От Андалусии до Нью-Йорка

42 Мистики, мистификаторы и просто жулье

Мы оставили Португалию в блестящем положении, при Мануэле Счастливом. Положение маранов там при нем было вполне сносно. Это, кстати, в основном, были выходцы из Испании (см. главу 33). Но Мануэль умер. С ним ушло и счастье Португалии. Его сын был воспитан матерью-испанкой в фанатичном антисемитском духе и не унаследовал от отца государственного ума. И сразу, как вступил на престол, возмечтал о введении инквизиции. Все-таки он сумел сделать это не сразу. И среди событий, которые ему мешали, были просто удивительные. Началось все с того, что вскоре после вступления на престол Жуана III (сына Мануэля и испанской принцессы Марии) с корабля в Венеции сошел темнокожий человек маленького роста. И заявил, что он посол еврейского царя. Где-то на Востоке (в Аравии?) существует еврейское царство, где живет часть из пропавших 10 колен Израиля. Он, Давид Реувени (то есть из колена Рувимова) — брат тамошнего царя Иосифа. А в Европу прибыл он для заключения союза против турок. Людей у евреев много, но нет огнестрельного оружия. Вот он и прибыл за ним и для координации действий. Как могли поверить в это! А вот поверили! И христиане, и часть евреев в Италии. Касаемо евреев следует сказать, что по гетто средневековой Европы всегда бродила легенда. Мол, где-то на востоке, за рекой Самбатьен, существует еврейское царство «пропавших 10 колен Израиля». Вот оно и обнаружилось наконец-то! Вообще-то в раннее Средневековье возникали небольшие еврейские царства в Йемене (VI век) и в Тунисе (VII век), но они просуществовали очень недолго. Другое дело — Хазария. Она была большим государством, существовала веками (погибла во второй половине X века). Видимо, и жили в преданиях воспоминания о ней. В XVI веке существовало и княжество эфиопских евреев-фалашей. «Посол еврейского царя» явно не был европейским евреем. И был очень смугл (или даже темнокож). Йеменит? Фалаш? Выходец из Индии? Во всяком случае, он как-то разбирался в европейских делах. Но как ему поверила Европа? Ну, во-первых, был разгар эпохи великих географических открытий. Европейцы все время узнавали о новых странах. Только что узнали, например, об ацтеках. Во-вторых, охотно верят в хорошие вести. Турки нависли над христианской Европой страшной тучей. И поиски потенциальных союзников были одним из побудительных мотивов действий Генриха Мореплавателя (см. главу 17). А с тех пор положение очень ухудшилось. Давид же Реувени уверял, что брат его выставит армию в 300 тысяч солдат — цифра для того времени фантастическая. Но ведь вся эта история невероятна! А еще жило в тогдашних людях твердое убеждение, что евреи не исчезают. И если 10 колен описаны в Библии, то они должны найтись. Среди евреев, поверивших «послу», были и богатые, так что скоро он поехал из Венеции в Рим с подобающей пышностью. Там он был принят Папой, произвел на него самое лучшее впечатление и с несколькими рекомендациями отправился в Португалию для обсуждения практической стороны военного сотрудничества — путями на Восток владели ведь португальцы. Там он начал деловые переговоры об отправке 8 кораблей с военными материалами! На что он рассчитывал? Стоял ли кто-нибудь за его спиной? Ничего не известно. Понятно, что все разговоры об инквизиции в Португалии в то время стихли. Мараны приободрились чрезвычайно. Один из них открыто вернулся в иудаизм и стал приближенным Давида Реувени. Звали его Соломон Молхо. Другие на это пока не решались, но чувствовали себя очень уверенно. Кончилось тем, что группа португальских маранов совершила вооруженное нападение на женскую тюрьму инквизиции в пограничном испанском городе Бадахосе, освободила несколько содержавшихся там маранских женщин и увела их в Португалию. Возник международный скандал, и Давиду Реувени предложили покинуть страну. Видимо, португальцы уже начали догадываться, что дело нечисто. Потом Реувени и Молхо скитались по Европе и напросились на встречу с Карлом V в Германии. А он приказал их арестовать. Соломона Молхо тут же сожгли, как вернувшегося в иудаизм, а что стало с Давидом Реувени, неизвестно. Он исчез в тюрьмах. Есть версии, что был сожжен на костре инквизиции, отравлен и т. д.

Теперь в принципе ничего не мешало введению инквизиции испанского типа в Португалии. Но уперся Рим. То ли Папы честно пытались отработать полученные от маранов деньги, то ли пример Испании показал — потом поздно будет сердиться, что их индульгенции не признают, а может, имела значение и человечность, но Рим стоял твердо. Даже разрушительное землетрясение в Португалии (имеется в виду землетрясение 1531 года), которое там восприняли как знак гнева Божьего на отсутствие инквизиции (хотя землетрясения в Португалии вообще-то нередки), Рим не убедило. Не помогла и добрососедская помощь Карла V. Но позднее Средневековье было неблагоприятно для вмешательства Пап во внутренние дела государств, для ущемления национального суверенитета. Все в Португалии обвиняли Пап в продажности. Да и явно не расчет был Риму ссориться с образцовым католиком Жуаном III, когда по Европе, как пожар, распространялся протестантизм. С каждой сменой Папы Римского позиции португальских маранов ухудшались. И вот в 1540 году в Португалию прибыл новый папский легат (посол Римского Папы) для участия в деле создания святой инквизиции. Он энергично брал взятки со всех заинтересованных лиц. Пока не выяснилось, благодаря бдительности испанской инквизиции, что это аферист, который в Испании ловко подделывал разные бумаги. А теперь подделал Папскую грамоту, чтобы вымогать деньги (в первую очередь, конечно, у маранов). Жулика арестовали, уже выманенные деньги конфисковали и сослали его на галеры. Но инквизицию вскоре все-таки ввели, чем, конечно, подтолкнули маранов к эмиграции, но о том — ниже.

Надо все же признать, что португальская инквизиция была менее активна, чем испанская.

А жизнь шла своим чередом и потребовала от португальцев уделить, наконец, внимание Бразилии. До сих пор они владели ею чисто символически (см. главу 34). Но во второй четверти XVI века стало ясно, что «природа не терпит пустоты», и если не принять мер к освоению Бразилии, то там обоснуются другие, например французы, и никакие Папские буллы не помогут (см. главу 31). Короче, начали осваивать бразильское побережье. Для моего повествования важно, что заложили город Ресифи. «Ресифи» по-португальски «риф». Там есть какой-то риф изумительной формы. Но тогда чаще использовали индейское название Пернамбуку (теперь Ресифи — столица бразильского штата Пернамбуку). Но белых людей катастрофически не хватало. Португалия была мала, и главным для нее был Восток. И вот инквизиция стала ссылать в Бразилию маранов. Это было разумнее, чем жечь их или гноить в тюрьмах. А потом они и сами туда поехали — в Бразилии так и не завели инквизицию — уж больно людей не хватало. А в столице азиатских владений Португалии — в Гоа (на западном побережье Индии) инквизиция была — там жизнь тогда била ключом. В захолустной же Бразилии было не сладко, пока мараны не занялись сахаром.