Отбор 2. Двое на новых рубежах

ГЛАВА 8

– Уважаемые гости! – усиленный магией голос ведущего раздался над ареной. – Сегодня, во второй день состязаний, нас ждёт волшебное зрелище! Весь день шли отборочные мужские бои за право сражаться с победителями. Но вечером мы приглашаем всех на женские состязания в умениях, мастерстве и танцах! Вы видите, что вся арена уже уставлена палатками для мастериц разного рода рукоделия и кулинарии. Можно ходить, смотреть, пробовать и оценивать. Для этого надо будет только бросить белый камешек на ляган, если понравилось, и чёрный, если не понравилось. Ляган и камни зачарованы: подменить, убрать или добавить – нельзя. Нескончаемого вам удовольствия, дорогие гости! А вечером при свете костров вы увидите танцы лучших из лучших.

– Вот и подошло твоё время, – оценила Марсела. – Тебе не говорили, кто будет вместо Гюзель?

– Нет, сказали, для меня ничего не изменится. Надо либо выиграть, либо принять поражение.

– И, если ты проиграешь…?

– То должна заплатить тот выкуп, который назначит победительница.

– Сурово… Но, не трусь! Мы с тобой, я уверена, что и Стефан будет поддерживать тебя.

– Не знаю, не знаю… герцог даже ни разу не попытался поговорить со мной. Может, он вообще бросил вызов из чувства долга, а я ему совсем не нужна? Или из самолюбия: как же, украли девушку у него из-под носа.

– Джемма, ты что, передумала выходить за Эмета? – заподозрила неладное Марси.

– Скажу прямо, – тяжело вздохнула княжна. – С большим удовольствием я бы сейчас отказалась от любого жениха. Столько переживаний перенесла уже, но, к сожалению, это невозможно. Отец приехал сегодня, сама видела, и подтвердил, что брак с герцогом – решённое дело и чихать он хотел на традиции степняков. Скандал устроил ужасный из-за танца. Благо Игнаций его уговорил не запрещать мой танец. Ужас, в общем…

– Сочувствую, правда, мне всё равно кажется, что насчёт Стефана ты ошибаешься. Он человек чести, и ты ему нравишься.

Джемма только пожала плечами и не отвечая двинулась к палаткам рукодельниц и поварих. Почему не оценить женское мастерство другого народа? До собственного выступления оставалось ещё два-три часа.

Под строгим надзором охраны девушки направились к палаткам. Их мужчин сегодня не будет рядом до самого вечера, поэтому охрану к ним приставили самую серьёзную.

– Это что-то типа ярмарок и фестивалей народного ремесла в нашем мире, – поделилась Марсела с Джеммой. – Даже удивительно, как иногда совпадают предметы и ремёсла. У нас кочевники тоже в прошлые времена расшивали конскую сбрую, кожаную и замшевую одежду, – рассуждала Марси, рассматривая в руках красивую замшевую безрукавку. Без всякой торговли она купила эту вещь для Рэдмона.

Девушки прошли почти все ряды и палатки, не жалея белых камешков для оценки труда мастериц, не жалея денег для покупки красивых и добротных вещей, но были остановлены призывом ведущего.

– Прекрасные участницы танцевального состязания! Прошу всех пройти на арену! Мы проведём жеребьёвку.

Девушки поторопились вернуться к кругу, оставленному для танцев. Зрители тоже возвращались на свои места, предвкушая яркое зрелище. Организаторы торопились с подсчётом камней у каждой мастерицы, чтобы успеть до начала состязания. Марси с Джеммой почти дошли до ведущего, как вдруг Джемма остановилась.

– Гюзель, – одними губами произнесла она, но Марсела услышала.

– Где?!

– Вон, стоит рядом с ведущим!

– Как она посмела?! Почему её не арестуют?! – громко возмутилась княжна, которая не могла забыть, как по приказу Гюзель её плетьми прогнали через всё стойбище.

Марсела решительно направилась к ведущему – единственному сейчас представителю организаторов.

– Никто меня не арестует, чужеземка! Ты не знаешь наших обычаев. Я пришла на состязания, и никто не смеет выгнать меня, пока я на арене. А после победы меня не смогут выгнать тем более: победителей не судят! Молись своим богам, чтобы я пощадила тебя потом, – степнячка расхохоталась и, махнув многочисленными косами, ушла переодеваться.

– Вот же… ведьма, – выругалась Марси. – Ничего, Джемма, ещё не вечер! Неизвестно за кем будет последнее слово! Тебе никак нельзя проиграть, княжна. Никак! Соберись!

Пройти вместе с княжной в юрту, где та будет переодеваться и готовиться к выходу, Марсела уже не могла по условиям состязаний. Там были специальные помощницы для каждой участницы. Ей оставалось только надеяться на гордость и самолюбие княжны. Ну, не может она уступить жене Акчая, зря что ли Марси разучивала с ней восточный танец?!

Помощники ведущего удалили с арены всех посторонних. Марсела одна вернулась на место, которое было закреплено за ними. Малика тоже участвовала в танцах, её вызвала на состязание девушка из дальнего аила, где жил Горгуд. Но Малика к победе не стремилась, становиться женой Горгуда не стремилась тем более. Однако и отказаться от состязания она не могла, дочь хана всё же. Да и традиция не позволяла.

Под навесом Марси обнаружила уже отца, мужа и Леона со Стефаном.

– Ох, как хорошо, что вы уже здесь! Как успехи? – загорелась Марсела.

– У Леона до схватки с Горгудом завтра три боя, а у Стефана до встречи с Акчаем – два.

– А Леон со Стефаном не будут сражаться?

– Нет, даже если они победят в своих поединках, между собой у них боя не будет, потому что они сражаются за разных женщин.

Игнаций был само терпение, но объясняя дочери положение дел всё же посмеивался. Он понимал, что она волнуется за друзей и опасается провокаций от степняков.

– А кто тогда будет считаться победителем? Кто получит главный приз?

– Кто одолеет Акчая, потому что он действующий победитель. Или сам Акчай, если сумеет удержать своё звание.

– Понятно, – Марси исподтишка поглядела на Стефана, невольно сравнивая друга с тайджином, и пришла к выводу, что их шансы примерно равны. – А вы знаете, что Гюзель здесь?

– Да, – Игнаций гневно оскалился. – И хану придётся объяснить мне, как вообще эта женщина попала на арену?! Её должны были арестовать ещё на подходе к озеру.

– А есть ещё и Тукай…, – заметила Марсела.

– Вот именно! Но здесь на территории священного озера Мал они обе неприкосновенны. А, если Гюзель победит, ей и вовсе всё простят. Считается, что победа – это милость родовых духов. Этим они показывают своё расположение потомку и доказывают его или её невиновность.

– Нечестно! – возмутилась Марсела. – Получается, ни Джемма, ни Леон со Стефаном никогда не победят здесь. Они же чужаки в степи!

– Хан заверил, что духи честны и справедливы и даруют победу сильнейшему. Посмотрим…, – Игнаций сделал паузу и повернулся к арене. – В любом случае со степью отношения изменятся, независимо от того выиграют наши или проиграют. Хан хитёр, но в дипломатии, кроме хитрости, нужна ещё и элементарная честность…

– А что с магами с Зелёного острова?

– Я выслал к ним Дрэгона. Он доставит мою личную ноту главе государства. Я не оставлю действия Алекса без ответа. Да, остров силён магами, а мы сильны не только магией, но и наукой и техникой. Пришло время выйти из тени и показать всем, кто есть кто, – с угрозой произнёс Игнаций. – Шиш им! Посмотрим ещё кто кого!

Внезапно их разговор был прерван сигналом. Но, если к состязаниям мужчин звучал гонг, то к соревнованиям женщин над ареной поплыла мягкая зазывная мелодия, привлекая внимание зрителей.

– Уважаемые гости! Девушки будут танцевать по двое, каждая со своей соперницей. Не одна Гюзель захотела отстоять своего мужчину. Нашлись ещё храбрые девушки, – рассмеялся ведущий и зрители добродушно подхватили его смех.

Марсела поняла, что никто из мужчин не рассматривает эти состязания серьёзно. Они просто тешат свой самолюбие. Все понимают, что вызов – это всего лишь ревность и нежелание уступать место рядом с любимым мужчиной. Конечно, от такого факта гордость мужчин подскакивает на небывалую высоту. Как же: женщины за них сражаются. А ведущий продолжал:

– Каждая девушка танцует на своём ковре. Музыка для обеих одинакова. Танец у каждой свой. Всего пять пар. Пара Гюзель и Джеммы танцует последней.

Принцесса обратила внимание, что во время состязаний ведущий не называет титулы участников. Вначале она посчитала это неправильным, но подумав, согласилась со степняками, что в данном случае неважно кто на арене.

Понятно, что это было сделано специально, чтобы подогреть интерес к зрелищу. Марси оглянулась на Леона. Он буквально пожирал глазами Малику, которая выступала в первой паре. Степнячка кидала на ханскую дочь презрительные взгляды и всем видом показывала, что не считает её за соперницу. На девушке почти не было одежды, кроме многочисленных лент и монист, зато Малика вышла почти в глухом платье, правда, красиво вышитом. Было видно, что она танцует по приказу.

И, как ни странно, но болели именно за неё. Тягучая мелодия заставила девушек сделать первые шаги и… Маленькая стройная фигурка Малики вдруг взлетела в высоком прыжке и как бы нечаянно приземлилась за пределами ковра.

– Ах! – одновременно выдохнули женщины на трибунах.

Выходить за пределы ковра женщинам нельзя также, как и в мужских боях. Диаметр ковра примерно десять метров, по прикидке Марселы. То, что Малика в первом же движении оказалась на земле, было грубейшим нарушением и считалось поражением. То есть Малика сейчас проиграла сопернице и если сочтут, что она это сделала специально, то позор падёт на головы её рода.

Музыка сразу стихла. Соперница с удивлением смотрела на Малику. Леон мгновенно оказался рядом с любимой и обнял её, защищая ото всех.

– Неожиданно, – прокомментировал ведущий, – но наблюдатели не увидели никаких нарушений. Победа честно признаётся за Суюн! Теперь Горгуд обязан взять её в свой шатёр хотя бы на ночь, – громогласно объявил он. – Суюн долго этого добивалась, – рассмеялся ведущий и зрители снова поддержали его.

– Как тут всё… откровенно…, – оценила принцесса и оглянулась на подругу.

Она видела, как облегчённо выдохнула Малика и как ещё крепче прижал её к себе Леон. Теперь все вместе они болели за Джемму. Когда соперницы появились на арене, трибуны взревели в предвкушении. Все знали вздорный характер Гюзель и подначивали её ещё больше свистом, улюлюканьем и скабрезными шутками.

– Давай, Зиля, старайся, чтобы между ног взмокло! Срази её своим запахом! А-ха-ха! Пусть знает, как пахнет настоящая наездница мужиков!

– Такой жеребец, как Акчай, белянке не по силам. – вторили в ответ и снова хохотали.

Марселе стало обидно за подругу, и она крикнула:

– Да Джемма утрёт нос вашей Зиле на раз!

– О-о! А-а! – взревели сторонники Гюзель, выражая несогласие.

Тут она увидела, что Акчай подошёл к самому барьеру, но непонятно было кого он собирается поддерживать. Принцесса тоже не выдержала и вместе со своими мужчинами спустилась к ограждению, дальше которого пройти было нельзя.

Вокруг каждого ковра вспыхнули по четыре костра, освещая их. Никакой магии, только естественный свет. Стало тихо и над ареной зазвучала музыка в живом исполнении. Одна на двоих! Девушкам надо было быстро подстроить свои движения под новую мелодию. Марсела заволновалась, опасаясь, что княжна растеряется. Но… она ошиблась и, кажется, ошиблись все зрители, ожидавшие позора княжны.

Джемма сделала резкий шаг вперёд, и её косы взметнулись, обвивая стан. Монисты дрогнули и зазвенели. Девушка замерла на миг и, гордо вскинув голову, буквально поплыла по ковру, мелко семеня босыми ногами. Её костюм состоял из низкосидящих шаровар, короткого топика и монист, которые украшали пояс, шею, руки и ноги Джеммы. Её тело было прекрасно видно, а каждое движение вызывало невольный вздох у мужчин.

Девушка остановилась в центре и, поймав ритм, начала выписывать бёдрами крутые восьмёрки, одновременно играя платком в руках. Это было вызывающе красиво, эротично и женственно, и не шло ни в какое сравнение с воинственным рваным танцем Гюзель.

И зрители моментально поняли разницу и в танцах, и в женщинах. С одной постоянно будешь на острие ножа, с другой – в покое и ласке. И опять все немного ошиблись, приравнивая нежную Джемму к сладкому щербету.

Как бы в ответ на резкие танцевальные выпады Гюзель, движения Джеммы сменились на чёткие ритмичные притопывания, а руки имитировали броски ножей. Марсела поняла, что княжна прямо сейчас на ходу дополняет и исправляет танец, приближая его к настроению зрителей. Это было тоже красиво и заодно показывало, что женщина не так беззащитна, как кажется. Танец будил эмоции, чувства и это было главное. Мужчин заставлял вспомнить, что они мужчины, женщин – что они женщины.

– Молодец, Джемма! – невольно вырвалось у Марселы и в порыве азарта, она даже схватила за руку герцога, отметив, как завороженно тот смотрит на свою навязанную невесту.

– Какой же я осёл…, – тихо прошептал Эмет, но Марси услышала и восторжествовала: то ли ещё будет!

Да и на трибунах настроение изменилось в пользу княжны. Затаив дыхание все наблюдали за историей отношений, которую княжна рисовала перед ними своим танцем: влечение и охлаждение, примирение и новая страсть…

«Кажется, Стефан всё же сделает предложение Джемме, и, может быть, прямо сейчас», – подумала Марсела. Прозвучали последние такты, девушки замерли на своих местах. Но, не дожидаясь решения наблюдателей, зрители начали забрасывать Джемму подарками. Такова традиция – одаривать победительницу: платки, амулеты, украшения. Какая-то маленькая девочка принесла свою куклу. Из непонятной чужестранки Джемма вмиг превратилась во всеобщую любимицу.

Ведущий уже готовился объявить победу, но случилось неожиданное. Оскорблённая невниманием Гюзель, выхватила откуда-то нож и с силой метнула его в княжну. Никто даже не успел среагировать. Нож вошёл в грудь Джеммы, и она, как подкошенная, упала на ковёр, заливая его кровью…

– Джемма! Девочка моя…

Стефан в мгновение оказался рядом, но сейчас здесь нужны были маги, целители, кто-нибудь, кто мог бы остановить это смертельное кровотечение…

На арене и трибунах поднялся шум. Все были недовольны, но по-разному. Зрители, потому что их лишили красивого зрелища и достойного награждения. Участники, потому что осталось неясным имя победительницы. Ведь наблюдатели не успели её объявить.

Вдруг над всей площадкой раздался усиленный магией рык хана:

– Всем занять свои места! Целителей на арену немедленно! Гюзель и Тукай арестовать и привести ко мне!

Моментально начал устанавливаться порядок. Никто уже не метался по арене, и никто не путался под ногами возле раненой Джеммы. Саму княжну бережно перенесли на первый ярус трибун и к ней склонились целители.

– Девушку спасти любой ценой! Нужна кровь младенца – она будет!

– Обойдёмся, – буркнул под нос императорский целитель Кельвин из команды Маркуса.

– Яд, – коротко бросил он, отпустив заклинание диагноста.

– Ещё не успел разойтись, – подтвердил целитель магов с Зелёного острова.

– Мне накопитель! – скомандовал Кельвин и принялся выводить яд магией через рану.

Джемма погибала, это было понятно даже не целителям. Без крови никакой организма жить не сможет, а она продолжала её терять, так как нельзя было остановить кровотечение и оставить в крови яд. Все застыли в ожидании. Стефан – опытный воин, не раз видевший смертельные раны, сразу понял, что потребуется переливание крови.

– Кельвин, имей в виду, я дам кровь, как только выведите яд.

– Понял, я уже заканчиваю, сейчас перенесём княжну в юрту целителей.

Марселу и Рэдмона позвал Игнаций, и они отошли к королю. Сейчас помочь Джемме они не могли ничем, но горячо переживали за княжну. Леон и Малика, видя уходящих супругов, поспешили за ними. Леон не мог оставить Рэдмона, а Малика – Леона.

– Рэдмон, Леон, отведите женщин в нашу ложу и усильте охрану. Объедините силы с командой Маркуса, сейчас не время для разногласий.

– Понял, – коротко ответил принц, – я уже разговаривал с Маркусом, он согласен объединить наши отряды и сообщил отцу об обстановке.

– Стефан тоже присоединится к вам, как только минует угроза Джемме. Наш отряд не такой большой, но вооружение не уступает имперскому. У князя отряда нет, но он и сам отличный воин и будет на нашей стороне. Сейчас князь разговаривает с ханом. Думаю, окончательно ссорится, и я понимаю его: случай с Джеммой непростителен!

– Ты веришь, что Кельвин сумеет вернуть её? – невольно воскликнула Марсела.

– Я верю. Девочке предстоит долгая жизнь и никакая враждебная рука неспособна прервать божественную нить.

??? – распахнула удивлённые глаза Марси.

– Джемма – потомок берегини княжества, так же, как и ты. У каждого народа здесь есть свои берегини.

– Но… моя матушка родилась в Славенции, а стала берегиней империи…, – не понимала Марси.

– Да, Симона родилась в Славенции, но богиня Беатрис выбрала её, потому что у нас одна вера, одна культура. Когда-то был один народ, который распался на родственные ветви, но сохранил общее прошлое.

– Вон что… поэтому Джемма такая…

– Да, в ней, как и в тебе, есть божественная искра, и этим она отличается от обычных девушек. Может быть поэтому вы и подружились. Но поспешите! Сегодня главные бои, жаль, что пройдут почти ночью из-за этого трагического случая. Однако их нельзя отменить и перенести несмотря ни на что.

***

– Куда так торопишься, Зиля? Совсем страх потеряла?

– А-а, это ты, Акчай, – Гюзель приостановилась.

Она быстро сообразила сбежать с арены, пока все кинулись спасать эту белобрысую княжну. Но уйти с поля совсем оказалось сложно. Оно было окружено полностью вооружёнными нукерами хана и теперь после его приказа, никто не выпустил бы её за пределы состязаний ни за какие посулы.

– Чего встал на пути? Лучше помоги укрыться, а потом я исчезну и меня никто не найдёт.

– Ну, нет, дорогая, – зло ощерился тайджин крепко удерживая жену за руку. – Ты уже так подставила меня, что никакие твои прошлые заслуги не перекроют твоего предательства.

– Я не предавала тебя! Я тебя люблю! – запальчиво выкрикнула Гюзель.

– Очень сомневаюсь теперь в этом, – медленно произнёс Акчай. – Отец отдал приказ о твоём аресте, тебя ищут, но только я знал, где ты можешь прятаться и угадал, – обвёл он взглядом юрту знахарки. – Пойдём. Зиля, пора отвечать за свои поступки.

– Но, Акчай! – в отчаянии женщина бросилась мужу в ноги. – Ты же любил меня! Мы любили друг друга! Спаси меня ради нашей любви!

– Не преувеличивай, Зиля. Я вынужден был взять тебя в юрту по традиции.

– Вынужден был? – шёпотом переспросила степнячка. – Вынужден был?! – визгливо выкрикнула она. – Ну и грых с тобой!

Девушка задрала полог юрты и выметнулась в ночную мглу. Ненадолго. Через пару минут тайджин услышал её резкие вопли, и его нукеры вернули беглянку на место.

– Смирись, Гюзель, ты нарушила слишком много наших обычаев, опозорила хана и оскорбила предков попыткой убийства. Такое не прощается. Где Тукай?

– А я почём знаю? – ощерилась Гюзель. – Ищите!

– Оюл, девицу найти! Обшарьте юрту её тётки и юрту шамана. Всё надо успеть сделать до полуночи. Иначе духи предков не простят нас. Наказание должно быть совершено в день преступления и ни минутой позже. Иначе, отвечать перед предками будут не только преступницы, но и весь род.

– Мы помним, тайджин. Тукай будет найдена, весь род уже на ногах.

– Стеречь обеих как опасных врагов! У меня сейчас начнутся бои и нельзя, чтобы духи злились на меня.

Акчай цыкнул, досадуя на бабскую глупость. Самый лучший праздник степи был испорчен грязным скандалом. И скандал этот устроили его бабы! Не дай предки, до войны недалеко, а воевать сейчас степь не готова. Но отец, кажется, не понимает, на что его толкают маги Зелёного острова. А стоит хорошенько подумать, против кого они собираются воевать.

Ведь на помощь империи сразу придёт Славенция из-за принцессы. А вместе со Славенцией – княжество из-за Джеммы. А Славенция – очень мощное государство, как бы король Игнаций не пытался скрывать свои силы. Акчай сам был у него в гостях после имперского отбора, и сам видел большие людные города, ровные гладкие дороги, машины, порты и корабли. Не-ет, будет большой глупостью иметь во врагах это государство. И княжество с его рудниками. Кажется, отец плохо рассчитал в этот раз.

Отправив бывшую жену с охраной, Акчай вернулся на арену. Обстановка там немного успокоилась и уже ничто не напоминало о покушении на княжну.

Теперь костры горели по всему периметру поля, освещая оба ковра. Это было красиво и одновременно тревожно: тёмная ночь, звёздное небо, высокое пламя костров и мерный глухой звук барабанов. Главная битва года приближалась.

Акчай не волновался. Он знал, что останется победителем в этот год и, может быть, в следующие долгие года. Он молод, силён, опытен. Кто ему соперник? Мог бы стать Горгуд, но он сражается за Малику, а Акчай – за Джемму, так что боя между ними не будет. Барабаны умолкли. Время боя настало.

Первым против Акчая вышел молодой кузнец Ирек. Акчай знал его, не соперник. Но он дошёл до финала и, значит, достоин уважения. Пожалуй, Акчай даст ему постоять на арене целых две минуты.

Ирек, набычив голову, сразу после сигнала, двинулся на тайджина. Акчай усмехнулся и даже позволил противнику ухватить себя за пояс. Но долго растягивать бой ему было невыгодно. Акчай неуловимо быстрым движением бросил соперника на землю. Всё! Поклонившись наблюдателям, он отошёл к краю ковра.

На соседнем ковре Горгуд тоже уже уложил противника. Что ж, этого следовало ожидать. Следующие бои прошли также быстро. Пришло время финальных поединков: Горгуд – Леон, Акчай – Стефан. Трибуны насторожились в ожидании жёстких схваток. Да, есть правила, которые нельзя нарушать, но бой может закончиться смертью и это тоже надо учитывать. Это не возбраняется, если правила не нарушены. Барабаны выдали дробь. Трибуны затихли, да так, что стало слышно тяжёлое прерывистое дыхание соперников.

Леон взглядом оценивал противника и признавал, что эту гору мышц уложить на лопатки будет сложно. «Но возможно,» – подбодрил он себя, вспомнив несколько приёмов, которые им показывала Марсела, и которые не противоречили местным правилам. Бросив короткий взгляд на Малику, которая сжав кулачки и вытянувшись в струнку, наблюдала за ними, Леон отбросил все мысли и сосредоточился на бое. Проиграть ему нельзя: Малика на кону.

Горгуд, конечно, гора. Но гора не быстрая, немного неповоротливая. Тормознутая, как говорит Марси. Леон не стал долго собираться. Обойдя друг против друга два круга, соперники одновременно ринулись навстречу и ухватились за пояса. Благо Леон был высок и имел длинные руки, а то и ухватить за пояс соперника через такую тушу не смог бы.

Горгуд сразу попытался оторвать Леона от земли и бросить на ковёр. Не получилось. Степняк разозлился. Глаза его налились кровью и из горла вырвался звериный рёв. Леон и сам почувствовал похожее состояние. Оскалившись, он тоже исторг из себя похожий рык и теперь сам ринулся на соперника. Нельзя делать подсечки, но можно – броски через бедро.

Уперев ноги (кстати, босые) в ковёр, Леон напрягся, собирая силы и волю в кулак, и резко рванул соперника на себя. Горгуд, не ожидая такого финта. Не удержался на ногах и припал на колено. Этого хватило Леону, чтобы довершить бросок и заставить соперника коснуться земли плечом. Но этого ему показалось мало. Леон, как кошка, оседлал степняка и повалил его плашмя, уже точно припечатывая лопатками к ковру, чтобы ни у кого не было сомнений.

Трибуны взревели разочарованно, но спустя мгновение раздались уважительные возгласы. Честная победа всегда ценится. Пошатываясь, Леон вышел с ковра. Казалось, бой был недолгим, но отнял у него все силы. Руки и ноги подрагивали от перенапряжения и не было сил просто стоять. Он завалился на первом ярусе трибун и затих.

Неизвестно откуда рядом оказалась Малика. Молча обтёрла его лицо и тело мягким полотном, поднесла воды и напоила из своих рук, видя, что пальцы Леона подрагивают и не удерживают пиалу. Села рядом с ним и стала молча гладить его волосы, плечи, перебирать пальцы рук. Ничто на свете больше не интересовало девушку. Леон выиграл, отец отдаст её за него замуж. Это закон. Его нельзя нарушить. Малика спокойна. Для неё все трудности закончились. У неё есть муж. Любимый муж.

А Леон испытывал величайшее наслаждение от лёгких трепетных касаний девушки и думал, что другой награды за этот бой ему и не надо.

А между тем схватка Акчая и Стефана ещё не была закончена. Соперники оказались равными по силе и опыту. Оба уже не раз касались коленами земли. Но находили силы встать и продолжить борьбу. Напряжение нарастало. Акчай начал понимать, что этот огромный северянин не уступит, но и ему нельзя уступать. Нельзя. Он тайджин! Наследник хана. Наследник Степи!

Если ни один из противников не уступает, спасением для них может стать время поединка. Оно ограничено и сейчас уже приближалось к концу. Но заканчивать схватку вничью не хотелось. Хотелось победы! Акчай напрягся, взглянул в расплавленные зрачки противника и понял: тот сдохнет, но не уступит.

Взгляд тайджина метнулся в сторону, выхватил в пламени костра отца, напряжённо следящего за схваткой, и Акчай вновь вернулся мыслями на ковёр. Но этого мимолётного отвлечения внимания сопернику хватило, чтобы перехватить инициативу и, наконец, швырнуть Акчая на землю. Нет, не на лопатки, он не коснулся ими ковра, но упал на бок, успел перекатиться и встать… Кажется… Потому что Акчай вдруг вновь осознал себя лежащим на земле и теперь уже точно на лопатках. Позор!