Перемещенный

Глава 13

Форсайт с неподдельным интересом следил за посмертным превращением Симоны Кальдер, изображение которой в цифровом виде было выведенно на большой экран главной лаборатории Голубятни. Лишь знание того, что Ко самолично подтвердила достоверность сделанных ею же фотографий и собственное знакомство ученого с удивительным миром квантовой физики, где материя и энергия могли появляться буквально из ничего без видимого внешнего воздействия, позволяли его натренированному мозгу, привычному к научному мышлению, воспринимать все видимое им как реальность. Он снова моргнул, и сигнал, рожденный прерванной на мгновение тончайшей лазерной нитью, отраженной от глаза ученого, приказал Крей-Хитачи вывести на экран следующую картинку.

— Жаль, что под рукой не оказалось видеокамеры, — стоя рядом с Адрианом, произнесла Ко, вместе с ученым наблюдая за происходящим на экране.

Два пальца Форсайта быстро забегали по клавиатуре, и механический голос синтезатора произнес:

— Микроскоп. Образцы крови. Тканевые культуры. Осколки костей. Исчезновение массы. Куда девались лишние молекулы? Откуда они появляются, когда превращение происходит в обратном порядке?

Мелоди погладила руку ученого:

— В другой раз, Адриан.

Форсайт взглянул вверх и встретился с ее глазами. Ученый с трудом выдавил кривую улыбку.

— Слишком много для ДНК-анализа, — снова прохрипел синтезатор.

Ко рассмеялась и направилась в мастерскую, где Сорд с Мартином изучали снятое с Кальдера кольцо.

Ученый быстро просмотрел остальные изображения, затем дал команду компьютеру воссоздать промежуточные кадры, чтобы точнее оценить характер изменения формы и массы тела, учитывая постоянную скорость работы обоих фотоаппаратов. С таким количеством массы и энергии, поглощаемой телом в столь короткое время, дополнительное тепло, которое должно было при этом обязательно выделиться, по мнению Форсайта, не могло испариться в ничто. Скорее всего, оно должно было накопиться где-то для последующего постепенного выделения. Однако прежде, чем заняться выводом уравнения, описывающего подобное поведение тепла, необходимо уточнить скорость исчезновения массы тела Симоны Кальдер при ее трансформации из тагони в человека.

На главном экране Крей-Хитачи появилось сообщение, из которого следовало, что результаты указанных расчетов будут представлены Форсайту сразу же после их получения, однако даже примерный срок их завершения указан не был. Адриан вздохнул, моргнул в знак признательности, после чего привел свое кресло в движение и направился в мастерскую.

— Ну что, именно то кольцо, что нужно? — осведомился он, вкатываясь в помещение и останавливаясь рядом с Ко.

— Гладкое снаружи, — отозвался Мартин. — Так что никто ничего не заметит.

— Все надписи расположены на внутренней поверхности кольца, — пояснил Сорд. Отодвинувшись в сторону, он предоставил возможность ученому самому увидеть то, что располагалось в фокусе самосветящегося увеличительного стекла. На Адриана старание Галена произвело впечатление — стало ясно, что, даже если Сорд и не внес в археологию ничего, кроме денег, тем не менее археология научила его профессиональному обращению с необычными экспонатами.

— Письменность знакомая? — поинтересовался ученый, внимательно разглядывая кружочки и волнистые линии, являвшиеся, несомненно, письменными знаками, однако не принадлежавшими ни одному из известных Форсайту языков.

— Если хорошенько зажмуриться, — сказал Сорд, — то возникают некоторые ассоциации с раннеарабской письменностью. Однако ни один из знаков не похож на те, что я знаю. Они даже не похожи на те буквы, которые мне довелось видеть в семейном альбоме еще тогда, в глубоком детстве.

— А Мартин их прочитать может? — проскрипел синтезатор.

— Знаю только Аркадские буквы, — сообщил половинник.

Кончиком карандаша Сорд указал на срисованную им на лист бумаги надпись:

— От сих до сих, по словам Мартина, идет название клана — «Аркадий». Он считает, что остальная часть надписи содержит семейные имена Кальдера, клановое происхождение и определение его перемещенного обличья.

— Мартин так думает, — уточнил Мартин. — У Мартина нет кольца. Мартин не знает.

Форсайт неодобрительно поджал губы.

— Слишком плохо, — отстучал он.

Сорд недоумевающе уставился на него, и ученый расстроился, что его не поняли. Однако прежде, чем Форсайт коснулся клавишей пульта, намереваясь отстучать объяснение, вперед выступила Ко. Находясь в духовной близости со своим учителем, японка зачастую прекрасно понимала, что именно хотел выразить Адриан.

— Адриан считает, что ты не можешь надеть это кольцо в пятницу, — пояснила она. — Тебя может подвести надпись, или кто-нибудь обнаружит, что кольцо не твое.

Мелоди взглянула на Форсайта:

— Так?

Ученый моргнул в знак согласия. Каждый раз, когда Ко давала ему несколько секунд облегчения в ежеминутной борьбе, буквально прочитывая мысли Форсайта, Адриан чувствовал, как к глазам подступают слезы благодарности. Да, ему хотелось прекратить сражаться. Но теперь, когда группа была столь близка к раскрытию феномена перемещения, самоубийство более не казалось ему необходимой альтернативой. Кто знает, какие подчас совершенно непредвиденные знания могут ожидать их в течение нескольких последующих дней?

— Мартин говорит, что с этим кольцом я вполне спокойно могу находиться там до момента начала собственно Церемонии, — возразил Сорд. — Потом мне, конечно, придется уйти — начнется что-то типа формальной переклички, и я просто не сумею правильно ответить.

— Следовательно, тебе придется сорвать Церемонию до ее начала, — подытожила Ко.

— Так и предполагается. Там явно будут находиться представители параллельных кланов…

— Включая Пендрагон? — вставила Мелоди.

Мартин сжал кулаки, постучал костяшками друг о друга и быстро развел руки в стороны.

— Аркадий и Пендрагон в Совете против.

— Они не очень жалуют друг друга, — перевел Сорд. — Но я рассчитываю, что новость распространится через представителей других кланов. Мартин говорит, что время от времени они собираются вместе.

Гален повернулся к половиннику за подтверждением:

— Собрание — это когда встречаются все династии одного клана. Великое Собрание — когда собирается более одного клана. А Совет — ну, это как Организация Объединенных Наций или еще что-то в этом роде. Представители всех кланов собираются для разрешения разногласий, которые, как правило, все равно остаются. Но только представители — не кланы целиком. Верно?

Мартин кивнул.

— Ну, если они никогда не приходят к согласию, — произнесла Ко, — значит, это точно как Организация Объединенных Наций. Ну, и где же располагается этот Совет?

Мартин пожал плечами:

— Мартин никогда не ходил. Северное побережье? Южное побережье? Мартин не знает.

— То, где мы находимся, посвященные называют Cеверным побережьем, — пояснил Сорд, упреждая вопрос Ко. — Оно включает город Нью-Йорк и Мартин не знает, какую еще территорию.

— Ты показывал ему карту? — быстро спросила Мелоди.

Сорд кивнул, затем повернулся к половиннику:

— Повтори Мелоди, что ты говорил мне о картах, которые я тебе показывал?

Мартин облизнул губы и попытался вспомнить:

— Мартин знает карты. Мартин видел много карт. Мартин разбирается в картах. Гален Сорд показывал свои карты Мартину. Плохие карты. Мартин не знает.

— Не поняла, — растерялась Ко.

— Мартин хорошо ориентируется в городе. Помнишь, как легко он провел нас по довольно-таки запутанному пути к Межветрию? Но, когда я показал ему стандартную карту Нью-Йорка, и отметил, где именно мы находимся, где живет Ко, где располагается дом Кальдера и даже то место, откуда мы с ним попали в Сумеречный Мир, Мартин заявил, что это не то. Так что все, о чем ты говоришь, не имеет смысла — скорее всего, он привык к совершенно иным картам.

— Мартин, а ты не смог бы изобразить план города, каким ты его знаешь? — спросила японка.

Мартин отвел взгляд, и Ко почувствовала его глубокое смущение:

— Мартин не умеет читать и писать.

— Я уже предлагал ему это, — вздохнул Сорд. — Похоже, там, откуда он прибыл, умение писать и чертить карты одно и то же. Он сделать этого не в состоянии.

— Ох ты, — только и сумела произнести молодая женщина.

Форсайт более не мог скрывать своего разочарования. Он любил Мартина, и, кроме того, у него, как у ученого, был свой интерес к этому существу, но половинник более не являлся их единственным ключом к двери в Первый Мир. Адриан быстро застучал по клавишам, и всем присутствующие обернулись к нему.

— Что с Солом Кальдером? — проскрипел синтезатор.

— На обратном пути в фургоне нам ничего не удалось из него вытрясти, — доложила Ко. — Всю дорогу он рычал на Сорда и призывал на его голову тысячи смертей.

— Сол Кальдер не Первопосвященный, — с видимым облегчением вставил Мартин. — Это хорошо.

— Подруга мертва, — отстучал Форсайт. — Понимаю.

— Я знаю, что ты понимаешь, — Ко ласково взглянула на ученого. — Но Кальдеру ни за что не вырваться из своей камеры.

Адриан почувствовал, как старые, опасные мысли вновь зашевелились в его голове. «Отвлечься!» — приказал себе Адриан.

— Тело обследовали? — задал он вопрос.

Мелоди нахмурилась и скрестила руки на груди:

— Ты позвонил своему адвокату, Сорд?

Гален отрицательно покачал головой:

— Что бы я ему сказал, Мелоди? Думаю, сами разберемся.

— В фургоне мертвая женщина, Сорд. Как ты собираешься с этим управиться?

Сорд молниеносно вскочил со стола, и Форсайт почувствовал легкий укол зависти при виде быстрого движения чужого тела.

— Это не мертвое тело женщины. Это тело мертвого перемещенного в человеческом обличьи. Не думаю, что нам удастся отыскать федеральные или муниципальные законы, касающиеся смерти оборотней. Мы ничего не приобрели при…

— Нет, мы все потеряли! — Ко с такой силой ударила ладонью по столу, что опрокинула стаканчик с карандашами. — Ты еще не имеешь ни малейшего представления о том, во что мы влезли сегодня вечером! Сол Кальдер везде проходил как человек — улавливаешь? Он либо снимал этот дом, либо являлся его владельцем. Он уплачивал налоги. Он ходил за покупками — вспомни хотя бы пакет у него в руках! И, вероятно, по этому адресу ему доставлялась корреспонденция! Может быть, он даже где-нибудь работал!

— К чему ты клонишь, Мелоди?

— К тому, что все произошло слишком неожиданно — в частности, исчезновение Кальдера. Фьюить — и исчез, как по мановению волшебной палочки. Он…

— Не из-за волшебства, — вмешался Мартин. — Колдовство…

— Мартин, не сейчас, — оборвала его японка. — Дело в том, что это Нью-Йорк, в котором исчез человек. Через пару дней к нему домой нагрянет полиция, взломает дверь и обнаружит следы борьбы.

— Ну и что?

— А то, что наш фургон с надписью «Сорд Фаундейшн» сегодня вечером почти два часа проторчал рядом с домом Кальдера. Твой идиотский «Порше» завонял всю улицу, и вообще мы наделали так много шума, сражаясь с подругой Кальдера, что, если никто в тот момент и не вызвал полицию, то, когда фараоны начнут опрашивать соседей, кто-нибудь из них обязательно обо всем вспомнит.

— Это уже позади, — ответил Сорд, и Форсайт с удовлетворением уловил в его голосе раздражение. — Мы здесь, в милях от того места.

— А что, если полиция примется разыскивать черный фургон и черный «Порше» с номером 928FG4, или еще за каким чертом ее занесет сюда к нам? Внизу — похищенная жертва, в бессознательном состоянии, в фургоне мертвое тело, так и лучащееся эманацией преступления. Для полиции не будет иметь никакого значения, кем была эта женщина, Сорд. Для них она будет тем, чем предстанет перед их взором — окровавленным трупом человеческого существа.

— Ну хорошо, хорошо. Я избавлюсь от тела, Мелоди. И куплю новый фургон.

Ко закатила глаза к потолку:

— О, Замечательная идея, Сорд — тогда полиция совершенно ничего не заподозрит!

— Так чего же ты, в конце концов, хочешь? — сдерживаясь из последних сил, как можно спокойнее спросил Гален. — Чтобы я позвонил Транку и сдался властям?

— Нет! Наоборот, я пытаюсь спасти тебя от этого! Давай, используй свою чертову голову и свои чертовы деньги, позвони адвокату и хорошенько подготовься к тому моменту, когда Транк тебя вызовет! — Японка повернулась к нему спиной. — Господи, неудивительно, что они вышибли тебя из клана, Сорд. Ты болван!

Форсайт вдруг осознал, что одним из преимуществ его нынешнего состояния является возможность открыто смеяться. В любом случае внешне это никак не выражалось. А сейчас ученый хохотал буквально до слез. С одной стороны, он с состраданием отметил два темных круга, появившихся на щеках Ко, но все подавляло удовольствие лицезреть бессильную ярость Сорда, в особенности в адрес того, чье увольнение немедленно лишило бы миллионера услуг Адриана.

Сорд швырнул альбом для рисования на стол и припечатал его сверху стаканчиком для карандашей.

— Ну простите меня, ради бога, мисс Ко, просто мне никогда до этого не приходилось сражаться с тагони, так что, вполне возможно, я не придерживался должного этикета.

— А мне никогда прежде не доводилось никого убивать! — Форсайт услышал, как голос Мелоди сорвался. Молодая женщина быстро повернулась и выбежала из лаборатории, оставив остальных в молчании.

Когда звук шагов Мелоди, спускавшейся по металлическим ступенькам, затих, они услышали скрип открываемых задних дверей фургона, припаркованного на своем обычном месте. Мартин, не поднимая головы, неуклюже пытался собрать рассыпавшиеся карандаши и вложить их обратно в стаканчик.

Спустя некоторое время Сорд повернулся к Форсайту:

— Как ты думаешь, это потому, что ей пришлось… ну, ты меня понимаешь? — На лице Галена вдруг появилось выражение, словно его только что осенила какая-то догадка.

Адриан же был уверен, что это именно так.

— Дай я попробую, — отстучал он, а затем приказал креслу нести его к лифту и к женщине, разделявшей его взгляды и мысли.

Ко стояла у раскрытых дверей фургона, уставившись на укрытую черным пластиком бесформенную массу, лежавшую на металлических рейках, предназначенных для крепления кресла Форсайта. Теперь там лежало мертвое человеческое тело. И не имело никакого значения, кем на самом деле являлся этот человек — в данный момент здесь покоился труп Симоны Кальдер, подруги Сола, которую он называл «любимой».

И убила ее Ко. Мелоди с трудом сдерживала слезы, стараясь отогнать от себя мысли о том, что находилось перед ней, стараясь отрешиться от всех звуков ненавистной Голубятни, в которой любая мелочь напоминала о Сорде. Ей хотелось все бросить и уехать, чтобы не иметь ничего общего ни с ним, ни с бредовыми идеями этого маньяка. Но она не могла оставить Форсайта. И Жа-Нетт — во всяком случае, не Галену Сорду.

— Она пыталась тебя убить, — раздался сзади скрипучий голос синтезатора. Японка даже не почувствовала, когда он приблизился, не слыша жужжания его кресла или мягкого поскрипывания колес, доставивших ученого из лифта, но присутствие Адриана не тяготило ее. Наоборот, сейчас, как никогда, она нуждалась в друге. И подсознательно ей хотелось, чтобы кто-нибудь пришел. Даже Форсайт.

— Я знаю, — не поворачивая головы, безжизненным голосом отозвалась молодая женщина.

Форсайт подкатился ближе и тоже устремил свой взгляд вглубь фургона. В полумраке гаража, нарушаемом лишь слабым свечением, проникавшим сквозь решетку переплетенных металлических сходней и приоткрытых жалюзи, лазерные лучи, выходившие из больших очков Адриана, делали его глаза похожими на две красные точки.

— Если бы на тебя напал медведь, ты бы его убила? — спросил синтезатор.

— Сначала я бы попыталась его напугать.

— Но ты бы его убила, если бы пришлось? — механический голос эхом прокатился по гаражу.

— Если бы пришлось. Однако я не должна была убивать Симону.

Ответ последовал незамедлительно — паузы между словами были заполнены быстрым клацаньем клавиш, по которым привычно бегали пальцы ученого.

— Ты знала, что убьешь ее?

— Мартин говорил, что серебро смертельно для любого перемещенного.

— Серебряные пули, — отстучал Форсайт. — Серебряные клинки. Я не думал, что раствор галида серебра окажет столь сильное воздействие.

— И тем не менее это так, — тяжело вздохнула Ко.

— Тогда почему ты не винишь меня?

Японка прекрасно знала ответ на этот вопрос, но как она могла раскрыть Адриану всю правду? Что она чувствует по отношению к нему? Раскрой ему правду — и это будет мучить его еще сильнее, чем то состояние, в котором он сейчас находится.

— Тогда почему ты не винишь меня? — настаивал синтезатор.

— Потому что я, а не ты, была там. Потому что я, а не ты, все это натворила, — Мелоди почувствовала, как по ее лицу покатились злые слезы — она отняла чью-то жизнь.

— На твоем месте я поступил бы точно так же, — отстучал Форсайт.

Ко быстро повернулась к нему и схватила ученого за руку.

— О нет, — воскликнула она, — только не ты, Адриан, только не ты, мой…

— Почему Мелоди плачет? — послышался вдруг голос Мартина.

Японка взглянула на подошедшего, раздраженная его присутствием. Половинник висел футах в десяти над фургоном, словно акробат на трапеции, вверх ногами, уцепившись за стальную балку перекрытия.

— Я убила Симону Кальдер, — коротко ответила Ко, больше для себя, чем для Мартина.

Мартин несколько секунд раскачивался вперед-назад, затем разжал руки, перекувырнулся в воздухе и мягко, почти бесшумно, приземлился точно за спинкой кресла ученого, после чего сунул голову в фургон и принюхался.

— Симона Кальдер тагони, — сообщил он. — Симона Кальдер Аркадский перемещенный. Аркадский перемещенный убивает людей. Первый раз человек убил Аркадского перемещенного. И остался жив.

— Убивать очень плохо, Мартин — вот в чем все дело.

Некоторое время Мартин задумчиво следил за мерцанием огоньков на небольшом мониторе, прикрепленном к левой ручке кресла Форсайта. Затем, выпятив губу, половинник осведомился:

— Мелоди хотела убить Симону Кальдер?

— Нет, — искренне ответила Ко.

— Мартин понимает, что плохо хотеть убивать. Иногда приходится убивать. Вот разница.

— Это не был несчастный случай, Мартин. Убийство личности есть убийство личности. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мартин протянул руку над спинкой кресла и ласково коснулся локтя молодой женщины.

— Нет, нет. Мелоди неправа.

Он нырнул в фургон, просевший под его весом.

— Симона Кальдер Аркадский перемещенный. — Мартин ухватился за край черного пластикового покрывала. — Перемещенное обличье Симоны Кальдер тагони. — Он взглянул на Ко, вцепившись обеими руками в пластик, глаза его сделались большими и круглыми. — Могущественный Аркадский перемещенный.

Половинник принялся стягивать покрывало на себя.

— Нет, Мартин, не нужно… пожалуйста… я не могу…

— Могущественный старый Аркадский посвященный, — торжественно закончил Мартин, одним рывком стягивая пластиковое покрывало, которое взвилось в воздух так легко, словно под ним ничего не лежало.

Ко изумленно отступила на шаг. Она была готова лицезреть безжизненные руки, ноги и остановившийся взгляд убитой ею женщины, и этот взгляд должен был буравить ее, прожигая насквозь.

Но ничего этого не было — ни рук, ни ног, ни взгляда. Тело исчезло. Лишь облачко белой пыли, взметнувшееся от дуновения ветра и тут же растаявшее в воздухе.

— Старый, старый, старый Аркадский перемещенный, — задумчиво пробормотал Мартин, выпуская пластиковое покрывало из рук.

Мелоди резко повернулась к Форсайту, словно ища у того подтверждения увиденному. Рядом с физиком безмолвной статуей застыл Гален Сорд.

Мелоди взглянула на Галена, стараясь отыскать в его глазах понимание. Но единственное, что она увидела, была его рука, на мгновение погрузившаяся в облако белой пыли — все, что осталось от мертвой тагони. Лицо Сорда исказила кривая улыбка.

Мартин вернул японке ощущение своей невиновности. Сорд же возвратил ей былую ненависть.