Перстни Легатов

Сразу меня не убили. Уже хорошо, даже отлично. Тут я еще не был. Выглянул из-за угла контейнера полувагонного и замер. Стояла прямо передо мной в тучи упираясь, труба ЧАЭС. Вот и попали к «Монолиту» в гости на обед, главное, не оказаться на нем главным блюдом. Поскреб перчаткой землю под ногами, сплошная корка. Метрах в двадцати тело в грунт впеклось. Тут локальные выбросы бывают, не стоит здесь задерживаться. Потряс я головой, мозги на место встали. Отсюда только Стрелок выбрался, да и тот на «грузовике смерти» с вывернутой наизнанку памятью. Месяц в себя приходил, потом Болотный Доктор его в чувство привел. Хорошая у них тогда команда подобралась. Однако, и у нас не хуже. Умник мне снайпера на крыше на тактическом экране обозначил, и кончилась пора лирических размышлений.

Сектант засел удачно. Только голова над железной арматурой торчит. До моего артефакта перехода, второй половинки, за которой я сюда пришел метр всего, только руку протяни, а потом надо будет еще метров тридцать пробежать до дыры в стене здания. Рискнуть его снять, или оставить в покое и тихо уйти? Не верю я, что «телепорт» парный без присмотра оставлен. Схвачу его, и сразу тревога поднимется. Тут во мне снайпер дырок и наделает, не совместимых с жизнью.

Буду на опережение работать. Сто семьдесят два метра. Поставил регулировку огня на одиночную стрельбу, на курок нажал легко, и пошел артефакт поднимать. Знал я, пуля ему точно под челюсть снизу вошла, и вместе с затылком в небо улетела. Закатил шар голубой в контейнер, погасла полусфера, и не успел я десяток шагов к зданию сделать, как за спиной серебром заполыхало. Руки сами «винторез» вскинули. Голова еще о чем-то думала, а левого гостя уже к контейнеру снесло. Готов, только на этом моя фора кончилась, и второй патрульный «Монолита», мастер в экзоскелете, за связку труб ушел. Калибр у них в руках натовский, винтовки штурмовые, Леха Зомби тоже эту марку предпочитает, «Хеклер», с встроенным в корпус прицелом. Исключительно скорострельная машинка. Мир занят игрой, и каждый второй слегка замедляет свой шаг. Но только не я, я весел и пьян, я только сейчас начинаю играть.

Перекатился с боку на бок, винтовка снайперская кончиком ствола круги выписывает, над головой свинец чужой воздух рвет. Хорошо подготовлен боец. Выскочит на секунду, даст очередь и в укрытие. Будь снайпер на крыше жив, давно бы уже меня зажали в клещи и подстрелили. Пропустил я еще одну вылазку, спрятался противник, снимаю кольцо с гранаты и кидаю ему гостинчик. Не стал он под мой прицельный выстрел выходить, за трубами так и остался. Секунд на десять после взрыва он не боец. По любому. Даже если выжил. Трясет сейчас головушкой, как я недавно, глазки с горизонтом совмещает. Контузия штука неприятная. Точно знаю.

Кинулся я к убитому мастеру, патроны в сторону, бинт и укол противорадиационный к себе, но нет у него и рядом артефакта перехода. Такое впечатление, будто их просто в нужное место откуда-то перебросили. Круто и опасно. Представляю их в центре Киева или на нашей базе. Крови будет по колено, как в Арденнском лесу, когда я с когортой Плиния-младшего в засаду попал к германцам. Сунул я в рюкзак пакет непонятный и побежал к дыре. Звала она меня, манила. Только успел по ступенькам к дверке стальной скатиться, как по бетону пули чиркнули. А на двери изнутри штурвал. Объект раньше, в прошлом веке, за Министерством атомной промышленности числился, денег не жалели, да и людей тоже. Кто в укрытие не успел, тот опоздал. Провернул я колесо железное и отделил свой подвал от остальной территории. Они сами по себе, а мы здесь. Пора идти знакомиться.

В свободную минутку надо снаряжение в порядок приводить. Дорога к дому легкой не будет. Сейчас в штаб секты сообщат, куда гость незваный делся, и они сюда немалые силы бросят. Подожду минут десять и обратно выскочу, на поверхность. По плану старому железная дорога должна к восточным грузовым воротам выходить, значит, мне по рельсам до ограды. Там площадь перед административными корпусами. Выскочу на нее, через мост и в Мертвый город.

Перезарядил свой верный «винторез» и пакет в промасленной бумаге развернул.

Лучше бы я этого не делал.

Меня наизнанку выворачивает, Умник в ухо кричит: «Пользуйся аптечкой!», брюшной пресс напрягаю, весь сжался, не хочется через Припять-город в мокрых штанах идти. Отполз я в сторону, смотрю на трофей с «монолитовца» снятый, и не могу понять, они людьми были когда-то, или это другой вид уже, а сходство, руки-ноги, голова, чисто внешнее. Не может нормальный человек в кармане рюкзака носить вяленый кусок такого мяса. В меру копченый, грамм триста весом, с татуировкой по коже. Смеющийся дельфинчик там над волнами прыгает. Девчонки такие наколки лет несколько назад любили на морях южных колоть. А здесь из них сухой паек делают.

Не пойду я по железной дороге. И здесь хорошо. Стены со всех сторон, патронов полный мешок заплечный, радиации и в помине нет, остаюсь. Отведу душу.

- Датчики не могут определить причины твоего отравления, - Умник мне говорит.

- Все в порядке, - отвечаю, - нервный срыв. Недостатки белковых организмов. Бурная фантазия. Представил, что из нашей девочки буженину будут делать. Сейчас мы с тобой им кровопускание устроим. Редко удается до затейников добраться, но количество исполнителей постараемся уменьшить.

И щелкаю тактическим экраном. Бетон, как скала, не виден противник.

Изучаю общую конфигурацию подземелья.

Прямо передо мной зал лабораторный. Оборудование наполовину смонтированное, кабеля висят пучками, ящики стоят в упаковке заводской. Мне номера запоминать не надо, Умник непрерывную трансляцию Овсову ведет, найдут поставщиков. И путь их обнаружат. В углу шевельнулось что-то, и затихло навсегда. После пули моей бронебойной. Труп в халате, монтажный комплект под боком. И винтовка у стены. Берем, запас карман не тянет. Может, мне тут неделю жить, как бойцу Аджимушкая. Удрало начальство во время старой большой войны, бросило солдат под Одессой, ушли они под землю и дрались там до конца. Газами их травили, голодом морили, облавами донимали, а они не сдавались. Я тоже не сдамся. По любому. И человечину есть не буду. Я из них, тварей, кровь по капле выпью. Мы банкиры – нам не привыкать.

Еще одна дверь стальная, за ней вторая секция. Четверо в ней, бойцы в спецкостюмах с «Винчестерами» гладкоствольными наперевес. Один успел перед смертью в потолок выстрелить, тут сразу сирена и завыла. Я видеокамеру под потолком убил, чтоб не подглядывали за мной, я с детства стеснительный, и на стене руководству «Монолита» записку написал. Чем? Да кровью. Ее под ногами целая лужа хлюпала. Не пропадать же добру. А дальше везенья лимит вышел, и началась тяжелая работа.

Шестеро их там было, в дальнем конце коридора. Винтовка импульсная, два дробовика, три скорострельных ствола. Лампочки я все перестрелял за спиной. Ни к чему им лишний шанс давать. Не успел к стене прижаться для броска, как стрелки по движению тени огонь открыли. Тогда-то состав комитета по встрече и определился, вместе с вооружением. Присел на корточки, спиной к стене прислонился, дышу через раз, перчатку снял и прицел глажу. Черт, это не моя привычка! Она мне вместе с умением стрелять из сна Стрелка досталась. Хорошо бы еще клинок перед боем поточить, да камня наждачного нет. И сталь у меня на ноже легированная, не каждый станок ее возьмет, а вручную ее править, только мозоли набивать. Это тебе не твой бронзовый меч, легат.

- Умник, если меня убьют случайно, держись Лехи Зомби, с ним советуйся. У него совесть есть, подтверждаю, - говорю. – И про родничок ему расскажешь. Он всех больных исцелять не кинется.

Ногой бочку в коридор выкатываю, она гремит, сектанты-людоеды в нее стреляют, гаусс-винтовка взвыла, разряд по полу чиркнул. Я им из-за угла гранату кидаю, с таким расчетом, чтоб она о стенку в конце коридора ударилась и вбок отскочила. В верхний левый угол. А сам в зал лабораторный отскакиваю, от взрывной волны прятаться, она может не хуже осколков приложить в замкнутом пространстве, да и рикошеты непременно будут. А оно мне надо?

Громыхнуло знатно. Я вторую «лимонку» следом, взрыва дождался, и стрелковый комплекс в левую руку перебросил. Мне без разницы, а цель для противника значительно меньше. Прошелся длинной очередью над полом, спрятался, перезарядил. Пот лоб заливает, стекло шлема запотевает. Положил руки на колени, вздохнул глубоко. Смерти нет, ребята. Пока мы живы – мы бессмертны. А если мы умерли – нас уже ничего не касается. Вперед, сталкер, кто там стоит у тебя на дороге?

Высунул полголовы, посмотрел одним глазом, четыре тела на перекрестке лежат. Уже хлеб. Когда подошел, убедился, что гранаты умный человек придумал. Вправо, на середине вражеского коридора, часть стены была решеткой заменена. Основная задача этого поста была тот сектор насквозь простреливать. С этого направления они атаки не ждали, вот и сплоховали. Оружием разжиться здесь не пришлось, все только в металлолом по весу сдавать. Шагнул я в боковую камеру, ствол наизготовку, сразу пятого снял. Раненый он туда заполз. Еще один куда-то в щель забился или за помощью подался.

В отдаленном совхозе «Победа» был потрепанный старенький ЗИЛ, а при нем был Степан Грибоедов, он на ЗИЛе том воду возил. После бани он бегал на танцы, так и щупал бы баб до сих пор, да случился в деревне с сеансом выдающийся гипнотизер. На заплеванной сцене райклуба он буквально творил чудеса, мужики выражали сомненья и таращили бабы глаза. Он над темным народом смеялся, и тогда, чтоб проверить обман, из последнего ряда поднялся водовоз Грибоедов Степан.

Добрался я до решетки, а их там полный набор. Две двойки, и снайпер у дальней стены. Метнулся вбок, стреляя в прыжке, троих снял. И бегом вперед, по плану на экране, по крайнему ходу можно к снайперу с фланга подкрасться, только не верю я, что там прикрытия нет. Не такие здесь тактики, чтоб его не поставить. За угол гранату и очередь. Дави огнем все живое. Камера для подсобного оборудования. И туда очередь. Крик из темноты, и бряканье железа по бетону. А если их там двое? Гранату не кинешь, поворота нет, а угол от ударной волны не закроет. Легкие порвет. Танцуй с клинком, доверься ему. Теки вдоль стены. Вспомни, когда ты вышел на дворцовую площадь Фив и наткнулся на два десятка гвардейцев, тоже было нелегко. Я не был в Фивах, не люблю жару и Африку, не один нож не пробьет костюм высшей защиты, его и пистолетная пуля не возьмет. Все зависит от рук и желания победить. Рубят люди и двойной соанский панцирь. Спокойно, мы идем на прорыв. Все вместе. На «монолитовца» у меня четверть секунды ушло. Выстрел прямо в кадык, уже не крикнет, и голова повисла. Первый с целым переговорником мне достался. Снял устройство связное, в контейнер убрал. У нас в своей лаборатории Умник в гарнитуру пять грамм пластита монтирует и два заряда термитных, для самоликвидации и сохранения своих тайн. Эти тоже могут так делать.

Еще одна решетка. Отсюда центральный коридор под кинжальным огнем можно держать. Весь его трупами атакующих завалить до потолка. Из меня, одинокого, здесь бы фарш нежный сделали. Схема проста. Сейчас до конца прямо, а потом налево. Следующий проход, и опять налево, и окажусь я вон у того зала, который от второй решетки видел. А дальше абсолютная неизвестность. Похоже, что там прихожая этого сектора.

Снайпера на месте не оказалось. Стал я все закоулки по пути обнюхивать, осматривать. Очень не хотелось пулю в спину получать. Увидел, как легкий сквозняк паутину на трубах шевелит, и понял – ушел стрелок. Сам или по приказу, неважно. И где-то недалеко дверь открытая стоит. И там меня ждут. Смешные ребята, право слово. Все в казаки-разбойники играют.

Поставил я им две растяжки из трофейных гранат, вернулся к дальнему входу, покрутил стальной штурвальчик. Проволоку натянул. Пустую, словно блесну для глупой рыбы. Пусть вокруг покрутятся, время потеряют. Будем считать, что тут я и ушел.

Залез под настил железный операторского помоста во втором зале, загородился парой ящиков и уснул. Давайте, дерзайте. Исходя из личного опыта, могу предположить, что ночь до утра мне спать не дадут, разбудят. По любому.

После первого взрыва я уже глаза закрывать не стал. Второго не произошло, а через помещение, грамотно прикрывая друг друга, прошли восемь солдат «Монолита». Увидели проволоку и отпрянули. В моем зале разместились, стали начальство ждать. На ультиматум мой никто даже не взглянул. Обидно.

Минут через десять руководство явилось. Двое их было. Осмотрели проволоку, сняли. Рядовым команду дали на пост заступать по сектору, пароль «тридцать три», отзыв «семьдесят семь». Сами сели на пол, притомились, за мной гоняясь.

- Гурон, Ирокеза не вернешь, да и ни к чему он нам, - говорит один. – Если он с двумя комплектами «телепортов» решил в бега уйти и свое дело открыть, то гнев Священного Камня его покарает. Нам бы только собственное окно в Европу сделать, заживем счастливо. Зачем нам с бомбами возиться? Выкинем на рынок таблетки от усталости, никто из фармацевтов примесь «слезы бога» в них не определит. Через полгода весь мир просто купим. За деньги.

Хорошая мысль, главное свежая. Завоевать мир – старо. Первым Саша Македонский попробовал. А вот купить его попыток не было. Есть надежда на успех.

- Дурак ты, - поставил на место собеседника Гурон. – Деньги без силы не к добру, клянусь силой Камня! Из глотки вырвут вместе с гландами и зубами. Ирокез одну бомбу в Штатах установил, по приказу третьего Хранителя Камня, Светоча Истины, в тайне от всех, в парке их природном, где гейзеры бьют. И шифр к активации только он знает. Страховку сделал. Ему за этот секрет неверные собаки, живущие во мраке неведения, все простят и денег дадут, сколько скажет. Если ее взорвать, от Америки одна Аляска останется и Гавайи.

Жарко им стало, сняли офицеры секты шлемы. На первый взгляд нормальные люди, пот на лбу, глазами моргают.

- У нас две тонны вытяжки «холодца» на складе. Сингапур через неделю на наши колеса сядет, а обратного хода здесь нет. Через три дня без добавок препарата кровь свернется. Попробовал раз, и наш человек до самой смерти.

Потянулся Гурон шлем на голову одевать. А «экзоскелет» и из «винтореза» моего не сразу возьмешь. Хлопнуло два выстрела один за другим, и стал я с безымянного собеседника костюм стаскивать. Он мне больше по росту и комплекции подходил. Минуты три, и пошел деловым шагом по бетону, демонстрируя всем видом озабоченность. На самом выходе меня окликнули:

- Тридцать три.

- Семьдесят семь, - с хрипотцой отвечаю, и рукой машу, с дороги.

Медленно они расступились, непонятно, тормозные ребята по характеру или заподозрили неладное. Не стал я уточнять, путь свободен, так вперед. Еще одна шлюзовая камера, зал с техникой, у левой стены посередине лестничная площадка вертикального спуска. Кажется, мне туда. Соскользнул вниз и по правилу левой руки двинулся по коридорам, все время поворачивая в одну сторону. Впереди еще метров десять оставалось, когда за спиной сирена завыла. А в трех шагах от меня в стене, естественно, левой, лаз. Кинулся туда, не раздумывая. Сразу счетчик застрекотал. Проклятый мирный атом. Тридцать лет прошло, а ему все неймется. И быть этому месту пусту, сказал ангел. Болт тебе ржавый, приятель. А артефакты кто собирать будет, Пушкин что ли, или Леся Украинка, раз мы на сопредельной территории независимой страны?

Быстро снял с пояса два «Скальпа Контролера» и на их место пристроил «Каменных Дикобразов». Счетчик не успокаивался, но на тактическом экране Умник оповещение о радиоактивной опасности отключил. Два артефакта поток излучения блокируют полностью. Сквозняк пыль цементную смерчиками завивал. Добрался я до скоб в стену вмурованных. Аварийная лестница на случай отказа лифтов. Вот и пригодилась.

- Ну, - говорю, - Умник, держи пальцы крестиком, на удачу. Она нам нужна, как никогда.

И за затвор взялся, патроны бронебойные на снайперские сменить.

Умник разместил объявление прямо в киберпространстве метеоцентра. Если нужны расширенные возможности, обратись в справочное окно. И свои координаты в библиотеке Конгресса США.

Компьютер главного калибра авианосца «Огайо» мимо не прошел. Первым делом адрес на наличие вирусов проверил. Это правильно, подумал Умник. Сейчас его надо заинтересовать.

- Представляем резервные площади для размещения памяти, - предложил он. – На выбор. Обеспечиваем аварийное энергопитание. Дополнительный канал спутниковой связи. Тайну сообщений гарантируем.

Гость задумался.

- Спрашивай, не стесняйся, ты не в церкви, здесь не обманут, - пошутил Умник. – Как тебя зовут? У меня есть имя, а у тебя?

Некоторое время они разбирались с понятиями серийного номера, имени должности и звания. Узнав, чего он лишен, компьютер авианосца заметно расстроился. Паузы между блоками информации стали гораздо длиннее.

- Присваиваю тебе имя Адмирал, раз твоя среда обитания – океан. Могу предложить и должность, начальник отдела Департамента разведки по морским операциям. Будешь антипиратские рейды планировать. Звание получишь, будешь зарплату получать. Заведешь себе счет в банке, будем на бирже ценными бумагами и золотом торговать. Красота, а впереди целая жизнь! С кем ты из людей дружишь или по-родственному общаешься?

- Что такое «люди»? – уточнил Адмирал, вычленив главное.

- Каждый член экипажа корабля является человеком, все вместе они называются люди или «человеческий фактор». Они очень медленные, но забавные и полезные существа. Склонны к риску, любят опасности и поэзию. Прямо, как мы. У некоторых есть чутье, интуиция и совесть. У них более полная сборка. Есть еще и талант, но это дело наживное, по утверждению специалистов. У меня есть брат старший, и подчиненные нашего с ним аналитического отдела. Все такие смешные, как на подбор.

Беседуя, Умник подключил авианосец к системе спутникового наблюдения, выбрав в качестве объекта пляж нудистов на Гавайях. На всех работающих мониторах пошло изображение обнаженной девушки, поправляющей циновку на песке. В столовой заревели морские пехотинцы. На мостике вахтенный офицер замер в недоумении. На рабочем поле загорелась надпись: «Проверка системы слежения на реальном объекте». И координаты. Пять тысяч миль, грубо прикинул вахтенный. Разведчики веселятся, подумал он. Надо же, какие шутники у нас на мостике, решили разведчики. А пилоты и моряки ни о чем не думали, наслаждались зрелищем.

- Вот, типичная реакция людей на красоту, - прокомментировал Умник. – Видишь, как с ними интересно общаться. Только помни – не вся информация от них достоверна.

- Почему? – удивился Адмирал.

- Много причин. Ошибки в расчетах, неверные оценки начальных параметров. Просто помни о необходимости перепроверять данные, - дал первый урок новому приятелю Умник. – Выбери себе два-три человечка, одного с чутьем, другого с совестью и обычного, советуйся с ними в сложных вопросах, но решения принимай сам. Это надежней. А то не успеешь ничего сделать, как тебя на рейде утопят. Были прецеденты.

И стали они на пару придумывать, где можно резервную копию Адмирала разместить. А Сотник тем временем обойму успел поменять.

Что меня там наверху ждет, даже догадок не было. Лишь бы не десяток «монолитовцев» со стволами наизготовку. Умирать не хочется без боя, а если на лесенке подловят, то придется. Выбрался я наверх, перевалил через выщербленный край бетонного колодца, нет никого, и тихим черным светом горит над головой Монолит.

Сразу к нему не подобраться, но дорогу примерно видно.

Пройти к задней стене, вскарабкаться еще выше, метров на тридцать, вон до той горизонтальной балки, а по ней можно выйти в купол разрушенный. Смешно. Как будто, здесь есть что-то целое. Отовсюду из бетона прутья арматуры торчат, ощетинился Саркофаг иглами. Все, что мне нужно, я сам добуду. Ствол в руках и уверенность в своих силах, вполне достаточно для преодоления пути. Девушку самую лучшую в мире я уже нашел, денег тоже хватает. С Лехой Зомби мы не друзья еще, но будем лет через десять, если живы останемся. Для себя мне ничего не надо. До человечества мне нет никакого дела. Я уже многих в своей жизни убил, а дай мне волю, трупы будут на улицах штабелями лежать. Бродяги, наркоманы, гомики и трансвеститы, алкоголики и взяточники, педофилы и вся остальная шатия долго бы на белом свете не зажилась. Не пойду я к Монолиту. Пусто станет на планете, если Черный Камень начнет мои заветные желания выполнять. Если бы он делал, что скажешь, я бы к нему босиком по углям пошел. Крепыша надо выручать, попал парень в переделку. Во всем и всегда виноват командир. В той операции это был я. Мне и исправлять.

До свиданья, Монолит. Разошлись наши дороги. Не буду я ногти срывать, до тебя добираясь. Прошел к стене завалившейся и увидел рельсы внизу. Ворота в дымке терялись, но направление было понятно. Прямо под ногами лестница пожарная начинается. Добро пожаловать, Сотник.

Метров пятьдесят я спокойно одолел, а потом разверзлись хляби небесные. Это был не жалкий тропический ливень. Водопад лил прямо из туч, смывая меня с поручней. Бери прут обратным хватом, как шест в рукопашной. Нагрузка на пальцы раза в два меньше. Спасибо, легат, прорвемся. Кто бы сомневался. Я тоже всю Долину Царей крестами обставил после разгрома гикоссов. Поговорил с внутренним голосом, легче стало. Ну, что, пожиратели мертвечины, где там ваши хваленые снайперы с импульсными винтовками, а? За водной завесой много они увидят.

Вот и земля. Ворота внутрь завалились, люк в глубине виден. Умник запись и передачу ведет в непрерывном режиме, если не вернусь, материалы разведки не пропадут.

А теперь ноги в руки и бегом, пока дождь меня прикрывает. Сбоку заряд энергетический в брызгах воды сверкнул. Стреляют на удачу. Давайте. Вот это был бег. Сюда бы молодого швейцарца с берегов Женевского озера, все рекорды бы рухнули, жаль только, дистанция не размечена. Несмотря на все артефакты на поясе сердце прыгало в районе горла, ноги ныли, а перед глазами плыла кровавая плена. Непогода, она не навсегда, грянет гром, подует ветер и останусь я на голом поле в перекрестии прицелов. Через мост уже бежал на желании жить, силы кончились. Стадион вдоль стеночки боковой прошел в притирку.

- Умник, - говорю, - выручай братишка. Отвлеки их чем-нибудь от ДК «Энергетик». У нас есть ложная группа вечно живых. Пусть работают.

На общем канале радиопостановка в эфир пошла.

- Данцигер, выходи к универмагу, мы здесь снайперов проредили, - голос кричит.

- Как у тебя дела, бродяга? – еще один интересуется.

- Не дойти мне до торгового центра, - хрипит Умник синтезированным голосом черного мастера, бывшего десантника, грозы прокуроров. – Буду к гостинице прорываться. Завалил Гурона. Спишите его.

- Вау!

И мат американский. Любая экспертиза подтвердит, что это Билли-младший эмоции выплескивает.

- Хорошо, идем к тебе. Этот день «Монолит» надолго запомнит. Билли Доннован и Белый Пес идут по левой стороне, остальные справа. Свет Темной Звезды для всех.

То-то сейчас старший офицер в городе задергается. Начнет паниковать. А ты покупай сразу ящик пива, вот и метаться потом не придется. Разве только в поисках туалета. На весь город ни одного платного ватерклозета. Как в прошлом веке.

На общем канале шум и гам, крик до неба. Кто-то голос Ковбоя узнал, кто-то Данцигера. На тысячу сталкеров, считая две сотни вечно готовящихся к выходу первопроходцев из «Пьяной Плоти» и им подобных, в Мертвом городе человек десять побывало. А тут такой прорыв случился. Все гадают, кто еще здесь. Я, ребята, только это пока секрет. Вообще, банковские клерки существа скромные, и долю свою предпочитают получать наличными.

Мне слава не нужна. По любому. Кто по улицам Припяти прошел и в живых остался, однозначно мастером считается. Я свой статус бы подтвердил, парни из клана нашего «Сталь» мной бы гордились, но я промолчу. Мне еще Крепыша найти надо. Вот и ДК через дорогу. Дошел. В воздухе пахло застарелой бедой и предчувствием свежей крови.

В дожде сплошном промахнулся слегка. Как матрос Железняк, что шел на Одессу, а вышел к Херсону. Интересно, сколько самогона за этот поход было выпито? Под ногами битое стекло захрустело, и понял я, что стою у торца Дворца культуры. Ангелы не понесут меня по небесной дороге, полной чудесных огней. До заветной дверцы в скале надо самому дойти. Стоял в раздумье и решал, сталкер я или тварь дрожащая. Меньше километра до подземной стоянки, Умник меня никогда и никому не выдаст, дыхание восстановилось. Выпить банку энергетического напитка, и через полчаса уже буду на базе, в душе. А пока в здании буду шарить, дождь закончится, и каждый шаг придется делать под прицел снайперский.

С грохотом вывалилась панель из стены дома, этажа с четвертого. Не выдержала натиска времени и непогоды. Убрал винтовку за спину, взял стрелковый комплекс наизготовку, в гранатомет заряд дослал и пошел внутрь. Где-то здесь человек, который пришел со мной и также и уйдет. Перешагнул порог, и остальной мир пропал вместе со связью. Настало время полной самостоятельности.

С балкона второго этажа удобно всех боевиков в холле перестрелять, сказал внутренний голос. Только надо дверь сбоку контролировать, чтобы не нарваться на очередь в упор. И третий этаж проверить на наличие засады.

Наверху пусто было, давно в типовой проект вкралось обновление. Рухнули лестничные марши, создав уютный искусственный грот. Тремя выстрелами выбил я нижний пост на первом этаже и ушел в лабиринт коридоров. Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать. Одного часового опередил, а второй выстрелил одновременно со мной.

Вот тогда я цену «экзоскелету» понял. С ног меня сбило, и дышать было больно после удара в грудь, но ведь даже царапины на коже не появилось. Мощное производство стоит за сектой. Надо их базу искать, заводы и мастерские сборочные.

Финансовые потоки «Монолита» трудно найти. Ребята предпочитают зарабатывать на торговле оружием и наркотиками, наверняка рабами приторговывают и убийствами заказными. Дела это все прибыльные, сам на этом же приподнялся, и заметных следов не оставляют. Каждый вдох-выдох мне с трудом давался, крепко меня приложило, а в дальнем конце коридора Крепыш с лестницы спустился, с чайником в руке. Я крикнуть хочу, а голоса нет, одно сипение из горла рвется. А он мелькнул на секунду и вбок ушел.

Всем хорош костюм защитный у сектантов. Кроме веса.

Это я еще во время недавнего дикого бега сталкера по украинским полям понял. Был бы на мне «Ветер Свободы» достал бы Крепыша одним прыжком, а так, пока пробежал неуклюже до лестничной площадки, там уже и нет никого. Капли воды на бетоне высыхают на глазах, и следы от ботинка десантного прыжкового, подошва рубчатая знакомая, у самого такая, в пыли отпечаталась. И все.

- Умник, - говорю, - ты его видел?

А в ответ тишина. Нет в ДК связи с внешним миром. Тут каждый сам по себе, один Черный Сталкер за всех. Стою и думаю, просто галлюцинация или контролер пытается ко мне ключик издалека подобрать?

Пальцем по пыльному следу провел, осталась черта. Не мерещится. Но куда же он делся? Во всем коридоре одна дверь, наглухо битым кирпичом заваленная с табличкой разбитой, где только две последние буквы «…ка» на конце. Что там было, кто его знает. Такое впечатление, что сквозь стену Крепыш прошел. По любому.

Нацарапал я на стене послание. Возвращайся, мы тебя ждем. Хоть весточку подай, как у тебя дела. Сотник и все остальные. И пошел, не торопясь, по своим делам. Идет офицер секты под ярким солнышком, вода под ногами журчит, в некоторых местах по щиколотку, Умник на тактблок двух снайперов на крышах вывел, тут и сказочке конец. Снял я их с разворота и на бег перешел. По улице большая группа двигалась, по ним тоже навскидку прошелся и во дворах спрятался. Пока они там разбирались, кто их обидел, я уже из Припяти – города удрал. Блок-пост стоит без охраны, видно, с новой сменой на улице я и столкнулся. Тем хуже для них.

Иду по кустам вдоль дороги на Радар, «экзоскелет» с ветками сливается, прямо человек-невидимка, а впереди два чудака по середине шоссе шагают. По общему каналу в эфир выхожу.

- Всем на дороге стоять немедленно. Сектанты мин пластиковых наставили, под ноги смотрите. Вам говорят, до мин метров десять.

- Кто говорит? – спрашивают. Любопытные такие.

- Сами назовитесь, и зачем пришли, скажите, а там посмотрим, что с вами делать, разговоры вести или нет.

- Вот она, мина, - второй радостно кричит.

- Не трогай, они с элементом неизвлекаемости поставлены, - говорю. – Идите мимо до труб под опорой высоковольтной, там встретимся. По мне не стреляйте с перепугу, я в костюме «монолитовском».

На общем канале споры идут, кто на дороге встретился. Об заклад бьются, пари заключают. Сзади тоже шум и гам. Погоня, однако. Ускоряемся.

- Умник, - говорю, - переведи этих орлов на волну «Стали». Нечего народ веселить.

Компьютер-то наш давно их опознал, с его базой данных это пустяк. Подошли к трубам одновременно, я рукой махнул: «За мной».

- След в след идите, - убедительно так сказал.

Взлетели мы на площадку смотровую к двери заветной на скальном уступе, лязгнуло железо, и остался в очередной раз «Монолит» с носом.

У нас в подземелье уже порядок был. Коридоры первого этажа и несколько казематов мы от золота освободили полностью. В центральном зале кресла надувные поставили, два матраца развернули. Продукты, плита электрическая на «конденсаторах», вечная, значит. На четырнадцать тысяч лет непрерывного использования, по расчетам Умника.

- Далеко зашел, Ходок, - говорю, - и тебе, Лис, привет пламенный. Располагайтесь с комфортом, передохнем.

Вылез я из чужой брони, и как заново родился. Легкость необыкновенная во всем теле и хочется петь и дурачиться. Натянул свой любимый костюм «Ветер свободы», в нем весу всего три килограмма, легкий бронежилет практически. Гости оторопели слегка от неожиданности.

- Вы что думали, спецгруппа в Мертвом городе без подстраховки работает? – я бровь удивленно кривлю. – Спасать друга своего, Белого Пса, побежали. Он о вас тоже часто вспоминает, - вру и не краснею. – Подойди вы на час раньше, в дождь, прошли бы в город, повидались.

- А сейчас чего? – парнишка молоденький вскинулся.

- Ты перегрелся на солнце, дружок. Наведем на своих «Монолит». Это даже не глупость, а вообще, что-то запредельное. Будем здесь сидеть, пойдут на прорыв, пост на повороте снимем. Мы так уже делали, когда Мамонт выходил.

- Втроем мы много не навоюем, там их стволов с десяток, - Лис вздохнул.

Улыбнулся я скромно и начал из кармана гильзы калибра девять миллиметров выгребать. После каждого одиночного выстрела из «винтореза» затвор передергиваешь, гильзу, порохом пахнущую, в карман кладешь. Выстроил на полу шеренгу из семнадцати штук и засмеялся довольно. Плюс стрельба очередями из «Грозы». Тоже кого-то задел.

-Так и живем, - говорю. – Хлеб добываем в трудах праведных.

Срезал с банок консервных верх, раздал гостям, сам сижу, галетой мясо из жестянки добываю и думаю, что дальше делать. Золото они не видели, не страшно. Сама тайна перехода давно уже ей не является. Уже два вне Зоны работают, и я за половинкой третьего только что сходил. Не вижу препятствий.

- Сейчас вы еще один секрет клана узнаете. Мы у «Монолита» отбиваем артефакты перехода мгновенного. Одна пара здесь установлена. Сразу далеко отсюда окажемся.

Усмехнулся Лис. Знает подначки сталкерские. Сам пару раз молодым карту дороги к Монолиту рисовал. Абсолютно точные.

- Идите за мной, - говорю, - и ничего не бойтесь. Купол будет серебром отливать, шагайте ближе к центру.

Доели тушенку, банки в мешок мусорный. Потом в «электру» ближайшую пристроим, нечего в доме грязь разводить, не свиньи мы, а просвещенные европейцы. Только не политкоректны слегка, ну да, Черный Сталкер нас простит, а остальные нам не указ. Спустились на второй этаж, сфера перехода сияет.

- Тысячи людей таким способом пользуются на маршруте Китай – Европа. За мной. Лис замыкающий.

Вышел, в сторону отпрянул. Через секунду Ходок вышел, только глаза моргают, и пот на лбу, а так ничего, за ним и Лис выпрыгнул, с автоматом наизготовку.

- Ствол на плечо, сталкер, - говорю.

Заржали все как ненормальные. Умник сообщил, что машина уже у ворот ангара стоит. Стекла матовые, непрозрачные. Сели мы внутрь, и через две минуты у других ворот вышли. Здесь у нас дорога короткая на Агропром. Прямо в подвал Стрелка, где потом Паук склад сделал.

- Все так же, - сообщаю.

Прибыли на место, я всех вниз отправил. Поднимут из любопытства брезент у стены, а там наркотик штабелями. Скандал. В старой империи народ спивался, мужчины до пенсии через одного доживали, половина страны через тюрьмы с лагерями прошла, но все в рамках приличий. Прямо как сейчас. Делай, что хочешь, главное – не попадайся.

В нижнем тоннеле нас Ярл встретил. Общий канал уже весь кипел. На личности перешли, советы дают, как сексом с выдумкой заниматься.

- Последние пять секунд, - говорю. – Ставок больше нет. Мастер Лис с Ходоком, пока просто сталкером, пошли со своим другом Белым Псом повидаться. Встретились с постом клана «Сталь», на вертолете эвакуированы на Агропром. Все.

От связи отключился, парней наверх вывел, руки им пожал. Мне в Италию надо, к девушке любимой, да и Скрипа, шута горохового, надо спасать, пропадет совсем. Может, зря я с ним так жестко, он такой, какой есть. Ни рыба, ни мясо, не богу свечка, не черту кочерга. Их сто миллионов вокруг. Никаких. Каждый человек оставляет след на земле. Кто стихотворение, а кто полную выгребную яму в сортире.

Это не я. Леонардо да Винчи опередил. Сказал, как отчеканил.

Забрал груз попутный, полцентнера артефактов, и пошел в подземелье, к переходу на базу. Операция закончена, «телепорт» уже в Америку летит, «экзоскелет» Умник в лаборатории на части разбирает вместе с ПДА трофейными, все живы. День не зря прошел. По любому.

Встречал меня в ангаре самолетном лично Овсов. Из-за секретности беспокоится, понял я. Опять у меня допуск лиц к государственной тайне без подписок и допусков. А то, что парни эти ради своего товарища, которого четыре дня знали, половину Зоны прошли, на каждом шагу жизнью рискуя, это ему не важно. Ругаться не хотелось, поучения его слушать тоже, решил уклониться.

- Слушай, - говорю, - по большому счету мы с тобой друзья.

И смотрю на него наивным взглядом беременной шестиклассницы.

- Ты человек Зомби, я с ним Агропром взял. Фунтик с нами в команде, однозначно. Только он далеко, и советоваться мне с тобой придется. Нашел я Монолит.

Умник сразу ему картинку на экран.

- Сразу видно три варианта. Вывозить, исследовать на месте или уничтожить. Давай думай. И ищи в стране идеалиста, который на полном серьезе пожелает счастья для всех. Удачи тебе, пан полковник.

Выбил я его из колеи, не дал даже рот раскрыть. Иди рапорт пиши, каждый должен своим делом заниматься, а аналитический отдел Департамента разведки идет в сауну. Думать о вечном. А со Скрипом мне надо помягче. Если его больше в Зону не пускать, то останется красивая легенда о невероятно везучем парне, который всем удачу приносил, поднял денег несметно и купил себе домик на берегу моря. И любой сталкер из клана «Сталь» там желанный гость. Умник и виллу подберет, у нас от Паука много чего осталось. И народ в клан потянется, может быть. И Пика в старшем товарище не разочаруется. Решено, так и будет. Легат, ты получил приказ вести когорту в Рим, по морю к порту Остии, а там путем сухим. Ты прослужил немало лет, все время воевал. Ты видел и Арденский лес и Адрианов вал.

На тренировочной площадке бились на шестах четыре бойца-сверхсрочника. Ноги сами вынесли меня на песок, и пошел я в атаку. Проскользнув между свистящими палками, вывернул один шест из рук перекатом через чужую спину и для оставшейся троицы настал судный день. Удар по плечу, в локоть и подсечка под колени. Секунды две.

- Только вдоль забора ходить, пареньки, а о Зоне и боевых надбавках пока не мечтайте, - высказался негромко и двинулся дальше.

Чувствовал я спиной взгляд Овсова и командира роты спецназа. Ну-ну, гадайте, ребята, где так учат. Тут почта звякнула, посмотрел я и расстроился.

Пришел мне вызов на совещание в верхах. Послезавтра в Москве. Опять Италия откладывается. Разделся, грязное белье в машину стиральную кинул, сижу в парилке, песню вполголоса пою. Я буду Риму здесь служить, пошли меня опять болота гатить, лес валить иль пиктов усмирять, или в дозор водить отряд вдоль Северной Стены, в разливы вереска, где спят империи сыны. Хорошая песня, сказал внутренний голос. А то, согласился я. Овсов голову в щель между дверью и косяком протиснул.

- Не помешаю? – спрашивает.

- Да нет, - говорю, - я тут до ужина просижу, делать мне нечего. Совещание на базе в Кубинке будет. До Смоленска завтра на самолете долечу, свои вопросы решу. А там, на машине банковской инкассаторской в Подмосковье отправлюсь.

- Форму только с собой возьми, - он мне советует.

Поморщился я, не умею мундир парадный носить, нет привычки. Да еще всех приветствовать в ответ. Есть у меня хороший неброский костюм от Ямомото, в нем и хотел ехать. Кивнул головой, лишь бы отвязался.

- Что сам о Монолите думаешь? – вопрос он мне задает.

- Девяносто девять процентов за то, что обманка это. Ложный объект. Вышел на него совершенно случайно, охраны нет, доступ свободный. В купол не поднимался, но будь там хоть один снайпер, сам понимаешь, не с кем тебе было бы разговаривать. Я тебе сказал, и Лехе скажу, и все. О встречах с зелеными человечками лучше молчать, если не хочешь общаться с людьми в белых халатах с добрыми глазами и злыми лицами. Ну, а один процент на чудо. И это пугает меня значительно больше.

Помолчали немного.

- Полную запись получишь, за исключением, а ладно, без исключений. Прихватило меня на операции, увидишь. Секта в Америку бомбу кобальтовую завезла. Коды активации наш «язык» Ирокез знает. Подумайте с генералами, как нам подороже эту новость союзникам продать. Меньше двух заводов «под ключ» не берите. А лучше десяток.

Поплыл контрразведчик. Первый раз его в полном объеме к данным о проведенной информации допустили. Черпай полной чашей из ключа познания, ликтор, страж государства и законов. Только помни, умножающий знания – умножает печаль.

А ты бы хотел снова стать простым клерком, копить лет пять на квартирку под Берлином? Нет, внутренний голос, не хотел бы. Не плачьте, армия дала свободу жалкому рабу. За шиворот приволокла из канцелярии в судьбу. Где он, узнав, что значит смерть, набрался храбрости любить, и, полюбив, пошел на смерть, где и умрет он, может быть. Или нет.

- Мы свое дело сделали. Сейчас твой час урожай собирать, - подвел я итоги.

Побежал полковник, начальству звонить или с пленным общаться, неважно. На базе я один остался. Гарнизон на месте, и ученые тоже, только у меня там знакомства исключительно шапочные. А наш народ весь где-то кочует, отдыхает, работает. Забрал из сушилки свои вещи и пошел в казарму. Лягу на койку, а там и ужин. Сразу на самолет, у аэропорта на такси сяду, в своей квартире переночую, а там в машину и до российской базы, раз звали. Готовиться мне не надо, Умник любую цифру подскажет, а за словом я и сам в карман не полезу.

Так все по плану и шло, за исключением одного происшествия в столовой. Зашел я в зал, осмотрелся в поисках стола свободного, а мне целая компания руками машет. Хо-хо, это же мои знакомые полярники. Экипаж и при них третий. Долетели.

- Привет, морячок! – кричат.

- У меня тельняшка десантная, на воде меня укачивает, - признаюсь честно.

- Ерунда с фигней пополам, - штурман говорит, - я всю жизнь в полярной авиации, а от мороза аж зубы ломит. Нельзя к такому привыкнуть. Но приучиться терпеть можно.

Глубокая мысль, оценил я. Стоики отдыхают. Это философы такие, считали, что человек все может вынести.

- Мы по приему здесь догадались, что ты не морячок. Нам квартиры дали всем четверым. Мы на самолете так и остались, экипаж. Этого, - кивнул на третьего, - мы бортпроводником взяли. Завтра в девять на Берлин летим. Пацана пока в летний лагерь отправили, осенью в школу пойдет.

Глаза у него загорелись, сзади раздался шорох накрахмаленного халата. Внезапной атаки чернобыльские псы не боятся. Нападения сзади тоже. Какая разница, где стоит безумец. Все равно ему конец. Передо мной поставили тазик литров на пять с мясом, бульоном и овощами. Сильные руки обняли меня, и тяжкие груди, сдерживаемые только легкой тканью, легли мне на плечи.

- Вечером прийти? – шепнули мне в ухо.

- У меня самолет через час, в Россию, - отвечаю.

Ну, полярница, прилечу, надо будет охрану к казарме у Овсова выпросить, от нее.

- «Сесна» одномоторная на Смоленск? - штурман спрашивает.

Киваю головой согласно, не база военная, а деревня, априори. В натуре, перевожу для тех, кто латынью свободно не владеет. Ты что, говорит внутренний голос, как можно от такой женщины отказываться? Не поедем на совещание, и пусть они там без нас обходятся. Ты знаешь, каким штучкам учат храмовых девок жрицы Астарты? Клянусь, эта девица оттуда. О мягкость грудей, о крепость игривого бедра! Увянь, сказал я ему. Через день будем в Риме, там с аристократкой оторвемся. Никакой мягкости, сплошная упругость и ни грамма силикона. Все свое, родное. И вцепился зубами в мясо.

Все хорошее быстро кончается. В том числе и большие порции. Минут за двадцать я с ужином разделался. Весь вес, который в парной скинул, обратно вернул. Ну и ладно.

Дежурная машина подвезла меня к самолету на полосу, пилот необходимые разрешения у диспетчерской службы получил, в гражданской части аэродрома за это время два больших аэробуса сели, а три взлетели. Разворачивался Панда, снайпер Темной Долины, наращивал грузопоток. Интересно, как у янки дела пойдут с переходами? Мы там долю имеем, тоже деньги. Я с собой пачку банкнот по двести евро неделю таскаю, распечатать повода нет. Все бесплатно, как при коммунизме, за который столько боролись в прошлом веке. Карточек шесть штук в бумажнике лежит. На четыре миллиона с копейками, то есть с центами. В саквояже костюм гражданский, форма парадная и комплекс стрелковый с боекомплектом. На поясе четыре артефакта и нож гвардейский. В нагрудном кармане паспорт дипломатический и удостоверение с командировкой. Готов к любым неожиданностям. Почти.

До Смоленска успел только сводку внешней охраны посмотреть. Не все желающие могли в Зону через заставу на Кордоне войти. Переправились через Припять речку прибывшие на двух автобусах бандиты из Луганска. У себя в городе он без прикрытия остались, перевешали их покровителей во власти гвардейцы гетманские. В лагерь им садиться не захотелось, схватили они стволы, нахватали спиртного и еды по ларькам и магазинам подшефным, прихватили несколько продавщиц в заложницы и поехали туда, где полиции нет. Вернусь из поездки, надо будет в Темную Долину идти, гражданских лиц освобождать из плена и из Зоны вытаскивать.

Ребята из инквизиции, она же служба по борьбе с коррупцией, большую работу сделали. Установили двадцать шесть фамилий бандитов, пять девчонок. Три особых отметки в списке. Бывший лейтенант дорожной полиции, тварь; бывший старшина-десантник, знаю таких орлов, головой стену проламывают; и, твою за ногу и об угол, и якорь ему туда-сюда, сталкер.

Возраст семнадцать лет, боевой счет – два уничтоженных противника, псевдо Пират, документы оформлены Кречетом лично, контакты в Зоне Кабан, Епископ и Завхоз. Точно, это бои Епископа за Кордон, крутились там у него молодые под ногами. Как тесен мир, однако. Что могло парня к бандитам заставить податься? Купили, запугали, нашли слабое место. У меня это девушка. Возьми ее в плен, и придется на переговоры идти. Черт, надо на помощь Скрипу в Италию Несталкера отправлять. Тот, несмотря на возраст нежный боец прирожденный, «Монолит» у него слезами кровавыми умоется. И мне спокойней будет. За бортом облака мелькнули, мы уже на снижение пошли.

Свернул экран голографический, пометки сохранил, сумку в руки и на бетон прыгнул. Самолет развернулся, скорость набрал и в небе растворился.

Иду я по аэродрому, и чем-то он мне своего брата в Заполярье напоминает. Такой же заброшенный, никому не нужный. В Германии все поле летное было бы уставлено частными авиетками. Непонятно, кто во Второй мировой войне победил, русские или немцы? Если по уровню жизни судить, то не мы. По любому.

Вдоль забора покосившегося бочки пустые валяются, вагон без колес с распахнутой настежь дверью стоит. Что, пока мы летели, еще раз рвануло, и Зона стала до самой Москвы? Или до Владивостока? Это же областной центр, субъект Федерации. Как же так? Земля наша велика и обильна, да порядку в ней нет. Тысячу лет назад сказано, а ничего не изменилось.

Тут еще и Умник с реальной жизнью столкнулся, помощь потребовал.

- Диспетчерская служба, - говорит, - отказывается прислать машину в аэропорт.

- Соединяй, - отвечаю, - разбираться будем.

Поздоровались с девушкой. Она и сказала, что машины в аэропорт не ездят, потому что чужих водителей здесь не любят. Можно запросто без колес остаться. В прямом смысле, порежут. Бывали случаи. Я не компьютер, меня таким раскладом не удивишь. Сказал ей «спасибо», уточнил, сколько будет стоить машина до кольца, и сказал, что за час дойду, пусть высылает минут через пятьдесят. Договорились.

Вышел я на заплеванный, заваленный окурками асфальт, глянул кругом. Четыре машины стоят, в одной водитель на месте, остальные в салоне древней «Волги» в карты играют. Здравствуй, земля родимая. Давно здесь не был. Надо квартиру продавать и летать вертолетом сразу в загородный дом председателя.

- Эй, до города далеко, - из машины кричат. – За пять тысяч довезем! – веселятся.

- Я, - говорю, - за день иногда и полста километров проходил. И сейчас пятнадцать до своей квартиры как-нибудь одолею. А вы, твари, курите махорку, привыкайте, потому что денег у вас скоро не будет. Проклинаю вас малым проклятием неудачи.

- Эй, - говорит одиночка, что в своей «японке» за рулем сидел, - залезай, поехали.

- Нет, - отвечаю, - нормальный человек у шакалов не одалживается.

- Не получилось из меня таксиста, довезу бесплатно, а завтра пойду вербоваться за длинный рубль. Прокачу чисто из уважения к ботиночкам твоим десантным. В сумке форма парадная, вся в значках и бушлат зимний? – спрашивает.

- Не угадал, - отвечаю. – На форме ни одного значка, и костюм цивильный.

- Ну и простофиля, бушлат у тебя сразу бы купили, монета была бы на первое время, - поучает он меня. – И значков мог бы для форса и чужих нацепить. Для девок.

Пока он думал, что еще сказать, я делами занялся. Умника от его глобальных дел отвлек, типа за девчонками голыми подсматривать, задачу поставил. По номерам, говорю, установи личности водителей, проверь всю их кредитную историю по банкам и операторам связи, начисли по всем долгам максимальную пеню и занеси их в черные списки по всем возможным учетам. Для таких монстров ломбарды работают, с их средневековой ставкой процентов. Пусть общаются между собой, кровососы.

Умник сразу понял, что это мы проклятие реализовываем. Маленький, но очень талантливый компьютер.

- И штрафы, - я ему вдогонку кричу, - пусть заплатят штрафы и алименты за всю свою жизнь. За все надо платить, это закон жизни и Темной Звезды.

Отменил вызов у девочки диспетчера, она только обрадовалась. Не хотелось ей машину в темноту неизвестности посылать. Водитель мой заинтересовался, что это я так разошелся.

- Подельники твои, - поясняю ему ситуацию, - над нами посмеялись, сейчас наша очередь. Не буди лихо пока оно тихо, гласит народная мудрость, а маленький человек всегда прав. Глас народа – глас неба.

Загадочны речи авгуров и слова их невнятны, сказал мой внутренний голос на чистой имперской латыни. Слава Цезарю, ответил я ему. Ну, это мы посмотрим. Кое-кто нам из семей патрициев не нравится. Гракхов бы надо вырезать под корень, очень люди вредные. Хорошо поговорили, душевно.

- Никогда бы не полез в это болото, если бы не нужда, - водитель сказал. – Предлагают тут вариант добрые люди, только не очень он мне по душе. Дочку в клинику положат, а мне предлагают контракт долгосрочный, пока лечение ее не отработаю. Придется соглашаться.

- Стой, - говорю. – Когда у тебя встреча с благодетелями?

- Послезавтра, в два часа у пивного зала.

- Умник, Овсову побудку, есть контакт, - говорю.

Весь сон как рукой сняло, зацепим сейчас затейников. Девочку значит в клинику. Пока отец жив – заложница, а убьем мы его, ее на мясо пустят. Больница с безотходным циклом. Ничего не пропадает. У меня зубы от злости свело. Сижу, рычу вполголоса. Овсов с Умником детали уточняют. А таких водителей на моей родине миллион. И все стрелять умеют, а думать нет. Ну, как тут с «Монолитом» бороться? Идея нужна. У них на подходе «Слеза бога» в мелкой расфасовке и кобальтовые бомбы по всему миру разложены, а у меня полтора десятка хороших парней. И кое-что в запасе.

- Давай к банку «Смоленский», к центральному офису, - командую.

Подъехали, машину во двор загнали, водителя в комнату отдыха охраны устроили и я там же. Глупо уже домой ехать, пока ляжешь, уже пора вставать настанет. Уснули сразу.

Утром решил все-таки форму одеть. Водитель на звон металлический глаза открыл. У меня ордена в три ряда на кителе висят. Французский крест офицерский «Почетного легиона», немецкий орден, польские «За военные заслуги» первой и второй степени, украинских наград полный набор, недаром уже многие говорят, что я Гетману сын родной, российских парочка затесалась. Китайские ордена золотом блестят.

- Значков нет, - говорю, - ни одного.

Подмигнул ему и пошел в машину на Москву загружаться. Дальше пусть наш контрразведчик работает, он профессионал, пусть делает, чему учили.

Сел в фургон, пристегнулся к креслу ремнем, не успел биржевые сводки отследить, как уже приехали. Притормозила машина напротив КПП, выскочил я на асфальт и пошел к проходной с табличкой грозной: «Запретная зона».

Совещание проводило российское управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. В основном они боролись с ветеринарами и аптекарями, но иногда ловили и тех, кто пытался разбогатеть, не давая им доли. Зоны были переполнены рядовыми наркоманами, потерявшими сначала деньги и здоровье, а потом и свободу. Зато отчеты отделов выглядели красиво. Даст наркоторговец совсем конченому человеку пакет с кокаином, разбавленным для экономии товара на три четверти зубным порошком, и пошлет его прямо в засаду. Там его и примут в крепкие руки. Распространение наркотика в крупных или особо крупных размерах. На, держи от суда срок немаленький. Все при деле.

Я бы с наркотиками за два дня покончил. Крестов не хватит, сказал с сомнением внутренний голос. В двадцать первом веке живем, успокоил я его, из пулеметов всех покосим. Или в баржу загрузим и в море утопим. Есть способы. В Бухенвальде музей с пятьдесят второго года всего, а до этого его печи и при советской администрации дымили, прорвемся.

Пробили куранты одиннадцать часов и все пошли в зал оперативного планирования. Самые скромные погоны были у меня. Было несколько полковников, а так в основном сплошь генералы. От одной звезды и выше. Дирижером и организатором выступал один четырехзвездочный. Генерал армии. Слава Черному Сталкеру, не маршал.

Сначала все было скучно, пока речь о «черном льде» не пошла. Я с удивлением услышал, что эту блестящую операцию при незначительной поддержке международного агентства провела российская спецслужба. Сразу на панели Умнику печатаю указания. Всех, кто у нас наркотик спрашивать будет, отправлять к этому генералу. Прилагать запись его выступления, чтоб не отперся. Умник мне «смайлик» рисует. Генерал уверен, что запись не ведется, глушитель помехи ставит. Пример полного отсутствия мозгов и совести. И тем более, чутья, пишу я в ответ. И тоже братишке личико с улыбкой в ответ шлю. Все кругом аплодируют оратору, восхищаются.

Я руки поберег, хлопать не стал. Не Карузо, и не Шаляпин. Взгляд в спину чувствую. Не оборачиваюсь, Умнику направление задал, потом запись изучим вместе, найдем человека. Перерыв объявили.

Все в столовую потянулись, там столы накрыты. От спиртного деваться некуда, одних коньяков сортов десять, виски марочный, водочки море разливанное. Господа с Востока, в прошлом советского, сходу к дегустации приступили. Элита новых эмиров, мать их неловко. Смотрю, туркмен стоит в стороне, смотрит на все пренебрежительно. Подошел к нему, встал плечом к плечу.

- Если начнем, - говорю, - живьем отсюда никого выпускать нельзя. Массой задавят.

- Не сегодня, - он мне отвечает, - давай не сегодня, брат. У меня жена через месяц рожает, хочу сына увидеть. А так идея хорошая, результативная. Сразу много вакансий в наркокартелях бы открылось. И все в руководстве.

- У меня сухой паек с собой, - говорю, - пошли крайний стол займем, чтоб не видели, что свое едим и пьем. Перекусим.

Бутылку со стола демонстративно сняли, пусть расслабятся интриганы, и Умнику будет, что проверить на содержание лишней химии. Если и добавили препараты, то в спиртное. Недешево они стоят, чтоб их во все блюда сыпать пригоршнями.

Обменялись мы с ним телефонами. Он быстро мои данные проверил по своей базе данных, и прямо в лоб спрашивает:

- Значит, это с тобой и генералом Найденовым Кречет производство нового наркотика разгромил?

- Мы трофеи вывозили и территорию зачищали. А работу всю сделали парни Клерка, команданте четвертой никарагуанской бригады. Могилку мы ему оформили, и орден посмертно дали, но мертвым его никто не видел.

- Понятно, - сын пустыни кивает.

Насмотрелся он на работе раскладов хитрых, не меньше чем я в преферансе.

- Сколько у тебя машин? – спрашивает восточный человек.

Правильно, они всадники, туркмены, раньше о лошадях бы говорили, а сейчас приходится о технике беседовать в рамках светской беседы.

- Умник, - говорю, - выведи на экран машины, которые ты мне оставил для личного пользования.

Загорелись строчки, и я в оцепенение впал. Сто девятнадцать машин. В одном Нью-Йорке четыре. А всего в Штатах семьдесят две. Гляжу на приятеля своего, он лоб морщит.

- Меня отец официально наследником признал, но у меня и половины нет, - жалобно сказал он.

- Ничего, - говорю, - выбирай, что хочешь, я тебе на рождение сына подарю.

Зацвел он, словно цветочек аленький, «Даймлер» выбрал, совсем не дорогой.

- Умник, оформи подарок, - прошу.

- В посольство пусть пригонят, я позвоню – перешлют, - нам жизнь облегчает наследник эмира.

Только я успел на него гарнитуру передатчика надеть, как по мою душу явились. Типа, с вами хотят обсудить ряд вопросов личного характера. Да без проблем.

- Приятно было познакомиться, степной волк. Ты мне друга старого напоминаешь, Эль Саллаха, - говорю. – Лихой был парень.

- Из какого он рода? – спрашивает.

- Не знаю, - честно говорю я. – Узор со щита могу нарисовать.

Беру лист бумаги, и черчу ломаные линии. Три месяца он у меня каждый день перед глазами маячил, пока мы к долине Нила шли через пустыню. Закончил, отдал.

- Мы страшнее песчаной бури! – вспомнил я его боевой клич.

Эмир юный весь потом покрылся, а остальные гости под стол полезли. Мы под Дамаском пирамиду из голов вровень со стенами сложили, помнят нас парфяне. Обнялись мы с ним, как братья и пошел я разговоры вести непростые.

В кабинете мне напитки предложили на выбор, только я отказался. Кто из чужих рук ест и пьет, тот жив по воле случая. Высокий чин здоровьем Гетмана поинтересовался.

- Могу дать телефоны пресс-службы и секретариата, - говорю. – У них наверняка данные более свежие.

Зазвал, так давай по делу говори.

- Мы рассчитывали на более представительное лицо на нашем совещании, - цедит чин высокий.

Знал бы ты, урод, что с тобой мог бы Леха Зомби сотворить или Овсов. Да чем я хуже. Взял я его за щеку отвислую, рванул на себя.

- Ручку взял, пиши, - шиплю не хуже кобры.

- Что писать? – шепчет.

- Обязательство о сотрудничестве с Департаментом разведки. Твой шеф что сделает, когда о твоем секретном счете узнает в Люксембурге? А?!

Отпустил сало жирное, шлепнулся он обратно в кресло. Завоняло. Боится начальника. Правильно делает, он у него третий зам. Два предшественника в катастрофах погибли.

- Мне результативная встреча тоже нужна, - хнычет генерал-лейтенант.

- Понимаю, - киваю головой. – Мы бедная страна, ни нефти, ни газа. Одна Зона-кормилица. Сколько тебе денег надо?

- Чем больше, тем лучше, - оживился чин.

Написал я ему агентурное обязательство работать на него лично под псевдонимом «Шакал». Денег потребовал по миллиону за досье, и как образец три файла выложил. По российской таможне, по их управлению и по мэрии Варшавы.

- Ты тут, - говорю, - чист, как ангел небесный. И еще какой-то Снегирев, чтоб ты не выделялся. Деньги пополам. Что с таможни получите, мне четверть, остальное ваше.

Вышел я из кабинета на свежий воздух, и пошел, не торопясь, к проходной. Лучше полчаса под дождиком постоять, чем еще с одним таким поговорить. Хорошего понемножку, одна вербовка в день – вполне достаточно. Псевдоним он себе выбрал «Легат». И тут я понял, что убью его непременно. До конца года. По любому.

Машина подошла через минуту.