Отбор 2. Двое на новых рубежах

ЭПИЛОГ

– Значит, договорились, Стефан, ты берёшь армию и флот…

– Временно, – неуступчиво перебил короля герцог Эмет.

– Временно, – тяжело согласился Игнацй, пока не подрастут Томаш и Ладис, хотя этим меня сильно подводишь.

– Игнац, я тебя понимаю, но у меня своё герцогство почти заброшено. Я и так королевской службе отдаю все последние годы, а теперь ещё рудники прибавились, да и Джемма…

– Но свадьба же назначена! Подготовка идёт полным ходом, насколько я знаю. Я и так не давлю слишком сильно, и даю тебе целых полгода на обустройство личных дел после свадьбы. Но потом – в войска, дорогой! Ждать некогда! Зелёный остров и жемчужники никак не успокоятся, да и пираты обнаглели. Пора показать им, Стефан, кто на море хозяин. Если что, договоримся о помощи с Рэдмоном, на императора, к сожалению, надежда плохая.

– Её вовсе нет, – согласился Стефан. – Император совсем забросил дела. Впору, Рэду возвращаться в Лиджу, иначе империя развалится.

– Он не хочет, сам знаешь. Марси тем более не хочет, но совет уже прислал им официальное приглашение на срочное заседание. Думаю, что скоро Рэдмону придётся либо принять империю, либо найти соправителя и поделить её на север и юг.

– Может, оно и к лучшему, – задумчиво оценил герцог. Сам знаешь, большие империи сложны в управлении и в них всегда есть силы для сепаратизма. Кстати, с тебя мобиль, друг. Джемма согласилась взять на себя министерство образования. Скажи мне спасибо!

– Уфф! Слава тебе, господи! – с неподдельной радостью воскликнул Игнаций. – Будет тебе мобиль. Спасибо за Джемму. Думаю, она справится, с её-то характером!

– Ждём вас на свадьбе, ваше величество, – уже от дверей напомнил герцог.

Игнаций выдохнул и откинулся на спинку кресла. За министерство образования в Славенции раньше отвечала Марсела, но с замужеством и переездом в империю больше не имела возможности этого делать. Король никак не мог подобрать достойного человека на этот пост, так что очень вовремя герцог затеял свадьбу и перевёз будущую жену в Славенцию. Игнаций сразу нашёл ей занятие, понимая, что такая женщина не сможет сидеть без дела, а полученное образование позволяет применить её знания с пользой.

У самого Игнация тоже появилось много новых забот: дорога к морю через степи заставляла его часто оставлять дом и надолго уезжать в места строительства. Поэтому ему пришлось делиться своими прежними функциями и должностями. Но нельзя делиться этим с кем попало, и настоящей головной болью для Игнация стал поиск надёжных и верных соратников.

Герцогу Эмету он передал армию и флот до времени возмужания сыновей. Дрэгон – верный командир личного отряда, стал главным безопасником королевства. Жена Катарина занялась приютами и благотворительностью, чем до замужества тоже занималась Марсела.

Кстати, об их свадьбе. Игнаций невольно вспомнил, как они с Катариной наспех поженились, едва успев вернуться из степи.

Катарина с мальчиками верно ждали его возвращения из степи в замке Рэдмона в Никое. По приказу Игнация специальный маг ежедневно отправлял Катарине короткие вестники. Игнаций не хотел, чтобы его любимая женщина волновалась зря и тысячу раз похвалил себя за то, что не взял с собой женщину и детей, хотя те очень просились. Но их отъезд в степь был таким спешным и тревожным, что брать детей было очень неосмотрительно.

Катарина и мальчишки смирились и теперь только ждали новостей. А они были тревожными. Но Катарина понимала, что Игнаций там – самый опытный и мудрый правитель и не надо мешать ему жалобами и капризами налаживать отношения со степью и другими странами.

Поэтому вместо жалоб и стенаний Катарина рассказывала в ответных записках о проделках сыновей короля, о хозяйственных делах в замке Рэда, и иногда о хозяйстве собственного замка Игнация, в котором Катарина до сих пор была управляющей, и из которого ей регулярно приходили отчёты.

И вот они дождались! Игнаций вернулся! Как только эта весть всколыхнула замок, Катарина, как была, ринулась к порталу. Ей не важна была её одежда, причёска и украшения. Главное было – увидеть живого и здорового Игнация. И сейчас король вспомнил, что, когда шагнул из портала, Катарина со слезами кинулась к нему на грудь, совсем не заботясь о взглядах окружающих.

– Игнац, любимый! Ты жив! – это всё, что она смогла сказать, уткнувшись носом ему в грудь.

– Жив, конечно, – ответил король, ласково обнимая свою женщину и покачивая её в руках. – Что со мной сделается. Надо очень постараться, чтобы меня убить.

– Ой, не надо! Не говори так! Пойдём скорее, дети ждут тебя!

Катарина взяла короля за руку и повела его в замок, чувствуя себя при этом, не как знатная дама, а просто как любящая женщина, которая, наконец, встретила своего мужчину из трудного и опасного похода.

Они не стали тогда задерживаться в Никое. Очень хотелось домой, и уже обоим хотелось прочных законных отношений. Марсела прекрасно понимала отца с мачехой и не задерживала их. Конечно, они с Рэдмоном через пару недель приехали на скромное торжество (по королевским меркам), но у них в Никое тоже накопилось много дел, и через пару дней Рэдмон и Марси вернулись домой.

Несмотря на договорённость с Кизменом, Рэдмон установил на границе со степью магическую защиту. Теперь он не доверял степнякам и не собирался как раньше допускать свободные переходы через границу. Однако полностью границу закрывать не стал, памятуя про холм матери и святыни степняков. Он оборудовал в трёх местах специальные переходы, где всегда дежурили маги и отряды гвардейцев. Холодность отношений со степью сохранялась.

Кроме того, Рэдмон вместе с тестем начали строительство дороги к морю через земли Кизмена. Пока они дошли только до границы со степью и приостановились. Не хотелось встретить вооружённое сопротивление. Вначале надо было, чтобы степняки привыкли к имперцам. Для этого Рэдмон и Игнаций открыли в столице Кизмена – Сирте – торговые ярмарки и магазины, привлекая степняков новыми для них товарами. Многие торговцы из империи и королевства осмелились переселиться в Сирт и открыть там свои лавки, построить свои дома, которые так резко отличались от домов степняков. Постепенно столица степняков начала принимать привычный вид большого города. Максимум через полгода Игнаций собирался продолжить строительство дороги, причём собирался привлечь к этому делу самих степняков.

Марсела же была занята Никоем. Он стал ЕЁ городом, и принцесса как могла пыталась облагородить и благоустроить его. Она набросала примерный план развития города и поручила магам просчитать варианты.

Город рос быстро. После того как сюда переселилась семья принца, вслед за ними хлынули придворные, чиновники, военные. Все с семьями. Всем нужны дома, магазины, общественные места: клубы, бани, театры. Город…

Но даже среди этих забот и хлопот Марсела не забывала о подругах. Переписка их была ежедневной. Однако к Малике Марси успевала ещё и ездить. Благо новое владение Леона, которое подарил ему принц, находилось всего в нескольких часах езды верхом. Портал, к сожалению, во владения Леона был ещё недоступен.

Леон и Малика вообще не устраивали никаких торжеств. По обычаям степи у них всё произошло ещё на озере во время игр, а по обычаям империи Малика ничего не хотела. Ведь понаедут всякие разные имперки, которые уже заочно высказывали недовольство женой Леона, поэтому она мягко, но непреклонно отказалась проводить свадьбу, когда Леон предложил ей это. И мужчина не стал перечить своей женщине и заставлять её страдать. Не хочет – не надо. Будет так, как скажет любимая. И всякие там имперки (родственницы Леона) вынуждены были смириться и отступить.

Но приближалась свадьба Джеммы, и подруги должны были обязательно встретиться. Амбиции князя не позволяли выдать дочь тихо и скромно. По его понятиям, свадьба единственной дочери должна быть шикарной и громкой.

Герцог Эмет по этому поводу не возражал. Он женился в первый раз, хотя его возраст приближался к зрелости, и тоже не видел смысла в скромном торжестве. Свадьба, так свадьба!

К этому моменту прошло уже полгода, как они все вернулись из степи. Вместе с князем и Джеммой в их дворец приехал Акчай. По договору он должен был пять лет служить князю в качестве командира отряда княжеской гвардии.

Кизмен, отлучая сына от родины, хотел таким образом наказать его и одновременно пойти навстречу князю, который хотел выместить на сыне хана страдания своей дочери. Князь не скрывал, что намерен поручать Акчаю самые сложные задания. Кстати, по договору, если во время исполнения службы, Акчай погибнет, то Кизмен не может предъявлять князю претензий.

Эта оговорка, конечно, не нравилась хану, но перечить он не мог. Договор составлялся в присутствии других правителей и уравнивал положение Акчая со страданиями Джеммы, которая едва не погибла.

Так что сейчас во дворце князя вовсю шли приготовления к свадьбе, правда, сама Джемма чаще находилась в Славенции, во дворце короля Игнация. Так получилось, что короля она уважала и ценила гораздо больше, чем отца, и старалась отплатить ему хоть чем-то за помощь в спасении и разрешении проблем со степняками.

Поэтому даже без раздумий она согласилась на предложение короля, переданное ей через жениха, занять пост министра образования Славенции. Княжна прекрасно понимала, что в министерстве работают грамотные люди и ей придётся осуществлять лишь общее руководство. Чему-чему, а руководству отец учил её всю сознательную жизнь, надеясь получит в результате умную наследницу, раз уж наследником его богиня обделила.

Так что княжна не сомневалась и прямо сейчас спешила на своё первое совещание. Джемма жила пока в королевском дворце, но со временем собиралась перебраться в замок мужа. Внутренние дороги в Славенции были отличными. Да и короткие портала были установлены во всех крупных городах. На службу при всём желании не опоздаешь.

С герцогом у Джеммы сложились вполне дружеские отношения, но ни о каких романтических чувствах речь не шла. Джемма пока не доверяла мужчине в этом плане. Как умная девушка, она прекрасно понимала сколько женщин прошло через постель герцога, как много их крутится до сих пор в его замке, да и в королевском дворце, поэтому на чувства мужчины не рассчитывала. Ей почему-то казалось, что герцог женится на ней из долга. Это было обидно, но это было ожидаемо.

– Госпожа! – вдруг раздался за её спиной надрывный голос. Джемма обернулась. – Госпожа, вас просят пройти в зелёную гостиную. – служанка запыхалась и говорила отрывисто, видимо, давно бегала по дворцу, разыскивая её.

– Передай, что сейчас не могу. Пусть выберут новое время, кто бы там ни был, – холодно ответила Джемма.

Во дворце Игнация к ней относились неплохо, но вместе с тем княжна постоянно чувствовала какое-то назойливое внимание. Особенно, если приходилось бывать на общих ужинах, вечерах, прогулках, когда присутствовали почти все придворные и гости. В этих случаях обязательно образовывались одна-две группки дам, которые искоса на княжну посматривали и откровенно обсуждали.

Вначале Джемма не могла понять, чем она так не угодила подданным Игнация, но случайно подслушанный разговор всё расставил по местам.

– Не понимаю, как Тереза терпит такое бесстыдство! – осуждающе глядя в сторону княжны, сетовала пожилая дама. – Её Кристелла нисколько не хуже, причём своя! И земли их соседствуют с герцогом Эметом. Не понимаю, почему он дал отставку Кристи? И про помолвку ни разу не заикнулся. А этой смотри-ка: и помолвка, и свадьба за такое короткое время. Неслыханно!

– Я слышала, что король взял её на службу, – поддакнула собеседница. – Как люди умеют устраиваться! Подумаешь, княжна. И что? Кристелла – герцогиня, почти рана этой выскочке.

Женщины разговаривали, не подозревая, что Джемма их прекрасно слышит, не так уж далеко они от неё стояли.

– Ах, вот в чём дело! – не удержалась от тихого восклицания княжна. – Ревнивое недовольство новой женщиной их идола. Только они не знают, что всё это – фикция. Всё ради выгоды и репутации.

Княжна невесело усмехнулась. Может, та герцогиня и хороша собой, умна и любит Эмета. Может, и Эмет любит её. Но у той несчастной, наверняка, нет серебряных рудников. Они не у каждой принцессы-то есть. И даже не у каждого короля.

Вздохнув, Джемма перестала слушать разговорчивых дам, и перевела взгляд на будущего мужа. Тот стоял невдалеке и был занят разговором с очень красивой молодой дамой. Но, похоже, разговор был сложным и неприятным. До Джеммы донёсся раздражённый возглас жениха: – Я всё сказал, Кристелла!

– Что и требовалось доказать, – прошептала Джемма, услышав это имя.

С того времени княжна с ещё большим рвением занялась своими новыми обязанностями, пропадая на службе целыми днями, совершая инспекторские поездки в самые отдалённые уголки королевства. К сожалению, Славенция была не настолько велика и вернуться в столицу можно было через день-два даже при самых сложных местных проблемах.

Со своим женихом Джемма и до этого виделась нечасто, а теперь их встречи стали очень редкими и по большей части случайными. До неё доходили слухи о нём (служанки всё равно старались): о поездке герцога к князю, в империю к Рэдмону, в свой замок, ещё куда-то, но сам герцог об этих поездках её в известность не ставил, дела свои с ней не обсуждал, а Джемма не спрашивала.

Да и как она спросит? На каком основании? Она пока не жена. Однако Джемма подозревала, что и, став женой герцога Эмета, она по-прежнему ничего не будет знать ни о делах, ни о его поездках и встречах. А это – яркий пример фиктивного брака: у каждого супруга свои дела, свои проблемы и их вселенные пересекаются только на официальных приёмах и по делу.

Что ж, она знала на что шла, предлагая брак сама. Ей очень хотелось вырваться из отцовского дома. Славенция, король Игнаций, да и сам герцог Эмет внушали ей большее доверие, чем отец, готовый в любую минуту продать её подороже.

Немного (совсем немного) Джемма завидовала своим подругам – Марси и Малике, мужья которых искренне любили своих избранниц, и готовы были буквально жизнь отдать за них. Но гораздо больше Джемма всё же радовалась за подруг. Пусть у них всё будет хорошо, а она… Она выдержит. Большая часть женщин в их мире тоже не знает любви и живёт в браке из долга, из расчёта, из необходимости… Но живут же. От этого не умирают…

Снова погрузившись в невесёлые размышления, которые перед свадьбой стали появляться у неё всё чаще, княжна оставила служанку далеко позади и, выйдя из дворца, направилась к зданию правительства, расположенному через площадь.

Разбор текущих дел, выявление проблем, разговор с ведущими специалистами и обсуждение проекта новой школы в Ореле, задержали её в министерстве до позднего вечера. Надеялась, что опять сумеет избежать встречи с женихом и собиралась зайти в библиотеку, но…

– Госпожа, позвольте проводить, вас ждут! – кинулась к ней прямо от входа давешняя служанка.

– Кто?

– Не велено говорить, госпожа.

– А ты знаешь, кто я, и что могу сделать с тобой за непослушание?

– Да, госпожа, – служанка ещё ниже склонила голову; тут попахивало уже клятвой служения.

– Знаешь и всё равно молчишь… Занятно. Ну, веди!

Девушка торопливо засеменила вперёд, а Джемма на всякий случай приготовила магический щит и отправила вестника жениху. Как бы там ни было, но герцог отвечал за её безопасность и, кстати, ещё ни разу не подвёл. Он должен знать о нестандартных ситуациях.

Служанка остановилась перед дверью самой дальней гостиной.

– Прошу вас, госпожа…

Войдя в гостиную, Джемма активировала магический щит. Но на первый взгляд бояться в этой комнате было некого. Там сидела та самая красавица, которая разговаривала с герцогом на последнем общем ужине. На второй взгляд Джемме тоже не стоило опасаться, потому что женщина не была магессой. Но определённая угроза от неё всё же исходила, и княжна оставила щит.

– Слушаю вас, – княжна села в кресло и взглянула Кристелле прямо в глаза.

– Я была невестой Стефана до его отъезда в степь, – нервно начала девушка.

– И? – выгнула бровь Джемма. – Вы ждёте, что я с рыданиями откажусь от брака?

– Было бы неплохо, – скривила губы в усмешке герцогиня. – Но я просто хотела предупредить: ничего не изменится. И после вашей свадьбы спать он будет со мной!

– Очень рада за вас, но это его дело. – равнодушно бросила Джемма. – Не стоило из-за этого сообщения сторожить меня весь день. Я не слежу за женихом и не ограничиваю его свободу. Вы ошиблись, дорогая.

Гордо подняв голову, Джемма вышла из гостиной, но, богиня бессмертная, как же ей было больно! Однако княжна решила не роптать на судьбу и никому не рассказывать об этом коротком разговоре. Кстати, ни князь, ни его охрана в гостиную так и не явились.

До свадьбы оставалось несколько дней. Изменить, а тем более отменить, ничего уже нельзя. Да и стоит ли?

С женихом Джемма больше не встречалась до самого дня свадьбы. Видеть довольного и удовлетворённого герцога ей совсем не хотелось.

За день до свадьбы приехали подруги с мужьями. Во дворце Игнация стало людно и шумно. Джемма на людях старалась поддерживать общий настрой радостного ожидания, никому, даже Марси, не рассказывая о своих переживаниях. Зачем? Со всем она может справиться сама и не стоит портить праздник.

В день свадьбы не случилось ничего неожиданного. По традиции, голову невесты покрывал тончайший непрозрачный платок, и это обстоятельство радовала Джемму, потому что, несмотря на волевые усилия, в её глазах, красных от бессонницы, таилась печаль, а вовсе не радость.

Однако герцог, кажется, почувствовал состояние княжны. Не раз в храме и за столом он бережно дотрагивался до руки Джеммы и спрашивал всё ли в порядке. Она отвечала коротким «да» и замолкала. Джемма надеялась, что, проводив её в супружеские покои, герцог вернётся к гостям. А она, наконец, сможет остаться одна, но…

Их уход произошёл даже раньше, чем предполагала княжна. Герцог просто встал после очередного поздравления, взял жену за руку и, пожелав гостям хорошего праздника, повёл её наверх. В покоях он прежде всего отпустил слуг, запер дверь и только потом подошёл к жене.

– Разрешишь? – спросил он, поднимая край покрывала. – До самого храма думал, что ты с кем-то поменялась или надумаешь сбежать. Но в храме немного успокоился: магия богини не позволит обмана. … Какая же ты у меня красавица, Эми… Как давно я хотел это сделать…

Герцог склонился к ней, и губы Джеммы ожёг горячий и неимоверно сладкий поцелуй. Первые мгновения она ещё держалась и пыталась сопротивляться:

– А как же Кристелла… ты же не любишь… может, договоримся….

А потом стала не до этого. Волны наслаждения и желания накатили, не отпускали, и Джемма остатками разума решила: – Какого чёрта! Пусть будет, как будет… Она только ловила прерывистое дыхание мужа, слушала его горячечные признания и поражалась, какая была дура…

– Я мечтал об этой ночи уже несколько месяцев, неуловимая моя, – Стефан прихватывал её мочку уха и с причмокиванием посасывал её. – А ты только дразнила моё возбуждение и испытывала моё терпение, моя деловитая министерка. Или как правильно сказать: мужчина – министр, а женщина?

– Тоже министр, – прошептала Эми. – Прости, я даже не подозревала о твоих чувствах…

– Сам виноват… Игнац предупреждал, что женщины любят ушами… Мне не доводилось раньше добиваться любви… прости…, – и снова поцелуи, ласки, объятия…, – Иди ко мне, любимая.

– Любимая?

– Самая любимая, гордая и независимая птичка, долгожданный подарок судьбы…Счастье моё, – приговаривая, герцог мягко, но настойчиво освободил Джемму от одежды. – Не бойся, любовь моя, я буду бережен.

– Но… разве тебя не ждут?

– Мне никто не нужен, даже, если кто-то ждёт. Зато я жду тебя, твоего ласкового, а не настороженного взгляда, жду твою улыбку, доброе слово… Это я жду не дождусь тебя в свои объятья и больше никого не хочу знать и видеть. Прости за твои сомнения и недоверие, любимая. Я исправлюсь.

– Я верю. – как в тумане призналась Джемма, потому что ясно думать уже не могла, прижатая горячим телом мужа к шёлковым простыням.

Начался их брачный танец, их и больше ничей. Кажется, и в этот раз Беатрис не ошиблась. Очень скоро о любви герцога и княжны начнут складывать легенды. Джемма? Она оттаяла. Быстро и сразу поверила мужу (а, как не поверишь, если доказывают с такой страстью!), поэтому никогда, даже в минуты ссор (ну, не бывает в жизни всё гладко) не напоминала ему о бывших любовницах и не упрекала в новых нынешних.

***

Прошло ещё тридцать лет.

Много? Как посмотреть. Для истории – ни о чём. Для жизни магов, которая длится до трёхсот лет, тоже не стоит разговора. Но для роста детей – очень значительно!

У Марселы и Рэдмона сыну исполнилось тридцать лет. У Малики и Леона дочери Лейле – тоже тридцать. У Стефана и Джеммы близнецам Маттео и Фелиции – по двадцать восемь. Ну, не получились у них дети в первый год. И только после того, как их благословила верховная жрица в храме Беатрис, Джемма, наконец, понесла, и сразу двойню. А самому младшему сыну Игнация – Даниэлю – только пятнадцать лет. Им с Катариной пришлось долго ждать общего ребёнка.

Все дети обучались в Орельской академии магии. Ричард и Лейла в этом году заканчивали, а Маттео и Фелиции предстояло учиться ещё два года. Обучение длилось десять лет, последний год был самостоятельной практикой. Только после этого маги получали диплом.

Все дети обладали высоким уровнем магии, но даже среди них Ричард и Фелиция были особенными. Ведь они были внуками божественных аватар.

Так сложилось, что с детства Ричард и Лейла находились постоянно вместе. Росли, учились, путешествовали. Поэтому воспринимали друг друга как брат и сестра. А один случай в степи породнил их по-настоящему.

Лейла и Ричард были в степи в гостях у Кизмена. Хан очень любил внучку, хотя внешне она имела черты белых женщин и уже мало походила на чистокровных степнячек. Кровь Малики и Леона проявилась в Лейле почти равно. От матери ей достались, густые чёрные волнистые волосы, тонкая кость, невысокий рост, лёгкая летящая походка, а от отца – неожиданные на смуглом лице синие глаза, прямой нос и нехарактерный для степняков вытянутый разрез глаз. В общем, смешение кровей привело к рождению невероятной красавицы.

Правда, сама Лейла на свою красоту внимания обращала мало. Зато она любила учиться, петь, танцевать, скакать на лошади и стрелять из лука. Та ещё егоза получилась. Дед души в ней не чаял, как и Биби, хотя Лейла не была её внучкой.

В тот год поехали они с Ричардом на охоту в предгорные районы. Увлеклись и забрались далеко в глушь, оставив сопровождение на равнине. В горах наткнулись на незнакомое ущелье и крупного горного козла. В пылу погони Лейла взлетела на выступ, нависающий над пропастью и… сорвалась.

Годы тренировок, сильное молодое тело помогли ей зацепиться за узкий карниз и удержаться на нём. Но в падении она сильно поранила руку об острый выступ. Рана оказалась глубокой, и Лейла начала быстро терять кровь. А без крови человек не выживет, хоть какой он сильный маг.

Ричард немедленно вызвал помощь, и сам кинулся спасать подругу. Связал несколько арканов в подобие люльки и спустился вниз по канату, который закрепил наверху. Магия степи, как и прежде, слушалась только шаманов, но Ричард как будто забыл об этом и вовсю магичил, не обращая внимания на сопротивление магического поля. Даже к предкам Кизмена обратился за помощью.

Спустившись до Лейлы, он увидел, что она уже почти потеряла сознание. Выругавшись, от страха за жизнь подруги, он быстро подвёл люльку под тело девушки и начал потихоньку левитировать её наверх. Сам медленно поднимался по канату, придерживая люльку для страховки.

Пока он добрался до верхней площадки, там уже появились маги и целители. Однако и эти сильнейшие маги не могли пробить дальний портал через степь, чтобы переправить Лейлу в лазарет. Жизнь девушки надо было спасать здесь и сейчас. Требовалось переливание крови, и Ричард немедленно согласился. Его кровь подходила любому. Что наследник Рэдмона – универсальный донор, они выяснили уже давно в лаборатории короля Игнация. Так Ричард и Лейла стали кровными братом и сестрой. И оба нисколько не жалели, а только радовались. По факту они ими и были с детства.

Зато с другой подругой – Фелицией, Ричарда связывала совсем не дружба. Вернее, не только дружба, но и любовь. Причём тоже с детства, так сложилось. В год, когда Ричард заканчивал академию, решено было объявить об их помолвке. Но случилось неожиданное: на охоте погиб император. Его насмерть задрал дикий кабан, короткий клык которого вошёл императору прямо в сердце.

А у Ричарда буквально в тот же момент проснулся дар менталиста. Ричард находился у отца в Никое, когда он ясно стал слышать мысли окружающих, на что отец с тревогой произнёс:

– Как бы тебе, сын, не стать правителем империи…

– С чего бы?! Им станешь ты!

– Им станешь ты, – покачал головой Рэдмон. – У меня нет родового дара, а сидеть на нашем троне может только менталист. Трон – артефакт, усиливающий ментальные способности правителя. Любому другому, даже сильному магу, артефакт просто выжжет мозги.

– Вот как… выходит наша семейная легенда не врёт, и та старая шаманка была права: я стану правителем…

– Выходит так… Я помогу, сын. Ты не останешься один на этом трудном пути.

***

Богиня Беатрис была довольна. Её подопечные начали выправлять ситуацию с империей. На трон взошёл молодой и сильный маг – Ричард. Уже была назначена его свадьба с сильной магессой – Фелицией. В девочке тоже жила божественная искра. Дети этой пары станут великими учёными и продвинут вперёд развитие мира.

Богиня улыбнулась и замерла на своём постаменте в храме судьбы. Теперь её статуя имела облик бывшей верховной жрицы – Симоны. Так было всегда. Как только верховная жрица заканчивала свой земной путь, так статуя богини в главном храме принимала её лик. А люди с подсказки богини выбирали новую верховую жрицу. Нынче ею стала полусирота, дочь Инессы – старшей дочери императора.

Девочка, хотя и воспитывалась во дворце, так как мать её была пожизненно заточена в монастырь, но росла серьёзным скромным ребёнком. Симона часто забирала её в храм, и девочка с детства полюбила таинств службы и чудеса жрицы.

С подросткового возраста Симона исподволь начала передавать девочке свои функции, благо магия позволяла. Сама Симона за эти тридцать лет почти перестала выходить к людям. Но в отличие от других аватаров богини судьбы – Беатрис, она до конца жизни помнила свою земную семью – мужа и дочь. Продолжала опекать их, и их новые семьи. Оказалось, что земная настоящая любовь не уступает по силе божественной. А Симона любила Игнация. И любила дочь – Марселу, навсегда сохранив обоих в своём сердце.

Сейчас Симона в последний раз взглянула на печальную церемонию прощания со старым императором и мельком просканировала судьбы своих родичей, чтобы убедиться в нужном результате.

Да. Ричард станет великим правителем империи. Мудрым и справедливым. Вместе с Фелицией они родят пятерых детей, каждый из которых станет архимагом. А у его родителей родится ещё один ребёнок – дочь.

У Леона и Малики, кроме Лейлы, родятся ещё два сына. А они уже почти потеряли надежду на новое потомство. Лейла, их старшая дочь, выйдет замуж за Алекса, того самого мага с Зелёного острова. И случится это очень скоро, ведь Лейла собралась стажироваться в академии острова. Алекс примет управление островом и власть станет наследственной, а не выборной, как раньше.

Маттео, сын Джеммы и Стефана, станет адмиралом. Вместе с королём Игнацием не раз побывает на Земле и перенесёт много интересного в свой мир.

Дети самого Игнация останутся на Земле, тот мир придётся им по душе. Тут богиня не возражала: обмен между мирами всё равно необходим. Если парни сами хотят, то почему нет? У Игнация растёт ещё один сын, и вот он как раз во всём заменит отца.

Правда, Стефану из-за этого придётся продолжать командовать армией и флотом Славенции, но к этому времени он уже привыкнет и даже найдёт удовольствие в службе.

Кизмен и Биби станут первой парой степных правителей, которые перейдут к оседлому образу жизни. В Сирте хан построит себе дворец, купола и башенки которого будут напоминать очертания юрты.

Дорога через степь, которую начали ещё маги империи и королевства, свяжет собой все аймаки степи. Позволит быстро и удобно пересекать эти огромные пространства даже без магии. На юге дорога упрётся в новый город-порт, и многие нукеры неожиданно захотят стать моряками.

Кстати, Акчай, вернувшись со службы князя, женился на Юльгиз, которая сумела победить его на очередном празднике в метании ножей. Если бы он мог, то вспомнил бы ту девчушку, которая пять лет назад выиграла на первых международных играх главный приз. Но в тот год Акчай не участвовал в метании ножей, не видел девочку. Да и мысли его тогда были заняты другой женщиной.

Зато сейчас он заметил эту красавицу, а степные духи помогли им сойтись. Так у Акчая появилась жена и пока оставалась единственной. А Биби снова помогала воспитывать ещё одного малыша их рода – Яраша. Ему было уже двадцать лет, и Акчай страшно гордился сыном.

Про свою первую жену – Гюзель, он даже не вспоминал, но приезд на очередные игры Горгуда заставил его это сделать. Горгуд рассказал, что Гюзель погибла через месяц после заточения в пещере. Закончились запасы, которые ей оставили, а степные духи ей ничем не помогли: не подогнали на плато ни птицу, ни суслика, ни, хотя бы, змею. Через несколько дней голода Гюзель попыталась преодолеть ущелье, но сорвалась в пропасть. О ней никто не горевал. Своим злобным характером Гюзель настроила против себя всех.

А из Тукай получилась неплохая жена для Горгуда. Правда, девчонка поначалу ничего не умела, но недовольство мужа и тычки родственниц, заставили её забыть своё высокомерие и, как все женщины, заняться хозяйством.

Акчай тогда выслушал эти новости спокойно. Судьба Гюзель ему была безразлична. Гораздо больше его интересовали новые планы отца и имперских магов. Степь менялась, и Акчаю пришлось много учиться, чтобы помогать отцу в управлении современным каганатом.

Взгляд богини снова переместился на застывшее лицо бывшего императора.

– Да, Теодор. Ты не оправдал божественного доверия, что ж, дело продолжит твой внук. Империя придёт к расцвету и достойно вольётся в ожерелье просвещённых миров, чтобы не стыдно было перед попаданцами, – по-женски ворчливо добавила она.

Конец