Палач желаний

Глава 5. Или почему окна — это маленькие двери? Часть 2.

— Те, что на улице, не со мной, — сразу решил прояснить, пока меня сгоряча не прихлопнул новый знакомый. — И я сомневаюсь, что они окажутся так добры, что выпустят меня.

Глагол задумался на мгновение. А затем из его наруча появился шип, выступив сантиметров на пятнадцать над сбитыми костяшками кулака. От подобного зрелища я не столько испугался, сколько чуть не захлебнулся слюной. Хочу! Мой визави имеет целую колоду козырей под внешностью деревенского дуболома.

Тут в дверь постучали. Да так, что при этом открыли, даже немного вышибли… вместе с петлями. А ещё от этого стука меня лишь чудом не впечатало в стену — Сергей рывком вытащил меня за миг до удара. Одновременно с этим раздался звон разбившегося стекла — кто-то очень настоятельно желал зайти в гости.

Одного взгляда на Макеева хватило, чтобы понять — таким гостям он не рад. А когда что-то хрустнуло внутри его могучего тела, стоило ему дернуть головой, чуть вывернув её сначала вправо, потом влево, мне и вовсе стало не по себе. После подобного обычно начинается мордобой.

В выбитую дверь влетело что-то очень похожее на гранату без чеки, и меня тут же отдёрнули в сторону за выступ стены.

Несколько раз грохнуло… в ушах зазвенело, а взгляд поплыл. Но укрытие оказалось достаточно надёжным — на нас осыпалось лишь немного штукатурки. Зато свет во всех комнатах мгновенно погас. Это сеть осколком перебили, или нас до кучи ещё и ЭМИ гранатами закидывают?

Глагол рванул в комнату, и отставать от него у меня желания не было. Мало ли кого принесло.

Первая мысль была о том, что припёрлись Критики. Я бы совершенно не удивился, если бы мисс Спектр решила с ходу прикончить потенциально опасного Макеева, ну и надоедливого меня. При этом она могла организовать атаку и для того, чтобы мы вместе сражались, а как следствие, выбрались и прониклись доверием друг к другу. Я уже всего мог ожидать от начальства.

В пару шагов Макеев добрался до одного из шкафов и резко открыл дверцы. Ему под ноги высыпалось разбитое в хлам зеркало. Сергей сквозь зубы рыкнул.

По правде сказать, жилая комната, пережив взрыв, практически не изменилась. Неказистая мебель лишь немного разбросана, даже не сломана, да окно выбито. Разве что отделка стала более потрёпанной. Ну и появился дым, от которого в глотке запершило. У меня начало зарождаться ощущение, что это не мой тёзка плохой хозяин, а к нему часто заходят гости, вот он и не тратится на излишества.

— Глагол, выходи, — сквозь звон в ушах раздался гремящий голос, и по развороченному коридор, задевая плечами за стены, а рогами потолок, прошло существо и прогудело: — Отдай нам фрагменты! Тогда мы отпустим вас!

Существо двух с половиной метров ростом выглядело как… ну пусть будет минотавр. Лохматое настолько, что рыжеватая шерсть проволокой торчит в стороны. Сильное — мышцы так и бугрятся. Рога тоже в наличии. Разве что лицо человеческое, ноги без копыт. В набедренной повязке, да с костяными пластинками на тех местах, которые принято защищать. И я был не уверен, что даже тяжёлый калибр пробьёт эту броню. И как финальный штрих, цельнометаллическая секира на плече.

— Вот интересно, если его разделать на мясо, это будет считаться каннибализмом или уже экзотическим блюдом? — задумчиво пробормотал я в пустоту. Хотя на самом деле мечтал о справке от Системы, чтобы понять, с кем связался.

— Не советую пробовать его на вкус, а то самому откусят голову, — раздался со стороны окна бархатистый голос.

Я даже не заметил, как ещё двое появились перед окном, перекрыв нам запасной выход. Один — щуплый парнишка чуть за двадцать, ничем не примечательный, если не считать едва заметного марева вокруг его тела. А вот говорившая леди… Во-первых, очень красивая. Ну, это не удивительно. Татуировки, покрывавшие руки, хорошо гармонировали с короткими зелёными волосами. Во-вторых, у девушки был нехилый такой маникюр — тридцатисантиметровые алые лезвия — таким любая стерва позавидует. Даже без чуть уловимого аромата металла, очевидно — магия крови.

— Уходите, иначе пострадаете, — приказ в словах Макеева звенел плохо сдержанным раздражением, но пришельцы лишь усмехнулись. Двухкомнатная сталинка неожиданно стала маленьким и даже уютным, почти интимным местом, если судить по пяти разгорячённым телам, готовым заняться непотребством — смертоубийством.

— Отдай нам то, что собрал, и мы уйдём! Иначе мы выбьем это из тебя! — вновь взревел минотавр. — Наш босс хочет получить фрагменты! Кошмар прислал нас за ними!

Глагол тяжело вздохнул и без лишних слов атаковал. Своей целью он выбрал минотавра, что в принципе логично: пусть бывший Критик и уступал быку в габаритах, но их весовые категории хотя бы сопоставимы. Я бы в этом противостоянии мог максимум выступать в качестве надоедливой блохи — мой иммунитет почти не действует на вкладывающихся в тело и разум.

В результате мне достался маг крови и невнятный парень. Магичка решила не размусоливать и налетела на меня, судя по взмаху кровавыми когтями, собираясь вспороть мне глотку одним движением, после чего присоединиться к минотавру. У неё всё пошло не по плану ещё за шаг до меня: когти дрогнули и потеряли плотность и остроту. Но на замахе девушка этого не заметила и ударила… как результат, до меня долетело лишь несколько капель крови, испачкав одежду. Иммунитет честно отрабатывал вложенную в него Веру.

Я же, перехватив пролетевшую мимо руку, с силой заломил её в болевом приёме. Вернее, попытался: магичка хоть и растерялась, но на развороте ударила меня ногой. И чтобы не подставиться, пришлось отпустить женщину, так и не завершив приём. А противница сразу же разорвала дистанцию и создала кровавые ножи, которые метнула. Но результат оказался тот же: до меня долетели лишь брызги крови.

Воспользовавшись моментом, глянул, как дела у Глагола. Мужик развлекался. Три удара в корпус минотавра буквально за секунду, затем смена позиции и удар в ноги. Минотавр не заморачивался такой мелочью, как защита, и принял все удары, даже не пошатнувшись.И даже шип, торчавший из наруча Глагола, не смог пробить его шкуру. А на попытку ударить по ногам минотавр отмахнулся от противника секирой, как от назойливой мухи.

Болезненно умереть от расчленения у Глагола сегодня в планах, видимо, не было, поэтому он успел рухнуть и пропустить удар над собой. Благо, вложившись в силу, минотавр явно сэкономил на скорости.

Я хищно улыбнулся, возвращая внимание к своим противникам. Играючи выхватил револьверы и выстрелил: долг гостя — помогать хозяину в защите дома. Но тут уже пришла моя очередь удивляться: пули застыли в нескольких сантиметрах от девушки, а затем со звоном упали. Лишь в последний момент я успел заметить лёгкий блик от марева: такого же, что клубилось вокруг парня.

Для подтверждения, с двух рук методично стал выпускать пулю за пулей в магичку и в парня. Марево щитов сплелось буквально из воздуха по мановению руки парня в тылу и поглотило кинетическую силу выстрелов, судя по довольному лицу парня, каким-то образом подзарядив его.

Следующий удар Глагол словно поймал, но не остановил, а лишь легким импульсом изменил его траекторию, уведя в сторону — реакция и навыки у бывшего Критика на высоте, он ими явно часто пользуется. Пока оружие вновь не понеслось к нему, Глагол скользнул к минотавру и со всей дури ударил ногой по тому, что скрывала набедренная повязка.

Звук был похож, как если ударить обо что-то деревянное с размаху. Оба на миг застыли. По расширившимся зрачкам минотавра я понял, что он всё прочувствовал. Но к чести воина, не упал, а схватившись за секиру, замахнулся, и из носа его в прямом смысле ударил пар.

Глаголу вновь удалось увернуться, хотя удар и развалил почти напополам металлическую кровать. А он, подхватив мелкую грязь, швырнул в лицо противника — минотавр прикрылся свободной рукой. Этим Глагол выиграл пяток секунд, за которые успел отступить за спину минотавру.

Я перевёл внимание на своих баранов. Дистанционные атаки взаимно бесполезны, поэтому только ближний бой. Но прежде чем сделать шаг им навстречу, я усилием воли призвал к себе Феникса — пора и ему повеселиться.

Двигаться оказалось на удивление трудно. Возникало ощущение, словно я иду против ветра. И с каждым шагом этот ветер становился всё сильнее. А судя по тому, как обильно потел и махал руками парнишка в тылу — это его щиты продавливали мой иммунитет.

Магичка тоже не отставала и создала кровавый кнут. В три удара она определила радиус моей области иммунитета, после чего стала хватать кнутом вещи в комнате и кидать в меня. Старая люстра с куском потолочной отделки. Тумбочка с разлетевшимися бумагами. Одна из половинок разрубленной минотавром кровати. И многое другое, порой не одно за раз.

Глагол, оказавшись за спиной минотавра и пользуясь его медлительностью, принялся бить в спину. Он пытался перебить сухожилия, но результата это не приносило. Однако дико раздражало минотавра, так что он крушил всё, что мог, и чуть ли не бросался на стены.

А вот мне пришлось изрядно попотеть и возблагодарить Критиков за все изнурительные тренировки. Если бы не они, сомнительно, что я выжил бы на этом аттракционе смерти. К тому же обнаружилась ещё одна проблема: в момент, когда в область моего иммунитета попадали одновременно и кровавая плеть, и щиты, порыв ветра словно усиливался. Энергия иммунитета разделялась для сопротивления каждой из способности. Нужно запомнить, что мою защиту можно продавить не только одной сильной атакой, но и множеством слабых.

Но я наконец подобрался вплотную к магу крови. Более того, даже умудрился перезарядить револьвер! Способности её развеялись, оставив лишь ослабленную потерей крови женщину. У неё на выбор были либо побег через окно за спиной, либо атака врукопашную. Она предпочла второе, вот только с голыми руками на меня не полезла: подобрала валявшийся под ногами стальной прут. Кажется, раньше он был частью кровати.

Выстрел из револьвера разворотил колено девушки — щиты больше не укрывали противницу, сдавшись под напором моего иммунитета. А когда она рухнула, я сделал контрольный в плечо, для верности. Убивать не хотелось, а вот допросить интерес был.

— Хугин, я призываю тебя, — залихватски крикнул я. Эх… гулять так гулять. Ведь буквально от сердца отрываю Веру.

И Феникс, подчиняясь мысленной команде, воплотился в молнию и, проскользнув в выбитое окно, ударил со спины парня-щитовика. У того имелась защита тылов, но атака оказалась внезапной и сильной. Да ещё и я начал стрелять почти в упор. Щиты окутало тёмно-синим облаком молний. Раздался треск… И парень принял мудрое решение — выпрыгнул из окна в попытке сбежать.

Тем временем Глагол сумел загнать разбушевавшегося минотавра в нужную ему точку… дальнейшее больше походило на акробатический трюк: хозяин дома в два прыжка оттолкнулся от двух стен, запрыгнул на закорки минотавра и одним точным движением вогнал шип наруча в глазницу противника… Вернее, мне так показалось, ибо Минотавр перехватил руку Глагола в считаных миллиметрах от цели. А затем сдернул того со своих плеч и со всей силы приложил об пол. После чего замахнулся секирой…

— Ну уж нет, — пробормотал я.

Ни моих сил, ни огневой мощи револьверов не хватит, чтобы остановить удар. Поэтому оставалось только одно: я коснулся татуировки Уробороса на запястье.

Ледяной цветок расцвёл в душе. Мгновение — мозг словно парализован. Ещё несколько долгих секунд — тело застыло, сведённое судорогой. Лишь сердце натужно гнало кровь, пытаясь заставить меня жить… а затем, я шумно выдохнул. Всё прошло, осталось лишь лёгкое онемение в членах, словно они слегка запаздывали за мыслями.

Боль обожгла запястье. Но я обнаружил себя перед женщиной-магом с размозжённым выстрелом коленом. Вторая пуля для верности разворотила ей плечо.

— Хугин, я призываю тебя, — залихватски крикнул я. Эх… гулять так гулять. Ведь буквально от сердца отрываю Веру. Но потратить её на спасение жизни не жалко… надеюсь только, что сам не пострадаю от своей щедрости.

И Феникс, подчиняясь мысленной команде, воплотился в молнию и проскользнув в выбитое окно мимо совершенно растерянного парня, устремился в Минотавра. Тот отреагировал на удивление оперативно, приняв удар Феникса на свою секиру… не самая мудрая мысль, с учётом того, что секира металлическая. Шерсть по всему телу минотавра встала дыбом, а между некоторыми волосками даже пробежали синеватые каскады молний. Затем потянуло палёным, а глаза буйного бычка закатились. Без наруча контролировать вложение Рабочей Веры сложно, а тут не меньше 2 РВ… на весь мой свободный запас! Но мне всё больше нравятся молнии!

А минотавр даже и не думал падать. Тогда хозяин дома в два прыжка оттолкнулся от двух стен, запрыгнул на закорки минотавра и одним точным движением вогнал шип наруча в глазницу противника… Теперь уже наверняка. Ибо туша покачнулась и упала.

— Я вас не выпущу до прибытия подкрепления! — с явным волнением воскликнул паренёк и ухватился за что-то на шее, после чего словно обрёл второе дыхание, в несколько слоёв окутал себя барьерами, поставив несколько на окна и коридор к выходу.

Более того. Он воздел руки к потолку, и тот начал очень нехорошо покрываться разломами и трещать. Не хватало, чтобы на меня дом обрушили. Опять.

Я лишь усмехнулся. Продавить щиты дело пары шагов, а значит, можно попытаться испытать кое-что новое. Слова моего спасителя о контролируемой одержимости не давали мне покоя. Может, в другой ситуации я бы и подумал сначала, но не после нескольких рюмок коньяка. Хорошего коньяка, должен заметить. И горячащего кровь боя. Да ещё ситуация подходящая подвернулась. Так почему бы и не попробовать? У меня и воплощенный дух есть под рукой.

Феникс вновь устремился ко мне. Но мне не нужна была его физическая оболочка. Мне требовалась его стихийная составляющая. Энергия! Мощь!

Та самая мощь, которая уже не раз сжигала слабых духом и разумом людей! А поэтому мне нужен контроль и чистый разум. И впитывая по капле энергию Феникса, я принялся сжимать свой иммунитет в одну точку. Я концентрировал его в своём сознании.

Ведомый моей волей Феникс сплёл вокруг меня кокон из стихий. Пламя и лёд. Земля и воздух. Тьма и свет. Электричество. Плазма. Время. Пространство. Они сковывали меня. Пытались слиться со мной. Стать моей частью… Это было… неправильно.

Больно… Сердце… Дыхание…

Я почувствовал, что энергия рванула во все стороны, так и не став частью меня. Только поднявшегося Макеева впечатало в стену, но он сумел устоять. А вот парень с барьерами сдерживал выброс энергии ненадолго. Его барьеры начали взрываться. И он оказался в эпицентре множества взрывов. А я почувствовал, как валюсь на пол, а из моего рта, глаз и носа течёт кровь…

— Идиот, — услышал я голос Макеева.

Но не успел я упасть, как Глагол перехватил меня и закинул на плечо. Перед глазами всё закрутилось, но я увидел множество дронов в небе, а в голове загудело от звука сирен.

А затем мой спаситель сиганул в котлован, где чинили трубы, прямо в мутную чёрную воду. Как и обещал Глагол, квартиру я покидал через окно. И тут меня поглотила тьма.

Я, кажется, немного сдох… по крайней мере, было такое ощущение после пробуждения. Болело всё, вплоть до волос и ногтей. Дышал я исключительно потому, что не дышать казалось ещё больнее. А открыть глаза стало настоящим подвигом, сопоставимым с тем, чтобы разорвать самого себя пополам.

— Очнулся? — надо мной появился Макеев с хмурой рожей. Собственно, как обычно. — Решил убиться? Тебя не смутило, что Обратная одержимость — запрещённое знание?

Вопросы полные укоризны методично вбивались мне в разум, заставляя страдать. И я не мог не то что ответить, но хотя бы заткнуть Макеева обычным мычанием. Зато он, отойдя куда-то в сторону и что-то взяв, подошёл ко мне и, подняв голову, буквально силком влил в глотку какую-то жидкость, а затем остатки вылил на тело, отчего возникло ощущение, что меня облили кислотой.

— Мне не нужен конфликт с Критиками из-за твоей смерти. Я вытащу тебя. Обещаю, ты выживешь после своей глупости, — тут же вылезло сообщение от системы: «Внимание, обнаружено воздействие Веры в 0,0842РВ». Способностей я не чувствовал, но всем сердцем желал, чтобы в этот раз иммунитет не активировался. Глагол продолжил: — Трачу на тебя причастное вино из погребов епархии со времён Чёрного Месяца. Мы когда-то им конечности отращивали. Цени раритет!

Судя по тому, что наруч и Система вновь функционируют, я довольно долго пробыл в отключке. Теперь же пытался определить своё местоположение… и не мог. Так же, как и на базе Критиков, отсутствовал сигнал. Возникало чувство, что и наруч, и его функции бесполезны. От Артефактора пришла уже куча сообщений в чат, но я, не читая, движением глаз смахнул их.

— Спасибо… — простонал сквозь силу и сумел, наконец, повернуть голову.

Первое, что увидел — как с медицинского стола, на котором я лежал, капает вино пополам с кровью. И судя по состоянию одежды, эта кровь из моих пор. Затем чуть осмотрелся и понял, что нахожусь в лазарете. Причём довольно профессиональном, судя по количеству оборудования, медикаментов и, главное, по скрежещущему по сознанию запаху стерильности. Хотя имелись и странности, и дело даже не в бутылках с вином: некоторые вещи, а также развешенные для сушки ингредиенты больше подходили для дома-музея о быте целителей.

— Теперь ты мне должен. И я потребую с тебя этот долг, юный Критик. Обещаю, — спокойно, но уверенно провозгласил Макеев, и система не преминула это подтвердить:

«Внимание, обнаружено воздействие Веры в 7,8655 РВ…» Вот тут мне стало слегка не по себе. Во-первых, от количества Веры — оно перекрывало как мою ментальную, так и духовную защиту. Во-вторых, если Критик такого калибра не сможет с чем-то справиться, то для меня это будет верной смертью. А в-третьих, и самых главных, потому что у Глагола появилась дополнительная конечность…

Но прежде, чем успел окончательно списать свою крышу в утиль, я всё же рассмотрел отросток в десяток сантиметров, торчавший из правого плеча Глагола: маленький, вытянутый, чешуйчатый в бело-синюю полоску и торчит прямо из матроски. Конечность раскрылась, и из темного нутра показался небольшой раздвоенный язычок, и раздалось шипение. А затем я заметил и блеск глаз. Это что, змеиная голова?

Стараясь отвлечься, я решил уточнить один момент:

— А кто были нападающие? И почему ты всех просто не уничтожил на месте каким-нибудь обещанием? Ты бы смог!

На меня взглянули с неодобрением, и я почему-то почувствовал себя полным идиотом. Но Макеев плюхнулся в одно из кресел, отпил из бутылки, которой меня лечил, и нехотя бросил:

— Слабости ищешь?

— Я не настолько псих… — вспомнил о своей самоубийственной выходке и решил исправиться: — Повторюсь, я пришёл не ссориться, — постарался изобразить максимально честное лицо, но мимика вызывал боль, поэтому решил добавить: — Кроме того, пуля снайпера — лучшее противодействие для любых способностей Веры.

Собеседник кивнул. При этих словах в маленьких чёрных бусинках глаз змейки промелькнул… лёгкий испуг? Как бы то ни было, но голова попыталась спрятаться за спиной Макеева.

— У всего есть ограничения. Расход Веры… Он не предсказуем, — принялся рассказывать Сергей, неторопливо подбирая слова. — Способность решает сама, без моего участия, сколько поглотить Веры.

Он сделал ещё один глоток. При этом матроска на теле Глагола зашевелилась, и оказалось, что это были кольца змеиного тела. На моих глазах ткань… или материал, который я принял за неё, превращалась во что-то тёмное и блестящее. Возникало ощущение, что это чешуя, но я больше не верил глазам.

— Вот скажу: «убьет фаерболом». Могут потратиться сущие крохи Мимолётной Веры — маг нападающих не удержит фаербол, и тот попадёт во врага; а могут, и десятки единиц Истинной Веры — возмущения атмосферы создадут пламенный сгусток, который обрушится на врага. А ведь средний расход Веры на огненный шар — 1,2 РВ. Иногда способность активировалась помимо моей воли, чуть не угробив меня. Не говоря о тонкостях формулировки. То же «убьёт фаерболом» может сработать и через месяц, и через десяток лет. Предпочитаю не рисковать лишний раз.

— Тогда кто те, кто на тебя напал? Что за психи?

— Жнецы Веры, — нехотя бросил Макеев, поднимаясь с места. — Думают, стали достаточно сильны, чтобы скалить зубы, — и улыбнулся. Всё-таки не нравится мне вот эта его улыбка. Такая, от вида которой начинаешь сомневаться в собственных способностях.

А я задумался о Жнецах. Я о них слышал. Какие-то террористы. Ещё в бытность Редактором Веры нам выдавали список ключевых слов и словосочетаний, на которые стоит обращать внимание при разговоре и сообщать, если удалось подобное услышать. Узнать, что скрывается за ними, у нас не хватало допуска секретности. Но обычно это были опасные артефакты, запретное знание, террористы. В последнем случае наше неведение выступало простенькой защитой, не позволяющей враждебным организациям получать много Веры при охоте на них, но оставляющей для знающих людей доступ к информации. Жнецы Веры находились в этом списке. С учётом того, что подобное распространялось только на очень опасные организации мирового уровня, а не на городскую шпану, мне стало совсем грустно.

Пока я рефлексировал, Макеев подошел и, ухватив за грудки, одним движением поднял меня. Я приготовился к боли… но тело никак не отреагировало, ощущался лишь лёгкий дискомфорт. Я подвигал конечностями и понял, что в полном порядке. Даже отдохнувшим себя чувствую.

— Пошли, — только и бросил он и, не обращая более на меня внимания, двинулся на выход. При этом голова змеи вновь бросила осторожный взгляд со… смущением?

Двигаться в заскорузлой от крови одежде оказалось неудобно, но на смену мне ничего не предложили. Поэтому пришлось бежать как есть к люку, что больше походил на переборку подводной лодки. Мы вышли в коридор. Пространства было немного, но куда больше, чем в официальной квартире Критика. Не меньше полудюжин дверей только в зоне видимости, и это не считая лестницы на другие уровни. Всё из металла и бетона. Настоящий бункер. Через не до конца закрытые двери я сумел мельком увидеть жилую комнату и кухню: техники и оборудования — минимум, но при этом всё максимально функционально, технологично и разумно. Каждый сантиметр пространства занят с умом. И даже элегантной красотой. Вот теперь я действительно зашел в гости к Сергею Макееву. А ещё заметил наблюдательную со множеством экранов и даже успел увидеть знакомый мне двор у старенькой четырёхэтажки с вырытой коммунальщиками траншеей.

Очередная переборка, и я оказался в комнате с одним-единственным зеркалом… если не считать нескольких пулемётов, торчащих из потолка, и взрывчатки по углам. Макеев подошёл к пульту у зеркала и начал что-то вводить на нём.

Зеркало стало меняться: теперь это был экран, на котором отображалась картина… одна из тех, что висела в Галерее — зале-проходе Критиков.

— Чтобы не было лишних рисков, — кратко кивнув на зеркало, произнёс Макеев, и мне не осталось ничего, кроме как подойти к нему. — Передай Спектр, я не работаю на Жнецов Веры. Выполняю заказ мэрии Петербурга. Пусть не мешается.

Короткий толчок рукой в грудь, за которым глаза не успели уследить, и я влетел в картину.