Глава 12

Первыми поставили дежурить меня и Миру, потом сталкеры, и под утро рязные. Мы сидели около костерка, изредка кидая в него припасенное топливо, чтобы поддержать жизнь слабого пламени. Мира сидела подтянув колени к подбородку, и положив голову на лежащие на коленях руки, она выглядела безмятежной, но я видел напряженный взгляд, и казалось, что даже ее уши шевелятся, вслушиваясь в темноту. А вот мне не сиделось. Точнее не мне, а троггу. Нелюдь проснулся, и жаждал деятельности.

“Пойдем! Пойдем!! Нам надо есть!”, ныл он.

Нет!

“Пошли! Самое время! Никто нас не увидит! А запасу на черный день скажем, что пошли ссять, и заблудились”.

Нет!

“Не хочешь — как хочешь”, сказал трогг, и его интонация мне не понравилась.

— Мира! — тихо сказал он, — Я это… Ссять пойду. Не ходи за мной, ато у меня не получится. И никому об этом не рассказывай.

Мира выпучила глаза на трогга, и кивнула со странным выражением морды лица. Я потерял контроль над телом, трогг встал и ушел в темноту. Да, зрение у него не в пример лучше человеческого, хотя я точно знаю, что трогги слепы от рождения, у них нет глаз. Видимо, скверна внесла некоторые корректировки в это тело. Трогг двигался быстро и бесшумно, его движения были плавными и текучими. Хищник. И куда мы так летим?

“Я чую мясо”, ответил он.

А больше ты ничего не чуешь? Людей там, мутантов? Нет?

“Нет. Мы тут одни”.

Мы выбрались из здания, пересекли площадь, потом перешли трассу, и остановились около бурого леса. Я помнил, что он бурого цвета, но сейчас лес выглядел серым, и слегка фосфорицирующим. Я напомнил троггу, что у нас мало времени.

“Да. Дичь тут”, ответил он.

Трогг аккуратно крался к лесу, чуть постоял на границе, и шагнул внутрь. Я увидел светлое пятнышко, которое шевелилось, и понял, что это либо кошка, либо собака, либо еще какая-нибудь мелкая зубастая живность. Трогг приготовился к прыжку, но резко замер, и посмотрел налево. Вдали, среди чуть светящихся стволов деревьев, я увидел черное пятно. Пятно шевельнулось, и сместилось в сторону. Мать! Кто это??

“Тот, кого тут быть не должно”, бросил трогг.

И я понял, что он эту дрянь не видел, и не ощущал. Зверушку он, значит, унюхал, а вот это вот — нет.

“Да, оплошал”, посетовал он, “В этих местах есть свой охотник”.

И мы будем с ним драться?

“Нет. Мы просто уйдем. Это его территория”.

О как. Трогг вытек из леса и перемахнул трассу. Охота была неудачной…

“Мы будем голодны. Это очень плохо”, посетовал он.

Ну хоть меня не вывернет от того, как ты что-то жрешь. Но кто это был?

“Охотник”.

Охотник? Кто это?

“Охотник — это дитя матери, потерявшее с ней связь. Ты называл их черными, но те черные еще не стали охотниками”.

Чем дальше в лес — тем толще обезьяны… Черные были опасны для людей, но они еще не набрали полную силу?

“Да. Охотник сильнее меня”.

Сильнее? Я-то думал мы тут самые страшные…

“Всегда найдется рыба покрупнее”.

Понятно. Хорошо, что не пришлось драться, последствия были бы не очень: пошли поссять, приползли в крови.

“Ничего страшного, не было бы последствий, мы бы просто умерли”.

Мда. Ну… Для нас последствий бы не было. А остальное нас уже не касалось бы.

“Именно так”.

Как у него все просто…

“Да. Умер, тебя переварили, и лежишь разлагаешься”.

Путь обратно прошел также быстро, и можно сказать безмолвно. У меня в голове образовался вакуум, а трогг в принципе разговорчивостью не отличался. Походя сделав дело, под предлогом которого мы отлучились, трогг вернулся к костерку. Издали я видел напряженное лицо девочки, которая всматривалась и вслушивалась в темноту.

— Мира! Это я! — тихонечко крикнул я, и она услышала.

Мира вытянула шею и прищурила глаза. Трогг вразвалочку подошел к костру, и сел рядом с ней.

— Я вернулся. — сообщил он.

— Чо-то долго ты ссял… — шепотом буркнула она.

— Даа, заплутал немножко… — пожаловался трогг.

— Я не слышала как ты ушел: вышел в темноту и пропал! — голос девчульки был возбужден от волнения, — Я испугалась, хотела кричать, бежать за тобой, но ты сказал не ходить и никому не говорить! Мне было страшно!

Трогг приобнял ее за плечи, и она сильно прижалась к руке.

— Не пугайся, я тебя защищу.

Потому что хочешь съесть ее сам?

”Именно так”.

Мда. И пойди разберись, где он пошутил, а где нет.

“Охота была неудачной”, сказал трогг, чем меня очень, очень озаботил.

Спать мне расхотелось сразу. Этот гад точно Миру сожрет! И скажет что ушла ссять и потерялась. Мля. За что мне все это?! Еще охотник этот… Сидел я как на иголках, а вот Мира начала клевать носом. Сколько времени? Пора смену будить? Или еще не пора? И чем дольше я сидел, тем больше мне хотелось орать и бегать. Желательно по потолку, как домовенок Кузя. Вот гадство!

Я подкинул топлива в огонь, и сел по-турецки, взявшись ладонями за щеки и поставив локти на колени, уставился в огонь. Голова оказалась совершенно пустой, я просто смотрел как язычки слабого пламени пожирают ветхий кусочек грязной тряпки, сухую траву и мелкие веточки. И совершенно выпал из реальности. А вернулся в реальность, когда понял, что из темноты что-то смотрит мне прямо в душу. Осознание этого факта вызвало озноб, я мгновенно собрался, переключил внимание на коридор и навострил уши. Но нет, мы были одни.

Но кто же на меня посмотрел? И откуда?? Ночь… Снова стала страшной. Я вдруг понял, что самых ужасных существ еще не видел. Да, мне попадались сильные противники, но с ними удавалось справляться. Всегда есть рыба покрупнее, так сказал трогг, и он прав. Всегда есть. Это надо помнить. Всегда.

Задремавшая Мира встрепенулась, посмотрела по сторонам, сузив глаза в щелочки, принюхалась, а следом вытянула шею. Эти пертурбации отвлекли меня и выудили из омута черных мыслей.

— Нам спать пора, буди смену. — сонным голосом прошептала она.

И правда, сколько можно? Я поднялся, потянулся, но ни одна косточка не хрустнула, хоть я и сидел в одной позе очень долго. Не человеческое тело, да? Да. Подойдя к Мышишу, я тронул его за плечо, и вредный сталкер тут же проснулся, уставившись на меня сквозь щелочки глаз.

— Вставай, ваша очередь сторожить. — сказал я.

— Принесла тебя скверна… — тихо пробурчал тот, и толкнул Зайчича.

Зайчич сказал “ух”, и резко сел на жопу. Вот только что лежал бревном, и уже сидит. Крепыш моргнул два раза, потер глаза кулаками, нехотя поднялся и ушел к костру, а на его место тут же плюхнулась Мира. Мышишь возился, перекладывал свой мешок, и я видел, что идти дежурить он не хочет, а прикидывает как бы завалиться спать, чтоб никто не заметил. Ээ, нет! Этот фокус у тебя не выйдет!

Я резко схватил вертлявого искателя за ворот, рывком поставил на ноги, и повернул в сторону костра. Он даже не успел положить свой мешок, который так и держал в районе груди, повернулся всем телом почти на сто восемьдесят градусов, не отрывая ног от пола, посмотрел округлившимися глазами на меня, а потом пошел пошел к костру, медленно поворачивая туловище вперед, и до последнего глядя на меня. А я улегся на бочок на нагретом месте, и почувствовал как к моей спине прижалась Мира.

Мда. У меня в отряде была юная провидица Фрея, которая постоянно хотела спать рядом со мной, при этом глушила все сны. Мира не глушит, да и спит по другому, и вообще другая, но есть в них что-то общее. Я закрыл глаза, и провалился в темноту. Все то же, все так же, сна не было, мое сознание просто видело черное всеобъемлющее ничто. Я расслабился и постарался слиться с этой тьмой, и мне показалось, что это получается: я стал частью тьмы. Покой, тишина, умиротворение? Нет. Нет. Что-то… Опасное… Оно было рядом, за гранью моего восприятия, я не видел, но ощущал это. Оно смотрело прямо на меня, мне в глаза, заглядывало в глубины души. От этой меня пробрала дрожь, я открыл глаза и резко сел.

Осмотревшись, я увидел разных, сидевших у костерка бок-о-бок, и тихо переговаривающихся. Они одновременно медленно повернули головы ко мне, и уставились долгим взглядом. Я ответил им тем же, сначала посмотрел в глаза одного, потом другого, но не нашел того, что искал. Нет. Обычные, хоть и странные. Ощущение присутствия ушло вместе со сном, но беспокойство осталось. А потом я понял еще одну вещь, от которой мне сделалось нехорошо: охота была неудачной.

Я дернулся, как ужаленный, нащупал рукой Миру, она что-то сонно буркнула и шевельнулась, а я выдохнул. Собиратели спали, и вроде бы все было хорошо, но тот взгляд из темноты сна, он не ушел. Кто ты?! Ответа нет. Я снова лег, но сон не шел, вместо него пришел рассвет: в нашу комнатку стали проникать серые тени, а это значит, что солнце поднимается над горизонтом. А вместе с солнцем ушло и то нечто, которое наблюдало за мной из темноты.

Утро выдалось мерзкое, яркий солнечный свет резал глаза и сушил воздух, сон оставил беспокойство, но хуже всего было то, что жратвы у нас с Мирой не было. Совсем. Она сидела грустная, и с нескрываемой завистью смотрела, как собиратели с разными жевали сухие травинки и листочки. Да, им тоже жрать было нечего. Плохо. И я не знаю, чем им помочь… Но уверен: они справятся, и выберутся из этой жопы, Мать благоволит этим двоим. Мы с девчушкой сделали по три глотка воды из бутылки, и осталось у нас воды грамм двести. Надо беречь.

— Мышишь, в сторону Москвы есть жилье и люди, но я не знаю, что и как там сейчас, если дойдете — сможете там нормально устроиться. — сказал я собирателю.

Он хоть и вредный, но рассудительный, умеет планировать и действовать. Зайчич — рабочие руки и просто рубаха-парень, он другой, а вот этому можно дать информацию, и он найдет способ ее применить. Услышав меня, разные переглянулись, и я понял, что они теперь от собирателей не отвянут. Да и ладно, вроде безвредные…

Наскоро распрощавшись со сталкерами, мы с Мирой подошли к машине, девчонка сразу забралась на свой насест, а вот меня как током дернуло рядом с машиной. Кто-то тут был. Я чувствовал… Ауру?.. Не знаю. Знаю, что тут КТО-ТО был. Опасный. Я обошел автомобиль вокруг три раза, внимательно осматривая, но ничего не увидел. И трогг молчит. Спит он что ли?.. Вот ведь! Но машина выглядела точно так же, как вчера, никто не испортил тормоза, не поцарапал кузов, и не насрал на сиденье. Но мои чувства мне не врали, в этом я был абсолютно точно уверен.

Еще раз обойдя автомобиль, под непонимающим взором Миры, я забрался на свое сиденье, и запустил двигатель. Мотор затарахтел точно так же, как и вчера, но ощущение тревоги меня так и не покидало. Включив заднюю, я выехал из здания, и развернулся. Мой внутренний компас указал направление, я вырулил на дорогу, и нажал на газ. Ехать еще… Далеко? Наверное. Не знаю где мы. Мы проезжали большой город, я наблюдал за развалинами по сторонам, и ожидал чего угодно. Конечно, я не был к этому готов, но ехать на расслабоне было бы смертельной ошибкой. Вообще, попасть в засаду — это гарантированно умереть. Только если засаду делали не какие-нибудь совсем воробушки. Поэтому лучшая тактика против засад — не попадать в засады.

Проезжая мимо кубика то ли офиса, то ли торговой компании, у которого когда-то был стеклянный фасад, который отсутствовал чуть больше, чем полностью, рваные раны на стенах, обшивка местами отсутствовала, но внутри царил сумрак, и из этого сумрака я поймал на себе взгляд. Я видел две точки светящихся глаз, хотя было прилично далеко, но этот взгляд приковал меня и парализовал сознание. Я не мог оторваться от него, и начал съезжать на обочину, потеряв контроль над автомобилем.

— Трогг! — испуганно крикнула Мира.

Мое сознание вынырнуло из черного болота, в которое меня погрузило это гипнотическое видение, и я увидел, что еду в ржавый остов фуры. Резко крутанув руль, я выровнял автомобиль, моргнул сильно зажмурившись, и уставился на дорогу. Что, черт возьми это было?! Неужели это ОНО приходило ночью? Охотник? Не знаю, и проверять не хочу. Если б не Мира, я попал бы в аварию. Сам-то уцелел бы, но машину разбил бы. Нельзя отвлекаться за рулем!

Попытавшись собрать себя в кучу, я уставился на дорогу. Надо. Ехать. Вперед. Надо. Я хочу доехать. Мне уже надоел калейдоскоп из равнин, лесов, и руин… Это последняя поездка! Куда доеду — там и поселюсь! Никуда больше не пойду! Сколько можно?! “Романтика дорог”, “новые места”? Да в жопу все! Мои пальцы с силой сжали руль, а нога давила на газ. Злость наполняла мое сознание, реакция и внимательность обострились, я лучше справлялся с маневрированием, и отпустило меня только когда я услышал стон Миры, которая болталась на своем насесте во все стороны.

Придя в себя, я сбросил газ, и поехал аккуратнее. Мне плевать на свою жизнь, но не хочу забрать с собой ее. Да, в этом мире жизнь стоит не больше пыли на дороге, но я старомоден, я ценю жизнь, и не хочу забрать ее просто проходя мимо. Да. Все таки в этом мире я чужой, нет во мне этой жестокости и беспощадности под предлогом того, что меня не накажут. Я сам себе судья. И я рассудил так, и буду действовать именно так.

Единственное, что меня вырвало из забвения — это мост через реку. Да, когда-то это была река, сейчас же — несколько ручейков мутной воды, и зловонные лужи. Но русло угадывалось вполне определенно. Бетонный мост сохранился очень хорошо, по крайней мере, он не лежал в грязи, а некоторые провалы можно не считать, для проезда он еще вполне годился. Дальше были все те же пейзажи, из которых выбивался один то ли огромный склад, то ли гипермаркет, огромное строение на левой стороне дороги, было видно, что местами оно обжито, но не везде, и следы жизни были старые: испачканные копотью стены и баррикады. Даа, человечество обмельчало, и селилось теперь только в уголке того, что когда-то было большим, жизнеспособным организмом.

Я пёр вперед не обращая внимания ни на что, окружающее меня не интересовало. Но еще меня гнал вперед голод: я знал, что остановлюсь только ночью, и тогда придет время охоты, я не буду мешать троггу. Да. Но, мне надо найти еду для Миры! Черт… Да где эта проклятая Москва?!

“Мы уже близко”, неожиданно сказал трогг.

Что?! Мы близко?! Но… Какого черта ты не говорил?!

“Ты не спрашивал”.

Логично… Мы рядом, надо поднажать! Мое существо слилось с машиной, я стал частью ее, я видел все ямы и препятствия на дороге, я объезжал их, я рвался вперед, еще немного, и мы у цели! Я. Должен. Доехать. Мы близко. Мы у цели. Еще немного… Потерпи, девочка, скоро… Я просто летел вперед, машина послушно повиновалась мне, окружающее слилось в размытые полосы по бокам поля зрения, я не видел ничего кроме дороги. Цель близко.

“Здесь, сверни направо”.

Реплика трогга вырвала меня из небытия и вернула в реальность. Мы подъезжали к развалинам и обломкам моста над нашей дорогой, и значит нам направо, вверх по насыпи, и на другую дорогу. Я рулил как робот, солнце двигалось то влево, то вправо, я не понимал восходит оно, или заходит? Мне было все равно! Я потерял счет времени, не чувствовал ни голода, ни жажды. Я ли это был? Видимо, я, раз трогг сказал где свернуть.

“Здесь налево”, выдал указание мой персональный навигатор.

Будет сделано! Большая развязка, но я не собирался ехать по ней, просто срезал влево, и выскочил на нужную дорогу. Что?!.. Это Дорога Проклятых! Я узнаю ее из тысячи! А это значит, что мы на верном пути! И ничего мне не помешает. Я нажал на газ со всей силы, мотор ревел, и наше ржавое корыто летело подобно стреле. Я не думал, как я буду тормозить, мне это было не нужно: цель ТАМ, цель близко! Мой рот исказил оскал, я со всей силы вцепился в руль, и даже пригнулся. Еще немного…

Дорога Проклятых неожиданно закончилась, и я вылетел на старый потрескавшийся асфальт. Да! Я знаю это место. Мы в Балашихе! Неужели… Думал, буду вечность ехать по разбитому, мертвому шоссе, и не приеду никогда. Но нет, мы добрались! Теперь надо вспомнить… Облезлая кирпичная пятиэтажка во дворах, где-то в той стороне, второй подъезд, третий этаж…

Жизнь в городе не изменилась, да и сам он не изменился. Электрический свет, редкие машины, редкие прохожие. Почему-то я так и думал, что здесь не изменится ничего. Москва живет пустошью, но вряд ли пустошь поглотит ее, когда перестанет кормить. Да, золотые реки иссякли, но жизнь не остановилась. Поплутав по темнеющему городу, я наконец нашел нужный дром. Да, все так же, и тот же свет в окнах третьего этажа. Еще горели окна на пятом в соседнем подъезде, остальные же были темные. Никто не живет? Скорее всего. Запарковав багги, я выбрался из кабины. Мира сидела как вспугнутя мышь, и только крутила головой, как сова, на триста шестьдесят градусов.

— Малышка, мы приехали.

Она посмотрела на меня круглыми глазами, и только спустя минуту выбралась со своего насеста, прижав сумку к груди. Я взял ее за руку, и повел к дому, мы поднялись на третий этаж по темному подъезду, и я постучал в знакомую дверь.

— Кто там? — спросили меня из-за двери.

“А кто здесь?” подмывало спросить в ответ, но я сдержался.

— Александр Васильевич, это я.

— Кто “я”… - начал было вредный мужик.

Но его реплику оборвали звуки борьбы, затем дверь распахнулась, и я увидел Лию.

— Саша… — выдохнула она.

— Саша. — подтвердил я.

Я думал только о том, как доберусь до нее, но что делать после — я не знал. Зеленые глаза смотрели на меня не моргая. Добрался, и что дальше? Взять ее за горло и трясти, пока не расскажет все? Надо оно мне теперь?

— Я искала тебя… — прошептала Лия.

Да. Помню. Видел во сне.

— Уходите! — сказал Александр Васильевич, и попытался закрыть дверь.

Вредный мужик вывел меня из ступора, и я переступил порог, нависнув над ним.

— Я не надолго.

Мира осталась в подъезде, но я взял ее за руку, и затащил внутрь.

— С детями нельзя! — пискнул хозяин квартиры.

— Это не мои. — бросил я.

Девчушка имела вид абсолютно обалдевший. Я разулся, заставил ее снять тапки, и пошел в знакомую комнату. Да, и тут ничего не поменялось, только лежанка Виля пропала. Слепая зашла за нами, плотно закрыла дверь, а затем двинулась ко мне, но я обошел ее, и резко открыл дверь, за которой притаился АлексанВасильич. Увидев меня, он сделал вид, что ищет что-то на полу, а я замахнулся делая вид что сейчас дам ему ладонью по лбу, и тот резко сквозанул к себе в комнату. Плотно закрыв за ним дверь, я повернулся к слепой, которая стояла столбом посередь маленькой комнатушки.

— Как ты? — спросил я ее.

Лия смотрела на меня долгим взглядом, молчание затягивалось. Мира ходила по комнате, трогала мебель и вещи, вид имела ошарашенный.

— Никак. — наконец ответила слепая.

Тут уже я молча уставился на нее долгим взглядом.

— Это как? — выдал я сформировавшийся вопрос.

— Никак… — повторила она, — Я инструмент, который пришел в негодность и был выброшен на помойку.

Я наклонил голову вбок, и принялся внимательно слушать. Обычно твердая и уверенная слепая явно потеряла форму.

— Я не могла не выстрелить в тебя… Не могла! У меня нет свободы воли. Нет полной свободы, только частичная… Я терминал без привязки, точнее, мне не нашлось места. Наверное… После… Древние отвернулись от меня, я не слышу их голоса.

Я задумался.

— Это потому, что вернули тебе зрение?

— И да, и нет. Слепому зрение не нужно…

— Лия, скверна больше не работает.

Она изумленно уставилась на меня.

— Земля не дает урожая, штраусы не плодятся, горючка больше не варится. Люди дичают.

Мне показалось, что она не поверила. Этого не может быть, потому что не может быть никогда? Наверное.

— Кто отдал приказ убить меня?

Лия опустила голову.

— Древние.

— Древние?

— А затем Мать. — повторила она.

“Нестыковочка. Мать связала тебя со мной, и началось это до твоей смерти”, вставил трогг.

Может в этом и дело? Новое, сильное тело, обладающее нечеловеческими возможностями?

“Ага. Человек-дундук”, хихикнул трогг.

— Лия, до смерти я видел странные сны. И это тоже была Мать.

“Да да, я тоже видел”, отозвался трогг.

— Я искала тебя во снах, но не находила. — проговорила она.

— А я видел тебя.

Лия посмотрела на меня удивленно.

— Ты блуждала в темноте, освещая себе путь шаром белого света. На глазах у тебя была повязка.

Она вздохнула и опять опустила голову.

— Да, я снова стала слепой, но теперь по-другому.

— О чем вы говорите? — спросила Мира.

Мы со слепой одновременно посмотрели на нее.

— Кто эта девочка? — спросила Лия.

— Это… — я чуть не ляпнул “еда на черный день”, - Мира, она сбежала из Самары, спрятавшись в моей машине.

— А кто она? — задиристо спросила Мира.

— Это — Лия, член моего мотоклуба.

— У тебя есть мотоклуб? — недоверчиво протянула девчонка, — Ты же дурак, который огонь зажечь сам не может.

— А ты — удачливый копатель, собиратель древностей.

Мира кивнула с очень важным видом, подтверждая мои слова.

— Я сохранила твою карту, одежду и оружие. Мотоцикл пришлось продать…

— Это очень хорошо. — на автомате сказал я.

Интересно, мой паспорт еще работает? Там были деньги.

— Эй эй, а жрать сегодня будем? — спросила Мира.

И тут я вспомнил, что она не ела весь день.

— У меня есть кое-что… — сказала Лия, и открыла тумбочку, достав оттуда две банки с перловой кашей, вилки, пакет сока, и две банки пива.

Так-то я тоже не жрамши, а пиво… Я уже забыл его вкус. Все то же “Ярыжское”. Открыв банки с едой и пивом мы принялись есть. Мира сначала понюхала кашу, потом осторожно попробовала, ее брови поползли вверх, а глаза округлились, и она слопала всю банку на одном вздохе. Лия налила в чашку сок, и он Миру впечатлил, она выпила пол-литровый пакет почти залпом. Я наслаждался едой, и даже трогг остался доволен.

— Что дальше? — спросил я слепую.

— Не знаю, чистый… — ответила она

— Чистый?! — удивленно выпалила девчонка.

Она встала с пола, где сидела, и обошла вокруг меня два раза.

— Это вот он — чистый? — в ее голосе сквозило подозрение.

— Да. — кивнула Лия.

Мира сделала еще три круга вокруг меня, встала напротив, сложила руки на груди и начала внимательно осматривать сверху вниз.

— Похож, конечно, но он же глупый. — вынесла она вердикт.

“Устами детей глаголит истина”, хихикнул трогг.

— Он таких дел наворотил… — улыбнулась Лия.

Да ладно, наворотил… Херни напорол, загубил жизни верный друзей, и сдох два раза. Всем героям герой, куда деваться… Лия достала еще две банки пива, и протянула одну мне.

— А мне? — спросила Мира.

— Это пиво, детям его нельзя. — ответил я.

— Пиво? Я пила пиво. — парировала она, но я сразу понял, что врет, пиво слишком дорогое, чтобы давать его детям.

Лия выудила еще пакет сока, и дала девчонке, той такой обмен понравился, но этот пакет она тянула, пила не торопясь, мелкими глотками. Мы с Лией молча потягивали пиво. А что сказать? Поселиться с ней здесь, Миру пристроить в школу, устроиться на работу по профессии, и жить себе спокойно, в жопу все эти приключения. Но… Нет. Я должен попасть в Москву. Приключения без меня не могут. Я должен кое-что понять… И первый вопрос, почему меня решила грохнуть система? Ведь древние — это система, а Мать — это скверна. Ведь так? Да еще и трогг сказал, что что-то тут не чисто. Вопросы, вопросы… Эх, надо сходить в душ, и ложиться спать.

— А куда тут ссять ходят? — вывела меня из задумчивости Мира.

Лия поднялась с кровати и позвала ее за собой. Ладно хоть не мне пришлось ее учить… Пару минут спустя девицы вернулись, и Мира выглядела обалдевшей.

— Это что, люди так раньше жили? — спросила она, прищурив глаза.

— Люди жили лучше. — сказал я.

— Лучше?.. — кажется, ее мир разделился на “до” и “после”.

— Этот город был бы самым плохим в старые времена.

— А какие были хорошие?

— Там были красивые разноцветные автомобили, дома с красивой мебелью и мягкими кроватями, вкусная еда и вода, удобная одежда.

— Врун ты, и дурак. — презрительно сказала Мира.

В ее системе ценностей такого просто не могло быть, это было за пределами ее мира. Сложно представить себе вкус молочного шоколада, если ничего слаще морковки не пробовал. А она даже сладкой морковки не ела. Такие дела…

— Лия, искупай Миру, и будем ложиться спать. — сказал я.

Лия взяла из шкафа полотенце, скромные мыльно-рыльные принадлежности, и увела слегка сопротивляющуюся девочку в ванную. Хватит на сегодня приключений. Надо выработать план на завтра. Сидеть тут и пить пиво конечно привлекательно, но нет, это не наш метод. Я должен попасть в Москву. Я должен найти институт. И уничтожить его. Что?

“Да. Ты должен уничтожить институт”, сказал трогг.

Так все-таки это моя программа, я-то никого уничтожать не хочу! Кажется, цель моего воскрешения понятна, хоть и не до конца.

“Институт опасен”, сказал трогг.

Для кого? Меня Мать грохнула.

“Мать тебя смешала со мной”.

Для этого и шлепнула. Что бы ты уничтожил институт с моей помощью.

“Нет”.

Объясни.

“Не могу. Я знаю, что нет, и все”.

Это тебе Мать сказала?

“Да”.

Я ей не верю.

“Твое право. Но откосить не выйдет”.

Знаю. Ладно, посмотрим, что мы можем сделать… Еще меня интересует эта игра. И вот как раз институт в теме, тут я уверен.

Загрузка...