Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома

Глава 10. Охота на ведьм

Кристиан некоторое время молчал. С недобрым прищуром смотрел на больную.

А мадам Эванс выжидательно смотрела на него.

Словно морщинистая черепаха, выглядывающая из панциря.

— Я вынужден вам отказать, — сказал, наконец, Кристиан.

Шумный вздох вырвался из груди старухи.

— Что? Что? — повторяла она, будто не понимая, о чем идет речь.

— Я отказываю вам, — повторил Кристиан.

— Да как вы…

Слово «смеете» застряло в ее горле. Она просто не смогла его произнести, подавившись негодованием и яростью.

«Да как он смеет!»

— Меня, разумеется, ничто не скомпрометирует, — продолжил Кристиан, пристально разглядывая свою собеседницу. — Потому что никто не посмеет и рта раскрыть, чтобы осудить мое поведение и моих гостей. Мое положение слишком высоко для этого… как и для того, чтобы вы воспользовались моим гостеприимством.

— Что?! Что?!

— Я не та персона, — снисходительно продолжил Кристиан, — к которой можно запросто напроситься на ночлег. — Я сочувствую вашему горю, но у меня не приют. Не ночлежка. И не пансионат для благородных девиц.

Лицо старухи налилось темной кровью. Казалось, еще миг — и ее удар хватит.

— Да, да, — продолжал Кристиан как можно мягче. — Особенно последнее. Не пансионат для благородных девиц. Вашим юным и невинным дочерям отнюдь не место в доме холостого мужчины, ведущего… активный образ жизни. У меня бывают друзья. Много друзей. Они, случается, засиживаются за полночь. Шумят, играют в карты. Случается, и выпивают. Как вы представляете присутствие ваших дочерей в такой компании? Их общество может быть… истолковано превратно.

Глаза Кристиана смеялись.

Он не произнес ни единого оскорбления, но слово «проститутки» так и витало в воздухе.

— Да как вы смеете! — взорвалась старуха. — Ваши намеки…

— Вот видите, даже вы их поняли. А посторонние люди истолкуют точно так же. И даже хуже.

— Ну, знаете! — кипела от негодования старуха. — Вы могли бы воздержаться на время от своего разгульного образа жизни! Есть же предел распущенности! Из уважения к нам вы обязаны оставить свои развлечения!

Брови Кристиана удивленно взлетели вверх.

— Извините?.. — вежливо переспросил он.

— Есть время для праздного образа жизни, — гневно выкрикнула мадам Эванс, — а есть и для благих дел! Приютив несчастных девочек, вы могли бы оставить свои увеселения и вести себя скромнее и приличнее!

На подобное нахальство Кристиан не нашел что ответить.

Он был так изумлен, что просто молча смотрел на старуху. Будто она была не человеком, а говорящим камнем.

— Ваш отец был высокого мнения о моем муже! — кипятилась та. — И ради их многолетней дружбы вы могли бы и сами, без моих просьб, озаботиться нашей судьбой! Подумать только! Мы остались без крыши над головой, а вы над нами насмехаетесь! Какое циничное нахальство!

Кристиан весьма непочтительно рассмеялся.

— Ну, надо было догадаться, что эти глупые письма — это ваша идея, — произнес он насмешливо.

— Глупые?!

— А вы рассчитывали, что я поверю, что за пару дней в местной гостинице вы подхватили все болезни, включая чуму и оспу?.. Нет, мадам. Я отказываю вам не только потому, что ваше пребывание в моем доме неуместно. Я отказываю вам потому, что не желаю видеть вас у себя.

— Что?!

— Вы склонны ко лжи, шантажу и прочим порочным способам добиваться желаемого, — продолжил Кристиан беспечно. — А я предпочитаю не связываться с людьми, которые ведут себя как мелкие жулики.

— Да как вы смеете!.. Я никогда не лгала!..

— То есть, ваши крики об оспе и тифе — это правда? Тогда вам тем более нечего делать у меня, — быстро прервал ее гневные вопли Кристиан. Он поднялся, одернул ладно сидящий на нем костюм, щелчком сбил с рукава невидимую пушинку. — Я нахожу ваши притязание непомерной наглостью, мадам. Не вам указывать мне, как проводить время. Не вам распоряжаться порядками в моем доме. Не забывайте свое место. Вы — всего лишь жена богатого человека. Не аристократка. Не леди. И никогда ею уж не станете. Да вы даже понятия не имеете, что значит быт аристократкой. Ваш муж завоевал расположение знатных людей благодаря своему благородному сердцу. Но даже он не стал нам равным. Вы же ведете себя как базарная торговка. И желаете уважения?

— Да я вас…

Старуху трясло мелкой дрожью.

Но Кристиан лишь усмехался, глядя на нее.

Его яркие синие глаза искрились издевкой.

— Не трудитесь, не тратьте на меня свой яд, — посмеиваясь, произнес Кристиан. — Руки у вас коротки. Вы даже в карман мне их не запустите. И уж тем более, — он усмехнулся совершено неприлично, — не наведете свои порядки под моим одеялом. Вы же к этому стремитесь?

— Ваши мерзкие намеки оскорбительны! Сию же минуту извинитесь!

— Я вас насквозь вижу. Ваш дом цел, вы достаточно богаты, чтоб арендовать себе другое поместье. Но проситесь ко мне на постой с таким упорством, словно у меня гостиница. Да еще и не одна, с дочерьми. Но вам не удастся выгодно пристроить ни одну из ваших девиц. Да и невестой я уже обзавелся.

— Невестой!.. — выкрикнула мадам Эванс. Кристиан развел руками.

— Уж извините, — произнес он кротко. — Забыл перед вами отчитаться. Что, немного порушил ваши матримониальные планы? Но эта особа более благородного происхождения, чем вы.

Старуха дрожала мелкой дрожью.

Зрачки в ее глазах превратились в черные точки.

И вдруг накатило неуемное желание укусить себя за руку, чтобы как-то заглушить боль сгорающей души…

— Вы выглядели бы более прилично, если б по-деловому и просто предложили мне жениться на одной из ваших дочерей, — продолжил Кристиан, пристально всматриваясь в ее глаза. — Ваше стремление на вершину мира понятно, хоть и неприятно. Но ваши интриги…

Он покачал головой.

— Мне кажется, от вас пахнет кровью, — вдруг произнес он, быстро и страшно.

Мадам Эванс даже вскрикнула от неожиданности.

Потому что замечание молодого герцога относилось не к ее ранам.

Она поняла это. Шкурой почувствовала опасность.

Ей показалось, что синие глаза герцога заглянули ей в самую душу. Во мрак, в котором прятались ее монстры, питающиеся чужой болью.

Его синие глаза… это не просто цвет. Это словно волшебный артефакт. Словно магические сапфиры, амулеты ведьм…

Что он там говорил о том, что она не знает, каково это — быть аристократом?

Не в том ли дело?

Он как-то странно усмехался, когда говорил это.

Что за сила течет в его жилах?!

— Еще бы от меня не пахло кровью! — мадам Эванс очень быстро взяла себя в руки. Когда веяло настоящей опасностью, она быстро приходила в себя от потрясений. — Я ведь ранена! Обожжена!

— Не-ет, — протянул молодой герцог, все так же пристально всматриваясь в ее лицо. И мадам Эванс вдруг на миг ощутила себя на плахе. Под инструментом палача, которым он сейчас вырежет из нее признание. — Вы же поняли, о чем я говорю. И, кажется, я не ошибся.

— Не понимаю, о чем речь! — взвизгнула мадам Эванс.

Она тряхнула головой. Зрительный контакт с Кристианом был разорван, и госпожа Зина ощутила неимоверное облегчение.

Как будто ей удалось вырваться из ловушки.

Кристиан недовольно поморщился. Даже фыркнул, как кот, упустивший из когтей мышь.

— Ладно, — проговорил он с явным усилием. — Об этом мы поговорим позже. А пока разрешите откланяться. И да — не пытайтесь строить козни за моей спиной!

Странная проницательность молодого герцога сильно взволновала мадам Зина.

После его ухода она даже подскочила на ноги и забегала по комнате, словно у нее ничего и не болело.

— Ну что, мам?! — дочери появились на пороге ее спальни сразу, как только двери за Кристианом закрылись. — Он пригласил нас? Пригласил?

— В тюремные застенки! — яростно выдохнула мадам Зина, сжимая кулаки так, что на свежих ожогах полопалась кожа, и сукровица пропитала бинты.

— Что, что он сказал? — не унимались дочери.

Но мадам Зина сейчас было не до них.

Она чуяла серьезную опасность.

— От герцога надо избавиться, — шептала она, как в бреду, тяжело ступая по комнате и волоча сломанную ногу. Даже боль не отрезвляла ее. Ах, если б можно было убежать от опасности! Зина бы убежала. Но куда?..

— За одним и невесту его… паршивый мальчишка! Как он смел меня унижать?! Как он смел угрожать мне?! Я ему покажу… я ему устрою…

Мадам Зина перестала хромать, замерла. И со стоном оперлась руками о стол.

— Ну, что?! — не унимались дочери.

— Вагана мне позовите, — задушенным голосом произнесла она, наконец. — Скажите, что я отдам ему приданое Эрики.

— Но мама! — изумленно и со слезами воскликнула одна из девушек. — Ты сама говорила, что денег у нас нет! А ты собираешься…

— Молчать! — рявкнула мадам Эванс. — Обещать не значит отдать! Да живее поворачивайтесь! Не то поздно будет! Мне срочно нужно, чтобы он кое-что сделал для меня! Ну?!

***

Юджин Ваган явился к мадам Эванс слишком быстро. Так быстро, будто все это время ошивался у нее под дверями и только и ждал, что его позовут.

И свой визит он начал с колкостей.

— Однако, вы очень наглая, мадам Эванс, — грубо заявил он, появившись на пороге ее комнаты. — Исполнять свои обязательства вы не спешите. Зато как только вам что-то понадобилось, вы тотчас зовете меня. И думаете, что я побегу исполнять ваши приказы?

— Побежите, — так же без обиняков ответила мадам Эванс. — За деньги вы побежите с такой скоростью, что и скаковой лошади за вами не угнаться.

Юджин усмехнулся.

— Вы уже сулили мне денег. И где же они?

Старуха, ругнувшись, вытащила из-под полушки увесистый кошелек и кинула его Юджину.

Тот с ловкостью поймал его. Взвесил на руке и присвистнул.

— Тяжелый, — весело сказал он. — Неужели раскошелились на серебро?

Старуха желчно сморщилась.

— Золото! — рявкнула она. — Но за эти деньги я с вас три шкуры спущу!

Юджин пожал плечами. Спрятал кошелек за пазуху.

— Не спустите, — снисходительно ответил он. — Я уже сделал вам одолжение. А вы за него не расплатились. Так что это слегка опоздавшее вознаграждение…

— Даже не думай, — перебила его старуха, усмехнувшись. — Посмеешь обмануть меня — и я всем расскажу, что ты изнасиловал Эрику. Я буду плакать, заламывать руки и говорить, что зря тебе верила. Буду каяться и вымаливать у нее прощения. На разбирательствах она, конечно, подтвердит это. И угадай, что законник с тобой сделает?

У Юджина лицо вытянулось.

— Это шантаж, — зло вымолвил он.

Старуха кивнула.

— А ты как думал? — спокойно ответила она. — Чтобы властвовать надо всеми, надо держать в кулаке поводки от вас ото всех. Но к делу. Ты должен будешь проследить за чертовым мальчишкой-герцогом…

— Следить за герцогом?! Вы с ума сошли?!

— Я не сошла с ума! — окрысилась старуха. — Но он должен ответить мне по заслугам!

—Что он вам сделал?

— Он посмел унизить меня!

— Он может вытереть о вас ноги, и ничего ему за это не будет.

Старуха заскрежетала зубами от ненависти.

— Я не прощаю своим обидчикам ничего! — рявкнула она.

— Ну, уж нет! Тягаться с герцогом дураков нет! Возьмите обратно свои деньги!

— Глупец! — вспылила мадам Зина. — От тебя только и нужно, чтоб ты узнал, кто его невеста. Мне нужно кое-что сказать этой девушке…

— Невеста? У него невеста есть? — удивился Юджин. — Довольно крупное событие. И странно, что в городе об этом помалкивают. Да и с девушками он не встречается.

— Все-то вы знаете!..

— Герцог только приехал. Поэтому все внимание к нему приковано. Он весь на виду! Каждый его шаг известен!

Юджин вдруг осекся и замолчал.

— Что? — тут же насторожилась старуха. — Вы что-то знаете? Говорите!

— Я видел герцога, — промямлил Юджин, — у Эрики…

— У Эрики?! — вскричала мадам Эванс. — Да она давно должна заболеть и помереть! Да и герцог не может ею заинтересоваться, нет! Грязной нищенкой с ублюдком на руках? Нет! Только не это!

Юджин виновато закряхтел.

— Что?! Вы как-то помогли ей выжить?! Неужто у вас отцовские чувства взыграли, и вы взяли у нее ребенка?!

— Ну вот еще, — привычно оскорбился Юджин. — Ребенок, нагулянный неизвестно от кого…

— Мне-то можете не врать, — огрызнулась старуха, — это совершенно точно ваш сын! У меня тут что, бордель, по-вашему? Кроме вас у Эрики никого не было! Так вы прекратите мычать и ответите, что вы натворили?

— Это не я, а законник! Он принудил меня платить алименты! — взвизгнул Юджин. — Она живет на мои деньги! И, говорят, неплохо живет! Кажется, собирается восстанавливать дом…

— Восстанавливать дом?! Да черт вас дери! А не могли бы вы не платить ей ни гроша?! Хоть раз в жизни будьте мужчиной и игнорируйте ее жалкие притязания!

— Я мог бы. Но тогда законник прострелит мне ногу. А потом вторую. А потом…

— Чертов старикашка этот законник! — взвилась мадам Эванс. — Как же он мешает мне… Ну, хорошо. Значит, убьём двух зайцев разом. Вы же хотите избавиться от этой наглой вымогательницы?

— Я не собираюсь спорить с законником!

— Вам и не надо. Просто пустите слух в городе, что это она подожгла мой дом. Я лишь немного вам помогу. А люди все сделают сами.

Юджин промолчал. Вид у него был смущенный.

— Ну, что?! Неужто и это слишком сложно для вас?! — разозлилась мадам Эванс.

— Вы хотите, — осторожно произнес Юджин, — чтобы ее толпа растерзала?

— И что же? — холодно произнесла старуха. — И поделом ей будет.

— Не слишком ли это жестоко?

— Хотите платить всю жизнь алименты? — едко спросила старуха.

— Но погодите, — промямлил Юджин. — А с ребенком что станет?..

— Помрет вскоре, — ворчливо ответила старуха. — Да к чему эти разговоры?! Вы денег хотите или нет? Так идите и исполняйте то, что велено!

***

— Это неприлично, — вздохнула я тяжело, выслушав предложение Кристиана. — Я не могу принять ваше предложение. Вы же понимаете. Мне не во что одеться. А если я явлюсь с вами куда-то в людное место, все подумают…

Я осеклась.

Применять к себе слово «проститутка» совсем не хотелось.

— Я буду выглядеть нелепо, — закончила я свою мысль.

— Ну, тогда, может, нам прогуляться до полей синецветов? — весело спросил Кристиан. — Эти цветы, знаете, непритязательны. Им все равно, как вы одеты. Они подарят вам свою красоту аромат просто так.

Кристиан стоял так близко…

Смотрел на меня и улыбался так светло, что сердце мое зашлось.

Именно в эту весну и в это лето с Эрикой и должны были происходить эти прекрасные вещи, которые предшествуют любви!

Свидания. Встречи с красивыми молодыми людьми. Тайные взгляды. Прогулки по полям синецветов, так похожих на лаванду.

И, вероятно, отец планировал и знакомство Эрики с Кристианом. Оно было просто неизбежно.

— Но я не могу оставить тут Итана одного, — отчаянно шепнула я, умоляюще вглядываясь в глаза Кристиана. Словно умоляя — ну, придумай же что-нибудь! — Ивонна и наши девушки-помощницы заняты работой, им некогда возиться с младенцем. Да и Рози…

Кристиан рассмеялся, а я покраснела.

Да нечего сказать, свидание! Когда за твою юбку держится сразу пара ребятишек!

Вряд ли самый завидный холостяк города мечтал о таком.

— Эрика, — напомнил Кристиан, отсмеявшись. — Теперь у вас есть повозка. Нам не нужно долго идти. Дорога займет всего четверть часа. И прогулка по цветочным полям совсем немного. Говорят, синецветы успокаивают. Дети быстро успокоятся и будут спать как убитые. Ну?

— Эрика! — воскликнула Рози, захлопав в ладоши. — Поедем, Эрика! Я только один раз видела поля синецветов! Там необыкновенно красиво! А еще там много солнца, там тепло! Ты же говорила, что нам полезно много солнца?!

Ох, не хотелось мне показаться легкомысленной!

Как не хотелось!

Но я не вынесла этой пытки. Почему я должна отказываться от самых невинных предложений? Почему должна нести клеймо испорченной и распущенной, если не виновата?

Прогулка — это всего лишь прогулка. Всего лишь разговоры, смех, и ароматный ветер, летающий над зацветающими полями.

— Едемте! — произнесла я решительно. И Кристиан снова рассмеялся.

Сначала в повозку Кристиан усадил Рози. Просто поднял ее с кресла и на руках перенес в тележку.

Затем помог усесться мне и подал корзинку с Итаном.

Сам же он уселся на козлы, взял в руки вожжи.

И когда Ивонна, почуявшая неладное (и наверняка подсматривающая из окна), выскочила на крыльцо, повозка выехала со двора и бодро застучала колесами по дороге.

***

Кристиан оказался прав.

Запах синецветов, летящий над землей, усыпил маленького Итана.

Тот спал так крепко и так тихо, что я несколько раз склонялась над ним, чтобы услышать его дыхание. Ребенок тихонько сопел. Щеки его раскраснелись от почти летнего тепла. Да, прогулка пойдет ему на пользу.

А Рози все было нипочем.

Она крутила головой и была совершенно очарована синими полями с душистыми цветами.

Кристиан выбрал местечко у края поля.

Там дорога виляла в рощицу. Возле дороги была лужайка, поросшая свежей, яркой весенней травой.

Там мы и остановились.

Неугомонная Рози сама выбралась из коляски, спрыгнула, как воробушек.

И тотчас помчалась к полю, прихрамывая, но уверенно наступая на забинтованную ногу.

Видно, что боли она не испытывала.

— А можно, — крикнула она, остановившись у самой кромки поля, — я сорву несколько цветочков?.. Всего два или три! Никто и не заметит!

— Рви, сколько хочешь! — крикнул ей в ответ Кристиан. — Думаю, мы сможем расплатиться за твой букет.

Рози тотчас бросилась в поле, то и дело останавливаясь, чтобы зарыться лицом в цветочный куст.

— Присядем отдохнуть? — галантно спросил Кристиан.

Он раздобыл в коляске, в ящике под сидением, теплый шерстяной плед и корзину с шампанским и фруктами.

— Что?! Да вы все спланировали! — вскричала я, глядя, как он расстилает плед и раскладывает угощение.

— Ну, разумеется, — беспечно ответил Кристиан. — Возможность, что вы согласитесь пойти со мной, скажем в ресторан, была минимальной. Поэтому надо было что-то еще придумать… для приятного времяпрепровождения. Присядете?

Я нерешительно уселась на предложенное мне место, и Кристиан предложил мне сочный персик.

— Фрукты? В такое время года? — изумилась я, взяв плод.

— Мне их привозят оттуда, где они растут едва ли не круглый год, — пояснил он, открывая шампанское.

— Вино?! Но мне нельзя! — всполошилась я, когда он предложил мне бокал. — Я же кормлю Итана!

— Совсем капельку, — шаловливо ответил Кристиан. — Что вы так пугаетесь? Вы разве не пробовали шампанского прежде?

— Пробовала, конечно, — неуверенно ответила я. — Но не во время же кормления грудью!

Пробовала ли настоящая Эрика шампанское? Я не помню! А точнее, не знаю! А вдруг меня развезет?!

Все мои эмоции были написаны у меня на лице, наверное.

Потому что Кристиан, присев рядом, чуть склонился к моему плечу и заговорщически прошептал:

— Даже если вас развезет, то я же тут! Я о вас позабочусь, Эрика. Мне можно доверять. Все-таки, я же не мелкий мошенник.

— Это обнадеживает, — заметила я с сомнением.

Однако, взять бокал я не спешила.

Во-первых, руки у меня и так были заняты. Корзина с Итаном покоилась на моих коленях.

Во-вторых, персик!

Я не готова была расстаться ни с тем, ни с другим! Я питалась неплохо, что уж говорить. Но персик… витамины, так необходимые мне после зимы!

Да у меня просто слюнки текли.

А Итан так сладко спал… не буду же я ставить корзинку с ним на холодную землю?

И жонглировать персиком и бокалом тоже не вариант.

— Вам помочь? — снова озорно спросил Кристиан. Вот же… паразит! Кажется, он нарочно меня дразнит. Вытаскивает, как краба из его спасительной раковины. — Я могу подержать корзинку с вашим ребенком, пока вы отдыхаете и позволяете себе немного расслабиться.

Не дожидаясь моего согласия, он осторожно взял корзинку и поставил ее себе на колени.

— Теперь-то вам можно выпить немного вина?

Это было ужасно странно и необычно.

Я пыталась в обрывочных воспоминаниях Эрики найти хоть намек на что-то похожее.

Чтобы кто-то взял на себя обязанности Эрики, позволив ей заняться собой.

И не находила.

Всегда было что-то, то чего ее не освобождал никто. Ни мачеха, ни отец.

А тут совершено посторонний человек. Герцог, на минуточку!

Ну, грех не воспользоваться ситуацией!

Я решительно взяла предложенный мне бокал и пригубила его, закусив сладковатый вкус игристого сочным персиковым бочком.

Ужасная тяжесть спала с моих плеч с первым же глотком.

О, бесконечное блаженство! Просто посидеть в тени, вдыхая свежий воздух и ароматы нагретого цветочного поля. Просто перевести дух. Просто ни о чем не думать. Хоть пять минут…

Итан словно почувствовал, что меня рядом нет. Он вдруг заворочался и захныкал.

— О, нет, нет! Только не это! — на лице Кристиана отразилась легкая паника. — Что не так? Почему он надумал реветь?

— Думаю, вы ему кажетесь подозрительным, — спокойно сказала я и сделала большой глоток шампанского. — Или пахнете плохо. Табаком, например.

— Мой табак не может пахнуть плохо! Я курю только дорогие сигары!

— У Итана на этот счет другие взгляды, видимо.

Нет, в самом деле! Чего нервничать?

Синеглазка сам вызвался на роль няньки. Хотел показаться мне хорошим, хотел подставить сильное плечо?

Вот и посмотрим, как он управится.

Если Итан обпрудит ему штаны, а Синеглазка умудрится не грохнуться в обморок, это будет практически идеально!

— И что мне с этим делать?! — не унимался Кристиан.

— Полагаю, вам стоит взять его на руки и покачать, — хладнокровно ответила я, снова приступая к поеданию вожделенного персика. — О, как вкусно! Просто божественно! Вы были правы. Мне давно пора было немного отдохнуть. Спасибо, что предоставили мне такую возможность!

— Мне стоит взять?! А разве вы этим не хотите заняться? — удивился Кристиан.

Я помотала головой.

— Я в отпуске, — ответила я нахально и снова пригубила бокал. — М-м-м, как вкусно!

Всем своим видом я давала понять Кристиану, что проблему с капризничающим Итаном придется решать именно ему.

— Когда Итан вырастет, — продолжила я, поедая сочный персик, — я ему обязательно расскажу, что его убаюкивал сам герцог! Мало кто удостаивался такой чести, м-м-м?

— Мало, — покладисто согласился Кристиан. — Но раз вы настроены так серьезно, то и мне не стоит отступать. Однако, приступим!

Он осторожно запустил руки в корзину и вынул Итана. На его лице было такое напряженное сосредоточенное выражение, что я чуть со смеху не умерла.

— Не бойтесь, он не взорвется у вас в руках, — произнесла я, глядя на неловкие попытки Кристиана взят ребенка поудобнее. — Поддерживайте ему головку. Да, так. Из вас получится первоклассная нянька!

— Ужас, — искренне поделился со мной своими переживаниями Кристиан. — Он такой… хрупкий. У него точно не отвалятся руки, или, скажем, ноги?

— Совершенно точно, — подтвердила я. — Они приделаны очень надежно.

— Никогда не держал на руках детей, — произнес Кристиан. Ему удалось кое-как устроить Итана на сгибе своей руки, и он улыбнулся, с интересом разглядывая лицо младенца. На его щеках заиграли обаятельные ямочки. Напряжение исчезло из черт. — Надо же. Он похож на вас. Хотя и мало похож на человека.

— Что значит, не похож на человека? — возмутилась я.

— Крохотные ручки, ножки, — ответил Кристиан. — Маленький нос.

— А вы хотели бы, чтоб у младенца был рубильнику, как у вас?!

Не знаю, почему у меня это вырвалось. Наверное, я чересчур расслабилась.

Я практически тотчас пожалела о сказанном и ойкнула. Уже хотела извиняться за свою резкость.

Но Кристиан и тут не подкачал. Он не обиделся, не обдал меня холодным презрением.

Он рассмеялся, и у меня от сердца отлегло.

— Вы находите, что у меня нос длинный? — весело спросил он.

— О, нет! Вовсе нет! — поспешила я его уверить. — У вас очень красивый нос! Самый красивый из всех, каких только я видела!

— Даже так?! Но продолжайте! А что вы скажете о моих ушах?

— Уши ваши я хвалить не буду! Я о них дурно не отзывалась! — буркнула я сердито, понимая, что Кристиан выманивает у меня больше комплиментов в свой адрес.

Он снова рассмеялся, а я почувствовала себя почему-то ужасно неловко.

— Зачем все это? — спросила я напрямую. Наверное, шампанское придало мне смелости. Иначе я б ни за что не отважилась на такой откровенный разговор.

— Что — это? — уточнил Кристиан, глядя на меня своим искрящимся, как горное озеро, взглядом.

— Ваши ухаживания, — твердо ответила я. — Вы ведь пытаетесь ухаживать за мной.

— Я не пытаюсь. Я ухаживаю, — ответил Кристиан спокойно. — Это вы верно подметили. Ну, и должны бы понимать, зачем мужчины ухаживают за девушками. А вот вы сопротивляетесь изо всех сил.

— Конечно, — сурово ответила я.

— А ведь вы мне нравитесь, Эрика, — произнес Кристиан, укачивая Итана.

У меня сердце замерло, словно кто-то сжал его мягкой, но когтистой лапой.

Я мысленно все прокляла. Этот образ — Кристиан, на лице которого плясали солнечные пятна лучей пробившихся через кроны деревьев, и Итан, спящий на его руках, — это была идиллия. Мечта. Недосягаемое счастье.

— Вы мне тоже нравитесь, Кристиан, — откровенно сказала я. От собственной дерзости зашумело в голове щеки раскалились багровым румянцем. Но я твердо решила расставить все точки над i, здесь и сейчас. — Но я знаю свое место. И прекрасно понимаю, что между нами — мной, девушкой с незаконнорожденным ребенком на руках, и вами, знатным аристократом, — не может быть ничего общего.

Кристиан мола смотрел на меня. Буквально-таки препарировал своим взглядом. Словно слой за слоем резал мою душу, добираясь до самого чувствительного места.

— Это вы так решили? — спросил он, наконец. — О своем месте, и об отсутствии общего между нами?

— Кристиан, — перебила я его. — Я скажу еще более прямо и откровенно, — я решительно, залпом, прикончила шампанское и отерла садкие губы салфеткой. Теперь-то меня точно ничто не остановит! — Я уже говорила, что совершила в своей жизни ужасную, роковую ошибку. Плод моей трусости сейчас спит у вас на руках. Я побоялась показать пальцем на насильника. Побоялась огласки. Побоялась и слово против него сказать. И тем свою жизнь сломала. Да, я, наверное, глупа. Но не распущена. Я знаю, что вы можете предложить мне. Роль любовницы. Но я не пойду на это. Никогда.

— Даже с учетом того, что мы только что признались друг другу в симпатии? — заметил Кристиан. Я согласно кивнула.

— Да! — смело выдохнула я.

— Ну, а если не любовницы, — быстро произнес Кристиан. — Если мои намерения более чем серьезны?

— Что…

Разумеется, меня никто не спрашивал.

Но и не принуждал.

Потому что Кристиан чуть склонился ко мне, все так же удерживая на руках Итана, и я и глазом не успела моргнуть, как оказалось, что мы целуемся.

После моих пылких речей!

После моих уверений в том, что я «не такая, я жду джедая».

Я не хотела, не хотела, чтоб наш спор завершился так!

Но и противиться Кристиану у меня сил не было!

Над головой моей сияло солнце и плыла весна. Ароматы цветов пьянили. В волосах словно звенели полевые колокольчики. А на губах расцветал самый сладкий поцелуй из всех возможных.

— Кристиан, — прошептала я, как только это невероятно нежная и осторожная ласка закончилась. — Вы нарочно меня напоили, чтобы соблазнить?!..

— У тебя невероятно сладкие губы, — ответил он. В его голосе звучала улыбка.

— Это все твои персики, — прошептала я, уткнувшись лбом в его лоб. Мои руки перебирали его волосы, и мне было ужасно стыдно сейчас глянуть в его глаза. Но и вместе с тем я чуть не помирала от странного, невероятного счастья.

— Повторим? — деловито произнес Кристиан.

И ответить я не смогла.

Как и отказать ему — тоже.

Господи, никогда так долго не целовалась! Так долго и так сладко. Так невероятно нежно, и так невероятно бережно. Итан спал между нами, а мы обнимались, касаясь друг друга осторожно, но ласково. И мне казалось, что сейчас мы втроем единое целое.

Как семья.

— Кристиан, я сейчас заплачу, — прошептала я, когда очередной поцелуй закончился, и я снова вдохнула свежего весеннего воздуха полной грудью. — Ты очень жесток, Кристиан. Зачем было дарить мне такое… такое счастье и надежду?

— Я же сказал, Эрика. Ты мне нравишься. И планы насчет тебя у меня очень серьезные, — ответил он, тихонько посмеиваясь.

— Но Итан…

— А что Итан?

— Он не твой сын, — глухо ответила я. — Но это мой ребенок. И он всегда будет при мне. Я не откажусь от него, и не отошлю его. Он не виноват, что рожден от недостойного человека.

Кристиан задумчиво смотрел на меня.

— Знаешь, — произнес он, — есть способ сделать его ребенком… достойного.

— Усыновить? — ахнула я.

— Не только, — ответил Кристиан туманно. — Ты ведь думаешь не только о его фамилии, но и о связи его с отцом? О связи с тем поганым в крови его отца, что позволило ему над тобой надругаться? Это поправимо.

— Что? — удивилась я. — О чем ты говоришь, я ничего не понимаю.

— Потом поймешь, — ответил Кристиан. — Эрика. Отнесись к моему предложению серьезно.

— К предложению?! А вы очень резвый жеребчик, ваша светлость!

— Да, к предложению. Ты мне симпатична. Очень симпатична. Я даже не ожидал, что ты окажешься… такой цельной и сильной натурой.

— Не ожидал? Что это значит?

Тут предчувствие беды накатило на меня. Ну, я же знала, что не бывает так, чтоб все шло идеально!

— Ты разве не знаешь, что нас должны были представить друг другу? — спросил Кристиан немного удивлено. — Мне говорили, что ты прехорошенькая. Но милого лица мало, чтоб меня заинтересовать.

— Мало? А что же еще нужно?

— Твой отец, — медленно произнес Кристиан, словно размышляя, говорить или нет, — кое-что сделал… кое-что оставил тебе. Это дорогой и редкий дар. И я… как бы это высказать правильно… Словом, я ни на миг не пожалею, что свяжу свою судьбу с твоей. Я вижу, что ты… м-м-м… достойна того наследства, что тебе завещано твоим отцом.

Ах, вот оно что…

Во рту стало горько-горько. Словно вместо песика я наелась хины.

Отец наверняка оставил завещание. И Кристиан наверняка знает о том, чего и сколько он мне завещал. Может, даже эта бумага у него, у Кристиана, и хранится. И поэтому он за мной и приударил. Верно, там денег огромная гора. Отец-то был очень богат. Очень.

А аристократы ведь всегда женились по расчёту — если равной партии не было. Или если богатства неравной партии перевешивали пышные титулы равной.

— Так ты из-за этого за мной ухаживаешь? Из-за наследства? — насмешлив воскликнула я.

В один момент я оказалась на ногах.

Итан — в моих руках. Он проснулся и отчаянно заплакал.

Идиллия, сонный теплый день был разбит в острые ранящие осколки.

И испуганная Рози бежала к нам, размахивая растрепанным букетом.

— Послушай меня, Эрика, — терпеливо произнес Кристиан. Он тоже вдруг оказался на ногах, и все так же сверлил меня внимательным и пугающим взглядом.

— Не хочу слушать! — яростно выдохнула я. — Не хочу! Чем ты лучше Юджина? Он тоже ведь старался из-за денег! Думал, ему перепадет мое приданое! Глупенький… не знал, что там такие деньжищи, что и герцога устроят!

По моим щекам текли злые горячие слезы.

— Эрика! Не кричи, просто послушай!

— Не смей тянуть ко мне свои руки! — рявкнула я, ловко отпрыгнув. — Не трогай меня! И не приближайся ко мне больше никогда! Я как-нибудь обойдусь без тебя и без твоих блестящих предложений! И поищу того, кто будет ценить меня за мои качества, а не видеть во мне всего лишь приложение, кусок мяса в нагрузку к куче денег! Рози, — я повернулась к перепуганной девочке, — возьми корзину с Итаном. Мы уезжаем. Прощайте, ваша светлость!

Я церемонно поклонилась молчащему Кристиану. В истерике с трудом отвязала его лошадь от повозки. Усадила детей и сама вскарабкалась на облучок.

Неумело взяла вожжи, хлестнула лошадку.

— Прощайте, Кристиан…

***

Конечно, я получила нагоняй от Ивонны за то, что поехала с посторонним мужчиной кататься в поля.

— По полям синецветов, — ворчливо выговаривала она мне, распрягая лошадку и определяя ее под небольшой навес в саду, —девицы с молодыми людьми могут гулять только после помолвки! Только после того, как колечко с камешком украсит ее пальчик! И когда родители обо всем так крепко договорились, что назад повернуть нет никакой возможности! А вы! Вы, госпожа! С вашим-то горьким опытом!

— Но он сделал ей предложение, — наивно вступилась за меня Рози. — Я сидела поблизости в кустах и все слышала!

— Подслушивала, — грозно подытожила Ивонна, уткнув руки в боки. — За это надо бы тебе дать как следует розог! Не дело это, за господами подслушивать!

Но Рози игнорировала эти грозные слова.

— Но он делал ей предложение! — настойчиво повторила она. — И еще они целовались.

Ивонна так и всплеснула руками.

— Вы дали согласие, госпожа?! — прокудахтала она.

— Разумеется, нет, — сухо ответила я.

— Но почему?! — казалось, Ивонну вот-вот удар хватит. — Господин герцог… это же…

— Господин герцог что-то знает о моем богатстве, — резко ответила я. Почти выкрикнула. — Которое мне отец завещал. Господина герцога интересуют деньги, а не я.

Ивонна снова всплеснула руками.

Боюсь, таким темпом к концу разговора она отобьет себе ляжки до синяков.

— Но ведь он повел себя как приличный человек! — воскликнула она. — Сделал предложение! А то, что его интересуют деньги — так кого они в этом мире не интересуют?! Или вы думали, что герцоги богаты, и их приданное не интересует? Да вот как бы не так! Они как раз приданого берут поболее других! Все-таки, за родство с такими титулованными особами надо платить!

— Нельзя же себя продать, — ворчливо ответила я.

— Продать? — язвительно уточнила Ивонна. — Ну, надо же. А я-то думала, почему ваш батюшка вам партию побогаче подыскивает. Наверное, чтоб вас не продавать?!

— Ивонна! — прикрикнула я. — Только что ты меня осуждала за то, что я с ним катаюсь на прогулки!

— А сейчас осуждаю, что вы легкомысленно отвергли такую выгодную партию! Кто о нас позаботится лучше и надежнее важного господина?! Или вам нравится жить в обветшалом доме? Пять золотых — это много. Но недостаточно, чтоб купить мебель и сделать ремонт!

Я сжала зубы. Честное слово, я уже готова была разрыдаться от ее суровой воркотни.

— Я о нас позабочусь лучше всяких герцогов, — решительно ответила я. — И дом мне нравится. Он мой, в конце-то концов. По-настоящему мой. Это единственное в мире, что мне принадлежит здесь и сейчас. Это то, благодаря чему я выжила. Крыша над головой, убежище мое. Неужели все бросить?..

— Ну, ну, — смягчилась Ивонна, увидев, что я вот-вот разревусь. — Конечно, дом, пусть и старый, но ваш родной. Крепкий и хороший еще. Но вы такая молодая, — ее голос задрожал от жалости, — такая хрупкая… Что ж, если герцог вас и не любит, то он мог бы окружить вас вниманием и уважением. А любовь… потом, может быть, это чувство возникло бы.

— Не хочу потом, — сердито выдохнула я. Ивонна снова всплеснула руками. — Сейчас хочу! Я ведь его…

Я захлебнулась собственным признанием и слезами, и Ивонна обняла меня. Прижала к своей груди, утешая.

— Вы влюбились в этого герцога? В этого гладкого щеголя? Ах, какое же вы еще дитя! — дрожащим голосом произнесла она, гладя меня по спине. — Как же этот сморчок проклятый, Юджин, вам жизнь изломал! Если б не он!.. И герцоги были все ваши, и все бы складывалось хорошо!

— Другой жизни у меня не будет, — глухо ответила я. — Мне придется каждый день доказывать им всем, и герцогу, и Юджину, и мачехе, что я не ничтожество, каким они меня считают.

***

Не одна Рози сидела в кустах синецветов.

Юджин тоже там ошивался.

И видел и то, как Кристиан нянчится с Итаном, и все остальное тоже.

И со своего наблюдательного поста он убрался первым.

К старухе Эванс он влетел встрёпанный, запыхавшийся, раскрасневшийся.

— Ну? — сухо спросила старуха, глядя, как Юджин пьет предложенную воду, как загнанная лошадь.

— Я же говорил! — выдохнул он. — Это Эрика! Герцог ей сделал предложение! Я сам слышал.

— Вот же черт! — воскликнула старуха, нервно сжимая кулаки.

— Но они поссорились, — продолжил Юджин, кое-как продышавшись.

— А! Это уже лучше! Надеюсь, он указал ей ее место?

— Как раз-таки наоборот. Она ему надерзила.

— Какая наглость! Что она себе позволяет! — возмутилась старуха, позабыв, что совсем недавно нечто подобное позволяла себе она. — Ну, зато у него поубавится прыти. Назвать нищенку невестой, это надо же быть таким глупцом!

Юджин тряхнул головой.

— Не думаю, что поубавится. Такие вещи только сильнее заводят, — возразил он.

Старуха насмешливо фыркнула.

— Не путайте свою похоть и желание обладать девчонкой и желание герцога жениться. Это две совершенно разные вещи. Это хорошо, что она показала свою дурную, избалованную натуру. Мальчишке-герцогу тоже надо как следует щелкнуть по носу.

— Не знаю, что вы там щелкать собрались, — грубо прервал ее сладкие мечты Юджин, — только он не отступится. Он сказал что-то о ее наследстве. Он хочет ее наследство.

— Что? — всполошилась старуха. — Откуда он знает?! И что конкретно он сказал?

Юджин пожал плечами.

— Он сказал что-то о великом даре, который ей якобы сделал отец, — голос его звучал язвительно. — Помимо приданого у нее еще что-то имелось, э? Теперь вы кошельком с золотом от меня не отделаетесь. Я мог бы стать сказочно богат, если б женился на Эрике.

— Ну, так не женился же, — хладнокровно ответила старуха. — Тут и говорить не о чем. Вы сами все испортили. Вините себя, что сбежали из-под венца.

— Все еще можно исправить, — промурлыкал Юджин, щуря глаза, как сытый кот. — Эрика глупышка. Герцогу отказала, оскорбила его. К тому же, у нее ребенок от меня. Значит, надо успеть втиснуться между ними, пока они в ссоре. А то ведь он не отступится от своего. Приду, упаду ей в ноги. Попрошу прощения. Наговорю много лестных слов. И стану ее мужем…

— Ну, и повесите себе на шею хомут, — не моргнув глазом, ответила старуха. — Потому что я что-то ничего не слышала ни о каких дарах, и уж тем более о завещаниях.

— Ну, вы разве признаетесь! — усмехнулся Юджин. — Надо просто поискать. Чем я и займусь. Чтоб уж наверняка жениться на богатой наследнице.

— Не говори глупости! — вспылила старуха. — И не отвлекайся от нашего первоначального плана!

— Что? Обвинить Эрику в поджоге? — усмехнулся Юджин. — Дураков нет, идти против невесты герцога. За это он может пребольно… как вы там сказали? Щелкнуть по носу? Вот и получайте ваши щелчки. От его щелчка у вас нос отлетит. И хорошо, если не вместе с головой.

— Трус! — вспылила старуха.

— Старая интриганка, — усмехнулся Юджин. — Нет уж. Отныне у меня свой план.

— Так чего ты приходил?!

— Посмотреть в ваши глаза, когда узнаете, что я тоже теперь претендую на денежки Эрики! — рассмеялся Юджин и, весело насвистывая, пошел прочь.

Такого удара старуха Эванс не ожидала.

Она даже пару раз пребольно куснула себя за руку, оставляя на перебинтованных кистях кровавые следы.

— О, надо как можно скорее от нее избавиться! — шипела старуха. — Пока герцог или Юджин не докопались до завещания. И пока эта дура малолетняя в ссоре с мальчишкой-герцогом… Ее никто не защитит!

Она молниеносно обернулась к дверям, за которыми подслушивали ее дочери.

— Быстро идите сюда, дурочки! —прикрикнула она, и девушки ввалились в комнату. — Слышали, что происходит?

— Нет! — закричала одна дочь.

— Да! —ответила другая.

Старуха поморщилась.

— Не важно… в общем, от вас требуется одно: подбить народ, чтоб они пошли и сожгли к чертям ее дом. Вместе с ней. Или подняли ее на вилы. Если один из этих хлыщей, что вокруг нее вьются, на ней женятся, нам не видать маркизата! Ясно?

— Но как мы это сделаем?! — выкрикнула одна из дочерей. — Надо было сразу ее в пожаре обвинить! А сейчас разве кто вспомнит о нашем доме? Тем более, он стоит, целёхонек.

— Значит, полыхнет какая-нибудь халупа! — в глазах мадам Эванс вспыхнул ад. — Это уж моя забота. А ваше дело быть в городе, среди людей. И в нужный момент поднять крик. Сказать, что это Эрика сделала. И поубедительнее! Приведете людей к ее дому, а потом скроетесь. Чтобы потом зачинщиков не нашли. Главное, успеть это дельце провернуть сегодня! Завтра может быть уже поздно.