Перстни Легатов

Когда я во двор комплекса зашел, все уже вокруг Леночки собрались. Хуже всех Порох выглядел. Глаза навыкате, мысль в них совсем не видна, скоро слюни изо рта потекут. Излишества парня совсем доконали.

Артефакт «Скальп Контролера» помимо защиты от ментальных ударов еще и здоровья владельцу прибавляет. Надо было спасать спецназовца. Снял я последний контейнер с пояса, и меня тут же волна с головой накрыла. Надо было немедленно ползти к самой прекрасной девушке на свете на коленях, протягивая ей перстень старинный. Может быть, она за это улыбнется поощрительно. Но не факт. Это же ментальный удар, до меня дошло! Да она же контролеру из Зоны ничуть не уступает по силе воздействия, понял я. Ей ли парней с автоматами бояться, когда Леночка может любого в бараний рог скрутить.

Пристроил я артефакт на место, и, покручивая перстень на пальце, пошел к ней.

Порох, повинуясь неслышному приказу хозяйки, в сторону шагнул, меня пропуская. Подошел я к ней вплотную. Если ее пристрелить или ножом ударить, меня толпа на куски голыми руками порвет. А воздействие пресекать надо, а то буду иметь рядом десяток полноценных зомби. Мне бандиты безразличны, только Пирата жалко, да и Порох может в хорошего сталкера вырасти, если выживет.

- Завязывай, - говорю, - по-хорошему. На меня это не действует. Еще раз про перстень подумаешь, я тебе его сама знаешь, куда вобью. Прямо до гланд.

- Я вас не понимаю, - девочка глаза округлила в недоумении.

А сама думает, почему на меня ее желания не действуют. А тут, подруга, твоих братиков много, и защита от них есть.

- Давай договариваться, - продолжаю. – Передатчик дам, вещь дорогая и контракт подпишешь с немцами на рекламу. Учиться тебе почти не придется, походку поставят, и вперед, на подиум. Только до Кордона думаешь исключительно о погоде в Каннах.

Пока не поняла в чем дело, гарнитуру на нее цепляю. Нельзя ее из виду выпускать, контролера нашего, за речкой выращенного. Отвлек я ее, парни зашевелились, стали тюки с грузом к воротам перетаскивать. Вот такие бывают девочки. Похоже, что один я понял, в чем дело. Умник ситуацию мимо пропустил.

- Я тебе колечко от «Картье» подарю, выведи на экран каталог и выбирай, но не дороже трехсот тысяч, - добил я ее окончательно.

Все, сейчас дойдем.

Пока команда на площадку перед воротами выходила, я с заправки остальную часть группы вывел. Катеньки покраснели. Пират побледнел. Мы с Бронзой обнялись нежно и поцеловались красиво, как в кино. Романтично.

- Порох, командуй! – кричу.

- Вперед, - не заставил себя ждать орел-командир.

Тоже понял, что где-то прокололся, ощущение есть, и все. Близок локоть, а не укусишь. Я к нему подхожу, по своей голове пальцами стучу.

- Очнись, мы с Бронзой в головное охранение, а замыкающих сам назначь. Не по набережной гуляем, ваш поход по кустам вспомни.

Двинулись, наконец. В хвост колонны Порох сам встал с Пиратом. Тоже мне, покорители Зоны, так их и этак. Дойти бы до заставы без приключений. Дождь опять полил. Мелкий такой, грибной. Лужи неглубокие по асфальту растеклись. Я у Бронзы на пять минут передатчик одолжил, Умнику задачу поставил, а уж он поставленные перед ним вопросы решать умеет. В мире тихая паника силу набирает, акции американских компаний вниз катятся, доллар к евро падает. Авианосец «Огайо» в порт идет, родину спасать. Адмирал с Умником прикинули, что волна приливная через Атлантику пойдет высотой метров пятьдесят, а на прибрежном шельфе взметнется на все восемьдесят. Прощай, Голландия, не бывать мне в Амстердаме, не успел. Негде будет геям свои парады проводить. Ладно, поможем Кеннеди спасти Штаты. Сейчас о другом думать надо.

Дошли до тоннеля под насыпью железнодорожной, протиснулись между плитами и трубами, выбрались на свежий воздух уже на Кордоне. Леночка к нам подкралась. Раз на нас с Бронзой ее внушение не действует, решила по другому пути двинуться. Глазки потупила, а язычком так губки облизывает, что любому понятно, добывала она из нефритовых жезлов живительную влагу. Ну и платье так сбилось, что ничего не скрывает. Чисто случайно.

- Вернись на место, - говорю, - кабан из зарослей выпрыгнет, и останется от тебя куча фекалий. Выбрала уже кольцо?

- Да, - отвечает с отчаянием, - но оно дороже стоит.

- Разницу в рассрочку из своей зарплаты покроешь, это не проблема, - успокоил я нашего природного контролера.

Побежала она радостная обратно, Бронза на меня посмотрела неласково. Я ее немедленно обнял, поцеловал и в передатчик сообщил:

- Общий канал. Группа Пороха идет из Темной Долины на заставу через АПК. Убедительная просьба – на дороге не стоять. Щенок, мы тебе за транзит по территории что-то должны?

- Нет, - отвечает удивленный смотрящий, - прости, узнать не могу. Назовись.

Сейчас, только шнурки поглажу.

- Мы с тобой янки артефакты от Билли Доннована передавали, - говорю.

- Понял, - сразу сообразил Щенок. – Всем одиночкам на Кордоне уйти от АПК, Темная Долина шутить не любит.

Мы с Бронзой пару слепых псов пристрелили для острастки. Пусть знают свое место. У новичков в поселке каждый патрон на счету, то-то мутантам здесь воля.

Перед заставой команда плотно сгруппировалась, только смотреть на это некому было. Личный состав в казарме засел, от греха подальше. Прямо на дороге два микроавтобуса стояли. И в дверях лавки армейской тип неприятный торчал. Таких людей под легкую музыку хоронить приятно.

Пошли они к нам одновременно. От автобусов трое и этот чужак. Ему было ближе, и он успел первым.

- Правительство Соединенных Штатов заинтересованно в специалистах по изучению Зоны отчуждения. Вам сразу будут предоставлены вид на жительство и медицинская страховка государственных служащих.

Вот так-то. Круто у них поставлено. Как это на Кордоне еще люди остались. Тут и наши офицеры подошли.

- Давайте в лавку, - предлагаю. – Дело, прежде всего.

Стали мы хабар на стойку выгружать, а сержант-торговец его в свои ящики и контейнеры складывать. Два подсобника его с ног сбились. Зато считали сразу. Выложили мы весь груз, вплоть до последнего патрона. Ножи на ремнях висят, я ничего из снаряжения не отдал, Порох, Пират и Бронза автоматы сохранили, и паренек с винчестером гладкоствольным остался. Народ сначала недоумевать начал, мне им пришлось разъяснения дать.

- Вам по любому с властью договариваться, – говорю. – Экипировку казенную дадут. Глупо что-то оставлять.

Тут нам военный торговец стал деньги выкладывать. Я их в инкассации натаскался. Миллион долларов бумажками по сотне весит шестнадцать килограммов. Вот и выложил он пуда два полтинниками. Миллион восемьдесят семь тысяч триста пять баксов. За два дня в Зоне. Правда, половина банды в первые часы полегла. Зато остальные очень весело провели время.

- Спасибо, - мы интенданту сказали дружно, и пошли на свежий воздух.

Здесь все те же, только еще Щенок у стены на лавочку присел. Я ему семь тысяч триста пять долларов мелочь, десятками и пятерками сразу отдал, типа в общий котел. Деньги всегда и везде нужны. Потом половину полтинников в два рюкзака сложили. По пятьдесят четыре пачки в каждый. Один Бронзе с Леночкой отдали, а второй Катенькам достался. Тут-то они и зарделись, ночку минувшую вспомнив.

- Потерпевшие претензий не имеют, - сказал я.

Нам вторая половина досталась, те же сто восемь пачек купюр, только на двенадцать человек. По девять банковских упаковок каждому. Девиц в автобус загрузили, офицер из отдела Овсова с ними уехал. Следователь из военной прокуратуры из папки документы достает.

- Решением военного трибунала, - и начинает юридическую казуистику зачитывать.

Короче, лейтенанту-взяточнику, владельцу винчестера и одному сильно разрисованному гражданину по пять лет лишения свободы. Или контракт штрафной роты на один год, а где они его отрабатывать будут, всем понятно.

- Деньги на счет зачислят? – уголовник татуированный спрашивает.

- Однозначно, - полковник Овсов отвечает. – И даже сутки всем в Чернобыле можно провести. Баров не считано, а массажных салонов еще больше. Отдыхайте после трудов праведных.

- Нет, начальничек, на такие дешевые наживки ты юнцов лови, - сказал, сплюнув на асфальт, разрисованный уголовник. – Веди в камеру. Раз закрыли, значит, срок сразу пошел. Пять лет я на одной ноге отстою. Выйду на свободу с деньгами, куплю себе хутор и больше в город ни ногой.

- Пусть, - говорю, - у нас на базе на хозяйственных работах срок отбывает. Камера у нас есть для ночевок, украсть нечего, пусть перевоспитывается.

Пошел ЗК в автобус. И срок у него отсчет начал.

Пират к Щенку на завалинку подсел. Кажется, после отъезда Леночки у него в мозгах просветление наступило. Паренек с дробовиком полуавтоматом решил серьезно позиционироваться. Он Овсову четко изложил, какие сексуальные извращения знает. Минуты две говорил, потом повторяться стал. К нему лейтенант-оборотень присоединился. Понятно, им и в тюрьму не хочется, и год Зону топтать тоже. Они нацелились за неделю миллион заработать и в Европу уехать. Блажен, кто верует. Каждому свое. Я помню, где это было на воротах написано. В немецком концлагере. В наших лагерях транспаранты висели. На свободу с чистой совестью. Дадим стране угля, мелкого, но очень много. Все на строительство Беломорканала! Ушел этап в тысячу человек, через полгода десяток живых от него остался. Нам лагеря смерти ни к чему, у нас и в обычных не долго жили. Оставшаяся шестерка в Чернобыль нацелилась. Деньги есть, дела их закрыты, гуляй, рванина. Порох во мне взглядом дыру сверлит, а я «Грозу» от воды протираю. Нет, сержант, решения человек должен принимать сам. А иначе, чем он зомби будет отличаться? За того тоже думает контролер.

- Новый анекдот, - Щенок решил обстановку напряженную разрядить. - Идет сталкер Петров по Свалке, глядит, бандиты спорят, слепого пса-подранка живьем сжечь или палками насмерть забить. Он им говорит: «Видно, вы животных сильно не любите?». А они на него смотрят злобно, и отвечают неласково: «Да и людей тоже не очень».

Захохотали все дружно, а Порох к смотрящему и Пирату двинулся. Ну и я туда же. Черный Сталкер на стороне дружных команд. Четверо от двух дюжин осталось через двое суток. Два напрасных трупа из числа заложниц. Круто почву удобрили. Махнул я Овсову рукой на прощание, и разошлись мы от заставы в разные стороны. Они на юг к Чернобылю, а мы, двумя группами, рядом, но, не смешиваясь, на север. Нет, не в Припять, Мертвый город, пока просто в поселок новичков на Кордоне. Чую, хлебнем мы с этой сладкой парочкой горького до слез.

Овсов офицер надежный. Из тех, кто под Лугой танки Гепнера месяц держал. Не их вина, что за этот месяц начальство партийное людей из города не вывело. Вечная им память, а генералам позор несмываемый за несчитанные жертвы лютой зимы блокадной. Если сказано ему, держи объекты под контролем – будет держать. Этот вопрос временно закрыт. От него никто не уйдет. А мне на Пирата в спокойной обстановке надо взглянуть, чтобы самому решить, даст пареньку Зона шанс, или надо его отсюда в шею гнать. Вышли мы на площадку центральную у костра, насторожились вольные бродяги.

- Все спокойно, жители Багдада, - шучу я. – Туристов за периметр вывели, передохнем немного, и домой пойдем, в Долину. Кто сам по себе, могут и у вас пока остаться. Мы за них не ответчики, и никому по жизни не указчики. Имена им сами давайте, у нас они за время малое ничем не отличились. Бандиты натуральные оба, каждому пятерка лагерная от трибунала положена. А остальное сами узнавайте.

Вот собственно, и все. Сейчас чайку попью, с народом пообщаюсь, Щенка попрошу за новичками присмотреть и на заставу вернусь. Один или с Пиратом за час решится. Кружку протягиваю, чтоб мне кипяточку плеснули, а за спиной шум. Разворачиваюсь, а там человек десять со стволами в руках из-за дома и забора высыпали.

- Я их заводилу за драку в погреб сажал, - Щенок поясняет. – Наверно, сейчас моя очередь там побывать, их в два раза больше. Подбил-таки дружков на выступление.

- Хватит терпеть бандитов на Кордоне! - предводитель одиночек криком заходится. – Кончилось их время! Один тут всем надоел хуже горькой редьки, а сейчас целая банда заявилась. Убить их!

Интересное предложение, однако.

- Может, просто изгнать нас из поселка? – говорю. – Мы же никого не убивали, и даже не грабили. За что с нами так сурово?

- За форму вашу, за куртки кожаные черные, - отвечает.

- Весь клан «Сталь» в черной коже ходит, - говорю спокойно. – Крикни по общему каналу, что ты объявляешь им войну. Сам назовись и своих товарищей представь. Хоронить мы вас в могилках, конечно, не будем, так, для порядка.

Как я таких тварей не люблю, чисто собаки слепые, собрались в большую стаю, воют грозно, всех пугают. А мне их бояться лениво как-то. Нет, я себе две жизни не намерял, и убить они меня могут, я не в броне, и от пули не заговоренный, а не страшно. Из десяти облезлых шавок чернобыльского пса не слепишь.

- Братишка, - шепчу, - ты когда мысли научишься читать? Найди в укрытии, на чердаке или за деревьями стрелка, и активируй ему взрывной заряд в передатчике.

Если кто забыл, напоминаю, у нас там три грамма пластита вмонтировано и термита немного. На чердаке в доме сбоку хлопнуло негромко, и в окошко смотровое автомат вывалился. Я чего-то подобного ожидал, не могут такие орлы без страховки в драку лезть. Всегда у них свинчатка в кулаке зажата, да только и я на руку кастет надевал, не морщился, и угрызениями совести не мучился. Как так, живого человека железом по лицу ударить? С удовольствием! С оттягом, чтоб всю последующую жизнь он тебя помнил. Как в зеркало посмотрит, так и вспомнит. Мысли в голове летят, а я уже через костер к заводиле прыгаю. Ствол ему сразу в рот, прямо в зубы вбиваю, и рычу:

- Что, тактик гребаный, все науки превзошел, засаду решил устроить? А мы сюда прогуляться вышли, по-твоему? Если бы нас так легко было бы убить, нас бы давно убили. Что молчишь, погань?

Я, вообще, понимаю, что трудно что-то внятное сказать, когда во рту глушитель стрелкового комплекса до горла всажен, и обломки зубов под язык впились. Так, на публику работаю.

- Мы, - говорю, - сейчас пойдем на АПК через дорогу, он нас проводит. Потом мы его отпустим, даже бить не будем. Вы тут решайте, как вам дальше жить. Нам ваши извинения не нужны, их на хлеб не намажешь. За ни чем не спровоцированный акт агрессии, с вас тонна «конденсаторов». Тех, кто откажется долг отрабатывать, будем потихоньку отстреливать. Вот такие у нас мирные предложения.

Пока я говорил, бывший полицейский на чердак залез, труп обыскал и на обратном пути автомат подхватил. И правильно, до наших складов в Долине еще дойти надо, а он без оружия. Все с себя снял, рассчитывал с девками выйти в большой мир, а не получилось.

- Кто у костра тихо сидел, или по домам, тех это не касается. Попали исключительно людишки, которые вокруг с оружием стояли, - поясняю обстоятельно.

Зачем против себя всех восстанавливать, хлопотно это, да и не к чему.

Девять стрелков на центральной площади поселка, только что на серьезные бабки попавшие, мнутся в растерянности без руководства.

- Чего, - говорю, - встали? Быстро поели, и за работу. С долгом рассчитались, и опять свободны, как ветер. А в следующий раз будете думать, на кого кидаетесь и за что.

А сам начинаю по центральной улице потихоньку двигаться к шоссе Чернобыль – Припять, заводилу тихого за шиворот тащу, ну и ствол у него изо рта не вынимаю. Пусть запомнит вкус железа надолго.

- Отходим, - своей сборной командую, - тихо, мирно дистанцию разрываем. Здесь много ни в чем не замешанных, посторонних людей, возможны неоправданные потери среди мирного населения. Расходимся. Вы тут собрание общее проведите, - напоследок совет даю народу. Раньше тут Волк был главным, он бы им в пользу поселка еще один такой штраф выписал. Навсегда бы поняли, как оружие в лагере без повода доставать.

Пока сталкеры эту идею воспринимали, мы уже к забору в конце улицы подошли.

- Ходу, - тихо говорю, - сейчас у них там очередной вождь появится, и придется нам их в ноль зачищать. С кого тогда будем дань брать?

Пленник задергался, лицо синеть начало. Пришлось мне оружие вытащить. Сплюнул он крошево костяное, стал пальцами обломки щупать.

- Я не Щенок, мне порядок в лагере не нужен. С тебя лично двести килограммов «конденсаторов». Сроку месяц. Не рассчитаешься, процент накинем и будем под конвоем на работу выводить. Или уходи за речку, там дворники нужны.

- И ассенизаторы, - Щенок добавляет злорадно.

Паренек с винчестером с него все снимает, обрез, пистолет, детектор, КПК, контейнеры пустые и те отобрал. Рюкзак на землю сбросил. Куртку стащил.

- Хватит, - говорю, - штаны и ботинки оставь. Ему еще на работу ходить надо.

Порох произвел ему ножной удар в ягодичные мышцы, и метнулось это существо, недавно столь самодовольное, опрометью в кусты. Скинули мы запись этой истории без редакции, все как есть, в общий канал для обсуждения, и пошли на АПК. Часового на площадку открытую поставили, Пирату этот жребий выпал, он вдаль поглядывает, а мы рядом у костра расселись. Маленький у нас отряд, шесть стволов всего, каждый голос важен.

- Сразу уходить нельзя, решат, что мы испугались, платить не станут, - высказался Полицай.

- Верно, - его Щенок поддержал. – Все время пьют, дерутся, на работу через день ходят, в нарядах по лагерю приказы не выполняют.

- Есть ведь сушилка с бункером перед мостом, надо таких самостоятельных парней туда отселять. Там, правда, в овраге кабаны с собаками друг за другом гоняются. Но для героев такой пустяк не страшен. Мы там завтра исправительно-трудовой лагерь откроем, - говорю.

Полицай автомат трофейный в руках крутит. Давненько я такого уродства не видел. Укороченный «Калашников» с заводским глушителем. На него еще кто-то стандартный двукратный прицел «ПСО» поставил. Получилось черт знает что. Оружие массового устрашения. Воспитательниц в детском саду принуждать к поеданию манной каши.

- Если ночью всеми силами по нам ударят, кончат здесь, - высказался Порох.

Какое там. Трех бойцов хватит, чтоб здесь форменный ад устроить. Или одного мастера. Прорвется во двор и начнет резню. Плохое место, двор со всех сторон простреливается, каждая дыра так и предназначена для гранаты. Вот попали в ситуацию, цугцванг называется. Термин такой шахматный. Обозначает положение, когда чтобы ты ни делал – позиция станет хуже. И здесь ночевать нельзя, и уходить не с руки. Без серьезной причины. Настучал я Умнику краткий сценарий, и пошла в эфир новая радиопостановка.

- Данцигер вызывает Долину, - сухо чеканит голос на общем канале.

Один я из людей знаю, что погиб он давно. И Умник, братец мой электронный. Только его вся Зона в живых числит. Нам не трудно легенду поддерживать, синтезатор звуковой у нас есть. Иногда пригождается.

- Клинок и группа Пороха слышат тебя, мастер, - говорю.

- Информатор на связи, - тоже знакомый человек в черном плаще.

- «Агропром» рад тебя слышать, Нож, - Стилет говорит.

Они по жизни бандитской приятелями были. Сейчас мы клан «Сталь», пятая сила в Зоне. Вторая – «Монолит», как не крути. А первая, конечно, четвертый реактор. Надоест ему мирно урчать, рванет еще раз, и поползут люди прямо на кладбище, по пути заворачиваясь в белые простыни. Правда, без меня. Мы тут мгновенно в пар невесомый превратимся, в сорока километрах от эпицентра.

- Возможен выход по реке из Мертвого города вниз по течению. Прошу поддержки огнем и маневром в течение ближайших суток, - Умник за Данцигера речь ведет.

Вот у нас и повод прекрасный к себе домой уйти. Призыв о помощи все слышали. Не судьба сегодня Пирату за периметр уйти, не сложилось. А народ все всерьез воспринял, все наперебой хотят участие принять, к славе приобщиться. Я этот нехитрый трюк знаю, сначала ты работаешь на репутацию, потом она на тебя.

- Всем оставаться на местах, справимся, - заверил я общий канал.

Собрались мы быстро и через полчаса уже к тоннелю подходили. Мне в Италию надо, а обстоятельства заставляют нянькой при группе новичков быть. Причем половина из них мне категорически не нравится. Сам на работе ни разу взятки не взял, и полицейский у меня кроме презрения никаких чувств не вызывает. А хозяин винчестера еще слегка пугает. Мутный он тип, непонятный.

Дорога привычная, идем без груза, пару раз на чистых участках на легкий бег переходили. Перед свертком на центральный комплекс я нашу группу притормозил. На месте братской могилы времен нашей войны с Пауком и «Агропромом» раскинулась после выброса новая аномалия. Превратились наши ребята и союзники-армейцы в «конденсаторы». Стиснул зубы, ухмыльнулся криво, жестов никаких демонстративных, вроде выстрелов в воздух, делать не стал. Хлопотно это, да и не к чему. Да и патронов лишних не бывает. Их беречь надо.

- Вот и начинается у вас самостоятельная жизнь, - говорю. – Сортируйте оружие на складе, готовьте следующую партию на сдачу. За старшего, естественно, Щенок. Слушаться его во всем. На берегу от вас пользы не будет, а так хоть порядок в здании наведете. Меня не терять, нужен будет совет – спрашивайте оператора.

Пожал я им руки на прощание, Щенку взглядом на парочку проблемную показал. Тот меня понял, вздохнул тяжело, он сам таких дерзких на Кордоне насмотрелся на всю оставшуюся жизнь. Самые умные люди в Зоне, априори, одно в них хорошо, живут недолго. Главное, когда им время умирать настанет, от них подальше оказаться. А то спасать придется.

У меня планы были проще некуда. От опеки я отвязался, свалив эту заботу на Щенка. Раз привела меня дорога в Долину, значит надо к источнику сходить. Умник в наших больницах каждой каплей чудо совершает, но только в первые сутки. А потом все. Энергия подземного ключа иссякает. Подожду полчаса на ферме, возьму две канистры по десять литров, и в обход лагеря сталкеров-одиночек в поселке, выйду прямо на заставу. Там сразу на вертолет и на базу, прямо в лаборатории Умника. У него их там уже не считано. Два подземных ангара занял. Передатчики собирает, оружие чинит, датчики аномалий делает, артефакты изучает.

Осмотрелся я вокруг, вспомнил, как здесь с Бронзой обнимался, завыл от удовольствия. Тут-то мне из-за забора и ответили. Голосов шесть-семь сразу. Здесь убили нашего охотника. Пора расплаты настала! И объяснять им бесполезно, что погиб тот чернобыльский пес случайно. Самая поганая ситуация на свете, когда сходятся две правды. У каждого своя. Вот тогда и проливаются реки крови из разодранных глоток. Кто выжил, тот и прав. Божий суд в чистом виде.

Это я уже на бегу думал. Против полдесятка псов у меня шансов не было на месте устоять. Хоть один в прыжке достанет. Смерть верная. А умирать что-то не хочется, девчонки расстроятся, может быть. Пролетел по центральному проходу, выскочил к пролому в ограде, а там меня уже ждут. Сидит молоденькая сучка со вздыбленной шерстью, примеряется, откуда зайти в атаку, слева или справа. Хватаю кирпич с земли и по морде ей с размаху. Только зубы заскрипели. Только бы не споткнуться, в голове одна мысль бьется. Встать не дадут. Хрип в груди, вой за спиной. Дорога одна, вперед и влево, через радиоактивное пятно на Свалку. Если и там не отстанут, не в ангар же их на хвосте тащить, придется на заставу «Долга» с погоней на запятках выскакивать. Пусть защитники мира от Зоны покажут, на что способны. Впереди тявканье послышалось. Под елкой изогнутой три щенка цепью выстроились. Стая их тут перед боем припрятала, а дичь увертливая, я, то есть, сама сюда прибежала. Это будет славная гонка. Сгреб я их в охапку, всех троих и еще скорости прибавил. Малышня в руках визжит, сзади вой лютый, чисто Дикая Охота по пятам скачет, со сворой псов адских, только топота копыт не хватает. А жаль. По всадникам я бы, не колеблясь, из «Грозы» отработал по полной программе. Сзади крик: «Отдай!». На речи псов, конечно. Вернись, я все прощу. Счас. Ждите. Сами первые начали, теперь и мне отступать некуда. Не бросать же добычу, в самом деле. А дистанция сокращается. Молодая собака, кирпичом битая, бросила прыжки боковые, рвет вперед как стрела со мной наравне, только метров в тридцати справа. И пес матерый сзади меня не пугает, понимает, что бесполезно, и дыхание бережет. Молча идет, ему бы до меня добраться, сожрет целиком, не жуя. Да неужели?

Развернулся я. Положил обойму. Если пойду в большой спорт быть мне до старости бессменным олимпийским чемпионом по стрельбе из стрелкового комплекса «Гроза». Как, нет такой дисциплины? Обидно, черт. А из пневматического пистолета я стрелять не умею. Прострелил псу три лапы и ухо отстрелил. За ним шла, на два корпуса отставая, еще одна злобная сука. Ей две пули в левое бедро достались. Отшвырнуло ее кусты. Еще один пес три пули в грудь поймал. Прямо по траве покатился, след кровавый оставляя. Тут моя очередь пришла выть страшно.

- Всех убью! Это моя земля! Смерть вам!

Умник их инфразвуком давит, панику наводит. А молодая самка в ярости на такие мелочи внимания не обращает. Увидела мою открытую спину и пошла в атаку. Опоздала на пару месяцев, подруга. Сейчас меня на такие неловкие финты не поймаешь. Встретил я ее ударом ноги прямо под челюсть. Ушла в небо, не хуже чем от «трамплина». Есть у нас в Зоне такая аномалия гравитационная. Перезарядил свой комплекс стрелковый и дальше побежал.

- С небосвода упала на снег белая, белая, белая звезда. На ледяной маленькой земле не было такого никогда, - пел я, держа ритм.

Затихли щенки, добегу сейчас до бара, придется для них сгущенку покупать. Они даже меньше Плаксы, когда мы с ним первый раз встретились. Разругался с дикой стаей напрочь, и убивать их не за что, и помириться не удастся. Блокпост прошел на скорости. Не знал я эту дежурную четверку, на их тактических экранах меня зеленая точка отображала, союзник. Им больше ничего знать и не надо. На Баре у «Долга» сотня стволов, мастеров человек двадцать и приятель мой Филин, который один всех стоит. Как наш генерал Леха Найденов.

К последней заставе подошел уже в сумерках. Планировал в это время на вертолете на базу возвращаться, а получилось совсем иначе. Ну и ладно. Вдоль забора прокрался, от мостика железного подальше, там вечно слепые псы крутятся. Если с ними все время в драку лезть, все деньги будут на ремонт куртки защитной и покупку патронов уходить. Вдоль стены кирпичной забрался на вал земляной невысокий, утыканный кольями железными. И сразу спрятался за связку труб. Все, дома. Издалека вой раздался ненавидящий. Ну что ж, я не банкнота в сто евро, чтоб всем нравиться. Да и то, некоторые золотые монеты предпочитают. Срезал наискосок угол маленького, крестов в десять, кладбища и явился из мрака вечернего перед изумленной публикой.

Четверо их было. На внутренних постах люди денег в карманах много не держат. Мелочь для бара, ставку на бои сделать, патронов прикупить. Не стали мы торговлей заниматься, опознали они меня по списку, допуск разрешен даже в расположение штаба, иди, сталкер, куда хочешь, хоть присягу принимать.

Ноги после бега на сильно неопределенную дистанцию гудят, тащу их за собой после каждого шага, словно протезы. Дышу, как Леха Зомби учил. Вдох медленный через нос, выдох резкий ртом. Пот по спине струйками бежит, щенки за пазухой затихли. Пригрелись. Сейчас ужинать будем. И что это у меня за привычка хватать все подряд? Мог бы и под елкой их оставить. Сейчас одной проблемой было бы меньше.

По пути в бар, наконец, хоть одно знакомое лицо увидел. Сгреб меня Прапор, начал вертеть во все стороны.

- Пусти, - кричу, - зубромедведь, хабар помнешь и меня заодно!

- Знакомые речи, - говорит он, - хабар превыше всего. За ним хоть черту в зубы, хоть к «Монолиту» в гости. У наемников после тебя проблемы, Клинок. Команду на Дикую Территорию сформировать не могут. Никто не идет, даже за тройной тариф.

- Когда ты мне скажешь подобное про «Монолит», буду знать, что жизнь прожил не зря. Подумаешь, наемники, - отвечаю.

Понял он, что не рисуюсь, говорю, как думаю.

- Странные вы ребята в «Стали» подобрались. Здесь мало кто даже с бандитами рискнет связаться всерьез, все откупиться пытаются. А вы их мимоходом зачистили, потом за псов войны взялись, секту проредили снова. Пошли к нам в казарму. Посидим. Филин рад будет, - предлагает.

Парни они хорошие, но курят через одного, щенки мои там к утру позеленеют от никотина. А в гостинице при баре у меня отдельная комната и воды мне там пару ведер согреют без разговоров.

- Нет, - говорю, - спасибо, но я к Информатору в зал.

Прапор меня за локоть придерживает.

- Не всем твой штраф на вольных бродяг понравился. Могут неприятности возникнуть, - сообщает, вздыхая.

Ну, тут я и сам завелся слегка. Руку к груди прижал, каблуками щелкнул. Разберусь, мол. По любому.

Спускаюсь в подвальчик родной по знакомым ступенькам, ужин как раз в разгаре, мест свободных нет, Информатор, как сирота казанская, одинокая фигура в черной коже, у барной стойки в углу застыл со стаканом. Натюрморт карандашом, мать кисы кошка.

Зубы сжал, чтоб не завыть, клич атаки в горле бьется, иду между столов к своему приятелю. Под ноги смотрю, споткнуться не хватало. Одно хорошо, бармен все дела бросил, лично мне тарелку с мясной нарезкой и хлебом тащит. Демонстрирует уважение.

- Столик поставить некуда, горячее можно в вашу комнату подать, - сообщает.

Головой качаю.

- Не задержусь, спасибо. Дай пустую тарелку и банку сгущенки.

Принес через секунду. За кольцо дернул, банку вскрыл, перелил в миску и малышей из куртки вытащил. Они там в клубок сбились, на стойке рассыпались по одному. Маленькие комочки, мохнатые. Информатор одного ладонью накрыл, только хвост наружу торчит между пальцев. Два других сразу к молоку подобрались. Сунули мордочки через край, принюхались, и языки стремительно замелькали. Оставшийся в стороне от праздника жизни взвизгнул жалобно, выбрал палец самый тонкий, и тяпнул Информатора за мизинец. Не стой на пути у высоких чувств, а если ты встал, отойди. Ругнулся мастер в сердцах и посадил наглого пса прямо в миску. Тот лапы широко раскинул, все мое, и засунул нос в молоко по самые уши.

- Нарекаешься Счастливчиком, - говорю, - пусть тебе и дальше везет.

Прилепил ему микродатчик между ушей, тот сразу в шерсти запутался. А двум другим щенкам пристроил технику за левое и правое ухо, соответственно.

Чтоб не перепутать.

Чувствую, накал страстей в зале утих слегка, тихая картина умиротворение в сердца сталкерские внесла, но не во все. Ох, не во все. Пробирается к стойке бара из дальнего угла нечто бородатое и дурно пахнущее, непонятно, что больше воняет, голова немытая или носки, не знавшие мыла. Пыхтит, а лезет целенаправленно.

Достаю из кармана пачку долларов, делю наполовину примерно, бармену пододвигаю.

- Всему бару выпить за очередной успех клана «Сталь», - говорю. – И на улицу к кострам базовым вынеси, не все могут себе позволить сюда зайти.

Напомнил сталкерам, что не все они одинаковые. Кто с автоматом в погребке сидит, а кто с пистолетом незаряженным на свежем воздухе у костра ночует.

В это время бородач до нас добрался.

- Ты, - говорит, - что ли, Клинок?

- Кое-кто называет меня и так, - соглашаюсь.

- Ты не имеешь права штрафы на вольных сталкеров накладывать, - заявляет мне он.

- А мне кажется, что имею, - сообщаю я ему. – Какие проблемы приятель? Клан «Сталь» ведь не сборище негодяев беспринципных. Ваше мнение, любезный, для меня ничего не значит, вы уж извините. Но вы можете отставить в сторону стакан, выйти в ночь, и вернуться через некоторое время. Принесите мне короткую записку, в которой будет сказано, что я не прав. Любая подпись меня устроит. Мастер Кэп из «Свободы», Меченый из одиночек, Болотный Доктор, Белый Пес, сталкер Петров, Черный Сталкер, короче, почти любой уважаемый человек. И все, решен вопрос.

Все вокруг рты открыли от моей скромности, щеночки тем временем сгущенку съели, Счастливчика облизали и подкрались к тарелке с мясом. Я только три куска успел на хлеб положить, а все остальное они быстро приговорили.

- Что Нож делает? – бармен между делом спросил.

- Разведку ведет, - говорю небрежно.

Подсоединился к большому экрану и вывел на него ролик демонстрационный. Труба четвертого блока в тучи упирается, выстрел и с крыши винтовка падает. Умник ее приближает, разворачивает во весь экран, и все видят ствол импульсный.

- Примерно так. Наемников выбили, пора секту за нежные места потрогать. С их монополией на артефакты перемещения пора кончать. Вон их, на одной эстакаде шесть штук. У нас столько во всем мире пока что.

А денег приносит очень много. На мой счет миллион евро за сутки.

Народ в зале проникся серьезностью момента. Я решил это дело углубить.

- Парни, - говорю добродушно, - я понимаю – ужин, но вы бы штабной стол клана не занимали. Явится Скрип обратно, он ведь не только удачу приносит. Взглянет со зла косо, и будете до конца жизни кипятком обливаться. А тот же Нож Данцигер или Стилет по личику настучат, они люди нервные. Нет, вы ешьте спокойно, но на будущее запомните дружеский совет. Клан «Сталь» открыт для всех. У нас и Фунтик у Серого на Свалке начинал, и Ковбой, и Белый Пес. Мы все с Дядькой Семеном из вольных бродяг были.

Особенно я. Как первые сутки в живых остался, уму непостижимо. Стол, тем не менее, сразу как-то освободился, и мы с Информатором за него перебрались с нашей живностью.

- Почем щеночки? - бармен заинтересовался.

- В очередь запишись, года через три получишь. Это начальники таможенных постов в Киеве. Взяток не берут, ничего не боятся, наркотики чуют, нарушителей едят на месте. Потом контрразведку и отдел кадров полиции укомплектуем, за мировых судей возьмемся. Будет за речкой порядок.

В порядке культурного обмена сбросил им в местную сеть информацию. Копия личного дела Акеллы, список наград прилагается. Особенно им съемки в городской тюрьме понравились. Четверть посетителей знакомые места узнала. Сработал старый принцип – разделяй и властвуй. Стих шепот недовольный по углам, утихомирились.

Сижу, чай пью, о делах своих размышляю. Умник на меня не давит, но знаю, нужна ему вода живая из источника. По всему миру в больницах люди своего шанса ждут, а принести ее могу только я. Стая дикая псов чернобыльских перед блокпостом на Баре застрянет наглухо. Можно круг замкнуть, пройти через Дикую Территорию, Янтарь и с Агропрома на базу уйти. Щенков Овсову оставить, с Бронзой обняться страстно, и опять в Зону на вертолете. Набрать две канистры и этим же рейсом обратно. Ни на что не отвлекаясь. Спать мне Зона не дает ночами, проверено, за ночь как раз доберусь до нашего перехода. А там две секунды и здравствуй, родная казарма, душ и койка на пару часов. А остальное время в вертолете доберу. Решено.

Запеленал щенков в полотенца бумажные, сложил их в рюкзак поверх пакета с НЗ, сделал всем ручкой и пошел. Немного тепла в середине пути, немного огня меня может спасти, блеск и обман. Со смертью играю, смел и дерзок мой трюк. Пока меня здесь не было, еще один человек на «Ростоке» бесследно пропал. И с этой загадкой надо что-то делать. И самому не попасться. Правда, сегодня я иду во главе стаи псов.

Пролез в знакомую дырку в рваном железе и покинул гостеприимный Бар.

Здесь, на заводе и его станции, я тоже кое-что знал. Мог в темноте идти. Давно у меня не было таких легких переходов. Если бы не рокот на севере, можно было решить, что по обычному российскому захолустью иду. Грязь липкая, темнота, дорога разбитая, четверть века без ремонта, все как всегда. У нас на Смоленщине таких мест много. Да и в соседних областях не меньше. Здесь еще я был в плюсе, детектор аномалий, привязка к карте, фонарик мощный. Красота!

На востоке небо серым стало, когда передо мной колодец бетонный оказался. Спуск в наши подземелья. Здесь столько датчиков наставлено, что на любого чужака уже бы давно весь «Агропром» охотился, а я прошел тихо и незаметно, как тень. Забрался в вентиляционную камеру, отсюда переход пространственный на базу Департамента устроен, два шага делаешь, и выходишь за двести километров отсюда. Удобно. У нас два таких перехода. Аэродром – Агропром и аэродром – укрепрайон.

Иду я по базе к нашей казарме офицерской, думу думаю.

- Умник, - говорю, - как Овсов встанет, пригласи его ко мне, только вежливо. Мы по положению равны, а по званию он старше.

- Он не ложился. Вечером американцы прилетели из Агентства национальной безопасности, Ирокеза допрашивать.

Как у них дела я спрашивать не стал. Был бы результат положительный, братец мой электронный сразу бы сообщил. Развернулся я вбок и двинулся к блоку охраны. Там Овсов себе гнездо свил. Птица-коршун.

Капитан незнакомый пытался мне зайти помешать, я удостоверением махнул, там волшебные слова «Постоянный допуск в любой сектор». Сел он на место, а я дверь открыл. Минус пять баллов Гриффиндору. Немногим мы от «Монолита» отличаемся. Ну почему всегда так? Хочешь заработать немного денег, а тебе предлагают в дерьмо по уши влезть. Нечестно как-то.

Разделали они Ирокеза как бог черепаху. И примерно с тем же успехом. Говорить он не захотел. На левой руке у него пальцев не осталось, одни косточки из ладони торчали. Зубы в нижней челюсти через один стояли. Зрачки во весь глаз и бешенство в них безграничное. В штаны провода тянутся, тоже со смыслом. Специалисты, знают, что куда крепить. У меня в рюкзаке писк раздался. Щенки свежую кровь почуяли. Звери – какой с них спрос. Достаю их, сажаю на стол.

- Принимай, - говорю – пополнение, Овсов. Стажеры к нам на базу по линии обмена перспективной молодежью. Пои, корми, играй с ними и будет тебе счастье.

А у Ирокеза в глазах интерес зажегся. Все это почуяли, американский главный шпион мне моргает активно, давай, давай!

Я бы дал, только не знаю чего. На чувства тут давить бесполезно. Нет их здесь ни у кого, кроме чувства долга. А на него где сядешь, там и слезешь.

- Мы Зоне не враги. Она нам и поилица, и кормилица. У нас половина бюджета страны на ней завязана, неужели ты думаешь, что мы ее уничтожить попробуем? Тебе обезболивающего лекарства дать? – спрашиваю.

Головой мотает, не надо.

- У нас и контролер есть собственный, - говорю.

Нечем ему усмехаться, но исхитрился. Понятно, презрением обдал.

- Без проблем, - предлагаю. – Мы тебе контролера предъявляем, а ты нам закладку бомбы сдаешь. Ты ведь знаешь, что это не единое решение, а частная самодеятельность отдельных членов руководства. Зачем тебе поддерживать отщепенцев? Щенкам сгущенку по банке на каждого, этого в порядок привезти, я за Леночкой.

Умник мне ее на карте зеленым крестиком сразу отметил, в нашей казарме она. За спиной все суетятся, а я терзаюсь, вдруг блеф не пройдет. Но попробовать ведь надо.

До нашего домика за пять минут добежал. Открыл дверь и оцепенел. Это страх темноты, страх, что будет потом, это чьи-то шаги вдалеке за углом, это выстрел в висок изменяющий век, это черный чулок на загорелой ноге. Переплелись девичьи тела в сказочный клубок. Развлекались девочки перед сном. Тут мне крышу и снесло. Минут через сорок от Бронзы оторвался, о делах вспомнил.

- Елена, собирайся. Надо на человека посмотреть, он кое-что рассказать должен.

- А к колечку в комплекте цепочка идет, - наш домашний контролер сразу о своих любимых побрякушках заботится.

- Расколешь парня, Гетман тебе ювелирный магазин на Пятой авеню подарит, в собственность. «Тиффани» называется.

- Я с вами, - Бронза встала.

Черт, как я буду с Паолой объясняться, знакомься, милая, это мои подружки. Надеюсь, они тебе тоже понравятся. Принять ислам что ли, там можно иметь четыре жены, сразу вакансия еще для одной появится. Попал.

- Одевайтесь, нас давно ждут.

Не ошибся я. Когда мы через пятнадцать минут пришли в спецсектор, там уже все кипели кроме Ирокеза. А тут мы вальяжно вплываем, расслабленные до невозможности после легкого группового секса. После нас такой пряный след в воздухе остается, что у всей охраны уже настроение приподнятое. И не только.

Я Леночке объект воздействия указал взглядом, она прищурилась, ментальный удар нанесла, и рухнули все, кто у стены стоял на колени, завыли.

Что там янки говорили взахлеб, в каких грехах каялись, случайно под воздействие попав, мне неважно, Умник потом переведет, а Ирокез сразу духом воспрял. Увидел начальство и признал. Вот и информация ценная. В руководстве «Монолита» есть контролеры. И у нас они тоже есть. Я главного американца в сторону оттянул, Овсов с его помощником на электронном планшете карту поднимают в трехмерную развертку, высоты уточняют над уровнем моря.

- Бомбу продаем Пентагону, мы должны за услугу ювелирный магазин в Нью-Йорке, ты понимаешь какой. Остатки поделим ты и я. Остальным наград хватит.

Он кивнул. Я и не сомневался. Деньги всем нужны.

- Вылечите его, - Леночка на Ирокеза кивает. – Он мой.

Да ради Темной Звезды, мы спорить не будем. Увезли монолитовца в госпиталь, а мне путь дорога на вертолетную площадку. Это я удачно на огонек завернул. Кое-что сделал. Пока в вертолете летел, Умник мне полную картину по созданию тайника в национальном парке выдал. Создали его в три этапа. Одна фирма вырыла котлован. Другая контора доставила заряд, замаскированный под научное оборудование. Считалось, что это центр управления метеостанциями. А потом пришли рабочие и закрыли все бетонным потолком, выложили слой свинца и засыпали землей. В самом конце пришли волонтеры-экологи и посадили сверху траву характерную для данной местности. У Овсова от всей этой деятельности только счет фирмы призрака на Багамах остался, а там уж давно нет никого. Трудно поймать черную кошку в темной комнате, а белого кота намного легче? Особенно если их там нет, и не было никогда.

Пилот посадку во дворе фермы произвел. Незачем чтоб экипаж хоть что-то знал, даже направление движения. Отсюда ничего не увидишь. Я дорогу перейду и исчезну. Две канистры готовы. Выпрыгнул под рев затихающего мотора и свист винта и сразу побежал. Набрал емкости, сам из родничка напился, умылся, голову по плечи в воду засунул. Хорошо-то как! Не к добру это. Вечером я буду в Италии. По любому.

По дороге к вертолету чудом голова не отпала. Крутил ей во все стороны на триста шестьдесят градусов ежеминутно. К воротам подхожу, командую пилоту по связи: «Машину к взлету, через минуту буду». И тут по общему каналу сообщение. Двое пришлых типов в черной коже из мест неведомых пса чернобыльского на Бар притащили. Стрелки знатные, у зверя три лапы прострелены.

Меня это не касается, говорю я своим внутренним голосам. Эта погань, лейтенант оборотень и его дружок с винчестером присвоила нашу добычу, отвечает мне римский легат. Оружие предназначено для убийства. Ты решил его только подстрелить, ты за него в ответе. Это что, совесть? Вызвал базу, решил, если Леха на месте, значит, пусть он воду Умнику отнесет в лабораторию. А нет его, возвращаюсь. Счас, как же.

- Генерал Найденов на связи, - отвечает сразу.

- Ты на аэродроме? – спрашиваю.

- Да, - удивленно говорит.

- Прими груз с вертолета, это важно и срочно. Подробности у Умника. Я на Бар пойду, там дикого пса подранка принесли. Попробую выручить для нашего живого уголка.

- Работай спокойно, поручение ваше выполню, а там посмотрим, что еще можно сделать. Рассчитывай на все наши возможности.

Уже «Апач» в тучах скрылся, а я все на месте стоял, как столп Александрийский на Дворцовой площади. Накрылась моя Италия, или сам причины выдумываю, чтоб Паоле на глаза после разгульного утра не попадаться? А как все было здорово. И хочется еще.

Прошел по битому кирпичу и отправился по своему недавнему маршруту. Не торопясь. Я свое вчера отбегал. Печальным был мой поход при свете дня. Не стал за это лето я заправским следопытом, но восстановить события, происходившие здесь за последнее время, смог легко. Возле этих камней стая псов столкнулась со стадом кабанов. Тех стрельба взбудоражила, кинулись в сторону, наткнулись на подранка с простреленной ляжкой, тут ему и смерть пришла. Сожрали. На его визг предсмертный второй пес приковылял, да что он против толпы сделать мог? Только продать свою жизнь подороже. Все кусты кровью забрызганы. А потом от озера появились люди, пристрелили кабана, вон его обглоданный череп лежит, отрубили ему копыта. На них спрос устойчивый, и ушло стадо от новой опасности. А бродяги нашли последнего израненного пса и решили куш сорвать. Сделали волокушу из веток и потащили добычу. Сейчас он где-то в клетке сидит, смотрит на серое небо Зоны через решетку. Стало у него небо в клеточку.

Промахи делают все. Надо не стесняться их признавать и исправлять. Сегодня у меня работа над ошибками. Кстати, интересно, как это у парочки смелости хватило на поиск в Зону пойти? Почему они, найдя пса, расхрабрились, как раз понятно. Запах денег, он бодрит невероятно. Любой работник инкассации это знает. Едешь на броневичке и поневоле думаешь, что можно на эти пачки себе купить. И понимаешь однажды, что деньги это свобода в пачках. Реальная. Хочешь что-то делать – делай, нет – на печи лежи. Нашел место на карте интересное – езжай. Нет тебе преград и границ. Винтовка дает власть, сказал генералиссимус Мао. Деньги дают свободу. Это сказал я. А еще есть Зона, область чудес. Единственное место на земле, где свобода для всех даром. И для человека и для кровососа и для мирного атома.

- Умник, частный вызов Пирату, Пороху и Щенку.

- На связи, - мне Порох сразу отвечает.

- Рассказывай, кто и где, и как вы дошли до жизни такой.

Рассказал он, удивил конкретно. Они вчера подвалы обыскивали и в одном из ящиков нашли артефакт исцеляющий. За речкой больницы и госпиталя за простенькой «кровью» в очередь стоят, всем надо, «ломоть мяса» по весу в десять раз дороже золота, а эти в пыльном закоулке «Душу» подняли. Сдай ее медикам в аренду и живи на долю в гонорарах. Их во всем мире не больше десятка. Эта парочка дождалась, когда на караул Пират заступит, разбили парнишке голову, артефакт увели и деньгами из доли не побрезговали, из карманов выгребли. Щенок за ними кинулся на заре, а сержант санитаром при раненом остался.

Это правильно, опыта у него нет, только задерживал бы погоню. Минуту еще, ведь ветер не стих. Мне нравиться здесь. Снежинки не ждут, когда их сожгут, при виде ее ты замедлишь свой шаг. Но только не я, я весел и пьян, я только сейчас начинаю дышать.

Вот и опять стою перед выбором. На поясе у меня фляжка с водой из родника. И куда мне идти? В северо-западный комплекс Пирата исцелять, или за ворами в погоню? Монетку кинуть или знамения ждать? Проследи полет орла, говорит внутренний голос, я его истолкую. Точно, у меня посвящение в жрецы храма Солнца, обучался в школе. Здесь из птиц только вороны остались, дружище. Одна жизнь знакомого парня или тысячи жизней неизвестных мне больных, половина из которых согласно статистике, презренные твари. Как говорил старина Фрейд, люди не заслуживают жалости, большинство из них сволочи. Повернул я на запад и пошел на Свалку.

Первые неприятности у меня на блокпосте начались.

- Давно пса чернобыльского принесли? – вежливо спрашиваю.

Командир четверки огляделся по сторонам и говорит мне:

- Разрази меня гром, сталкер, но здесь нигде нет надписи «Справочное бюро».

И зашлись они все диким смехом. Всегда готов поддержать хорошую шутку.

- Зона и Черный Сталкер слышали твои слова, солдат. Перед ними за них и ответишь, - говорю спокойно.

Веселье у них как ножом обрезало. Один украдкой креститься вздумал.

- Чем тебе поможет бог, который не спас собственного сына? – спрашиваю.

Плюнул им под ноги и дальше пошел.

В баре все было нормально, столик наш не занял никто, сидел за ним Информатор, водочку по капельке цедил и ничего о двух пришлых гостях не знал. Их вообще один сталкер видел, сообщение отправил на общий канал, а с утра на работу подался. То ли на Дикую Территорию, то ли на Милитари. А внутренний голос кричит: «Не вернется он. Там и ляжет, или пропадет бесследно».

А мне с ним спорить не хочется, сам так же думаю. У информатора глаза стали как у карася на сковородке, и я с места вбок упал, под стол соседний закатился, «Гроза» уже в руках и цели на линии огня. Тут они все пятеро слегка взбледнули и с лица спали. Конечно, с «Долгом» мои дорожки надолго разойдутся, если не навсегда, после бойни, которую я здесь устрою, прямо в баре «Сто рентген», но неприятность эту мы переживем, а они вряд ли. Направленный на человека ствол вообще будит фантазию. Сразу мозг начинает работать и представлять, как пуля в живот входит и из спины вылетает, мышцы в клочья раздирая. Замерли все. Давненько я такой живописной композиции не видел, с третьего класса школы, когда мы играли в «замри-отомри».

Во главе скульптурной группы стоял пахучий бородач. Два его спутника в сталкерских защитных костюмах тоже воздух не освежали. А в арьергарде стоял командир блокпоста, с которым мы недавно мило перебросились парой фраз, с автоматом наизготовку, ему можно, он на боевом дежурстве и незнакомый мне колоритный тип. Такой арсенал на одном человеке видел я в самом начале своих приключений. Мелькнул мимоходом в нашей компании некто Лютый. Куда он позже делся мне неведомо. Свалил куда-то от шуток или в вольные сталкеры ушел, умер ли от неизбежных в Зоне случайностей, или домой вернулся, это его судьба, кисмет, фатум. Стечение обстоятельств. Пятый член группы мне его напомнил.

На поясе два пистолета, ладно хоть одной системы, «Орлы пустыни», по два с половиной килограмма железа без патронов. Под левым плечом «Гадюка», два патронташа крест накрест через грудь, на правом плече трещотка натовская с прицелом и гранатометом подствольным, «трехсотка», не нравиться она мне, а за спиной ствол помпового ружья гладкоствольного торчит. До кучи. Ну не дебил ли? По любому. Если он хотел произвести на меня впечатление, то своего добился. Я его последним убью, если не убежит. Опасности от него – ноль. В железе запутается.

Долговец рот раскрыл, я ему точно на верхние зубы прицел навел. Он говорить раздумал.

- Ствол на плечо, боец, - говорю максимально дружелюбно, - ты в самом безопасном месте Зоны, если платишь по счетам.

И сам не торопясь, на простор выбираюсь из-под стола. Комплекс свой стрелковый на стол кладу. Вроде бы и намерения миролюбивые демонстрирую, и огонь могу открыть через две десятых секунды. Мне ведь только руку протянуть, и стреляй.

- Тебя кто с поста снял, Филин или Петренко? – спрашиваю.

И сразу понимаю, что в точку попал. Боец на меня настолько рассердился, что самовольно отлучился. В карауле квад неполный.

- Бегом на дежурство, дитя порока, плод любви гомосексуалистов, и мы забудем об этом печальном факте. Не было тебя здесь, - говорю.

И его не стало. Испарился. Ему бы в цирке с этим номером выступать. Был мужик на арене и исчез. Зато еще четверо остались. Ну и почтенная публика. Бармен, охранник у кладовой, забулдыга в углу, вечно пьяный сталкер у дальней стены. Все на нас смотрят. Театр с доставкой на дом. Ричард Третий, часть вторая.

- Чего надо? – интересуюсь. – Секрет мыла хочешь узнать? Как им пользоваться? Или записку принес от Болотного Доктора? Тогда давай.

Задумалось это дитя природы, знакомых матерных слов не услышав, что ему сказали. Я было сжалиться собрался, перевести на понятный ему язык жестов, показать ему руку по локоть и плюнуть в открытую пасть, да не успел.

- Мы тебя вызываем, - тявкнул один из его спутников.

Оба-на, сходил в булочную за хлебушком. Разворачиваюсь к Информатору. Консультация нужна. Что это за групповой вызов?

- Я их вызов приму, только их что, всех четверых на Арену против меня одного выпустят, или все-таки по очереди?

- Троих, - поясняет мой приятель, - Удав представитель фирмы.

Ага, думаю, весь этот металлолом чисто для имиджа. На новичков и алкоголиков должен внешний вид впечатление производить. Понятненько.

- Всех вместе, - толстяк, обвешанный оружием, злорадно поясняет. – Трое против одного. За тобой только выбор оружия.

Ладно, кое-чему я у ребят по верхушкам нахватался, сейчас я вас удивлю.

- Голыми руками будем драться.

В глазах Удава что-то мелькнуло.

- Ладно, за нарушение правил на Арене одно наказание – немедленная смерть.

И похлопал по своим лентам патронным.

- Бой через час, не пришедший сам, будет доставлен и вытолкнут на Арену. Твоя раздевалка ближняя к бару. Дикси.

Речь закончена, если кто в латыни не силен. Вызов брошен, принят, приличия соблюдены, а через час мы сойдемся в кровавой схватке, как и сто тысяч лет назад. Голые люди на голом песке. Голые люди по небу летят, в баню попал реактивный снаряд. Ха-ха, это нервная шутка. Я в свою комнату поднялся, разделся, все оружие с себя снял, на пол под кроватью сложил. Не понравилась мне ситуация, была в ней непонятная странность, но обдумывание решил отложить на потом, на время после боя. А пока что надо в живых остаться, и приступил я к разминке. Стал тянуться во все стороны. Скакалку бы мне.

Минут через сорок из комнаты вышел. Штаны армейский камуфляж, майка такая же, ботинки прыжковые с маленьким секретом. Кепи свое белое на койку бросил. На Арене мне голову не напечет. На поясе детектор и пять артефактов в контейнерах. Последняя линия обороны.

На входе меня Удав встретил, опереточный персонаж. И не он один. Знакомый командир четверки там тоже был.

- Не волнуйся, - шипит, - сталкер, меня подменили официально. Я на твоих дверях выпускающим буду.

- Решетки поднимаются одновременно на пятнадцать секунд, - поясняет Удав, распорядитель боев, мама его кровосос, а отец партработник. – А потом выход закрывается, а тому, кто на Арену не вышел, за пассивное ведение боя делается лишняя дырка не совместимая с жизнью. Закон Арены, братец.

Обрадовал до невозможности. Я и так собирался мгновенно выскакивать на открытое пространство. Несколько схем боя у меня в голове сложилось, посмотрим, что в жизни получится. Встал на одно колено, захватил в ладонь горстку пыли бетонной. Прутья наполовину вверх ушли, как я под ними протиснулся и вперед метнулся. За спиной сразу решетка загрохотала. Непонятно это, но мы подумаем обо всем позже. Бегу, ящики разбросанные огибаю. За десять секунд до противоположного входа-выхода добрался, и встал, как вкопанный. Нет, организаторы условий поединка не нарушили. Оружия они застрельщикам схватки не дали.

Они их просто переодели. Все они были в костюмах высшей защиты «СЕВА». Пропала моя пыль, которую я хотел им в глазки свинячьи насыпать. Там шлем герметичный, его пистолетной пулей не возьмешь. Добро, верх все равно мой будет. По любому.

Рванул я с места, торпеда живая. Согнулся перед первым в поясе и врезался ему в живот плечом. Играйте в регби, господа! Снес его с ног и в стену впечатал. Надо было вам в экзоскелеты одеваться, ребятки. Остальные двое со спины подбегают. Счас, огребете по полной программе. Перекатом им под ноги ухожу и одно колено в захват ловлю. И дальше с ним в обнимку качусь по песочку. Косточка хрустит, пострадавший вопит, больно ему. Третий боец меня ногой пнуть пытается, только не самое это простое дело. Кто не верит, может футбол посмотреть. Там десять бугаев беззащитный мячик метелят бутсами. Неважно у них получается. А мячик, в отличие от меня, сдачи дать не пытается. Поймал я противника на «ножницы», подсек ногой под колено, свалил на землю, а уже первый от стены оторвался, к нам подбежал и так грамотно ногу вверх поднял, сейчас будет мне ее в грудь впечатывать. Обломишься, сидор гнойный!

Вскочил я на ноги. Первое столкновение в мою пользу. У них один из строя вышел. Что-то тихо стало. Прыгнул в сторону, раненому по сломанной ноге удар нанес. Завыл он в голос, застыли они на секунду, а мне больше и не надо. Пальцы не накачаешь. Обманный финт сделал, показал, что опять в ноги паду. Один на колени встал, другой к стене прижался. Вот тобой и займемся, пока напарничек твой поднимется, это еще секунда выигрыша. Схватил его за кисть левой руки, она у большинства слабее, вцепился другой рукой в указательный палец и заломил его к руке. Если ты считаешь, что пальцы назад не гнутся, я тебя поздравляю, ты наблюдательный парень, практически сталкер. Зато они ломаются, пальцы, при этом нехитром приеме. Кручу сломанный палец, верчу, оторвать совсем хочу. Одно дело, когда клиенту просто больно и совсем другое, когда у него кровь ручьем хлещет. Тогда он минут через пять сознание потеряет. Главное про остальных не забывать, они никуда не делись. У меня ставка на скорость и маневренность. Выскакиваю на центр площадки и оглядываюсь по сторонам.

Парнишка с пальчиком собой занят. Перчатку снял, решил повязку наложить. Да у него с собой аптечка, ничего себе поворот сюжета. Сейчас продемонстрируем торжество разума над диким варварством. Пролетаю я мимо и выхватываю у него из рук коробку с лекарствами. Неплохая подборка. Сначала клей мне в руки попался. Весь тюбик я на стекло шлема защитного одним движением размазал. Всем хорош клей. На воздухе в пену превращается, и застывает мгновенно, только не прозрачный он. Не было к нему такого требования. Затянуло стекло белой пленкой пористой, щелкнул боец защелкой забрала, поднял ее вверх, и получил иголкой прямо в глаз. В этом шприце обезболивающее средство было, но только противнику от этого легче не стало. Вкатил я ему пять кубиков в мозг, он сразу в клубок свернулся. Боец с переломанной ногой ящик разломал, доской вооружился. Ну-ну. Рукой пульс на шее попытался поймать, а ловить уже и нечего. Остывает клиент. А с ним побеседовать так хотелось. Это он мне вызов бросил. Ладно, еще бородатый скунс остался. Вонючка, то есть, если кто в иностранных языках путается.

Встал я напротив парня с доской в руках, и выдал ему прямой в голову. Слышно было, как зубы лязгнули. Готов. Стянул с него шлем. Третий лишний. Значит, пальчик у бородача сломан. А девять у него пока еще целых. Этого я быстро и безболезненно бинтом удавил. Аптечка просто кладезь смертоносного оружия в умелых руках. А меня кое-чему за это лето обучили. Вернулся я к последнему живому врагу. Потанцевал перед ним минутку, кидаясь то влево, то вправо, а потом ударил его с ноги в щиколотку. Я же не ниндзя, удары в шею в прыжке проводить. Все надо реально делать. Взял его руку в клещи, дернул вперед, развернулся к нему спиной, вот он, самый опасный момент для меня, и его последний шанс на победу. Ударь меня в затылок, и все.

Три десятых секунды у него было жизнь свою спасти, и прохлопал он этот шанс призрачный. Лег его локоть на мое плечо, а я его кисть дальше вниз к поясу гну. Захрустели косточки. Куда его гонор дешевый делся, завизжал смерть почуяв. А мне Ирокез вспомнился, благо недавно общались. Его круче в оборот брали, а он молчал. Гад, людоед, убийца, но при этом кремень. Осколок Монолита.

Содрал я с этого скунса шкурку защитную, застежки позволяют, на них замков нет.

- Кто вам костюмы дал? – спрашиваю.

И по локтю, где кость наружу торчит, удар.

- Командир квада принес. Сказал, что все по правилам.

На трибунах рев. «Убей, убей! Убей!!». Все, что он мог, уже сказал. Я из аптечки шприц достал на десять кубиков со стимулятором. Поймал иглой вену, ввел лекарство. Полегчало раненому. Иглу в вене оставил, в шприц воздуха набрал, и резким нажатием поршня в вену выбросил. И пошел по сосудам чистый воздух вместо крови. Дошел до сердца, дернулось оно вхолостую и замерло. Воздушная эмболия. Гарантированный летальный исход. Применяется для ликвидации безнадежных и безденежных наркоманов. Я уже говорил, что аптечка смертоносней пистолета? Значит, повторился. Наверно, старею. На трибунах билеты тотализатора рвут. Не на тех поставили. Трое против одного, и не справились. Решетки обе открыты. Я к чужой ближе стоял в нее и вышел. У меня здесь ничего не осталось. Все имущество в номере лежит, вещи в раздевалке забирать не надо. На улице дождик капает, а я думу думаю, с кем беглецы в долю вошли, что их так защищают? Три костюма легко выдали, а это деньги, и не малые.

Надо бы с командиром четверки потолковать. Такие возможности на Баре есть у «Долга», у бармена и владельцев Арены. За двадцать минут вызов организовали. И сталкеры твердо знали, что помощь им будет оказана. Клан. Филин с ними даже разговаривать бы не стал. Петренко? Вещь в себе, черный ящик. Прикинул, что от меня хлопот много и решил чужими руками избавиться? Нет. Он бы против меня.… А некого против меня ему выставить. Прапор и Мамонт его пошлют попросту, а Филин еще и генералу доложит. Не факт. Думай, Сотник. Голова у человека не только для того, чтобы кепи носить. Иногда, три раза в день, ей есть надо.

Пропали два человечка, раненый пес и артефакт. Все это где-то здесь. Дошел я до себя, вооружился и в подвальчик направился. Поздравления принимать. Интересно на кого и сколько ставил бармен?

За столом меня уже пакет денег ждал. Призовые, доля в ставке, мы с Умником на нас поставили, доля от Информатора, короче, куча денег. Месяца три назад, получи я их, считал бы, что жизнь удалась.

Только в то время меня бы наверняка здесь убили. Заматерел ревизор за эти несколько недель. Стал Сотником и Клинком. И деньги считать перестал. Хлопотно это.

И с чего мне поиски начать? А с разговора с Филином. Мы ведь братья по оружию.