Паладин. Начало

Глава 3, в которой понятнее не становится

Проснулся уже ночью от шума на улице. К моему счастью, никто меня не съел и даже не надкусил. Вместо утяжеленного одеяла на мне все так же лежала деревянная лестница, а через входной проем на ясном ночном небе виднелись яркие звезды.

Семья и дом, к сожалению, не вернулись, поэтому настроения после сна не прибавилось.

Немного радовало отсутствие зловещего тумана, а также понимание, что нервная система «отдохнула» и в голове прояснилось. Сколько я проспал и сколько здесь в целом времени длятся день и ночь, я не знал, но по ощущениям появившейся бодрости проспал я не меньше шести земных часов.

Земных? После попытки с помощью ночного неба определить хоть приблизительно мое расположение ко мне окончательно пришло понимание, что мир и звезды чужие.

Газовые галактики, невероятно красивые, но от этого не менее чуждые, на моей Земле виднелись только в дорогие и навороченные телескопы. Здесь же они в количестве аж трех штук мерно плыли по небосводу и позволяли разглядывать свое великолепие невооруженным взглядом. Два спутника также на Луну ни количеством, ни видом не походили.

Снова взгрустнулось, перед глазами возникли улыбающиеся лица детей.

От очередного приступа ностальгии меня отвлекли громкие голоса вокруг дома, в котором находился мой спасительный чердак, а также свет от факелов или чего-то более продвинутого, ибо свечение во входном проеме было равномерным и постоянным, чего не скажешь об огне обычного факела.

Голоса, хорошо слышные, в том числе и совсем рядом, видимо, меня и разбудили. Что именно говорят, разобрать не смог. Звуки были резкими и рваными. Очень походило на немецкий язык, однако им местный диалект очевидно не являлся, ибо хоть и поверхностно, но с немецким я знаком. Да и странно здесь, в чуждом магическом мире, было бы немецкий встретить. Хотя чем Мироздание не шутит.

Решил, что пора выбираться из-под лестницы. Как только начал ворочаться, под входом на чердак сразу закричали, и свет в проеме стал ярче.

Фонари у них, что ли? Я в маготехническом мире?

Встать высота чердака не позволяла, но я быстро и уже не таясь скинул с себя лестницу, сел и начал усиленно разминать затекшие мышцы. Мало ли что, примут меня за местных хищников и накидают мне сюда через окошко огненных гостинцев, местных гранат или магии какой боевой. Сделать что-то смогу едва ли, но хоть умру уставшим.

Уничтожать дистанционно, к моему счастью, меня не стали. Та дрянь, что пугала меня своим потусторонним ревом, видимо, исчезает вместе с туманом. Раз они там так громко переговариваются и фонарями по углам светят.

Либо их стало достаточно, чтобы такой твари дать пи… отпор.

Первое, конечно, для меня предпочтительнее. Тогда есть вероятность для местных решить, что на чердаке кто-то из счастливчиков, кому удалось пережить туман вне крепких домашних стен. Во втором случае ситуация уже сложнее, надо срочно дать понять, что я не стрекочу.

Крикнул:

— Русиш солдатен! Нихт стрелятен!

Вид у меня такой, что вопросы я точно вызову, но, надеюсь, человеческая речь их успокоит и обрадует, а не разозлит.

Судя по звукам, доносящимся снаружи, к дому принесли и начали устанавливать новую лестницу. Почти минуту ничего не происходило, и я слышал только негромкие переругивания под окном, а после звука, похожего на затрещину, послышался скрип, и в проеме показались очертания аборигена.

Фигура держала в руке какую-то магическую приспособу перед собой, навроде ярко светящего скругленного или овального жезла длинной с локоть, как наши земные химические палки, только значительно ярче и с мерно переливающимся светом внутри. Разглядеть из-за относительно яркого света какие-либо детали визитера не представлялось возможным, но общее представление начало появляться.

Человек или его ближайший прямоходящий родственник, как я выяснил по силуэту, держал самый обычный серп в одной руке и волшебный фонарь в другой, чудом удерживаясь на лестнице.

Может, у него там хвост? Или все же «чудом» держится?

Штурмовой винтовки я от аборигена не ожидал, но и добротного меча или копья, с которым сподручнее тыкать в непонятных чердачных жителей, у аборигена не оказалось. Это позволило утвердиться, что мир все же средневековый и магический, — все мои познания по художественным произведениям и память истории Земли подсказывали, что за ношение оружия обычных деревенских в те времена по голове не гладили. А здесь, видимо, дела совсем плохи, если они с такими туманами сильную стражу не держат да в темные щели с серпами лезут.

Визитёр сунул светильник вглубь чердака и подвис. Я даже на секунду испугался, что он сейчас этой штукой подпалит крышу, и на этом мое приключение закончится. Второго выхода-то нет. Но быстро выдохнул — после тумана и сено на полу, и проем были отсыревшими, а судя по тому, как он держит светильник, и по отсутствию ощущаемого от предмета жара, этот предмет в целом не пожароопасный.

Пока глаза аборигена адаптировались к чердачной мгле, а сам он пытался осмыслить, что видит, я успел рассмотреть верхнюю часть своего визитера, ставшую различимой в изменившемся световом пятне.

Хоть освещение так себе, но мозг все же достроил картинку. Внешность приятная, черты лица европейские; глаза, вероятно, тоже серые, под цвет рубахи, ибо необычной яркостью или цветом не выделялись. Помимо серпа и магопалки на крестьянине, как я его для себя обозначил, ибо серп же, были самая обычная похожая на холщовую серая видавшая виды рубаха и шапка, больше похожая на подшлемник. Обычный такой средневековый деревенский парень, как их в историческом кино изображали, лет шестнадцати.

Слава богам, что не кошкодевочка или какой-нить экзотический двухголовый антропоморф. В первом случае я бы разбил ладошкой свою заживающую бровь и еще нос в придачу, я слишком стар для этого, во втором — испачкал последний элемент гардероба.

Пересев на колени, чтобы проще было двигаться, я улыбнулся, стараясь не демонстрировать зубы и показал ему поднятые и раскрытые ладони, как универсальный знак добрых намерений. Про зубы подумал, ибо недавно читал, что в каких-то диких африканских племенах улыбку могли приравнять к оскалу и демонстрации зубов, со всеми вытекающими. Для людей из земного средневековья, на которое пока все походило, такие аналогии уже были чужды, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Боже правый, о чем только мозг во время стресса не думает.

Судя по тому, что парень отвис и начал бегать по мне и чердаку глазами, мои размышления были верными, универсальный язык жестов быстро помог нам наладить первый контакт, проигнорировав лингвистический барьер. Мой гость наконец вытащил светильник из проема, обернулся, что-то громко крикнул на своем языке вниз. После, получив ответ, помахал мне рукой, мол, «спускайся».

Я, в свою очередь, опустил ладошки в область паха и показал ему, мол, «прикрыть бы стыды». Продемонстрировав этим жестом ему мою определенную незащищенность и даже беспомощность, я еще и постарался его успокоить и немного расположить к себе. Человек в одних трусах, в крови и с пустыми руками, конечно, продолжает пугать своей непредсказуемостью, но совсем не так, как такой же незваный визитёр в полном доспехе и с арбалетом. А мне еще к ним выходить.

Обреза ткани или рубахи какой мне не бросили, но парень точно подуспокоился, так как уже более настойчиво повторил свой жест, что мне надо срочно вылезать в мир мирской на суд людской. Очень хотелось услышать знакомое «шнеле», но новые слова не походили ни на один из когда-либо слышанных мной земных языков. Обидно. До последнего верил в чудо. Немецкий я хоть немного понимал.

Не дожидаясь, пока мой парламентер грохнется вниз, в очередной раз активно жестикулируя с занятыми руками, я все же направился ползком к окну. Как парень убрался из проема, немного подождав, спустил с окна свою спасительную лестницу. Перед этим на мгновение задумался.

Забрать её, что ли? Вместо копья буду таскать, все-таки жизнь спасла…

Но мои сомнения быстро развенчали, бодро её подхватили и буквально вырвали из рук.

Запасливые…

Выбросил неуместные в сложившейся ситуации шутки и, развернувшись задом к оконному проему, начал спускаться с чердака.

Ожидал какой-то бурной реакции на мое ню-дефиле, однако смеха, свиста или прочих выкриков, похожих на удивление или пошлые шутки, не услышал. И это при том, что за этим представлением наблюдало, человек двадцать, а то и более.

Такое поведение настораживало. То ли потери, вызванные этой туманной напастью, так повлияли на настроение деревенских, то ли они мужиков в трусах не видели, то ли мне здесь не рады и сейчас будут сжигать на костре. Напряженное молчание от такой толпы позитива не прибавляет.

Спустившись и оглядев собравшихся, попытался прочитать какие-либо эмоции в глазах людей. Будучи в своем мире, теперь уже старом, руководителем, хоть и среднего звена, я отлично научился считывать эмоции при выступлениях на публике. Но здесь не совпадала наша когнитивная матрица или люди были вымотаны длительным стрессом — ничего из известных мне эмоций явно в собравшихся не читалось. Злости на меня также не читалось, что радовало, так как сгорать заживо в этот чудной день очень не хотелось. Скорее, было какое-то массовое недоумение. Как если бы посреди белого дня на Красной площади спустился звездолет и из него вышли улыбающиеся инопланетяне.

Внешний вид людей при этом не соответствовал моим представлениям о средневековье — все приятные внешне, здоровые и опрятно одетые. Заметил даже несколько мужчин «поперек себя шире». Это разительно отличалось от моих познаний из редких исторических справок и было ближе к романам в стиле героического фэнтэзи.

Насколько я помнил, европейское средневековье на Земле не располагало ни к высокому росту, ни к объемному мышечному корсету. Постоянный недостаток еды с раннего детства, частые болезни и тяжелый ежедневный труд у крестьян делали низких, жилистых и выносливых людей без каких-либо излишеств. За исключением, возможно, викингов и прочих воинственных племен, живших войной и активной охотой, на которых местные ни по внешне, ни по архитектуре и языку не походили. Хотя экспертом по средневековью я никогда не был и больше предполагаю, нежели располагаю. Да и мир совершенно иной, даже не параллельный — звездная карта не врет.

Все эти мысли успели пронестись в голове, ибо замешательство деревенских продолжалось и мне оно отчасти было понятно. С чердака вылез голый и окровавленный мужик, стоящий сейчас молча и осматривающий собравшихся с придурковатой улыбкой. По моему скромному мнению, на Земле такого блаженного подняли бы на вилы или сожгли, просто от греха.

— Гуте нахт! — продолжая улыбаться, выдал я.

Немецкий, конечно, кажется похожим на местный язык, но риск ляпнуть что-нибудь навроде подросткового «я вот только от ваших мамок, здорово на чердаке время провели» остается высоким. Лучше, пока не разберусь в местных реалиях, не трепаться.

Первым «отвис» залезавший за мной парень, который, видимо, уже пережил все муки идентификации, увидев меня на чердаке. Повысив голос, он что-то сказал в толпу, и из неё вышел крепкий мужчина, лет эдак под пятьдесят. Не сложно предположить, что это местный староста или некий местный управленец.

Холщовая рубаха на новом незнакомце была расшита узорами и выглядела намного свежее, чем у того парнишки, что ко мне заглянул. Начальство — оно и в магическом мире начальство. Узоры, кстати, очень напоминали гравировку на том подоле статуи, у которой я пришел в себя, попав в этот фэнтезийный мир. Но это, наверное, и логично, ибо когда у тебя нет модных журналов, интернета или ТВ-каналов, а чувство прекрасного есть, то музой становится религия или красота еще не загаженной индустриализацией природы. Все же статуя изображала божество и местные люди ему поклоняются.

Хорошо, если религия адекватная и без жертвоприношений, тогда с местным обществом можно договориться. Так как религия — это всегда хоть какой-то, но порядок. Тем более что я тоже вроде как «за терранов» и под иноверца не подхожу.

Вот я и стоял, продолжая излучать благонадежность и доброжелательность, чтобы не спугнуть установившуюся спокойную атмосферу.

Староста обратился ко мне голосом, но осмыслив, что я его не понимаю, продолжил общение на универсальном языке всех времен и народов — нет, не матерном, а жестами. Не знаю, является ли это особенностью человеческой расы или местные такие смышленые, но, как и в первый раз, контакт нам удалось установить достаточно быстро.

Образы, которые мы друг другу транслировали, в большинстве случаев совпадали и, как мне кажется, интерпретировались нами однозначно. Несмотря на разницу в планетах, общие правила в физике и биомеханике тел не отличались, что делало уже как минимум жесты указания направления, движения конечностями и элементарные действия понятными обоим. Опять же — как кажется мне.

Чтобы немного снизить градус недоверия, попытался дать местным и старосте немного информации, объяснив свои приключения. Сперва попробовал найти глазами статую, но это сделать не удалось, тогда изобразил подол, указал на рану, после чего постарался воспроизвести звуки твари, бег и финалом указал на лестницу и чердачный проем. Староста, дождавшись завершения пантомимы, покивал мне привычным для землян способом и, видимо ничего не поняв, кроме того, что я все же блаженный, поманил за собой.

Мы пошли через робко переговаривающуюся толпу, почтительно расступающуюся перед моим провожатым, выйдя из нее, направились к самому высокому зданию в деревне. Видимо, к дому старосты или местной таверне.

Двигаясь за старостой, я попытался разглядеть окружающие постройки. Особо успехов не добился, ибо центральное освещение отсутствовало или не было активировано, большинство окон были закрыты ставнями, а в темноте видно было мало. Зато свет местного магического фонаря старосты делал прекрасно видными темные следы на утоптанной дороге. Следы больше похожи на глубокие лунки. Не самая удачная форма для перемещения по мягкому, еще и влажному от тумана грунту, а в болоте, думаю, и вовсе провальный выверт местной эволюции. Однако, судя по тому, что у охотника получилось найти жертв, не все так и плохо.

Хоть людей и жалко, внутри я очень обрадовался, что все же не познакомился с владельцем этих ходуль вживую. Ну его нафиг. Судя по всему, штука эта крупная, а то, что она как-то попала в закрытый бревенчатый дом с внушительной дверью и ставнями, — еще и сильная.

Еще раз прокрутив свое появление, отсутствие одежды, оружия и понимания происходящего, постарался окончательно себя успокоить. Сунулся помогать — только сгинул в начале своего, очевидно, долгого и интересного путешествия в новом мире. Под эти размышления мы добрались до места назначения.

Высоким срубом в целых два этажа оказался местный трактир. Что для меня даже лучше. Все же я не горел желанием в первую же ночь, в одних трусах, крови и грязи, пугать домочадцев и испытывать на прочность гостеприимство семейства старосты. А это здание казенное — здесь заботы по приведению жилища в порядок после такого грязного меня лягут на плечи обслуживающего персонала, который за это деньги или иные блага получает.

Зайдя в помещение, я осмотрелся. Обычная такая знакомая нам всем по играм и кино особо не примечательная деревенская харчевня с жилыми номерами. С одной стороны — подобие барной стойки, за которой просматривается открытая кухня, где спешно разводили огонь в нескольких крупных печках разной конфигурации молодые девушки в сарафанах и передниках, да тихо и уверенно командующий ими крепкий мужик, стоящий к нам спиной. С другой стороны — длинные деревянные столы с лавками, за которыми еще никого не было, а в углу лестница на второй этаж с номерами.

Староста показал на печи. Сомневаюсь, что залезать, ибо без разделки крупноват я для них, поэтому, очевидно, мне предложили дождаться ужина. Люди долго пережидали туман, боясь показаться тварям, и сейчас планировали собраться всей деревней и отужинать, помянув погибших и отпраздновав спасение. Ну или таверна банально начинала работу после долгого простоя. Поди их, местных, разбери.

Я сконцентрировался на своих ощущениях: было зябко и неуютно без одежды, ноги болели от босого путешествия, а вот есть совершенно не хотелось, дать же еще несколько часов хорошего сна отдохнуть голове и отмыть тело хотелось очень. Поэтому жестом отказался от еды и показал желание помыться, изобразив намыливание по земному и проведя ладонями по окровавленной голове.

Только сейчас понял, что мне до сих пор никто ничего не накинул и одежды никакой не предложил. Это хорошо я уже сорокалетний мужик, в свои двадцать тут бы со стыда сгорел. Ну и еще погода местная тоже ничего так, после Питера в принципе везде ничего, но здесь прям майская ночь в ОАЭ.

Староста кивнул и позвал того самого заправляющего в трактире мужика. Подошедший абориген почти один в один походил на старосту, очевидно, родной брат. Брат с удивлением вытаращился на меня, пока Староста в красках обрисовывал ему историю моего появления на людях. Закончив, Староста засобирался и жестами показал мне, что «я — уходить, ты — за братом идти». Я показал, что план действия понятен, не возражаю, поблагодарил старосту полупоклоном и улыбкой, после чего тот удалился.

Для себя отметил, что с рукопожатиями местные, видимо, не знакомы, либо я дюже грязный и вонючий. Хотя при активации местных артефактов на касании соглашусь, что для местных дело это может быть и небезопасное.

Брат, перебросившись еще парой непонятных слов с удаляющимся Старостой, показал жестом следовать за собой и через дверь в стене под лестницей вывел меня на задний двор трактира.

На просторном дворе было много хозяйственных построек непонятного назначения. Загонов каких-либо местных курей я не увидел, но что-то типа сараев и сооружений, вроде нашего деревенского сортира, наличествовали и были очень аккуратного и добротного вида. По нашим земным меркам сказал бы, что только вчера собраны умелым мастером. Видимо, магия здесь в быту часто применятся либо материалы у местной природы покачественнее, а то и аборигены более рукастые. Или все сразу. У нас в современных деревнях, да и на многих дачах все выглядит намного ушатаннее.

К этим самым супер-пупер-сортирам Брат меня и повел. Указав на один из них, мой провожатый остановился. Отворив дверь и зайдя вовнутрь, я на секунду замешкался, так как внутри не было ничего кроме голых стен, аккуратной закрытой сеткой дырки в полу и четырех свисающих с потолка шнурков. Даже на миг стало не по себе, что это за помещение такое, мозг начал строить самые мрачные предназначения этого чулана, от разделочной до тюремной камеры.

Провожатый, увидев мое замешательство, быстро отодвинул меня на центр помещения, вручил в руки листок какой-то местной травы, похожий на листок нашей земной эхеверии, но размером с кулак, без шипа и с ободранной тыльной стороной.

Откуда, интересно, он его достал, из пространственного инвентаря, что ли? В руках кроме тряпицы при его выходе с кухни я ничего не заметил.

После потянул за ближайший к двери шнур. Шнур втянулся в потолок и сверху полилась теплая вода. Показав жестом, что листом надо тереться, быстро удалился, закрыв меня и оставив одного.

Ободранная часть листка была скользкой на ощупь, поэтому, потерев грязное предплечье, я не удивился, что за листом остался пенный след. В воздухе после применения местного мыльного листа запахло приятным травянистым ароматом, отдаленно напоминавшим сирень. Кожа не слезла и волдырями не покрылась, зато стала чище, видимо, это местный аналог мыла, и аллергии на местную флору у меня нет. Что важно. На фауну вот точно есть, особенно с ходулями.

Шутки шутками, а по сути, для меня здесь и микрофлора, и микрофауна полностью новые. Надеюсь, хоть этот момент мой облачный транспорт учел? А то ведь недолго навоюю. Справедливости ради, первые «почти сутки» я здесь уже продержался и от местных болячек, как шагоноги в «Войне миров», не свалился, поэтому думаю, что все и дальше будет хорошо.

Попытался вспомнить, было ли что-то в нашем дремучем средневековье что-то из живого мыла, вспомнились только зола да мыльный корень, но как последний выглядел, я никогда не знал. Да и чего мне вспоминать — вот теперь мои новые реалии, надо переучиваться. Как говорится, развивать гибкость ума.

По моим ощущениям, через три-пять минут оттирания засохшей крови с тела вода прекратила литься. Первый шнурок на место не вернулся, поэтому, примерно понимая логику, потянул за второй. Итого за двенадцать-двадцать доступных мне минут я неплохо отмылся и даже простирнул и надел мокрыми свои избавленные местным мылом от кровавых пятен трусы. Классная штука этот листик, у нас не каждым порошком кровь можно было взять, а тут такой эффект от ручной короткой стирки.

Как работал этот душ — чудо средневековой инженерной мысли, я не понял. Видимо, шнурки активировали какой-то местный магический артефакт, использование которого было либо лимитированным, либо перезаряжаемым. Иначе непонятны такие сложности с разбиванием на четыре одинаковых небольших интервала. Также непонятно, откуда браться теплой воде, когда печи еще только начинают топить, а туман вряд ли позволил нагреть воду солнечным светом. Интересно. Если получится сносно изъясняться, надо будет потом уточнить у местных, как эта умывальня устроена.

На выходе из душевой меня ждала раскрасневшаяся симпатичная девчонка лет четырнадцати с одежкой в руках.

— Благодартсвую — сказал я, протягивая ей на вид еще пригодный для повторного использования чудо-лист. Ничего не поняла, скорее всего, но привычка дело такое.

Забрал протянутый мне в ответ на листик деревенский комплект из рубахи и штанов и подвис.

Сейчас мокрому надеть или в нумер подняться?

Еще раз посмотрел на заинтересованный взгляд девчонки и начал быстро одеваться.

Несмотря на красные щеки, девчонка продолжала смотреть за процессом внимательно и с нескрываемым интересом. Я же её интерес удовлетворять не стал, отвернувшись, ибо иначе как несмышленое дитя не воспринимал и, как мог, старался транслировать равнодушие и хладнокровие.

Удивительно дело. По всем канонам она должна была с криками целомудрия удалиться в неизвестном направлении, только увидев меня, вышедшего с водных процедур. А если бы я кровавые трусы не отстирал и вообще нагишом вышел? Не такое у меня воспитание и миропонимание, чтобы такие ситуации спокойно даже сороколетними мозгами воспринимать. Хотя и в наше время на Земле в той же Танзании можно было брать четырнадцатилетнюю в жены, а о средневековье вообще ходили какие-то жуткие слухи про браки с первых месячных.

Девчушка проводила меня в трактир и, указав комнату, быстро удалилась, не попрощавшись.

Вот и чудно, а то я, грешным делом, подумал, что это чудо мне староста или его родственник выбрали, дабы сосватать. Мало ли что у них в головах. Или это уже у меня?

Простая комната, в которой из мебели наличествовали односпальная кровать, стол с небольшим стоящим на нем зеркалом, простой шкаф и деревянный стул, также соответствовала моим представлениям об этом мире и деревне. Все было добротным, но достаточно простым в изготовлении.

Ванны или какого-либо чана, дублирующего уличный душ, к моему сожалению, не было. Как и ночного горшка. Вот здесь засада. Надеюсь, в городах покрупнее такие удобства все же будут встречаться.

Хотя, по моим размышлениям, непростая задача — содержать такие чаны в каждой комнате для постояльцев, хоть и магия с артефактами имеется. Воду-то надо куда-то сливать, чаны мыть. У нас в стране даже во времена победившего социализма был один туалет на этаж, а тут средние века.

С такими мыслями я лег на подобие матраса, который, видимо, был тканевым мешком, набитым какой-то местной приятно пружинящей и слегка пахнущей тюльпанами травой, и вырубился. Завтра обязательно надо разузнать, что за место, да до статуи прогуляться. Может найду ответы, чего мне там с божественного подола перепало.

Но все потом.

Перегруженный впечатлениями последних часов, мозг запросил передышку на обработку новой информации.