после обильного дождя скальные наросты по всему лесу и поражался их идеальной чистоте. Будто Всевышние, взяв горсть своих безупречных слез, рассыпали их по эльфийской земле. Но я даже не мечтал ступить на путь, хрустальным потоком стремящийся ввысь, к подножию горы, что полностью состояла из кристалла. Прозрачный камень то гладко, то угловато вырисовывал очертания огромного дворца-замка. Не раздумывая ни секунды, я ринулся к нему, ведомый зовом своей души.

— СТОЙ!

Я встал как вкопанный, а учитывая скорость, с которой несся, то полетел кувырком, увлекая за собой наездницу.

— ТЕМЕНЬ И ЕЕ ТВАРИ!!! Дзынь-тинь!…ПАРШИВЕЦ! Бах-бабах! Я тебе ноги переломаю и завяжу бантиком! А-а-а-а-а! Брэмц! Грымц!

Все затихло. Я боялся открыть глаза и узреть свою хранительницу в неестественной позе без капли жизни внутри. Червячок вины и страха неистово грыз меня изнутри. Да что там червячок, стайка зомби грызла с особой жестокостью.

— Данка-а-а-а… — голос феникса дрожал.

То, что это был именно он, я понял, даже лежа на лопатках и задними ногами меся воздух. И все это в лошадином облике!

— Да-а-анка-а-а? Ты там живая? — Ласкан не торопился спешиваться и приближаться к нам.

Они с Ваном по очереди ехали на Пале всю дорогу. Теперь была очередь феникса. Единственной лошадью из всех, кто смог бы нас догнать, была именно Паля. А посему, не стоит удивляться, что остальные еще не здесь. Зная эту кобылу, могу предположить, что она из врожденной вредности сразу ринулась за нами, а уж никак не из-за испуга за наши жизни.

— Эй! Ты жива? — на скаку останавливая моего сородича, кричал эльф.

— На вряд ли… Темень! Чую, пахнет переломом… Ау! И не одним!

Я побледнел, хотя куда уж бледнее? Видеть себя со стороны не могу, но кровь схлынула в пятки однозначно!

— Су, встать можешь?

— Не уверена!

Я, наконец, перевернулся на лапы и стал выискивать свою lati[1]. Мать моя водная стихия! Ругательство чуть не вырвалось наружу. Вовремя вспомнил, что я тупая скотина с мороком на когтистых лапах.

Картина была страшной. Точнее, несла ужас в мое будущее, потому что такого банши мне не простит.

Небольшой рассохшийся деревянный домик с когда-то покосой крышей, а теперь без оной, стоял в пяти тарах от хрустальной дороги, в которой четко виднелась трещина и почти два десятка глубоких борозд. Я скоренько вобрал когти и поджал под себя лапы, почти упав от своих же действий. Дорога скользкая, без своих нетрадиционных для лошади лап проблематично по ней передвигаться. И как только Палевая нас догнала?

Я снова повернулся на грохот дерева. Из пробитого Даной прохода в деревянной стене начали вылетать поломанные доски и черепица. Да-да, крыша грохнулась точнехонько на мою хранительницу. Надо ж было так не свезти!

Эльф усердно откапывал из-под завала Дану. Когда через пару вар послышалось злое бормотание и вскрики боли, я рискнул подойти. Когти я так и не выпускал. Вдруг засекут остроухие, я им тут национальное достояние поцарапал. Кто знает, может у них за это головы рубят!

— Можешь идти?

— А как же! Даже бегать! Темень, вислоухий! Ты слепой! Да я только ползком ближайшую неделю и буду передвигаться! Посмотри на меня!

Ой-ей! Пора бежать, пора бежать! И как можно дальше и тише!

Я попятился. Ага, уже убежал! Меня эта чертова кобыла копытом по крупу долбанула. Обернулся, а она смотрит на меня осуждающе, как на преступника, и не шевелиться. Попытался обойти. Щас, ага! Уже пропустили! Паля ходила взад вперед вместе со мной и всем своим видом говорила, что через эту глухую стену упрямства я не пройду.

— Сто-о-ой, драконий выродок! Куда намылился?

Ай-яй! Дело труба! Смотрю на приближающуюся кончину и так страшно, даже скрип от высвободившихся когтей не заглушил бешенное биение сердца. А Дана все приближалась. Удивительно! Только что стояла с трудом пополам, а теперь так грациозно на меня надвигается, будто и не болит ничего. Так, пара царапин и все.

— Дан… м-м-м… — хотел оправдаться, да вспомнил, что я обычная скотина, — ф-р-р-р, фр-р-р, фр-фр-фр, — и при этом голову пониже-пониже и потрясем, — фыр-фыр-фыр-фыр-фыр-фыр! Фр-р-р-фыр!

— Аха-ха-ха! О Всевышние, не дайте помереть от смеха! Пфа-ха-ха!

Следующим, что я услышал, был дружный смех со всех сторон. Я решил осмотреться из-под челки, но на мою покаянную голову уже никто не обращал внимания. Все подоспевшие к сцене лошадиного извинения ржали во всю, как мои дальние сородичи — кони. Дана повисла на руке у эльфа и постанывала, то ли от смеха, то ли от боли, а может от всего сразу. Феникс умирал на траве, а оборотень скалился во все зубы и одобрительно кивал мне. Рядом с ним стоял Ван, который, судя по растерянному лицу, пропустил мое феерическое выступление. И ладно, на бис повторять не стану!

— Впервые вижу, чтоб лошадь так извинялась, — явился папаша начальника нашего сопровождения с соплеменниками.

— Я… я тоже… всхлип! — на смех у Даны сил уже не хватало.

Что до нашего эскорта, эльфы были удивлены увиденным, но не более. И только Салван не выражал никаких эмоций. Права lati, что-то с ним не так.

***

И какого этого малолетку понесло как ошпаренного? Я даже опомниться не успела, а он прямиком к Хрустальному дворцу как сиганет. Нам вообще в другую сторону надо. Столица восточнее. Я понимаю, Хрустальный дворец великолепен и огромен. Его вырезали в скале более двухсот лет, поэтому даже из столицы его отчетливо видно. И все же, нам в Tintill Elin. Дорога, устланная хрусталем, ведет к подножию Хрустальных гор и не пересекается со столицей. Только захватывает на своем пути нижний город. Так скажите мне, какого недоеденного зомби, моего коня как под гипнозом потащило не в ту сторону?

Радовало одно, прямой приказ Кайя не смог проигнорировать. Но совсем не обязательно было воспринимать его буквально! Мог просто остановиться, а не встать колом и проскользить около десяти тар на морде по горному хрусталю. Кайе еще повезло, у него когти, а мне что прикажете делать?

С горем пополам откопавшись из завала, хотела было придушить мальчишку, но его растерянная лошадиная моська и неуклюжее фырканье вместо извинений растопило мое сердце. Оставалось только постанывать от смеха и саднящих ребер.

Эльфы так и не поняли, с чего наша пришибленная компашка рыдает со смеху. Им же невдомек, что это существо не просто конь, а весьма сообразительный мальчишка-подросток. Остроухие постояли, поудивлялись и успокоились. Да только больше фыркающей лошади их поразил вороной конь, что закрыл голову копытом и тихо давился смехом. Не знала, что у Палана чувство юмора есть. Хотя при первой нашей встречи он не уступал мне в колкостях и остротах.

После небольшого инцидента мне пришлось ехать в повозке с Салваном и Ваном, так как передвигаться верхом в таком состоянии я рискнула бы только при попытке самоубийства. Мой кошмарик, как я ласково прозвала Кайю, плелся рядом с нашей покрытой телегой и даже не фыркал, что его как строптивое животное привязали, чтоб не убежал. А нечего было мне экстремальные гонки устраивать. Эльфов очень волновал вопрос, почему никто не едет верхом на Кайе вместо меня или на Палане, на котором вообще никто не ехал все время, что он с нами. Пришлось заговаривать зубы. Мол, Кайя никого не признает кроме меня, а Палан конь нашего павшего товарища и еще не отошел от потери хозяина.

— Ну мы и пожалели животное. Ведь такой красивый жеребец! — Палан аж оступился, заслышав мою похвалу. Рано радуешься, — жалко, что совсем отупел. Такая потеря!

Эльфы сочувствующе закивали, а зверолошадь пеной зашлась от возмущения.

— Вон, бедняга, как пеной исходит. Прирезали бы, чтоб не мучился, — я не выдержала и прыснула от смеха, выслушав совет одного из сопровождающих нас первородных. Так подколоть даже я не смогла бы! А самое главное, в точку! Палан понял, что ему не оправдаться и, гордо подняв голову, шел рядом с Кайей. Пенные вечеринки он благоразумно больше не устраивал. Наверно переживал, что не в меру сострадающий эльф таки прирежет его где-нибудь в уголке.

— Дана.

— Да, Малыш?

Ох, что-то не нравится мне его затравленный вид. Ван сидел, подогнув под себя ногу, и как будто смотрел внутрь себя. Если взглянуть со стороны, то он просто любовался природой, но я видела его глаза. Смотрят на тебя, но не видят.

— Малыш…

— Я ничего не помню. Совершенно ничего… почему так? — сердце невольно кольнуло.

— Милый, просто… — и как объяснить ребенку, что жизнь его предала и разум его болен? Как успокоить, не дав обещаний, или как пообещать и исполнить обещанное? Я была в тупике.

Он заглянул мне в глаза, выворачивая душу наизнанку. Глубокий малахит не давал и шанса вырваться из его плена. Мне не соврать!

— Я не вспомню, да? — а вот и вопрос, на который не одна клеточка моего тела не хотела бы отвечать.

— Я не знаю… Правда, не знаю.

Он отвернулся, и взгляд его снова стал отрешенным. О Всечувствующие! Я хотела подбодрить его, а вместо этого подтвердила наихудшие опасения. Смотря в глубину его глаз, я не смогла соврать, не имела на это права.

Я потянулась к его голове и легонько, еле касаясь пальцами его волос, провела ладонью от макушки до кончиков его пепельного водопада. Ван обернулся. Я вздрогнула.

— Дана! — и я пала под натиском щенячьих чувств.

Благо, Салван решил прогуляться с эльфами пешком, а то еще и его придавило бы. Повозка-то маленькая, развернуться негде!

— Малыш, — писк прихлопнутой сапогом мыши, — дышать…

— Дана, а я поймал кузнечика, хочешь посмотреть? — и он слез с меня, с детским восторгом ожидая моего ответа.

— Конечно, дорогой.

Боль схватила своими цепкими лапами сердце и медленно рвала его, втыкая острые лезвия когтей в самую середину. Мой Малыш снова потерял себя. Только что я думала, что мне больно. Нет, эта боль даже рядом не стояла с той, которая ворвалась ко мне в душу в тот момент, когда я увидела беззаботное лицо человека, что потерял себя, так и не обретя. Это было жутко. Он попытался вспомнить, бороться, но его собственный разум — его враг. Как должно быть страшно не верить своему разуму и быть им преданным.

На глаза наворачивались слезы. Я ничего не могла с ними поделать. Вот он, беспомощный мальчишка с блеском предвкушения в глазах, протягивающий мне кулак с зажатым в ней кузнечиком и ожидающий моего восторга. Он не ведает, что терзало его душу еще вар назад. Возможно, это и к лучшему. Жить беззаботной жизнью, веря в чудеса, не ранит его так, как осознание беспомощности и безвыходного положения, в котором он оказался. Пусть радуется жизни, а я прослежу, чтоб она была, наконец, счастливой.

— Ух ты! Какой красивый! Ты сам его поймал?

— Да! Он запрыгнул в повозку, а я его схватил за лапку. Боялся, оторвется. Не оторвалась!

Ванюша счастливо улыбался и уже десятый раз показывал через щелку между больших пальцев кузнечика, запертого в его ладонях, как в неприступной тюрьме. В такой же тюрьме был сам Ван.

Ты никогда не выберешься из своей камеры, она прочнее времени. И только маленькая щелка позволяет увидеть хоть малейший просвет в кромешной темноте. Смогу ли я когда-нибудь, как сейчас смотрю на кузнечика, заглянуть в трещину тюремной стены и увидеть настоящего Малыша. Сильного, смелого и стойкого. Я так хочу его увидеть!

— Дана, тебе больно? Ты ударилась? Не плачь!

— Все хорошо. Я не буду плакать.

— Честно?

— Честно-честно!

Я обняла взволнованного мужчину.

— Все будет хорошо, Малыш.

Не важно, кто сейчас Ванюша. Я стану для него тем самым просветом, через который он видит мир.

— А ты заплетешь меня? — он просительно уставился на меня. Я невольно улыбнулась.

— Лохматый?

— Это не я, это ветер! — возмущался Малыш.

— Конечно ветер, кто ж еще, — я рассмеялась, — поворачивайся, давай.

И вана не прошло, как мой детенок уже сидел в привычной позе спиной ко мне. Пальцы немного подрагивали, но я заставила себя успокоиться. Не надо пугать Ванятку. Лишь расчесав кашемир его волос, я расслабилась и отрешилась от всего мира, придумывая наиболее интересные комбинации причесок и выплетая их.

***

Я стояла в центре зала Совета и бегло осматривала присутствующих. Полный состав во главе с Владыкой — Алибаскаэлем рэн Сиу, главой Правящего дома Кране. Интересно, что за повод? Явно серьезный. По прибытии мы встретили Баска в коридоре дворца, когда нас вели в отведенные гостям покои. Он очень спешил.

— Горгулья!

Выскочил из-за угла Владыка и наткнулся, естественно, на меня.

— Спасибо за комплимент, — буркнула знатно потрепанная я.

— Дана?

— Нет, горгулья, — издевательски пропел голосок.

— О Всевышние! — и Баск побледнел.

Боги, неужели я на самом деле так ужасно выгляжу?

— И снова, спасибо за комплемент.

— Девочка моя, прости. Мне на совет надо. Я жутко рад тебя видеть…

— Вижу, что жутко!

— … но все потом. Располагайтесь.

И Владыка скоренько покинул нас, что-то шепнув Широ на ухо. от чего у вислоухого случился аналогичный приступ. Взгляд на меня, побледнение и мысленные ругательства. Чувствую, там горгульей не обошлось.

И что за корявая встреча! Они же эскорт прислали и не знали обо мне? Демон ногу сломит в этой неразберихе. Не-е-ет уж, я так просто это не оставлю!

Итог: я в зале Совета, как и хотела, а передо мной Владыка.

— Найти свет во тьме, Владыка Алибаскаэль рэн Сиу, — поприветствовала, склонила голову и только по лицам советников поняла, что произнесла. Я светлому Владыке из тьмы выбраться пожелала! Светлому! Да он и понятия не имеет, что это такое. Так, слово, обозначающее негатив.

Немая сцена. Совет в полном составе глазами меня четвертует и закапывает в сторонке. Они и так меня недолюбливают, а теперь еще открыто презирают. Странно, вроде всхлип откуда-то донесся, или хрип. Внимательно осмотрела зал, подняла взгляд на Баска. А Владыка и его трое элитных охранника уже слезами истекают, и рот в страшных гримасах корчат, стараясь скрыть улыбку. Кто-то от усердия аж захрюкал, кто-то заикаться стал, а Владыка кулаком рот зажал и безуспешно пытается открыто не ржать, натужно сдерживая при этом всхлипы. Не, я ошиблась, он не зажал свою гримасу боли кулаком, он от безысходности его уже грызет, но держится, притом, что его подчиненные давно перешли на хрюк и поросячий визг с агонизирующими судорогами. Картина «массовое помешательство» и «пора менять Владыку» в действии!

— А мне света кто-нибудь пожелает? — елейным голоском осведомилась вскипающая я.

Все, платину прорвало. Хохот стоял знатный. Уже не пытаясь сдерживаться, все юмористы открыто смеялись. Даже несколько советников не выдержали и присоединились к Владыке.

Зачем я сюда пришла? Ну не ожидал меня увидеть Баск, отсюда такое холодное приветствие. Чего взъелась, спрашивается? Только еще больше и без того еле терпящий меня совет разозлила.

— Суардана, может отдохнешь, девочка моя? Ты устала с дороги, — отсмеявшись, спокойным голосом приказали мне. Именно приказали. Я, конечно, могу проигнорировать, но…

— Обещаю поставить тебя в известность обо всем, что заинтересует тебя.

А это уже хорошо. Баск мне никогда не врет. Можно спокойно покинуть террариум и расслабиться. Нет смысла насиловать себя и выслушивать кучу политических проблем. Самые важные я узнаю.

— Прошу Совет простить меня, я покину вас.

— Будь так добра, — небрежно кинул глава совета, та еще сволочь!

— Буду, — оставила последнее слово за собой, и направилась на выход. Потом резко остановилась и добавила, — слышала, вы зал совета перестраиваете, — глава совета посинел, — удачи, — пожелала я, кровожадно оскалившись напоследок.

Уже в почти закрывшуюся дверь услышала нестройный смех, в том числе и Баска.

До своих покоев добралась быстро. Маршрут въелся в голову так, что даже вусмерть пьяная найду дорогу. На моей кровати сидел Кайя в человеческой ипостаси. Молча прошла в ванную, захватив легкую тунику синего цвета и белые штаны в обтяжку. Нечего развращать мальчишку своей наготой. Через пол вата я полностью привела себя в порядок.

— Говори.

— А что говорить? — мальчишка пожал плечами, — я удивлен. Ты так панибратски разговаривала с Владыкой, да еще раздраконила весь совет, а потом, как ни в чем не бывало, ушла. Ты кто вообще такая?

— Банши.

— Это я уже понял, точнее, еще в Galad Isilme, не дурак же.

— Как ты сюда прошел? — вытирая полотенцем влажные волосы, решила поинтересоваться, откуда у кошмарика самая последняя информация.

— Я, как только конвоиры ушли, оставив меня в конюшне…

— Конюхи.

— Неважно, — отмахнулся мелкий, — так вот, я сразу же побежал на твой запах. Залез в первое попавшееся окно с пустым коридором за ним и уловил легкий, на грани обоняния, запах. Это был твой запах, но судя по его остаткам, прошло не меньше года, как ты была в том коридоре. Я проследил аромат до этой комнаты и решил, что это твои старые покои. Потом услышал шаги и наткнулся на вас с Владыкой. Наших спутников увели, а ты пошла в противоположную сторону. Ну и я за тобой. Чуть подслушал, почти наткнулся на стражника, пара ван и я в твоей комнате. Как видишь, не ошибся местом.

— Рада, что тебя не поймали. Скольких вопросов избежали.

Я облегченно вздохнула и подошла к спинке огромной зеленой кровати. Точнее белье было зеленым, а дерево красным. Интересное сочетание, не считаете? Повесив на спинку пропитавшееся влагой полотенце, разгладила на нем складки и вернулась на кровать.

— Так ты объяснишь мне, чему я стал свидетелем, или будем в болванчиков играть.

— И откуда ты такой умный взялся?

— Трех разовое питание способствует восстановлению умственной активности.

— Откуда…

— Тебя подслушал как-то, — озорно подмигнул Кайя. Маленький прохвост, а я почти поверила, — Ну так?

— Я тут на особом счету. Баск ко мне хорошо относится, а все эльфы равны для меня. Они ко мне тоже как к равной относятся. Никому же не хочется в междумирье застрять. А я злопамятная, — ухмыльнулась так, что даже кельпи пробрало.

— Ясно. Моя lati держит Хрустальный лес в ежовых рукавицах.

— Как бы ни так, кошмарик. Совет не из пушистиков состоит. Там недовольных полно. Сволочь на сволочи и сволочью погоняет. Они меня в последний раз вообще не выпускали со своей территории. Я сбежала.

— Что? Но почему?

— А я почем знаю! Они меня тут как диковинку держат и делится ни с кем не хотят. Одна радость, Баск во всем меня поддерживает.

— А что со мной?

— А ты конь! Я вообще сомневаюсь, нужно ли о тебе рассказывать. Кельпи в Хрустальном лесу, да меня за такое в стене замуруют и забудут в какой! Если и раскрывать твою сущность, то только Баску.

Мы помолчали, каждый думал о своем. Мне вот было интересно, куда моих спутников расселили. Малыш без меня там такие концерты устроит, что жутко становится, как подумаю, куда его дурная голова может его завести, и что уничтожить косорукость. Пора волноваться. Еще одной перестройки дворца мне не простят!

— Дана, чего это ты так побледнела?

— Кайя, сколько прошло времени, как мы тут? — смотря перед собой, задала вопрос. Хоть бы еще не поздно.

— Около вата, а что?

— Трындец эльфам!

Я сразу вспомнила, что и вата не прошло в королевском дворце Ритара, как Ванюша устроил дебош в помывочной. И чем все обернулось в итоге? Отплясывающие аристократы, каратели на хвосте и Хрустальная тюрьма. То, что мне выбираться отсюда придется в очередной раз тайно, тихо и быстро — факт. Не выпустит меня сиятельный совет. Не знаю, чем им моя тушка так приглянулась, спрос на нее нынче возрос, но этот интерес скорее гастрономический, в переносном смысле, конечно! Съедят меня морально и не подавятся!

— Кошмарик, ты наших чувствуешь?

— Нет, но могу выследить.

— Тогда бегом, — и я соскосила с кровати, попутно стаскивая Кайю за руку. Не заморачиваясь насчет «закрыть двери», которые отлетели к стене, как пушечное ядро, рождая похожие звуки, я как ошалелая летела в гостевое крыло, когда меня визгливо окрикнул жеребенок.

— Дана, не туда, — тормозя пятками, а под конец и вовсе хватаясь за выступ стены, провизжал буксируемый.

— Куда? — резко обернувшись, осклабилась на мальчишку.

— Пр-право, — и показал всей рукой назад на пропущенный поворот.

— Вперед! — и новый забег по коридорам эльфийского дворца.

***

Кайя из рода Гарцующих в глубине

Эльфы мастера. Не, не так, эльфы непревзойденные мастера по части архитектуры. Окруженный со всех сторон лесом Tintill Elin казался сказочным замком, оазисом среди пустыни. Вопреки всем представлениям о светлых замок, а он выглядел именно так, создан из черного мрамора испещренного тонкими белыми прожилками. Шесть заостренных шпилей, шесть разноуровневых башен со скульптурами богов. Каждая занимает отведенное ей место. Самая низкая не более чем в пяти татах от земли, а самая высокая едва не утопает в тяжелых кучевых облаках. Все шпили идут друг за другом по змеящейся, полукруглой линии. Каждый новый виток устремляется все выше и выше, рвется в заоблачные высоты. В середине извивающегося замка черной полусферой красуется зал Совета. Tintill Elin широк и могущественен. Если бы не его изящная, тонкая красота, дворец можно было бы назвать укрепленной крепостью.

На самой высокой и самой большой башне стояла мраморная, в легком платье женщина. Лицо ее было скрыто вуалью, а тело, наоборот, было почти обнаженным. Легкая, прозрачная накидка из черного камня как струящийся источник обтекала грациозное тело богини. Как смогли мастера отразить в камне прозрачность ткани, кружево вуали и легкость одеяния — загадка, которую никто никогда не разгадает.

Эту богиню знали во всех мирах. Равновесие. Дочь Жизни и Смерти, рожденная в одном из миров. Единственная живущая в мирах, а не в эфире богиня, единственная рожденная. Говорят, именно она создала наш мир.

Будучи ребенком, я слышал легенду о Равновесии. Брат часто рассказывал мне придания древности, пока родители пропадали на охоте. Я слишком боялся их потерять (что однажды случилось), и Палан пытался отвлечь меня прекрасными сказками о сотворении миров, о войне Всевышних и прекрасной любви бога Смерти и богини Жизни. Невозможный союз, обреченный остаться мечтой, воплотился в жизнь. Боги слишком любили друг друга, чтоб сдаться, так и не начав. Они спустились в первоначальный мир, который создали для себя, обрели телесную оболочку и жили как смертные. Но век воплотившихся не долог, конец настигает всех живущих. Неизбежность разлуки отяготила и высосала всю радость из последних десятилетий их счастья. И случилось чудо, богиня смогла зачать. Невозможное свершилось и теперь, зная, что их любовь всегда будет жить в существе, смешавшем кровь Всевышних, боги покинули первоначальный мир с легкой душой и тоской в сердце.

Так родилась богиня Равновесия. Она впитала в себя и жизнь и смерть. Она стала твердой опорой всех миров. Единственная богиня воплоти, ходящая между мирами! Cuilagur[2]!

Я заворожено смотрел на девушку, что одной рукой тянулась к облакам, широко раскрыв ладонь, а другой, легко повесив вдоль тела, желала коснуться указательным пальцем сокрытого под миром. Взгляд богини был устремлен параллельно земле, застывая между высью и глубинами, смертью и жизнью, удерживая взором хрупкое непостоянство наших миров.

Миг, и покров растворился, открывая лицо. Уголки губ девушки дрогнули, а взгляд опустился туда, где стоял околдованный я. Черный оникс бушующего океана, расколотый размеренными сапфировыми волнами, в обрамлении широко распахнутых кошачьих глаз, околдовывал меня. Жизнь и смерть. Могущество. Равновесие.

«Мы ещ-щ-ще вс-с-стретимс-с-ся» — нежно просвистел ветер где-то на грани звука и мертвой тишины.

Я вздрогнул. Резко осмотрелся, ища говорящего, хоть и не сомневался в его отсутствии. Гляделки с богиней длились всего пару вар, за которые мои спутники отошли на приличное расстояние. Я снова вскинул голову, ища пронзительный, всевидящий взор, но статуя была неподвижна. Губы богини были плотно сжаты и безэмоционально расслаблены одновременно. Глаза настороженно и в то же время спокойно оглядывали все вокруг, как и смотрели в одну точку параллельно горизонту. Богиня противоречий — Danquenya[3]. «Да, это имя подходит ей куда больше», — усмехнулся я про себя и поспешил за всеми.

«Мне-е-е нравитс-с-с-а-а-а».

***

Мы бежали по коридору с такой скоростью, что почти создавали воздушные вихри вокруг себя. Кайя, все также болтаясь на моей руке, как я совсем недавно на его братце, только изредка корректировал своим затравленным писком направление.

Душещипательный девичий крик и я ускорилась. Подбежав к ближайшей двери, дернула за ручку — закрыто.

— Кайа, отойди.

Предупредила я, хотя жеребенок и так держался от меня на максимальном расстоянии. А вот будет знать, почему я его братца так обзываю.

Закрываю лицо скрещенными предплечьями и выбиваю дверь ногой. Она вообще-то магическая. Эльфы защищают личную жизнь и безопасность. Без приглашения такую преграду ни в жизнь не открыть. Однако есть одно «НО». На любых апартаментах столько охранок понавешано, что и архимаг час взламывать будет. По понятным причинам для меня такой способ недоступен. Но как я и говорила, лазейки есть везде. Дверь сделана из маренного дуба и укреплена магически. Такое и Ванькина голова не пробьет. Единственное, чем разрушаема такая дверь — водой, в которой был вымочен дуб. Но на это уйдут века. По счастью, когда я была у водного народа, они позволили мне забрать шкуру, отмоченную в их источнике, из которой, впоследствии, я заказала себе сапоги. А теперь угадайте, у кого самая бронебойная обувь в этом мире?

— Ты зверь!

— А ты думал, — но восхищение моими физическими возможностями пришлось отложить. Я отчетливо услышала очередной женский визг и плеск воды. Темень и ее твари!

Не останавливаясь ни на ван[4], я пролетела комнату для отдыха и спальню, тривиально выламывая очередную дверь, и застыла в паре шагов от маленького бассейна. Речь помахала мне ручкой и улетела в далекие края.

— Как неожиданно, — хрипло выдал обнаженный мужчина в бассейне, держа в объятьях одну из служанок. А «одну из», потому что их здесь две!

— Я… я…. А ты… — безрезультатно стараясь осознать ситуацию, пытала я свой разум, которому чихать было на мои потуги. Он упорно не хотел возвращаться и объяснять мне сию картину.

— Для начала, извините — проворковал маг.

— Извините — послушно повторила я.

— Умница, а теперь закрой-ка дверку. Можешь за собой, а можешь присоединиться, — мне похабно улыбнулись, щуря изумрудные глаза с огненными искорками.

— За… собой, — выдал ошарашенный мозг, тут же отметив длиннющие пепельные волосы и знакомые черты лица.

— Жаль. Приходи, если передумаешь, — и эта бракованная тушка повернулась к голым девицам, увлекая их на середину бассейна. И тут меня накрыло.

— Какого голодного вампира, дракон поджарь? — служанки вздрогнули, а маньяк нехотя обернулся.

— Расслабляюсь. Что, не видно?

— Ты, озабоченный зомби на случке, где Малыш, и откуда эти тупые подобия женщины?

— А с чего я должен отчитываться перед тобой? Служаночки сами ко мне зашли. Я свободный, сильный мужчина и все по взаимному согласию, — победно усмехнулся воин.

Демон! А ведь он прав. По сути, я никто ему. Особенно ему. Он на самом деле здоровый, взрослый мужчина и все случившееся неудивительно. Но что-то кольнуло меня, и злилась я похлеще мегеры.

— Вон, — тихо прошипела, не хуже гадюки.

Выкидыши эльфийского света вздрогнули и обратили свои вопрошающие взгляды на Таривана.

— ВОН! — как раскат грома прогремел мой голос. Всунувший было свою любопытную мордашку в проем Кайя резко скрылся снова.

Потаскушки засуетились и быстренько выбежали из ванной комнаты. Тар же расслабленно облокотился о бортик, положив на него локти, и запрокинул голову.

— Присоединишься? — протянул мужчина.

Не говоря ни слова, я развернулась, захватила по пути осоловело глядящего вслед полуголым служанкам Кайю и вышла из покоев маньяка.

Меня трясло, даже пальцы подрагивали от сдерживаемых эмоций. К упырю этого озабоченного! Мне хватило выходок Широ, почему я должна снова терпеть такое?

«Терпеть что»? — Вклинился разум.

«Такое отношение!»

«Но ты им обоим никто!»

— Гребанный зомби! — выкрикнула я и разбила костяшки пальцев о ближайшую стену. Больно!

— Дана…

— Прости мелкий, я сорвалась, — закусив губу, старалась не завыть от боли, держа пострадавшую конечность за кисть.

— Я понимаю, ты думала, что Ван в опасности и напуган, поэтому так неслась на помощь, а он… — Кайя предусмотрительно не продолжил.

Да уж, мальчишка совсем, а на раз раскусил причину моего гнева. Даже злиться расхотелось. Подумала о Малыше, как бы ему не досталось. Надеюсь, не подхватил какой заразы от этих безродных эльфиек.

— Пойдем ко мне.

Кошмарик кивнул и посеменил за мной предусмотрительно на расстоянии вытянутой руки, боясь моего очередного приступа спасительницы. Я не обиделась.

***

В эту ночь я не видела сновидений. Морфей сжалился над моим сознанием и подарил ему блаженный покой. Я, плавно раскачиваясь в полудреме, медленно выходила из услужливо подаренного спокойствия. Кто-то родной поглаживал меня по голове и полушепотом напевал знакомую песенку. Мечта, а не пробуждение.

— Вернись в свой дом,

Его двери открыты.

Отпусти свой сон,

Пока глаза закрыты.

Мечтай о своем.

Воскрешай, что забыто.

Ты слышишь в дали

Стон скалы

И грома раскаты.

Открой мне тайну,

Не таись в темноте.

Заставлять не стану

Решать судьбе.

Грез страну,

Сокрытую во мгле,

Отыщи в глуши

Своей юной души.

Родному не откажи.

Позови с собой

В чуждые дали,

Где правит зной,

Какой мы невидали.

Где смывает волной

Всех кого мы знали.

Куда не летает ветер

И нет опасности встретить

Обмана раскрытые сети.

Я пойду в глубину.

Там, за горизонтом,

Вопреки желанию

Тянутся к звездам,

Обвивая луну,

Тучи монстры -

Переживания твои,

Что серыми лапами

Душат надежды.

Не бойся, сестра,

В мире мечтаний

Ты не одна.

Коснись желаний

И увидишь сама,

Тьму мирозданий

Разрывает тот,

Кто от бурь и невзгод

Тебя укрывает.

Как давно я не слышала эту колыбельную. Баск перестал мне ее петь еще лет триста назад, так и не объяснив причину. Хотя, скорее боялся, что она поможет мне вспомнить, то из-за чего я чуть не умерла. А я этого не хочу, равно как и Владыка.

— Проснулась? — низкий бархатный голос ласкал сонный слух.

— Нет, — тихо выдохнула я, — спой еще.

Певец хрипло рассмеялся.

— Пора вставать, дорогая. Солнце прошло полукруг, — любят же эльфы красиво выражаться. Полный круг — это сутки. Полукруг — ночь.

— Только рассвело, пусть светило пройдет еще четверть своего полного пути по небосводу.

— Прости, но Широварт не будет ждать. Я хотел развеять твой сон нежно, однако, если ты не встанешь, Суа, учитель поднимет тебя пинками.

О гнилостный зомби! Широ же из меня дух выбьет, если просплю. А я уже забыла за пятьдесят весен отсутствия начальника разведки, что во дворце я воин и мне положено тренироваться. Темень! Пришлось открывать глаза.

Владыка сидел в изголовье и наслаждался теплыми лучами солнца, не сводя глаз с пробуждающегося существа. Высокие, цвета красного дерева, брови полумесяцем нависали над шоколадными раскосыми глазами. Легко очерченные бежевые губы на бледном лице чуть припухли со сна, а ровный, слегка вздернутый нос придавал непосредственности облику эльфийского Владыки. Шоколадная масса волос была предоставлена сама себе и лишь немного упорядочена заколкой, прихватившей пряди на конце. Одет Баск был скорее как сорванец, чем как Владыка. Распахнутый ворот белоснежной рубахи длинной до бедра, обтягивающие коричневые штаны из оленьей кожи и мягкие черные тапочки с пяткой. Весь вид говорил, что Баск очень спешил разбудить меня первым. Даже толком не расчесался.

Я улыбнулась. Забота этого эльфа всегда дарила мне подобие родственных уз, за это я была безмерно благодарна.

— Луч дня нового взывает к свершениям, — улыбнулся первородный.

Наше приветствие нового дня. Никто другой не знает о нем.

— Так откликнемся на его зов, — проговорила множество раз звучавший в этих стенах ответ.

— Могу я спросить, Суа? — как же мне нравится, когда он тянет мое имя таким образом. «Суа-а-а», прям мурашки бегают, — Кто этот мальчик?

Я подскочила из положения лежа, вскидывая одеяло и роняя подушку. Зубки-обрубки! Кайа же здесь. Огляделась в поисках кошмарика. Мелкий нашелся на диване, нерешительно помахал мне, выдав что-то типа «утречка», и затравленно посмотрел на Баска. Это его так с самого появления эльфа прижало? Бедненький жеребенок.

— Баск, давай я быстро переоденусь, и мы выйдем на плац, там все и покажу.

— Покажешь?

— Да, именно покажу, — и пока эльф не передумал, метнулась в ванную.

Долго там сидеть я не была настроена, тем более, что Широ может нагрянуть в любой момент, а я еще хочу Ласкана с Алкаем навестить.

— Я готова, идем? — эльф кивнул и приглашающим жестом пропустил меня вперед. За мной вышел Кайа, что было неслыханно, но, думаю, Владыка опасался, что мальчишка просто сбежит, по тому и нарушил этикет.

За первым же поворотом меня ждал сюрприз. Медленно, как по своим владениям, по коридору шел Палан, не отказывая себе в остановках ради любопытства. Как на экскурсии, ей богу.

— Миледи, — поклонилась зверолошадь.

— Каюк! — выдала ошарашенная банши.

— Лорд? — поинтересовался первородный.

— Воин, — поправил Палан и задал вопрос в ответ, — Лорд?

— Владыка.

— Приветствую, — склонился чуть ниже, чем мне зверобратец моего подопечного.

— Су? — Баск повернулся ко мне, требуя объяснений.

— На плац! — скомандовала загнанная в угол я, и первая направилась в северную часть дворца.

Всевышние помогите! Сейчас меня будут бить!

Добравшись до загороженной от любопытных глаз части тренировочного поля, я остановилась, поворачиваясь к следующей за мной компании.

— Палан, ты первый.

— Почему? — абсолютно спокойно спросили меня.

— Если случится сбой, и Баск кого-нибудь чем-нибудь шарахнет, я не хочу, чтоб это был Кайа.

— Не буду я никого шарахать. По крайней мере сразу, не разобравшись, — возмутился ничего не понимающий Владыка.

— А это не факт.

— Куда ты снова влипла, Суа? — насторожился Баск.

— Увидишь. Как только зверолошадь перестанет упрямиться, так и увидишь, — и я уставилась на Палана.

Эльф не успел больше ничего сказать. Поднялись клубы пыли, осыпая нас песком, и перед Владыкой Хрустальных лесов стоял шикарный вороной жеребец. Реакция была впечатляющей.

— Ятаган мне в зад! — и это светлый эльф, не говоря уже о том, что глава Правящего дома, — Су, ты кого притащила ко мне во дворец!?

— Кельпи, — невинно хлопая глазками, пояснила я, кого именно принесло на волне моего идиотизма и жалости.

— Тьма! Банши, ты совсем умишком не того? — вот такой у меня веселый братец-эльф. Ну, когда в шоке, обычно сдерживает свои низменные порывы обругать нерадивую сестрицу.

— Бывают просветленья, но в основном несусь на крыльях беспробудного безумия. Уж такая родилась.

Внимательно смотрю на реакцию Баска. В моменты проявления истинной сути первородный сильно напоминает мне Широ, только его более мягкую версию.

— Дам, стоило ожидать подобного. Недаром два года не показывалась. Как пить дать, готовила подлянку покрупнее, мог бы и догадаться, — Владыка провел пятерней по голове, захватывая свисающие спереди, цвета красноватого дерева, пряди наверх.

— Это только упырята, Владыка. Настоящий монстр еще впереди.

Источник насмешливого голоса нашелся быстро. Широ расслабленно стоял невдалеке, облокотившись о стену и скрестив руки и ноги.

Провалился мой визит к рыжему и розовому огонькам. Теперь не вылезти мне с плаца до вечера. Вислоухий вспомнит все мои промахи во время путешествия и будет нещадно гонять меня за их допущение.

— Баск… — задушено пропищала я.

— Неа, и не надейся. Заслужила. До вечера с меня сюрпризов хватит. На ужине представишь свою братию. Там и решим, что делать дальше. Жеребчиков своих в стойло не стоит загонять, им выделят комнаты, но чтоб ни единого перевоплощения. Нечего мой народ до обморока доводить.

Вот что значит Владыка. Вар удивления и лаконичное решение проблемы без лишних криков и нотаций, учись Широ.

— И да, дорогая, Совет тоже знать не должен. Но это ты и так знаешь, — власть имущий ободряюще улыбнулся и добавил, — Она твоя, Широварт.

На этом Баск нас покинул, вверив меня садистски нежной заботе главы разведывательного отряда. Мама! Я умру прям тут, так и не увидев внуков!

[1] Lati — хранительница

[2] Жизнь и смерть. Имеется в виду их слияние — равновесие.

[3] Dan — против. Quenya — речь. Danquenya — противоречие.

[4] Ван = секунда