Осы

Коль есть еще судья за дверью, пусть войдет;

Когда начнется речь, не впустим никого.

Кто здесь ответчик?

Вот.

Попался наконец!

Внимайте жалобе. Ее приносит пес

Из дома Кидафин:[80] «Эксонский пес Лабет[81]

Меня обидел тем, что сицилийский сыр

Он съел один. Карать ремнем смоковничным».

Собачья смерть ему, раз будет осужден!

Вот обвиняемый Лабет перед тобой.

Ах ты, негодный пес! И смотрит воровски.

Ишь как осклабился! Он думает надуть.

А где истец у нас, из Кидафина пес?

Гав, гав!

Вот сам истец.

Да он – второй Лабет!

Обучен лаять он…

Вылизывать горшки.

Молчи, сиди.

А ты всходи и обвиняй.

Тем временем за суп горячий я примусь.

О судьи, на него претензию мою

Уж выслушали вы. Не одного меня,

А всех матросов он обидел глубоко.

Легко ль? Огромный сыр он в угол утащил

И усицилил там без ведома других.

О Зевс, сомненья нет! Сейчас вот на меня

Преотвратительно он сыром отрыгнул,

Поганый пес!

И не дал мне, хоть я просил.

А будет ли служить вам верно тот, кто мне,

Собаке, и куска не бросит никогда?

И мне он ничего, ни капельки не дал.

Не плох же молодец, как этот суп не плох.

Молю тебя, отец, не предрешай вперед,

Пока обоих ты не выслушал.

Дружок,

Ведь дело ясное, ведь дело вопиет.

Не отпускайте пса. Других нет псов таких

Прожорливых: один он поедает все.

Недаром по морю объехал ступку он[82]

И корку сырную объел у городов.

А трещину я чем замажу на горшке?

Итак, казните пса. В одних кустах никак

Два вора вместе жить не могут. Не хочу,

Чтоб лай мой попусту пред вами пропадал;

В противном случае я смолкну навсегда.

Ого-го-го!

Каким мерзавцем ты представил нам его!

Он несомненный вор. А ты, петух, о нем

Что думаешь? Мигнул: со мной согласен он…

Где председатель? Пусть подаст он мне горшок.

Сам снимешь. Надо мне свидетелей позвать.

Пускай свидетели по делу пса войдут

Все: чашка, пест, жаровня, терка, да горшок,

И утварь прочая, что вызвана на суд.

А ты все мочишься и все еще не сел?

Вот пустит кто у нас сегодня под себя.

Да перестанешь ли сердиться и брюзжать?

Ведь подсудимого в зубах уж держишь ты.

Взойди и защитись. Да ну же, что молчишь?

Похоже, что сказать и нечего ему.

Нет, думается мне, случилося с ним то,

Что было на суде и с Фукидидом раз:[83]

Внезапно в челюсти ударил паралич.

Ступай отсюда прочь, я буду защищать.

О мужи, не легко словами клевету

С собаки смыть, но я намерен говорить.

Он славный, добрый пес, волков гоняет прочь.

Сказал бы лучше: вор и заговорщик он.

Ей-богу, лучший пес из нынешних собак:

Огромным стадом он умеет управлять.

Да что же толку в том, когда он сыр сожрал?

Грызется за тебя, у двери сторожит,

По всем статьям хорош, а если и стянул,

Так пожалей: «Кифарой не владеет он».[84]

Да пусть бы уж не знал и грамоты, тогда

Судебной речью бед не мог бы натворить.

Послушай, милый мой, свидетелей моих.

Эй, терка, ты взойди и смело говори.

Ты казначей была. Яснее отвечай.

Все ль наскоблила ты, что выдано для войск?

Вот, подтверждает.

Врет она, свидетель Зевс.

О, сжалься, милый мой, над горемычным псом:

Отбросы разные Лабетка должен жрать,

Не зная отдыха, летать туда-сюда.

А этот годен лишь жилище сторожить,

Лежать в дверях, следить, что в дом к тебе несут,

И долю требовать, а не дадут – кусать.

Ай-ай, что за напасть? Душой смягчился я;

Сочувствием объят, почти что убежден.

О, пожалей же пса, молю тебя, отец!

Не погуби его! Собачьи дети где?

Несчастные, войдите. Умоляйте,

Просите, плачьте, визгом одолейте.

Долой, долой, долой!

Сейчас я удалюсь.

Хоть очень многие таким «долой» не раз

Вводилися в обман, я все же удалюсь.

Вот как нехорошо наесться, пес возьми!

От слез я потерял сейчас рассудок свой,

А все лишь потому, что супу я поел.

Итак, оправдан он?

Ну, это трудно знать!

Да ну же, папочка, смени на милость гнев:

Ты в урну правую смелее этот шар,

Зажмурясь, опусти, и будет прав Лабет.

Ну вот еще! «Кифарой не владею я».

Дай, здесь тебя путем кратчайшим проведу.

Где урна левая?

Вот здесь.

Кладу сюда.

Надул! Невольно он собаку оправдал.

А ну-ка, высыплем.

Что? Чья взяла у нас?

Увидим мы сейчас. Оправдан ты, Лабет.

Отец мой, что с тобой? Воды сюда, воды!

Приподнимись!

Скажи: действительно его

Я оправдал?

Ну да.

Так незачем мне жить.

Вот стоит горевать! Вставай же, милый мой.

Нет, не прощу себе того, что оправдал

Я подсудимого. Что станется со мной?

О многочтимые, простите, боги, мне!

Ведь я нечаянно! Характер мой иной.

Не огорчайся же. Ты у меня, отец,

Отлично будешь жить: везде водить тебя

Я буду на пиры, на зрелища с собой,

Остаток жизни ты приятно проведешь.

Обманывать тебя, морочить Гипербол

Не станет впредь. Войдем же в дом.

Согласен я.