Пернач V

Глава 10

Вернувшись на относительно наезженную дорогу, я двинул дальше. В соседнем поселке химики, и если не сворачивать — я не промахнусь. Ну ок. Так и сделаем. Проехав деревню, я выехал в поле. Старая, когда-то асфальтированная дорога вела по небольшой возвышенности, и скоро я уперся в бетонный, удивительно сохранившийся мост. Выщербленный бетон потрескался, но конструкция все еще держалась, я постарался проскочить его не тормозя, только ловко лавируя между ямами на полотне дороги, и надеясь не упасть в высохшее русло, по которому текли вялые ручейки.

Чуть дальше справа был черный лес, в котором было много поваленных деревьев. При этом, я заметил, что упали они не сами, что-то им помогло. Возможно, брат Торчиллы?.. Но встречаться с ним не хотелось. За лесом опять поля, с чахлыми кустарниками по бокам дороги, а затем снова черный лес, густой справа, и редкий слева. И я опять заметил в лесу следы кого-то большого, самого его видно не было. Старые следы? Тот, кто их оставил, здесь больше не живет? Не знаю. Да и знать особо не хочу. Мне нужен топляк, остальное слабо интересует.

Вскоре показалась развилка, уходящая налево дорога не выглядела наезженной, в отличие от той, по которой я ехал, да и помня слова Зои, сворачивать я не стал. Проехав дальше, я увидел что дорога, уходящая левее, вела к заводу. Очень мрачное место… Вскоре лес кончился, проехав по мосту над старой железной дорогой, по правую руку у нас были трехэтажные дома из светлого кирпича, а слева — руины частного сектора. А между всеми этими достопримечательностями я увидел его — цех химиков.

Старый, неплохо сохранившийся, поселковый магазин, переоборудованный в крепость, врытые в землю колья вокруг стен, сами стены укреплены строительным мусором, в окнах бойницы, защищенные наблюдательные посты на крыше, и практически нет горючих материалов. Я сразу заподозрил руку чистого. Вот, точно: очень грамотно все сделано. Остановившись метров за двадцать до укреплений, я вышел из машины, и показал возможным наблюдателям свои руки. Да, я вооружен, но оружие применять не буду. И ничего не происходило. Я потоптался на месте, а потом двинул к воротам, когда осталось пройти метров пять, я тормознул.

— Эй, люди! Мне б топляка купить!

А в ответ — тишина… Что происходит? Я еще немного потоптался на месте, и двинул внутрь. Меня никто не остановил, и не окрикнул. Пройдя зигзаг на входе, я оказался внутри бывшего сельпо, и только тут заметил тревожные знаки: лужи и брызги крови, куски тел. Мать вашу за ногу! Что здесь произошло?! Кровь… Не свежая, но не давнишняя. С ночи? Примерно так.

“Да, эта кровь пролита ночью”, подтвердил мои догадки трогг.

Что произошло?? Кто?.. Как?! Осмотрев останки, я понял, что этого человека ели, возможно — живьем. Холодные мурашки пробежали по моей спине, на лбу выступил пот. Я взялся за дробовик, но понял, что от этой твари он меня не спасет. А вот пернач — может. Рукоятка удобно легла в ладонь, сжатые на ней пальцы побелели. Да! Я боюсь! Чертовски боюсь! Эта тварь разорвала несколько вооруженных стрелкотней людей. И трогг молчит.

“А это чтоб тебя не пугать”, брякнул он.

Ну пиздец. ЭТО еще тут, я понял это своей собственной шкурой. Осторожно ставя ноги, чтоб не наделать шума, я продвигался вперед. Понимаю, что я труп, но выхода нет: мне нужны припасы. И если я их не получу, моя жизнь не имеет смысла. Пройдя торговый зал, заставленный примитивной мебелью, я попал в подсобки. А вот и цех по производству топляка: я увидел несколько установок, похожих на самогонные аппараты промышленного размера, и мешки с сырьем. Там же было пара бочек, пустых или полных — я не знал. И там же было ОНО.

Я смотрел на монстра. Не знаю, было ли оно человеком, но строение определенно антропоморфное: две руки, две ноги, тело, голова. Этот монстр был не черный, скорее серо-мраморный, в черных пульсирующих прожилках. Комок мышц. Не как качок-бодибилдер, нет, относительно стройный, но весь в канатах мышц, которые вздувались и опадали. Рост твари около двух метров, и метр в плечах, я сразу понял, что оно быстрое: при моем появлении монстр замер и наблюдал, а когда понял, что я его заметил, плавно двинулся ко мне. Уродливое лицо с массивной челюстью, длинными зубами, и приплюснутым носом, черные маслянистые глаза, приплюснутые уши.

Понятно, мне пиздец. Я сражался с Мастером, я бился с чудовищем Штыря, но этот был сильнее всех их вместе взятых и умноженных на десять. Даже старый я не имел шансов, а уж теперь…

“Так это и есть старый ты. Терминальная форма”, подсказал мне трогг.

Я?! Я мог стать ВОТ ЭТИМ?!

“Тебе же говорили — перекинешься. Ты думал, что ты перекидывался впадая в ярость? Дурачок наивный”.

Мать… Так это чистый?

“Именно так”.

Он сделал очередной плавный шаг, тело перетекало из одной позы в другую. Так что получается, мое развитие остановили пулей в лоб?? Пока еще не знаю. Что будем делать, трогг??

“Ничего. Ты не будешь делать ничего. Дальше я сам”.

В этот момент противник атаковал. Я видел только размытый след от движения, но глаза не успевали фиксировать перемещение тела мутанта. Но трогг отреагировал, и переместился, не дав ему ударить. Враг не ожидал от нас такой прыти, и остановился ровно на одну сотую секунды, чем воспользовался трогг, нанеся сокрушительный удар в бок мутанта. Я почувствовал, как кулак проминает упругое тело, но противник не стал стоять на месте, принимая всю энергию удара, а отпрыгнул. По его взгляду я понял, что нас перестали недооценивать, и теперь будут месить серьезно.

Трогг прыгнул в бок, так же молниеносно, как мутант атаковал. Я заметил некоторые изменения в теле: суставы стали явно подвижнее…

Схватка происходила молниеносно, трогг атаковал и уходил от встречных атак, в скорости и реакции они оба были равны. Я заметил, что темп стал падать: видимо, ресурсы организма не безграничны. Наш противник отпрыгнул назад, и стоял, тяжело дыша. Трогг так же выдохся, и нуждался в паузе.

— Ты кто такой? — голос монстра был почти человеческий, но с рычащей интонацией.

— Ты сам-то кто? — задал я встречный вопрос.

Мутант изобразил улыбку.

— Не твое дело. — сказал он.

— Вот и мое имя не твое дело. — ответил за меня трогг, вскинул ружье левой рукой и выстрелил.

Дробь попала уроду в голову и шею, но не нанесла значительного ущерба, зато трогг воспользовался заминкой, перехватил пернач и прыгнул, занеся руку для удара. Противник опоздал на одну сотую секунды, он моргнул во время выстрела, и это стоило ему жизни. Сокрушительный удар пернача разнес голову мутанта, тело взмахнуло руками, и медленно упало на спину. Я почувствовал, что контроль над телом вернулся ко мне.

“Было сложно, но мы справились”, сказал трогг.

Да, “мы” справились. Я-то вообще нихрена не делал.

“В своем теле я смог бы победить с меньшими усилиями”.

В своем теле ты сидел бы в своем подземелье, и ел крыболдов.

“Верно”, согласился он.

Вот и поговорили… Но одно я понял точно: мы тут не самые страшные, и Мастер был такой себе середнячок. Есть и покруче типы, и этот может оказаться не самым сильным. Ладно, пора заняться делами более важными, чем самокопание. Осмотр помещений дал мне несколько находок: холщовую сумку на ремне, слегка потрепанную, но без дыр, куртку средней обшарпанности, шлепки из автомобильных покрышек, и штаны, не сильно большие. Удалось найти ведро с водой, и наполнить свою бутылку, и еще одну найденную, а заодно и напиться. Самой ценной добычей оказались полторы булки пшеничного хлеба. Трогг же наелся почти свежего мяса, и был хоть и не очень доволен, но сыт. Не буду передавать, какие ощущения испытывал я.

Как я и предполагал, топляк оказался на основе пшеничного спирта. Убитый мутант похоже и был тем чистым, который это все организовал. Где брали сырье — не известно, но есть предположение, что выращивали сами. А вот чего я не нашел — так это оружия. Оно как будто испарилось! У меня закрались подозрения, что оружие унесли свои же, то ли бунт был, то ли еще чего, но чистый перекинулся позже. Я насчитал три разорванных тела, а должно быть больше. Странно, одним словом. Но расспросить некого.

Выйдя из сельпо, я увидел Миру, стоящую столбиком на своем сиденье, и всматривающуюся в магазин. Увидев меня, она выдохнула, а разглядев, что я не с пустыми руками — широко улыбнулась, и выпрыгнула из машины мне на встречу.

— Ой, ой! Что принес, что принес? — крикнула она.

Я протянул ей найденные вещи.

— Это тебе.

Она посмотрела на меня глазами кота Шрека.

— Это очень дорого…

— Ты же мой друг, для друга не жалко.

Не хотелось говорить, что я это забрал у мертвых, пусть лучше думает, что купил. А выстрел… Ну, всякое бывает. Мира внимательно осмотрела принесенные мною вещи, особенно ей понравились сумка и шлепки, и тут же переоделась, но штаны оказались большими, и ей приходилось держать их руками, чтоб не потерять. Свое старое платье она аккуратно свернула, и убрала в сумку.

— Присмотри пока за машиной, я сейчас вернусь. — сказал я, и пошел на новый заход.

Нужно найти ремень, или подтяжки… Но попался мне только кусок капронового шнура. Что ж, за неимением лучшего… Я смотал бечевку и сунул в свою сумку. Теперь надо как-то принести топливо к машине… Пошарив по округе, я нашел мятый черпак, наполнил его водой из ведра, а ведром зачерпнул топляк из бочки. Вернувшись к машине, дал черпак Мире, и она с удовольствием всосала все его содержимое, заметно округлившись в пузе, затем получила веревку, и стала думать, как привязать к себе штаны, я же пытался вылить топляк из ведра в бак, а не на землю. Получалось с переменным успехом… По итогу влезло три ведра, а Мира подпоясалась бечевкой, завязав ее вокруг талии.

Я вспомнил про хлеб, и достал из сумки половину, разломив ее еще пополам. Хлеб оказался невкусный, и несоленый, но мне пришлось есть его, чтоб не вызвать подозрений, хоть в меня и не лезло. Съев треть куска, я спрятал его в сумку, наблюдая как девчонка поглощает свою порцию, уничтожив ее без остатка. Следом она разжала кулачок, в котором все время держала монетку, внимательно осмотрела ее, поднеся близко к носу, и аккуратно положила в свою сумку, кивнув сама себе.

Пора выдвигаться. Я сел в машину, и запустил двигатель. Направление я представлял весьма условно, и не представлял, куда меня это все приведет. Проезжая через деревню рядом с трассой, я заметил троих оборванцев, тащивших убогую телегу, наполненную мусором. Они пытались прятаться в зарослях кустарника, но получалось плохо, поэтому я их и засек. Лавочка закрыта, берите все, что сможете.

Я вывернул на разбитый асфальт трассы, и нажал на газ. Надо проскочить как можно дальше, и найти место для ночлега. Трогг вымотался, ему нужен отдых, да и я вздремнул бы… Вскоре после выхода на трассу мы углубились в мертвый лес, самый обычный, я таких видел уже много, и даже пряжа не удивляла. Один раз я даже разглядел прядильщика, он отличался расцветкой от тех, которых я видел раньше: этот был темно серый в черную крапинку. Лес сменился полем, поле опять сменилось лесом, только этот лес был реже, и без пряжи.

Солнце клонилось к закату, и подходящих мест для стоянки я пока не видел. Попалась одна небольшая заправка, но она была практически полностью разрушена, и прятаться там было негде, поэтому я ехал дальше, проваливаясь в многочисленные ямы. Эээх, хороша была Дорога Проклятых, на ней я изнывал от скуки, здесь же приходилось прикладывать массу усилий, чтобы не разбить машину, а на мотоцикле тут ехать хоть как-то быстро вообще не реально, и смертельно опасно.

Поля, леса, опять поля, силы начали покидать меня, я уже готов был остановиться в поле, когда показалась еще одна заправка. Само здание касс и магазинчика сохранилось плохо, и светилось насквозь сквозь дыры в стенах, а вот стоящий рядом бетонный бокс толи сервиса, толи мойки, оказался пригоден для жизни. Ржавые металлические ворота не двигались, да оно нам и не надо. Я остановился около этого бетонного склепа, и осмотрелся. Глушить двигатель не стал, вдруг нам надо будет оперативно передислоцироваться куда подальше?

Взяв ружье в руки, я осторожно подошел к левым воротам. Правые были закрыты, листы металла проржавели, и могли выпасть от прикосновения. Одна из створок левых ворот отсутствовала, вторая была приоткрыта, что позволяло загнать машину внутрь. Я медленно подкрался к проему, и прислушался. Тишина… Быстро заглянул, и отпрянул. Тишина… Заглянул на подольше, да, это был сервис. Напротив ворот смотровая яма, напротив вторых — старый покосившийся подъемник. Внутри пахло сыростью и ржавчиной, и было чертовски неуютно, зато — безопасно. А согреет нас костер, надо только собрать дров.

Выйдя наружу, я забрался в багги, и загнал ее внутрь, постаравшись не провалиться в яму. Мира была напряжена, крутила головой, и шумно нюхала воздух. Когда я заглушил двигатель, она проворно спрыгнула на землю, и пошла шурудить по всем углам и кучам строительного мусора, и вскоре стала обладательницей накидного ключа на девятнадцать. Придирчиво осмотрев трофей, она тщательно вытерла его песком, и убрала в котомку. Но этого было недостаточно, и осмотрев весь наш склеп, она отправилась к заправке. Я же прошелся вокруг, насобирал травы для постелей и веток для костра. Осмотрев свою добычу, понял, что этого топлива нам хватит на пару часов от силы, отправился за новой партией, и только собрав прилично хвороста, осознал, что разжечь его нечем. Абсолютно нечем.

Я сел на корточки и уронил голову в ладони. Вот дураааак… Пока я сидел и тонул в пучинах отчаяния, вернулась Мира, нашедшая старую пластиковую зажигалку. Зажигалка, конечно, не работала, у нее отсутствовала верхняя часть с кремнем и колесом, в помутневшей емкости небыло газа. Копательница села около меня, внимательно рассматривая свою находку. Какая ирония, неработающая зажигалка… Мира спрятала свою находку в котомку, и посмотрела на меня, а потом на кучу хвороста, пробубнила “это мало”, и смылась на улицу. Она еще не знает, что у нас разжечь нечем. Вскоре девочка вернулась с охапкой хвороста, вытерла лоб тыльной стороной ладони, и собралась за новой партией.

— Мира, не ходи, зажигать нечем. — сказал я.

Та остановилась, медленно повернулась, и пристально посмотрела на меня.

— Как это “нечем”?

— Вот так, у меня ничего нет.

Она прищурилась, превратив глаза в щелочки.

— Ааа, так ты из этих… — протянула она, и бочком вышла наружу.

Я даже в себя пришел. Из каких,”этих”?! Что это за эти?? В сердцах плюнув на землю, я вышел наружу и начал собирать хворост. Набрав полную охапку, вернулся в наше логово, и обнаружил Миру, старательно вертящую одну палочку в лунке другой. Захотелось хлопнуть себя ладонью по лицу, но я сдержался. Кажется, начинаю понимать из каких я “этих”: тупых, и к жизни не приспособленных. Дело у нее спорилось, и скоро появился дымок, а потом и слабенький огонек, который постепенно набирал силу. Мира осторожно добавила сухой травы, и пламя окрепло. Разведя костер, она уничижительно посмотрела на меня, а я смог только виновато улыбнуться. И сделал ей самую мягкую лежанку. Она забралась в собранное мною гнездо, и уселась по-турецки, положив свою котомку на ноги, и обняв ее.

— Странный ты. — сказала она.

— Почему?

— Говоришь, что много путешествовал, но не знаешь ни черта.

— Я знаю много разного другого… Хочешь расскажу, что за штуки ты нашла?

Она подозрительно уставилась на меня.

— Ну, давай.

— Вот та железная штука, это гаечный ключ, ими механики пользуются.

— Это я и так знаю! — с нескрываемым превосходством бросила она.

— А вот та вторая штука, ею как раз костры и разжигали.

Мира выпучила глаза и уставилась на меня.

— Да-да. Только твоя сломанная, там деталей не хватает, и топляка в ней нет.

Девочка вынула зажигалку из сумки, и начала крутить в руках, рассматривая так и эдак, даже посмотрела сквозь нее на костер.

— Я тебе не верю.

— Но почему?

— Врешь ты все, вот почему!

— Не вру я!

— Врешь!

— Я много где был! Много с кем говорил! И с механиками у меня дружба, у них древних вещей много!

— Врешь ты! Нигде ты не был! А если б был — то огонь зажечь бы смог!

Я вздохнул. Она права. Мои знания и опыт тут никакой ценности не имеют. А имеющего ценность опыта у меня нет.

— У меня была зажигалка, самодельная из патрона, мне механики подарили. — соврал я.

— Ага, да. Продолжай. — съязвила она.

— А вот не буду! Не хочу. Ты вредная.

А и правда не хочу. Пошло оно все… Мы сидели молча, думая каждый о своем. Мое настроение как-то враз испортилось, хотелось уйти, спрятаться, и не показываться. Вот раньше был чистым, все меня уважали и почитали, а теперь? Теперь по местным меркам я дурак и неумеха, да еще и врун. Я вздохнул. Да даже если и так, то и наплевать. Нельзя знать и уметь все, потому что нельзя объять необъятное. Надо уметь признаваться в этом, и в первую очередь — себе. И научиться говорить окружающим “не знаю”, и “не умею”. В том нет ничего постыдного! Я еще раз вздохнул.

— Ну чего ты распыхтелся? — недовольно спросила меня Мира.

— Потому что неумеха. Ты вот умеешь разжигать огонь, я — нет.

— Ну не умеешь и не умеешь. Сказал бы сразу.

Вот именно. Сказал бы, но не смог. Признавать свои слабости и недостатки — это не просто.

— А расскажи мне про копателей. Это наверняка очень интересно — искать древние вещи.

Мира задумалась и потерла пальцами подбородок, глядя в потолок.

— Да, интересно… Каждый раз идешь, и надеешься найти что-то такое, необычное. Я видела необычное… Копатели ходят в Самаре, и вокруг, некоторые уходят далеко, потом возвращаются, и продают находки старьевщикам. Я часто на рынке вертелась, много видела. И сама ходила копать, но… Я не умею. Я ничего не находила. Вообще ничего!

В голосе девочки прозвучала горечь.

— Потом меня пристроили зазывалой. Ела я раз в два дня, потому что не могла никого зазвать… И меня продали бы в тот день, когда я убежала.

Так мы с ней похожи. Я не умею выживать, она не умеет копать и зазывать. И ей тоже тяжело это признавать. Хочется уметь, но нет.

— Сегодня ты накопала две вещи.

— Да! — глаза Миры блеснули, — За них много не дадут, но я накопаю еще! Мне везет с тобой!

Она улыбнулась.

— Хочешь есть?

Она смущенно кивнула. Я достал из сумки свой кусочек хлеба, который делил с ней, и протянул копательнице. Она с радостью схватила кусочек, и принялась его поглощать. Откусив большой кусок, прожевав, и с трудом проглотив, она внимательно посмотрела на меня.

— Ты странный.

— Почему? — удивился я.

— Костер зажечь не можешь, но столько вещей добыл. Кстати, в кого стреляли у химиков?

Ой.

— А, это крыболд шнырял.

— Ааа, крыболд… — протянула она, — Я уж подумала, что в тебя. Но потом ты пришел с добычей.

Мы опять замолчали. Мира откусывала хлеб по чуть-чуть, тщательно пережевывала, и только потом глотала. Я наблюдал за ней, и не думал ни о чем. Трогг молчал. Спит? Возможно. Телу тоже надо дать отдохнуть, пожалуй завалюсь-ка я спать первым, в начале ночи гостей может не быть, а к утру подежурю. Обрисовал Мире свой план, и она согласилась. Сказала, что посидит, сколько сможет, потом разбудит меня. Я дал ей напиться, и упал на свою лежанку.

Выключился сразу, как только голова коснулась колючей подстилки. И опять тот же сон: всеобъемлющая пустота, в которой находилось мое сознание. Я обозревал ее всю, во всех направлениях сразу, меня ничего не тревожило, я созерцал тьму и расслаблялся. Ровно до того момента, пока на границе восприятия не появился огонек. Я тут же сосредоточился на нем, и попытался нагнать, в прошлые разы он пропадал, но не теперь! Пятно света увеличилось, и я увидел фигуру человека. “Саша, Саша!..”. Что? Чей это голос? Я открыл глаза.

— Санта! Сантааа!.. — Мира теребила меня за плечо.

За ее спиной горел костерок, глаза девчонки припухли, и стали похожи на щелочки. Черт, сколько я спал? Пора вставать! Я сел, и потер щеки ладонями. Уф, тело отзывалось медленно, но я чувствовал, что сил стало больше. Как только я поднялся, Мира свернулась клубком на моем нагретом месте, прижавшись спиной ко мне, и тут же выключилась. Я плотно сжал веки, и открыл глаза. Главное не уснуть, надо наблюдать. Инстинкт подсказывал мне, что сидя у костра я дофига не нанаблюдаю, но вставать не хотелось. В основном потому, что об меня грелась Мира.

Я снял свою куртку, укрыл девчушку, подкинул хвороста в огонь, и вышел за ворота, чтобы не быть в освещении. Зрение сразу же изменилось, я видел силуэты окружающего меня пейзажа в черно-серых тонах, и мне подумалось, что так видят кошки. Да, я стал как кошка: ночной охотник. Который хочет спать. Я присел на корточки, и крутил башкой из стороны в сторону. Когда костер стал притухать, подбросил хвороста, и вернулся на свой наблюдательный пункт.

“Мы не одни”, предупредил меня трогг.

Да, я заметил ощущение присутствия кого-то еще, но не было чувства опасности. Кто это?

“Человек. Он не хочет нападать”.

Где он?

“Прячется за развалинами”, подсказал трогг.

Я присмотрелся, и увидел светлый силуэт сквозь развалины здания заправки. Да, прячется, и наблюдает. Мы тоже понаблюдаем. Силуэт двинулся, и я понял, что это голова. У меня что, зрение как с тепловизором? Очень похоже!.. У — удобненько. С такой фигней можно ночью без фонаря ходить. Мы играли в гляделки час, или два, или три, я не знаю сколько. Любопытный перемещался туда-сюда за руинами, но не подходил. И я не хотел идти к нему. Зачем? Чтобы убить? А смысл? Удовольствия ради? Нет, я не из таких.

Под утро шпион ушел. Точнее, уполз. Я сидел, глядя в светлеющее небо, и иногда подкидывал топливо в костер. Мира спала свернувшись под курткой, и мне очень не хотелось это нарушать. Когда на улице стало уже светло, но солнце еще не взошло, я вернулся чтобы подбросить в костер остатки хвороста, Мира открыла глаза и посмотрела на меня сонным взглядом, облизнула губы, и спряталась под курткой с головой. Пусть сидит там.

Когда солнце поднялось над кромкой леса, я поднялся со своего места на посту снаружи, и подошел к спящей Мире, присел рядом, и погладил накрытый курткой клубок. Клубок вздрогнул и шевельнулся.

— Мира, просыпайся. — сказал я.

Из под куртки раздалось “уф”, потом выглянула сонная мордашка.

— Я не сплю. — сказала она, и посмотрела на меня глазами-щелочками.

Зевнув, Мира наконец-то выбралась из-под “одеяла”, и села, с сожалением на него посмотрев. Похоже, такой “роскоши” у нее просто не было… Я достал из сумки хлеб, разломил его на четыре части, две положил обратно, большую из оставшихся дал девчонке, меньшую оставил себе. После скромного завтрака пора было выдвигаться, я выгнал багги из гаража, и подождал, пока моя спутница устроится на своем месте. Путь еще неблизкий… Вырулив на старый асфальт, я нажал на газ.

Опять мы летели сквозь время и пространство. Со скоростью около пятидесяти километров в час, изредка разгоняясь до семидесяти, где дорога была получше, и ямы не по колено глубиной. Проскочили небольшую заправку, и трасса стала уже, пропал небольшой разделительный промежуток. Справа и слева от дороги когда-то были деревья, но остались только высохшие темно-серые пеньки, где-то полметра высотой, где-то полтора. Справа я увидел большую площадку и развалины: бывший кемпинг дальнобойщиков, ныне мертвый и необитаемый. За развалинами маленькой заправки оказалась развилка, и я сбросил скорость. Прямо уходила узкая асфальтированная дорога, налево — широкая. А это значит, что нам налево.

Мы углубились в черный лес с пауками. На осклизлых стволах кривых деревьев болталась пряжа, в паре мест я видел прядильщиков рыжеватого оттенка, они были меньше других своих родственников, но не думаю, что они менее злые, и более доброжелательные. Проверять не хотелось. Справа опять попался большой кемпинг, а вот здание отеля тут было примечательное: выполненное в стиле европы семнадцатого века, или что-то типа того, узкие высокие окна на первом этаже, небольшая башенка над вторым этажом. Когда-то это было очень красивое здание, но его изуродовало время, и люди, которые в нем жили. Да, классические рейдеры, с кольями, не было только трупов, видимо — не залеживались.

Я постарался проскочить это место, ввязываться в драку было очень невыгодно. Лес продолжался еще долго, попалась пара заправок, одна была в пряже, и жили там пауки, вторая сгорела и сложилась, а потом мы выскочили в поле, но не такое, какие были до: грунт на этом поле был грязно-оранжевого цвета. Глина? Черт знает… Но и это поле закончилось, и мы попали в руины деревни, в которой жили пауки. Что-то много тут пауков, климат что ли для них подходящий?? Деревянные дома отсырели, и были облеплены пряжей, кое-где я заметил плесень, как в Деме, и я думаю одно с другим тут связано. Рыжеватые пауки бродили тут и там, в паре мест я видел коконы, и в целом место было очень депрессивным, задерживаться не хотелось.

Поля проносились мимо, зрение замылилось, и не ощущалось пройденное расстояние. Я начал ерзать на жестком сиденье, пытаясь найти удобную позу, но ни черта не выходило: дорога начала меня смертельно утомлять, внимание притупилось, я стал чаще попадать в ямы на дороге. По бокам дороги начали попадаться развалины домов, и чем дальше — тем домиков становилось больше. Даже небольшой сельский супермаркет попался. Квадратное здание с выделяющимся входом с большими дверями. Цвет стал облезло серым, материал стен был выдран, внутри полутьма и запустение.

Мы ехали по большому ветхому, совершенно мертвому поселку. Я видел следы пребывания людей, но самих людей не было, даже укрепленные здания выглядели заброшенными. За поселком по краям трассы росли редкие деревья и кусты, за которыми выглядывали постройки, видимо — сады, за садами началась промзона. Где мы, черт побери?! Это наверняка большой город, но какой? А вот и большая развязка, налево дорога точно идет в город, но нам не туда, нам — прямо. За развязкой мы снова углубились в черный мрачный лес. По лесу мы ехали около часа, а он все не думал заканчиваться. Один раз пересекли высохшую речушку по ветхому бетонному мосту, который чудом сохранился.

За рекой лес закончился, и мы попали в промзону, располагающуюся с левой стороны, но промка быстро кончилась, и пошла редкая частная застройка. За развязкой, уводящей дорогу налево в город, начались сады слева, а справа — два огромных здания, то ли производство, то ли склады, но вот именно там жили люди. Я видел укрепления на крышах, дымы от костров, и наблюдатели увидели меня. Пара пуль попала в асфальт, но дистанция не позволяла стрелкам попасть точнее, а следом на дорогу выскочила погоня, из одной багги и двух мотоциклов. И это уже стало проблемой.

Пассажир багги начал стрелять в нас, одна из пуль попала в раму машины, у меня за спиной взвизгнула Мира. Черт! Слева чуть позади нагонял мотоцикл, я вывернул шею и увидел замотанного в тряпки человека, сидящего на собранном из ржавого мусора кроссаче, сжимающего в левой руке обрез двустволки. Наши взгляды встретились, он поднял ружье, и я бортанул его, сделав резкий маневр. Мотоцикл улетел с дороги, я видел как водитель выпорхнул из седла, и размахивая конечностями отправился в канаву. Не знаю, выжил ли он, надеюсь что нет.

Это плохо! Под обстрелом мы долго не продержимся! Багги рейдеров ударил нас сзади, отчего мы получили хорошее ускорение, и я вдавил газ в пол. Попробуем оторваться! Хаотично петляя по дороге, старался уйти с прицела преследователей, и пока мне это удавалось: рейдеры сделали несколько выстрелов, и толи у них закончились патроны, толи решили экономить, но дальше гонка со смертью продолжалась в тишине. Мы мчались все дальше, мимо садов, и я заметил, что дорога сужается, и мы выскочили на насыпь между двух пересохших озер. Если нас удачно бортанут, то мы отправимся в черную лужу!

Я выжимал из багги все соки, надеясь только не оставить колесо в какой-нибудь яме. На удивление, преследователи отстали, и я смог сбросить скорость. Напряжение гонки дало усталость, по лбу тек пот. Проскочив насыпь мы снова углубились в лесок, который быстро закончился, и мы оказались на окраинах города. Трасса охватывала руины по краю, и я никак не мог понять, где мы. До Москвы вроде как рано, и карты чтобы узнать свое местоположение у меня небыло. Немного спустя мы въехали в городскую застойку, несколько панельных пятиэтажек советской эпохи, и одна девятиэтажка среди них. А потом уже следы новой цивилизации: два автосалона, и заправка.

Дальше потянулись новые здания, толи автосалоны, толи еще что, следом многоэтажки, темные, унылые, но неплохо сохранившиеся, а следом небольшой лес, и поля по обе стороны дороги. Проскочили. Не знаю, что это было, но мы проскочили. Мне и раньше города не нравились, но тогда можно было найти дружелюбных жителей, сейчас же я предпочту с ними не встречаться. Хотя, еще не все человеческое умерло, вспомнить хотя бы Самару и копателей Зои, но это наверное последнее, что осталось в мире. После них будут только звери.