Падальщики

Глава 6

О причинах визита следователя Леон рассказывал спокойно, но по выражению лица Влада Алиса понимала, что дело дрянь. Каждый раз, когда Влад замечал, что она смотрит на него, он тут же расслаблялся и подмигивал ей, дескать, прорвемся, и не такое случалось, но Алиса догадывалась: такого раньше не случалось.

Возможно, Влад знал несколько больше, потому что еще перед тем, как выйти к остальным, Леон позвал его в кабинет, и они около получаса о чем-то разговаривали.

– Поэтому нам нужно съездить на то место, где все произошло, – закончил рассказ Леон. – Алиса, Влад, будьте готовы.

– Я не нужна? – с легким удивлением спросила София.

– Не хочу привлекать к тебе внимание. Тебя не было на той охоте, следователь о тебе не упоминал. Вот и сиди тихо. Что-то понадобится – я скажу.

Софи такой ответ полностью удовлетворил, а вот Алиса почувствовала еще большую тревогу. Впрочем, знала, на что подписывалась. Ожидала, конечно, опасности со стороны обитателей Пропащей долины и прочих демонов, а не от обычных людей, но что уж теперь.

Выезжали рано утром. До места предстояло ехать почти двести километров, а погода с каждым днем становилась лишь хуже. С утра шел сильный снег, падал огромными хлопьями, и это было бы даже красиво, если бы только температура опустилась чуть ниже. Однако градусник безжалостно показывал +2, а потому красивый снег на земле превращался в мерзкую грязь. Новые ботинки, которые Алиса купила взамен тех, что пришлось сжечь, оказались не самой удачной моделью: они страшно скользили, и Алиса дважды едва не упала, когда вместе с Леоном ходила к пруду за водой.

– Почему ты не держишь ее запас дома? – поинтересовалась она, пока Леон осторожно пробирался к кромке воды, чтобы набрать ее в бутыли, рискуя искупаться в грязном пруду.

– Потому что она быстро теряет свои свойства, – отозвался Леон. – Чем вода свежее, тем больше она может. Уже к следующему утру это будет просто грязная вода из болота. Я смогу заставить ее работать, конечно, но для этого мне потребуется тьма.

Алиса передернула плечами.

– Набирай побольше, – согласилась она.

Леон усмехнулся, зачерпнул воды, выбрался на берег, а потом подошел к Алисе и серьезно сказал:

– Я не буду часто просить тебя это делать, обещаю. Обычно я справляюсь сам, помощь требуется лишь в серьезных случаях. Кроме того, ты всегда должна помнить, что не подписывалась на это, а значит, можешь отказаться. Мне будет тяжело без тебя, но я пойму. Потому что знаю, что ты испытываешь. И я, в отличие от тебя, когда-то согласился на это добровольно.

– Подозреваю, ты не знал, на что соглашаешься, – криво усмехнулась Алиса.

– Это не отменяет того, что я согласился.

До места они добрались ближе к обеду. Точнее, не до самого места преступления, а лишь до окончания дороги, упирающейся в лес. Дальше предстояло идти пешком. Не очень далеко, поляна, на которой все произошло, находилась метрах в двухстах от конца дороги, но лес в этом месте был болотистый, ненадежный. Под ногами хлюпало и чавкало, тем не менее ботинки не промокли. Следователь оставил четкие ориентиры, но Алисе казалось, что Леон больше доверяет своему чутью, чем сверяется с картой.

Поляна оказалась меньше, чем выглядела на снимках. За три недели, прошедших с момента трагедии, здесь не осталось никаких следов. Краску и кровь смыло дождем, вытоптанная ногами полицейских и экспертов пожухлая трава снова поднялась. Здесь было суше, чем в другой части леса, и холоднее. Падающий с неба снег не таял сразу, а укрывал поляну легкой вуалью, будто хотел спрятать то, что здесь произошло.

Влад вытащил папку с фотографиями, вышел на середину поляны и быстро сориентировался.

– Так, парни были найдены здесь, здесь, здесь и здесь. – Он указал на четыре дерева.

Алиса подошла ближе, разглядывая траву под деревьями. Тут же была кровь, много крови. Но уже совсем ничего не осталось.

Неужели ребята в тот момент были одни на поляне? Зачем это сделали? Кто заставил? И как?

Тем временем Влад продолжал ориентироваться на местности. Повернулся несколько раз вокруг своей оси, указал чуть в сторону от центра.

– Здесь.

Должно быть, обозначал место, где погибла девушка. Леон подошел туда, присел на корточки, стер ладонью снег с желтой травы. Следов крови давно не осталось, но Леон целую минуту держал руку над этим местом, ничего не говоря. Затем выпрямился, скинул с себя пальто прямо на землю, снова присел. Он то поднимал руку чуть выше, оставляя зазор между кожей и землей в несколько сантиметров, то снова плотно прикладывал ее к траве. А затем вдруг размахнулся, сжал пальцы в кулак и словно всадил в землю невидимый нож. Потом еще раз. И еще. Еще.

– Били по очереди, – наконец произнес он. – Каждый наносил удар, затем вытаскивал нож. Девушка умирала долго. Раны были расположены таким образом, чтобы не задеть важные органы. Она умерла от потери крови.

Алиса поежилась. Ужасная смерть. Лежать обнаженной в ноябре на улице, истекать кровью… Чувствовала ли девушка что-то? Понимала? Или была одурманена почти до обморока? Лучше бы последнее, конечно.

Странное щекочущее чувство внутри заставило Алису напрячься. Ощущение чуть-чуть напоминало те, что обычно предшествовали видениям, но было все же немного другим. Перед видениями Алиса обычно сначала чувствовала запах, потом уже шли образы. Сейчас видение будто кружило вокруг нее, не зная, стоит ли показываться.

Леон тем временем вытащил из сумки бутыль с зеленоватой водой, вытащил пробку.

– Полей мне на руки, – попросил он Влада.

Тот плеснул ему в пригоршни воды, и Леон тоненькой струйкой начал выливать ее на то место, где умирала девушка. Сначала ничего не происходило, а потом Алиса начала замечать, что воздух будто дрожит. Его волнение было все сильнее и сильнее, а затем как сквозь матовое стекло проступили образы. Алиса видела пожухлую траву, обнаженную девушку на ней. Рыжие волосы разметались вокруг головы, по цвету почти не отличаясь от крови. Видение было призрачным, через него проступали деревья. Изображение дрожало, но Алиса его ясно видела, ей не казалось. Леон тоже видел, возможно, даже лучше, чем она. Осматривал внимательно, ходил вокруг, приглядываясь.

Алиса перевела взгляд на Влада, понимая, что тот странных образов не видит. Влад молча стоял с бутылкой воды, дожидаясь, когда Леону понадобится следующая порция. Водой Леон поочередно полил возле каждого дерева, и там тоже проступали изображения парней. Они лежали на земле, в груди каждого торчал нож.

– Они не убивали себя, – произнес Леон, по кругу обходя последнее место. – Их всех убил один. А потом и себя. Самый сильный. Но они не сопротивлялись, ждали.

– Убить себя сложнее, чем кого-то, – тихо прошептал Влад, внимательно следя за Леоном.

Алиса передернула плечами. На ее взгляд, убить кого-то или себя – одинаково отвратительно и страшно. Она вдруг почувствовала, что в голове начинает шуметь, ноги становятся ватными. Еще немного – и она грохнется в обморок. Алиса поспешила отвести глаза от Леона, отошла к другому дереву, прислонилась к стволу. Постепенно дыхание выровнялось, снова стало спокойным и глубоким. Но смотреть в сторону Леона Алиса больше не решалась. Вместо этого вытащила из кармана куртки сложенный вчетверо белый альбомный лист. Алиса положила его в карман почти сразу после вечеринки у мэра. Поняла, что он может пригодиться в любой момент, а потому лучше не рисковать в надежде на то, что сможет найти достаточно белую поверхность. Развернула лист, взглянула на него сначала мельком, затем внимательнее. Ничего не произошло. Вздохнув с тайным облегчением, Алиса спрятала лист в карман.

Леон закончил обходить поляну, снова надел пальто.

– Они действительно были здесь одни, – заключил он. – Я не чувствую больше ничьего присутствия.

– Значит, реально сами это все сделали? – удивился Влад.

– Не верю. Должно быть, тут что-то еще. Какие-то силы заставили их. Но пока я понятия не имею, что это за силы. Надо еще раз проверить их связь. Где-то они должны были общаться.

– Я могу попробовать покопаться в Сети, – предложил Влад. – Имена их известны, попробую что-то нарыть. Знакомые помогут.

– Хорошо, – кивнул Леон. – Алиса, на тебе тогда работа Софи: нужно опросить родственников и друзей погибших мальчишек. Бывает, что люди не говорят полиции того, что могут сказать симпатичной девушке, почти ровеснице сыновей.

– Ладно, – согласилась Алиса. – Кстати, насчет девушки. Если ее до сих пор не ищут родители, может быть, родителей у нее попросту нет?

Леон и Влад переглянулись, задумались.

– Определенно, в твоих словах есть логика, – заметил Леон. – Куда выпускаются дети из интернатов, у которых вообще никого нет?

– Если не осталось от родителей квартиры, то им выделяют социальное жилье. И никто потом не контролирует, что с ними стало. Судя по возрасту, девушка могла выпуститься совсем недавно. Если еще не успела обзавестись знакомыми и друзьями, устроиться на работу или учебу, ее никто и не станет искать.

– Отличная версия, – похвалил Влад.

– Это поручим Софи, – решил Леон. – А я тем временем займусь книгами. Надо перевести надписи на поверхности, где лежала убитая девушка, может быть, это даст мне подсказку, с чем мы имеем дело. Возможно, удастся найти саму книгу, откуда они были переписаны.

Пока Влад и Леон еще что-то обсуждали, Алиса отошла к одному из деревьев, где погиб последний парень, Никита Морозов. Ее ощущения стали сильнее и как будто пытались ей что-то сказать, гнали куда-то. И она пошла, ведомая ими. Остановившись позади дерева, Алиса почувствовала: тут. Тут есть что-то важное. Внимательно осмотрела ствол, но не нашла ничего необычного. Присела на корточки, начала разгребать землю у корней. Почти сразу поняла, что там что-то зарыто: земля была рыхлой, не слежавшейся годами. Кто-то недавно рылся тут.

Разрывая траву и землю голыми руками, Алиса наконец наткнулась на что-то твердое. Расчистила ставшими черными пальцами маленький плоский камешек, взяла в руки. Камешек был небольшим, сантиметров пять в диаметре. Покрутив его в руках, Алиса увидела рисунок: чем-то черным на той стороне камня, что была повернута к земле, кто-то нарисовал несколько причудливых линий.

– Что-то нашла? – совсем рядом раздался голос Леона.

Алиса даже не заметила, когда он подошел. Только сейчас увидела, что Влада уже и вовсе нет на поляне, они остались одни.

– Вот, – Алиса протянула ему камешек. – Кажется, его зарыли здесь недавно.

Леон взял камень, оглядел со всех сторон, нахмурился.

– Другие деревья не проверяла?

– Еще нет.

Они разошлись к разным деревьям и вскоре вытащили на свет еще два камня. У последнего дерева присели вместе. Подгоняемые азартом и любопытством, копали землю, иногда соприкасаясь пальцами, и в такие моменты Алиса чувствовала совершенно неуместное волнение. Она на месте гибели пятерых молодых людей, а ей внезапно нравится касаться пальцев мужчины, роющего землю рядом.

Совсем уже?

Первым на камешек наткнулся Леон.

– Нашел, – коротко проинформировал он и вскоре вытащил камень, как брат-близнец похожий на остальные.

Разложив камни на земле, Леон нахмурился.

– Знаешь, что здесь нарисовано? – спросила Алиса.

Леон ответил не сразу. Еще немного подумал, едва заметно водя пальцами по воздуху, будто рисуя что-то, а затем сказал:

– На каждом рисунке не хватает нескольких линий. Но если их добавить, у нас получатся обозначения сторон света, которые мне встречались в одной книге: восток, запад, юг и север. Своего рода руны.

Алиса выпрямилась, осмотрелась по сторонам.

– Если представить здесь квадрат, где вершины – эти деревья, то они находятся не четко по сторонам света, а будто чуть сдвинуты вправо.

– Возможно, поэтому на рунах и не хватает линий, – согласился Леон, тоже поднимаясь на ноги. – Что ж, это важный факт. Как ты поняла, где надо искать?

Алиса пожала плечами.

– Что-то будто вело сюда. Не могу объяснить.

Леон нахмурился.

– Еще я видел, как ты смотришь на белый лист. Было видение?

– Нет. Было ощущение, что оно будто витает в воздухе, но я так ничего и не увидела. Кроме…

– Кроме?..

– Кроме того, что видел ты. Когда поливал водой землю.

Леон покачал головой, будто не соглашался с какими-то своими мыслями, а затем сказал:

– Тьма, которую ты забрала у меня, изменила тебя. Она ушла, ее в тебе больше нет, она не умеет надолго задерживаться в теле человека, но успела изменить тебя. Анжелу она не меняет, потому что Анжела обычная, а ты нет.

– Это из-за моих видений?

– Да. Твой дар природный. Так бывает иногда. Кто-то рождается с даром к музыке или изобразительному искусству, кто-то – к математике, а кто-то – с даром целительства или предвидения. Дар может быть сильнее или слабее, но пока он природный, он не причиняет вреда владельцу.

– А твой?

Леон покачал головой.

– Мой – не природный. Мой выменянный на жизнь у тьмы. И сейчас эта тьма предлагает тебе усилить твой. Не делай этого, не поддавайся. Тебе может быть любопытно или казаться важным и полезным, но знай: если согласишься, пути назад не будет. Тьма изменит тебя, а мне хотелось бы, чтобы ты оставалась в безопасности.

Он поднял камни, положил их в карман пальто и сказал:

– Идем. Кажется, снег усиливается. Даже на нашей машине можем застрять.

Алиса поторопилась за ним, все еще размышляя над тем, что он сказал.

Все четверо погибших парней жили в разных концах области, а потому на общественном транспорте Алиса объезжала бы родственников неделю. Пользоваться же мотоциклом было невозможно, погода с каждым днем портилась сильнее: снег сменялся дождем, дождь – гололедицей. Зима никак не могла вступить в полные права, хотя приближался декабрь. Поэтому Леон предложил ей взять машину. Выбирая между большим монстром и дорогой легковушкой, Алиса выбрала первого. Во-первых, на нем она уже ездила, во-вторых, меньше шансов застрять, если она где-то ошибется. Да и с парковкой проще: можно и на бордюр заехать, и в грязи остановиться.

К концу второго дня разъездов Алиса окончательно привыкла к машине, ладони уже почти не потели, она даже разрешила себе осторожно откинуться на спинку сиденья, а не сидеть прямо, как статуя. Справедливости ради стоит заметить, машина была напичкана всякого рода новомодными технологиями: тут тебе и парктроники, и камера заднего вида, и датчик дождя, и адаптивный круиз, и еще Бог знает что. И мартышка ездить научилась бы, не то что человек.

Последний из четырех парней жил не в городе, а в деревне. Ехать было особенно далеко: почти на самый край области. Деревня оказалась небольшой, но современной: на центральной улице располагались старые домики с заросшими дворами, но стоило свернуть чуть в сторону, как картина поменялась. Не двухэтажные особняки, как в пригородах больших городов, конечно, но и не деревянные халупы. Добротные кирпичные дома, которым едва ли больше двадцати лет. Фруктовые сады успели вырасти большими, но еще не превратились в неухоженные заросли. У каждого дома был разбит небольшой огород, сейчас прикрытый грязным снегом, почти в каждом дворе стояла теплица.

Семью Никиты Морозова, парня, который убил остальных, Алиса сознательно оставила напоследок. Хотелось сначала сложить в голове общую картину и лишь потом ехать к предполагаемому зачинщику. Едва Алиса припарковала машину на обочине у ворот, из дома вышла полная женщина в застиранном халате с черным платком на голове. Алиса подошла к калитке, поздоровалась:

– Добрый день! Меня зовут Алиса, я звонила вам.

Женщина кивнула, прямо в тапочках, не одеваясь, спустилась со ступенек, открыла калитку, пропуская Алису во двор.

– Проходите, – бесцветным голосом сказала она. – Я Галина Аркадьевна, мама Никитки. Можете тетей Галей звать, меня все так зовут. Я в школьной столовой тридцать лет уже работаю, привыкла. Сейчас вот отпуск дали до Нового года, чтоб отошла немного.

Женщина вытерла глаза краем платка, но слезы сдержала.

Алиса прошла за ней в дом. Сразу за тесной прихожей начиналась кухня, куда и привела ее тетя Галя. Посередине стоял большой стол на восемь человек, три из четырех стен занимали старые, но добротные шкафчики и газовая плита, на которой сейчас что-то варилось в трех кастрюлях.

– Присаживайтесь, чай будете?

Алиса отказалась. По дороге она останавливалась на заправке (монстр ел неприлично много!), перехватила хот-дог с кофе. Тетя Галя что-то помешала в кастрюльке, потом тоже села за стол напротив Алисы.

– Что вас интересует? – спросила она. – Полиции мы уже пять раз все рассказали.

– Я не из полиции. Веду… частное расследование.

Такой ответ несчастную мать полностью удовлетворил. Она даже не стала спрашивать подробнее, кто Алиса, собственно, такая и какое именно расследование ведет. Просто молча кивнула, давая понять, что готова ответить на расспросы.

– Расскажите мне немного о вашем сыне, – попросила Алиса. – Каким он был, чем увлекался?

Женщина снова промокнула глаза.

– Никитка у нас четвертый ребенок, – бесцветным голосом начала она. – И даже не совсем наш, честно говоря. Мы от него не скрывали, что он приемный. На самом деле он сын моей сестры. Она умерла, когда Никитке был месяц. Полезла окна мыть и упала с пятого этажа. На чистоте всегда помешана была. От кого родила, не говорила. Не сдавать же мальца в приют, мы с мужем забрали. Где своих трое, там и четвертый. А потом и еще двое родилось. Старшие уже в свободном плавании, кто женился, кто еще учится, но с нами не живут. Младшие, две дочки-близняшки, в восьмом классе учатся. Никита одиннадцатый заканчивал, летом выпускной… был бы. – Она запнулась на мгновение, но быстро взяла себя в руки. – Он хотел в университет поступать, единственный из наших детей. Остальные-то ПТУ закончили. Неплохие ребята, не подумайте, дочка у меня вообще на парикмахера выучилась, сейчас такие прически делает – загляденье! К ней очередь на месяц вперед, невесты так и вовсе за полгода записываются. Просто Никита самый умный был, все компьютерами интересовался, сам программы писал какие-то. Даже зарабатывал что-то. Я ничего не понимаю в этом, мы люди простые. Я повар, муж мой на тракторе в колхозе работает. Сестра моя тоже продавщицей была. Должно быть, отец у Никитки шибко умный был, в него пошел. Сам себе на хороший компьютер заработал, сестрам деньжат подкидывал. Муж в прошлом году все лето от зари до зари на комбайне работал. Там платят хорошо. Мы почти все отложили, думали, если Никитка на бесплатное не поступит, то хоть первый год платного ему обеспечим. А там либо сам переведется, либо еще заработаем. Лишь бы учился.

– Значит, был прилежным парнем и с плохими компаниями не водился? – уточнила Алиса.

– Что вы! – замахала руками тетя Галя. – Друзья были, конечно, в деревне же все друг друга знают. Некоторые задиристые, некоторые хулиганы, но Никитка никогда ни во что не ввязывался. Знаете, я до сих пор не верю, что он мог девушку убить. Нет, там что-то другое произошло, Никитка не мог. Он хороший мальчик.

Только вот в компьютере этого хорошего мальчика полиция обнаружила много материалов сомнительного содержания. Хороший мальчик Никитка живо интересовался самыми кровавыми убийствами последних десятилетий, листал подробные книги по анатомии, которая вроде бы ни к чему будущему программисту, смотрел жестокие видео и почитывал оккультные книжки. Ничто из этого не является преступлением, но определенные представления о личности дает. Как же плохо порой даже самые любящие и заботливые родители знают своих детей!

– Полиция говорит, что Никита не был знаком с остальными тремя мальчиками, это точно? – спросила Алиса. – Может быть, вы за три недели что-то вспомнили?

– Нет, – твердо заявила тетя Галя. – Никогда Никитка не произносил их имен.

– И девушку не знаете?

Алиса на всякий случай положила на стол телефон с выведенной на экран фотографией жертвы. Тетя Галя взяла телефон в руки, еще раз посмотрела на девушку.

– Никогда ее не видела.

– А можете вспомнить тот день, когда все произошло? Ведь отсюда до места происшествия почти сто километров. Вы должны были заметить, что сын уехал и не возвращается.

– Конечно, мы заметили! Еще утром, после первого урока. Я на работу к семи прихожу, у нас первоклашки завтракают перед уроками. Все окрестные деревни к нам в школу ходят, много детей получается. Пока автобус всех соберет, первые из дома в семь выезжают. Вот к половине девятого им завтрак и готовлю. Никита приходит к девяти, как уроки начинаются. После первого урока ко мне его классная подошла, спросила, что случилось, не заболел ли? Не пришел на уроки. Я ему звоню – не отвечает. Дочерей нашла, они сказали, что Никита дома был, когда они уходили. Мужу набрала, он вырвался, заскочил домой. Телефон Никиты в комнате, сына нет. Вечером не явился, мы всех родственников, старших детей на уши поставили. Следующим утром в полицию позвонили, а там уже, к вечеру, они с новостями и пришли.

Тетя Галя все-таки не выдержала, заплакала. Алиса подала ей салфетку, терпеливо подождала, пока женщина возьмет себя в руки.

– А можно мне посмотреть комнату Никиты? – спросила она, когда та перестала всхлипывать.

Тетя Галя молча поднялась, вышла из кухни. Алиса приняла это как приглашение, последовала за ней.

– Никита здесь раньше со старшим братом жил, а как тот уехал, один, – объявила женщина, останавливаясь у одной из дверей и пропуская Алису вперед.

Комната оказалась маленькой. Односпальная кровать, шкаф, пара стеллажей и письменный стол – все, что здесь поместилось. Как тут могли жить два подростка, Алиса не представляла. Должно быть, не было стеллажей и стола или шкафа.

А еще комната была темной. Вся мебель была черного цвета, на окне – темно-бордовые шторы. Какие обои – понять невозможно, потому что все стены увешаны постерами и фотографиями. Снимки популярных рок-групп, кадры из фильмов – и вовсе не романтических комедий. Ничего кровавого и ужасного, но все же.

– Никита увлекался рок-музыкой и оккультными фильмами? – спросила Алиса, подходя ближе и цепляясь взглядом за постер из какого-то кинофильма: на полу белым мелом была начерчена пентаграмма, а в ее центре в длинном белом платье, раскинув руки в стороны, стояла девушка.

Тетя Галя тоже посмотрела на постеры.

– Ну, что-то такое, да. Я не особо в этом понимаю. Музыку он обычно в наушниках слушал, а что смотрел, я и не знаю. На компьютере же. Но вел себя хорошо, старших уважал, младших не обижал.

А потом зарезал девочку и троих мальчиков, ага.

– Что-нибудь необычное происходило в последнее время? – спросила Алиса, рассматривая книги на стеллаже. Здесь тоже было много оккультного, но из того, что у Леона стоит в шкафу с легкой литературой, которую можно выносить куда угодно. – Может, он что-то рассказывал или жаловался на что-то?

– Да нет, ничего такого. Он вообще редко что-то рассказывал, был мальчиком скрытным. Хотя… – Тетя Галя вдруг запнулась, задумалась. – Знаете, несколько месяцев назад он начал жаловаться на кошмары. Кричал по ночам. Я прибегала, будила, спрашивала, что случилось. Он говорил, будто ему приснился какой-то черный человек. Неделю где-то мучился кошмарами, потом я начала его травками успокаивающими на ночь поить, и все прошло. Я ему тогда еще сказала, что поменьше бы читал всякое на ночь да убрал из комнаты эти картинки страшные.

Прошло или Никита просто привык? Почему-то Алисе казалось, что второе. Это была интересная деталь. Родители трех других парней ни о чем таком не упоминали. Справедливости ради, остальные ребята на фоне Никиты выглядели самыми обычными. Никто из них не увлекался оккультизмом, не завешивал стены постерами. Компьютеры их тоже были чисты. У одного хранилась коллекция порнофильмов, не без этого, но у кого ее нет в семнадцать лет?

Попрощавшись с тетей Галей, Алиса отыскала и друзей Никиты. Они об увлечениях приятеля знали несколько больше, чем родители, но подтвердили, что Никита только читал и фильмы разные смотрел, сам не делал ничего противоправного.

– Он даже кошек и собак не обижал, – заявил длинноволосый парень. – Однажды увидел, как Петрович котят несет топить, отобрал, выкормил, потом раздал.

– Правда, он в последнее время с нами почти не общался, – поведала девица с выкрашенными в зеленый цвет волосами и пирсингом в языке. – Дома сидел, говорил, занят, к поступлению готовится.

– Как давно перестал с вами общаться? – уточнила Алиса.

– Ну… – Девица задумалась, посмотрела на друзей. – Где-то с начала учебного года, да?

– Примерно, – кивнул высокий парень с сигаретой в зубах. – С конца сентября, я бы сказал. Сначала нормально все было, а потом резко как отшибло. Мы звали сначала, потом забили. Не хочет и не хочет.

Не связан ли отказ общаться с друзьями с ночными кошмарами? Алисе казалось, что связан. Интересно, кто мог ему сниться? Надо побыстрее связаться с Леоном, может, у него будут идеи.

Имена трех других парней ребята тоже не слышали. И утверждали, что Никита с ними знаком не был. Дескать, они тут все друг друга с детства знают, левые компании не приживаются. Фотографию убитой девушки рассматривали долго, и Алиса успела задаться вопросом: а полиция вообще друзей опрашивала? Однако девушку никто не узнал.

Она вернулась к машине, но не села за руль, задумалась, глядя на неказистые домишки. Как необычно бывает в жизни: кто-то сдает своего ребенка в интернат, потому что рождается второй, а кто-то забирает в семью чужого, потому что не может допустить, чтобы он попал в приют, пусть дома и своих трое. Разве она была хуже Никиты? Разве заслужила к себе такое отношение?

Мать со дня рождения Любки не звонила. Должно быть, обиделась. И Алиса тоже не набирала номер первой. Хотя подозревала, что сдастся раньше.

У ворот Волчьего логова снова стояла неизвестная машина, и Алиса напряглась, подъезжая ближе. Очередной неприятный сюрприз? Машину следователя она запомнила, это был не он, но мало ли у кого еще могут найтись какие-то претензии к Леону?

Однако незваным гостем оказался не следователь и не кто-то из его сотрудников. Едва только загнав монстра в гараж и войдя в дом, Алиса услышала громкий голос Тамары Ильиничны, доносившийся со стороны кухни:

– Нет и еще раз нет! Если вы и будете готовить, то только в моем доме, на моей кухне, под моим наблюдением! Еще не хватало, чтобы вы мне гостей потравили! Как я буду потом Леону в глаза смотреть? Недоглядела, не проконтролировала! Так что мое последнее слово: здесь! Приезжайте, я лично проверю продукты, санитарные книжки ваших поваров и только потом пущу вас на свою кухню.

Алиса от удивления замерла, прислушалась. В коридоре показалась Мария Антоновна и, увидев Алису, остановилась.

– Еще ворчит? – кивнула в сторону кухни.

– А что случилось? – не поняла Алиса.

Мария Антоновна вздохнула.

– Раньше Тамара Ильинична сама готовила стол для всех гостей на день рождения Леона. А в прошлом году не спала двое суток, потом с давлением на неделю свалилась. Два гипертонических криза даже в условиях наблюдения Антона Викторовича! В этом году Софи категорично заявила, что наймет помощников, кейтеринг какой-то. В целом с помощниками Тамара Ильинична смирилась, с Софи не поспоришь, но требует, чтобы те готовили здесь, а не привозили уже готовую еду.

– Вот оно что, – Алиса усмехнулась.

Она уже успела неплохо узнать Тамару Ильиничну и понимала, что у кейтеринга просто нет шансов ее переспорить. Уж что-что, а кухню свою она отстоит. Влад рассказывал, что когда-то у Тамары Ильиничны в городе была небольшая пекарня. Дело открывала тогда еще молодая Тома вместе с подружкой, работали много лет, имели хорошую репутацию. Но затем в город пришел один сетевик, конкурировать с которым Тамара Ильинична просто не смогла. Сетевик пользовался не только агрессивным маркетингом, но и не самыми честными методами игры, а потому маленькая пекарня вынуждена была закрыться. Сын Тамары Ильиничны хотел забрать ее в Санкт-Петербург, где жил с семьей, но перспектива переезда в город-миллионник пугала женщину едва ли меньше, чем безделье. По счастливой случайности Тамара Ильинична была соседкой по лестничной площадке сестры Марии Антоновны, и, когда Леон искал повара в свежепостроенное Волчье логово, их свели вместе.

Чем закончилась перепалка кухарки с кейтерингом, Алиса уже не узнала, поскольку проходящая мимо София заявила, что, раз она приехала, через полчаса ей следует быть у Леона в кабинете, где они обсудят все, что узнали.

За эти полчаса Алиса успела переодеться и выпить чашку кофе. К тому времени, как она зашла на кухню, та уже была пуста.

В кабинете ее ждал не только Леон, но и София с Владом. И, как оказалось, ждали именно ее. Что было понятно: только Алиса разъезжала по всей области, остальные работали дома и обсуждали все не один раз, поэтому сначала Леон решил ввести ее в курс дела.

– Влад, как и полиция, не нашел никаких доказательств того, что парни были знакомы. В соцсетях они не дружили, в одних группах не состояли.

– Я проверил даже удаленные чаты. Ничего, – подтвердил Влад. – Более того, у двух из трех мальчишек записывалась геолокация их телефонов. За последние три месяца они нигде не пересекались. Сегодня утром пришли распечатки звонков. Друг другу тоже не звонили. Но есть и хорошие новости. Мы опознали девушку.

– Ты была права, – вступила София, – она оказалась сиротой. Я разослала ее фотографию во все детские дома, до каких смогла дотянуться, и ответ пришел из Архангельской области.

– Далеко забралась девчушка, – вставил Влад.

– Ее зовут Василиса Попова, восемнадцать лет, – продолжила София. – Выпустилась из интерната несколько месяцев назад. У нее осталась от родителей квартира в собственности, там и жила после выпуска. На работу еще не устроилась. Директриса интерната описывает ее как девушку замкнутую, нелюдимую, поэтому неудивительно, что ее никто не искал. Когда пропала – неизвестно. Последний раз с ней разговаривали примерно за две недели до гибели. Откуда она знала своих убийц, почему приехала к нам – тоже никто не знает.

Алиса до сих пор не могла привыкнуть к тому, что София начала разговаривать с ней так спокойно, почти дружелюбно. Если вспомнить ее тон на собеседовании, слова, которые она позволяла себе в первые дни, было почти невозможно поверить, что это один и тот же человек. Тем не менее Алиса была рада такой перемене: враждовать с тем, с кем живешь под одной крышей, никогда не казалось ей здравой идеей.

– У меня примерно то же, – развела руками Алиса. – Что родители, что друзья утверждают, что парни знакомы не были, Василису никто не узнал, никогда не видел. Парни самые обычные: кто-то чуть хулиганистее, кто-то отличник-зубрилка. Только последний, Никита Морозов, показался мне наиболее интересным. Он явно увлекался оккультизмом, в его комнате много книг этой направленности.

– Каких именно? – насторожился Леон.

– Простых. Тех, что ты разрешаешь из дома выносить.

Леон усмехнулся.

– Все просмотрела?

– Ну, из того, что в открытом доступе было.

– Значит, не зря именно Никита убил остальных мальчишек и себя самого: он был самым психологически сильным, подготовленным, – заключил Влад.

– И именно из-за него нас привлекли к расследованию, – сказал Леон. – Влад, расскажи остальным.

София и Алиса удивленно посмотрели на Влада.

– Леон с самого начала знал, что Никита Морозов – сын следователя, – начал он. – А я уже выяснил детали. Следователь наш, Николай Сергеевич Цаплин, человек довольно гаденький. На бывшей работе его терпеть не могут, иначе как слизняком не называют. Говорят, ему коллегу подставить – раз плюнуть. Друзей не имеет, обещаний не сдерживает, поэтому нет ничего удивительного в том, что девушку, забеременевшую от него восемнадцать лет назад, он сразу же бросил, заявив, что никаких алиментов она от него не дождется. Девушка родила, но вскоре умерла.

– Никиту воспитывали ее сестра с мужем, – вставила Алиса. – Они не знают, кто его отец.

– Вот, – кивнул Влад. – Я о чем и говорю. Это мне его коллеги рассказывали, он особо и не скрывал своей подлой натуры. Цаплин сыном не интересовался много лет, но недавно разыскал его. У Никиты была подруга по переписке. Познакомились в какой-то онлайн игре. Лично не встречались, она во Владивостоке живет, зато переписывались много и откровенно. Он только ей об отце и рассказал. Дескать, у того обнаружили онкологию, вроде лечат и даже прогнозы благоприятные, но болезнь заставила его переосмыслить жизнь, и он решил найти сына. Произошло это где-то летом. Приемным родителям Никита ничего не сказал. Цаплин встречался с ним в городе, Никита там на курсы какие-то ездил. Иногда денег подкидывал, иногда просто вместе то в кино ходили, то в тир пострелять.

– Да уж, смертельные диагнозы и отъявленных мудаков меняют, – прокомментировала София.

– Особенно когда дети уже выросли, подгузники менять не надо, по ночам вставать не надо, можно и отцом побыть, – проворчала Алиса.

– Зато теперь понятно, почему Цаплин так хочет раскрыть это дело и найти того, кто мог заставить его сына совершить эти страшные преступления, – добавил Влад. – Не верит, что родной сын самостоятельно мог быть на такое способен.

– Его приемные родители тоже не верят, – согласилась Алиса. – Но друзья говорят, что в последнее время он отдалился от них. Я думала, это из-за снов, но, вполне возможно, он просто стал уделять время отцу вместо них.

– Из-за каких снов? – насторожился Леон.

– Мать Никиты упомянула, что несколько месяцев назад сын просыпался по ночам от кошмаров. Говорил, что ему снился черный человек.

Леон вдруг вскочил с места, прошелся по кабинету. Ничего никому не объясняя, заявил:

– Перерыв. Встретимся еще раз после ужина.

И вышел за дверь. Алиса удивленно повернулась к Софии и Владу. Последний просто пожал плечами, а София сказала:

– Возможно, ему в голову пришла какая-то мысль, и он хочет ее сначала проверить, прежде чем говорить нам. Не будем тратить время, Алиса, нам нужно подобрать для тебя наряд.

– Опять? – не удержалась Алиса.

– Конечно, – невозмутимо ответила София. – На день рождения Леона соберется публика, ничуть не уступающая той, что была на вечеринке мэра. Ты же не собираешься выйти к таким людям в джинсах и футболке с черепом?

– Можно я вообще не буду к ним выходить? – простонала Алиса, вспоминая, чем закончился ее предыдущий выход в свет.

– Нельзя, – припечатала София.

Влад тут же поднялся, едва сдерживая смешок.

– Девочки, я вас, пожалуй, оставлю наедине с этим занимательным занятием.

Правда, все оказалось не так плохо, как в первый раз. Алисе пришлось выбрать не настоящее платье, а лишь понравившуюся модель в каталоге. Точнее, несколько моделей, потому что опытная швея затем сама посмотрит, что из выбранного больше подойдет Алисе по фигуре.

– Она приедет завтра, – пояснила София. – За оставшиеся дни успеет сшить платье и тебе, и Аллочке. Той тоже сложно подобрать, худая, как щепка.

Алиса проглотила вопрос, можно ли было так сделать в первый раз. Подозревала, что ответ ей не понравится. Интересно, что поменялось в отношении Софии к ней? Почему она вдруг сменила гнев на милость? Из-за того, что Алиса помогла Леону? Или дело в звонке Рафа, который Алиса однажды заметила? Ведь именно тогда София впервые разговаривала с ней нормально. Нет, Алиса знала, что многие неустроенные в личной жизни женщины превращаются в тех еще стервозин, но отказывалась причислять Софию к ним. София казалась слишком трезвомыслящей для подобной зависимости от гормонов.

И все же Алиса не удержалась:

– Ты встречаешься с братом Леона?

София, в этот момент как раз поднимавшаяся с дивана вместе с журналом, где Алиса отметила понравившиеся ей модели, так и замерла в этой позе. Алиса думала, что она сейчас ответит что-то грубое, но та медленно выпрямилась и спросила довольно спокойно:

– Почему тебя это интересует?

Алиса пожала плечами.

– Просто так. Леон как-то дал понять, что его брат может добиться любую девушку, а потом я видела, как он писал тебе.

– Подглядывала в мой телефон?

– Нет, просто имя увидела. И ты после этого стала удивительно миролюбивой.

София хмыкнула, а потом удивила Алису еще сильнее.

– Не уверена, что смогу дать ему второй шанс. Хотя он всячески этого добивается.

Ты что, правда откровенничаешь со мной? Со мной?!

– Второй шанс?

– Леон правильно сказал: Раф может добиться любую девушку. Проблема в том, что он жаждет их добиваться раз в несколько месяцев. Как ты понимаешь, я долго такое терпеть не стала.

– Что изменилось сейчас?

– Не знаю. Не знаю, изменилось ли вообще что-то. Он утверждает, что да. А я боюсь поверить.

– Так пошли его подальше.

София промолчала. Сначала сложила аккуратной стопкой журналы на столе, поправила и без того ровно висящие в шкафу платья, а затем вдруг спросила:

– Ты когда-нибудь любила?

Алиса качнула головой.

– Вряд ли.

– А я любила. И люблю до сих пор, несмотря ни на что. Помню, как мне было хорошо с ним. Он классный. Умный, начитанный, веселый, сексуальный. С ним интересно как в постели и ресторане, так и в библиотеке и музее. И сейчас, когда он предлагает все это вернуть, я не могу сопротивляться. Знаю, что предаст, но удержаться и не поверить сложно. Волковы – они такие. Так что будь осторожна.

Алиса моргнула, чувствуя, как сердце пропустило удар. Зачем София сказала последнюю фразу? Неужели она, Алиса, как-то выдала себя? Да нет, не может быть. Она сама-то до конца не понимает, что именно испытывает к Леону. Откуда об этом знать Софии?

Или она имела в виду Рафа? Тогда назвала бы его имя, но она сказала «Волковы»…

Пока Алиса размышляла, София решила, что с откровениями стоит завязывать. Закрыла шкафы и вышла из гардеробной.

Леон снова позвал всех лишь вечером следующего дня. Все это время он не появлялся в столовой, чем вызвал искреннее волнение Тамары Ильиничны. Тем не менее отвлекать его едой она не рискнула.

Когда все снова собрались в его кабинете, выглядел Леон напряженным и даже будто взволнованным. Рукава черной рубашки были закатаны до локтей, волосы растрепаны, глаза и нос покраснели от пыли, выдавая, что он копался в самых дальних уголках своей библиотеки.

– Еще до упоминания Алисой кошмаров Никиты я думал об одной вещи, – начал он с места в карьер, будто они не делали перерыв в сутки, а расстались всего несколько минут назад.

Ты вообще заметил эти сутки?

– Что, если парни и девушка действительно не были знакомы… в реальности?

– А познакомились во сне? – первым догадался Влад.

Леон кивнул.

– Я встречал в некоторых книгах упоминания о людях, которые умеют ходить по чужим снам. Их называют Сноходцами. Чаще всего о них пишут в фантастических рассказах и используют таких персонажей в компьютерных играх, конечно, но я нашел несколько упоминаний и в своих книгах. Это очень, очень редкий дар. Сноходец может проникать в чужие сны, влиять через них на человека. Слова Алисы натолкнули меня на мысль: что, если все дело именно в Сноходце? Поэтому Никита и видел в кошмарах черного человека. Это был Сноходец.

– А почему ты не допускаешь мысли, что им мог быть кто-то из оставшихся парней или даже Василиса? – не понял Влад.

– Потому что он не стал бы убивать себя, – уверенно ответил Леон. – Зачем ему это? Более того, я перевел часть надписей из пентаграммы. Там говорится о пяти необходимых жертвах. Невинная девушка и такие же невинные парни. Девушку убивают вместе, а затем от слабого к сильному – друг друга. Самый сильный – и себя.

– Самым сильным был как раз Никита, – добавила Алиса.

– Возможно, именно через него Сноходец все и провернул.

– Но кто этот Сноходец? Как нам его найти? – задалась справедливым вопросом София.

– Ты думаешь, это не человек? – догадалась Алиса.

– Уверен. Проведенный ритуал – не пустышка, он настоящий. И призван дать силу всех четверых одному существу. Я не имею в виду какую-то особенную силу, говорю о жизни, потому что чаще всего именно жизненная энергия нужна потусторонним существам. Все указывает на это. Плюс мне не дают покоя губы Василисы. Почему они сожжены? Такое ощущение, что тот, для кого проводили ритуал, поцеловал ее. Зачем? Чтобы забрать причитающееся? Девушка умерла последней, возможно, сила была сосредоточена именно в ней. Высосать энергию из одного человека проще, чем из пятерых. Но я никогда не слышал о таком. Пока у меня лишь разрозненные данные: надписи, руны, Сноходец. Я не могу сложить это все воедино, но уверен, что это некое потустороннее существо, некая разновидность демона. Очень сильного и опасного демона, у которого уже много душ.

Все трое посмотрели на Леона.

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Софи.

Леон и Влад переглянулись. И, к удивлению девушек, ответил именно Влад:

– Мы с Леоном давно заметили, что в округе стало появляться непривычно много бездушных. Раньше они были случайностью, когда тому или иному демону удавалось найти брешь между мирами. И то чаще всего Леон находил их раньше, чем они покидали долину. Сейчас же кто-то будто делает их целенаправленно.

– Демон, которого я не чувствую, – подтвердил Леон. – А значит, очень хитрый или сильный.

– И ты думаешь, он же заставил ребят провести тот ритуал? – удивилась Софи. – Разве Собирателям нужна жизненная энергия?

– Нет. А значит, это не обычный Собиратель. Это кто-то чрезвычайно хитрый и сильный, о ком я никогда не слышал, кто питается и душами, и жизнями. Но поверить в то, что это один демон, все-таки проще, чем в то, что у нас объявился Собиратель, которого я не чувствую, и кто-то еще, о ком я тоже не знаю.

Алиса поежилась. Подумать только, а ведь всего два месяца назад она ходила по вечеринкам с пустоголовой Ритой Шурыгиной и знать не знала ни о каких Собирателях, Падальщиках, Сноходцах и прочей нечисти. И прекрасно себя чувствовала, надо заметить.

Ну да, только денег не хватало постоянно.

Сейчас, конечно, денег больше, но и опасности во сто крат тоже. Это тебе не из горящего клуба девчонок вытаскивать.

– И что нам теперь с этим делать? – вздохнула София.

– Вам – быть осторожнее и смотреть в оба, – просто сказал Леон. – А мы с Алисой будем искать информацию в книгах. Что-то должно найтись. Демоны всегда оставляют следы.