Отблески, выпуск 5

ТАНЦУЙ, ТЕОНА!

Первой на подмостках появляется девочка в алом грузинском костюме. Легкие рукава вьются за спиной. Косы падают из-под нарядной шапочки. Блестящие черные глаза — озорные и веселые. Никто не догадается, что Теоне... страшно. Гул толпы утих. Динамики разносят четкую, ясную французскую речь: Теона ведет весь концерт на языке страны, которая принимает грузинских артистов. Она объявляет происхождение каждого танца, его «родословную». Рассказывает о двадцати двух своих «коллегах» по коллективу. Обращается к зрителям со словами привета, дружбы, с добрыми пожеланиями от имени своей Родины. Девочка отлично понимает: в танцах люди хотя бы отчасти увидят ее Грузию. И потому, присоединяясь к своим друзьям-исполнителям, Теона танцует с особенным увлечением.

— Знаете, я вообще люблю трудные, техничные танцы. Вот Наргиза Чавчавадзе, моя подруга, она занята в танцах плавных, медленных: в «Давлури», осетинском «Хонга», в «Кара Чохели» и в других. А техничным танцам нужна энергичность, быстрота, темп! И еще знаете, что нужно? Здоровье! Вот видели у нас Зурико! Когда он пришел к нам, он был худенький, маленький, такой хрупкий-хрупкий. Потом стал танцевать — и поздоровел и вырос. Артистам ансамбля еще что нужно? Конечно, надо играть на грузинских национальных инструментах. И мы все не только танцуем, но и играем. Наргиза — на пандури: она любит лирическую музыку для струнных. Мальчики играют на свирелях...

— А ты сама?

— Очень люблю играть на бубне. Он у нас называется «доли» и всегда задает разные ритмы. Ведь ритмами можно рисовать танец. Значит, для танца нужно еще чувство ритма.

Согласна с Теоной. Но вот та самая поездка ансамбля во Францию напомнила, что для танца нужна еще изрядная храбрость. Не только артистичное самообладание, каким наделены тут все дети. Но подлинная человеческая храбрость, самое обыкновенное мужество. Идет концерт в рабочем пригороде Парижа, на празднике Французской коммунистической партии. На сцене танцуют дети — самому младшему восемь лет, а самому старшему — двенадцать. И вдруг кто-то вознамерился сорвать концерт слезоточивым газом. Однако ребята продолжали танцевать. После представления взрослые зрители приходили к Тамазу Александровичу, восхищались бесстрашием его воспитанников, поражались тем, что «дети не впали в панику». В ЦК комсомола Грузии и в ЦК ВЛКСМ узнали об этом героически проведенном концерте, и весь ансамбль получил почетные грамоты. Годом раньше коллектив стал лауреатом премии Ленинского комсомола.

Хореографический ансамбль был создан почти четверть века назад заслуженным учителем Грузинской ССР Тамазом Гоготишвили. Участникам этого ансамбля доводилось выступать в программе дней советской культуры в Австрии, Италии, ФРГ, Швеции. В свое время они побывали на Кубе в дни Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Остров Кипр принимал их на Фестивале искусств. Почитатели юных грузинских дарований живут в Болгарии и Румынии, Польше и Венгрии, ГДР и Чехословакии. Московский Дворец пионеров, зал имени Чайковского, Центральный концертный зал «Россия», Колонный зал, Театр эстрады — все приглашают детей к себе. А уж в родном Тбилиси и в других городах Грузии на множестве республиканских олимпиад и конкурсов им всегда достаются золотые медали.

— Ты любишь путешествовать? — продолжаю расспрашивать я Теону.

— Очень! Но больше всего я люблю путешествовать по Тбилиси, по старому городу. Мы там довольно часто выступаем. Танцуем даже в нашем оперном театре имени Палиашвили. А иногда даже в старинной Ананурской крепости...

— А что любишь еще?

— Стихи! Мои любимые стихи — Галактиона Табидзе, Анны Каландадзе и Мухрана Мачавариани...

Наверное, Теона неспроста любит поэзию. Ведь ритм и мелодия стихотворной строфы по-своему близки к танцу с его напевами и ритмическими узорами.

— Чему научил тебя танец?

— Беречь время. Вот представьте: уроки у нас в школе начинаются в два часа дня. С десяти утра мы занимаемся в ансамбле. Репетируем свои номера — их у нас двадцать три сейчас. В шести солирует Наргиза, а в шести — сольные партии мои. Мальчики же заняты во всех двадцати трех плясках. Кончаются уроки. После уроков у нас снова репетиционные часы. Если кто-то опоздает, его «посадят на штрафную», то есть не пустят на репетицию, а это самое большое наказание. Кроме танцев, у нас много обычных заданий. Надо очень серьезно заниматься и математикой, и иностранными языками.

— Но ты ведь отличница?

— Ну и что! Все у нас в ансамбле отличники.

Для Теоны и ее товарищей поездка в Москву вовсе не поощрение за школьные успехи, а очередные гастроли. На сей раз ансамбль получил особо почетное приглашение — участвовать в новогодней программе Центрального концертного зала «Россия». Концерт-бал, поставленный режиссером Галиной Дмитриевной Беловой,— в разгаре. По стенам неслышно падают серебристые снежинки, вспыхивают цветные огни, и стрелки огромных часов показывают ровно двенадцать. Ряды партера словно по волшебству исчезают. Духовой оркестр открывает праздничный бал. На подмостках — самые знаменитые профессиональные певцы, мастера художественного чтения, жонглеры, иллюзионисты, акробаты, танцевальные дуэты.

На сцену выходят... Нет, правильней сказать, вылетают и мчатся мальчики в алых черкесках с газырями, с кинжалами у пояса, в белых шелковистых овечьих шапках. Их танец похож на живое пламя, на яркие листья, взметенные ввысь южным ветром. В кольце своих партнеров появляется Теона. Кисти ее маленьких смуглых рук порхают в воздухе. Легкая, подвижная, она совершенно неуловима, как живой, озорной огонек. И улыбка у нее тоже озорная. Недаром Тамаз Александрович шутливо объясняет, что в коллективе двадцать один мальчик и только две девочки, потому что... «с мальчиками управиться гораздо легче».

Л. ЕЛЕНИНА