Отблески, выпуск 5

На вопросы «Отблесков» отвечает Михаил Плетнев

О пианисте Михаиле Плетневе, лауреате VI Международного конкурса имени П. И. Чайковского, лауреате Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки, лауреате премии Ленинского комсомола, сказано уже немало добрых слов и в нашей и в зарубежной прессе. «Супермузыкант», «феномен из России», «уникальное дарование», «блестящая», «ювелирная», «виртуозная» техника... Нет числа звучным эпитетам, которыми награждают Плетнева и его игру музыканты и критики начиная с 1973 года, когда он, будучи еще учеником Центральной музыкальной школы при Московской консерватории, получил «Гран-при» на конкурсе молодых музыкантов в Париже.

Михаил Плетнев родился в 1957 году в Архангельске.

Игре на фортепиано начал обучаться в Казани, куда переехали его родители.

Затем была Центральная музыкальная школа в Москве и Московская консерватория — фортепианный класс замечательного пианиста и педагога Я. В. Флиера и композиторское отделение.

Пианист много выступает у нас в стране и за рубежом. У него чрезвычайно обширный и разнообразный репертуар. Рахманинов, Бетховен, Моцарт, Лист, Шопен... Но особенно он любит Чайковского. «Мне кажется, что ни один композитор не передает с такой силой и проникновенностью саму душу русского народа»,— говорит Плетнев.

При всей своей занятости — гастрольные поездки, репетиции, концерты, разучивание новых произведений, совершенствование техники и сочинение музыки поглощают почти все его дни — Михаил Плетнев много читает, изучает иностранные языки (он владеет шестью языками), бывает в театрах, на выставках, успевает следить за музыкальной жизнью страны.

Сегодня этот прекрасный музыкант гость наших «Отблесков».

Оглянитесь, пожалуйста, с позиций прожитых лет на себя, 12—14-летнего. Окажись вы сейчас снова в том возрасте, изменили бы вы что-то в своей жизни, в интересах, в распорядке дня? Нет ли сожалений по поводу чего-то упущенного в школе?

Начну с того, что 13 лет были для меня возрастом переломным. Я из Казани, где в то время жил и учился, перевелся в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории имени П. И. Чайковского и поселился у родственников. Затем перебрался в интернат и начиная с этого момента стал вести жизнь, не совсем типичную для моих сверстников, так как был, собственно, предоставлен самому себе.

Как и всякие другие, наша школа давала определенный распорядок дня, заполняя его в основном учебой — уроками и домашней подготовкой к ним. Такой заданный распорядок дисциплинирует учеников, волей-неволей организует их время наилучшим образом. Иное дело — восприятие всего того, что преподносится учащимся в рамках школьной программы. Тут уж все, или почти все, зависит от них самих, от того, будут ли они пассивны или активны в получении знаний.

Сейчас, оглядываясь назад, я вижу ясно, что надо для того, чтобы максимально полно использовать время учебы в школе.

Если мой опыт кому-нибудь поможет, я бы пожелал нынешним школьникам быть прежде всего более самостоятельными в подходе к изучаемому ими материалу. Не принимать все как догму, а размышлять по поводу услышанного, прочитанного, уметь составить свое собственное мнение и... отстоять его. Учиться убеждать собеседника, класс, учителя. Не упорствовать в своем мнении, а аргументированно защищать свою точку зрения. Понимаю, в школе следовать этому правилу не всегда легко и не всегда удобно. И все-таки надо пытаться. Иначе так и будете до конца ваших дней пользоваться лишь готовыми суждениями и чужими мыслями, и никто вас не будет уважать за это.

Особенно широкие возможности для формирования собственного мнения дает литература. И первое знакомство с художественным произведением должно, на мой взгляд, происходить без посредников. Объяснение учителя, статьи литературных критиков, отзывы современников о данном произведении — все это может быть потом. Жалею, что в школе я еще не был готов к самостоятельному отбору произведений для чтения, к дополнительной, внеклассной работе над литературными источниками, как художественными, так и теоретическими, конечно, посильными для ученика. Что-то отвлекало, время отдавалось порой предметам, которые в силу избранной мною профессии мне так и не пригодились.

Хорошо бы, конечно, чтобы была разная программа обучения у тех, кому, к примеру, химия или геометрия никогда не понадобятся в их работе, и у тех, для кого в дальнейшем они будут основными. Проблема эта существует, обсуждается, пока же надо по возможности самим решать ее. Поэтому-то я и призываю — проявите самостоятельность как можно раньше. Тогда даже в рамках школьной программы вы почерпнете много больше, чем кажется. Ссылка на загруженность уроками — не оправдание. Потому что, когда, закончив учебу и получив профессию, мы начинаем работать, времени у нас становится еще меньше. Следовательно, наша задача — впитать в себя уже во время школьного обучения как можно больше знаний, не теша себя надеждой, что впереди еще целая жизнь.

Что вы можете пожелать 12—14-летним школьникам, мечтающим стать профессиональными музыкантами?

Прежде всего больше слушать музыки, причем в исполнении великих артистов, например таких, как С. В. Рахманинов, Артуро Тосканини и других. Больше узнавать о ней, знакомиться с разными стилями и исполнительскими интерпретациями. Особенно важно научиться отличать подлинное искусство от подделок и ценить его. А для того чтобы стать хорошим исполнителем, совершенно необходимо прекрасно знать теорию музыки, чувствовать себя в гармонии, «как рыба в воде» и уметь самому сочинять музыку. Ну и, конечно, быть образованным человеком, иметь достаточно широкое представление о смежных искусствах — живописи, литературе, архитектуре...

Что бы вы могли пожелать тем, кто не готовит себя к музыкальной карьере, а лет через пять-шесть начнет заполнять концертные залы в качестве слушателей?

На подростков сейчас обрушивается столько музыки, что они приучаются воспринимть ее как фон к делу, веселью, отдыху. Как тут не вспомнить предостерегающие слова Шекспира, что «музыка, со всех звуча ветвей, свое теряет обаянье»!

В самом деле, когда человек настолько привыкает к музыкальному «шуму», что не может ни минуты находиться в тишине — обязательно должен включить проигрыватель, магнитофон или приемник,— он уже потерян практически для восприятия серьезной музыки, которая требует от слушателя душевных и мыслительных затрат, большой внутренней сосредоточенности.

Мне особенно жаль, когда я вижу ребят, горячо увлеченных поп-, рок-, диско- и другой подобной «музыкой». Беру это слово в кавычки, потому что, как правило, они слышат самые дешевые и примитивные ее образцы, ширпотреб, весьма далекий от музыкального искусства. И вот по этим жалким образцам начинают судить о музыке вообще, что так же правомерно, как судить, например, о картине Шишкина «Утро в сосновом лесу» по обертке от конфеты «Мишка косолапый», или о достоинствах, скажем, произведений прикладного искусства по фабричному ночному горшку. И губят свое драгоценное время! Ибо, хотя увлечение «поп»-жанрами у многих и проходит годам к двадцати — двадцати пяти, но уже часов, потраченных на «самооглушение» в дискотеке или просто на слушанье музыкальных поделок, назад не возвратить.

Конечно, не одной классикой жив человек. Сам я, например, очень люблю хороший джаз, с удовольствием слушаю мастерски и со вкусом сделанную эстрадную музыку. Но при этом считаю, что наиболее значительной и ценной является, безусловно, безбрежная область классической музыки, и научиться понимать ее — значит открыть путь в Прекрасное, приобщиться к величайшим сокровищам человеческого духа.

Фото Б. Палатника.