Овечка в академии оборотней

Глава 22. «Давай, як завжди в наступному житті…»

Целитель Дегар появился через пять минут.

Я впервые видела, чтобы дедушка Крирон так орал.

– Безумная!.. Кто так себя ведёт!?. Выскочек никто не любит!.. Обозвать наследника ошибкой!!! Его существование – попрание всех правил природы?!? Да это измена!!! А если за тобой придут стражи?! А если сам канцлер!? Ты вообще чокнутая!?

Я понимала причину маниакального испуга старика. У него без того жизнь несладкая, а тут ещё и переживание обо мне.

Я молчала, смиренно слушая наставника. Впрочем, что я должна говорить? Я всё на арене сказала. Ни добавить, ни прибавить!

Конечно, не спорю, с намёками на ошибку я переборщила, но… если меня даже и схватят раньше полнолуния, я молчать не буду. С последнего мимикрита убивать? Это будет последней ошибкой в жизни этих одичалых оборотней. Придумаю что-нибудь.

Меня другое беспокоило – Маркус не приходил в себя.

Дедушка Крирон даже начал подумывать о повторном стазисе, артефактов для этого у целителя хватало на десять лет вперёд. Но вот ресницы Корвина дрогнули, и на меня посмотрели замутнённым взглядом.

– Лина…

– Фух! – С облегчением выдохнул Дегар, быстро расставляя кристаллы по комнате. – Детишечки! Какие нервы нужны! Ладно… сидеть тут будешь? – Спросил дедушка Крирон, обращаясь ко мне.

– Да.

– Правильно. Сиди. Я ректору сообщу, что освобождаю тебя от занятий на эти четыре дня… не знаю, что ты там задумала с полнолунием, но доверюсь тебе… всё-таки твоя магия заставляет считаться с тобой. Даже у императорского мага семёрка… Ты как поступала, он приказал глаз с тебя не спускать и грузить по полной, чтобы на практику к нему пришла здоровой и сильной. А оборот никак не блокирует использование магии.

– Так я же говорила на арене о поединке ипостасей…

На меня посмотрели яростным взглядом.

– Я помню. Это была несусветная глупость с твоей стороны! Но ничего… я поговорю с ректором. Если надо – к императорскому магу обращусь! Версия с твоей влюблённостью…

– Магистр Дегар!

Дедушка Крирон натурально покраснел, оценив удивлённый взгляд Маркуса.

– Эээ… в общем, что-нибудь придумаю. Отдыхайте… присмотри за ним, деточка.

Целитель только вышел за дверь, как пятикурсник строгим прищуром припечатал меня к месту.

– О чём он говорит?

– Да болтали там всякое… – спокойно подав плечами, смочила в тазу с водой полотенце и принялась осторожно вытирать с лица Маркуса кровь.

Парень зашипел.

– Терпи… Как же меня бесят порядки в этой академии!

Корвин поморщился.

– Твоё раздражение не помогает… нет никакой обезболивающей мази?

– Нельзя. Магистр Дегар сказал, что все твои каналы забиты магией, вызванной первичной регенерацией. Второй раз так весело не будет. – Об этом старичок бормотал ещё на моменте размышлений о стазисе.

– Это ты, да? Ты влезла со своей магией?

Я разозлилась. Даже усталое бурчание пострадавшего не помогало унять раздражение.

– Я не люблю побоища! Говорила же! И вообще!!! Если будешь участвовать в чём-то подобном ещё раз – без меня!!! Пусть хоть сам ваш король прикажет! Не пойду!

– Не кричи, – с любопытством посмотрел на меня пятикурсник. В его глазах повисла какая-то эмоция, но я не смогла определить её суть. – Лучше спой что-нибудь… Моя мама так делала. Это всегда помогает справиться с болью.

– Я… – я запнулась. Говорить, что у меня нет мамы, точнее у Релей, язык не поворачивался. Это как саму себя сглазить – ну его нафиг! Тем более мне спеть, что ли, жалко?! – Хорошо… на ум лезли всякие современные композиции, но перебила их одна. Та, которую мне бабушка пела в последние годы своей жизни. Очень уж старушка творчество Сергея Бабкина уважала. – Ладно. Но пою я так себе.

– Всё равно. Пой… и осторожнее вытирай. Больно.

Прокашлявшись, я… сделала самую тупую ошибку за всё время, что живу на Виёле – запела:

– «Бувай! Може, десь в минулому житті… Згадай, коли будеш біля мене йти…»

Я старалась не смотреть на Маркуса, немного смущаясь. Всё-таки играю на фортепиано лучше, чем пою. Это правда. Но не заметить пристального внимания пятикурсника было не возможно!

Острый взгляд, тяжёлый вздох и тонна сожаления в глазах…

На протяжении всей песни Маркус будто бы не моргал. И вид у пятикурсника был такой, будто ничего невероятнее моего среднестатистического исполнения он не слышал!

Я даже вдохновилась, заканчивая с лицом Корвина. Допела коротковатую, как по мне, песню на подъёме, а потом… запнулась, так её и не допев:

– «Давай, як завжди в наступному…»

Хотела убрать руку, но Маркус перехватил меня, не отпуская.

Усмешка парня стала совсем нехорошей.

– Мило. Надеюсь, ты меня не прокляла… чей бы это язык не был, но он безумно мелодичен.

Сердце в моей груди колотилось, как у воробышка.

– Я…

– Похитительница тела, – со знанием дела кивнул Маркус. – Я понял.

– Нет! Я…

– Давно понял, – хмыкнул Корвин, садясь к изголовью кровати и не обращая на мои трепыхания никакого внимания. – Твои постоянные оговорки, поведение… не то, чтобы я знал Релей, но, извини, ты совсем не похожа на забитую сироту. А сегодняшнее твоё «… пусть хоть сам ваш король прикажет!» расставило окончательно всё по местам. «Ваш»? Серьёзно?

– Песня – это предлог. – Сокрушаясь, покачала головой.

– Да. Раньше иномирян отлавливали именно так. Стихи, песни, названия изделий или открытий из их мира оставляют отпечаток. Содержание не переводится на наш язык.

Я с отчаянием прикусила губу.

– И что теперь? Ты меня…

Я ожидала чего угодно, но не того, что ненормальный, побитый рыцарь схватит меня и поцелует!

Я будто в эпицентр смерча попала: воздуха – тьма, а вздохнуть не могу!

Шторм – где ты можешь только тонуть! Полёт в небе без шанса на приземление!

Маркус целовал жадно, но не отнимал, а дарил бешеную силу, мощь и веру в себя. Без компромиссов! Всё, как бабушка обещала, вытирая мои слёзы, когда я, разбитая, приползла к ней в поисках тепла и участия после подлого спора Виталика.

«Настоящие чувства не тянут из тебя требования, не вынуждают меняться под кого-то. Они окрыляют, дарят умиротворение. Это не про Виталика твоего. Ты с этим подонком только нервы себе постоянно трепала. Доклады за него делала… курсовую… а девственность… Что нам эта девственность? Ну, забрал, скотина… Пусть подавится ею! Расплата его настигнет, поверь мне, Полечка… Забудь и воспринимай всё, что с тобой случилось, как опыт, чтобы не пропустить по-настоящему хорошего парня!»

Я тогда не понимала, а вот сейчас…

С Маркусом всё было не так, как С Виталиком. Встреча и знакомство, временное партнёрство, странные поступки оборотня, не поддающиеся объяснениям, моё чувство вины и ночные смены в медицинском корпусе ещё до того, как меня приняли целителем на работу… а сегодняшнее дурацкое побоище!? И вот теперь поцелуй…

«Я могу ошибаться, но очередной подонок должен вести себя иначе. Я знаю! Не так давно была брошена на глазах у всего университета подлым упырём».

Корвин затащил меня к себе на руки, но застонал от боли.

– Боже! Что ты делаешь!? – Отпрыгнула я подальше от кровати, сжимая руки на груди, чтобы унять дрожь. Кажется, секунду назад они раздевали избитого парня. Ужас!

– У нас их два, – улыбнулся Маркус, облизав губу. – Не один. Шарх – тёмный бог–оборотень и Риату – светлый бог–оборотень… Сколько с тобой заниматься надо! Как бы не пришлось ночью приходить…

– Ха! Очень смешно! – Пытаясь взять под контроль свои эмоции, задрала нос, выражая крайнюю степень недовольства.

– А я не шучу…

– Тогда страшно, – едко заметила я, поправляя на себе форму. – Прямо таки боюсь-боюсь! Вся дрожу от страха…

– Иди сюда – проверю.

Я задохнулась от…

«Бабушка моя родная! Я не возмущена! Я в предвкушении!! Да-да! Себя не обмануть!»

– Нет. Мне и здесь неплохо.

Маркус подарил мне насмешливый взгляд и откинулся на подушки.

– Как знаешь. В общем, ты поняла? От песен и прогрессорства воздержишь.

– Запомню, хотя, если честно, я до последнего думала, что разговариваю на своём родном языке. Это было странно, но хранитель рода Релей сразу предупредил это двусторонней замене. Чтобы двойникам не было тяжко влиться в чужой мир. Когда я пела, рассчитывала на перевод.

– Дух рода? У сиротки?! Интерееееесно… – пропел парень, а я стушевалась, не зная, правильно ли сделала, что выдала кое-что ценное. С другой стороны раз Маркус узнал, что я – подселенка из другого мира, и не кричит «Ату!», может, мне будет позволено больше не трястись от страха, постоянно оглядываясь? Всё-таки, когда ты свои опасения делишь с кем-то ещё, их ноша становится на порядок легче. – Рассказывай. Я должен знать, во что влез.

Под попу подскочил стул, и я испуганно охнула, подлетая к кровати пятикурсника. Глаза Маркуса блестели от радости. Я Корвина никогда ещё таким довольным не видела.

– Выкладывай.

Это была долгая ночь. Мы разговаривали, склонившись головами друг к другу. Впервые на моей памяти нормально. Как адекватные люди. Это было необычно. Смущало меня, сбивало с мыслей. Но я упорно игнорировала новые для меня эмоции, понимая простую истину: кроме Маркуса в этом мире у меня больше никого нет. Он – единственный человек. И слово «Человек» здесь пишется с большой буквы. Имеет вес и значение благодаря качествам настоящего «Человечища», способного и плечо подставить, и вместо тебя с высоты упасть, чтобы разбиться… и пойти против всех правил, лишь бы выручить!

Не знаю, способно ли между нами зародиться что-то сильное, но друзьями мы могли стать самыми преданными! Я это чувствовала!.. а о поцелуе предпочла забыть. Слишком он казался невероятным. Потряс меня до глубины души, задев те струны, которых я и не надеялась больше услышать. Оттого и страшно…

Мимикритность Релей Маркуса повергла в шок. Он внимательно меня слушал, задавал вопросы, когда чего-то не понимал, и даже отругал меня с перчинкой за то, что вышла из себя на арене и наорала на адептов и преподавателей. А потом порадовался, что Дегар меня наказал, заперев в целительном корпусе.

Только когда разговор свернул к заверениям хранителя рода меня вернуть обратно в родной мир после полнолуния, пятикурсник притих, чему-то хмурясь.

Корвин молчал так долго, что я даже занервничала.

– Маркус?

– Я всё понял, – кивнул брюнет, опуская подушку ниже и укладываясь поудобнее. – Хорошо. Было бы глупо умирать в карьере. Лина вернётся на своё законное место, и никто из ищеек в жизни не докажет, что она – иномирянка. Это облегчит жизнь всех. И ты… представляю, как тебе на Виёле тяжело после всех наворотов твоего техногенного мира. Да… Точно. – Маркус глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Что-то я устал. Хочу спать. Иди тоже отдыхать. О предстоящем полнолунии поговорим завтра. Расскажешь, что ты там задумала.

– Маркус…

– Иди. Уже, в самом деле, поздно.

Поправив на бормочущем что-то себе под нос парне одеяло, покинула палату.

– Лина? – Удивился магистр Дегар, заканчивающий ночной обход. – Ты ещё не спишь? Я же сказал Витору направить тебя в одиннадцатую палату!

– Видимо, он до нас не достучался. – Пожала я плечами, приваливаясь к стенке больничного коридора. Маркус так резко потерял настроение после того, как узнал о моём скором возвращении, что и мне самой как-то грустно стало. – Мы под пологом сидели. Размышляли о будущем…

Старик просиял:

– Рад, что ты прислушалась к моим словам. Корвин, действительно, удивительный мальчик… почти мужчина. Моё сердце радуется, когда я задумываюсь о том, каким он станет отличным оборотнем в будущем. Маркусу безумно повезёт, если рядом с ним будет такая, как ты…

До боли прикусив губу, быстро кивнула и спряталась за дверью одиннадцатой палаты.

«Надо просто поспать… и всё пройдёт!»