Отблески, выпуск 5

Страницы истории фортепиано

Во второй половине XVIII — начале XIX века много спорили о том, где находится центр Европы. Географы называли один город, историки — другой, писатели — третий. Не спорили только музыканты, любители фортепианного искусства. Для них центром Европы, центром всего музыкального мира в то время мог быть только один город — Вена.

...Туристу, приехавшему в Вену, обязательно покажут памятные места, связанные с жизнью выдающихся музыкантов.

На одной из центральных площадей Вены расположен знаменитый собор святого Стефана, взмывший вверх огромным своим шпилем-башней. Именно здесь, в капелле ее величества королевы Марии-Терезии, начинал свою музыкальную карьеру Йозеф Гайдн, которому в то время было около семи лет.

Выступая в капелле как солист (жили мальчики-певчие в небольшом домике, прилегающем к собору), Гайдн понемногу начал учиться играть на скрипке и клавире.

Однако жизнь хориста королевской капеллы, где Йозеф Гайдн пробыл десять лет, была очень трудной и напряженной. Постоянные репетиции и выступления почти не оставляли времени для серьезных занятий на инструменте. Может быть, поэтому Гайдн так и не стал виртуозно владеть фортепиано.

На улице Капустного рынка в мансарде шестиэтажного дома, поселился семнадцатилетний Гайдн, изгнанный из капеллы. В комнатке, продуваемой через щели зимними ветрами, было холодно, но Гайдн не унывал. Рядом с ним был маленький, изъеденный червями клавикорд, который впоследствии Гайдн называл своим «старым другом».

Свои первые сонаты Гайдн создавал в тот период, когда постепенно происходил переход от старых типов клавира — клавесина и клавикорда — к фортепиано. Гайдн был одним из первых композиторов, гениально раскрывших замечательные возможности нового инструмента. Выдающийся автор камерных и симфонических произведений, он тонко почувствовал, что фортепиано благодаря своему тембровому разнообразию может звучать и как камерный ансамбль, и даже как целый оркестр. Слушая его сонаты, кажется, что играет струнная группа оркестра, или солирует на фоне аккомпанемента скрипка, или же звучит весь оркестровый состав.

Любил великий австрийский композитор и импровизировать за фортепиано, сочинять, сидя за ним. Ведь именно в мелодической красоте Гайдн видел ценность музыкальных творений.

Вольфганг Амадей Моцарт впервые попал в Вену еще ребенком. Его, маленького гения, привез сюда из Зальцбурга отец, чтобы показать удивительного мальчика венской знати. Поразительные музыкальные способности юного Моцарта привели в восторг всех, кто слышал его, даже самого императора. По «высочайшему» заказу юный Моцарт сочиняет здесь, в Вене, свою первую оперу. Не обошлось, разумеется, без концерта, в котором шестилетний Вольфганг во всем блеске продемонстрировал свое владение фортепиано: читал с листа, много импровизировал на заданную тему, исполнял свои произведения.

С фортепиано связаны самые первые шаги Моцарта в музыке, первые его успехи. Сочинять Вольфганг начал даже раньше пяти лет, и не с простеньких пьес, а с... концерта для клавира.

Гениальное проявление музыкальности, редкое для такого возраста владение фортепиано и понимание его возможностей не пропали даром — Моцарт стал одним из выдающихся исполнителей своего времени. «Искусство его игры на клавесине и фортепиано,— писал современник,— не поддается описанию».

...Моцартовские концерты для фортепиано существенно отличались от прежних произведений этого жанра. Фортепиано уже не было одним из инструментов ансамбля, который имел более развернутую партию. Теперь слушатели становились свидетелями напряженнейшего диалога между фортепиано и оркестром, построенного на контрастном противопоставлении сольной и оркестровой партий. Первую и третью части концерта (а всего их было три) венчали каденции — виртуозные эпизоды-импровизации, исполняемые солистом на темы из данной части произведения. В каденции пианист показывал всю свою изобретательность, технический блеск, фантазию.

Однажды, незадолго до смерти Моцарта, к нему пришел юноша лет шестнадцати и долго импровизировал в его присутствии. «Обратите внимание на этого молодого человека,— сказал после его ухода Моцарт.— Он когда-нибудь заставит всех говорить о себе». Это был Людвиг ван Бетховен. Семнадцатилетним юношей он, не удовлетворенный своей жизнью в родном Бонне, впервые появился в Вене. А спустя пять лет, то есть без малого год после смерти Моцарта, он поселяется в Вене, вряд ли предполагая, что до конца жизни будет связан с этим городом.

Если Гайдн и Моцарт еще использовали иногда для своего творчества клавесин, то Бетховен — особенно в зрелый период — признает только фортепиано. Целый мир откроется каждому, кто услышит бетховенские фортепианные сонаты. Печаль и победный восторг, бурный порыв и безоблачная радость — нет, кажется, таких чувств, которые не отразил бы композитор в этих произведениях.

Музыканты говорят, что если б сегодня вдруг исчезло все, что сочинено для фортепиано за всю его историю, но остались бы лишь сонаты Бетховена, инструмент бы не погиб.

Какими бы жемчужинами ни были сонаты Моцарта, его отношение к их сочинению было куда менее серьезным, чем работа над операми, симфониями. То же можно сказать о Гайдне: вершина его творчества не фортепианная, а камерная и симфоническая музыка. Бетховен, работая над фортепианными сонатами, вел столь же напряженный творческий поиск, как и в своем камерном и симфоническом творчестве. И каждая из его сонат — это еще один шаг вперед, еще одно открытие, открытие возможностей фортепиано, способности передавать на нем самые различные оттенки человеческой души.

Жаль, что музыкальные инструменты умеют говорить только звуками! Они могли бы рассказать много интересного.

Этот небольшой коричневый на гнутых ножках рояль принадлежал гениальному немецкому музыканту Роберту Шуману. Сколько пламенных мыслей поведал ему композитор, сколько ярких, почти зримых образов, рожденных его пылкой фантазией, вылилось в звуки, впервые исполненные на нем!

Й. Гайдн. 1732—1809.

В. А. Моцарт. 1756—1791.

Л. Бетховен. 1770—1827.

Ф. Шопен. 1810—1849.

Р. Шуман. 1810—1856.

Ф. Лист. 1811 — 1886.

Рояль помнит, наверное, все: и то, как юный Роберт Шуман во что бы то ни стало хотел стать пианистом, и то, как, желая поскорее наверстать упущенное и занимаясь по многу часов в день, он переиграл себе руку. Карьера исполнителя, о которой он так мечтал, сделалась для него невозможной. Но одаренный и упорный юноша не бросил любимого искусства. Потеряв надежду стать пианистом-исполнителем, Шуман посвящает себя сочинению музыки и становится выдающимся композитором.

Произведения, написанные Шуманом для фортепиано, любят и исполняют не только взрослые пианисты, но и юные музыканты.

И кто знает, быть может, за этим же роялем, который находится теперь на родине Шумана, в Доме-музее его имени в немецком городе Цвиккау, создавался «Альбом для юношества» — сборник пьес, написанных Робертом Шуманом специально для начинающих пианистов.

А вот еще один молчаливый свидетель творческих поисков и гениальных находок. Он стоит сейчас в небольшом польском городке Желязова Воля, на родине другого «поэта фортепиано» — Фридерика Шопена. Шопен и фортепиано... Музыканты иногда говорят, что нет более «фортепианного» композитора, чем Фридерик Шопен. Трудно ответить на вопрос: фортепиано ли было рождено для Шопена или Шопен для фортепиано; наверное, правильнее сказать так: они были созданы друг для друга.

Сегодня невозможно представить фортепиано без прелюдий и этюдов Шопена, его ноктюрнов, вальсов, полонезов, баллад, мазурок — без всего его творчества.

Шопен был первым и долгое время единственным композитором, писавшим музыку почти исключительно для одного инструмента — фортепиано. Под его пальцами, в его удивительных сочинениях этот хорошо знакомый инструмент зазвучал вдруг совершенно по-новому. «Услыхав игру Шопена,— писал один из современников,— многие даже великие пианисты и композиторы поняли, что перед ними новые горизонты фортепианной музыки, что необходимо идти по следам этого молодого поляка, ибо он возвещает будущее фортепиано как в приемах игры, так и в композиции».

Молодым человеком покинул Шопен Польшу и, уже оказавшись на чужбине, узнал о трагических событиях происшедших на родине,— поражении Варшавского восстания польских патриотов. Шопен тяжело переживает случившееся. Непосредственно под впечатлением этих событий он создает свой знаменитый до-минорный этюд, известный сегодня как «Революционный».

«Душа фортепиано» — так называли Фридерика Шопена. Он прожил короткую, но яркую жизнь, осветив гением своего творчества всю будущую судьбу фортепиано...

Гениальные способности Листа проявились еще в раннем детстве. Ему не было и восьми лет, когда он дал свой первый концерт. Годом позднее маленький пианист выступил с исполнением трудного фортепианного концерта известного в то время композитора Ф. Риса и свободной импровизацией на тему популярных мелодий.

Это произошло в венгерском городе Шопроне, неподалеку от того места, где родился Лист. А спустя некоторое время о нем узнала вся Европа. В двенадцать лет он с огромным успехом выступает в Вене. Этот концерт запечатлелся в памяти Листа на всю жизнь. На нем присутствовал великий Бетховен, который сразу же почувствовал в мальчике огромный талант. После концерта под бурные овации зала он вышел на сцену и поцеловал Листа, как бы передав ему эстафету величайших пианистов. Листу было двадцать, и его уже называли «царем пианистов», «первым виртуозом мира», когда он впервые услышал игру Паганини. Лист был ошеломлен искусством итальянского скрипача.

Под влиянием Паганини Лист еще более совершенствует собственную, казалось бы, поразительную технику и создает произведения такой трудности, каких еще не было в фортепианной литературе,— этюды по каприсам Паганини, «Этюды трансцендентного исполнения» (то есть сверхтрудные), «Венгерские рапсодии». Но он не останавливается на этом, не считает это конечной целью.

Свою технику, приводившую всех, кто его слышал, в изумление, он подчиняет выполнению грандиозной, неслыханной до той поры задачи: «перевести на фортепианный язык» лучшие оркестровые и вокальные произведения. Так рождаются десятки знаменитых листовских транскрипций, построенных на музыке симфоний Бетховена и Берлиоза, фрагментов из опер Верди и Россини, песен Шуберта. Теперь благодаря Листу фортепиано смогло запеть, как человеческий голос, зазвучать, как целый оркестр, и передать сложную оркестрово-вокальную канву оперного спектакля. Слушая фортепианные транскрипции Листа, явственно понимаешь, что хотел показать ими гениальный венгерский пианист и композитор: нет такой музыки, исполнение которой было бы невозможно на фортепиано, инструмент этот поистине универсален.

Лист — композитор, Лист — фортепианный педагог, Лист — музыкальный писатель (ему принадлежит замечательная книга о Шопене) и, конечно же, Лист — исполнитель. Играть на фортепиано, как Лист... Какой пианист, юный или уже зрелый, втайне не мечтал об этом! Но пока мало кому это удавалось.

Пожалуй, лишь однажды в музыкальном мире заговорили о «втором Листе». Тот сезон 1885/86 года в Европе был не похож ни на один из прежних сезонов. Его ждали с особым нетерпением. «Неслыханно! — говорили любители музыки.— В семи концертах одному пианисту исполнить почти все, что создано для фортепиано за несколько веков!»

«Когда он играл на рояле, он бурно увлекал публику своей личностью,— писал один из современников.— Казалось, будто от него исходит мощная волна магнетизма, и ему аплодировали, потому что аудитория не могла не аплодировать. Он овладевал ею властно и решительно...»

А. Г. Рубинштейн. 1829—1894.

П. И. Чайковский. 1840—1893.

С. В. Рахманинов. 1873—1943.

А. Н. Скрябин. 1871—1915.

Это был подвиг, равного которому не знала история фортепиано ни до, ни после Антона Рубинштейна. Перед слушателями предстала впечатляющая картина прошлого и настоящего фортепианной музыки, исполнительского искусства. Секрет успеха был, однако, не только в колоссальном количестве сыгранных произведений, но и в том, как Антон Рубинштейн их исполнял. Но имя Антона Рубинштейна стоит наравне с самыми выдающимися музыкантами еще и потому, что он очень много сделал для будущего фортепианной музыки, фортепианного исполнительства. Сегодня мы часто слышим о международных музыкальных конкурсах, проходящих каждый год во многих странах мира. Но далеко не все знают, что организатором первого в мире интернационального конкурса для молодых композиторов и пианистов был Антон Рубинштейн.

Неоценим вклад Антона Рубинштейна в развитие русского музыкального искусства. Ведь именно по его инициативе и благодаря его энергии в России была открыта первая консерватория. Это произошло в 1862 году.

Любил фортепиано и Чайковский, охотно писал для него. Автор опер «Евгений Онегин» и «Пиковая дама», множества замечательных романсов, Чайковский и в фортепиано видел прежде всего «инструмент поющий». Это «вокальное» свойство фортепиано композитор с необычайным мастерством и изобретательностью раскрыл во всех своих сочинениях. Одно из самых популярных из них — «Времена года».

Особенно же трогательны бывают исполнения пьес из «Времен года» в Доме-музее Петра Ильича Чайковского в Клину, живописном месте, где жил композитор. Право исполнить их здесь получают молодые пианисты — лауреаты Международного конкурса имени П. И. Чайковского, проводимого в Москве раз в четыре года.

Тема родной природы стала одной из важнейших в творчестве другого гениального русского композитора — Сергея Васильевича Рахманинова.

В звуковой палитре давно знакомого рояля, возможности которого казались уже полностью раскрытыми, он увидел новые краски, нашел новые тончайшие оттенки фортепианного звука. Рядом с широкими, напевными мелодиями появились знаменитые рахманиновские многозвучные аккорды, вызвавшие к жизни не рождавшиеся ранее на фортепиано образы. Неповторимые «колокольные» звучания и яркие по краскам, почти зримые картины русской природы — все это привнес в фортепианную музыку Рахманинов.

Сергея Рахманинова по праву считают одним из самых выдающихся пианистов за всю историю фортепианного искусства. Сила его как исполнителя была прежде всего в том, что он композиторски прочитывал исполняемое произведение, как будто заново создавая его на эстраде. Поэтому одинаково интересно было слушать в его исполнении как его собственные сочинения, так и произведения других композиторов.

«...Несмотря на то, что концертировать было ему тяжело,— рассказывает известная советская писательница Мариэтта Шагинян,— он ни разу ни в одном глухом городишке не позволил себе легко отнестись к своему исполнению и все равно давал самое свое лучшее, самое первоклассное. Это всегда был Сергей Рахманинов, тот, кто и перед пустым залом, если он сел за рояль, должен создать, сотворить вещь, дать ее абсолютно, сгореть в ней и быть после игры выжатым лимоном, бледным до серой испарины, исчерпанным до изнеможения, молча полулежащим в антракте».

За исключением нескольких симфонических произведений, Александр Николаевич Скрябин писал только для фортепиано. Подобно писателю-фантасту, он создавал в произведениях далекий от реальности мир, используя вместо слов фортепианный звук. Особое впечатление этот звук производил на слушателей, когда Скрябин сам играл свои сочинения. Скрябин обладал еще одной удивительной способностью: он не только внутренне слышал музыку, но еще и видел ее. Наделенный редким даром представлять звучание в цвете, он мечтал о таком фортепиано, которое, повинуясь пальцам пианиста, вместе со звуками будет рождать разливающиеся по специальному, соединенному с инструментом экрану световые краски, создавая единый звукосветовой образ. И хотя реализовать эту идею Скрябину не удалось, его музыка всегда создает у слушателя это ощущение света, стремительного взлета...

Вот каким всемогущим стало наше фортепиано — на нем звучали симфонии и оперы, оно рождало человеческие портреты и картины природы, погружаясь в его звучание, можно было отправиться в далекий фантастический мир.

Из всех музыкальных инструментов все это оказалось по силам только фортепиано.

М. ЗИЛЬБЕРКВИТ

Из книги М. ЗИЛЬБЕРКВИТА «Рождение фортепиано». М., «Детская литература», 1984.