Пекло

ГЛАВА 13 Две земли — две разницы

Шейла перебирала лапами, вертелась и, виляя хвостом, умильно заглядывала Кириллу в глаза. Маялась она не просто так — хотела что-то сказать.

Но наказ — не выдавать чужакам, что умеет говорить — собака блюла строго.

Кирилл потрепал собаку по жесткой холке: мол, потерпи, потом расскажешь. Слушай лучше, что другие говорят.

Так же как и русалки, он давно знал, кем приходится Добромил волхву. Княжич — внук, которого Хранибор никогда не видел.

Сам же волхв размышлял: надо ли скрывать от Велислава, что эта тайна известна не только ему одному. Пожалуй — нет. Велислав Старой не тот человек, от которого надо что-либо таить.

Хранибор неторопливо молвил:

— Велислав, не стоит говорить недомолвками. И наши красавицы, и Кирилл знают мое прошлое, знают, какой грех я совершил, и так же им известно, что княжич Добромил мой внук. При них говори смело. Я скажу тебе вот что! — Голос волхва отвердел. — Нам известно, куда Добромил, Любомысл и трое дружинников ушли. Но, к сожалению, пойти в те края мы пока не можем. И никто этого не сможет. И у тебя ничего не выйдет. Но надежда, что пока с ними не случилось ничего дурного — есть!

Отчего у волхва была твердая уверенность, что с Добромилом все хорошо, он не знал. Просто чувствовал. Родная кровь…

— Ох, Хранибор! — воскликнул Велислав. Ну, благодарю за добрые вести! Обнадежил ты меня! Последнюю неделю — с той поры, как хворь отступила — маялся я! Сам посуди: кругом родные леса, заплутать нельзя! И с княжичем проводник надежный — Прозор из рода Лося. Слышали о таком воине? — Велислав обвел возбужденными глазами лица девушек, Кирилла, волхва.

Кирилл пожал плечами. В самом деле — откуда он мог знать Прозора? А русалки и Хранибор кивнули: Да! Это имя они знают. Дубыня как-то рассказывал об этом охотнике.

Велислав продолжил:

— Горжусь, что Прозор мой друг! Лучшего воина и охотника в наших лесах не сыщешь! Наверно, ему сам Перун и Дива благоволят! Не доводилось еще встретить того, кому Прозор хоть в чем-то уступит. Сокрушить этого богатыря нельзя! Поэтому верю твоим словам, Хранибор! Верю, что с Добромилом все хорошо! Прозор не допустит, чтобы с княжичем беда случилась.

Хранибор улыбнулся. Слышал он об этом венде, и горячность Велислава нравилась волхву. Дубыня — уж на что леший охотников не жаловал! — лестные слова о Прозоре тоже говорил. Да и слухами земля полнится: известно в Альтиде об бесстрашных вендах. Хоть и все они в бою и в охоте хороши, но и средь лучших всегда найдется наилучший. Такой, как Прозор.

У Велислава сверкали глаза. Известие о том, что нашлись следы пропавшего княжича, наполняло сердце воина радостью.

— И куда они исчезли, Хранибор? И почему нельзя за ними пойти? Отвечай, не томи!

Хранибор тяжело вздохнул. Ах, если бы он знал, что за мир лежит по другую сторону Древней Дороги. Знать бы, что за земля туманом скрыта. Чуял волхв, что веет оттуда неким злом. Да и Дубыня с Шейлой говорят, что таится там нечто враждебное. Только что, ни собака, ни леший не понимали. Не сталкивались с таким.

И туман на конце Древней Дороги скоро исчезнет. Он весной появляется, до начала лета стоит. А потом исчезает. Но появляется иногда, а когда возникнет — не угадать.

— Велислав, ты слышал о Древней Дороге? — спросил Хранибор. — Если нет — расскажу. Хотя знаю немного. Тайна в ней скрыта.

Велислав пожал плечами.

— О какой дороге говоришь? В Альтиде их немало, а по миру и того больше. Мореходы рассказывают, что встречают эти пути в таких местах, где и живого-то ничего нет!

— Нет, я не о чужеземных говорю. Когда по миру странствовал, видел их. Везде есть. Я о той, что рядом: что пару верст от нас на полуночь?

— Да, как-то бродил в тех местах. Охотился. Знаю эту дорогу. Обрывается неожиданно. Впрочем, слышал, что все они схожи. И начинаются, и кончаются внезапно. На той дороге, о который ты говоришь, есть каменный колодезь. Тоже старый. Я видел его пересохшим. Это было за пару лет до нашествия бруктеров. Не знаю почему, но люди избегают тех мест. И к чему ты о ней спросил?

— Сейчас колодец полон воды, — неожиданно сказала Ярина. — Из него вытекает ручей, а по его краям растут чудесные цветы. И те, что распускаются летом, и те, что появляются только осенью.

— Как так? — удивился Велислав. — В одно время?

— Да! — засмеялась Ярина. — В одно. Сама дивлюсь.

— Но не одно это диво творится в том месте, — сказал Хранибор. — С некоторых пор чуть дальше колодца на конце дороги возникает туман. Я не знаю, когда это случилось в первый раз. Появляется не всегда, несколько раз в году, и обязательно бывает весной. Обычно это происходит в полнолуние или в дни равноденствия. Ты помнишь этот день?

Велислав нахмурился. Еще бы не помнить! В день весеннего равноденствия из Гнилой Топи в мир вышла невиданная нежить. Погибли его друзья, а те, кто остался жить, сейчас пребывают в глубоком мороке. Вдобавок в эту пору на небе светила полная луна. Редкое совпадение.

— Я помню, — глухо сказал Велислав. — Я все помню. Но с кем поквитаться — не знаю! Пока не знаю, — зловеще прибавил дружинник. — Если ту нежить вызвал человек, то…

Что будет с виновником, Велислав не договорил. Венд сжал череп меча так, что побелели костяшки пальцев. Лицо окаменело.

Русалки помалкивали. Они-то побольше, чем дружинник, знают, но посвящать в свои тайны никого не собираются. Хотя и Русава, и Ярина чувствовали некоторую благосклонность к вендскому охотнику.

Все-таки он друг Хранибора, а волхв уже не совсем человек. Их дороги и дороги волхва лежат рядом. Волхву чуждо то, что довлеет над людьми. Ему ничего не надо — все есть в душе.

Это у людей жизненные тропки все сплошь кривые и сорные. Люди всегда чего-то жаждут. Кто чего! Кто власти, кто богатства. Но надо ли? Нажитое в Пекло не возьмешь и от Чернобога не откупишься. И Велес рассудит по справедливости — не пустит в Ирий с тяжелой ношей.

Молчал и Кирилл. Что он мог сказать? Что появился в этом мире как раз в ту ночь? Неизвестно, как к этому отнесется Велислав. Вон какой грозный сидит. Сжатый, как пружина. Глаза сверкают, а пальцы на черене уже не то что бледные, а синюшные.

Над поляной собирались тучи. И Шейла чувствовала исходящую от пришлого человека угрозу. Кирилл видел — она вся напряглась и готовилась к любой неожиданности. Собака пристально следила за Велиславом, чувствовала исходящий от него жар.

Все это чувствовали.

Хранибор поднял руку.

— Погоди, Велислав! Может, это не человек пробудил гнилую Топь? А если это сделала сила, что богам равна? Ты же не станешь Чернобогу противиться?

— Чернобог? — недоуменно спросил Велислав. О том, что на древнем болоте они столкнулись с ратью из пекла, он не подумал.

— Нет, не думаю, что это его умысел. Он в пекле хозяин, зачем ему наш мир? Да и боги не позволили бы такое: им это ни к чему — миру нужно равновесие.

— Волхв верно говорит, — неожиданно сказала Ярина и нахмурилась. — То зло, что погубило твоих друзей — не людских рук дело. Не нашего оно мира.

— Как это?

— А вот так! — Девушка тряхнула рыжими волосами. — Я когда-то слышала, что земля не одна. Есть еще миры, и в них властвуют иные силы.

— Ярина права, — улыбнулся Хранибор. — И я о таком знаю. Твоего врага надо искать не здесь, Велислав.

Дружинник обмяк. Напряжение спадало.

Речь волхва вносила мир, давала покой истерзанной душе Велислава. Кирилл чувствовал, что волхв вплетает в свои слова еще кое-что. Какие-то ведовские ухищрения. Да и Русава с Яриной вон как пристально смотрят на пришлого воина! Видимо, и русалки тоже незримо его успокаивали.

Кирилл глянул на Шейлу. Только что собака чуть ли ни к битве готовилась, а стоило Хранибору заговорить, как сразу на траву улеглась. В черных глазах мир и благочестие. Паинька да и только!

А Хранибор продолжал:

— В подтверждение того, что я говорю верные слова, взгляни Велислав на псицу Шейлу! Если она попала в наш мир с добром, значит, сюда может попасть и такое, что несет зло. Понимаешь? Выходит, что нежить на древнем болоте тоже не отсюда. Она другого мира. Где он и как в него попасть, я не знаю. Не дано это ни слабым людям, ни могучим волхвам. Так же неведомо, кто способствовал нежити проникнуть в нашу землю. Думаю, со временем это разрешится. Но вины человека в том нет, не под силу людям такое сотворить.

Кирилл понял, что хотел сказать Хранибор. Волхв просто успокаивал Велислава, подготавливал его к известию о там, что и Кирилл человек иного мира, из иной Земли. Земли, схожей с этой и одновременно другой.

Велислав успокоился. Венд разжал черен меча, и глаза его подобрели.

Хранибор внутренне перевел дыхание. Да-а… Не знал он, что друг его настолько горяч! Этот воин всегда казался волхву мудрым и рассудительным. Всегда подумает, прежде чем что-либо сделать. А тут вон оно как чуть не вышло!

Видимо, причина в том, что Велислав еще не до конца оправился от пережитого на древнем болоте, и последствия неведомой хвори давали о себе знать.

Шутка дело! Почти месяц лежать недвижно, все видеть, все понимать и не знать — встанешь ли ты когда-нибудь на ноги.

Тут у любого ум за разум зайдет. А уж для подвижного воина и охотника это стократ тяжелей.

— Прости, Хранибор, — тихо сказал Велислав. — И вы простите, — венд смущенно глянул на Кирилла и девушек. — Сам не знаю, что на меня накатило. Гнев непонятный овладел. Горяч стал после пережитого. Не сознаю себя порой.

— Ничего, Велислав! — отозвался Хранибор. — Пустое! Всякое бывает. Сломаться легко, а вот не поддаться тому, что ломает, — сложно. Давай, помогу тебе чуток. Есть у меня замечательная травка. Я из нее настой сделал. Хорошо пыл остужает, горячность гонит. Выпьешь?

— Отчего бы нет? Выпью!

Волхв скрылся в избе, недолго пробыл в ней и вернулся с маленькой зеленой склянкой. С усилием выдернув плотно пригнанную стеклянную пробку, Хранибор плеснул из склянки в пустую чашку. Потом разбавил настой водой.

Шейла задрала голову и повела носом. Глядя на собаку, принюхался и Кирилл. В воздухе пахло всем давно известной, банальной валерьянкой.

«Ну, волхв! Ну, кудесник! — Кирилл с трудом сдерживал улыбку. — Ну, надо же! Даже в этом мире валерьянка известна! Вот тебе и травка, что пыл остужает, да горячность гонит. Хотя все верно. Сейчас Велиславу валерьянка самое то!»

Венд махом выпил снадобье. Подумал, покачивая головой. Его снедало любопытство.

— Хранибор, что это за настой? Вроде бы что-то знакомое, а вот что — понять не могу.

— Да ничего необычного, — улыбнулся волхв. — Эта травка везде растет. Ее корень младенцам дают, когда у них зубки режутся. А я придумал травку на крепчайшей водке настаивать. Скоро сам увидишь — спадет твоя горячность, успокоится разум.

Русалки, любопытствуя, смотрели на венда — как он себя поведет.

Велислав улыбнулся:

— Вроде бы отпустил гнев беспричинный, Хранибор. Верное твое средство: вся ярость пропала! Хороший настой. Научишь, как травку собирать?

— А чего тут учить? — Хранибор засмеялся. — Возьми это, — волхв протянул дружиннику склянку. — Ее надолго хватит. Утром и вечером пей. Неделю. Потом сам не заметишь, как горячность уйдет. А я себе еще сделаю.

Велислав бережно положил склянку в суму.

— Спасибо, волхв!

— Да не за что.

Кирилл же веселился от души.

«Вот она — народная травная медицина. В каких только мирах валерьянки нет! Жаль, Шейла не кошка. А то бы сейчас пьяная в дугу валялась. Надо потом рассказать, что для котов и кошек настой валерьянки самый что ни на есть веселящий напиток. Может, о таком здесь не знают? Посмеются…»

— Так вот, Велислав. Продолжу! — качнул головой Хранибор. — В тот день, вернее утро, Добромил и дружинники сюда ехали. Но отчего-то свернули и направились к туману. То ли их послал туда кто-то, то ли сами решили диковину осмотреть. Да и мало кто устоял бы: в родном лесу эдакое диво появилось.

Велислав кивнул: он и сам бы непременно поехал к туману.

Хранибор продолжал:

— Они подъехали ближе, и как раз в это время туман возьми и расступись! Появился проход. И тут жеребец Добромила заартачился, на дыбы встал и понес княжича в лежащий рядом мир. Дружинники за ним, бросить княжича они не могут.

Велислав покачивал головой. То, что сказал Хранибор, верно. Никто не бросит товарища в беде. А сделает это, так отвернутся от такого люди и не будет ему житья. Совесть съест. Будет по ночам приходить и глодать потихоньку, пока предатель в тоску не впадет. Бывало так, что товарищей предавшие руки на себя накладывали. Не прощались трусость и предательство в Альтиде.

— Когда дружинники за княжичем проскочили, проход неожиданно закрылся. — Хранибор вздохнул. — Будто нарочно заманили их туда. С той поры они за туманом.

— А что за туман? Ты знаешь?

Хранибор пожал плечами. Нет, он не знал. Никто не знал, даже вездесущий леший.

— О тумане ничего сказать не могу, Велислав. Он с обычными не схож. Плотный, переливается радужными пятнами. Граница очерчена. И главное! В этом проклятом тумане прохода нет! Как только войдешь в него — тут же обратно выйдешь! О таком я не слышал, хоть по миру достаточно побродил.

Велислав задумчиво тер лоб. И он не слышал. Но друзей выручать надо. Сидя тут — немного сделаешь. Венд спросил:

— А кто видел, как жеребец княжича понес? Ясно, что ты остановил бы их, даже не дал к этому месту подойти.

— Верно, не дал бы. Это видел один… — волхв чуть замялся, — человек. И еще кое-кто.

— Кто?

Хранибор бросил на Кирилла быстрый взгляд. Тот понял: волхв спрашивает, стоит ли говорить Велиславу. что Шейла тоже была там в то утро и все видела? И что собака смогла пройти сквозь сомкнувшийся туман и увидеть, что с Добромилом и дружинниками ничего скверного не стряслось?

Кирилл неприметно кивнул: «Мол, говори. Вреда, полагаю, не будет. Пусть знает…»

Хранибор одобрительно улыбнулся и торжественно возвысил голос.

— Еще это видела славная псица! — волхв повел рукой на развалившуюся в траве и уже дремавшую собаку. — Псица Шейла, посланница Семаргла!

Велислав изумленно приподнял брови. Шейла до сей поры вела себя тихо, почтительно. Трудно заподозрить ее в многомудрых поступках и необычных возможностях.

Впрочем, он не знал, что Шейла умеет говорить и внятно пояснять витиеватые мысли. Велислав недоверчиво покосился на собаку:

— И как она об этом рассказала? Или ты понимаешь язык зверей, волхв? Или это какая-то волшба?

— Нет, не понимаю! — усмехнулся Хранибор. — Все недосуг выучить их речь. Шейла сама умеет говорить.

Тем временем собака, услышав, что разговор идет о ней, подбоченилась и, торопливо перебирая передними лапами, вопросительно-умоляюще глядела на Кирилла.

Наказ вожака — до поры до времени не показывать чужакам, что она умеет внятно изъясняться — собака помнила твердо. И исполнять приказы просто-таки обожала, правда не всегда и не все… Кажется, подошел конец ее вынужденному молчанию.

Едва Кирилл успел ей кивнуть, как Шейла гулко гавкнула и торопливо, будто боясь, что ей опять запретят, заговорила.

— Не волшба, воин! Просто я умею говорить так же, как и вы. В то утро я видела, как белый жеребец унес Добро-мила. Конь встал на дыбы, заржал и поскакал по серой дороге. Остальные люди понеслись за мальчиком. Вот как это было! Знай!

У Шейлы вывалился длинный розовый язык. Утомилась в ожидании того часа, когда разрешат молвить слово.

Показывая язык, она никого не дразнила и обидеть не хотела: всем ведомо, что собаки так потеют. Да и некоторые другие звери тоже так делают. Кирилл сам неоднократно наблюдал такую картину: лето, дикая жара на небе ни облачка — и все коты и кошки ходят высунув языки и тяжело дышат. Им жарко.

Впрочем, высунутый язык Шейлы восприняли как должное. Никому и в голову не приходило, что такая серьезная и солидная собака дразнится.

Велислав сидел ошеломленный.

— Значит, ты и верно посланница бога, раз говорить толково можешь. — Венд покачал головой. — А мне как-то не верилось. Думал, просто в нашем лесу еще один чудной зверь появился. Надо же…

— Ну, не совсем посланница, — отозвалась Шейла. — Я его не видела, перед тем как сюда попасть. Не довелось. Но добра я много могу принести! Что есть, то есть!..

Кирилл нахмурил брови. Шейла наглела на глазах. Видимо, ей очень нравилось то внимание и обожание, которым ее окружили Дубыня и Хранибор. Сказывалось и милое сюсюканье русалок. Собака кичилась своей исключительностью и купалась в ласке и неге. Лобастую башку исподволь долбили мелкие, но частые и постоянные капли лести. Еще немного — и все! Говорящая собака и впрямь начнет корчить из себя всемогущую богиню.

Перед Кириллом предстала ужасающая картина…

В каждой избе в красном углу; за околицей деревни; за городским тыном и на каждой площади; везде — где надо и не надо — стоят величественные статуи кавказской овчарки — богини Шейлы.

Статуи рознятся: где победнее сельцо — там хоть и каменные, но топорно отесанные истуканы или просто вырезанные из дерева. Где город побогаче — там медные или бронзовые фигуры.

Чем богаче город, тем истукан внушительней и монументальней. Чтобы были видны подробности.

Также существуют карманные памятники-божки. У бедняков-селян — глиняные статуэтки богини Шейлы, или — опять же! — вырезанные из дерева и выкрашенные по мере разумения доморощенного малевателя в различные веселые или — наоборот — не очень радостные цвета.

Это происходит оттого, что служители собачьего культа (из разных школ) не могут придти к единому мнению: в шубу каких расцветок одевалась богиня.

Вот статуэтка Шейлы с развернутым листом бумаги и писалом в лапах. В глазах сквозит неизбывная мудрость: она заносит на скрижали очередную мысль, должную осчастливить скудное разумом человечество.

Люд побогаче владеет статуэтками из серебра и злата. Вся эта роскошь инкрустирована самоцветами и перлами, вместо глаз многокаратные бриллианты. Такие статуэтки передаются по наследству, и счастливый обладатель артефакта уверяет, что это самый что ни на есть оригинал — всё остальное подделки. Что богиня позировала именно этому скульптору в часы своего краткого досуга.

За пазухами особо состоятельных людей на длинных кожаных гайтанах или цепях из драгоценных металлов подвешены специальные мешочки и ковчежцы. В них хранятся мощи богини Шейлы — допустим, несколько бурых волосков с ее благородной холки.

Мощи должны помогать счастливому обладателю в делах и в трудных случаях. Этих мощей столько, что шерстяного сырья хватило бы, чтобы свалять немереное количество валенок и поголовно обуть в них какую-нибудь дивизию в Заполярье.

Торговцы и коробейники ходят по миру и предлагают пейзанам причудливую Шейлу-матрешку и глиняную Шейлу-свистульку.

На стенах изб висят лубочные картинки с различными замысловатыми сюжетами: вот Шейла держит в лапах большую миску, из которой она собралась одаривать бедняков; а вот Шейла с крыльями как у лебедушки (посланница Семаргла все-таки!) летит над просторами и сыпет на страждущих дождем из серебра-злата… Все эти картинки снабжены подписями — так называемым раёшным стихом. Без них лубок не лубок.

Вот Шейла поражает страшных рогатых демонов каким-нибудь зазубренным акинаком или просто давит их лапами и грызет небывалым рядом треугольных акульих зубов. На ней кольчатая броня, на голове нахлобучен шишак с пером, а за поясом набор кухонных ножей…

Пропорции картины нарушены и получается как в древнеегипетском искусстве: фараон занимает девять десятых отведенного под сюжет места, а оставшаяся часть предоставлена остальному человечеству…

Тогда получается самый настоящий сюр: везде огромная Шейла, а где-то внизу, опираясь на посох, скромно ковыляет жалкий, малипусенькпй калека-Кирилл. Ему тяжело, и он схватился за ее ошейник: богиня милосердна и позволяет ему это сделать!

Ученые мужи обсуждают, что изрекла Шейла в таком-то году, в таком-то месяце, в таком-то месте. И какой потаенный смысл скрывался в ее словах? Какую мудрость сокрыла богиня? К согласию они — ясно дело — не приходят, и потому рвут друг другу бороды…

Прекрасная, справедливая и вездесущая богиня Шейла… Ее всевидящее черно-желтое око следит за тем, что творится в несчастном подлунном мире…

В школах — если они тут есть — учителя рассказывают о ее житейском пути и описывают все те свершения, что содеяла она за свою многотрудную жизнь на земле.

А малыши слушают жизнеописание богини раскрыв рты и прилежно вырисовывают на бересте, или пергаменте, или просто бумаге силуэт лохматой псицы…

В азбуке над буквой «Ш» нарисована большая безухая собака. Все обережные заклятья начинаются со слов: «Матушка-Шейла…»

Кирилл внутренне веселился, а сейчас о таком лучше не думать: не к месту и не ко времени. Но все равно, в голову лез абсурд и гротеск. Ну, Шейла! Потом он с ней серьезно поговорит! Вот так зарождаются мифы, вот так пополняются пантеоны диковинных божеств! Эка невидаль — говорящая собака!

Хотя, если рассудить, действительно невидаль. Такое нечасто встречается. Хотя подобные случаи описаны даже в научной литературе: собаки умеют произносить несколько слов и говорят их со смыслом.

А что сказал бы местный люд, если бы, допустим, вместе с Шейлой появился рубиновоглазый ротвейлер — господин Грей? Два новых бога появилось?

Кирилл подумал, что и ему в анналах истории тоже отвели бы небольшое место. Мол, был такой счастливый человек, которого благородная богиня приблизила к себе. Он служил ей поводырем, и за это она позволяла оттачивать счастливцу свои искрометные когти и чистить клыки.

Иногда, в часы краткого досуга, Шейла снисходила к нему до беседы. А он ей внимал и записывал все то, что изречет ее велеричивый ум. Вот только, к сожалению, эти записи не сохранились. Утеряны в незапамятные времена. Или может, их похитил злобный демон и хранит в темном углу пекла, чтобы люди не смогли отхлебнуть из источника знаний.

Мд-а… Такое вполне может случится в мире, где нет собак. Вот поди ж ты — везде они есть! А тут нет. Про собак столько всего написано, что вроде и писать-то больше нечего. Одним словом — друг человека. Да вот только оказалось, что тут нет у человека такого друга. Тут человек — друг собаки. Бывает…

Кирилл встряхнул головой, отгоняя веселые и липкие мысли. Чего только в голову не лезет! Дурдом, одним словом… Ладно, с Шейлой он потом разберется, разъяснит ей, что все-таки надо вести себя чуток поскромней. А то вишь — Семаргла она перед тем как сюда попасть — не встречала! Не сподобилась с ним беседу провести, псица этакая!

Велислав тем временем размышлял, как следует обращаться к собаке. Называть «посланницей Семаргла»? Слишком длинно получается. Псицей? К этому слову надо привыкнуть. Наконец решил обращаться просто, по необычному, но все-таки имени.

— Скажи, Шейла. А что т еще видела в то утро? Что там происходило? Припомни подробно, иной раз мелочи очень важны. Можешь рассказать?

— Когда они заехали в туман, — забухала Шейла, — то конь, на котором сидел мальчик, еще долго скакал. Он никак не мог справиться с жеребцом. А потом один воин — самый большой из всех — смог пересадить его на своего коня. И белый конь сразу успокоился, будто ничего не случилось. А потом туман стал вдруг густеть и затягивать дорогу. Со стороны колодца уже ничего нельзя было разглядеть.

Хранибор, не скрывая озабоченности, спросил:

— Расскажи, Шейла, что ты видела за туманом и как могла за него забежать? — Волхв повернулся к Велиславу: — Знаешь, друг, Шейла каким-то чудом смогла попасть в иной мир, она забежала за туман, а потом вышла обратно.

— Да, как-то получилось у меня туда заскочить, — отозвалась собака. — Сама не понимаю — как? Я просто вбежала в туман, а потом меня что-то повело. И дорогу под лапами я видела. Мой ошейник, — тут Шейла тряхнула ошейником, сверкнув рубиновыми брызгами, — разгонял сумрак. Я не знаю, как это получалось, но я твердо знала, куда надо ставить лапы, чтобы пройти по неведомому пути. Я долго шла, петляла и как бы возвращалась. Но говорю — шла не я, что-то меня вело. Что, я не знаю…

— И что ты видела за туманом? — неторопливо спросил Велислав. — Там так же, как у нас?

Шейле уже надоело повторять одно и то же. Эту историю она рассказывала неоднократно и Хранибору, и Дубыне, и русалкам. Да и вожак тоже все время интересовался, выпытывая все новые и новые подробности.

— Там почти так же, как в этом лесу. Пахнет такими же запахами. Но есть и незнакомые. Деревья не такие. Они странные: изогнуты, корявые. Всюду большие лиловые камни разбросаны. А вообще, там вершина горы. Очень высокое место. Это чувствуется. Когда заскочила, то увидела, что все уже слезли с коней и что-то на дороге рассматривают. Потом мальчик меня увидел, рукой показал. Я подумала, что смогу их вывести обратно, надо только, чтоб они за мной пошли. Мысленно позвала мальчишку. Но не получилось. Он вбежал в туман и тут же выскочил. Я обратно шла и снова петляла, а он по моему следу не прошел. Не знаю почему. Вот и все…

Велислав озадачено кивал. Слова собаки обнадежили дружинника. Раз она проходит, значит, могут и они. Надо только придумать как.

Хранибор буркнул:

— Это еще не все, Велислав. Слушай дальше. Расскажи, Шейла, как ты чувствовала, что от кого-то из людей зло исходило.

— Да, за туманом в воздухе витает какая-то непонятная тоска, горе. Будто предстоит умереть. Выть хочется. Схоже с тем, будто покойник рядом. В том мире все переплетено — тоска, злоба. Но ты Хранибор неверно сказал. Зло, как ты его называешь, не от людей шло. Я почувствовала, что оно сидит на коне мальчика. Это было перед тем, как он сбесился и понес Добромила. Другая часть зла была рядом со стариком. Седой такой. Я хорошо запомнила — остальные молодые, и от них ничем не веяло. Но зло не в старике сидело, а рядом с ним. А потом за туманом уже и не чувствовалось, там своё сильно веет. Оно невидимо, и понять я его не могу…

Кое-что из сумбурных пояснений собаки было понятно. Конь понес Добромила не просто так — жеребцом овладела злая сила. А вот Любомысл? Добродушный старый мореход — и около него витает нечто злое и темное? Этого Велислав никак не мог осознать.

Казалось, что собака простодушно-лукаво улыбается. Не так давно Шейла видела зла больше, чем за туманом.

— Когда я и мой вожак, — Шейла мотнула на Кирилла головой, — шли меж звезд, мы знали, куда идем. Нам надо было попасть в ваш лес. Зачем — не знаю, но надо. И где-то рядом с нами текло это зло. Оно тоже шло в вашу землю. Мы шли рядом, мы его чувствовали, а оно нас не замечало. Меня и вожака оберегала какая-то сила. Зло должно было вывести нас сюда. Иначе мы никогда не нашли бы дорогу в ваш мир. На вашей земле мы вышли почти в одном месте. Хоть зло и незримо, но я ощущала его колышущимся сероватым воздухом. А когда мы очутились у вас, оно нас почуяло и ударило. Но мы выжили. Зло, рядом с которым мы шли, и то, что за туманом — одинаковы. Тоска и печаль…

Вот так новость! Кирилл о своем пути меж звезд ничего не помнил. Он вообще не понимал, зачем он здесь. А оказывается, вон она что! Но почему же Шейла раньше ничего ему не сказала?

Будто почуяв немой вопрос хозяина, собака глубокомысленно заметила:

— Ты прости меня, вожак. О нашем пути я только сейчас вспомнила. Раньше мне тоже неведомо было, как мы здесь очутились.

— Так значит, вы вместе пришли в наш мир? — странным голосом спросил Велислав. — Я этого не знал…

— Да откуда тебе знать, Велислав? — встрял Хранибор. — Ты ж недавно к нам подошел и не спрашивал пи о чем. Конечно, Кирилл вместе с Шейлой спустились к нам со звезд.

Кирилл внутренне поморщился. Ну с каких, скажите на милость, звезд? Не со звезд, а допустим, из параллельного мира, или другого временного континуума, или… Ладно, пусть писатели-фантасты озадачиваются, как мудренее обозвать. Это их хлеб. Хотя, действительно, это самое простое и разумное объяснение. Тем более — в данной ситуации. Да, лучше всего сказать, что они действительно неведомо как прибыли со звезд. Откровенно говоря, он и сам не представлял, как они сюда попали и зачем…

— Да, мы пришли в ваш мир вместе, — нахмурился Кирилл. — Я и псица Шейла…

— Непонятно, почему же вы оказались рядом с тем, что вышло из Гнилой Топи? — задумчиво протянул Велислав. — Непонятно… Там же нежить.

— Мне и самому непонятно, — отозвался Кирилл. — Я думаю, что просто вход в ваш мир находится на этом болоте. Может, есть и иные врата, но я их не знаю, ты уж не обессудь.

— Кирилл прав, на болоте врата. Вот и получается: то, что пришло со звезд и прошло сквозь них, принесло ту нежить, — сказал Хранибор. — Иного объяснения нет. Нежить не нашего мира.

— Нехороший он, этот вход, — тяжело и медленно сказал Велислав, — если сквозь него такое проникает.

Кирилл решил разом пресечь все те нехорошие мысли, что могли бы возникнуть у дружинника. Шейле и ему — в конце концов! — еще тут жить.

— Ты уж прости нас, Велислав! — твердым веским голосом сказал он. — Мы и ведать не ведали, что в ваш мир этим путем попадем. И что рядом с той нежитью оказались, не знали!

Русалки молчали и в разговор людей не встревали, просто внимательно следили за Велиславом.

Им и так все ясно: Кирилл и Шейла шли рядом с тем злом, что проникло в их мир. Чего непонятного-то? Вот только понимал ли это Велислав?

Ярина даже приготовилась отвести глаза этому вспыльчивому воину — сделать так, чтобы забыл о разговоре. Мало ли что! Вон как за меч схватился и глазами сверкал, когда вспоминал о ночи на Гнилой Топи.

Впрочем, русалке ничего делать не пришлось: воин оказался умен и соображал быстро. А иначе и быть не могло: в ратных делах необходимы холодный рассудок и ясная голова. А Велислав не просто так заслужил почетное прозвание Старой: десять лет назад он додумался, как можно остановить дикарское нашествие.

Велислав протянул Кирилл руку.

— Прости, нехорошие мысли мною владели! Сомневался я. Но вот вижу, что друг ты Хранибору — и это немало! Такая дружба за себя говорит! Да и серебро на тебе есть, — Велислав глянул на серебряные цепочку и крестик на шее Кирилла. — А нежить, я знаю, серебро не выносит. Гибнет от него. Я это в Древней Башне видел. Не будь у нас при себе серебра — не сидел бы я с вами да диковинные вещи не слушал бы.

Кирилл с охотой пожал протянутую руку. Вроде бы равновесие снова восстановлено.

— Понимаю тебя, Велислав. После пережитого любой на твоем месте задумался: что за человек с неведомым зверем в лесу объявился?

Велислав кивнул: «Все так!» И улыбнулся:

— Забудь!

По горячим следам — пока не забыл — Кирилл решил выяснить у собаки подробности.

— Шейла! Ты знаешь, откуда зло в этот мир шло? Откуда появилось?

— Из кургана, драгоценный вожак, — бухнула Шейла. — Из кургана, на котором мы так словно гуляли.

Вот это да! Потрясенный Кирилл не знал, что и сказать! Причем здесь курган?! Он не сомневался, что Шейла говорит о могильнике, что остался на далекой родине, в городе Санкт-Петербург. О невысоком пологом холме из песка и строительного мусора, под которым зарыто невесть что.

— Вот оно что!.. — задумчиво протянул Кирилл. — Курган. Могильник на моей земле… — и пояснил: — Есть у нас нечистое место. Впрочем, что оно плохое, мало кто знает.

— Почему? — спросил Велислав.

— Наш мир с вашим — не сравнить! Злобы у нас предостаточно, вот что! Каждый только о себе думает! Люди одним днем живут, и безразлично им, что будет с миром после того, как они умрут. Земля-то борется с тем, что на ней творят, да ведь сразу чесотку не выведешь! Вот, наверно, и показал себя этот курган. Но только что за зло в нем сидело? Непонятно…

Хранибор задумчиво проговорил:

— У нас есть народы, которые над могилами великих вождей насыпают большие холмы. Их тоже называют курганами. В той могиле, о которой сказала Шейла, верно, великий вождь покой нашел?

Кирилл грустно усмехнулся:

— Думаю, нет. Великий вождь там точно не покоится. Насколько я знаю, там всякая ядовитая гадость зарыта. Ее люди придумали и схоронили. А чтоб она на землю не выходила — курган насыпали. Чтоб никто не раскопал и не узнал, что же там зарыто. Тайну никто не должен знать…

— Странные вещи ты говоришь, Кирилл, — удивилась Ярина. — Странные…

— Ну да. — Кирилл задумался.

«Как объяснить им, что на моей земле скорбные рассудком яйцеголовые умники соревнуются в безумии и творят такое, что нормальному человеку и в горячечном бреду не привидится.

Что в закрытых лабораториях создают смертоносную дрянь, при помощи которой можно быстро — и главное — результативно уничтожить на планете все живое. Что в моем мире искусство убивать достигло небывалого расцвета. Как разъяснить, что созданы вещества, несколько молекул которых, попадая в организм, помогают быстро и неощутимо отправиться в тот мир, где нет пи печали, ни воздыханий.

Что существует генетическое оружие. Что пища сплошь и рядом генно-модифицирована и употребление ее ведет к непредсказуемым последствиям.

Что при создании примитивных жидкостных ракет, работающих на химическом топливе, остается масса отходов, которые тоже нужно куда-то девать, а ракетное топливо — жутковатая штука. Вдохни — и глаза лопаются и вываливаются из орбит, а если вступить в лужу этой дряни, то подошвы спецботинок растворяются за считанные секунды.

И самое интересное, что находятся умы, которые всерьез считают, что на таких химических ракетах человечество полетит к звездам. Примитив! До Марса толком долететь не могут! Но дело не в этом, пусть считают — каждому свое, в самом-то деле! Дело в том, что надо куда-то девать промышленные отходы. И их — где закапывают, а где и просто так выбрасывают. Вывоз и захоронение стоят дорого.

А как растолковать, что существует атомная энергетика и производное от нее — ядерное оружие? И отходы от этого симбиоза тоже нужно куда-то прятать. Что радиация невидима, неслышна, не имеет ни вкуса, ни запаха и ее нельзя пощупать, но, несмотря на это, она убивает медленно и верно… Что Россию вот уже много лет превращают в свалку всевозможных отходов».

Кирилл растекался мыслью по древу. Чем дальше — тем глубже. И не остановить их никак — вот разгулялись! Ничего плохого пока ведь не случилось — в самом-то деле! Россия пока стоит, хоть и наседают на нее со всех сторон. Но на Руси есть духовность, и задавить ее никак не удается никому, даже средствам масс-медиа и красивой и радужной, как помои, попсе. Оттого не удается, что с Руси должно начаться духовное возрождение и человечество перейдет в иную сферу бытия.

Взгляд Кирилл застыл. Он отсутствовал. Абстрагировался, так сказать. Такое случается, когда человек настолько погружен в себя, что отрешается от действительности и не замечает, что происходит вокруг. Из ступора его вывел голос волхва. Хранибор о чем-то спросил и, видя, что Кирилл как бы не в себе, тронул за его руку.

— Кирилл! Да что с тобой? Очнись!

Кирилл вздрогнул и обвел присутствующих недоуменными глазами только что проснувшегося человека.

— Ох, Хранибор! Прости! Задумался я тут кой о чем. Думал: к к наши миры взаимосвязаны и почему?

Потом обернулся к Велиславу и на миг запнулся — нелегко изложить то, о чем слушатель не имеет ни малейшего представления.

— Велислав! Понимаешь, я родился и вырос в России. Это страна моего мира. У вас ее нет. Но Хранибор рассказал, что ваши леса с недавних пор называют Русь. И оказывается, что очень давно Россию тоже называли Русью. Вот у меня и закралась мысль: а не получается ли так, что если в моем мире что-то пошло не так, то откликается в вашем?

— А ты уверен, что плохо в нашем мире — а не в вашем? — прищурился Велислав. — Может, наоборот?

— Не думаю. У вас все по-другому. Один этот лес чего стоит! В моем мире таких уже нет. Повывели. Если только далеко на восходе — в Сибири — есть. И звери у вас непуганые. Видать, не бьют их безжалостно и с вертолетов не охотятся.

— С верто… чего? — встряла Ярина. — Ты ни разу этого слова не говорил. Что это такое?

Так, вроде бы пора начинать лекцию. Но дело в том, что при Велиславе Кирилл не хотел доставать ноутбук. Русалки бы отнеслись к этому диву спокойно, он в этом был уверен. Не пришлось бы ничего долго разъяснять. А вот Велислав? Как объяснить воину из далеких времен, что это такое — компьютер? Мол, это волшебное зеркало? Книга? «Свет мой, зеркальце, скажи…» Нет, сейчас ноутбук ни к чему. И вообще, для начала он покажет коммуникатор. Если с ним что и случится, так не жалко. Все равно в этом мире наладонник особо не нужен. Но это потом, надо подготовить почву. А сейчас…

Решение пришло быстро. Кирилл достал блокнот и быстренько набросал пузатую вертушку, чем-то смахивающую на «Ми-8». Для большего реализма пририсовал распахнутую дверь и в ней человечка с автоматом. Под вертолетом изобразил землю с бегущим по ней оленем.

— Вот, — он протянул рисунок Ярине. — вертолет похож на стрекозу, только очень большую. Но поменьше, чем изба Хранибора. Хотя… разные есть. В этом помещается несколько человек. Вертолет летает быстрее сокола. Может висеть на месте, как стрекоза. Управляют, то есть ведут его, один-два человека. Остальные могут безнаказанно бить с высоты кого только пожелают.

Велислав заинтересованно следил за пояснениями Кирилла. Внимательно разглядывая рисунок, венд ткнул пальцем в автомат.

— Убивают из этого?

Кирилл вздохнул. Сейчас придется объяснять принцип действия стрелкового оружия. А вся его работа — как известно — опирается на одну вещь. На порох. Впрочем, изобретать порох Кирилл не собирался. Ни к чему… Но объяснения все-таки дать пришлось, и к его удивлению все быстро ухватили суть. И в самом деле — в нем скрыт талант лектора!

— Да-а… — задумчиво протянул Велислав. — А зачем так охотиться? Они что — сразу на весь род хотят мясо добыть?

— Нет, — хмуро отозвался Кирилл. — Не на весь род. У нас родов нет. Я же говорил, что в люди в моем мире живут каждый сам по себе. С вертолетов охотятся богатые и жестокие придурки. Знаете, я не очень-то кровожаден, но когда о таком подумаю, мне хочется собрать этих, так называемых охотничков в одно большое стадо. И погнать их по какому-нибудь открытому месту, где спрятаться негде. И потихонечку и вдумчиво отстреливать сверху. Можно и не насмерть. Ведь звери, которых они бьют, не сразу умирают. Остаются подранки… Вот и с этими надо так же поступать. Только нет у меня такой возможности. А жаль…

Русалки с удивлением смотрели на Кирилла. Впервые он дал понять, что к людям не питает особо нежных чувств. Впрочем, Велислав его одобрил.

— Да, ты прав! Это не охота — это убийство! Как они будут держать ответ перед душами убитых зверей?

— А никак, Велислав! Они отчего-то считают, что все создано для них, для их прихоти. Хочу — казню, хочу — милую. Самое поганое, что убивают они вовсе не от голода. Жрать они не хотят. Можешь поверить: их ряхи и за день не обгадишь — настолько широки и жирны. Да и зверье побитое не всегда с собой забирают.

— А как остальные охотятся? — спросил Велислав.

— У нас охоты, в общем-то, нет. Люди из других источников пищу добывают.

— Из каких?

В общем, рассказы об устройстве своего мира заняли у Кирилла много времени. Хоть он и рассказывал о нем раньше, но Хранибор и русалки слушали со вниманием. А Велислава особо заинтересовали способы ведения войн. Несколько раз дружинник переспрашивал то, что ему было не особенно понятно. Кирилл пришлось поднапрячься, и излагать суть дела как можно проще, обходя специфические термины.

— Да-а… — покачивая головой, только и мог протянуть Велислав. — Гляжу, преуспели вы, люди…

— Преуспели… — грустно подтвердил Кирилл. — Как еще живы — непонятно…

А Снежане казалось, все, что рассказывает Кирилл, она когда-то знала. Знала, но забыла. И сейчас в памяти вдруг неожиданно всплывали картины того мира, что он описывал. Иной раз русалке хотелось подправить Кирилла, уточнить подробности. Несколько раз она порывалась это сделать, но что-то ее останавливало.

Поведение подруги не укрылось от глаз Ярины и Русавы. У Ярины кольнуло сердце: она видела, какими глазами Снежана смотрит на Кирилла, а затем переводит взгляд на Велислава. Будто сравнивает. Русалка неприметно вздохнула.

— А как это могло случиться, Кирилл? — спросила Ярина. — Как вы допустили все это?

— Слишком много власти в свое время дали кой-кому, — пробурчал Кирилл. — А в природе человека заложена жадность и жажда наживы. Чем больше человек имеет — тем больше хочется. Все ради денег делается. А деньги дают власть. А власть делает все, чтоб дух народный оскудел. Чтобы не задумывались люди о том, как они живут. Что можно жить по-иному — в мире и согласии. Разделяй и властвуй — это давно придумано. Но у нас у разных народов разное отношение к войнам. Иным в охотку. Но это не от большого ума. У нас на Руси таких людей немного найдется.

— Знаешь, Кирилл, — возмутился Велислав, — у пас не так! Совсем не так! Сколько бы у человека золота ни было, он все равно ничего не сможет сделать во вред своей земле. Да я и не слышал, чтоб этим кто-то пользовался! И власть… У наших князей власть есть, но пойди они против того, что народ порешил, так быстро в одиночестве останутся! В изгоев превратятся!

— Это так, Кирилл, — подтвердил Хранибор. — Ты ведь знаешь, кем я был. Вы все знаете. И стоило мне оступиться, пусть и не по своей воле, как народ, невзирая на то, кем я был раньше, изгнал меня.

— Забудь, Хранибор, — поморщился Велислав. — Ни к чему вспоминать былое. Свою вину перед Альтидой ты стократ искупил. Если бы не ты, то не сидели бы мы здесь сейчас. Это точно. По нашему лесу давно бы бруктеры бродили. А те, кто выжили, сейчас бы под пятой Хеннигсвагского ярла стонали. Не вини себя. Давай лучше вместе подумаем, что это в Гнилой Топи было, и как с этим можно бороться. Мало ли еще нежить в наш мир выйдет. Да помыслим, как Добромила и дружинников моих из-за тумана вызволить.

— Подумаем, — согласился волхв…

Кириллу пришла в голову одна мысль. Чтобы проверить свои догадки, он снова достал из кармана блокнот. Но за беседой как-то незаметно подкралась темнота, и вскоре сумерки перешли в ночь. Правда, короткую: тут, в этом чудесном лесу, оказывается, ночь тоже белы. Совсем как в далеком-далеке, в Питере.

Видя его замешательство, Ярина метнулась в избу и вернулась с маленьким масляным светильником. Оставалось только разжечь его. Велислав извлек из сумы кресало, но Кирилл остановил венда. Он достал зажигалку.

Ею Кирилл старался пользоваться как можно реже. Газовую зажигалку тут ни заправить, ни купить нельзя. Кирилл уже мастерски научился пользоваться кресалом и кремнем и смог бы разжечь костер и растопить печь с каких-нибудь трех-четырех попыток.

Но сейчас он решил показать Велиславу зажигалку. У Кирилла была при себе еще одна — зипповская. Но она не работала по простой причине: негде было взять драгоценного керосина Крепчайшая водка, именуемая тут хлебным вином, не совсем годилась. Кирилл в этом уже убедился. Зажигалка не хотела загораться, как ей положено. Чадила и быстро гасла. Он уже всерьез подумывал о том, чтобы соорудить небольшой самогонный аппарат и заняться выгонкой спирта. Благо, сделать это несложно. Помимо того, что на спирту можно настаивать всякие снадобья и пить его, конечно, разбавленным, он еще и прекрасно горит.

Но пока этот проект остался на стадии разработки. Сделает перегонный куб как-нибудь потом, когда времени будет достаточно. Благо, он успел выяснить у Дубыни и русалок, что и в городах, и в деревнях живут искусные умельцы, которые могут сотворить все, что только пожелаешь.

Велислав с интересом наблюдал, как Кирилл разжигал светильник. Когда слабый огонек немного разогнал тьму, венд протянул руку:

— Можно?

— Конечно! — Кирилл еще раз продемонстрировал, куда надо давить в пластмассовом чуде.

Велислав несколько раз кряду зажег огонек и вернул зажигалку Кириллу.

— Чудесная вещь! Это в твоем мире делают? Наверно, немалую цену за такое огниво просят!

— Нет, — улыбнулся Кирилл. — Зажигалка стоит недорого. — Он на секунду задумался: — Примерно как каравай хлеба.

Велислав изумленно приподнял брови и покачал головой. В самом деле — почти даром.

— Ее тяжело сделать?

— Именно такую поджигу — да. Для ее изготовления потребуется много того, чего тут наверняка нет. Но вот такую, — тут он достал блестящую знпповскую, — сделать вполне возможно. Был бы мастер искусный — тонкой работой владеющий.

Велислав несколько раз крутанул колесико. То, как работает зажигалка, он понял сразу. Ничего сложного: искры и трут. Только вместо трута тут тонкий фитилек, который должен загореться. Но не горит, потому что ничем не пропитан, и пахнет незнакомым запахом. Не как масло, которое заливают в светильники. И не воском, из которого делают свечи.

— Скажи, а что питает этот фитиль?

Кирилл опять приготовился прочесть кратенькую лекцию об изготовлении бензина, но передумал. Зачем? Была бы нефть — сделал. Но вот есть ли она здесь — это вопрос.

— Я хочу попробовать лить в нее крепкую водку. Только пока у меня ее нет, надо сделать и подготовить особым образом. Тогда должно хорошо гореть. А в моем мире под землей встречается черная густая жидкость. Иногда она просто выступает над поверхностью земли, иногда она находится на глубине, и до нее надо докапываться. Эта черная жидкость горит. Вот из нее и делают то, что можно налить в эту зажигалку. И еще… Ну, в общем, наши корабли плавают без парусов и весел. С помощью этой черной жидкости летают самолеты и вертолеты, работают все остальные машины и механизмы…

— Я знаю, про что ты говоришь, — улыбнулся Хранибор. — В моих странствиях я встречал такую жидкость. В некоторых странах ею заправляют похожие на этот светильники. Она горит. Есть она и в Альтиде.

Решив больше не отвлекаться, Кирилл принялся с тщанием вырисовывать дельту Невы и место, на котором располагается курган. Естественно, жилые кварталы Петербурга он рисовать не стал. Основной упор делал на топографию. На другом листе чуть ли не весь северо-запад изобразил. Все рисовал мелко, но тщательно. Закончив, протянул блокнот Велиславу.

— Наши земли похожи. Тут даже ночи такие же, как у нас. Мы называем их белыми. Посмотри, Велислав, и ответь на такой вопрос: Гнилая Топь — это ваше болото — на каком месте находится? Не тут ли? — Кирилл ткнул кончиком ручки в место, где находился курган.

Велислав взял блокнот и внимательно рассмотрел вырисованную карту. Потом утвердительно кивнул:

— Да, почти так. Все верно нарисовал. Хорошая роспись, подробная. На этом месте у нас Гнилая Топь. Но есть отличия: вот этой речки у нас нет. А у тебя наоборот — не нарисована река, которая есть у нас. И Ледава наша изгибается и больше петляет. Виннета находится чуть дальше того места, где ты нарисовал — подальше от озера. А Триград в точности тут стоит.

— На какой реке он расположен? — спросил Кирилл.

— Волхов.

Что тут было говорить? Обе земли — как сестры-двойняшки. Есть кое-какие различия, но их можно игнорировать. Совсем одинаковых близнецов не встречается. Но — в его мире и в этом — все совпадет, вплоть до названий некоторых городов и рек.

Неожиданно на руке Кирилл зазвенели часы. Полночь. За разговорами время летело незаметно.

— Что это так поет? — удивился Велислав. Дружинник еще не видел часов: рукава куртки Кирилла были плотно застегнуты.

— Часы, — улыбнулся Кирилл. — У нас это называют часы. Показывают, какое сейчас время суток…

Несмотря на все ухищрения, Дубыне никак не удавалось достать из волшебной сумы такие же часы. Нет, корпус и ремешок получались идеально одинаковыми. И циферблат совпадал в мельчайших подробностях. Но дело в том, что они не ходили.

Поначалу это были просто куски металла. А когда Кирилл, попробовав облегчить труды лешего, открыл заднюю крышку и показал начинку — маленькие шестеренки, маятник и прочее — то лешему удалось изобразить и механизм. Но все равно чего-то не хватало. И часы, созданные Дубыней, к великому сожалению русалок, не ходили. Каждой девушке хотелось иметь такое замечательное наручье. И время показывает — Кирилл быстро обучил их этой невеликой премудрости — да еще и песенки поют. Но, увы…

Велислав рассматривал часы.

— Скажи, а вот это означает, что луна почти полна? — спросил венд, указав на лунный знак. В числе прочих наворотов, эти весьма недешевые часы показывали и новолуния, и полнолуния.

— Да. На нашей земле завтра полнолуние. Ты прав.

— Полнолуние, — размышлял Велислав. — Завтра полнолуние будет и здесь… Хранибор! Ты говорил, что в полнолуния на конце Древней Дороги появляется туман, а затем открывается проход в иной мир. Так?

— Да, — кивнул волхв. — Это должно случиться будущей ночью. Говорят, так происходит все последние годы.

— Кто говорит?

Хранибор загадочно улыбнулся. Эту тайну пока не стоит раскрывать: ни к чему Велиславу знать о лешем.

— Один человек говорит. Он уже давненько за этим местом присматривает! От него-то я и узнал, что за чудеса там творятся.

— Что за человек? — Велислав был настойчив. — Познакомишь?

— Может, и познакомлю. Если на то его желание будет. Сегодня его не было. Но как-нибудь обязательно сюда заглянет. Я ему расскажу про тебя. А ты уж не обессудь, захочет ли он знакомиться, то его дело. Он часто то место наведывает. И Шейла с ним сегодня туда ходила.

— Надо будет к завтрашней ночи подготовиться! — воскликнул Велислав. — Может, завтра туман появится? Может, проход откроет? Тогда нам туда! За княжичем!

Шейла дремала под эти речи и в разговор не встревала. Но при последних словах Велислава она встрепенулась и с укоризной глянула на Кирилла.

А он вспомнил, что когда запыхавшаяся собака прибежала сюда, то ее прямо-таки распирало! Шейла хотела сообщить что-то важное! И не сделала это потому, что увидела чужака. Велислава. А потом за разговорами все это благополучно забылось. А ведь она ходила с Дубыней к туману на конец Древней Дороги.

— Шейла! — торопливо сказал Кирилл. — Извини, забыл! Говори, что ты хотела сказать, когда прибежала сюда?

— Сегодня никакого тумана там нет! Но оказывается, я вижу то, что происходит за тем местом, где он лежал. Вижу тех, кто там скрывается и кто нас поджидает!