Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 2. Часть 1.

Последствия перевязки протока поджелудочной железы у кроликов [9]

(Из Физиологического института в Бреславле) (Приложение: 1 таблица)

В своем последнем сообщении о секрете поджелудочной железы травоядных животных Гейденгайн 2 2 [10] заметил, что у кролика секреторное давление этого сока равняется 16--17 мм ртути. Отсюда он вывел заключение, что, как это бывает с желчью при патологических условиях, например при кишечных катарах, здесь легко может иметь место задержка в выходе секрета в кишку и вследствие этого его всасывание внутри протоков железы. Это предположение привело к целому ряду экспериментальных вопросов. Как обстоит дело с питанием и общим состоянием животного с перевязанным протоком? Продолжается ли секреция и после создания непроходимости? Каковы в положительном случае свойства секрета? Какие изменения претерпевает железа в своем строении под влиянием застоя? Богатство сократа ферментами и пищеварительная энергия именно белкового фермента позволяют предполагать, что, с одной стороны, исключение их из кишечника и, с другой стороны, их переход в общую массу соков делают эту операцию в высшей степени опасной для животного. Правда, это опасение уменьшается, если принять во внимание возможность, что при патологических поражениях слизистой кишечника, которые влекут за собой желтуху вследствие непроходимости d. choledochus, часто также, конечно, бывают и застой и всасывание панкреатического сока, без того, чтобы об этом дали знать резкие симптомы.

Во время моего пребывания в Бреславле, слишком короткого для разрешения всех этих вопросов, я занялся некоторыми из них. Результаты моих наблюдений, которые требуют продолжения, я и предлагаю ниже.

Все сообщаемые опыты проведены исключительно на кроликах. Этот выбор обусловливается главным образом легкостью перевязки протока. У собак верхний, меньший из двух протоков отыскивается с трудом, причем наносятся большие повреждения. На кроликах операция занимает от двух до четырех минут и происходит чисто, без побочных повреждений. Кролики легко переносят вскрытие брюшной полости начинают есть иногда уже в тот же день. Ни одно из шестнадцати оперированных животных не погибло. Максимум времени, которое я давал животным жить, равнялся 30 дням. В течение этого времени проток никогда не восстанавливался.

Общее состояние животного по с л е перев я з к и. Никакой симптом не указывал на какое-либо болезненное поражение у животного. Мерилом для состояния питания служит вес животных. Выяснилось, что падение его имеет место лишь в течение первых двух-пяти дней после операции. Затем вес достигает опять своей первоначальной величины и остается в общем постоянным на неопределенное время, не считая, конечно, более мелких колебаний, которые бывают и у нормальных животных, когда корм дается им в неограниченном количестве. Разницы между калом оперированных и неоперированных животных никогда не замечалось. Примером состояния веса могут служить следующие цифры, полученные на кролике, который надолго был оставлен живым. Когда 20 июня был перевязан панкреатический проток, животное весило 2575 г. В ближайшее время вес колебался следующим образом:

Из этих цифр видно, что вес отнюдь не меняется постоянно в каком-нибудь одном определенном направлении, например в сторону падения. Колебания в ту и в другую сторону зависят от неравномерного принятия пищи, обусловленного преимущественно тем, что все кролики в клетке переставали есть от страха, как только их покой нарушался шумными собаками из соседнего помещения.

Секреция после перевязки. Не подлежит никакому сомнению, что после перевязки секреция продолжается; я наблюдал ее в течение 30 дней. Правда, в трех из шестнадцати опытов сок не мог быть получен. Однако такие отрицательные наблюдения встречаются в этом случае не чаще, чем у нормальных животных; они являются исключительно следствием побочных обстоятельств. Именно, в течение каждого опыта можно часто вполне убедиться в том, до какой степени влияют механические причины на оттекание секрета через единственно применимые тонкие канюли. Малейшая неправильность в положении канюли, вызывающая разрыв протока, малейший кусочек эпителия, расположившийся перед внутренним отверстием канюли, затрудняют оттекание. Иногда лишь после долгих стараний удается дать соку свободный путь. Другой, не менее важной причиной прекращения секреции является слишком сильное отравление кураре. Что этот яд может тормозить секрецию с самого начала опыта, явствует из многих случаев, в которых в середине опыта на кролике, который хорошо сецернировал сок, вторичное кураризирование окончательно прерывало секрецию. Что это объяснение отрицательных случаев правильно, ясно видно из того, что они совпали с началом ряда моих опытов, когда я еще не достиг необходимой осторожности, и что они относятся к кроликам, которые жили сравнительно короткое время с перевязанным протоком; зато в дальнейших опытах кролики, жившие гораздо дольше, дали положительные результаты.

Количество и свойства полученного сока не обнаруживают значительной разницы по сравнению с секретом нормальных кроликов. В вышеупомянутом сообщение Гейденгайна приведена максимальная величина секреции, равная 0.6 0.7 куб. см в час. Это количество было получено и в наших опытах, правда, лишь один раз, у одного кролика через два дня после перевязки протока. Большей частью секреция колебалась между 0.3--0.4 куб. см в час, что является приблизительно средней величиной для нормальных кроликов. Впрочем, это сравнение может претендовать лишь на приблизительную ценность вследствие упомянутых выше трудностей собирания сока.

Влияние секрета на фибрин исследовалось всегда, его влияние на крахмал - лишь изредка. В одиннадцати случаях из тринадцати имело место растворение фибрина. В обоих отрицательных случаях собранное количество было слишком незначительно, чтобы демонстрировать растворение фибрина; в одном из них жидкость была смешана с кровью. Оба случая относились к кроликам после кратковременной перевязки; при более долговременной перевязке влияние на фибрин никогда не отсутствовало. Степень растворяющей силы сока очень разнообразна у разных кроликов; разница эта не зависит от времени, в течение которого был перевязан проток. Подобные же колебания Гейденгайн нашел также в соке нормальных кроликов. Для того чтобы высказаться определенно о соотношении активности сока у нермальных и оперированных кроликов, количество наших опытов недостаточно.

Диастатическое влияние на крахмал, там, где его испытывали, никогда не отсутствовало.

Что касается свойств сока после перевязки, то необходимо упомянуть, что он часто содержит студенистые комочки различной величины. Но так как при длительной перевязке (15 дней и дольше) их не обнаруживается, а, напротив того, сок так же чист, как у нормальных кроликов, то ясно, что они происходят от катара железы (а именно - ее отводящего притока), который следует непосредственно за перевязкой и позднее исчезает.

Состояние железы. Макроскопические изменения железы в течение первых дней после перевязки состояли лишь в видном на глаз значительном растяжении ее протоков. Затем замечалось утолщение стенок протоков; еще позднее, примерно через 20 дней, орган выглядел заметно атрофированным. Особенно заметна атрофия на той части железы, которая плоско растянута между листками мезентерия. Дольки выглядят здесь чрезвычайно тонкими и прозрачными; вместе с тем всюду сильно проступают утолщенные и растянутые протоки.

При микроскопическом исследовании выбор методики представлял большие трудности, чем при исследовании железы собаки.

Настоятельнее всего можно рекомендовать исследование совершенно свежих долек железы без всяких добавлений или в 0.6 % растворе поваренной соли. Обычные средства уплотнения вызывают большей частью сильное помутнение наружной гомогенной зоны клеток, чем крайне резко нарушается их характерный внешний вид. Наилучшие результаты получаются, если уплотнить ближайшую к селезенке, более толстую часть железы в абсолютном алкоголе и исследовать окрашенные пикрокармином срезы в глицерине.

Осмотр многочисленных препаратов дает следующее.

Уже через два дня после перевязки мы видим, что железистые пузырьки и их клетки значительно уменьшились, как видно из фиг. 1 и 2. Фиг. 1 представляет свежие железистые пузырьки нормальной железы, исследованные без всяких добавлений, фиг. 2 - железистые пузырьки после трехдневной перевязки. Клетки последних отклоняются от нормы не только в смысле величины, но и в смысле внешнего вида. В то время как нормальным клеткам придают совершенно специфический внешний вид их гомогенная наружная и зернистая внутренняя зоны, этот признак в ближайшее время после перевязки у уменьшившихся клеток стирается. Зернистая внутренняя зона большей частью исчезает без остатка; напротив того, темные зернышки устилают более или менее густо ту или другую сторону клетки и край, обращенный к мембране железистых пузырьков. Однако эти темные зернышки, по крайней мере большею частью, не идентичны с зернышками нормальной внутренней зоны, так как последние растворяются в следах щелочей, а первые - нет. Судя по их микрохимическому поведению, они оказываются большею частью очень мелкими жировыми капельками.

Далее, на препарате бросается в глаза присутствие многочисленных лимфатических телец в дольковой и межпузырьковой соединительной ткани. Эта последняя становится в дальнейшем главной ареной анатомических изменений. При точном сравнении фиг. 3, которая представляет спиртовый препарат нормальной железы, и фиг. 4, представляющей такой же препарат железы после шестидневной перевязки, на последнем замечаются уже между дольками ясные признаки разрастания соединительной ткани, которые на первом препарате не видны. На подходящих препаратах кажется, что эти соединительнотканные разрастания всегда начинаются прежде всего на протоках железы. Они распространяются более или менее быстро; свежие массы соединительной ткани выступают более широкими полосами, сначала между долями, а затем уже и между железистыми пузырьками; у растущих кроликов этот процесс идет быстрее, чем у взрослых. Ткань всегда богата веретенообразными тельцами и пронизана лимфатическими тельцами, даже вплоть до тридцатого дня. При этом прогрессирующем образовании соединительной ткани железистые пузырьки сдавливаются, и так как в результате общая масса железы атрофируется, то некоторая часть железистых пузырьков должна просто погибнуть. Оставшиеся отделены друг от друга широкими полосами соединительной ткани (ср. фиг. 5, 5 полученную на еще молодом кролике на девятый день после перевязки). В более позднее время после перевязки клетки остальных железистых пузырьков вновь выглядит большей частью нормально, т. е. у них видна гомогенная внешняя и тонкозернистая внутренняя зоны; но эти зоны ведут себя как у животных после сильного выделения, т. е. первая относительно велика, а вторая относительно мала или даже вовсе пропадает.

To Толкование изменений железы может носить лишь очень общий характер. В соединительной ткани имеется, очевидно, состояние хронического воспаления; здесь разыгрываются явления, совершенно сходные с теми, которые Шарко [11] наблюдал на печени при перевязке ductus choledochus. Происходит ли это воспаление лишь вследствие механического растяжения протоков застойным секретом? Или оно обусловливается природой секрета, который в протоках подвергается всасыванию? По нашему опыту давления от застоя недостаточно для объяснения: мы перевязывали у двух собак ductus whartonianus и исследовали подчелюстную железу через 6, resp. 12 дней. Не обнаружилось ни малейшего следа разрастания интерстициальной соединительной ткани, хотя давление, под которым растягиваются протоки слюнной железы, как известно, гораздо больше, чем давление внутри панкреатических протоков. Таким образом от природы застоявшегося и всасывающегося продукта должно зависеть - возникает ли в соединительной ткани воспалительный процесс или нет. телчь и pancreas действуют как воспалительные раздражители, слюна нет. Что при интерстициальном разрастании соединительной ткани дело идет не о воспалении, идущем от места лигатуры, с убедительностью следует из того, что этом месте разрастание соединительной ткани выступает не более резко, чем в более отдаленных частях железы.

Сецернирующие клетки железы в остальных железистых пузырьках представляют во всяком случае картину приостановоенной секреторной функции: уменьшение объема по сравнению с нормальными клетками и резкое уменьшение или даже исчезновение зернистой внутренней зоны - состояние, которое нетрудно истолковать. Напротив, нам невозможно дать объяснение начикающемуся появлению многочисленных жировых капель в клетках в течение первого времени после перевязки.

Результаты вышеприведенных опытов возбуждают целый ряд важных вопросов. Не говоря уже ближайшем вопросе - чем возмещается в пищеварительном хозяйстве исключение такого важного пищеварительного сока (что к мясоядным, быть может, относится не в такой степени), можно поставить на первый план второй вопрос - о судьбе всосавшихся ферментов, а именно белкового фермента. Ибо нет сомнения в том, что при постоянно продолжающемся выделении должно было бы иметь место и постоянное всасывание. Если бы панкреатический сок был красным или голубым, то оперированные животные стали бы красноили синеокрашенными, точно так, как после перевязки общего желчного протока они становятся желтоокрашенными. Мы знаем, что раствор трипсина или панкреатический сок, впрыснутый под кожу, вызывает разлитое воспаление и нагноение. Что мешает трипсину после его всасывания в секреторном органе производить разрушающие действия в теле? Исследование этого пункта и составляло исходную точку наших опытов. Однако мы не смогли пойти дальше сообщенных выше необходимых предварительных опытов, потому что они заполнили все время моего кратковременного пребывания в Бреславле. Правда, я поставил ряд опытов в указанном направлении, причем, примыкая к данным Подолинского, [12] я исходил из мысли, что трипсин должен был бы терять свои опасные свойства благодаря редукции внутри кровяного русла. Хотя я и хотел бы признать с некоторой вероятностью, что это так и есть, все же во время опытов в результатах проявились такая путаница и отчасти колебания, что я пока предпочитаю воздержаться от их сообщения.