Пернач V

Глава 5

Я вертелся на своей подстилке с боку на бок. Мне упорно не спалось, да и троггу тоже, и он изнывал от безделья.

“А давай из клетки вылезем?”, пристал он ко мне.

Ну и зачем это нам?

“Весело будет”.

Кому?

“Нам”.

Нам-то весело, а вот окружающим — не очень. Особенно весело будет, когда нас свинцом нафаршируют. У механиков с этим просто.

“Мне скучно!”

Я заметил.

“Мне нужно мясо!”

Мяса нет.

“Есть!”

Это мясо есть нельзя!

“А то что?”

Свинцом нафаршируют.

“Убежим”.

Куда?

“Туда. Туда нам надо”.

Давай мы “туда” поедем? Не хочу я никуда бежать. Трогг приуныл и отстал. А вот мне спать расхотелось: этот если задумал убежать — убежит, сожрет кого-нибудь, или просто шороху наведет. Понимаю, что может быть последний раз тут ночую, но отношения портить не хотелось. Механики мне ничего плохого не сделали, и я им пакостить не собираюсь.

“Бубубу”.

Я сказал нет — значит нет. Все. Вопрос закрыт. Спим, утром уезжаем, а там поймаешь кого — можешь жрать, хрен с тобой, потерплю. Я понял, что мы договорились. Это меня успокоило, и я провалился в тревожный сон. Я осознавал себя в пустоте, вокруг не было ничего, мое сознание просто существовало. И тут на границе зрения мелькнула искорка. Я не смотрел куда-то в определенную точку, я видел все вокруг, и эта искорка привлекла мое внимание, я устремился к ней, но безуспешно, не смог уловить или увидеть ее еще раз.

Утро встретило меня хмурым небом над головой, ладно хоть дождя не было. Проснувшись, я сел на подстилке, и почесался. Тело было полно сил, и я чувствовал, что могу выйти просто раздвинув толстые прутья решетки, но проверять смогу ли я это сделать не хотелось: незачем местный инвентарь портить. Я услышал звон, зовущий обитателей на завтрак, и на удивление, мне и самому принесли тарелку непонятной каши, и кружку воды. Трогга каша не впечатлила, я чувствовал, что ему не нравится все, что не сырое мясо. Привыкай. Это мы тоже едим, даже через неохоту. Вода оказалась свежей, и холодной, чем взбодрила меня.

Я сел по-турецки, и принялся размышлять. В прошлый раз мы поехали через Казань, и что-то мне не хотелось повторять маршрут. Надо попробовать через Самару, может быть найду там чего интересного. В прошлый раз только пиздюлей нашли, и клубней потерял. Сейчас я рискую только собственной шкурой, и это меня вполне устраивает. Пока я строил планы, пришел Фил, и меня выпустили из клетки.

— Наверное, больше не увидимся? — спросил он меня.

— Кто знает… — неопределенно ответил я, — Каждый день может быть последним. Помни: смерти нет. Сознание бережет всех нас.

Филипп усмехнулся, а я понял, что договорил за меня трогг. Он назвал Сознание Сознанием, а не Матерью. Чтоб не спалиться. Умный, заррраза. Ну… Ладно. Я-то уже убедился, что так оно и есть, а Фил хмыкнул, и кивнул.

— Спасибо, Филипп, ты много делаешь для меня, за мной должок. — искренне сказал я.

— Сочтемся. — ответил он.

Крепко пожав на прощание руку, я влез на свой мопед, и запустил двигатель. Пора. Опять дорога, еще в прошлый раз она мне надоела, и вот опять. Нет, дальнобойщика из меня не вышло. Пробравшись знакомым маршрутом, я выехал на Дорогу Проклятых, и открутил газ. Бросилось в глаза, что к механикам давно никто не ездил. Даа, раньше хоть какая-то жизнь была, но теперь и ее нет.

Скоро Сим, и байкпост “любителей”, интересно, как там у них дела? Почему-то мне казалось, что байкпост уцелел. Надежно укрепленный, с вооруженной охраной, он должен устоять. Но нет, я сразу понял, что байкпост пал. Доехав до развалин, я увидел, что здание выгорело практически полностью, останки стен побиты пулями. Хоть что-нибудь уцелело в этом мире?! Может быть Агидель не разрушен? Может быть “убийцы” выжили. “Убийцы”-то должны выжить! Они — точно! Тоже надо навестить, надеюсь не грохнут… Благо поворот на Самару за Уфой.

Я зашел в развалины клабхауса. Огонь уничтожил все, и было заметно, что никто тут давно не был, может быть сезон, или два. Все покрывала нетронутая сажа и серая пыль. Людей стало заметно меньше, и тогда их было немного, а теперь так и вообще единицы. А значит погиб еще один человек, который знал меня того, самого первого: Зана. Не думаю, что ей удалось спастись… Так скоро окажется, что ни осталось никого, кто знал Санту. Да и Андатра… Он уже ушел в прошлое.

Я ехал по Дороге Проклятых сжав зубы до хруста. Все познается в сравнении, да? Потеряв друзей, я думал что все очень и очень плохо. Ровно до тех пор, пока не потерял вообще все. Но нет предела совершенству! И дальше будет еще хуже. Теперь я знаю это точно, но не знаю чего ждать. Какую еще подлость готовит мне этот мир? Видимо, самую невероятную. Ты забрала у меня всех. Всех. Проклятая черная лента. Солнце садилось, но ярость и черная злоба гнали меня вперед. Теперь я не боялся свой злобы, мне уже некуда перекидываться. И вот опять та же ошибка: хуже уже быть не может. Может! Еще как может! Но мне было положить на это.

Когда на Дорогу опустились сумерки я добрался до поворота на Уфу. Проехав по знакомой развязке я двинул к бару Бикбая. Уж этот-то таракан все переживет! В этом я был уверен. Оставив позади развалины палаток на бывшем рынке, я поднялся к вертолетной площадке, и только трогг спас меня, увернувшись от выстрела. Вокруг бара выросла приличная стена из строительного мусора, и вот с этой-то стены по мне и открыли огонь в два ствола.

— Не стреляяяяайте!! — заорал я, но меня не слышали, — Пустите переночевать!

Стрелки израсходовали патроны и перезаряжались, я долетел до запертых ворот, спрыгнул с мотоцикла, и распластался вдоль стены, постаравшись укрыться так, чтоб меня сложно было достать сверху, благо стена не была гладкой и ровной, и в ней были небольшие ниши. А вот моему конику, тарахтящему двигателем лежа на боку, не повезло: в него всадили несколько пуль, он жалобно пукнул, и затих. Вот что за люди! Норовят испортить все, что попадается в поле зрения и прямого выстрела!

“Убьем их?”, спросил меня трогг.

Нет, нет. Мы пока хотим быть хорошими, и дружелюбными. Сверху послышалась возня.

— Позовите главного! Я буду разговаривать с ним!

— А если не позовем, то чо? — с издевкой спросили меня в ответ.

— Умрете страшной смертью. — ответил им трогг, и вот тут я был с ним согласен.

Не хотят дружить — ну и не надо! Сверху разразились хохотом, а трогг загадочно притих, он что-то задумал, что-то плохое, и сейчас он это провернет. Ух я и не завидую этим дуракам…

— Что здесь происходит?! — раздался командный голос в стане неприятеля.

А мое сердце ушло в пятки. Я знал, кто это говорит. И слыша ее, могу предположить, что таракан-Бикбай таки скопытился.

— Сильва! Сколько лет, сколько зим! — радостно вякнул я, а с той стороны напряженно замолчали, — Давно не виделись, союзник!

— Андатр? — неуверенно спросила меня убийца.

— Андатр. Только… Ты меня не узнаешь, изменился я. С нами, чистыми, такое иногда случается.

— Да плевать мне, как выглядит труп. — злобно фыркнула она.

Все та же валькирия, хоть что-то в этом мире не изменилось.

— Вот не надо так, нормально ж все было! Сильва, нам надо поговорить! — взмолился я, — Мы поклялись помогать и защищать друг друга! Не надо меня убивать!

После небольшой паузы девушка мне ответила:

— Хорошо. Подними руки и не делай глупостей, мои люди откроют ворота.

Наконец-то! Наконец-то хоть кто-то из знакомых! Хотя… Фил, Бралг, слепые. Есть у меня еще знакомые, есть. Но вот Сильве я был рад отдельно. Ворота отворились ровно настолько, чтоб можно было протиснуться, что я и сделал. Меня тут же крепко связали, и только потом я увидел Сильву. Она носила все тот же костюм химзащиты, на котором появились зашитые дырки и заплатки, прорезиненная ткань потерта, и видно было, что он использовался постоянно, как и затертый автомат, ранее принадлежавший мне, который убийца держала в руках. Где только патроны для него берет?.. На ее лице появился новый шрам, от виска к подбородку по левой стороне лица, черты стали острее, взгляд — жестче.

— Рад тебя видеть. — сказал я, и улыбнулся.

Она посмотрела долгим взглядом мне в глаза.

— В яму его. — приказала Сильва.

Меня пнули под колено и поволокли к глубокой яме.

— Эй, Сильва! Что черт возьми происходит?! Ты поклялась мне! Кровью!

— Я не знаю тебя, я давала клятву другому человеку.

— Черт, стой! Давай поговорим, я тебе все объясню! Ты не пожалеешь, что не получила за меня три “Энергии”!

Сильва сплюнула себе под ноги.

— Да я уже пожалела! Надо было получить, жила бы спокойно. Давайте его ко мне.

Меня потащили в кабак Бикбая. Внутри все поменялось, зал для гостей стал бараком, заставленным койками в два этажа, вдоль одной из стен стояли четыре обеденных стола с лавками. Я заметил человек шесть спящих, и еще четверых бодрствующих. На вид — типичные рейдеры-отморозки, но по их движениям и одежде я понял, что это профессиональные боевики. Значит, байкпост “любителей” теперь под убийцами. Меня протащили в заднюю комнату, и бросили на пол. Обстановка в комнате была скромная: обычная кровать, стол и пара стульев, металлический шкаф для одежды, на котором висел замок. Сильва села за стол напротив меня, положила автомат перед собой, и уставилась мне в глаза долгим взглядом.

— Я не знаю тебя, но ты говоришь вещи, которые не должен знать никто.

— Я их знаю, потому что это я и есть. Сильва, ты же знаешь, что я чистый? Слышала, что чистые бессмертны? Если убить чистого, он возродится, но в другом теле. Меня убили, Сильва.

— Вот как… — сказала убийца после непродолжительного молчания, — Вот вы, значит, какие. Это мы дохнем на каждом шагу, а вас, чистых, значит убить нельзя.

— Да, так и есть.

— А ты стал красавчиком, и раньше был неплох, а сейчас так и вообще. — резюмировала она, прищурив левый глаз.

Затем встала, сняла с пояса нож, и разрезала на мне веревки, угрожая ножом, заставила снять одежду, обошла вокруг меня два раза, затем отстегнула свой пояс, и аккуратно сняла комбинезон химзы. Света в комнате было мало, но я видел ее тело, хоть и не в первый раз. Темные и красноватые пятна на коже, шрамы, некоторая несимметричность, пятно скверны в низу живота, уходящее в промежность, но даже так она была по своему привлекательна. И сильна. Даже не смотря на уродство, она выглядела сильной.

“Сожрем?”, ожил трогг.

Нет. Нет. Я не жру своих друзей.

“Я жру.”

И ты не жрешь. Пока я препирался с троггом, Сильва завладела моим телом, а следом и сознанием. Все произошло легко и не напряженно. Да, черт возьми, я не был против, а троггу было интересно, и потом он долго молчал, а я чувствовал его озадаченность. Этот гад открыл для себя что-то новое, и определенно что-то задумал. Поваляться в обнимку в планы Сильвы не входило, она не сказала ни слова, лишь тяжело дышала, лежа у меня на груди, и напряглась, когда я попытался ее обнять, почти сразу вырвалась, поднялась и оделась, и только потом разрешила одеться мне. Я сел на свободный стул, и смотрел, как она прошла за стол, и села на свой стул. Молчание затягивалось.

— Расскажи мне, что произошло. Я четыре сезона не жил.

Сильва уставилась на меня озадаченно, а затем фыркнула.

— Что произошло… Много что произошло. Что тебе рассказать?

— Как там Агдам?

— Агдам? — Сильва усмехнулась, — Акдам живучий, долго протянул, работал плохо, жрачу не получал. Я его резала иногда, понемножку. Умер он случайно, его придавило упавшей трубой, сварили из него горючку.

— А потом? Что с Бикбаем?

— Бикбай сказал, что Андатр пропал, и теперь он правит сектором. Попытался выбить нас с завода, но как видишь, мы его выбили из бара. Но с завода пришлось уйти, машина делающая горючку встала.

Я вздохнул.

— Понятно. Чего-то такого я от него и ожидал, хоть и надеялся на лучшее. А в Агидель что происходит?

— Ничего.

— Как? — не понял я, — В смысле “ничего”?

— Там никто больше не живет, кроме монстра. Не знаю, что там, не видела, и не пойду смотреть.

“Это местный смотритель”, подал голос трогг.

Смотритель? Слепой что ли?

“Да, ты называешь его слепым”.

Понятно. Смотритель, значит. Ладно.

— А Уфа? — снова пристал я к убийце.

— Там никто больше не живет, потому что противорада больше нет. Все умерли.

Даа, жесть. Этот мир жил за счет скверны. Плохо жил, жестоко, но… Жил. Я должен понять что здесь происходит, и если смогу — сделать хоть что-нибудь хорошее.

— И куда ты теперь? — спросила она меня.

Я мотнул головой.

— В Москву.

— Кудааа?… — ей показалось, что она ослышалась.

— В Москву. Я уже был там, но умер.

— Во даешь… Я-то думала — чмоня, как есть чмоня, дурь всякую делает. А оказывается нет, не чмоня, раз до Москвы дошел.

— А знаешь, ты была недалека от истины. Дури я наделал много. Очень много. И знаешь что? Наделаю еще больше.

Сильва усмехнулась.

— Не сомневаюсь, хоть и не верю. Вообще, я не удивлена что ты сдох. Долго продержался-то?

— Нет. Не долго… Мне бы оружие какое, и мотоцикл мой…

— Оружия лишнего нет. Мотоцикл… Ладно, мотоцикл тебе вернем. Ты за него заплатил.

На лице девушки мелькнула странная улыбка, от которой трогг хрюкнул, а я не сразу понял смысла. Заплатил? Стоп, это же она не про… Ооо, блин, дожил! Заплатил своим телом!.. Ладно, все когда-нибудь бывает первый раз. Главное не злоупотреблять.

— Я останусь до утра?

Сильва загадочно ухмыльнулась, отчего трогг хрюкнул еще раз.

— Оставайся. — сказала она.

И тут я понял, что еще и за ночлег заплачу. Собой. Ой, да черт с ним, не убудет. Под утро я обнаружил Сильву у себя под боком. Да, девушка всегда остается девушкой, даже такая жесткая и битая жизнью. Она открыла глаза, посмотрела на меня, и попыталась отпихнуть, но я не дал ей этого сделать и прижал к себе, от чего она фыркнула, начала пыхтеть, но быстро сдалась и расслабилась. Я погладил ее жесткие короткие волосы, а она прижалась щекой к моему плечу.

— Уедешь? — спросила она меня.

— Да. Нужно.

— Вернешься?

— Вряд ли. Моя дорога всегда ведет в один конец, и каждый раз меня там ждет смерть. Два раза мне дали еще одну жизнь, но третьего раза не будет.

Она сильно обняла меня рукой, и прижалась всем телом.

— Надо было тебя продать. Или убить. — с грустью в голосе сказала она.

— Надо было. — согласился я.

И тут меня как током дернуло.

— Я все время был с тобой? Никуда не ходил?

Сильва с непониманием посмотрела на меня.

— Один раз только поссать вышел.

Даа, помню, было такое. Но смутно! Мы там никого не сожрали?!

“Нет, этой ночью я не охотился”, ответил мне трогг, чем только укрепил мои сомнения.

Надо собираться и уебывать, пока тело не нашли.

— Мне пора, солнце. — сказал я Сильве, и попытался встать, но она крепко ухватила меня.

— Еще раз, и иди. — сказала она, с плотоядной улыбкой.

Как будто был выбор… Меня даже покормили, вялой печеной картофелиной, и кружкой воды с противным привкусом, но это было лучше, чем ничего. И даже трогг не был против, правда что ли не охотился?.. Оружие, сумку и мотоцикл мне вернули, хоть транспорт и был другой, вместо застреленного, но не сильно отличался. Сильва сама руководила сборами меня в дорогу, и когда я уже готов был ехать, подошла вплотную, и тихо сказала:

— Выживи.

Я кивнул ей в ответ, включил передачу, и плавно открыл газ. Постараюсь. Хоть и не обещаю. Путь у меня еще не близок, а мой коник не очень быстр. Вообще я плохо представлял себе, как доживу до Москвы, надеялся на авось и полагался на трогга. Я очень быстро привык к тому, что со мной делит голову говорящая кровожадная скотина. Человек — тварь такая, ко всему привыкает.

Дорога по трассе вдоль Уфы стала выглядеть хуже: склады, где мы прятались перед атакой Штыря сгорели, автосалона я не видел, да и не интересно было. Нет тут ничего человеческого. Живое есть, человеческого нет. На развязке за Уфой меня попытались атаковать дикари, вооруженные палками. Худые, почти голые, с колтунами волос на головах, покрытые пятнами скверны, грязью, шрамами и коростами. Я открыл газ и промчался мимо, убивать их не хотелось, даже такая убогая жизнь — это жизнь. Хотя смерть для них стала бы избавлением, но нет, я этого делать не желал, они не представляли угрозы для меня, и даже такая жалкая жизнь ценна.

“Надо было их сожрать”, посетовал трогг.

Кого ты там жрать собрался? Одни кости.

“Кости тоже хороши, потроха, кровь”.

Брр, нелюдь ты все-таки.

“Так и ты не особо людь”, парировал он, и усмехнулся.

Да. Вот тут возразить нечего. Дорога текла под колесами медленно, и я откровенно скучал. Сдохну от старости раньше, чем до Самары доеду. Я запомнил место, где надо свернуть, чтоб не укатить по Дороге Проклятых опять в Казань, но до туда было еще пилить и пилить, а ночь себя ждать не заставит.

“Ты боишься ночи?”, спросил меня трогг.

Не то чтобы боюсь. Нет, наверное, не боюсь. Просто ничего не вижу, и не знаю что там меня ждет. Черт, да. Я боюсь ночь. В прошлой жизни не боялся, в этой боюсь. Но трогг на это только усмехнулся. Ну да, ему-то наплевать, он не ограничен человеческим восприятием.

“Ты просто не знаешь, на что способен”, заявил он мне.

Кто бы спорил… Я уже давно понял, что мало что знаю, а уж в здешних реалиях — и подавно. Погрузившись в мысли, я не замечал, как дорога наматывается на колеса. Позади остался поворот на Дёму. Ээх… Я вспомнил, как блуждал одурманенный плесенью, и сам себе усмехнулся. Не надо думать, что в этот раз я справился бы лучше. Нет. Я попался в этот капкан в прошлый раз, попадусь и сейчас. Радовало меня только одно — отсутствие всяческого сопротивления на пути.

Уже ближе к вечеру я добрался до развязки, где мне надо было свернуть на Самару. Дорога Проколятых как и в прошлый раз вела в Казань, но мне туда не надо. Прямо посередине старого асфальтового кольца торчали развалины кирпичного поста ГИБДД, и я помнил, что мне надо проехать кольцо прямо, что и сделал. И ощутил, насколько Дорога Проклятых была хороша, потому что тут ее не было. И так небольшая скорость движения сильно упала, по останкам старого шоссе ехать было сложно. Полотно дороги изобиловало ямами и трещинами, кое-где его перегораживали остовы автомобилей.

Кое-как добрались до развалин придорожного мотеля. Оказалось, что ехать по обочине проще: там нет кусков разрушенного асфальта, и хоть ямы и в изобилии, но они с плавными краями, нет ступеней. От кафе осталась только кирпичная коробка средних размеров, в два этажа высотой со слегка наклоненными внутрь стенами второго этажа. На первый взгляд мотель выглядел покинутым, но я разглядел следы множества больших колес в пыли. Неужели грузовики? Да еще и следы свежие, они были тут недавно! В трогге проснулся охотничий азарт, и он погнал меня внутрь, искать.

Не знаю, что он планировал найти. Или кого. Те, кто тут были — уехали, и это не те времена, чтобы что-то оставить. Нет. С собой забирают все. Так и оказалось. Мотель встретил нас пустотой в надвигающихся сумерках. Я обнаружил костровище, места лежек, и кучки следов присутствия человека, которые еще не успели засохнуть. Получается, я отстаю примерно на сутки от этого каравана. Это не старьевщики, часом? Грузовики, и направление. База у них под Казанью, а в Самаре завод красок. Интересно. Или это кочующие рейдеры?

Мне пришлось долго таскать сухую ломкую траву в комнату на втором этаже, чтобы сделать себе лежанку, и справился я к наступлению темноты. Закатил мотоцикл внутрь, чтоб он в глаза не бросался, спрятав его в помещении кухни. Съев пару чахлых овощей непонятного вида из своего запаса, я сделал несколько глотков воды, и улегся в своем гнезде. Надо проснуться рано, и выдвигаться: задницу жгло желание попасть в Москву. Точнее, не в Москву, а в Балашиху. Мне упорно казалось, что я найду там Лию. Или мне хотелось найти там Лию? Не знаю.

Я закрыл глаза, и на удивление быстро уснул. Снов не было, просто тьма, и ничего кроме тьмы. И тут вдалеке во тьме вспыхнул огонек. Он болтался из стороны в сторону, петлял, но приближался, и вскоре я понял, что вижу слепую. Она держала светящуюся голубым сферу на ладони, и бродила во тьме, то туда, то сюда, как будто что-то искала. Оказавшись рядом со мной, она посмотрела мимо меня, и отправилась дальше. Глаза Лии были скрыты повязкой. Я попытался дотянуться до нее, или крикнуть, но ничего не вышло: у меня небыло тела, только мое сознание, бесплотный дух. Слепая отошла уже далеко, и только искорка ее света плясала во тьме, но вскоре и она погасла.

Я открыл глаза, и увидел начавшее светлеть небо. Потерев щеки руками, осознал, что сижу в незнакомой ложбинке, а рядом лежит мотоцикл. Мать же твою за ногу! Что опять произошло?! Я лунатить начал?? Схватившись рукой за брюхо, я ощутил, что оно полное, и картинка более менее встала на свои места: опять троггу не спалось, зато сейчас его нет на проводе, его сознание спит. Но ничего, эта нелюдь спит мало, скоро он проснется, и все мне расскажет. Но где мы, черт возьми? Я осторожно выглянул из ложбинки, и замер.

Передо мной простиралась стоянка грузовиков на обочине старой дороги, и стоянка была занята пятью массивными, обвешанными броней фурами, стоящими кружком. Я разглядел на бронированных кузовах двух из них пулеметные гнезда, внутри образованного кольца метались отсветы костров в рассветной мгле. Кажется, я догнал тех, кто ехал впереди меня.