Пернач V

Глава 13

Пока я погружался в свои размышления, вернулись Лия и Мира, девченка была завернута в полотенце, и казалось что удивить больше ее уже не получится, впечатлений за этот вечер у нее больше, чем за всю предыдущую жизнь. Я обратил внимание, что полотенце не новое, но явно принадлежит Лие, а не АлександрВасиличу, который свое в пользование не сдал бы. Разве что попросив за аренду больше стоимости нового. Значит, слепая как-то обживается, по крайней мере у меня оставались деньги, но четыре года на них не протянуть…

Лия уложила девочку в кровать, и укрыла одеялом. Было видно, что даже жесткая койка значительно мягче земли и бетона, к которым она привыкла, и Мира быстро уснула. Пойду и я в душ схожу… Слепая выделила мне еще одно полотенце, и я направился знакомым маршрутом. Исключая неделю, которую я сюда добирался, было ощущение что и не покидал эту квартиру, просто четыре года выпали из моей жизни. Хозяин сидел в своей комнате, и судя по звуку смотрел телевизор. Раздевшись в ванной, я понял, что одеваться в это грязное рубище больше не хочу. Не дикие места, надо выторговать у Плюшкина что-нибудь.

Включив воду и настроив ее погорячее, я влез под жесткие струи и фыркнул. Уф! Неделя без бани и горячий душ после — это очень разные вещи. А вот троггу плескаться в воде не понравилось, он брезговал. Ночной охотник должен пахнуть как окружающее его пространство. По-другому нельзя. Ну нельзя — значит не нюхай, на охоту мы в ближайшее время не пойдем. А если и пойдем — то люди наш запах не учуют.

Видимо, мне удалось убедить трогга, и он перестал спорить. Вдоволь наплескавшись, я насухо вытерся, погладив ежик отросших волос, обернул полотенце вокруг талии, взял свои обноски в охапку, стараясь сильно к чистому себе не прижимать, и вырулил в коридор. Александр Васильевич обнаружился на кухне, пьющим чай со смаком. Я бросил шмотки в комнату, и зарулил к вредному мужику на огонек. Раньше-то мы с ним ладили, но то был другой я. Сев на табуретку, я мило улыбнулся хозяину, а он бросил на меня угрюмый взгляд.

— Александр Васильевич, не угостите чайком? — спросил я.

Но Васильич отмолчался. Обиделся чтоли?

— Маня зовут Александр Вячеславович Трубеев, я остановился у вас четыре года назад со своими друзьями, потом мы с Лией ушли в Москву, купив у вас одежду, и я пропал.

Васильич недовольно смотрел на меня.

— Не знаю я тебя, первый раз вижу. — отрезал он.

Я вздохнул.

— Дядь, ты в этой жизни вообще мало что знаешь, и очень не многое видел, уж поверь.

Александр набычился и смотрел на меня недовольным взглядом.

— Дядь, чаем угости, не будь кретином.

Тот вздохнул, поднялся, и поставил чайник на электрическую плиту, пыхтя и вздыхая при этом как беспокойное привидение. Хозяин взял чистую чашку, налил в нее заварки из чайничка, долил кипятка, и поставил чашку передо мной, затем устроился на свое место, и опять набычился. Я отхлебнул чай. Хоссспадя, как давно чаю не пил!..

— Если сомневаешься, что я это я, спроси о том, что видели только я и ты.

Александр Васильич скривился.

— Не помню я уже ничего… Столько времени прошло.

— Я купил у тебя черную рубашку с длинным рукавом, и бежевые брюки.

Хозяин хмыкнул, и по виду его виду я понял, что он вспомнил, о чем речь.

— Тебя искали четыре года назад. — сообщил мне Васильич.

— Да? Кто?

— Служба безопасности. Перевернули весь дом, допросили твою подругу, и ушли.

Интересно. Нашли тело, и опознали?.. Выстрел слышал весь квартал.

— И как тебе это удалось? Не умереть? Да еще и ты не ты, но вроде ты, по рассказам-то. — спросил меня Александр.

— В пустоши много чудес, вирус может очень многое. В том числе копировать сознание людей.

— О как. — Васильич почесал затылок.

— Ага.

Мы посидели молча, отхлебывая чай.

— Как тут дела? Что происходило? — спросил я.

Васильич сморщился.

— Много разного… Три года назад выставили кордон вокруг Москвы, боялись, что твари попрут. Но ничего не поперло… Золото из пустоши больше не идет, жизнь стала сложнее, цены подросли, был дефицит одно время, сейчас все выровнялось, живем.

Значит, что-то все таки произошло, и раз Москва ожидала нападения, значит они что-то знали. Или сделали. Скорее, второе. Сделали, и подготовились к последствиям. В целом, общая картина понятна, осталось только выяснить детали.

— Дядь Саш, я уйду в Москву, Лия с девочкой поживут у тебя.

— Лия свое проживание оплатила, а ребенка даром держать не буду! — возбух он.

— Ой, да хорош! — отмахнулся я, — Ты и так цену дерешь с одного как за двоих, а детям положены скидки, так что все оплачено.

— Но!..

— Хватит. — отрезал я, — Любой жадности должен быть предел.

Васильич, набравший было воздуха, чтоб выдать длинную тираду, сдулся с тихим свистом.

— Ладно.

— Вот и отлично. — подытожил я.

Допив чай и пожелав хозяину сладких снов, я отправился в свою опочивальню, дабы лечь спать. Спать не хотелось, но было ощущение, что спать идти надо, завтра будет тяжелый день. Если опять башку не продырявят с самого утра. Лия приготовила для меня лежанку около стены, а сама сидела на табуретке, одетая в халат. Даа, она вписалась в этот мир, теперь ее не отличить от обычной девицы тридцати лет… И только я знаю, КТО она. Завидев меня, слепая поднялась навстречу, но остановилась, потом сделала маленький шажок вперед, и снова замерла. Я смотрел в ее чуть светящиеся зеленые глаза. Что там говорят? Можно утонуть? Враки для малохольных, не более. Нигде я не тонул, но… Противостоять себе не мог. Все-таки слепая для меня многое значит. И… Нравится мне. Да. Я сделал шаг ей навстречу и обнял, и Лия обняла меня в ответ, прижавшись всем телом, я погладил ее по голове, затем по спине, и заметил, что ее била мелкая дрожь.

— Думала, что больше никогда не увижу тебя. — прошептала она.

Я поцеловал ее в лоб.

— Скучала по мне?

Она кивнула. Четыре года выпали из моей жизни, но не из ее.

— Завтра я ухожу в Москву.

Лия посмотрела мне в глаза, и в ее взгляде читалась тревога.

— Нет… — прошептала она.

— Да.

Слепая вздохнула.

— Отговорить не получится. — констатировал я, — Все зашло слишком далеко…

Лия опять вздохнула.

— Я пойду с тобой. — решительно сказала она.

— Давай только не как в прошлый раз.

Слепая с непониманием уставилась на меня.

— Не хочу еще раз получить пулю в голову. Поэтому ты останешься здесь, и будешь присматривать за Мирой. Мне не с кем ее оставить, а брать с собой — слишком опасно.

Лия снова вздохнула и уткнулась лбом мне в грудь.

— Как скажешь. — прошептала она.

Я не понял, что произошло дальше, очнулся уже на своей лежанке. Оказалось, что под халатом у Лии ничего небыло. Мы лежали, накрытые покрывалом, слепая не спала, я слышал как она напряженно сопит, положив голову мне на плечо. Связных мыслей в голове не было, действовать буду по обстоятельствам. Надо опять купить одежду у Васильича… В моей рванине далеко не уйду. На карте вроде были деньги, если Лия их не потратила. На что она жила четыре года?.. Мотоцикл продала, да, но это не так много. Я прижал слепую к себе, она закинула на меня ногу и обхватила рукой. Не спит. Сделаю, что следует сделать, и будь, что будет.

“Рыцарь Большая Жопа, ага”, хохотнул трогг.

Да. Так и есть. Что-то трогг подозрительно тихий. Я ждал замечаний и комментариев отеносительно сэкса с Лией, но этот упырь молчал.

“А что ты хотел бы от меня узнать?”, съязвил он.

Ой, да ничего, молчи лучше.

“Не, ну раз так. С ней все было несколько иначе. В прошлый раз тебя просто использовали, в этот раз тебя желали”.

Вот оно что… Ладно.

“В пр…”, начал трогг.

Ненене, ты сказал, что будешь молчать, так что заткнись и не отсвечивай. В прошлый раз меня тоже желали, но взяли по праву сильного, да.

“Ну вот, сам все понимаешь”, кивнул он.

Лие пока лучше не знать, кто я.

“Кто ты — она знает”, поправил трогг.

Да, не знает, что нас в избушке двое. И не стоит ее просвещать, я так думаю.

“Согласен. Есть в ее показаниях нестыковка, и надо сначала выяснить это”.

Ты про то, что стрелять приказала Мать?

“Да”.

Уверен?

“Абсолютно”.

Ладно, выясним, ответ на этот вопрос я найду в Москве. А сейчас… Надо попытаться уснуть. Но у меня не выходило, потому что тревожно сопящая Лия прогоняла сон.

— Что? — шепотом спросил я ее.

— Я боюсь. — так же шепотом ответила она, — Я боюсь потерять тебя… Снова.

Я улыбнулся.

— Я помню как ты грозилась меня застрелить, и говорила, что ничего тебя не держит.

— Я лгала…

— Мы все лжем.

Может быть ты лжешь и сейчас. Я не знаю…

— Ты всегда была сильной, и это тебе по плечу. — подбодрил я ее.

— Была. — согласилась она, — Но у меня за спиной была Мать и Древние. А сейчас я одна. У меня есть только ты.

— Слушай, а Виль не заезжал? — неожиданно брякнул я.

— Заезжал, два сезона назад.

— Что говорил, как у него дела?

— Почти ничего не рассказывал, привез золота, переночевал, и уехал.

Понятно… Не стал говорить о том пиздеце, который происходил. Как ты там, искатель приключений?..

— Боишься, что я опять в тебя выстрелю? — неожиданно спросила Лия.

Боюсь? Да, как-то некомфортно.

— Не хотелось бы опять получить свинцовый анекдот в голову. — уклончиво ответил я.

— Древние со мной больше не говорят.

И то хорошо, лично я не против. И раньше от них толку было хрен да маленько, а потом — так и вообще.

— Давай спать, ладно? — попытался я сменить тему.

Говорить о делах совершенно не хотелось, а тем более делиться планами. Лия вздохнула, и уткнулась носом мне в плечо. И опять не спится, а завтра буду чуть живой… И хорошо, если доживу до вечера. Я поймал себя на мысли, что прожить день — уже большая удача, и местные так и живут: день прожил — молодец, ночь переночевал — вообще красавчик, а уж если есть чо пожрать — так вообще жизнь удалась. Да.

“А еще нам нужно мясо”, напомнил трогг.

А еще нам нужно мясо… В продуктовый, чтоль, зайти? Так и сделаю. Видимо, эта мысль меня успокоила, и я провалился в сон. Точнее, сна не было, опять бесконечная пустота, заполняющая все вокруг, и меня в том числе. Почему так? Почему пустота? Это потому что скверну сломали? Она не заполняет больше мои сны? Наверное… Я расслабился и позволил себе просто существовать в пустоте, но чем больше я расслаблялся, тем отчетливее становилось ощущение чего-то… огромного?.. …рядом. Оно не находилось где-то там, оно заполняло собой все пространство, и неожиданно я понял, что скверна не выключена, она просто не активна, она всегда здесь, всегда рядом, всегда во мне.

Я резко открыл глаза и вернулся в реальность дня сегодняшнего. Оказалось, что слепой в моем гнезде уже нет, и на горизонте я ее не наблюдал. Сев, увидел, что Мира еще спит. Честно говоря, возвращать ее в пустошь не хотелось, акклиматизация будет тяжелая… Я поднялся, обмотал торс полотенцем, что выглядеть плюс-минус прилично, ибо одевать свою рванину не климатило. Выкинуть ее надо бы… А вдруг пригодится, и где взять потом?? Неет, выкидывать нельзя. Я хомяк, я все храню. Выйдя в коридор, я услышал тихий разговор на кухне, и подкрался к двери, оставшись незамеченным. Слепая пила чай с Александром Васильичем, о чем-то негромко беседуя, я же превратился в слух.

— …он очень необычный человек, среди людей он всегда выглядел чужим, каким-то отбитым, но у него получалось создать вокруг себя другой мир, он изменил жизнь очень многих в лучшую сторону, но саму жизнь переиграть не смог.

Васильич отхлебнул из чашки и поморщился. Я этого не видел, но очень явно себе представлял.

— Лия, я не знаю ничего, я не видел ничего дальше Балашихи. Мне пятьдесят девять лет, Лия, я уже стар для всего этого. Жил тем, что выменивал у аборигенов золото на стекляшки.

Все как я и думал. Время идет, мир меняется, но люди все те же. Это я усвоил еще прочитав “Дон Кихот” Сервантеса…

— Там… — Лия махнула рукой куда-то, указывая на пустошь, — Очень много необычного, там жизнь идет по другому. Там нет смерти.

— Нет смерти? Ох, не знаю… Человечество должно было подняться на следующую ступень эволюции воспользовавшись вирусом, но этого не случилось. Тогда много писали о большом прорыве в науке, но прорыв привел людей к пропасти, а не к подъему.

— Что толку думать о прошлом, мы живем сегодня, а не вчера.

Я вразвалочку зашел на кухню, демонстративно зевая и почесывая жопу. Слушать философию мне не хотелось, а вот испить кофию я очень рассчитывал. Лия сидела в том самом платье, которое мы купили четыре года назад. Я засмотрелся на нее, и… Как-то расхотелось мне идти куда-то, рисковать, что-то искать. Зачем мне все это? У меня есть девушка, которая мне нравится, есть ребёнок, работу я найду. Что мне не сидится спокойно? Крутил бы хвосты штраусам в Саккуле, и жил спокойно, Зана вполне неплохой парой была бы. Какого черта? Зачем мне все это?..

“Надо”, резонно заметил трогг.

Кому?

“Всем. Ты ведь за все хорошее против всего плохого, поэтому не ной и делай”.

Да… За все хорошее, против всего плохого. Пока, правда, результат такой, что умерло больше, чем спасено, скверна крякнула, в мире такой пиздец, какого не было даже в той войне. Кто молодец? Я молодец! Вошел в историю, конечно, да только хотелось быть героем, а получился злодеем.

“Не ной”.

Это почему еще?! Хочу, и буду! Что за ультиматумы “не ной, и делай”?! Я могу делать, и ныть!

— Доброе утро. — буркнул Васильич.

— Доброе! — ответил я, и лучезарно улыбнулся.

Лия смотрела на меня хмуро и немного страдальчески.

— А можно мне кофе, или чего вы там пьете? — попросил я.

Александр Васильич Плюшкин по привычке скривился, но я зыркнул на него недобро, и он потерялся. Лия поднялась с табуретки, и приготовила мне чашку растворимого кофе с сахаром и большой дозой молока, все как я люблю. И откуда знает?.. Отхлебнув напиток, я ощутил вкус, и растаял, сейчас мне можно было сделать любое предложение, и я был бы не в состоянии отказать. Но блаженство наслаждения вкусом прошло, и момент был упущен.

— Александр Васильевич, мне нужна одежда. — сказал я, выпив кофе.

Плюшкин попыхтел, с сожалением поглядел в кружку, и поднялся. Когда дело касалось денег, он не мог отказать. В хоромах Васильича не изменилось ничего, разве что коробки стояли по другому. В этот раз он предложил мне темно серую футболку, синие джинсы, и кроссовки. На мою просьбу продать мне трусы, Васильич отреагировал вяло, но все же нашел подходящие семейники и носки не самого затасканного вида. А вот когда дело дошло до оплаты, оказалось, что этот хрен поднял цены почти в два раза, и хотел с меня аж шесть сотен кредитов, где посчитал трусы и каждый из пары носок еще по сотне.

После того, как я рассказал ему, куда и как быстро эту одежду запихаю, мы сошлись на цене в четыреста кредитов, и Лия оплатила покупку своим паспортом, который она принесла, сказав, что не знает, сколько денег осталось у меня, а у нее есть. Сколько денег осталось у меня? Я и сам не знаю. Может быть ноль. Ладно, наглость — второе счастье, хоть ее у меня и нет, но как-нибудь выкручусь. Одевшись, я снова почувствовал себя человеком. Не бомжом со свалки истории, а Человеком.

Вернувшись в комнату, Лия отдала мне мой паспорт, и мы обнаружили, что Мира проснулась, и сидела в кровати замотавшись в одеяло. Увидев меня, она выпучила глаза, и вытянула шею.

— Ого… — выпалила она.

— Нравится? — спросил я, и повернулся к ней сначала одним боком, потом другим.

— Да ну, дрянь какая-то, тебя любой мурдолк сожрет в такой одежде, и даже не чихнет. — выдала она свое резюме, чем откровенно сбила меня с толка.

Да, представления о красоте тут давно сломаны. Наглухо.

— Так я с мурдолками биться не собираюсь, мне с людьми разговаривать надо.

— Так тебя за дурака и примут в этом наряде…

— Солнце, здесь все немного по другому. — попытался оправдаться я.

А ведь действительно, мы приехали около ночи, и народу на улицах уже не было, Мира не могла видеть что тут носят, и как одеваются. Ну ничего, это мы исправим, пожив немного в Балашихе, она не захочет возвращаться в пустошь.

“А ты?”, неожиданно встрял трогг.

А я? Да хрен знает, до этого момента дожить сильно не рассчитываю.

— Лия, у тебя еще есть деньги? — спросил я слепую, и она кивнула, — Купи Мире одежду, у Васильича наверняка что-нибудь есть.

— Чегоо?.. — выдавила девчушка, — Есть у меня одежда!

Скинув одеяло, она выскочила из кровати и нырнула в свое одеяние, повесив на шею сумку с сокровищами.

— Вот!

И повертелась передо мной так же, как я до этого перед ней.

— Да, у тебя хорошая одежда, но для этого города она не подходит. — мягко сказала Лия, но Мира не поняла посыл.

— Ничего, девочки и одежда созданы друг для друга, думаю проблем не возникнет. — сказал я, и улыбнулся Мире.

— Фрм! — фыркнула Мира, и демонстративно отвернулась, высоко задрав нос.

Лия накормила меня перловой кашей с мясом из жестяной банки, Мира тоже получила свою порцию, и сидела с довольным видом. После еды шевелиться вообще расхотелось, но трогг подгонял меня и не разрешал лениться.

— Все, девочки, ведите себя хорошо, я скоро вернусь. — сказал я, и поднялся.

Лия пошла меня провожать, а мира выскребала остатки каши из банки. Около двери обнаружился Васильич, который с непонятным выражением морды лица смотрел то на меня, то на Лию. Слепая сделала попытку пойти со мной, даже тапки одеть успела, но я ее остановил.

— Нет, я иду один. — жестко сказал я.

Лия как-то потухла и сгорбилась.

— Саша, я больше не буду в тебя стрелять.

Васильич уставился на нас квадратными глазами.

— Знаю, но нет. Я иду один. — повторил я.

Выйдя в подъезд я захлопнул дверь у слепой перед носом. Постоял, подождав, не рванет ли следом, чтоб сразу перехватить и развернуть, и только потом тихо спустился по лестнице, вышел из подъезда и прошел вдоль стены дома, чтоб не маячить в окнах. Ни к чему оно. И снова знакомая дорога по которой я уже ходил один раз… Вот и поворот в тот глухой двор, где закончилось мое прошлое путешествие… Я невольно сбавил шаг, и посмотрел в тот проулок.

“Опа”, сказал трогг.

Из проулка к нам двинулись двое крепких парней вида бандитского, оглянувшись, я увидел еще пару человек с другой стороны, все одинаковые, как из ларца. Стало понятно, что бежать толку нет, даже сильный трогг не унесет нас от пули, а в том, что эти ребята вооружены, и ждут именно нас, я не сомневался. Подняв руки, я показал, что настроен на диалог.

— Александр Вячеславович, пройдемте. — сказал мне один из мордоворотов, и я кивнул.

Да, служба безопасности работает. Около меня остановился синий минивэн, куда мы всей кучей и погрузились. Стекла оказались тонированы так, что я почти не видел куда меня везут, но выгрузили нас около невзрачного четырехэтажного здания с большими окнами, похожего на школу, или отделение полиции. При этом руки мне не крутили, глаза не завязывали, то ли понимали, что рыпаться без шансов, то ли знали, что возбухать не буду. Поднявшись на третий этаж, перед моим носом открыли дверь кабинета, и жестом пригласили внутрь.

За обычным письменным столом из прессованных опилок сидел знакомый мне чекист, с которым я разговаривал в прошлый раз в больнице. Отложив ручку и лист бумаги, на котором писал, чекист поднялся и протянул мне руку, дежурно улыбнувшись, я пожал протянутую ладонь. Крепкое рукопожатие, да, но не жмет, не пытается показать, что он сильнее.

— Александр Вячеславович, а вы изменились. — сказал он мне.

— Даа, я решил что-нибудь поменять в своей жизни, и вот… — попытался пошутить я.

Было непонятно, оценил ли чекист мою шутку, ибо морда у него была совершенно невыразительная. Профессионально невыразительная. Думаю, если его на части резать будут, ни один мускул на лице не дрогнет. От этих мыслей мне стало немного не по себе, а вот троггу было наплевать. Судя по всему этот упырь решил подражать чекисту.

— Александр Вячеславович, мы вынуждены вас задержать до выяснения некоторых обстоятельств. — сказал суровый чекист.

— Да какие обстоятельства, вот мой паспорт, все в порядке, я не в розыске. — попытался я съехать с темы.

— Не в розыске, но у нас есть труп, принадлежавший человеку по имени Трубеев Александр Вячеславович, с зарегистрированной датой смерти, паспорт данного гражданина обнаружен не был, зато был заморожен, и на данный момент не действителен. Нам нужно провести исследование ДНК, чтобы уточнить кто из вас настоящий Трубеев А.В.

Вот те раз.

— Но… Как? — не понял я.

— Паспорт содержит биометрическую информацию о владельце. — пояснил сотрудник.

— Эээ… — до меня все еще не дошло.

— Посторонний человек паспортом воспользоваться не сможет.

— Но им можно расплачиваться?

— Нет, все операции с паспортом приостановлены. А, вот и наш специалист, сейчас мы проведем все процедуры, пройдемте.

В комнату заглянул мужчина средних лет с похожим на докторский чемоданчиком, следом обладатель кабинета, который мне так и не представился, предложил, и отказаться я права не имел, следовать за специалистом, и я подчинился.

“Убежим?”, спросил трогг.

Кудаа?..

“Куда-нибудь”.

Некуда нам бежать. Не-ку-да.

“Ладно. Убежим, но попозже”.

Привели меня в комнату без окон с металлической дверью, бетонными стенами, выкрашенными зеленой краской, и прикрученной к стене откидной металлической полкой-кроватью. И вот тут ко мне в голову закрались не самые хорошие подозрения. Специалист поставил свой саквояж на эту кровать, открыл его, и достал инструменты для забора крови.

— Садитесь, и дайте мне руку. — бесцветным голосом сказал он.

Но, вопреки моим ожиданиям, жгут накладывать не стали, специалист достал машинку, похожую на тату-машинку, и вставил в ее верхнюю часть две небольшие ампулы. Я протянул руку, и он прижал машинку к локтевому сгибу, нажал на кнопку. Все произошло быстро: машинка зажужжала, присосалась к коже, уколола дважды, ампулы наполнились одна кровью, вторая чем-то прозрачным, и на этом все закончилось. Специалист дал мне тампон, который я приложил к месту укола, собрал саквояж, и удалился, а в двери щелкнул замок, и я понял, что прилип, и выпустят ли меня, а если выпустят — то когда, пока еще не известно. Я сначала сидел на жесткой кровати, потом лег на нее, потом начал ходить кругами по камере, а то, что это камера — я не сомневался, но не происходило ровным счетом ничего.

“Я предлагал убежать”, посетовал трогг.

Предлагал. И что бы мы делали? В Москву лезли через канализацию? Сомневаюсь, что там может гулять кто хочет. И в следующий раз с нами разговаривать уже не будут. Трогг обдумывал сказанное и молчал, а я лег, отвернулся к стенке, и попытался уснуть, но кого я обманываю? Уснуть не вышло.

Время текло как резиновое. И туалета тут нет. И жрать не несут. Захотелось соскочить, стучать ладонями в дверь и кричать, но я понимал, что это бесполезно. Уже разве что на голове не стоял, когда наконец в двери щелкнул замок, и я увидел чекиста, в чьем кабинете сидел.

— Александр Вячеславович, пойдемте. — мягко сказал он, и посторонился, освобождая мне проход.

В кабинет мы шли молча, а я успел построить с десяток предположений того, что меня там ждет, но чего я никак не ожидал увидеть, зайдя в открытую передо мной дверь, так это сидящую у стола Лию.