Острый осколок

ГЛАВА 8: Пылающая слеза

ГЛАВА 8: Пылающая слеза

Бал как всегда отличался своим размахом и пышностью. Тысячи пылающих голубым пламенем свеч освещали бальный зал, даря синеватое сияние серебряной поверхности стен, что рождало легкое чувство нереальности для всех, кому посчастливилось попасть на осенний праздник.

Люди и нелюди передвигались в пространстве неторопливо, с остановками, позволяя королевской чете со всеми своими отпрысками разглядеть все, что было выставлено на показ. А выставлено было много. Помимо молодых знатных дам, что грезили об участи супруги второго наследника трона, Авила, были и те, кто рассчитывал на благосклонность самого короля. Зрелые кандидатки в фаворитки курсировали по залу замысловатыми маршрутами, демонстрируя свои прелести во всей красе. Все это вызывало скуку у монарха и презрение у его супруги.

Король давно не заводил фавориток при дворе и не собирался в ближайшее время. Причина такого поведения была не ясна обществу. Ходили слухи, что королева держит венценосную особу за стратегически важные места стальной хваткой. Чего именно так боится король, или о чем таком важном знает королева, ходят только не подтвержденные сплетни. А посему, сегодняшние хищницы останутся без добычи, как и многие до этого.

Однако, были на балу те, кто привлекал внимание в независимости от своих целей. Эти личности несли тайну, скрывали за своим откровенным обликом самые низменные желания каждого присутствующего на сегодняшнем празднике. Азарт и неуемное любопытство коснулось даже самых консервативных гостей, ибо те, кто держался не хуже королев, роковым пламенем обжигали всех, чей взор был направлен в их сторону. Желание и порок. Страсть и вседозволенность. Они сочетали в себе всю палитру недостойных помыслов и страстей. Они единственные, кто не скрывает своих намерений. Королевы ночи пришли соблазнять, покорять и властвовать над всем лицемерным светом. Единственные откровенные на этом празднике плодородия. Правительницы не богоугодных территорий. Госпожа Ринайя, владычица юга. Госпожа Лига, королева запада и госпожа Дизан, императрица северных земель. Три обворожительных мадам, каждая хитрее беса, храбрее воина и нерушимей гор.

В этом году за право представлять свой товар боролись многие, но неизменно победа доставалась домам Ринайя и Лига. Достойных больше не было. Но случилось так, что ко двору, за день до бала, прибыла императрица севера. Приютил ее дом юга. Госпожа Ринайя выказала ей свое уважение и признала достойной, что неслыханно. Безоговорочная победительница всех предыдущих аукционов, не смотря на жесткое соперничество дома запада, вдруг признала гостью из далекого севера. Это был фурор. Приглашение немедленно было отправлено, и весь свет ожидал появления экзотической мадам, что правила в неведомых землях.

Ожидание было вознаграждено. По залу, плавно скользя, будто танцуя, двигалась высокая блондинка с удивительно голубыми глазами. Истинная дочь севера. Длиной в пол черное платье и расшитый серебром корсет, обнажающий плечи, соответствовали этикету, но широкий, от бедра, разрез и заниженная корона корсета открывали непозволительно много. Собранные лишь у висков буйные золотые кудри спиралями стремились к самым бедрам императрицы плотских утех. Все местные дамы захлебывались черной завистью. Ведь их удел собирать волосы в прически, выпуская лишь прядку, спадающую не ниже лопаток.

Северная красавица будто стояла выше всех, смотря на дам, как на мусор, отходы высшего света. Будучи из самых низов, она свысока взирала на дворян. Свое несовершенство владычица севера не скрывала, в отличие от общества, что имело гораздо больше пороков, чем любая из района красных фонарей. Все восхищало в этой женщине. И зрелый возраст, что никак не сказался на ее внешности, лишь подарив мудрость и опыт, и стальной стержень, скрытый под ворохом эротичного белья и откровенного платья.

Образ ледяной леди, что может разжечь нешуточное пламя, довершал высокий юноша, в белом одеянии, расшитом серебром. Контраст света и тьмы.

Черноволосый мужчина, с прической точь-в-точь как у его госпожи и водянисто-зелеными глазами выглядел не менее экзотически, составляя гармоничную пару мадам Дизан, в ее черно-серебряном одеянии с золотыми кудрями. Юноша был непростительно молод, что давало повод задуматься о его непорочности, символично подчеркнутой белым костюмом. Тонкая, длинная шея, узкие алые губы, будто накрашенные, белоснежная кожа и стройная, гибкая худоба, делала его желанной добычей. Дорогой товар, необычный и невинный. Глаза всего света были направлены на пару торгующих любовью, дарящих страсть и наслаждение, и, несомненно, самый прекрасный дуэт этого вечера. Многие с нетерпением ждали торгов.

Один, весьма пристальный взгляд, буквально пожирал юношу, источая неприкрытую похоть и неуемное желание. Не было сомнений, что на торгах он даст самую высокую цену, и не один из присутствующих не сможет ее перебить. Ведь он советник самого короля. Его желание должно быть исполнено. Он не просто купит этого мальчишку, он выкупит его для себя и запрет в своих покоях. Серые глаза загорелись ледяным блеском, предвкушая самые извращенные потехи для его Светлости советника. Сегодня его вечер.

***

— Данка, — пропищал затравленно феникс, на что я несильно придавила его ногу каблуком. Если, конечно, можно назвать это пыточное приспособление обувью, а длиннющий штык — каблуком.

— Ай!

— Не визжи, сам виноват. Сколько раз повторять, забудь про наши имена, сейчас я императрица севера, а ты мой товар, — прошипела я.

Азарт от ситуации разгонял кровь по венам, заставляя ее стучать в висках и всегда действовать на пределе своих возможностей. Любое отклонение от роли вызывало жгучую ненависть. Столько трудов положено на конспирацию, и из-за нерадивого мальчишки положить всему конец? Никогда!

— Мадам Дизан, у меня мурашки размером с кельпи от того мужчинки, что возле короля топчется, — исправился Ласкан, сглотнув после речи.

— Успокойся, он и есть наша цель.

— Что!? — взвизгнул как девица, в лучших традициях рыцарского романа.

— О Всезнающие, когда же это закончится? — я закатила глаза. Радует одно, большинство только умилилось такому тоненькому голоску юноши.

— Да… — я метнула глазами молнию в направлении розового под личиной брюнета, — Дизан, я помру сейчас от страха. Он такие похотливые взгляды бросает, что мне провалиться к Всенижнему сейчас приемлемей, чем ежиться под этим молчаливым домогательством.

Ласкан не врал. Рука под моей напряглась, на лбу выступил пот, а глаза заметались в поиске путей к отступлению. Плохо, он должен быть невинным, застенчивым, но вот отвращение и дикий страх не имеют место быть.

— Лиан, — имя товару тоже пришлось придумать, — ты обучен ублажать, доставлять наивысшее удовольствие. Все присутствующие в этом уверены. Никакого страха ты уже не должен испытывать, тем более отвращения. Эти чувства уничтожаются у слуг любви на зачаточном уровне. Если ты не возьмешь себя в руки, мы провалимся. И тогда быть мне пищей для карателей, а тебе трофеем у местных охотников.

Я пристально смотрела ему в глаза, не давая разорвать зрительный контакт. Ласкан должен понять всю важность этого задания. Нам жизненно необходима информация.

— Простите, мадам, забылся. Я впервые на столь… — он запнулся, подбирая слова, — специфическом балу.

— Понимаю, — ободряюще улыбнулась.

— Мне соблазнить его? — как ни в чем небывало предложил феникс. Я чуть не полетела со своих ходулей от перемены его настроения. Голос больше не срывался, а был спокойным и даже бархатным.

— Нет необходимости. Если ты его еще и соблазнять начнешь, советник тебя прямо посреди зала и расстелет.

Внешне Ласкан так и остался спокоен, но расширившиеся до неимоверных размеров зрачки говорили, что от планов по совращению он очень далек. От такой милой реакции и попыток сохранить лицо, я расползлась в кровожадной улыбке. Феникса передернуло, а я еще пуще разулыбалась. Нравиться мне издеваться над ним.

— Смотри не ударься, — напомнила я, когда проходили мимо столов с закусками, — блок Широ выдержит максимум пять критических для тебя ударов, а потом ты сгоришь. Дотерпи до главного действа, нам никак нельзя расходовать свой главный козырь.

— Никогда бы не подумал, что предпочту быть рядовой картой, нежели козырной.

— Хорошо, будешь тузом в рукаве, — съехидничала я.

— Спасибо за честь. А ты у нас, значится, рукав? — парировал этот пернатый нахал.

— Именно, и если туз будет слишком умным, я его выброшу раньше времени в объятия страстного соперника. Пожертвую им ради победы.

— Я начинаю тебя бояться, — настороженно глянул на меня юноша, — ты страшная женщина.

— Возможно, — неопределенно ответила.

В чем-то он был прав. Насколько же было плохим мое прошлое, что жить с ним я была не в состоянии. А слабой я себя никогда не считала. Тут впору задуматься о своих поступках. Могла ли я быть чудовищем и от осознания своей сути просто сойти с ума? Так! Прочь самокопание, мы на задании.

— А почему все идут на выход?

Я окинула взглядом зал, отметив, что большая часть гостей направилась прочь из бального зала. Все правильно, для них приготовлена культурная программа, в прямом смысле этого слова, а вот нам скорее некультурная, но от того не менее желанная всеми.

— Не все, только обычные приглашенные. Мы с тобой остаемся. Сейчас начнутся «смотрины», а после — торги. Приготовься, скоро твой выход. Все как я учила, — я дождалась подтверждения, что мои слова услышаны и принялась выглядывать Широ.

Темный первородный, с белоснежной косой и медовыми глазами стоял в противоположном конце зала, мило беседуя с мадам Ринайей. Как и нам, Широ пришлось замаскироваться. Засланца из Хрустальных лесов ни за что не допустили бы на торги, поэтому его роль так же изменилась. Теперь он гость из южного предгорья, страны дроу.

Несмотря на экспрессивность разговора, светлый всегда оставался собранным и следил за обстановкой. Так и сейчас он о чем-то оживленно спорил с мадам, при этом незаметно касался кончика своей изящной косы, подавая знак, что что-то не так. Я начала нервно оглядываться в поисках проблемы, но ничего не заметила. Кровь снова застучала в висках. Мне срочно нужно поговорить с эльфом.

— Лиан, дело пахнет трупами, — все еще выискивая невидимую угрозу, сообщила фениксу текущую ситуацию.

— Что не так?

— Если б я знала, ты бы не узнал.

— Ты бы меня не предупредила? — удивился феникс.

— Пока проблема известна, с ней можно справиться, а тебе нервничать не стоит. Но в текущей ситуации необходимо, чтоб ты тоже был начеку. Я не имею ни малейшего понятия, почему эльф бьет тревогу.

Незаметно для самой себя, обнаружила, что стою на одном месте уже довольно давно. Плохо, привлекаю слишком много внимания, не нужного внимания. Могут что-то заподозрить.

Не мешкая, потянула Ласкана в центр зала. Только мы достигли цели, как грянул синер — откровенный танец, что запрещен при дворе, но на таких мероприятиях, он часть конкурса. С помощью сексуальных движений тела можно поднять цену на товар и привлечь больше покупателей. Раз объявили танец, значит, игра началась.

— Началось, — тяжело выдохнула слово, что давало отмашку всем конкурсантам.

Не выходя из живого круга, что образовали избранные дворяне, мы повернулись друг к другу и встали в изначальную позицию. Дождавшись окончания проигрыша, я резко двинулась на Ласкана, высоко подняв руки и плавно выписывая бедрами восьмерку. Ласкан же, наоборот, уходил от меня, опустив руки и отводя плечи назад по очереди. Его отступление было грациозным, будто настороженная кошка уходит в оборону. Он вытягивал носки, при этом подволакивая ноги, из-за чего создавалось впечатление скольжения. Как только я настигла беглеца, пуская руками волну и ускоряя шаг, феникс тут же ушел в глухую оборону. Предплечья скрещены перед самым лицом, а ладони открыты и смотрят за спину юноши. Одна нога чуть согнута в колене, другая стоит неестественно прямо, готовая вывернуться в противоположную от сустава сторону от напряжения.

На самом деле феникс до неприличия расслаблен. Но каков искусец, так изобразить сложную позу, будто умрет от изнеможения после танца. Я даже слегка улыбнулась. Мне ответили озорным прищуром. Лицемер.

Я резко выкинула руку, стремясь коснуться лица партнера сквозь выставленную преграду. Меня остановили. Поймав мою ладонь в свои, Ласкан замер на мгновение, потом резко дернул меня на себя, протягивая в каком-то тане от затянутой в белый колет груди. Закручивая уже за своей спиной, отпустил меня, вставая боком и делая опору на заднюю ногу. Сильно садировать себя не стала, поэтому продемонстрировала легкое вращение и остановилась зеркальным отражением феникса.

Пока танец продолжался, я успела приметить обезумевший от страсти взгляд советника и парочку весьма заинтересованных от прочих гостей. Причем неизвестно кто больше привлек внимание высшего света, Ласкан или я. Уверенной можно быть только относительно Альсакора.

Музыка сменила нарастающий темп на одномерный, плавный с агрессивными нотками. Теперь наступала совместная партия, и тут были огромные проблемы. Танец страстен, жарок и требует множества касаний, в том числе и слегка грубых поддержек и подхватов. А как мы знаем, птичка выдержит лишь пять таких напористых прикосновений, и прости-прощай физическая оболочка, а вместе с ней и весь наш план. То, что мы начали демонстрировать после бесконтактного сексуального вступления больше походило на двух девственников доказывающих своему партнеру, что он опытный развратник и искусен в постельных утехах. Мы только обозначали движения, будто носами тыкались, выдавая это за спальные отношения. Смех сквозь слезы, по-другому и не скажешь. Или я хорошенько приложусь грудью о Ласкана, или на торгах нам не жить! Прости милый, у советника в покоях будешь выкручиваться, а сейчас нам придется израсходовать все твои пять дозволенных прикосновений. И использовать их на полную катушку. Готовься, птичка, так тебя еще ни разу в жизни не домогались!

— Светлые мечты! Вот и воздаяние за грехи! — тихо всхлипнул брюнет, ощущая всю гамму непередаваемых чувств, что рождали мои уверенные прикосновения к его обнаженной груди.

Да-да, мне пришлось сорвать все пуговицы мощнейшим рывком, чтобы вырвать нам бонус, открывая чуть больше, чем планировала. Это вернет нам конкурентоспособность. А то нас уже мысленно вычеркивали из списка товаров все присутствующие, кроме советника. Этот неизменно облизывал всего Ласкана холодным взглядом. И вроде страсть там нешуточная полыхает, а в глазах все равно лед. Бррр!

— О, светлые мечты!

Чуть громче, чем раньше, порывисто выдохнул феникс в тот момент, когда я плавно стекала вниз, всей спиной прижавшись к нему. Голова моя была повернута в сторону и от этого левая щека легонько затрагивала кожу груди, скользя все ниже. Поравнявшись с нагим животом, не удержалась и слегка подула за пояс брюк, обдавая теплым дыханием живот феникса. Как он вздрогнул. Я даже перепугалась, что потеряет концентрацию и впадет в очередную истерику, но нет, сдержался. Думаю, я первая, кто так настойчиво лапает его сиятельную особу и выставляет его тело всем на обозрение. Еще бы у него шока на почве страсти не случилось. Я бы даже обиделась, не среагируй он столь бурно. А так и самолюбию приятно, и вся верхушка нас уже догола в мечтах раздела и всякой пошло-сладкой дрянью медленно обмазывает, чтобы вкусить эту гадость с наших разгоряченных тел. Аж передернуло от этих алчно-жаждущих лиц, на которых все-все пошлости их скудного умишки отражаются.

— Один, — шепнула только губами в услужливо подставленное для ласки ухо.

Даже если кто-то и прочитал по губам, что сомнительно, им невдомек, о чем это я. А вот Ласкан понял. Минус одно прикосновение. Ведь несмотря на нежное прикосновение щекой, я, спускаясь, предварительно прошлась жестко по груди и ногам руками, для пущего эффекта, так сказать.

Небольшая дуэль между нами, и снова я нападаю, обхватывая ногой его бедро и крепко зажимая волосы в кулаке, попутно оттягивая голову юноши назад. Два!

Прикусываю открытый для прикосновений подбородок, скользя по коже зубами, проминая ее, но не достаточно сильно для срыва третьего блока. Не знаю как феникс, а высший свет агонизирует в страстных судорогах.

— Готов?! — скорее предупреждаю о предстоящем действе, чем спрашиваю.

В глазах принца решимость идти до конца, что и становится ответом. Однако румянец говорит о смущении. Этого не должно быть. Я уже начинаю жалеть, что мы вернули фениксу его естественную бледность, а не оставили смуглую кожу прошлой маскировки. Сейчас его ощущения открыты для некоторых очень внимательных. К счастью, его невинность только подстегивает жажду обладать таким редким рубином. Точно! Он мой розовый рубин! А я все никак не могла понять, что же его облик мне напоминает.

Я снова наступаю, но уже со спины. Обхватываю его грудь руками и медленно веду напряженные ладони к низу живота. Чуть задерживаюсь у кромки белоснежной ткани с перевязью, а потом лишь большими пальцами слегка отгибаю край брюк и веду мягкими подушечками вдоль пояса, пряча ладони под покровом распахнутого колета, доводя движение до самого позвоночника и вверх, обнажая спину на пару мучительных мгновений для замершей в ожидании публики. Это была победа. По разочарованным из-за вновь скрытой спины юноши всхлипам, я это поняла. Все были увлечены созерцанием именно нашего танца. Пусть даже в центре зала было еще несколько сольных выступлений, именно наше произвело фурор. Но это не конец. Танец продолжается и нельзя упустить благосклонность потенциальных покупателей. Интерес нужно подогревать. Нельзя, чтобы советник передумал.

Чуть надавив на плечо теперешнего брюнета, резко опускаю его на колени. Ласкан откидывает голову назад, открывая сказочный вид на обнаженную шею и неистово бьющуюся венку, что выдает волнение товара. Отведенные немного в стороны и назад руки напряжены. Не мешкая, глажу плечи Феникса, попутно обнажая их. Не забывая соблазнительно выгибаться и чуть ослабить шнуровку своего корсета спереди, стягиваю колет с рубашкой, что потеряла целостность в неравном бою со мной, до самых локтей феникса. Нежно глажу коленопреклоненного по щеке, обходя по дуге и становясь перед ним. Сейчас сломаю третий блок. Резко задираю платье, высвобождая длинную ногу через широкий разрез, и стремительно выкидываю стопу, стремясь ударить каблуком прямо в подставленную мускулистую грудь. Уже слышаться предвкушающие ахи и хлопки от упавших от потери чувств в объятья спутников дам, как кто-то нагло загораживает Ласкана и подхватывает меня под бедро одной рукой, а другой за затылок, притягивая непозволительно близко и тут же резко отпихивая меня от себя, будто грязный, заплесневелый сапог. В глазах блеснула молния. Сейчас я лично урою того, кто решил угробить весь мой план! Отправлю его поливать грядочки серной кислотой в загородном доме Всенижнего!

Глубоко вздохнув, подняла глаза на нахала и тут же лишилась юбки от одного искусного движения рукой. Даже не руками, а рукой! Темень! Стою в коротеньком прозрачном подъюбнике не скрывающем моих ажурных черных чулок с обтягивающими кружевными шортиками, что вместо нижнего белья, и ресничками хлопаю. Похлопала с вар и начала тихо звереть.

Уже намеривалась все-таки опознать своего раздевателя, как оный оказался передо мной на одном колене и, нежно взяв мою левую ногу, поставил ее на свое согнутое колено. Слегка провел по ней шершавой сухой щекой, заставляя растревоженные неожиданным касанием мурашки пробежать туда и обратно по всему телу, а затем и вовсе прижался губами к коленке, услужливо подставленной под его нос. А что я? Я успокоилась. Почти. Ведь мой неожиданный партнер по танцу сверкал желтыми глазами и не стеснялся щеголять с распущенной огненной шевелюрой, что слегка прикрывала воротник черного приталенного сюртука до бедер, расшитого золотом.

— Потом убью, — вынесла я свой вердикт оборотню, на что мне улыбнулись во все отросшие клыки.

Продолжая измываться над моей ногой, покусывая кожу под коленкой так изящно, что походило на искусство, а не разврат, Алкай медленно вставал, придвигаясь ко мне все ближе. Что вытворяли мы в танце, вспомнить страшно. Но на легком поцелуе за ушком меня отдернули от оборотня сильные и такие знакомые руки. Широ, мать его!

— Не против, если я присоединюсь? — скорее для проформы поинтересовался нынче темный эльф.

Возражений не было. А даже если и были, то глядя на излишне спокойного учителя, они улетучивались в один миг.

Если вы думаете, что с Алкаем я задала жару, то сильно ошибаетесь. Когда наш дуэт перерос в трио, публика просто взорвалась от восторга. Мельком я заметила, что к моей птичке пробирается советник, но его остановили какие-то вельможи, и он так и не дошел. Дальше я не видела. Меня обнимали со всех сторон, прижимали к груди как сзади, так и спереди, иной раз даже вздохнуть не было места. Но если Огонек веселился и подначивал Широ, то первородный боролся, будто на кону жизнь.

Когда Алкай держал меня за талию и затылок, собрав волосы и стоя лицом к лицу со мной, а Широ, со спины протянув руки, придерживал одной мой подбородок, а другой прижимал плечо к своей груди и осторожно целовал меня в шею, синер закончился. Зал взорвался аплодисментами. Даже королевская чета хлопала нам стоя и явно намеревалась в будущем подойти пообщаться.

Полагаю, только со мной. Я же тоже торгую любовью и сегодня затмила всех остальных. Чую, все из-за двух шикарных мужчин, что выставили меня желанной, но понижать свою самооценку не спешу. А вот от излишнего внимания пора избавляться. Благо для Ласкана я не соперник. Наша цель вряд ли изменит свои постельные пристрастия из-за группового выступления, что мы устроили на радость клиентам.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала я на чуткое ухо оборотню.

— Владыка отправил к вам на подмогу, — так же шепотом ответили мне, — тебе кое-что передали, — Алкай опустил взгляд на ножны, что болтались на его поясе, прикрытые тканью сюртука.

— Что это? — я изобразила глуповатое выражение лица и расплылась в наивной улыбке. Со стороны все должны были решить, что меня осыпают комплементами, а я от этого безбожно млею в сторонке. С середины зала я предусмотрительно ушла, утягивая за собой оборотня. Широ же вновь вернулся к мадам, покинутой им ранее.

— Хорошо играешь, красавица, — похвалил огонек, — это короткий, обоюдоострый клинок. Алибаскаэль сказал, что он когда-то принадлежал тебе. Больше ничего не знаю, я всего лишь курьер, не более.

— Я не владею клинками, они слишком громоздкие и тяжелые для меня. Сам подумай, куда я его спрячу? — улыбка начала перерастать в оскал по мере моего раздражения. Что еще удумал Баск?

— Спокойнее, — меня незаметно погладили по ладони, — он, как бы это сказать, особенный. Я никогда не слышал о таком оружии.

— То есть? — меня заинтриговали.

— Он исчезнет, как только ты его коснешься. По крайней мере, так сказал Владыка.

— Да уж, весело.

— Не веришь? — Алкай склонил голову набок, пытаясь разглядеть сомнение в моих глазах.

Зря, я не сомневаюсь в словах Али. Мне просто интересно, почему он до сих пор не рассказал мне про это оружие, которое, к тому же, мне и принадлежит? Неужели оно из моего загадочного прошлого? Боялся ли Владыка, что воссоединение клинка и хозяина пробудит мои воспоминания, или просто забыл о нем? Столько вопросов, а источника ответов здесь сейчас нет.

— Алкай, Али сказал, как воспользоваться клинком?

— Нет. Думаю, ты сама узнаешь после слияния, — оборотень замолчал, давая мне немного времени осознать всю ситуацию.

Что же это за оружие, что Владыка не побоялся провала миссии и отправил с ним сюда Алкая? Я пристально смотрела на ножны, стараясь разглядеть клинок сквозь их заслон. Получалось плохо.

— Ну что, решила? А то король уже в нетерпении. Дольше я не могу тебя задерживать, и так осмелился перехватить твое внимание у монарха.

— Доставай, — решилась я, — только незаметно!

— Обижаешь, красавица, — шутливо насупился Алкай и потянулся к длинной рукояти клинка. Странно, но она была перевязана ветошью, что скрывала от любопытных глаз даже ее форму.

Вот сильные пальцы обхватывают рукоять у самой гарды, медленно перебирают, ища удобное положение, когда ткань не соскользнет, и уже более уверенным движением плавно высвобождают лезвие из долгого заточения.

— Urin nir[1]!

[1] Urin nir — пылающая слеза.