Перстни Легатов

Настроение у меня было на редкость безоблачным. Редко удается простому человеку до вождя добраться. Не до того, который в набедренной повязке и с копьем, к нему у меня претензий нет.

Когда обычному парню из народа требуются деньги, он достает маузер и идет брать Тифлисское казначейство. Я товарища Сталина имею в виду. А вождь в это время сидит в ресторане в центре Женевы и, кофеек прихлебывая, результатов ждет. Ничем при этом не рискуя. Вот когда такого типа, который за общее дело в своих интересах людей бестрепетно по шею в болото загоняет и с любопытством смотрит, как они потом там пузыри пускают, вдруг прихватываешь, вот тогда понимаешь, день прожит не зря. Распирало меня прямо чувство глубокого морального удовлетворения. Даже снорк на переходе не огорчил. Стрельнул я его на ходу, лапы обрубил и дальше поскакал вприпрыжку. А мог бы и призадуматься, потому что, когда все очень хорошо, значит, скоро будет плохо. Пару артефактов с земли поднял и весь такой радостный на пост «Долга» вышел.

Увидел сразу лица до боли знакомые и порядком надоевшие. Ну, что они могут выдумать, чтобы свои шансы в бою поднять, а мои уменьшить? Сейчас узнаю.

- Привет, Кактус! И тебе не болеть, Граф! Вызываю вас на Арену, биться насмерть. Здесь для всех места уже нет, - говорю.

Заулыбались они так ехидно, будто я у них на глазах в «холодец» провалился. Еще жив, но ненадолго. А за мешками опять делегация стоит. Петренко, Филин и клоун с оружием, Удав. Еще одна лента с патронами поперек груди добавилась. Мачо с ранчо.

- Мелкая проблема, - открывает это пугало рот. – Чемпион дня не покидает Арену. Согласно правилам, сначала надо победить его. Он уже четверых убил. Выходи, освобождай площадку, и мы сразу выпускаем твоих противников. Или ждем следующего бойца, который выступит против чемпиона дня.

Так, подумал я, у кого-то от водки и крови крышу снесло напрочь, он сейчас по площадке бегает, и уходить не хочет. Придется и его убить за компанию. По закону Арены.

- Кто там на площадке? – Филина спрашиваю. – Я его знаю?

- По идее должен, - он мне отвечает. – Ты его искал. Они чернобыльского пса выставили на бои в течение дня. Пятьдесят тысяч монет призовых плюс доля победителю со ставок. И пес не уходит. Ему и там замечательно.

Я усилием воли челюсть на месте удержал, вот и свиделись снова. Только сейчас от него не убежишь, и валить песика придется всерьез. У него ко мне жалости нет. Порвет на куски без раздумий.

- Не будем время терять, - говорю, - мне еще двух преступников надо в исполнение приводить, а ты, Филин, своего капитана-разведчика просто спроси, видел он артефакт «Душа»? Он тебе солжет, а дальше ты его сам коли, Петренко тебе поможет. Он у них в деле третий и главный. Это они одиночек на «Дикой Территории» кончали. Мне так сердце вещает.

- А ты докажи, - Кактус слюной захлебывается.

- Я тебя убью, мне достаточно, - отвечаю, - знаешь, где артефакты спрятаны, считай, жив остался. А нет, так нет.

Петренко своим архангелам из спецгруппы мигнул, те моих противников под контроль взяли. Никто у них оружие не забирал, только воспользоваться им было бы затруднительно. Я боец неопытный, просто везучий и осторожный, ладно, трусоватый, скажу прямо, себе-то что врать, поэтому расклад мне был непонятен. Создалось впечатление, что Филин Удава стережет. Клянусь, пока он до любой своей железки тянется, даже я его два раза убить успею. А то и три. Это только на новичков безымянных куча стволов может впечатление произвести. А Филин воспринимал этого клоуна всерьез. Я чего-то не замечал, и это меня огорчало.

- Последний шанс в живых остаться, Кактус! – беру его на голос. – Смерть твоя будет нелегкой. Прострелю ноги, начну вопросы задавать. За каждый неправильный ответ буду зуб без наркоза проволочной петлей рвать. Все равно расскажешь, только перед смертью будешь визжащим куском мяса. Это тебе не деньги на бой в тотализаторе ставить. Тут сам на Арене окажешься. Говори! Из клана тебя выгонят, и иди на заставу. Будешь в баре «Пьяная плоть» байки сталкерские травить. Ты будешь живой, подумай!

Он уже было потек, когда Удав все испортил.

- Вызов брошен и принят. Если не хочет выходить на Арену, пусть стреляется здесь и сейчас, - твердо сказал он.

Кактус сразу передумал откровенничать. Дошли мы до заводского корпуса, в котором Арена размещается, в полной тишине. Граф с Кактусом в сторону ушли под конвоем полковника Петренко, а Филин от меня с Удавом не отходит.

- Пес у стены слева в мертвой зоне залег. Сразу его не подстрелить, а в атаке тем более. Мелькнет тень, кровь на песке, а он уже ушел, - Филин мне акварельку нарисовал.

Пояснил ситуацию. Тут в замкнутом пространстве, у чернобыльского пса пять тузов в лапах и все козырные. У него прыжок с места метров шесть, а с разбега все десять. Он площадку проскочит за секунду, где тут стрелять с упреждением. Прицелиться пес мне не даст, попробуй поймать на мушку молнию! Единственное, что на ум приходит, заградительный огонь.

- Умник, - говорю, - ты мне нужен. Контролируй расход патронов, мне еще двоих человечков потом убить надо, если жив останусь.

Вот и пришел час доказывать превосходство разума над чистой мощью. Тридцать тысяч лет назад дикий человек взял с земли палку и двинул ей соседа, отбирая у него банан. Про банан – это допущение, может быть, орех. С тех пор примитивные орудия убийства прошли долгий путь от каменного топора до никелированного «Браунинга». Не то, что я его высоко ставлю, но выглядит он исключительно. Только чернобыльского пса в сто двадцать килограмм весом из пистолета не остановишь. Его и из автомата завалить задача не из простых. Вариантов у меня немного. Прямо из дверей начинаю стрелять, ставлю огневую завесу. Тут, на Арене, дистанцию разорвать не удастся, единственный шанс у меня, песика серьезно подранить. Пусть он не такой быстрый будет. На этом же принципе в старые времена был основан зенитный огонь по самолетам противника. Тысячи снарядов небо облачками сгоревшей взрывчатки затягивали, ради одной-другой сбитой вражеской машины. Не экономично, зато кому-то жизнь спасали.

Пора. Вылетел на песок, за три секунды магазин сжег, за полсекунды перезарядил, и сразу очередь патронов на десять. Тут я его первый раз увидел. Он взгляд почувствовал и вместо прыжка ко мне вбок ушел. Не получилось его влет снять, когда в верхней точке прыжка на долю секунды бы завис. Умный зверь, два раза ошибки не повторяет.

Ящики посыпались. Это песик мне сюрприз приготовил. Он рассчитывает, что я на шум выстрелю, а пока перезаряжаюсь, наступит его время. Не будем разочаровывать животное. Выстрелил два раза, убил несколько досок и гильзами под ногами брякнул.

- Он твои эмоции видит, - говорит мне Умник неожиданно. – Ты уверен и спокоен, он засаду чувствует.

- Спасибо, - отвечаю своему кристаллическому брату, - ты очень вовремя это сказал. Мог бы мне пару патронов сохранить. Что делать?

- Испугайся или расстройся, - предлагает компьютер.

- Типа мою родную однокомнатную квартиру соседи сверху затопили? – усмехаюсь.

- Иронию заметил, - братик тоже шутит. – Могу Паоле запись сбросить, как вы с Бронзой сексом занимаетесь, - рубит железным голосом.

Вот тут меня пробило всерьез. У него ума хватит. Есть задача – меня расстроить, а уж способ он найдет!

- Не смей! – кричу.

А из-за бочки пустой пес кидается, уловил страх и панику. Я остатки патронов на две очереди распределил, на бок упал и в перекате магазин меняю.

Только он на место встал, мне еще затвором лязгнуть надо, а пес в трех метрах уже и на меня смотрит. То, что я лежу на земле, его из привычной схемы атаки выбивает. Жертва должна с визгом убегать. Прыгаешь на нее сбоку и рвешь горло. Враг обязан с воем атаковать. Кинулись вперед, ударились грудь о грудь, вцепились зубами. У кого клыки длиннее, тот и жив остался. А тут, понимаешь, все неправильно происходит. И я рукой дергаю и патрон досылаю. Чемпион дня Арены лапы напряг, и, таки, кинулся с места. И со всего размаха в стенку головой. Бум! Без малейшего перерыва клубочком свернулся и в сторону укатился. Вот он какой, чернобыльский мохнатый ежик! У меня четыре пули от стены с визгом рикошетом ушли. Мишень слишком верткая попалась, не успевает за ней палец на спусковом курке. Стал я дальше патроны жечь по принципу зенитчиков, не попаду – так напугаю.

- Умник, - говорю расстроенным голосом, - а ты когда научишься эмоции улавливать и мысли читать? Дикое животное совершеннее тебя, красавца.

Сработал закон больших чисел. Магазине на шестом они пересеклись, пуля и пес. Он решил через центр перепрыгнуть, ко мне поближе, и нарвался. Налетел грудью на очередь. Молча. Если бы не пятна крови, и не отход его к стене, не понял бы, что попал, наконец.

- Две пули в корпус, одна опять в лапу, - подтвердил Умник. – Его эволюция итог миллиона лет, а кибернетике и сотни еще нет. Давай к этому разговору через век вернемся.

Это он на мою реплику о несовершенстве ответил, тормоз электронный.

- С удовольствием, - отвечаю, - если жив буду. Только я тебя и так люблю, братик.

Все, выбил я из него скупую компьютерную слезу. Счас он на биржах оторвется. У него привычки, как у меня. Для успокоения нервов пересчитать деньги в бумажнике, и, если мало, а их всегда мало, срочно заработать и добавить.

А песик никуда не делся и добрее не стал. Я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать. Забыл простую старую истину. Оружие в руках не для того, чтобы впечатление производить. Рудольф Сикорски, псевдоним Странник, не доставал пистолет без повода. Засветил ствол – убивай, а не орехи коли. Не приди мне в голову идея малой кровью обойтись, там, в Темной Долине, не было бы сегодняшнего боя. Сам виноват.

Вой раздался. Нет у них слов примирения. Давай поговорим, разберемся. Это вряд ли. В нашем мире нет жалости и милосердия. И даже места для них нет. Ушел я от него к противоположной стене. Максимальное расстояние между нами. Автомат у меня наизготовку, к стрельбе готов, если прыгнет, он мой.

Вдруг чавканье слышу. У него тут мяса накидано на целый день. Вот он тоже человечину ест, а у меня к нему никаких претензий. Зверь, что с него взять.

Так он часика через два от ран оправится, наестся, а я, наоборот, устану и проголодаюсь, скорость реакции упадет, и он меня даже не загрызет, когтями зацарапает. Болт тебе, гнусная тварь. Штык в печень с поворотом!

Вылетел я на середину Арены с воем. Вызываю тебя на бой, победитель получает все! Мясо, щенков для воспитания и самок для секса. Зона и Темная Звезда любят смелых и дерзких. Умник мне в диапазоне ультразвука ассистирует, рычание дополняет. У подранка от неожиданности даже челюсть отпала, и дал он мне четверть, нет, две десятых секунды. Но мне хватило. Прошил я его очередью от шеи до хвоста. Нет промахов, весь свинец в нем и никель тоже. А он все равно ко мне идет неспешным шагом. Слишком много между нами стоит, чтобы нас такой пустяк, как смерть, остановила. Еще тридцать патронов в него всаживаю, упал пес, не от ран, от тяжести лишней.

Стою, дыхание в норму привожу, вдох левой ноздрей, выдох правой, потом наоборот, а решетка прямо предо мной бесшумно вбок уходит. Не видел бы ее, не узнал бы, что второй раунд начался. Не долго думая я туда сразу очередь плотную по диагонали входа положил навскидку. Бонус для самых хитроумных. За бочку прячусь, и понимаю, что у меня четыре рожка осталось. Нет, ну надо же! Придется патроны экономить, дожил я до черных дней.

Сзади металл о металл задел. У меня сразу в голове картинка нарисовалась. Темперой. Удав тоже меня не любит. Бывает так, взглянешь на человека, и сразу хочется ему в лицо прикладом дать, а потом долго пинать. Часто это чувство бывает взаимным. Он не хуже пса чернобыльского эмоции неприязненные уловил, и как смог, ответил. Поднял решетку передо мной, и пока я туда радостно стрелял в пустоту, ко мне в тыл парочка противников через второй вход зашла. И если бы Кактус, уверен, это он, стволом автомата за лист железный не зацепился, я бы так и умер, не поняв, откуда смерть пришла.

Ладно, кто-то любит картины маслом, а некоторые предпочитают наброски сангиной. Люди не псы, их убивать легче. По крайней мере, желание пощадить реже возникает. Я за все лето одного Аскольда Миротворца из наемников в живых оставил. А всех остальных убил и большую часть с удовольствием. Дрянь-человеки.

Присел на корточки, стал прислушиваться, но первую информацию носом добыл. Свежим табачным выхлопом повеяло справа. Таким противным, папиросным. Не долго думая, рычажок переключения толкнул аккуратно, гранатомет «Костер» к бою готов. И прямо в стенку шарахнул. Полетели щепки от ящиков, а я новую гранату заряжаю, и так четыре раза подряд. На площадке гора мусора по колено, труп напополам разорванный, крови свежей нет, из старых, еще псом убитых бойцов. Семь бочек, этот Удав парень с юмором, священное число, на счастье. Одного вижу. Колено торчит из-за колонны.

Сразу пулю ему. И резкий уход с позиции. Это я правильно сделал. Где только что стоял, очередь крошки из бетона выбила. Поздно, приятель. Не останавливаться. Все время в движении, не стоять неподвижной мишенью. Ну, где же ты, радость моего сердца? Покажись на секундочку! Гюльчатай, открой личико! Моя лилипуточка, приди ко мне, побудем чуточку наедине. Растащили они меня в разные стороны. Тот, раненый за бочкой к маневрам уже не способен, главное, самому тупо не подставиться.

За фланги я не очень переживаю, хоть краем глаза, да уловлю движение, не получится у них в меня, как в тире стрелять. На ходу в бочку выстрелил, чтобы паренек за ней не расслаблялся. Удав, личико протокольное, их песком на три четверти засыпал, хорошо защищают. Встретились мы в центре. Я в пляс пошел, «камаринскую» вытанцовываю, то присяду, то подпрыгну, то влево скользну. Противника за маской не вижу, но думаю, что это Граф. Он в движениях резче. За бочкой Кактус лежит.

- Все! – кричу, - готовься к смерти, Кактус! Все пальцы на руках и ногах отрежу, яйца расплющу, перед смертью кровью будешь харкать. Я у Дракона любимый ученик, он мной гордиться будет. На трибунах половина поседеет оттого, что я с тобой сделаю!

А Граф без выдумки работает. Шаг влево, вправо, потом три влево, у него такая связка вбита на тренировках. В поле это нормально, и на месте не стоишь, и от противника потихоньку уходишь. А здесь он через пять секунд в стенку упрется. К этому моменту надо готовиться. Мы пока не стреляем, смысла нет. Даже из автомата не попадешь.

Ощутил он препятствие за спиной, все-таки в «Долге» парень был, учили его, может даже друзья мои Штык и Мамонт с ним занимались, и смог он меня удивить. С места, кувырком в перекат ушел с линии огня. Я короткой очередью вслед протрещал, и тоже к стене метнулся. За балкой залег, все-таки защита. Ничья. Балл имею за колено Кактуса.

Изменилась слегка схема. Расположились мы точно по учебнику геометрии. Три вершины равностороннего треугольника. У них против меня был безотказный прием. Приподняться одновременно и начать по мне непрерывный огонь. Одного из них я бы свалить успел, но второй гарантированно убил бы меня. Бойцы «Монолита» даже не задумались бы, уже бы стреляли. А у этих ребят инстинкт самосохранения на месте, жить-то хочется, мне, кстати, тоже. Только мне еще надо, чтобы парни из аналитического отдела своим начальником имели право гордиться и девчонки не стеснялись признаться, что знают такого, и даже спали вместе. И это важнее, чем в живых остаться. В тишине на Арене каждый звук, как плеть. Так откуда вам знать, что я хочу уцелеть?

Кактус зашевелился. А у меня еще две гранаты к гранатомету остались. Решил я свою ношу облегчить, и выпустил их одну за другой. Меня тоже приложило не слабо.

Одним глазом смотрю, из второго слеза течет, из носа кровь, под собственную взрывную волну попал. Жалко, нет напалмовых гранат. У стены бы море огня полыхало, и в нем противник догорал, а у меня ни царапинки. Граф в полный рост встал, полностью ему мозги отбило. Мне не до игр в благородство, недавно на животных практиковался, не получилось. Я ему пулю в голову вгоняю, в верхний край маски, прямо в переносицу. Контрольный выстрел не нужен, в себе и наследстве Стрелка уверен. Если я взглядом мушку с целью совместил, то пуля ляжет точно. Один готов.

Тут еще выстрел треснул. Меня на землю мгновенно бросило. Лежу, не понимаю, куда попали. То, что не промахнулись, знаю точно. Чутье. На спуск нажали и попали. Боли нет. Неужели точно в позвоночник свинец всадили? Боюсь шевелиться. Начнешь ногу подгибать, а она не слушается. Досчитал до трех, согнул палец. Всеми пошевелил, уже легче, руки работают. На бок повернулся, автомат к бою, ногу тяну, работает!

Вскакиваю, к Кактусу бегу. Не подвело меня чувство. Не было промаха. Затруднительно это, когда ствол пистолетный во рту торчит. Он мне поверил, что смерть его будет не легкой, и решил схитрить напоследок. Сам застрелился и еще меня напугал на прощание. Да и черт с ним, а со мной свет Темной Звезды.

Выхожу с Арены, что-то зачастил я сюда, не к добру.

- Эй, родной, - говорю Удаву, - даже не думай моей добыче хвост отрезать.

- А то что?! – вскипел администратор спорткомплекса.

- Это будет неправильное решение, не взвешенное, - говорю и смотрю на него спокойно.

Как хочешь, так и понимай. Увял он тихо. На улице меня Филин поджидал.

- Пока не помоюсь, не отосплюсь и не поем, ни о каких изгнаниях слышать не хочу, - говорю ему сходу. – Даже не начинай.

- И не думал, - отвечает. – Капитан не стал нас ждать с вопросами. Ушел на Свалку, и судя по всему, с концами. Имей в виду.

- Что имею то и введу, - соглашаюсь. – У меня от всех болезней: наглости, тупости, жадности, одно лекарство. Оно же и от перхоти помогает и от мук совести. Пуля, короче.

Вздохнул он, на меня глядя жалостливо, видно плохо я выглядел после всех этих передряг, и разошлись мы с ним в разные стороны. Он на базу клана, моя дорога в бар лежала за гонораром.

Спускаюсь вниз, первое что вижу, на нашем столе поднос с деньгами. Горка из пачек в банковской упаковке. За нашим штабным столом сидят дружной компанией Информатор, Порох, Пират и Прапор. И «долговец» им песни поет о счастливой жизни бойцов клана. Типа, в жизни сразу смысл появляется.

- Зато, - говорю громко, - сразу исчезает свободное время. Будешь спорить? И откуда деньжата? Не говорите, что из леса вестимо, я взрослый мальчик и не верю в денежное дерево.

- Твоя доля со ставки, - Порох поясняет. – Как только букмекер Арены объявил на тебя один к трем против пса, я все наши деньги и поставил. Сейчас у них там траур. Зверек погиб и денег нет.

Сел я к ним и радостно захохотал. Понравилось мне, как мы Удава на монету раскрутили. Раскинул поднос на четыре кучки, все равно много.

- Я не возьму, - Пират голову склонил, исподлобья смотрит угрюмо.

- Мне тоже пса жалко, мы его похороним нормально, с воинскими почестями и салют дадим, - говорю, чтобы его успокоить.

Я не Плакса и не Кабан, но есть тоже могу часто и много. Принесли мне комплексный обед, стал его уничтожать. Как я по народу соскучился, одно утешает, все в безопасности, и парни и девушки. Опять шаги на лестнице, бойцы «Долга» бегут по мою душу, а я еще грязный. Сейчас схватят за руки и за ноги и выкинут с территории. Петренко вспомнил, что не взял с меня слово не разглашать, кто на одиночек охотился. Крикнуть, что ли, громко? Нет, не буду. Помутилось в голове у бойцов от чужих денег, понятия ценности человеческой жизни у нас у всех нет, не было и не надо. Побеждает сильнейший. Достаточно. Или всех грызи, или ляг в грязи. Решили заработать на жизнь беззаботную как умели. А их всю жизнь учили только одному – убивать. В нормальных странах военный специалист после контракта нарасхват, а если работать не хочет, пенсия у него достойная. Яхту не купишь, но арендовать сможешь. А у нас после пятнадцати календарных лет выслуги хватает на коммунальные платежи и еду. И они это знали. Вот и решили создать свой собственный пенсионный фонд. Если бы правильно выбрали цель и утащили у «Монолита» рабочую пару артефактов перемещения, я бы первый им аплодировал. Но они ошиблись. Бывают в городах такие разбойнички, на инкассаторов не кидаются, почтальонов, которые пенсию разносят по квартирам, грабят. Тоже деньги. У почтальонов пистолета нет. Один договор о материальной ответственности. Страшна жизнь за речкой. У нас в Зоне все же легче. Автомат всегда под рукой.

Я печальным раздумьям предаюсь, а челюстями работаю. Сейчас они с лестницы в зал выкатятся, засовываю в рот сардельку целиком с последней картофелиной в масле, и понимаю, чай уже лить некуда! Все застряло! Рот полный, и не туда, и не сюда.

Тут в подвал вихрь влетел и закружил.

Сначала меня схватили Штык с Пулей. Чуть руки не оторвали. Одно хорошо – когда трясли, еда в глотку провалилась. Потом черед Мамонта настал. Это не Арена, тут я смерти в лицо смотрел. Прижал он меня к широкой груди, из меня весь воздух вон.

- Бегите на болото за Доктором, - кричу, - скажите ему, что человека раздавили!

Осознал Мамонт свою ошибку, поставил меня на место. Тогда-то мне плечи и отбили. Ну, прямо домой вернулся. Тут я честно скажу, оплошность допустил. Взял у бармена термос с чаем и пошел в бочке плескаться. Не было меня всего час, но недооценил силу рекламы. А ведь известно, что если у тебя достаточно времени, можно даже санитарного врача уговорить купить партию дохлых кошек.

Вытерся насухо, белье после стирки уже принесли, оделся, в подвальчик возвращаюсь. А там пусто и приготовления к банкету идут.

- Что, - спрашиваю Информатора, - со «Свободой» объединяемся? Я «за». Вцепимся в «Монолит». Как он функционирует, понимаю. Трудно такие самоорганизующиеся системы уничтожать. Где-нибудь да уцелеет звено и опять превратится в полноценную организацию. Интересно, как он возник? Вопрос риторический, - уточняю.

- Нет, - отвечает, - твоих спутников повели присягу на базу принимать. Вернутся уже членами клана, будут с полным правом причинять добро.

Я дернулся было вдогонку, да сел на место. У них вход в сопровождении члена отряда, или по пропуску подписанному Петренко. Пока объясню, в чем дело, там уже все закончится. Еще и меня в строй попробуют поставить. То-то Филину радости. Трое убыло, трое прибыло. В тот же день. Нет, я лучше чаю попью с сахарком вприкуску.

Пока я сушки ванильные грыз, Информатор мне новости рассказывал с Агропрома, Свалки и местные. Везде царила тишь и благодать. Погибал сталкерский люд, но в основном по собственной жадности и доверчивости.

- Баклан Гриня бригаду под себя сколачивает. У него с весны шесть отмычек израсходовалось. Двое уцелели. Сейчас на Свалке псы лютуют, одиночки совсем из лагерей не выходят, на автомобильном кладбище у них логово. К ним паренек прибился, с Кордона пришел, многого не знает, но ведет себя правильно и имена называет громкие.

Я бровь изогнул, демонстрируя интерес.

- Говорит, что знает Епископа и Кабана.

- Он и Геолога знал, да убили его бандиты, - говорю, - а паренька зовут Завхоз. Пришел за своим другом Пиратом вдогонку. Не перевелись еще рыцари на Украине.

Моргнул Информатор. Я его манеру знаю. Денег у него полно. На свете один, как перст. Но понял, что можно кому-то новости за наличные продать и обрадовался.

Сейчас банкет начнется, он свои делишки, темные как его плащ и Звезда Полынь, обделывать побежит. Мог я попросить Умника поставить Информатора на круглосуточную запись, а потом подумал, не стоит серьезными контрразведывательными методами свое любопытство удовлетворять. Свои дальнейшие шаги я даже планировать не стал. Все равно ничего сделать не удается. Поплыву по течению, будто веточка цветущая, решил я. Рано или поздно ход событий меня к периметру вернет. Кстати, наши части начали на базу прибывать обратно, и завтра уже можно будет вертолет для эвакуации вызвать.

Бар был не просто полон, яблоку - некуда упасть. Мне пришлось четверть стакана водки замахнуть, зато на столах одних салатов было пять разновидностей, живи и радуйся. На горячее полный поднос шашлыков подали. Мне пара шампуров досталась.

- Вот четверка Штыка укомплектовалась, - сказал Филин. – По принципу – их всех выручил ты. Плюс еще четверку Мамонта на дороге спас. Клан тебе задолжал слегка. Надо будет помощь, просто нажми на кнопку.

Он протянул мне цилиндрик аварийного маячка. Прибрал его в пустой контейнер. Укрепляется наше сотрудничество. Где-то теряешь, где-то находишь. С громким матом на устах в подвал Удав ввинтился.

- Забирай своего пса, - заорал он от входа. – Мы уже все прибрали кроме этой туши. Через полчаса мы его в ров к слепым псам бросим.

- Он здесь давно, с самого начала, - сказал вполголоса Филин. – Удав быстр. Он стреляет так же как ты и я, но ты не умеешь доставать и вскидывать оружие. А мы умеем. Первая на «Ростоке» открылась Арена. Потом уже пришел «Долг» и бармен. Мы с ним не знаем, кто из нас лучше. Тут гадание на кофейной гуще не подходит. А подраться по-настоящему повода не было.

Вот чего я не понимал, ощущение неправильное было, внутреннего дискомфорта. Оказывается, Удав не декорация ходячая, а боец реальный. Обманула меня его маскировочка. Неприятно, но факт. Встал из-за стола, начал к лестнице выбираться. Весь из себя сплошная улыбка, не хватало еще раз на Арену выйти, наступив кому-нибудь на ногу нечаянно. Четверка Штыка в полном составе со мной идет и Филин.

Заходим на Арену, ямы засыпаны, песок разбросан ровным слоем, обломки досок убраны, новые ящики стоят. У стены лежит машина смерти двадцать первого века. От носа до лап задних метра полтора, и еще хвост. Развернули мы носилки брезентовые, кусок ткани два на полтора, к нему шесть лямок пришито.

Потянули труп укладывать, а он глаз открыл. Сзади шорох шагов по песку и голос.

- Отойдите, добью.

- Это вряд ли, - говорю.

И автомат на стрельбу очередями ставлю. Не о чем нам разговаривать, и формально мне никто и ничего предъявить не сможет. Мы на Арене, если кто не заметил.

Я уже голову повернул, поэтому все отчетливо видел. Удав тоже на городском асфальте вырос. Такой бред, типа, лежачего не бьют, в спину не стреляют, у пьяных карманы не выворачивают, у нас с ним идет по разряду уличного шума. Не стал он за свои стволы, всюду висящие красиво и грозно, хвататься. Прав я был, декорация. Он рукой дернул и ему в ладонь пистолет упал. На резинке в рукаве ствол был закреплен. Сейчас известно мне, что такое мастер, и какая должна быть скорость.

Мой автомат еще поднимался, медленно-медленно, словно я бегу изо всех сил, да только по пояс в воде. А у Филина уже «Гроза» в руках бьется, и пули с чавканьем в Удава входят. И я их вижу. Каждую. А потом пальцы разжимаются, стрелковый комплекс на пол падает, и Филин рядом оседает. Удав тоже выстрелить успел.

- Ты, мститель чертов, - пинаю в бок почти мертвого пса, - по-твоему, эти горы трупов стоили случайного выстрела? Рад теперь? Отомстил и подыхаешь?

Хватаю автомат и тремя очередями Удаву голову сношу. Начисто. Для души успокоения. Руку протягиваю глаза Филину закрыть, и чувствую, жилка на веке бьется.

- Слушай мою команду! – кричу. – Взяли «трехсотого» и за мной бегом. Умник, связь с Мамонтом. Мамонт, бери еще носилки и тащи это радиоактивное мясо в Долину. Если ты нас в полевом лагере догонишь, у камня, значит, мы тоже войдем в легенды Зоны.

А на площади между Ареной и баром нас уже весь «Долг» ждет. Филина побаивались, но и любили. Надежно с ним было.

- В чем дело? – Воронин вышел из своего бункера, удостоил.

- Свалил с дороги! – ору. – Позже запись получишь!

И ходу добавляю. Поймали мы с парнями темп, и пошли довольно ходко. Бег трусцой с носилками. Перед нами два квада идет, бандиты с наемниками в последнее время повывелись, а зверье разное никуда не делось. Всю фауну Зоны не перестреляешь, патронов не хватит. Но у нас с такой охраной проблем нет. Мамонт нас еще на Свалке догнал. Он тоже запасную четверку взял, так меняясь по очереди, они пса и притащили.

Я перед радиоактивным пятном в отрыв ушел.

- Несите, - говорю, - раненых, побегу транспорт обеспечивать.

Пересеклись точно в заданном месте без потери драгоценных секунд. Подъезжаю на машине, загружаю подранков и нажимаю на газ. Километров сорок скорость держу, не хватало перевернуться. Этим бойцам и так уже досталось. Хватит с них на сегодня приключений.

Удав пулю Филину точно в сердце вогнал, бронебойную, со стальным сердечником. Мы пакетом входное отверстие заткнули, стимуляторы ввели, а сейчас все зависело от Черного Сталкера и Темной Звезды. В бойцах я не сомневался. Уж у них с любовью к жизни все отлично обстояло. Они за нее зубами цепляться будут.

Минут через двадцать до источника доехал. Скинул тела в воду, машину отогнал метров на двести, след замаскировал. Протектор в луже отпечатался, все перекопал. Не было тут никого и никогда. Вернулся обратно, сам напился, Филину еще пол-литра в рот влил, его сполоснул, себе лицо от крови Удава отмыл. Пес так в родничке и лежит, как я его сбросил. Сообщение послал на канал «Долга». Оставаться на месте, ситуация тяжелая, но под контролем. Отключился от всех и спать лег.

Разбудил меня под вечер дождик. Филин уже розовый стал, мертвенная белизна ушла без следа. Пса из родника вытащил, он на меня рычать вздумал. На дне два десятка пуль из него нападало. Собрал я их все. Переживаю за источник свой целебный, нечего его засорять. Банку с тушенкой открыл, псу скормил.

- Что, - говорю, - сразу-то нельзя было поговорить? Обсудить проблемы?

И сунул его башкой в воду. Набрал одну канистру, и оттащил раненых потихоньку к машине. Договорились с Умником, что завтра нас в восемь утра вертолет с фермы заберет. Сходил в короткую командировку. Чудом жив остался. Дверки закрыл и решил прогуляться до места эвакуации. Отдохнул, чего бы и не размяться?

Отблеск от костра издалека заметил. Потом и дымом пахнуло. Ничего не готовят, съестным не пахнет, просто у огня сидят. Хорошо бы Щенок там оказался. Разбежались мы, я на Янтарь, он потом на Свалку ушел, всю мою эпопею пропустил. Может и к лучшему, а то бы и его в «Долг» затянули. А Пират своей судьбой сам распорядился. За другого человека жизнь не проживешь, у каждого своя.

К забору подошел, табаком потянуло. Где ты, покажись? Вон, у дырки в заборе под кустом, кончик сигареты тлеет. Не удивительно, что их десятками убивают. Плоть, и та дисциплинированнее. Будь на моем месте бандит, плохо бы им пришлось. А Щенка здесь нет, жаль. Даже идти дальше расхотелось.

- Эй, на посту! Плохо службу несешь! – кричу.

- А?! Кто здесь?! – заметался горе-часовой.

- Не шуми, всех зверей в Долине всполошишь, - говорю, подходя. – Тебе не говорили, что курить вредно? Это же медленная смерть.

- А я никуда не тороплюсь! – отвечает мне этот остряк-самоучка. – Пошли к нашему главному, - предлагает.

Киваю головой в знак согласия, пошли, подивимся на очередную шишку в ямке.

Добрались до костра, там четверо сидят.

- Эй, сталкер, - почти шепчет один, - тебе ствол серьезный за недорого нужен? Почти даром. С тебя штука монет, и получаешь «гаусс» - винтовку.

Смотрю на них внимательно, на всех пятерых. Двое взрослых и трое щенков лопоухих. Правда, Несталкер Сашенька тоже годами не стар, а дел натворить может, не всякому мастеру под силу.

- Народ, - спрашиваю, - это место, что, проклято? Вы не можете этого прикола знать. Меченый тут три или четыре состава постояльцев выкосил под ноль, Фунтик здесь наборы землекопов проводил, один Епископ из той компании жив остался, и опять я слышу старые песни на новый лад. Вы, твари тупые, еще не поняли, что здесь за слова и шутки отвечают головой?

Паренек в костюме моем любимом «Ветер Свободы» дернулся, когда я Епископа вспомнил. Сообразил я, кто передо мной. Разглядываю двух в возрасте. У одного глаза юлят, другой спокойно в огонь смотрит. Костюм на нем стандартный сталкерский, автомат, как у меня, в полной комплектации, на поясе нож и граната.

- А почему без пистолета? – интересуюсь.

- А какой от него прок? – тоже вопросом отвечает. – У тебя ведь тоже нет.

- Ну, и как тут насчет совести? Не искусала бы ночью, получи вы с меня тысячу? – спрашиваю конкретно у него.

- Я не в доле, - отвечает спокойно. – Да и совесть я давно в ломбард сдал и квитанцию выбросил.

Это шутка, комментирует Умник. Но он знает о наличии совести. Эксклюзивная сборка? Бывший военный, предполагаю. Посмотрел я на его оружие и согласился.

- Знавали мы врага на всякий вкус, кто смел, а кто и хлипок, как на грех, но был не трус афганец и зулус, а уж суданец, этот стоил всех, - говорю, ему в глаза глядя.

- Примерно так, угадал. Восток и Африка, Памир и Гиндукуш, Золотой треугольник и Гималаи, - отвечает он мне. – А вот я тебя понять не могу. Поклялся бы, что сынок генеральский, да те по одному в сумерках не ходят.

- Я и не один, - говорю честно, - у меня двадцать бойцов сопровождения в лагере на входе. Сидят, сигнала ждут. Пять квадов «Долга».

Тут его на смех и пробило. Сначала сидя хохотал, потом на спину лег, заливается.

- Сынок! Двадцать бойцов! И батальон американцев на вертолетах! Ой! Ай!

Глядя на безудержное веселье, и я не удержался. Улыбаюсь, расцвел, как роза. Несмотря на настрой благодушный, на Баклана с его прихвостнями, из простых «отмычек» выслужившихся, смотрю внимательно. В кругу друзей ртом не щелкай.

Кто забыл, у нас о нем разговор с Информатором был. Я присутствую при зарождении новой команды. Вот только военный мне не понятен. Звание – от капитана до подполковника. Деньги должны и так быть. Если не в российской армии служил. Там нищета повальная. Заработать нельзя, только украсть. Зачем он в Зону пришел?

Я дощечек в огонь подложил. Гори-гори ясно, чтобы не погасло.

- Ну, такие сынки меня с генералитетом примиряют, - военный отсмеялся. – Ты когда последний раз живого генерала видел?

- Днем, - говорю, - наорал на него и с дороги прогнал.

- Бить не стал? – спрашивает.

- Да нет, - говорю, - не за что, да и генерал не паркетный, боевой. Воронин, лидер «Долга».

- Я уже понял, что у тебя, весельчака, язык без костей, и баек целый мешок, - посуровел он лицом. - В Зоне давно? Докуда доходил? – перешел он к конкретике.

Прямые вопросы требуют прямых ответов.

- В Зоне с начала лета. Доходил далеко, но сейчас от этого толка нет. «Монолит» на Радаре установку залпового огня установил и всю дорогу у поворота минами засыпал. Закрыли они Мертвый город. Там парни сейчас автономно воюют.

- Состав группы?

А мне не жалко. Его вся Зона знает. Только мы с Умником в курсе, что это отряд «мертвых, но незабвенных», зачисленных нами навсегда в списки Зоны.

- Белый Пес, одиночка, - говорю.- Ковбой, одиночка. – Уильям Доннован, сержант военной полиции, кавалер всего, Нож Данцигер, клан «Сталь», чернобыльский пес, одиночка. Смерть «Монолиту» и свет Темной Звезды для всех.

Пусть Зона будет милостива к вам, парни.

- В странной компании оказался мой старый товарищ, - сказал военный.

- Савада Бамбук! – осенило меня.

- Удивлен, - покосился он на меня.

- Слушай, мне помощь нужна, - говорю. – У всякой дряни бойцу клана «Сталь» одалживаться не пристало, а ты практически наш, помоги.

- Говори, что надо, - отвечает.

- В восемь вертолет придет, надо двух «трехсотых» эвакуировать в госпиталь на базу, давай с нами. Охрана, погрузка, здесь стрельба может в любой момент возникнуть. Завхоз, ты с нами или почему? За друга своего не переживай. Он с Порохом сегодня в «Долг» вступил.

То, что он рядом, через Долину наискосок, я говорить не стал. Позже встретятся.

Баклан напрягся. Только что он был король на горе, шеф команды из пяти стволов, и вдруг превратился в чмо рядовое с двумя «шестерками».

- И откуда ты взялся, такой шустрый? – прохрипел он.

Секунду тишина простояла.

- Увянь! – сказал я. И Бамбук. И Завхоз. Хором.

Кажется, сработаемся. Захохотали дружно. Обиженный Баклан с товарищами спать отправились. А мы у костра остались. Рассказал я в лицах, как Скрип переговоры с Данцигером проводил. Бамбук парочку проверочных вопросов задал, я на них легко ответил. Правду говорить приятно, жаль, что чаще приходится врать.

- Ложитесь и вы, - говорю, - завтра день напряженный может выдаться.

Часов до семи продежурил, потом бойцов поднял.

- Занимайте круговую оборону, зачищайте местность, я вернусь на машине, ждите.

И бегом к роднику. Один раз чуть «электру» краем не зацепил, вовремя отпрыгнул. В салоне полное взаимопонимание царило. Спали раненые в обнимку, пес голову на плечо Филина пристроил. Набрал я все канистры свежей водой из родника, флягу, две пустых бутылки, псу лошадиную дозу снотворного вкатил, и лапы ремнем автоматным стянул. Хватит, навоевались. Приезжаю на ферму, бойцы чай пьют.

- А эти где, Баклан с дружками? – спрашиваю.

- Ты же сам сказал местность зачистить, - Бамбук отвечает. – Мне они еще вчера не понравились. В соседнем корпусе лежат, остывают.

Оба-на! Тут за речью серьезно следить надо. В это время вертолет стал слышен.

- Работаем, - командую. – Вы оба в кабину и принимаете груз и раненых.

- Что в канистрах? – интересуется.

- Вода, проба на радиоактивность для ученых, стандартная процедура контроля. Через две тысячи лет здесь все в норму придет, если еще раз не рванет. Вот, ждут.

Приземлилась машина, два боевых «Апача» в воздухе круги нарезают. Пса с места дернули, из него четыре пули на землю вывалились. Бамбук тихо выматерился от удивления.

- Да, - соглашаюсь, - живучий экземпляр, мама его собака и папа кобель.

Затащили лебедкой по пандусу выдвижному обоих эвакуируемых. Мы их еще пристегнуть к лежакам на полу не успели, как вертолет в небо поднялся. Через десять минут мы речку перелетели и курс на базу взяли.

- С таким трудом переходил полосу заграждений, - вздохнул Савада, - и все псу под хвост. Придется все по новой начинать.

- Нет. Выпишем тебе пропуск, и пойдешь через заставу, когда захочешь, - отвечаю.

- Моя фамилия слишком известна, чтобы ее в документы вносить, - и оскалился по-волчьи.

- Решим вопрос. Выберешь другую фамилию, или затребуем себе все твои дела и закроем за недоказанностью. Или оформим тебе иммунитет как бывшему президенту РФ.

Глянул он скептически, а я не стал на груди тельняшку рвать, правоту доказывать. Оно мне надо? Завхоз с любопытством детским в иллюминатор глядел, а мы, по старой солдатской поговорке глазки смежили и вздремнули. Боец спит – служба идет.

Прилетели – сели. У Савады руки сами к автомату тянутся, привычка.

- Расслабься, - говорю. – Мое слово тут не последнее, а если что, поговорю лично с Гетманом, решим вопрос с батей.

На площадке вертолетной комиссия по встрече. Леха в парадной генеральской форме всех орденами и золотым шитьем слепит, Овсов рядом, такой же нарядный, три машины сбоку, лишь бы не конвой, медики с носилками для Филина, тележка транспортная для пса и звероватого вида три пана с сетью нейлоновой, на тот случай, если песик очнется. И девушки. Правда, без платочков и почти что без одежды, сказывается принятая на базе простота нравов, сам недавно через летное поле в одном халате шел.

На руках у Леночки и Бронзы сидят отъевшиеся здоровенные щенки, а третий за колесом машины в засаде устроился. Я его за шкирку – цап, и к взрослому псу на грудь посадил. Тот его сразу лапами схватил, не тронь – мое. Да твое – никто не отбирает. Нечего было кидаться не разобравшись, тоже нашелся монстр крутой. Здесь и не таких обламывали. Мы первым делом раненых в санитарный блок отправили на томографию, а дальше на усмотрение Умника. Щенки сами с отцом уехали и Елену утащили. Она у них за маму-пса считалась. Свалили эту заботу с плеч и вздохнули облегченно. Первым делом мы, на устав наплевав, кинулись обниматься.

- Леха, - говорю, - как хорошо быть дома! Ты бы знал!

- Догадываюсь, - отвечает, - и живым остаться тоже замечательно. Я много лет был в долгу, мне забыли сказать, что долг заплачен сполна.

Овсов гарнитуру на Бамбука цепляет и бейджик. И на меня. Читаем мы друг на друге таблички. Подполковник Смирнов, постоянный допуск. Подполковник Савада, постоянный допуск.

- Мы его к тебе в отдел замом оформили, - генерал-майор Найденов сообщил. – Ставку нам сразу подписали. Сказали, что можем всю Зону в штат оформлять, отказа не будет. Весь «Долг» и группу Ножа.

Повеселел Бамбук, видно невооруженным глазом. Давненько к нему так заботливо не относились. А у нас дорога одна – в баню.

- Будьте предельно осторожны, - говорю, - китаянки на офицеров кидаются из-за угла с целью выйти за них замуж, да и наши девицы недалеко от них ушли.

- Везде одно и то же, - высказался Завхоз. – Мне бы на курсы подготовительные. Хочу на офицера поступать, а подготовка слабая. Не сдать экзамены, - пригорюнился.

- Ладно, - говорю, - готовьтесь к присяге, - вечером в канцелярии распишитесь, контракты после обеда будут готовы, а там опять нам задачу поставят. Не успеем «мяу» сказать, как опять в Зону поедем.

Зашли мы второй раз в парилку, Умник сообщение скинул. У Филина пулю мышечная ткань затянула, сидит в нем металл, никому не мешает. Решил компьютер все так и оставить. Из пса пули выходят, для ускорения процесса он в операционной манипуляторами последние шесть инородных тел из него выдрал, к вечеру зверь на лапах будет, а к утру и Филин на ногах.

- Слушай, - говорю, - заместитель, не зря мы упирались, есть реальная отдача. Артефакт «Душа Бенгала» добыли, Зону почистили, пса исхитрились не убить. Не орден, конечно, но медали нам дадут. А, Умник? Дадут нам медали?

- Грудь, - отвечает, - расширяйте. Вам все королевские дома Европы ордена готовят. Папа римский на вас ленты ордена Святого Духа повесил своим повелением, а остальные решили не отставать.

- За что? – спрашиваю.

- За вклад в мировую культурную сокровищницу, - поясняет.

За мавзолей, понимаю. Ладно, я своему заму у Ингози орден выпрошу. В Африке они серьезные. Величиной с десертную тарелку, из чистого золота и камней драгоценных. На тот случай, если оппозиция из джунглей победит, можно было бы в Европе в ломбард сдать. Как блатные в России золото на себе таскали в цепях и печатках. Казна на крайний случай. Всегда при себе. С использованием кредитных карточек, что у негров, что у воров проблемы возникали. Деньги у них были, мозгов не хватало.

- Тебя какая сумма на первое время устроит в виде «подъемных»? – обращаюсь к заму своему, на просторах Зоны случайно найденному.

- У меня денег много, по всему миру квартиры и сейфы банковские арендованы на сто лет. Тратить некогда было.

- Так же, - Завхоз из джакузи кричит, - если бы не друзья и девки, не знал бы, куда деньги девать. Все несут и несут, а мне ничего не надо, ствол мне в военкомате со склада дали бесплатно, броню тоже. Мотоцикл мне подарили в автосалоне, телевизор новый взял, не включал ни разу.

А я думал, что один живу при коммунизме. А нас много, оказывается.

- Заканчивайте, обедать пойдем. В столовую или в казарму закажем, выбирайте, - предлагаю.

Не все же мне мозги напрягать. Пусть новые кадры думают. У меня вечно больной вопрос – проблема выбора. Как у Буриданова осла, который не мог выбрать из двух абсолютно одинаковых охапок сена и в итоге умер от голода. Печальна участь слишком умного животного. Да и человека не намного веселее.

Бамбук хитрецом оказался. Достал из бумажника серебряную монету.

- «Орел», пусть тогда в казарму несут, - усмехается и кидает.

Выпадает, естественно, «орел».

- На удачу положился или монета со смещенным центром тяжести? – спрашиваю.

- Не хочу лишний раз светиться, сейчас любая электроника с цифровой камерой. А ног я много оттоптал, пока сейфы монетами наполнял. Лучше поберечься. Как тут с охраной? – начал справки наводить.

Нашел, кого спросить. Я одно знаю. Она есть. Часовой на КПП стоит и еще один на посту номер один – у знамени части. Отмылись до скрипа, и пошли в офицерскую казарму. В простынях и с автоматами. Нормально, аналитики из бани обедать идут.

Всегда бы так. Без потерь.