Патруль

Глава 9

– Ну, как себя чувствуете?.. – поинтересовался брат Владий. – Выдохлись? Да ладно, можете не отвечать. А ведь я вас предупреждал, что легкой прогулки у нас не предвидится. И учтите, что по сравнению с тем, где нам предстоит идти дальше, здесь, если можно так выразиться, мощеная дорога со всеми удобствами. Может, пока не поздно, повернете назад?

Сейчас мы сидели на небольшой поляне в лесу, или, если говорить правильней, в джунглях. Жарко, душно, вокруг немереное количество всякой мошкары, к тому же постоянно приходится быть настороже – здешние края никак не назовешь безопасными. Мы уже пару раз на своем пути встречали зверей достаточно угрожающего вида, но, по счастью, обошлось без нападения – порычав для острастки, хищники уходили. Как видно, особого голода они не испытывали. Однако меня больше всего злили обезьяны, которые в превеликом количестве обитали в ветвях деревьев – шума и треска от них было столько, что иногда заглушались все остальные лесные звуки. Еще у нас под ногами то и дело пробегали какие-то мелкие зверюшки, похожие на мышей, хватало и змей, а от вида некоторых огромных пауков у меня только что мороз по коже не пробегал...

Тропинка, по которой мы шли, изобиловала торчащими из земли корнями, ямками, заросшими мхом камнями... К тому же в некоторых местах кроны деревьев так плотно смыкались между собой, что на земле царил настоящий сумрак. Конечно, непривычному человеку идти тут совсем непросто, но я-то особа тренированная, а вот Себастьяну, без сомнений, пришлось нелегко, хотя при взгляде на него не подумаешь, будто напарник бредет из последних сил. Скорей всего, поддерживает себя магией. Конечно, лучше бы обойтись без нее, но я не собираюсь указывать Себастьяну на то, что ему стоит делать, а что нет.

То место, где мы сейчас остановились для короткого отдыха, мне совсем не нравится – почти вся поляна поросла мелким кустарником и жесткой травой, но выбирать не приходится. Как сказал брат Владий, у тех местных жителей, кто отправляется в соседнее селение, здесь находится что-то вроде поляны для передышки в долгом пути. Наверное, и здешние охотники тут тоже останавливаются. Вон, посреди поляны находится старое кострище, уже поросшее травой, рядом неширокая полоска суховатой глинистой земли с кустиками чахлого мха. Именно на этой полоске земли мы сейчас и уселись – тут все же куда лучше и безопасней, чем располагаться посреди мелкого кустарника и травы, в которой каких только насекомых не водится.

– А на легкую прогулку мы и не рассчитывали... – пожала я плечами. – Скажите, а эта тропинка между селениями... Мы идем по ней уже пару часов, если не больше, а навстречу нам так никто и не попался.

– И что с того?.. – даже удивился брат Владий.

– Если я правильно поняла, то эта тропинка – единственный путь, соединяющий два селения, так? Возможно, я не права, но у меня складывается впечатление, что здесь каждая деревушка живет сама по себе, и тамошние обитатели очень неохотно принимают у себя посторонних людей, причем такое отношение распространяется не только на чужаков, но и на соседей. Вот, тут даже тропинка, по которой мы идем, порастает травой – видимо, по ней ходят не так и часто.

– Верно... – кивнул головой брат Владий. – Визиты здесь особо не приветствуются. К тому же сами видите: нашу прогулку простой не назовешь, да и такие вот путешествия по лесу достаточно небезопасны, а потому поодиночке тут стараются не ходить – только группами, пусть и не очень большими. Надо сказать, что отношение к гостям в этих местах довольно своеобразное, и о намерениях жителей одной деревушки отправиться в какую-либо иную, здесь, как правило, сообщается заранее, при помощи барабанов – мол, ждите, к вам идет столько-то человек за такой-то надобностью. А если же заявляешься незваным, то не удивляйся, если тебя встретят луками и стрелами. Еще вам нужно запомнить следующее: в свои дома, то есть в травяные хижины, здешние жители посторонних не впускают, так что не вздумайте туда соваться без приглашения. В хижину можно зайти лишь после того, как вас туда позвали хозяева, или же вы получили от старосты деревни разрешение на посещение этой... хм скромной обители. Дело в том, что на Черном Континенте невероятно распространена вера в колдовство, и принято считать, будто чужие люди могут принести в твой дом порчу, горе и болезни, а потому есть негласное правило, что лучше держаться как можно дальше от любых пришлых. А уж если после вашего посещения в том доме кто-то заболеет, или еще какая беда приключится, то можете не сомневаться – виновными сразу же сочтут вас.

– Н-да... – протянул Себастьян. – Здешних жителей, судя по всему, никак не назовешь очень гостеприимными людьми.

– Тут один принцип: все, что находится за пределами твоей деревни, может оказаться смертельно опасным. Например, нет никакой уверенности в том, что деревню обойдут стороной чужаки, которым нужны люди для жертвоприношения, или нагрянут охотники за невестами – за красивую девушку ее родители требуют выкуп, а подобное могут позволить себе далеко не все молодые охотники, вот потому и идут в набег. Грубо говоря, пытаются разжиться супругой на халяву – здесь подобное весьма распространено...

– Но ведь подобные похищения вряд ли проходят без пролития крови!

– Разумеется. Бывает, что нападающие забирают двух-трех девушек, и при этом отставляют ранеными и убитыми с десяток их родственников. Конечно, подобное безобразие хотя и считается обычным делом, но, тем не менее, не поощряется, и позже барабаны далеко разносят весть о том, что произошло. Затем между деревнями начинаются долгие переговоры о том, как урегулировать возникший конфликт. Я вам уже говорил: тут люди живут по своим законам, многие из которых нам непонятны...

– Вы понимаете язык барабанов?

– Нет, местные жители подобными знаниями с пришлыми людьми делятся весьма неохотно. Я уже говорил вам о том, что ни одно маломальское событие в здешних племенах не обходится без того, чтоб барабанный бой не разнес эту новость от деревни к деревне.

– Я вслушивался в эти звуки... – пожал плечами Себастьян. – Бум... Там... Тумб... Не спорю – я наверняка не совсем правильно передаю их звучание, но мне все равно непонятно, как этими ударами можно хоть что-то сказать?!

– Вы не поверите, но барабаны действительно умеют говорить... – развел руками брат Владий. – А барабанщики прекрасно понимают, что за сообщения они получают, и что сами выстукивают на барабанах. Не скажу, что новости разносятся со скоростью молнии, но нечто похожее все же имеется. Кстати, ни один здешний праздник, похороны или свадьба – ничего не обходится без барабанов. В здешних местах они заменяют музыку, и частенько в племенах у барабанщиков нет никаких иных обязанностей, кроме того, чтоб находится рядом с барабаном, естественно, со всеми вытекающими отсюда задачами. Одно из преданий гласит, что Боги первым делом создали Барабанщика, Охотника и Кузнеца... А, чтоб тебя!.. – брат Владий вскочил на ноги.

– Что случилось?.. – спросил Себастьян.

– Вам тоже лучше встать... – буркнул инквизитор. – Отдых закончен. Пошли отсюда – мало ли что...

– В чем дело?.. – мы поднялись на ноги.

– Смотрите... – брат Владий кивнул на маленькую змейку неприметного серого цвета с почти неразличимыми пятнами на шкуре, которая появилась неподалеку от нас. Совсем невзрачная, тоненькая, в длину немногим превышающая полторы мужских ладони, змейка выползла из травы на глинистую почву, свернулась кольцом, и, кажется, не собиралась уползать отсюда. – Это дипса. И откуда хоть она здесь взялась?!

Мне это слово ровным счетом ничего не говорило, а вот Себастьян удивленно приподнял брови:

– Я думал, она побольше будет...

– В случае чего вам и этого за глаза хватит... – инквизитор сделал шаг назад. – Под ноги себе смотрите внимательней – хотя мы все в крепкой обуви из толстой кожи, а у этих змеенышей зубы короткие, и потому они вряд ли прокусят нашу обувку, но береженого и Боги оберегают. Кто знает, вдруг она здесь не одна?

– А я думал, они только в пустынях водятся... – растерянно сказал Себастьян.

– Верно – дипсы здесь очень редко встречаются. Считайте, что вам повезло – увидели ее своими глазами. А может нам всем и не повезло... По счастью, дипсы первыми на людей не бросаются, исключение бывает только в том случае, если человек оказывается возле змеиной кладки – дипсы всегда охраняют свое будущее потомство. В любое другое время дипсы сами стараются уползти, только вот окраска у этих змей такая, что на земле они почти неразличимы и оттого на них можно легко наступить, со всеми вытекающими отсюда последствиями...

Лично мне показалось немного странным, что из-за такой маленькой и неприметной змейки мы едва ли не убегаем с поляны, но позже, в дороге, мне пояснили, в чем тут дело. Оказывается, дипса – одна из самых маленьких змей в мире, но вместе с тем она обладает невероятно мощным ядом. Некоторые даже утверждают что у этой змейки едва ли не самый сильный яд в мире. Вдобавок ко всему ее укус совершенно не ощутим – похоже, что вместе с ядом ее крохотные зубы впрыскивают какое-то вещество, делающие укус незамеченным для жертвы. Сам яд начинает действовать уже через семь-десять минут, и вначале человек чувствует, как у него начинает резко подниматься температура, а одновременно с тем бедняга ощущает бесконечную жажду. Увы, сколько бы воды этот несчастный отныне не пил, жажда ставится только сильней, а тело все горячей и горячей. Начинается агония, человек умирает в страшных муках, причем его плоть словно медленно сгорает изнутри... В общем, не приведи Боги хоть кому-то столкнуться с этой змеюкой – вряд ли живыми уйдете!..

Ну, я и сама догадывалась о том, что на Черном Континенте можно встретить немало опасностей, и сейчас слышу об очередной из них. Хочется надеяться, что сегодня нам больше не придется столкнуться с чем-то подобным.

Увы, моим надеждам было не сужено сбыться. Мы отошли не так далеко от поляны, когда брат Владий, идущий впереди, остановился. Похоже, его взгляд привлек зверь, который в это время перебегал тропинку. Такого существа я еще не видела: ростом с большую собаку, довольно длинное тело серо-коричневого цвета, хвост с большой кисточкой на конце, милая мордочка, очень напоминающая заячью, только с человеческими ушами, небольшая грива на голове и спине... Казалось бы, можно умилиться, только вот передние лапы существа очень смахивали на барсучьи, а задние – на медвежьи. Существо, не обращая на нас никакого внимания, пересекло тропинку и скрылось в лесу.

– Это кто такой?.. – я проводила взглядом зверя. – Мне не доводилось встречать ничего подобного...

– Зато я на них насмотрелся более чем достаточно... – мрачно уронил брат Владий. – Поверьте, ничего хорошего в этом нет.

– Это ромпо?.. – спросил Себастьян.

– Он самый... – подосадовал брат Владий. – Вы, я вижу, о нем наслышаны?

– В общих чертах.

– Вон как шустро бежал... – брат Владий втянул носом воздух. – Не иначе, как за добычей рванул, у ромпо нюх развит прекрасно. Сами-то чувствуете что-то в воздухе?

– Кажется, да... – согласился напарник. – Похоже, где-то неподалеку находится погибший человек...

Значит, я не ошиблась. До меня уже давно доносился чуть ощутимый запах разлагающейся плоти – в свое время нам с Грегом много с чем пришлось иметь дело, так что некоторые запахи я уже не с чем не спутаю, особенно такие сладковато-тошнотные. Похоже, в джунглях несколько дней назад кто-то погиб, и сейчас жара и влага делают свое дело. Впрочем, со сроками я, возможно, и ошибаюсь – здесь, среди духоты и сырости процесс гниения идет куда быстрее...

– Пожалуй, надо выяснить, в чем тут дело... – подосадовал брат Владий. – Не стоит оставлять за спиной неизвестность.

– Как скажете... – кивнул головой Себастьян.

– Тогда идите за мной, но будьте настороже – мало ли что... Кстати, очень надеюсь на то, что госпожа патрульная не упадет в обморок при виде мертвого тела.

– К несчастью, я забыла дома нюхательную соль и духи с запахом розы... – мне только и оставалось, что несколько приглушить ехидство в своем голосе. – А раз так, то падать без чувств на ваши руки не имеет смысла – вряд ли будете приводить меня в сознание со всей присущей вам деликатностью...

Хмыкнув, брат Владий сошел с тропинки, и направился вглубь леса, а мы двинулись за ним. Похоже, что наш проводник идет как раз по следам этого самого ромпо. На всякий случай я вытащила меч из ножен. Хм, а ведь здесь кое-где трава примята, и зверь тут ни при чем – судя по всему, пару дней назад здесь проходило сразу человек десять, не меньше. Если же учесть тошнотворный запах, который становился все сильней, то можно вполне обоснованно предположить, что для кое-кого этот поход в джунгли оказался последним.

Далеко идти нам не пришлось – не прошло и пяти минут, как мы оказались на небольшой поляне в лесу, посреди которой находился очищенный ото мха валун, сплошь покрытый странными рисунками, сделанными красной охрой. Но не это было более чем неприятным, а то, что подле валуна лежало три мертвых тела, возле которых кружил целый рой мух. Теперь понятно, откуда несет мертвечиной. При первом же взгляде на бренные останки стало ясно, что эти люди погибли не в бою – их, скорей всего, принесли в жертву. Отрубленные головы, содранная кожа, распоротые животы... Я в жизни успела насмотреться на многое, но при виде этой картины с трудом сдержала рвотные позывы.

– Это что такое?.. – спросил Себастьян. Он, в отличие от меня, держался спокойно.

– Похоже, здесь находится место для проведения ритуалов... – пожал плечами брат Владий. – Похоже, пару дней назад тут были очередные жертвоприношения.

А я тем временем снова увидела зверя с заячьей мордочкой, которого Себастьян назвал ромпо. Сейчас эта милая зверушка (у которой, как оказалось, рот был полон острых зубов) терзала человеческий труп, отгрызая от него куски, которые проглатывала, негромко урча во время этой отвратительной трапезы. Впрочем, рядом точно такой же зверь, только размерами чуть побольше, рвал второе мертвой тело...

– Ромпо питается исключительно человеческими трупами... – брат Владий проследил во взгляд. – Проще говоря, кормится мертвыми телами. Наши переселенцы называют его человекоядец. На Черном Континенте этих созданий, если можно так сказать, в избытке, потому как смерть здесь едва ли не повсюду, и в погибших людях недостатка нет. Впрочем, ромпо добирается и до тех мертвецов, что похоронены в земле. Обратили внимание на его лапы? Он ловко разгребает землю над могилами, как только учует, что там находится мертвое тело.

– Я верно поняла, что нас этот самый ромпо не тронет?

– Не тронет, если мы не вздумаем его ловить или подстрелить.

– Интересно, кто здесь был?.. – Себастьян осматривался по сторонам.

– То есть как это – кто?.. – искренне удивился брат Владий. – Тут и гадать нечего: это место находится примерно на середине пути между двумя деревнями – той, откуда мы идем, и той, куда направляемся. Значит, тут были те, кто живет в одной их этих деревень.

– Но как же...

– Вы, как я вижу, все еще никак не можете понять, что люди здесь обретаются по своим законам и правилам, в корне отличным от тех, к которым мы привыкли. Не удивлюсь, если тут были жители той деревни, подле которой находился асанбосам. Наверняка те люди просили Богов избавить от него деревню, и тут мы к ним заявились. Теперь мне понятно, отчего вождь в Когго принял нас с такой любезностью – как видно, он был уверен, что их жертва принята, мольба услышана, и Боги послали тех, кто поможет в беде...

– Но это место для принесения жертв... Тут совсем близко от тропинки!

– И что с того?.. – хмыкнул брат Владий. – Здесь посторонние не ходят, а если бы и ходили, то увидев это место, обошли бы его стороной – на Черном Континенте к таким вещам, что сейчас находятся перед вашими глазами, относятся со страхом и всевозможным почтением. То, что нам позволили идти по этой тропинке – подобное считается исключением из правил, высшей мерой благодарности за избавление от асанбосама. В противном случае нас бы не пустили за пределы деревни, то есть пустили бы, но далеко бы вы не ушли.

– А вы?

– Я уже слишком давно в этих краях, знаю здешний язык, да и местные понимают, что всегда нужен некто из тех, кто может служить посредником между белыми людьми и местным населением. Думаю, мне бы просто велели убираться назад, и забыть обо всем, а что касается вас двоих... Неужели вы считаете, что жители окрестных деревень не знают, что здесь находится место для жертвоприношений? Если так, то я просто не знаю, как можно охарактеризовать подобную наивность. Скажу вам больше: то, что вы видите – это так, мелочи. В каждой из деревень, вернее, неподалеку от нее, есть особое место для жертвоприношений, и вот туда нам лучше и близко не подходить – это уже святотатство, а за подобное наказание может быть только одно.

– То, что мы сейчас видим – это жертвоприношение Вухуду?

– Вы, как вижу, уже слышали об этом кровавом Боге...

Если бы только слышали! Можно подумать, мы не видели возле хижины деревенского колдуна с десяток каменных и деревянных изображений местных божков, причем один был страшней другого! Я, правда, не стала выяснять имена тех Богов, кого изображали здешние идолы, но изваяние Вухуду узнала сразу. Ну и страшилище! Тут даже неопытному человеку понятно, что не стоит ждать добра от Бога, у которого в волосах живут змеи, а изо рта, полного острых клыков, течет кровь...

Меж тем брат Владий продолжал:

– Но тут и кроме Вухуду хватает Богов, которые любят смерть. Впрочем, сейчас я посмотрю, в чем тут дело – частенько во время жертвоприношений колдуны пишут на камнях, что хотят получить от Богов...

Брат Владий подошел к камню, не обращая внимания на трупы, мерзкую вонь и тучи мух, роящихся подле мертвых тел. Кажется, он пытается разобраться в символах, покрывающих этот камень, а Себастьян к нему присоединился, вдвоем изучают странные линии. Ну, а у меня глаза невольно зацепились за еще одного ромпо, заявившегося на эту поляну. Надо же, он не сразу накинулся на выбранное для трапезы тело, а для начала несколько раз обошел вокруг него, постепенно приближаясь, словно опасаясь нападения. Однако это длилось недолго, и вскоре к довольному урчанию двух зверей добавился голос третьего...

– Все понятно... – мужчины отошли от камня.

– Что именно вам понятно?

– Пошли отсюда, а то меня уже тошнить начинает от всей этой мерзости и гадости... – пробурчал брат Владий. – Здешние жители уже давно погрязли во тьме мракобесия, в грехе и неверии, которые вряд ли хоть когда-то сумеют отмолить. Отойдем немного, тогда я вам все и поясню...

Мы вновь вернулись на тропинку, и пошли дальше, только вот я никак не могла избавиться от тошнотворного запаха мертвых тел, которым, казалось, пропитались моя одежда и волосы за то недолгое время, которое мы провели на поляне. Кажется, у мужчин были примерно такие же ощущения.

По словам брата Владия, мужчины на этой поляне были, и верно, принесены в жертву Вухуду. Как сказал инквизитор, тут чтут вековые традиции, заложенные предками, пусть и самые жестокие, в том числе и человеческие жертвоприношения. Подобное, несмотря на все запреты и приказы, считается чем-то в порядке вещей – мол, пусть кровавый Бог напьется крови, и станет более милостивым к своим верным почитателям, то бишь жителям деревни. По словам брата Владия, несколько убитых – по местным меркам это достаточно скромно, ведь когда-то, говорят, на места для жертвоприношений людей отводили едва ли не толпами... Откуда взялись люди для жертвоприношения? А разве непонятно? Для этого дела несчастных крадут, покупают, или же в деревнях жители сами выбирают, кому в этот раз отправляться к жертвенному камню...

Куда неприятней другое: прочитав на камне кое-какие символы, брат Владий пришел к печальному выводу – в жертву было принесено и двое детей. То, что мы не увидели на поляне их тел – в этом нет ничего странного: дети были маленькими, и потому звери расправились с ними в первую очередь. Один из них был новорожденным – его мать умерла при родах, а согласно местным традициям такой ребенок объявляется проклятым, и впоследствии может навлечь беду на всю семью, то есть от таких детей должно избавляться, причем чем скорей это произойдет, тем лучше. Что касается второго малыша, то, как выяснилось, у него был какой-то физический недостаток (нечто вроде немоты), а в здешних краях подобное недопустимо. По словам брата Владия, детей-инвалидов тут не выносят, и если заболевание проявляется даже через несколько лет, то ребенка от смертельного приговора это не спасает. И вообще, господа патрульные, вам лучше не знать лишнего о здешней жизни, а не то спокойно спать уже не будете.

Самое ужасное в том, что подобное на Черном Континенте считается совершенно правильным, и о детях, которых отправили на жертвенный камень, говорят, что «они отправились на небеса, домой, к своим настоящим родителям», а тех, кто убил этих детишек, называют «сопровождающими». И вообще, слово «убийство» тут не в ходу – мол, подобное мнение о святом деле просто оскорбительно, мы живем справедливо, и по тем законам, кои нам в свое время завещали предки... Ну, а то, что мы только что видели на поляне – это вообще считается чем-то в порядке вещей... Каково, а?!

Лично у меня все услышанное просто не укладывалось в голове. Разумеется, ранее я уже слышала об ужасах Черного Континента, но увидеть все своими глазами – это совсем другое дело. Да по сравнению со всем этим наш Тупик – это просто рай земной, где царят благодать, всеобщая любовь и всепрощение! Ох, вновь убеждаюсь в том, что нашим церковникам здесь придется ой как непросто, и вряд ли в обозримом будущем тут хоть что-то изменится. Боюсь, тут даже Святая Инквизиция свои зубы поломает. Брат Владий говорил, что власти и Святая Церковь пытаются бороться со всей этой дикостью, царящей на Черном Континенте, но особых успехов пока не отмечено.

Кстати, помимо всего остального брат Владий рассказал нам и о том, что после того, как изготовят новый барабан, его сразу же принято окроплять кровью с принесением человеческих жертв. Считалось, что барабан не сможет звучать, как надо, вплоть до той поры, пока не услышит голос человека в предсмертной агонии. Н-да, тут, кажется, все замешано на человеческой крови...

Хочется нам того, или нет, но надо идти дальше, а заодно следует сдержать свои эмоции, и постараться привести мысли в порядок. Все равно сделать мы ничего не можем, а наше задание никто не отменял. Вновь подумалось – да уж, занесла нас судьба в неведомые края с дикими нравами... Интересно, как мы назад возвращаться будем?.. Хотя, что за чушь мне в голову лезет? О каком возвращении может идти речь, если мы еще даже до нужного места не дошли? В первую очередь нам надо отыскать изваяние Вухуду (чтоб его!), а дальше будем действовать по обстоятельствам.

Через несколько часов мы оказались в другой деревушке, той, куда нас привела тропинка. Где-то за полчаса до того, как мы оказались в ней, брат Владий дал нам условный сигнал – мол, за нами следят. Впрочем, я это и без него поняла – заметила фигуру человека, мелькнувшую среди листвы. Кроме того, нас и без того тут должны были поджидать: гости в здешних местах появляются нечасто, а о том, что мы сюда идем, здешних жителей уже предупредили барабаны.

Деревня, в которую мы пришли, ничем не отличалась от предыдущей. Те же травяные хижины, деревянные идолы возле жилища колдуна, темнокожие люди, плотным кольцом окружившие нас, и в их взглядах любопытство смешивалось с неприкрытой враждой. Что же касается здешнего вождя, невысокого сухощавого человека с седой головой, то его никак не назвать особо милым человеком. Даже не пытаясь скрыть своей неприязни, он спросил, что мы ищем в этих местах и для чего пришли сюда. Хм, а ведь ему уже должна быть известна та причина, которую мы называли в предыдущем селении: мол, мы двое – люди бедные, и пришли на Черный Материк в надежде на то, что сумеем здесь немного разбогатеть. Потому и решили рискнуть, и пойти туда, куда обычно не ходят белые люди. Конечно, нам понятно, что риск очень велик, но, тем не менее, нам хотелось бы пойти дальше – вдруг Боги над нами смилостивятся, и мы найдем нечто необычное...

Объяснение, конечно, далеко не из самых лучших, да к тому же всем известно: здешним жителям совсем не нравится, что какие-то белые чужаки из дальних стран без приглашения заявились на их земли, и дерзко пытаются соваться туда, куда их не просят. В то же самое время нет ничего странного в том, что несколько иноземцев пытаются найти что-то ценное в чужой стране – о подобной дерзости и наглости чужаков все уже наслышаны. Ну, что-то хорошее всегда найти можно – земли Черного Континента богаты, только вот унести с собой найденное белым людям удается не всегда, а чаще всего и сами белые люди при таких вот поисках пропадают без вести, и обычно этому способствуют местные жители...

Разумеется, говорил Себастьян, брат Владий переводил, а я помалкивала – здесь не принято, чтоб женщины вмешивались в мужские разговоры. У меня была другая задача – следить за толпой. Хотя брат Владий и говорил о том, что за избавление от асанбосама здешние люди должны испытывать по отношению к нам искреннюю благодарность, но, тем не менее, я бы на подобное благородство не рассчитывала. Насмотревшись на все происходящее, и наслушавшись рассказов инквизитора о том, что творится на Черном Континенте, я понимала, что в этих местах надо рассчитывать только на себя и на собственные силы.

Разговор с вождем длился не очень долго, и в результате нам разрешили остаться на ночь в этой деревушке. Говоря точнее, нам предложили это сделать – мол, вы, белые люди, так быстро устаете в наших лесах, и потому мы предлагаем вам еду и отдых. Конечно, сейчас день всего лишь перевалил за свою середину, и нам бы можно идти дальше, но брат Владий дал понять, что от подобного приглашения отказываться не следует. В этих местах никого из чужаков не станут так просто уговаривать остаться – здесь такое просто не принято, а, значит, для этого есть основательная причина. Более того: для отдыха и ночевки нам предложили пустую хижину – дескать, хозяина этого дома нет, и неизвестно, когда он вернется... Хм, не хочу думать, где сейчас может быть этот самый хозяин, и вернется ли он сюда вообще...

Хижина, которую нам предоставили, оказалась одной из самых маленьких и старых в деревне, но не стоит обращать внимание на такие мелочи. Главное, внутри было пусто, здесь можно выспаться, ведь за прошедшую ночь мы не сомкнули глаз, выслеживая асанбосама, а потом еще и вынуждены были сидеть до рассвета возле его хладного тела. Да и сегодняшняя дорога по джунглям нас здорово вымотала. Пожалуй, я сейчас даже не улягусь, а упаду на одну из тех охапок свежей соломы, которую нам в хижину притащили здешние детишки, и сразу же усну! Если же меня хоть кто-то попробует разбудить, то сразу же предупреждаю – тому человеку я не завидую... Надо только дождаться возвращения брата Владия, который что-то задержался, разговаривая с вождем. Хочется надеяться, что речь у них идет не о каких-то пустяках. Как только инквизитор вернется, сразу же кинем жребий, кто будет спать, а кто дежурить: что ни говори, но я не рискну рассчитывать на благородство жителей деревни – та поляна в лесу, с жертвенными телами, у кого угодно отобьет намерение верить в бескорыстие, душевную широту и чистоту помыслов местных обитателей.

Так оно и оказалось. Когда пришел брат Владий, то в ответ на наши вопросительные взгляды он только покачал головой:

– Как я и предполагал, тут все не так просто.

– Здесь что, еще один вампир появился?.. – поинтересовался Себастьян. – Нас, случайно, не для него припасли? Лично меня бы подобное не удивило – от здешних обитателей можно ожидать чего угодно.

– Тут другое... – брат Владий махнул рукой. – У них тут обамбо объявился.

– Кто-кто?.. – не поняла я, да и Себастьян, похоже, не понимал, о чем идет речь.

– Обамбо, то есть беспокойный дух умершего... – вздохнул инквизитор.

– И кто именно умер?

– Речь идет о покойном родственнике одного из жителей этой деревни. Впрочем, иногда словом обамбо называют дух любого мертвого, который умер в кустах или зарослях, и не имеет могилы.

– Брат Владий, вы нас не путайте! Лучше скажите, чего этому духу надо?

Вздохнув, инквизитор принялся за объяснение. Оказывается, согласно местным верованиям, не все умершие могут уходить к Богам – некоторые души не желают покидать своих родных и близких, хотят и после смерти постоянно оставаться возле них. Долгое время такие вот неприкаянные духи кружат по округе, отсиживаясь в кустах и прячась в темных местах, но, в конце концов, им надоедает бродяжничать и прятаться. После этого обамбо приходит к кому-либо из своих живых близких родственников, и просит построить для него (то есть для духа) дом рядом с домом того самого родственника. На такие просьбы отказа быть не может. На следующую ночь после появления призрака деревенские женщины собираются вместе для пения, танцев и праздничного веселья – а то как же, радость-то какая, предки не желают покидать своих близких!, и на следующий день уже все жители деревни идут на могилу умершего. Там сооружают нечто вроде памятника, или же делают самого примитивного идола из камня или дерева, после чего под барабанный бой люди возвращаются в деревню и возводят маленькую хижину рядом с домом того человека, которого посетит обамбо. Это еще не все: в эту хижину приносят носилки, на которых умершего будто бы принесли из могилы, а заодно несут и часть праха из захоронения, после чего на входную дверь вновь возведенной хижины накидывалась белая ткань. Это как бы завершает обряд, да и дух умершего сейчас будет обживать свой новый дом.

Так вот, прошедшей ночью одного из жителей деревни посетил этот самый обамбо и пожелал поселиться рядом с родней. Ну, никаких сложностей с этим не возникнет, дело привычное, все сделают, как положено, тут сомнений нет. Проблема в другом: сегодняшнюю ночь женщины, живущие в деревне, должны будут петь, танцевать и веселиться, радуясь тому, что в их деревне появится еще один дух умершего родственника. Разумеется, делать это положено на улице – все женское население деревни при всем своем желании никак не уместится в одной хижине! Беда в другом – в последнее время тут по ночам частенько летает фангалаболо, то бишь гигантская летучая мышь, которую тут все очень боятся. Есть опасение, что появление фангалаболо может испортить весь праздник, а на Черном Континенте к таким вещам, как нарушение проводимого обряда, относятся очень серьезно – дескать, как бы это беду не принесло, и тогда придется принести Богам немало жертв, чтоб они сменили гнев на милость.

– Знаете, я о таком существе ранее и не слыхивал...– подосадовал Себастьян.

– Не вы один... – проворчал брат Владий. – Многие умники, когда приезжают на Черный Континент, выглядят весьма озадаченными.

– Фалан... – я споткнулась на полуслове. – Не знаю, как вы умудряетесь выговорить эти слова, но у меня с первого раза это точно не получится. Лучше скажите, чем эта летучая мышь так пугает жителей деревушки? Размерами? Если так, то пусть себе летает и дальше...

– Знаете, как можно перевести слово фангалаболо на наш язык?.. – усмехнулся инквизитор. – Это звучит примерно так – тот, кто хватает за волосы. В действительности фангалаболо представляет собой огромную летучую мышь, которая нападает ночами и сдирает у человека кожу с головы, причем вместе с волосами. Говорят, смахивает весь волосяной покров чуть ли не разом. Мне однажды довелось увидеть это создание, то бишь фангалаболо, правда, в виде чучела. Довольно неприятное зрелище, скажу я вам. Как-то раз встречал человека, у которого такая вот летучая мышь содрала с головы скальп...

Ну, тут не знаешь, что и сказать! Что думают другие насчет этой летучей мыши – это мне не ведомо, а лично я довольно скептически отношусь к подобным рассказам. Надо обладать немалой силой, чтоб вырвать у человека из головы даже клок волос с кожей, а уж насчет того, чтоб содрать все волосы...

– Так вот... – продолжал брат Владий. – Так вот, фангалаболо летает тут уже давненько, и успел доставить обитателям деревушки немало неприятностей. По счастью, он показывается здесь далеко не каждый день, то есть не каждую ночь, и нет никакой уверенности, что он появится сегодняшней ночью. Но, тем не менее...

– Тем не менее, здешний вождь желает, чтоб мы проследили за тем, как бы эта самая летучая мышка не испортила людям ночное веселье, так?.. – поинтересовалась я.

– Совершенно верно... – кивнул головой инквизитор. – Сегодняшним утром вождь узнал о появлении обамбо, а вскоре после этого барабаны принесли ему новость о том, что в соседнем селении белые люди сумели расправиться с асанбосамом, и среди тех людей есть и женщина. Думаю, не стоит лишний раз говорить о том, что здешний вождь сразу решил, что оба эти события тесно увязаны между собой: в деревню возвращается дух предка, а Боги посылают сюда тех, кто поможет провести празднование по всем правилам, и не даст его сорвать. Точнее, Боги прислали сюда тех, кто сможет предотвратить возможное нападение на женщин во время праздника.

– Я так понимаю, что о нашем отказе от подобной чести и речи быть не может?

– Это сочтут за величайшее неуважение к воле Богов... – махнул рукой брат Владий. – А подобное на Черном Континенте, знаете ли, чревато.

Н-да, если называть вещи своими именами, то здесь каждый старается использовать нас в своих интересах. Плохо и то, что слова «нет» здешние жители не хотят даже воспринимать.

– Интересно, что будет, если этот фангалаболо прилетит, кого-нибудь цапнет, а мы ничего не сможем сделать?

– О таком развитии событий мне даже думать не хочется... – в голосе брата Владия была настоящая усталость. – Боюсь, что в этом случае дальше этой деревни нам уйти не удастся, и будем считать, что повезло, если нас просто прогонят назад в целости и сохранности.

– А чего ж здешние жители сами эту летучую мышь не пристрелили?.. – спросил Себастьян. – Тут почти все взрослое население – охотники.

– Ну, этот самый фангалаболо появляется здесь только ночами, в то время, когда жители стараются не покидать свои дома. Тем не менее, охотники наверняка стреляли в эту летучую мышь-переростка, и не раз. Возможно, даже попадали, но фангалаболо каждый раз умудрялся улететь, так сказать, едва ли не на одном крыле. Не исключено, раны этой летучей мыши оказались смертельны, и фангалаболо все же помер, и его тело хищники уже давно сгрызли в джунглях, а сейчас здесь появляются его сородичи. Если говорить по-сути, то фангалаболо – это просто огромная летучая мышь, а эти создания обычно селятся целыми колониями. Где-то находится гнездо этих огромных мышей, а если это действительно так, то должны быть еще такие же летуны. Чтоб от них избавиться, существует одно простое средство: надо подстрелить такого же зверя, и повесить его мертвое тело на высоком шесте около деревни. После этого ни один фангалаболо сюда уже точно не придет.

– Короче, хочется нам того, или нет, но придется следить за тем, чтоб с местными прелестницами во время ночного веселья ничего плохого не случилось... – сделал вывод Себастьян.

– Не совсем так... – вздохнул брат Владий. – Я же вам ясно сказал – праздник будет только для женщин, мужчинам там делать нечего.

– Вы хотите сказать...

– Хочу сказать вам, господа патрульные, что из вас двоих на ту ночную гулянку пойдет лишь дама, а ее кавалер останется дома... – отрезал инквизитор. – Думаю, вы и сами понимаете, что подобное не обсуждается.

– Но как же так... – возмутился Себастьян, но инквизитор его перебил.

– А вот так! По всем здешним законам на те развеселые ночное пляски мужчинам вход закрыт, причем всем. Чтоб вы знали – на этот женский праздник даже вождь не допускается. Исключение делается только для двух барабанщиков – сами понимаете, что на ночном празднике, посвященном обамбо, нужна музыка. Еще считается, что в это время барабанщики отправляют послания к их предкам, в мир духов.

– Ладно... – вздохнула я. – Раз такое дело, то мне надо знать, как вести себя на том ночном празднике, а заодно не помешает знать хоть какие-то подробности об этом самом фангалаболо.

– Увы, подробностей у меня – с гулькин нос, расскажу, что знаю, хотя говорить тут особо не о чем...

А ночью в селении, и верно, началось веселье. В середине деревни зажгли несколько костров, около которых собрались все живущие здесь женщины, начиная от маленьких девочек и заканчивая глубокими старухами. Вначале женщины затянули песни, не сказала бы, что очень веселые, и боюсь, что причиной этого была я – во всяком случае, едва ли не все присутствующие косились на меня весьма неприязненно. Однако время шло, постепенно женщины становились шумней, песни веселей, и в мою сторону уже особо не смотрели. Еще появились какие-то сосуды, к которым женщины то и дело прикладывались – ясно, что это местный хмельной напиток, пробовать который у меня не было ни малейшего желания, хотя какая-то старуха и протягивала мне булькающий сосуд. Пришлось покачать головой, развести руками, а потом и ткнуть пальцем вверх – мол, извините, не могу, я на страже!.. Старушенция не расстроилась, сама от души глотнула из сосуда, и вновь отправилась в круг веселящихся селянок.

Вино сделало свое дело – женщины развеселились, потом зазвучали барабаны, и начались пляски, причем все без исключения дамы отдавались веселью с такой страстью, что мне стало даже немного завидно. Это была самая настоящая волна радости и безудержного веселья – женщины словно выплескивали в своих плясках все свои накопившиеся горечи и страхи, будто желая освободиться от всего дурного, что к этому времени накопилось у них в душе. Что ж, неплохая возможность получить множество хороших эмоций...

Хм, а здешние барабанщики, и верно, мастера. Они умело выстукивали незнакомый мне ритм, словно подводили женщин к той черте, когда тебе хочется только одного – веселиться, а еще чтобы никогда не заканчивалась ни эта необычная музыка, ни чувство всеобъемлющего счастья. Надо сказать, что через какое-то время я почти что возненавидела эту странную музыку, выбиваемую на барабанах – помимо моей воли она словно втягивала меня в это веселье, стремилась подчинить себе... Э, нет, со мной такие фокусы не пройдут!

Чтобы отвлечься, думала о том, что не только в этой деревушке, но и в предыдущей видела возле хижин совсем маленькие домики, вернее, такие же хижины, только очень небольшие. Тогда я не обратила на них особого внимания, и не стала расспрашивать о них брата Владия – мало ли кто и что строит возле своего дома! Как видно, поинтересоваться бы не помешало – видимо, это и есть те домики, в которых обитают обамбо. Невольно вспомнилось и о том, что возле некоторых жилых хижин не было ни одного домика, а возле других находилось аж по нескольку! Похоже, здешние неприкаянные души очень любят посещать своих живых родственников.

Я стояла за кострами – мне было велено не подходить к женщинам, и ни в коем случае не отвлекать их, а иначе у нас могут быть проблемы. Положа руку на сердце, должна сказать, что все эти их ограничения и запреты меня уже начали доставать, но делать нечего, надо терпеть. Сейчас у меня одна задача – не допустить, чтоб летучая мышь напала на кого-то из веселящихся женщин, но вместе с тем я была почти уверена, что никакой фангалаболо здесь и близко не покажется. Громкие песни женщин, непрекращающийся бой барабанов, шум, пламя костров – все это должно отпугнуть любое животное от деревни, в том числе и ту летучую мышь, которую все тут так боятся. Потому-то я сейчас предпочитала смотреть не на веселящихся женщин, а на темное небо, сплошь усыпанное звездами, и на яркую луну. Как же это все красиво! Ох, если бы сейчас вокруг меня были тишина и покой, а не этот бесконечный рокот барабанов, то было бы просто замечательно!..

Глядя на бездонное небо, невольно вспомнились многочисленные рассказы брата Владия о здешних барабанщиках, в том числе и о том, что у них имеется собственный Бог, которого называют «Человек на Луне». Говорят, в полнолуние можно даже увидеть этого Бога, который держит палочки над барабаном, а когда палочки падают, то барабанщик умирает. Если же принять во внимание, что полнолуние наступит через несколько дней...

Хлопанье крыльев я не столько услышала, сколько ощутила. Большая черная тень показалась из-за темной стены деревьев, пролетела немного, и стремительно метнулась вниз. В первый миг я, было, решила, что это птица немалых размеров, только вот ее полет был несколько неправильным, чуть неровным, словно небольшими рывками... Стоп, так птицы не летают, во всяком случае, те, которых я знаю, да и по ночам они вряд ли охотятся. Вообще-то здесь наверняка есть и такие птицы, что видят в темноте и охотятся как раз по ночам... Не знаю, права я, или нет, но лучше проявить излишнюю осторожность, чем допустить ошибку.

В следующее мгновение я кинулась к тому месту, где, по моим прикидкам, в этот миг должна находиться эта странная птица, одновременно с тем швырнув в ту сторону два метательных ножа. Трудно сказать, попала я, или нет – все же там была сплошная темень, и потому я, схватив первый попавшийся горящий факел, бросилась в темноту. Далеко бежать не пришлось – стоило мне сделать пару десятков шагов в сторону, как до моего слуха донеслось какое-то странное шипенье, а затем на меня бросилось нечто большое и темное. Возможно, с кем-то другим это и сработало, но я была наготове, и вначале швырнула в то темное существо еще один нож, и почти одновременно с тем сунула в это существо горящий факел...

То, что это не птица, стало понятно сразу же – перепончатые крылья, ярко-красные глаза, оскаленная мордочка, очень напоминающая рожицу летучей мыши, только вот превышающую ее размерами в несколько раз... Похоже, это и есть фангалаболо, которого мне было велено подстрелить. Ничего себе мышка, она размерами с орла будет, никак не меньше! Кажется, один мой нож перерубил этому существу крыло, второй торчал в его теле, а вот третьего ножа было не видно – похоже, разок я все же промахнулась. Что ж, зато второй нож глубоко сидел в теле зверя, но, кажется, боль только придавала фангалаболо ярости, и покорно сдаваться на волю судьбы существо не собиралось. Если у этой раненой мыши ядовитые зубы или когти, то мне придется плохо. Помнится, брат Владий упоминал о том, что раны от укусов фангалаболо плохо заживают и долго гноятся...

Тем временем, не обращая внимания на свои раны, это создание бросилось на меня. Ясно, что близко к себе эту мышь-переростка подпускать нельзя – судя по ее когтям, она и шкуру буйвола растерзает в мелкие лохмотья! Нужно сделать все, чтоб держать ее от себя на расстоянии, и добивать этого фангалаболо надо мечом, хотя, похоже, с этой тварью так быстро не управиться.

Нет смысла описывать, сколько раз это странное создание пыталось напасть на меня, а уж живучесть у него была такая, что мне оставалось только диву даваться. Взлететь с земли это непонятное существо никак не могло, удрать у него тоже не получалось, так что единственное, что оставалось делать этой большой мыши с крыльями, так это бесконечно повторять на меня свои атаки. Все бы ничего, но от резкого взмаха сильного крыла потух и без того не очень ярко горящий факел, так что действовать приходилось почти вслепую. Хорошо еще, что костры, горящие на площади, все же давали здесь хоть и крохотную, но все же толику света. Ничего, в Школе Элинея нас учили действовать в темноте, так что я и тут сумела управиться, не получив ни царапины.

Когда же фангалаболо, наконец, затих, я достала из набедренной сумки крюк с цепью, и привычно крутанув его над головой, отправила крюк в сторону неподвижно лежащего существа, и после того, как крюк вонзился в тело фангалаболо, потащила его к кострам. А вес у этой летучей мыши, скажу я вам, более чем приличный, что, судя по ее размерам, совсем неудивительно. Возможно, это существо уже мертво, но полной уверенности в этом у меня нет, и потому я пока что буду держаться на расстоянии от этого непонятного создания – бывали случаи, когда, казалось бы, мертвое тело было в состоянии нанести смертельный удар. Именно так и погиб бывший напарник Грега... Пусть лучше этот самый фангалаболо побудет на некотором расстоянии от меня до того времени, пока женщины не разойдутся, да и мне не помешает иметь под руками доказательство того, что всю ночь напролет я находилась не просто так среди гуляющих.

Когда я вернулась к кострам, то оказалось, что никто из тех, что там был, не заметил ни моего отсутствия, ни того, что я вернулась не с пустыми руками. Песни и танцы под барабанный бой так захватили женщин, что они не обращали внимания ни на что постороннее, а барабанщики полностью отдавались тем ритмам, что выстукивали, и отвлекаться на что-то постороннее у них не было ни возможности, ни желания. Ну и хорошо, мне хотя бы не надо вступать в объяснения, объяснять любопытствующим на пальцах что и как, зато у меня есть возможность хорошенько рассмотреть этого самого фангалаболо.

А ведь это, и верно, настоящая летучая мышь, только вот ее размеры просто поражают. В размахе крыльев она, пожалуй, превышает мой рост, а ведь меня невысоким человеком никак не назовешь. Что же касается морды этого существа, то на нее вообще не посмотришь без страха – просто жуть берет, какое страшилище! Но все это меркнет по сравнению с нижними лапами фангалаболо – это страшные лапы с когтями-лезвиями! Пожалуй, разговоры о том, что это самое существо выдирает у людей волосяной покров со всей головы, имеют под собой все основания: если на человека сверху спикирует такая громадина, то вначале ты получишь сильный удар по голове, затем фангалаболо обхватит верхнюю часть головы жертвы своими когтями-лезвиями и запустит их под кожу, а потом мгновенно рванет вверх... Пожалуй, учитывая вес и силу этой огромной летучей мыши, у человека, и верно, есть возможность остаться на всю оставшуюся жизнь со страшными травмами.

Утром в деревне был самый настоящий переполох – люди собирались отправиться на кладбище, чтоб привести этого самого обамбо в деревню, а заодно все с немалым любопытством рассматривали фангалаболо. На эту летучую мышь посмотрели и мои спутники. Увидев фангалаболо во всей красе, Себастьян только развел руками, а брат Владий с немалой тревогой поинтересовался, не получила ли я ранений от этой летучей твари – дескать, помимо всего прочего, у здешних летучих мышей вдобавок еще бывает и бешенство... Вроде ничего особенного было не сказано, но, глядя на своих спутников, я поняла, что они искренне беспокоились за меня – судя по темным кругам под их глазами, этой ночью они глаз не сомкнули. Хм, ерунда, но мне почему-то приятно.

Самое удивительное в том, что никто из деревенских жителей особо не удивился тому, что некто из чужеземцев умудрился расправиться с той летучей мышью, которая, по их же словам, доставила живущим здесь людям немало неприятностей. Более того, они, кажется, с самого начала рассчитывали на то, что я сумею разделаться с фангалаболо, и приняли это как само собой разумеющееся. Ну, на подобное не знаешь, что и сказать! А впрочем, пусть дальше делают, что пожелают, а нам, надеюсь, позволят уйти.

Так оно и случилось: когда мы собрались уходить, то вождь счел своим долгом произнести нам напутственную речь перед дорогой. По его словам, он понимает, куда мы идем – к одному из тех мест, где встречаются алмазы, которые так любят белые люди. Тем не менее, вождь хочет сказать нам, что дело это очень опасное, и не стоит нам сердить Богов, лучше сразу повернуть назад. Дескать, алмазы – дело хорошее, но они принадлежат Богам этих земель, а они очень не любят, что кто-то из иноземцев решит покуситься на их добро. Если мы даже и сумеем найти там камни, то вернуться с ними назад бывает сложно – далеко не все на этой земле любят чужаков, и не каждое племя согласно мириться с присутствием чужестранцев на их земле. К тому же в последнее время барабаны все чаще стали приносить вести о том, что все больше белых людей идет в джунгли, пытаясь что-то в них отыскать. Некоторые даже утверждают, будто собираются найти когда-то пропавшее изображение великого Вухуду, в котором, по преданиям, живет часть духа этого кровавого Бога. Только напрасно это делают – Вухуду сам знает, когда ему стоит вернуться к людям, но когда это произойдет, то белым людям на этой земле придется плохо, потому как кровавый Бог при своем возвращении потребует кровавой жатвы...

В общем, вождь предупредил о возможных опасностях, которые могут поджидать нас на нелегком пути, и теперь его совесть чиста. Затем вождь еще что-то втолковывал брату Владию, а потом милостиво кивнул, как бы прощаясь с нами и разрешая идти дальше. Как и положено в этих местах, мы почтительно поклонились в ответ, после чего, закинув за спины свои дорожные мешки, направились своей дорогой, вернее, за братом Владием. Вслед нам донесся стук барабанов – ну конечно, куда же без них! Интересно, они нас и дальше будут сопровождать?

Миновав небольшие поля, засаженные какими-то незнакомыми мне злаками, я не выдержала:

– Брат Владий, куда мы сейчас направляемся?

– Здешний вождь уверен, что идем к Ласото – это река, которая течет в паре дневных переходов отсюда. Он с самого начала был уверен, что мы направляемся именно туда.

– Почему?

– В водах Ласото обычно ищут речные алмазы, и я, естественно, не стал переубеждать вождя в этом мнении. Проще говоря, нас считают одними из тех, кто отправляется на поиски алмазов. Вожди в тех деревнях, которые мы минули, с самого начала были уверены, что мы направляемся именно туда.

– То есть нас будут поджидать в следующей деревушке?.. – поинтересовался Себастьян.

– Насколько мне известно, до следующей деревни идти довольно далеко, но мы туда и не пойдем – отсюда у нас будет несколько иное направление. Что же касается той деревни, куда мы будто бы направляемся... Ну, то, что мы там не появимся, вряд ли удивит хоть кого-то из местных жителей – джунгли полны опасностей, и если какие-то чужаки в них пропали, то подобное никого не расстроит.

– А что еще вам сказал здешний вождь?.. – полюбопытствовала я. – Он вам так долго о чем-то говорил...

– Об этом потом...

Мы еще с час шли по тропинке, а затем брат Владий остановился.

– Значит, так, господа хорошие... – повернулся он к нам. – Сейчас мы уходим с тропинки и уходим в лес, то бишь в джунгли...

– Да там же не пройти!.. – вырвалось у Себастьяна.

– Так мы же с вами не прямо по зарослям пойдем, а по звериным тропкам, и здесь как раз начинается одна из них... – буркнул инквизитор. – Вот там, действительно, идти куда сложнее, чем по этой тропинке. Значит, так – я иду первым, а вы за мной. Под ноги себе смотрите, потому что если кто-то из вас ногу подвернет, или (не приведи того Боги!) сломает, то все... В общем, как хотите, так и понимайте эти мои слова. Вам все ясно? Ну, тогда пошли...

Зеленая стена деревьев сомкнулась за нашими спинами, и мне почти сразу же стало понятно – тут, и верно, идти ой как нелегко! Высокая трава, полумрак от густых крон деревьев, вездесущие насекомые, обезьяны, змеи... Не раз до нас доносились грозные голоса каких-то животных, и они никак не походили на мяуканье домашней кошки. Уж не знаю, что там брат Владий умудрялся увидеть на земле, но шел он довольно уверенно. Что же касается меня, то через четверть часа такого путешествия по лесу я с тоской стала вспоминать ту тропинку, по которой мы шли еще совсем недавно...

Самое неприятное было в том, что несколько раз мне на шею, а потом и на руки падали огромные мохнатые гусеницы, которые вызывали у меня настоящее омерзение, а на коже оставляли пятна, похожие на ожоги, которые к тому же зудели. Брат Владий, покосившись на эти пятна, сказал, что такие ожоги быстро проходят – главное, их не трогать, и грязь в них не занести. М-да... Конечно, вокруг были и более неприятные создания, но эти мохнатые гусеницы не нравились мне больше всего.

Тем не менее, через какое-то время я приноровилась даже к этой ходьбе, а вот Себастьяну приходилось несколько хуже. Он с заметным трудом дожидался очередного привала, да и воду пил без меры, хотя с ней тут надо обращаться бережно. Ничего, парень, привыкай, у нас все одно выбора нет.

Все бы ничего, но где-то после полудня брат Владий на одном из наших коротких привалов чуть слышно ругнулся – кажется, он был чем-то раздосадован.

– Не знаю, что и делать... – он достал самодельную карту. – Здесь звериные тропки раздваиваются, и я, честно говоря, просто не знаю, по которой из них идти, чтоб выйти к реке. Что ж, положусь на волю Богов и свою интуицию...

Увы, должна признать, что в этот раз интуиция крепко подвела брата Владия, и это мы поняли, когда через несколько часов хождения по почти невидимым стежкам-дорожкам вышли не к реке, а к какому-то полуразрушенному каменному зданию более чем древнего вида. Когда-то это был храм с островерхой крышей и множеством пристроек, но сейчас все это было наполовину разрушено. Наверняка раньше это было более чем величественное здание, один вид которого должен был наполнять сердца людей трепетом и восхищением.

Трудно сказать, когда был построен этот храм, но отчего-то казалось, что все вокруг просто-таки дышало древностью – камни, поросшие мхом и травой, высокие деревья, растущие прямо на ступенях храма, разбитые колонны из серого камня, лежащие на земле... Запустение – иного слова тут и не подберешь. Все грустно, печально и в то же время величественно...

– Это ж куда мы пришли?.. – удивленно спросил Себастьян, оглядываясь по сторонам.

– Похоже, нам встретился один из храмов древних Богов... – буркнул брат Владий. – Я уже несколько раз такое видел... Надо же, просто как чувствовал, что мы пошли не в том направлении! Я рассчитывал выйти к реке, а уж никак не сюда!

– Красиво... – выдохнула я, не в силах оторвать взгляд от развалин.

– Тут подходит другое слово – опасно... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Идите за мной и будьте настороже – в таких развалинах может обитать кто угодно.

К счастью, никто страшный на нашем пути не встретился, и вскоре мы оказались прямо перед храмом. Первое, что мне бросилось в глаза – так это расчищенная от ветвей и сухих листьев каменная площадка перед ступенями, ведущими в храм. Ясно, что это сделали не звери, да и почти выцветшие темные пятна на этой площадке говорили сами за себя. А еще тут были следы от костров и копоть на камнях...

– Плохо дело... – брат Владий оглянулся по сторонам. – Спорить готов – это место для жертвоприношений... Вот не повезло!

– Но тут нет никаких костей... – я оглядывалась по сторонам, и снова увидела парочку тех мохнатых гусениц, которые оставляют ожоги на коже. Надо же, они и здесь ползают!

– Милая девушка, если вы еще не поняли, то тут не парк, а джунгли, в которых полно дикого зверья, а оно, это самое зверье, очень любит мясо, в том числе и человеческое... – только что не огрызнулся брат Владий. – Думаю, если немного походим вокруг, то и кости отыщутся, и в превеликом количестве...

– И кто тут жертвы приносит?

– Думаю, в данный момент для нас это не имеет особого значения. Здешние Боги вообще очень любят кровь.

– Погодите... – Себастьян, бросив на землю свой дорожный мешок, какое-то время ходил по площадке, присаживался, трогал темные пятна... Нам с братом Владием только и оставалось, что помалкивать, и следить за Себастьяном.

– Значит, так... – Себастьян подошел к нам. – Тут, и верно, частенько приносятся человеческие жертвы, и последний раз жертвоприношение было дней восемь назад. Насколько я понял, жертвы тут приносятся не постоянно, а время от времени.

– Что делать будем?.. – спросила я. – Уходить?

– Не знаю... – брат Владий вздохнул. – Надо бы уйти, но куда? Да и устали мы все крепко, целый день по джунглям брели, и солнце зайдет уже через пару часов, а место для ночевки так просто не отыскать...

Тут инквизитор прав – я так устала, что не хотелось даже думать о том, чтоб вновь куда-то идти. Впрочем, такого же мнения, похоже, придерживались и остальные. К тому же здесь есть вода – вон, тоненькая струйка чистой воды стекает в большую каменную чашу. Кажется, когда-то в незапамятные времена здесь был фонтан, или нечто похожее, а сейчас в этой чаше плавает парочка змей...

– Хочется нам того, или нет, но, похоже, придется рискнуть и остаться здесь на ночь... – инквизитор махнул рукой. – Подходящий уголок тут легко можно отыскать, только для начала надо проверить, не прячутся ли где рядом звери или люди. Вторые, на мой взгляд, куда опасней......

– Не чувствую, что кроме нас троих здесь есть еще кто-то... – Себастьян еще раз огляделся по сторонам. – Вернее, здесь есть небольшие существа вроде обезьян...

– Господин Себастьян... – оборвал его брат Владий. – Я вам, конечно, доверяю, но в жизни бывает всякое, так что лишняя проверка не помешает.

Лично мне для сна сгодится любое место, лишь бы там не было этих отвратительных мохнатых гусениц...