Следующие два месяца Элисон пыталась забыть неприятный разговор с Коулом. Когда он не появился, чтобы снова увидеть ребенка, и не подал о себе никаких вестей, ей почти удалось убедить себя, что не стоит придавать значения его угрозам. Наверняка Коул все обдумал и понял, какое жестокое и бессмысленное дело собирается затеять.
Пора было возвращаться на работу. Элисон попыталась упорядочить свою жизнь. Она перевела Джейми на кормление из бутылочки, переделала всю работу по дому. Потом она наняла женщину, рекомендованную Джоном Колеттом, которая согласилась сидеть с Джейми в течение дня. Миссис Ноулз, женщина среднего возраста, оказалась милой и добродушной. К тому же она с первого взгляда влюбилась в Джейми. И все же, когда настал день выйти на работу, Элисон поймала себя на том, что медлит у шкафа, выбирая одежду, потому что ей не хочется расставаться с сыном.
В клинике у нее возникли новые проблемы. Она не могла сосредоточиться на достаточно долгое время. Раньше, когда Элисон работала, для нее не существовало ничего вокруг. Теперь же она постоянно думала о Джейми. Скучает ли он по ней? Хорошо ли заботится о нем няня?
Тот факт, что доктор Эрл не стал включать ее в график ночных дежурств, не способствовал хорошим отношениям с остальным персоналом. Никто ничего не говорил прямо, но трудно было не заметить неожиданной сдержанности в общении со стороны нового врача, сердитого молчания доктора Хэбершэма и косых взглядов миссис Чэмберс. Это, конечно, было несправедливо. Доктор Эрл часто дежурил сам, чтобы дать остальным возможность отдохнуть в выходные, но Элисон понимала, что так не может продолжаться долго. Надо найти какое-то решение.
Проблем день ото дня становилось все больше. Элисон и раньше была сильно загружена, а сейчас жизнь ее превратилась в настоящий ад. Обычные домашние обязанности — стирка, глажка, походы по магазинам, с которыми она так легко справлялась раньше, теперь легли на нее непосильным бременем. Миссис Ноулз была в восторге от Джейми — Элисон не продержала бы ее на работе ни дня, если бы няня плохо относилась к ребенку, но отказалась заниматься работой по дому.
— Я не домработница, а няня, мисс Вард, — твердо сказала миссис Ноулз. — Стирки и готовки для моего старика мне хватает дома по вечерам. Я буду готовить обед для Джейми и убирать за ним, но это все.
Кроме всего прочего, у Элисон возникло много расходов, о которых она не подумала заранее. Жалованье миссис Ноулз, одноразовые подгузники для Джейми, питание, дополнительное количество стирального порошка — все это грозило в любой момент пробить брешь в ее бюджете. Иногда ей даже хотелось, чтобы Марго предложила ей денег. Она возьмет их — в долг, но возьмет.
Но Марго не предлагала ничего подобного, хотя продолжала заваливать внука дорогими подарками. Когда она купила дочери шелковый пеньюар, подходящий скорее для медового месяца, чем для скромного существования одинокой матери, Элисон заподозрила, что Марго все еще надеется на ее примирение с Коулом. К сожалению, матери не приходило в голову, что лучше помочь дочери деньгами, а гордость мешала Элисон попросить ее об этом. Та же самая гордость не позволяла ей предъявить к оплате чеки, которые присылал каждый месяц Коул.
Бывали дни, когда Элисон казалось, что она не выдержит всего этого. Но когда Джейми хлопал ее по щекам своими пухленькими ручонками, улыбался ей своей неотразимой улыбкой, она, забыв об усталости, начинала кружить его по комнате, радуясь счастливому гуканью.
Элисон втайне надеялась, что Марго хоть раз придет в голову предложить посидеть с ребенком, чтобы дочь могла сходить по магазинам без него. Но этого не происходило. Марго осыпала внука комплиментами, покупала ему одежду, которая больше подошла бы какому-нибудь маленькому лорду, но никогда не проводила в доме дочери достаточно времени, чтобы от нее можно было добиться хоть какой-то помощи.
Неудивительно, что единственной опорой Элисон в эти трудные дни стала Джинни Колетт. В субботу утром она часто врывалась в жилище подруги, забирала с собой Джейми и дневную норму подгузников и питания, заявляла, что ей хочется снова иметь в доме маленького, и приносила мальчика обратно только вечером.
Элисон радовалась этим моментам, когда можно было спокойно заняться хозяйством, но в душе укоряла себя за то, что злоупотребляет дружбой Джинни.
Проблемы ее не исчерпывались усталостью, нехваткой денег и времени. По-прежнему существовала угроза, что Коул подаст на нее в суд, добиваясь опекунства над сыном. Элисон часто думала об этом, постоянно боялась этого. Она не могла обсудить это ни с Джинни, ни с матерью, потому что заговорить об этом означало поверить в реальность того, что у нее могут отнять Джейми.
Однажды она даже набрала номер известного в городе адвоката, у которого была бирманская кошка, но положила трубку до того, как ее успели поднять на другом конце провода. Вдруг адвокат скажет ей, что она беспокоится не напрасно? Что Джейми действительно могут передать Коулу? Нет, уж лучше не знать ответа на этот вопрос. Лучше справляться день ото дня с мелкими неприятностями и стараться не думать о крупных.
Но страшная угроза превратилась вдруг в реальность. Несмотря на предупреждение Коула, Элисон никак не ожидала того, что произошло в одно субботнее утро, когда они с Джинни пили кофе. Раздался звонок в дверь, и стоявший на пороге мужчина вручил ей повестку, предписывавшую явиться в канцелярию судьи Мэттью Ландау по делу об опекунстве над несовершеннолетним Джейми Бардом.
Держа бумагу дрожащими руками, Элисон перечитывала написанное. Обеспокоенная выражением лица подруги, Джинни забрала у нее повестку. От лица ее отхлынула кровь, когда до Джинни дошел смысл написанного, но совет ее, как всегда, был спокойным и практичным.
— Тебе понадобится хороший адвокат, — сказала она.
Элисон смотрела на нее с выражением отчаяния.
— У меня нет денег платить адвокатам, а вот Коул может позволить себя нанять самых лучших. О, Джинни, что мне делать?
— Ну, для начала взять себя в руки. А потом ты наверняка придумаешь, где взять денег на адвоката. Начни с матери и отчима. Сейчас не время для гордости. Пойди к ним и попроси о помощи. Ты знаешь, я бы дала тебе деньги, если бы они у меня были, но… — Джинни пожала плечами, в глазах ее застыло беспокойство.
Элисон молча кивнула. Оставалось только обратиться к матери. После стольких лет независимости было обидно просить Марго о деньгах.
Джейми проснулся в своей колыбельке, Элисон взяла его на руки. Мальчик улыбнулся и радостно заворковал, и Элисон тут же поняла, что перед лицом нависшей над ними угрозы не может быть и речи ни о какой гордости.
— Я поговорю с Марго, — твердо сказала она.
Когда экономка провела Элисон в спальню матери, Марго лежала на огромной кровати, похожая на сонного котенка. Судя по подносу, стоявшему у ее локтя, она только что закончила завтракать, но даже в этот ранний час макияж ее выглядел безукоризненно и она была одета в один из своих шикарных «домашних» пеньюаров.
Элисон наклонилась, чтобы поцеловать мать, борясь со жгучим желанием развернуться и убежать. Опасаясь, что ей не хватит мужества исполнить задуманное, она сразу перешла к делу. Ночью она в деталях продумала предстоящий разговор.
Когда до Марго дошел смысл сказанного, губы ее вдруг задрожали, а глаза наполнились слезами.
— Элисон, дорогая, ты же знаешь — я готова сделать для тебя все. Но у меня нет денег. Филипп никогда не дает мне наличных. Он выделяет мне определенную сумму на расходы и никогда не ворчит, сколько бы я ни тратила, но все счета подписывает и оплачивает сам. Он… не очень доверяет мне, когда дело касается денег. Я попрошу его одолжить тебе денег, но не уверена, что он согласится. Филипп не верит в займы для родственников и друзей. Он часто говорил об этом. К тому же — не хотела тебе говорить, — но Филипп ревнует меня к тебе и Джейми. Поэтому я ни разу не предложила тебе посидеть с мальчиком и всегда прихожу ненадолго. Я не хотела, чтобы ты узнала об этом, но теперь ты все понимаешь…
— Почему же ты ничего не говорила мне, Марго? А я думала…
— Я знаю, что ты думала. О, Филипп очень щедр, но он настаивает на том, чтобы самому платить по счетам. Я ничего не говорила тебе, потому что мне просто было стыдно. Ты такая независимая. Мне казалось, я услышу от тебя лекцию о том, что надо быть хозяйкой собственной жизни. Я ведь не такая, как ты, Элисон. Мне всегда нужен кто-то, кто позаботился бы обо мне. Когда Филипп согласился поселиться в Санта-Терезе, я обещала, что он будет для меня на первом месте. Мне так хотелось быть поближе к тебе, но Филипп ведь мой муж.
В конце концов Элисон пришлось утешать мать, говорить ей, что ее финансовое положение не так уж безнадежно, что она постарается справиться. У нее созрела твердая решимость никогда больше не попадать в зависимость ни от одного мужчины. Она найдет способ победить Коула, даже если для этого придется сделать что-то куда более неприятное, чем просто попросить Марго о деньгах.
Она вышла из дома матери и забралась в машину. Элисон запретила себе плакать, но глаза ее горели от подступивших слез.
Она нашла доктора Эрла в клинике, перед стопкой бумаг, которые он мрачно разглядывал. Когда Элисон извинилась, что прерывает его работу, доктор Эрл презрительно фыркнул.
— Миссис Чэмберс требует, чтобы я подписал все это сегодня, так что к черту воскресный гольф. — Открыв ящик, он засунул туда бумаги и с шумом захлопнул его. — К черту всю эту дребедень и саму миссис Чэмберс. — Он встал и подвинул Элисон стул. — Так в чем же дело? Когда у вас такое выражение лица, я знаю: что-то случилось. Чем могу помочь?
Элисон рассказала ему об угрозах Коула, о вызове в суд, о том, что ей нужна помощь адвоката. Увидев, как потемнели глаза доктора Эрла и выступил вперед подбородок, она поняла, что можно не сомневаться, на чью сторону встанет ее шеф.
— Так, значит, Коул отец ребенка. Не могу сказать, что я удивлен. Видно было, что между вами вспыхнула искра, когда я представил вас друг другу. Но этот иск об опекунстве — какая чушь. Может быть, мои взгляды старомодны, но я считаю, что ребенку прежде всего нужна мать. Даже не верится, что это сделал Коул, который всегда с таким пониманием относился к собственной матери. Никогда не сказал о ней дурного снова, хотя знал, что она всего-навсего несчастная потаскушка.
— Так вы знали Коула еще мальчиком?
— Конечно. Он часто помогал мне с собаками, чистил клетки и боксы. Хотел стать ветеринаром — разве он не говорил вам об этом? Просто сходил с ума по животным. Я подарил ему щенка, но его мать, дождавшись, пока Коул уйдет в школу, утопила беднягу. С тех пор Коул больше не приходил. Наверное, это и отвратило его от домашних любимцев.
Неимоверным усилием воли Элисон запретила себе жалеть Коула. Она показала доктору Эрлу вызов в суд.
— Плохо, что дело попало к этому ослу Мэту Ландау, — сказал доктор. — Он настоящий женоненавистник. Умный адвокат может запросто сыграть на его предубеждении. Такое уже бывало. Вам тоже нужен хороший защитник. Я бы рекомендовал Конрада Биллингза. Вы знакомы с ним, и он очень приятный человек.
— Я уже думала о нем, но…
— Но вы беспокоитесь о деньгах. Вы правильно сделали, Элисон, что обратились ко мне. Я дам вам в долг на хороших условиях. Без процентов. Вернете, когда сможете.
У Элисон в горле стоял ком. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла говорить нормально.
— Я верну вам все как можно скорее.
Элисон задумалась, не стоит ли объяснить, почему она не могла взять взаймы у матери. Но не стоило выдавать секреты Марго.
— Большое вам спасибо, — добавила Элисон.
— Не стоит благодарности. Я сделал бы то же самое для любого из моих друзей, — он откинулся на спинку стула, задумчиво барабаня пальцами по столу. До Элисон дошло вдруг, что в последнее время возраст доктора Эрла становился все заметнее. Появились новые морщины на лице, мешки под глазами. Элисон виновато подумала о том, что на нем наверняка сказывается дополнительная нагрузка, которую он взял на себя ради нее. В своем эгоистичном порыве завести ребенка она совершенно не подумала, как отразится это на жизни других людей. Но разве можно было жалеть обо всем этом, вспоминая о Джейми. Чем была бы ее жизнь без этого малыша?
Размышления ее прервал голос доктора Эрла.
— Элисон, а вы не рассматривали альтернативы долгому и изнурительному судебному процессу? Ведь существует очень простое решение этой проблемы.
— О каком решении вы говорите?
— О браке.
— О браке? С кем?
— С Коулом. Вы же говорили, что он предлагал жениться на вас, когда узнал о вашей беременности. Почему не принять его предложение? Это гарантирует ваше опекунство над мальчиком.
— Я никогда не выйду за него замуж. После всего, что он мне наговорил… к тому же сомневаюсь, что его предложение по-прежнему в силе.
— Тогда как насчет того, чтобы выйти замуж за кого-нибудь другого? Если у вас будет муж, отец для вашего ребенка, это выбьет почву из-под иска Коула.
— Но я не хочу никакого мужа!
— Существуют ведь, знаете ли, браки по расчету, для удобства обеих сторон. Какой-нибудь не совсем здоровый мужчина, скажем, вдовец, слишком старый и усталый, чтобы гоняться за вами по дому, и который, если подтвердится диагноз врачей, перейдет в скором времени в мир иной.
Элисон изумленно смотрела на доктора Эрла. Неужели он говорит о себе?
— Вы не можете… вы просто шутите?
— Нет, я не шучу. Я делаю вам предложение.
— Но как давно вы… — она не могла договорить свой вопрос.
— Как давно я знаю о своем диагнозе? Или сколько мне осталось? Ну что ж, знаю я обо всем год или около того. А протяну года два-три. У меня болезнь Брайта, так что состариться и стать совсем дряхлым я не успею.
Жгучая печаль волной захлестнула Элисон, но она подавила ее усилием воли. Доктор Эрл не хотел от нее жалости.
— Спасибо за ваше предложение, доктор Эрл, — сказала она. — Но я не могу поступить с вами подобным образом. Это повредит вашей репутации и будет неправильно по ряду других причин. Хотя брак не для меня, я свято верю в дружбу и доверие между мужчиной и женщиной. Я с радостью приму от вас деньги в долг, потому что знаю, что смогу вернуть их однажды, но выходить за вас замуж ради собственного удобства — нет, я не могу так поступить.
— Может быть, вы передумаете, если я скажу, что буду счастлив, когда вы с малышом осветите собой мавзолей, который я называю своим домом?
Элисон с улыбкой покачала головой, а доктор Эрл тяжело вздохнул.
— Что ж, уважаю ваше решение. Я позвоню Биллингзу и договорюсь о встрече. Чем скорее он вникнет в курс дела, тем лучше.
Доктор Эрл добавил, что Конрад Биллингз — один из лучших юристов страны, и Элисон смогла оценить это во время встречи, которая состоялась два дня спустя. Она безо всякого стеснения рассказывала ему о весьма личных вещах, о которых неловко было рассказывать даже Джинни.
Единственное, о чем она не стала упоминать, — это о собственных противоречивых чувствах, о постыдном физическом влечении к Коулу, которое продолжало преследовать ее даже теперь. О том, как часто приходилось напоминать себе, как она его ненавидит.
Когда Элисон закончила свой рассказ, наступила пауза. Мистер Биллингз был худощавым мужчиной с испещренным морщинами лицом и носом, немного напоминавшим птичий клюв. Поджав губы, он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Теперь он напоминал Элисон сонного воробья. Наконец адвокат тяжело вздохнул, и Элисон обняла себя за плечи, сознавая, что вряд ли ей понравится то, что он сейчас скажет.
— Должен прямо заявить вам, мисс Вард, — начал Биллингз, — что практика судопроизводства претерпела сильные изменения. Лет десять назад ребенка почти всегда оставляли матери, кроме тех случаев, когда она вела криминальный образ жизни или преступно пренебрегала материнскими обязанностями. Но сейчас взгляды на подобные вещи изменились. В некоторых случаях суд решает, что ребенку будет лучше с отцом. Коул Гамильтон наверняка будет давить на то, что в силу специфических требований вашей профессии он сможет уделять сыну гораздо больше времени, чем вы. То, что у вас родился мальчик, также будет ему на руку. Судья Ландау, как бы это сказать, немного старомоден и вполне может решить, что отец необходим юному джентльмену куда больше, чем мать.
— Разве можно поручать одному человеку принятие столь важных решений? А как насчет более высоких судов?
— О, конечно, всегда можно подать апелляцию. Но закон обычно на стороне первого решения. Высшие суды предпочитают не вмешиваться, если только не существует серьезная причина изменить решение. И еще есть денежный фактор. Судопроизводство стоит дорого, а этот Гамильтон, как я понимаю, человек не бедный. Хотелось бы обнадежить вас, но не хочу делать этого понапрасну.
Элисон смотрела на адвоката почти с отчаянием. До этого момента мысли ее были сосредоточены на попытках добыть денег, на том, что именно она скажет судье, как будет доказывать, что она хорошая мать. Но до ее сознания как-то не доходило в полной мере, что Коул действительно может отобрать у нее Джейми. Теперь же все у нее внутри похолодело и стало вдруг тяжело дышать.
Мистер Биллингз прочистил горло.
— Вам надо запастись доказательствами, мисс Вард. Например, вы абсолютно уверены, что отец вашего Джейми именно Коул Гамильтон? У вас нет возможности объявить, что ребенок не от него?
— У меня никого больше не было, — покачала головой Элисон.
— Но ведь Гамильтон не может быть уверен в этом. Вы могли вступить в связь позже, после разрыва с ним. Ведь, как я понял, вы провели вместе всего несколько дней.
— То есть, по-вашему, я должна отрицать, что Коул — отец Джейми? Но ведь это будет ложью.
— Нет, если такая возможность действительно существует. А об этом можете знать только вы. В этом случае мистеру Гамильтону придется доказывать, что это неправда. Вы ведь никогда не были за ним замужем. Это очень важно. Вот если бы он был женат на вас, его все равно объявили бы законным отцом ребенка.
Элисон закусила губу, внимательно глядя на Биллингза. Он говорил очень осторожно, но все же подсказал ей выход. Если поклясться, что после Коула Гамильтона у нее был роман с другим мужчиной, — поможет ли это сохранить Джейми?
— Но существуют анализы крови, не так ли? Коул без труда сможет доказать, что отец Джейми именно он.
— Эти анализы могут только доказать, что мужчина не является отцом. Но ребенок может унаследовать тип крови матери, и тогда отцом его теоретически может быть любой.
Элисон молча обдумывала его слова. Трудно было устоять перед искушением. Так легко изобрести себе еще одного любовника — и с этим делом будет покончено.
Но она медленно покачала головой.
— Я не могу этого сделать. И не только потому, что это безнравственно. Джейми имеет право знать, кто его отец.
Она ожидала, что мистер Биллингз нахмурится, но вместо этого лицо его расплылось в добродушной улыбке.
— Ну ладно, я посмотрю, что можно сделать с тем, что мы имеем. На вашей стороне традиция, а это очень сильный довод в решении юридических споров. Однако даже если дело решится в вашу пользу, вы должны быть готовы к тому, что придется предоставить мистеру Гамильтону право общаться с ребенком. Это решается в таких случаях почти автоматически.
— Понимаю. Что ж, это справедливо. И потом, Джейми нужен мужчина, чтобы… стараться стать на него похожим. — Ей пришла вдруг в голову любопытная мысль. — Если Коул отзовет этот иск, я готова предоставить ему неограниченную возможность общаться с сыном.
— Что ж, попробуем. Может быть, Гамильтон добивается именно этого, и все проблемы решатся довольно просто.
Но ничего не получилось. Через несколько дней мистер Биллингз сообщил Элисон, что Коул отказался от ее предложения и намерен отстаивать право на опекунство над сыном.