Перстни Легатов

После обеда решил я у Умника новости узнать. Как там наша водичка, пригодилась? Он мне в ответ: нет результата, контрольный срок – трое суток. А я ему только в качестве водоноса и нужен. Все остальное и другие сделать могут. И стало мне понятно, что у меня образовался краткосрочный отпуск. Если здесь с Бронзой зависнуть, придется жениться на двоих, как Максу. Если к Паоле в Италию махнуть, Бронза может огорчиться и с горя пристрелить. Это я почти шучу. А поеду я в Смоленск, займусь своей однокомнатной квартирой, пока соседи меня в очередной раз не затопили.

Чтобы впустую самолет не гонять, решил я на территорию РФ золотой сервиз работы Бенвенуто Челлини перебросить. Документы мне на него оценочные и страховые швейцарские антиквары оставили, в реестр мировых ценностей он у Ллойда внесен, осталось только фамилию владельца поставить. То-то они там, в Британии удивятся, когда он сообщение пришлет. И адрес места хранения. Собрал все бумаги в папку, начал думать об экипировке. Черт, насколько привычней и проще в Зону собираться. Гарнитура на шее. Это наше все. Связь с миром, запасной, он же основной интеллект, аварийная страховка. Паспорт российский в нагрудный карман рубашки шелковой. Брюки армейские и ботинки прыжковые. В задний карман штанов бумажник и ключи от дома. Готов.

Бамбук с Завхозом после бани и обеда спали без задних ног. В Зоне все равно спишь чутко, вполглаза. Не стал я их беспокоить, всегда можно по телефону любой вопрос задать и ответ получить. Потянулся на крыльце и к самолету зашагал. Неуютно мне было. Непривычно без автомата, а тут даже кортик мой гвардейский на тумбочке остался. Только в левой подошве вставлена пластина под бритву клинковую, а в правой три стрелки метательных. Оружие последнего шанса. Стандартный армейский набор.

Привык в последнее время я к комфорту. Никого не ждешь, никакого контроля. Поднялся на борт, и взлетаем. Набор высоты, сводки биржевые просмотрел, заключения аудиторов почитал, уже посадка. В этот раз у меня был повод броневик инкассаторский вызвать. Полцентнера золота стоимостью в полмиллиарда европейских монет. Подарок основному борцу с коррупцией. Пусть порадуется. Сел в фургон, автомат из крепления достал и на колени положил. Сразу веселее стало.

В банке сумки с золотой посудой в мой служебный сейф прибрали, закрыл я его кодом доступа первой ступени. Кто надо в курсе. Все, с делами покончено, сейчас сервиз до Москвы довезти дело одного дня. В любой момент, по требованию.

Пора мне родной угол навестить, давненько я у себя не был. Когда квартиру смог себе купить, рад был невероятно. Появилась дверь, которую можно за собой закрыть.

Хлопнуть так громко, и ты внутри, а остальные снаружи. Раз, и разошлись в пространстве. Простое действие у меня вызывало прилив щенячьего восторга.

Служебную машину брать для личной поездки мне и в голову прийти не могло, такси надо ждать минут десять, за это время я половину дороги пешком пройду. Есть еще такой немаловажный фактор – городской водоканал. Эта банда бешеных землекопов недавно приобрела парочку маленьких экскаваторов и произвольно перекапывала город в самых неожиданных местах. Напоминала жителям, что рядом течет совсем другая жизнь. Прямо по трубам канализации.

Решено, иду пешком. Вышел на мощенную плиткой площадку перед банком, подумал, что город хорошеет. Прошел триста метров, свернул на обычную улицу, понял, что поторопился с выводом. Асфальт весь в выбоинах и трещинах. Клянусь, по дороге на Припять есть места целее. Пару траншей перепрыгнул и ощутил – дома. Ничего за лето не изменилось. Да здравствует стабильность!

Вот и родной двор. В кустах засада сидит, пьяных ждет. Или детишек с мобильными телефонами. Четыре человека, все курят. Перед ними любой путь открыт. Сейчас потренируются и пойдут через месяц на серьезный грабеж. А там развилка. Поймают или нет. Обычно нет. План «Перехват» результата не дал. Потом еще одна развилка. Деньги решат или пропить, это нормально, или к серьезному кайфу приобщиться. Колесики или инъекции – выбор значения не имеет. Везде здоровье быстро уходит. Короче, из этих кустов отличные перспективы открываются. Лагерь, могила или дом на Рублевском шоссе. Все как всегда.

Обошел я их по противоположной стороне двора. Я же не любитель экстрима. Дверь в подъезд открываю, от запаха табачного чуть плохо не стало. Все курильщики на площадку выходят. На улицу им уже не выйти, сил не хватает. Вверху стая снорков под музыку скачет. Добро пожаловать в реальный мир, сталкер. В лифт соваться не стал, не хватало еще там застрять. Пошел вверх, каждую ступеньку обнюхивая. Аномалии не пугали, просто встать ногой прямо в кучу сам знаешь чего, тоже приятного мало. Любители громкой музыки лампочки в подъезде выкрутили, предпочитали романтическую темноту. Добрался, дверь на ощупь открыл и тихонько вошел.

С возвращением!

Оглядел я свое логово от порога и понял сразу несколько вещей. Бронзу сюда привести было можно. Ее бы моя кровать не напугала. А девочка Паола сюда не вписывалась никоим образом. Человек, выросший в замке, попасть в российскую однокомнатную квартиру не может по определению. Не судьба. Значит, надо недвижимость продавать, деньги в карман, и больше сюда не возвращаться.

Обстановка у меня прямо скажем – спартанская. Да уж, согласился легат, понятно, почему тебе в казарме хорошо, здесь примерно так же, все нужное и ничего лишнего.

Шкаф, почти пустой. В нем сейчас висит плащ, куртка зимняя и белье на полочках, постельное и нательное. Был еще костюмчик рабочий, он у нас как спецодежда, за счет банка, только я в нем в командировку уехал. Давно его лохмотья в «жарке» на заправке сгорели. Даже пуговиц от него не осталось. Стопроцентное уничтожение.

Столик журнальный, он же компьютерный. Подхожу, монитор от пыли протираю, процессор погладил.

- Привет, Умник, - говорю, - ты здесь?

- Весьма частично, - мне голос в ухе отвечает. – Примерно одна десятимиллионная часть. Я заметно вырос за это лето.

- Завтра в банк переедем, там развернешься во всю финансовую мощь.

Принялся за сборы. Две коробки книг и дисков, сумка с одеждой, сумка с компьютером. Немного у меня имущества. Кое-что в городе у нас меняется. Недавно фирма появилась «Склад ненужных вещей». Им звонишь, они приезжают и все, что тебе не надо бесплатно увозят. Парни из охраны туда часто заходят, говорят, там библиотека собралась лучше нашей областной. А кому что-то нравится, может купить за недорого. Вот им-то мебель и достанется. Мне хорошо – на дощечки ее не разбирать, во двор не выносить. И им выгодно, холодильник мой маленький кто-нибудь точно купит.

Звонок в дверь. Не поражен благородный дон в самую пятку. Могу продемонстрировать сеанс черной магии. С одного раза угадаю, кто за дверью стоит. Алкоголик-кровосос пришел к соседу за глотком дани. Не умею я людей на хрен посылать. Он с меня по полтинничку да по сотне денег вытаскал на новую видеокарту. Только сегодня ему не повезло. Еще звонок. Он не уйдет. Если надо до утра звонить будет. Открываю дверь настежь.

- Не судьба тебе поправится за мой счет, - говорю, - денег ни рубля.

Сосед алкоголик ложь чует не хуже Филина. Понимает, что я правду говорю. А купюру в пятьдесят евро из бумажника я не отдам.

- Что, утром опять уезжаешь? – наблюдательный гражданин, сумки собранные заметил. – Надолго?

- Да, наверное, навсегда, - отвечаю.

Он меня поразил. Искренне расстроился, даже слеза показалась. Кровосос терял своего лучшего донора.

- Один ты меня понимал, - лепечет жалобно. – Ты-то уже в завязке давно, а помнишь, как оно плохо, когда трубы горят. Всегда поможешь. Может мелочь есть?

Вспомнил я, что когда плащ сворачивал, там, в карманах что-то брякнуло. Улыбнулся, зачем мне лишняя сумка? Трусы, носки в пакет убрал, а плащ и куртку гостю протянул.

- Держи, - говорю, на добрую память. А карманы сам проверь.

Он оттуда рублей тридцать железом натряс.

- Как раз на два пузырька в аптеке, маленьких, - руки у него ходуном ходят, как у меня после пробежки под дождем до ДК «Энергетик», - молиться за тебя буду благодетель, а одежонка и взаправду мне?

- Взаправду, - говорю, - только ты уж ко мне ночью не ломись. А то могу невзначай обидеть сильно.

Посмотрел он на меня и кивнул молча. Можешь, мол.

- Эй, - крикнул я ему вслед, - ты кем был раньше?

- Фрезеровщик пятого разряда. Сейчас вместо нашей бригады один роботокомплекс работает. На механическом. А пособия мне на неделю хватает. А работать даже дворником не могу, здоровье кончилось. Может, зимой замерзну. Говорят это не больно?

- Врать не буду, не замерзал.

Вот и поговорили. Неладно что-то в Датском королевстве. Гниль завелась в штате Айдахо. После ленинградской блокады половина людей, вывезенных на Большую землю, все равно умерла. Силы у них кончились. Вот и здесь нас эхо великого эксперимента догнало. Экскремент-эксперимент. На собаках бы опыты ставили. Выругался вслух и спать лег.

Разбудил меня утром соседский телевизор за стеной. Вместо будильника. Вода в душе чуть теплая и ржавая, чай, не баре. Среднестатистические россияне и такому сервису рады, лишь бы не было войны. А если война, так лишь бы подальше. Проблем с завтраком у меня не было. Как и завтрака. Поголодаю до обеда. Вся моя посуда, кружка, три тарелки, турка кофейная и кастрюлька со сковородкой, уже в сумке лежат. И продуктов нет. В восемь часов две минуты Умник меня с офисом фирмы соединил, и я машину для вывоза вещей заказал. Договорились на девять. Потом схожу, выпишусь, лицевые счета закрою и начну агентство по недвижимости искать. Мне двадцать тысяч за свою квартирку хочется получить. На руки. Налоги я платить не буду, сумма не облагаемая. Вот и все. Если повезет, к вечеру управлюсь. В самолет и на базу.

Грузчики пришли, суета началась. За двадцать минут они все вынесли и две девушки даже порядок навели. Может не все в этой стране так уж безнадежно?

- Квартирку продаете? Покупатель есть? Могу хорошую фирму рекомендовать.

Это бригадир грузчиков. Визитную карточку протягивает. С номером телефона круглосуточным. Хо-хо. Сразу звоню, через полчаса представитель будет. С ним в паспортный стол и съездим. Чтоб сюда не возвращаться, выхожу на улицу, ловлю попутку и вещи свои на работу завожу, по дороге в аэропорт заберу. Там же в кассе зарплату получил рублями. Тридцать тысяч в бумажник положил, остальную часть в конверте на столе оставил. Давно я российских денег в руках не держал. Водителю тысячу подал, он мне еще мелочи насыпал. Вот, черт, когда соседу бы появиться! Поднимаюсь к себе, а у двери уже стоит юноша бледный со взором горящим. Звонок испытывает.

- Извините, - говорю, - ходил во двор, мусор выбрасывал.

Мне соврать не трудно, а правду говорить долго. Вот буду свои передвижения по городу рассказывать.

- Документы на право собственности посмотреть можно?- спрашивает.

А почему нет? Показал ему свидетельство из регистрационной палаты, он паспорт проверил, неженат, детей нет, никакие согласия не требуются.

- Двадцать одна тысяча евро наличными в двенадцать часов пятнадцать минут вас устроит? – делает мне заманчивое предложение.

- Более чем, - отвечаю твердо, и поехали мы меня выписывать.

Во дворе меня сосед алкоголик и увидел, и неожиданно в сторону метнулся. Вот так, думаю, с глаз долой – из сердца вон. А осадок-то остался. Нетипичное поведение. С оформлением закончили за два часа. И в городское бюро технической инвентаризации в назначенный час явились. Договор купли – продажи быстро проглядел, много их в кредитном отделе видел, опыт есть. Сумма устной договоренности соответствует.

Деньги пересчитаю и сразу подписываю.

А есть и другое мнение.

- Подписывайте, - это юноша ручку мне протягивает.

Тоже мне, гипнотизер-любитель с бархатным голосом. Тебе девушек преклонного возраста надо уговаривать. Может, выгорит.

- Извините, денег не вижу, - говорю так же нежно.

И ручку беру, в карман кладу. Не зря же ноги бил, сувенир на память. Надо в нашей домашней фирме по реализации залогов помощи в продаже попросить. Там тоже есть ребята способные. За сутки торговлю артефактами наладили.

- Что вы себе позволяете? – юноша гневается, - не затягивайте процедуру, пока вы деньги считаете, я буду оформлением заниматься.

- Нет, - уже не нежно говорю, - сначала деньги, потом подпись.

И понимаю, что денег они не планировали. И сосед их знает. Пересекался.

А ты Зона, Зона, брат сталкер. Не видел ты мест опасных.

- Где тут туалет? – задаю вопрос риторический, в ответе не нуждающийся, просто чтобы намерения свои обозначить.

Хватаю все документы со стола и в двери шмыг. Не могу без печатного слова, привычка такая. Это версия. Юноша рот вслед открыл, но и телефон из кармана потянул. Сейчас ему умные люди подскажут, что делать.

Подпись мою с паспорта ловкому человеку перерисовать – одна минута. Потом экспертиза докажет, что она поддельная, а деньги я буду получать по иску с добросовестного покупателя по копейке в месяц. Придется мне жить вечно. Как мне отсюда исчезнуть без потерь?

Вдруг вижу нашу инкассацию. Кому-то деньги из клиентов доставляли. Идут обратно налегке. Постороннего человека в машину посадить нельзя, я сам их сразу же за подобный финт уволю, а посылку доставить в банк – их прямая работа. Все из карманов выгребаю, с документами на квартиру и личными, в пакет, туда же бумажник и ключи. Дата, время, подпись. Идите, ребятки. И я налегке. Спускаюсь этажом ниже сажусь в очередь первую попавшуюся, на вопросы не отвечаю и глупо улыбаюсь. Через пару минут от меня отстают. Слился с фоном. Только одна дама на меня пристально смотрит время от времени. Наконец она не выдерживает:

- Скажите, пожалуйста, это действительно рубашка от Верино?

Ну, надо же, в Смоленске на знатока тряпок нарваться. Вот ведь Паук, сам умер давно, а все мне от него неприятности.

- Не знаю, - говорю, - шеф из-за границы в подарок привез. Материальчик хорош, право слово. После стирки гладить не надо, встряхнул и одевай.

А у выхода на лестницу движение. Догадались партнеры, что я дорогу найти не могу, заблудился, пошли сами меня искать. Сверху идут, все методично прочесывают, подозрительных на первый взгляд человечков юноше показывают. А двое на выходе. Ткнут электрошокером, тело в машину. Гражданину плохо стало, расступитесь. Почему они ко мне прицепились, такая банда должна в Москве работать, на крайний случай, в Питере. Там такая же хата в пять раз дороже стоит, и народу больше.

А пойду-ка я на прорыв нагло. Рвану бегом, не догонят. Зря, что ли, в Швейцарии призы брал и с псами наперегонки бегал? Спустился на первый этаж, нет братков бритых, удивился я, совсем параноиком стал, собственной тени напугался, придумал всякую чепуху. Все равно, не вернусь. Ухожу в банк, под защиту родных стен и охраны.

- Здравствуйте, ваши документы, - голос сзади нейтральный.

Вот попал, у меня ни единой бумажки в кармане, полностью чист.

Обернулся, двое. Лейтенант и младший сержант, молодые. В дверях толкучка, не проскочить. И чего прицепились? А сержант меня уже за локоток придерживает, пока вежливо, ты постой, постой, красавица моя, дай мне наглядеться, радость на тебя. Но с намеком, что через секунду руку на излом попробует взять. Это вряд ли, за лето меня хорошо подготовили к различным неожиданностям. Борьбой вольной я с ним заниматься не буду, вгоню ему трофейную ручку «Эрих Краузе» в глаз, пусть с ней походит. Лейтенант неладное почуял и кобуру свою расстегнул.

- Пройдемте в отделение, гражданин, там за десять минут вашу личность выясним и, если чисты вы перед законом, пойдете домой. А если в розыске, у нас заночуете.

- В чем дело, командир, - говорю, - ну, зашел в здание туалет посетить, нет их в городе на улице, сам знаешь. Документы я носить не обязан, не было постановления о введении чрезвычайного положения. Проверяй меня по областному адресному бюро, вон у тебя рация на боку, и разошлись.

- А в отделение тебе не хочется, - делает вывод. – А сходим. Мы тебя с хорошим человеком познакомим, замом по розыску. Он коллекцию собирает из парней с волчьим взглядом. А у тебя именно такой. На людей смотришь, будто решаешь – жить им или умереть. Так вот, в этом городе все решения принимаем мы. И конкуренты нам не нужны. Пошли, - и стволом мне в спину для убедительности тычет.

Какие чуткие люди в нашей милиции работают, восхитился я. Жалко, что когда в Москву взрывчатку завозили и оружие для захвата театра им запах денег чутье перебил.

- Ладно, я человек не самый добрый, но пока вы в своем праве, пойдемте. Только ствол убери, нервирует он меня, - говорю.

- Извини, потерпишь, - отвечает, - зато меня он успокаивает.

За разговором мы уже и до машины дошли. Перед посадкой они меня охлопали, нет ничего.

- Товарищ лейтенант, может, отпустим? – сержант предлагает. – Ботинок армейский, глаз бешенный, при выходе из дома все из карманов выкладывает, словно при боевом выходе. Где служил? – уже меня спрашивает.

Ну, и что мне говорить, чистую правду? Все лето в Зоне, денежки рублю по легкому? И кто мне поверит?

- В разных частях, сержант. С твоей бригадой десантной не пересекались. Поехали, раньше сядешь – раньше выйдешь, - говорю.

Нет у меня охоты ему ручку в глаз вгонять, у нас на базе таких ребят целый батальон, только у наших зарплата больше и проблем бытовых меньше. Эти вообще за скудную пайку службу несут. Что за страна, мать ее правителей.

Сели в машину, никто ничего не понимает, просто патруль следует инструкции. Их для того и пишут. У парней ощущение есть чего-то неправильного, но и я им на совесть не давлю, к боевому братству не взываю. Меня все равно обязаны выпустить через три часа, я законы знаю. Не ел, правда, со вчерашнего дня, но это не их проблемы.

Приезжаем в отделение, как там воняет невыразимо, присутственным казенным местом. Заводят меня в дежурную часть, а там уже юноша сидит.

- Он, - опознает меня уверенно. – Где документы?

Вот почему братков на выходе не было. Вместо них у маклера на подхвате милиция российская. Посмотрел я на патруль с интересом.

- Надо же, - говорю, - а на людей-то как похожи. А я ведь вам почти поверил. Умник, поднимай тревогу. Только тихую, незаметную. Ты уже опытнее меня, действуй сам.

- Ты с кем разговариваешь? – юноша дергается.

- С Темной Звездой, - говорю. – Она светит для всех.

- Ладно, - дежурный вмешивается, - все из карманов на стол.

Я карманы выворачиваю, пусто.

- Документы где?

Ну, прямо попугай.

- Ты, что, ослеп от недоедания? Блокадник из Ленинграда или голодный ребенок Поволжья? – говорю. – Видишь – их нет у меня. Вот эти забрали. С них и спрашивай.

Чем больше непонятного вокруг, тем мне лучше. Надо время тянуть, а за это время Умник что-нибудь придумает. Хотя меня любой начальник должен до дверей проводить и отпустить с извинениями. Я всю жизнь исхитрился прожить от милиции вдалеке, сейчас им даже паспорта не доверяют, они ими раньше слишком бойко торговали. Вот сейчас расширю свои жизненные горизонты.

- Ты чего врешь? – сержант растерялся.

- Да ладно, - говорю, - не выгорело у вас разбогатеть, отдай документы начальнику, он все забудет, и иди дальше улицу стереги. Твой шанс еще придет, но не сегодня, нет, не сегодня.

И тут эта гнусная рожа – дежурный, забирает мой ремень. Одно хорошо, меня обыскивать он поленился, патрулю поверил, и ручка у меня в носке вдоль щиколотки лежит.

- Распишись, - предлагает.

- Я неграмотный, - говорю. – Сам за меня крестик поставь. Мне нужен переводчик с языка манси, я из народностей Крайнего Севера. Зачитай мне мои права.

- Ты имеешь право хранить молчание, все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя…

- Голая блондинка, - говорю.

- Что!? – он не понял.

- Используй против меня голую блондинку, - поясняю.

- Где документы!?

А злой дежурный с меня гарнитуру рвет.

- Это мой слуховой аппарат! – кричу. – Я без него ничего не слышу! Смотрите, как крысы тыловые фронтовику руки крутят!

Не отдал, в сейф спрятал. Отобрали у меня друга. Завелся я сильно.

- Все, - говорю, - твари позорные. Офицерской честью вразнос торгуете, на подхвате у деляг разных. Это вам дорого обойдется. Не я, так другие парни с вас спросят. Но я тоже сильно постараюсь. Поверьте.

- Где документы?!

- У меня есть право хранить молчание. Дайте мне ручку и бумагу, буду прокурору писать.

- У следователя попросишь, - дежурный в отказ пошел. – В чем мы его обвиняем?

- Торговля оружием, - из дверей восточный человек в майорской форме отвечает. – Вот этим. Свидетели есть, запись разговора будет, в любом суде ему пять лет дадут не раздумывая.

А в пакете целлофановом у него абсолютно убитый ПМ. Его стволом могут считать только новички на Кордоне и продажные менты. И российский суд.

Вот и хозяин предприятия появился. Режиссер постановки.

- Где документы?

- В Караганде. Как ты думаешь, майор, в Караганде или Душанбе есть русские майоры? Или в Ереване? Чего ты Спитак не отстраиваешь? Чего ты сюда, в снега приперся? Денег срубить по легкому?

- Я с тобой сейчас говорить не буду, - он мне улыбается ласково. – Ночью поговорим. Я надеюсь, ты дерзость не утратишь, посмотрим, через сколько ты начнешь в ногах валятся.

- Это вряд ли, - говорю, - это ты себя сильно переоцениваешь, обезьянка Ча-ча-ча.

Вот и поговорили. Меня в камеру запихнули, все прежние запахи райским благоуханием показались. Здесь воняло конкретно. От унитаза, вмурованного прямо в бетонный пол, от стен и от двух сидельцев здешних, раньше меня в эти хоромы залетевших. Они, наверное, в жизни ни разу не мылись.

- Закурить есть? – один сразу поинтересовался.

- Нет, - говорю и осматриваюсь, как и куда пристроиться можно.

Эта парочка прямо на полу лежит, а мне на него даже сесть противно. Да, немного надо, чтоб человека в скота превратить. Камера вонючая, да дверь железная. Прислонился я плечом к стенке и стал перемен ждать. Теперь вся надежда на Умника.

Ноги я за лето хорошо натренировал. Стою легко. Нацелились они меня запугать, квартиру продать, деньги себе присвоить. Следователю просто долю дадут, судья автоматически дело проштампует. Рядовому гражданину было бы на редкость плохо. Вышел бы года через три на свободу, нищий и бездомный. Нет, ну это же надо. Ребятки как славно устроились. Мне не нужна справедливость. Я в нее не верю. Если бы она была, остались бы в живых отличные парни – Белый Пес и сержант Билли. А я их сам хоронил. Эти сказки со счастливым концом – не для умных и циничных парней. Так, что я знаю о российской ментуре?

Во главе НКВД и МВД всегда стоит матерый преступник, убийца, гомосексуалист-извращенец и шпион. Нарком внутренних дел Ягода, нарком Ежов, маршал Советского Союза Берия, разоблачены и расстреляны по приговору суда. Генерал армии Щелоков, министр МВД СССР застрелился из двух наградных пистолетов в затылок. Пришел шериф в Алабаме на место преступления. Там труп негра лежит, весь изрезанный бензопилой. «Какое страшное самоубийство» - сказал шериф. Примерно наш случай. Нынешние ловчее стали, еще не попались. Но день милиции празднуют без изменений, так что вряд ли что-то в отборе руководства произошло. Рядовые менты…

Да, тут есть повод для раздумья. Обычно они с горя стреляют по окружающим. Их это развлекает. А еще они любят собраться организованной группой и развлечься. Приехал как-то отряд в город Благовещенск и изнасиловал там местных мужчин и избил женщин. Или наоборот. Или всех избил и изнасиловал. Былинные богатыри, в натуре. Им за это ничего не было и они огорчились. Раньше им за такие подвиги медали давали. По следственным изоляторам людей душат. Некто Хабаров в Екатеринбурге в камере повесился. Нет, не будем на них наговаривать. За тюрьмы у нас Минюст отвечает. У нас в стране сорок тысяч убийств МВД от статистики скрывает за строчкой «пропали без вести». Молодцы, с размахом мыслят, масштабно.

Тут дверь лязгнула. Еще двоих человечков в камеру загнали. Интересно, оба ряженые, или один настоящий, для отвлечения внимания?

- Здравствуйте, деловые люди, - начал один обязательные речи, - шьют мне менты поганые по беспределу статьи тяжкие. А я-то сирота безвинная, душа безгрешная.

Вот и догадайся, этот талант просто не вовремя попался или стукач.

А как легко выводит, сразу видно, знаком ему текст, без натуги проговаривает. Знал бы он, с какими биографиями интересными мне приходилось в Зоне сталкиваться. Один Лаврик чего стоил. Тем временем вновь вошедший уголовник начал свои ходки в лагеря перечислять, пять раз он за казенный счет туда - обратно ездил. На его месте я бы в дворники пошел.

- А вы кто по жизни? – он нас спрашивает.

Сидельцы давешние ему свои истории лепечут, он их в пол-уха слушает и на меня искоса посматривает. Я с ноги на ногу переступаю, мне их речи не интересны.

- Чего молчишь? – конкретно пристает.

Он в это время уже на корточки сел, любимая поза блатных, «мечта о параше». Не от хорошей жизни, согласен. На этапах и пересылках, на выводе рабочем, конвой заключенных на корточки сажает. Из такого положения, пять минут посидев, резко не вскочишь, в побег не пойдешь. Бывалый зк так полдня может продержаться, а новичок через час свалится от мышечной судороги. Вот такие славные обычаи в Кастилии, как поется в одной веселой испанской песне.

Не стал я на него слова тратить. Ударил его вполсилы ботинком в колено. Взвыл он, дверь лязгнула.

- Чтоб здесь тихо было, - дежурный рыкнул. – А то быстро в унитаз хлорки насыплю. Вот тогда узнаете, как хлеб правильно кусать.

- Что-то неправильно, нас уже должны дубинками лупить за беспорядки в хате, а тут угрозы дешевые, - высказался один из старожилов.

- Мусорам дел привалило, - предположил второй.

Мне тут уже начинало конкретно не нравиться. Только сделать я ничего не мог.

- Ты из воров аль бандитов знакомых имеешь? – первый старожил спросил. – Ты не дичись, видно, что в этих местах ты человек неопытный, но с характером. Мы плохого не посоветуем, чай, не адвокаты.

- Бандитов знаю. Нож Данцигер и Бамбук Савада.

- Это не те ребятишки, которые банки в Туле по всей площади брали, а подъехавшую охрану из пулемета положили? Тогда тебе в любой хате почет и уважение. Если не врешь, конечно. Савада из себя какой?

Описал я своего зама, как мог. Признал его сиделец.

- Видел ты его, однако. Весточку ему как передать? Нас через сутки выгонят, мы тебе поможем, а ты с удачи нас водочкой попоишь? А?!

- Да без проблем. Запоминай телефон. Код Киева и семь семерок. Оставляй сообщение и проси чего хочешь, - говорю. – Звонок бесплатный.

Я не врал. Умник такой номер для аварийной связи давно сделал.

- Привет от Клинка предавай. Это я, - говорю.

Тут он поверил. А до этого считал, что я шуточками отделываюсь.

- У мусоров шухер, - говорит второй старожил. – Прокурор с проверкой нагрянул. Кто-то дипкурьера за цугундер взял. Палево голимое, Москва на ушах стоит. Завтра здесь куратор из генеральной прокуратуры будет. Наши начальнички в ауте полном. Потерялись в непонятках. Как бы нас под шумок в реке не утопили. Давайте рвать отсюда. Рукой два раза дернул, и у нас два трупа образовалось. Была у него игла стальная, и пользоваться он ей умел.

- Ох, и не люблю же я секретных сотрудников. Если наше дело не выгорит, валите на меня все, как на мертвого. Последние полгода догуливаем мы с туберкулезом. Тихоней меня люди кличут. Эй, дубак, человеку с сердцем плохо, врача давай!

Дежурный в глазок глянул, много там увидишь, дверь открыл. Мне лишние трупы не нужны были совершенно, ударил я его в челюсть со всей своей ненавистью банкира к плохому заемщику. Только косточки хрустнули. Напарник Тихони сразу пистолет схватил, а сам наш боец туберкулезный связку ключей.

- Сейф мне открой, - говорю вполголоса.

- Не учи отца, сынок, с оружейной комнаты начнем, сейчас нам обратного хода нет, - отвечает.

Дверь открыл, решетку вбок, цепь стальную из пирамиды вытянул, глянул я на их арсенал, и взял себе пулемет. РПК – ручной пулемет Калашникова. Патронов было маловато, зато я из него стреляю хорошо. Затвор передернул, броню с каской одел, к бою готов. В это время Тихоня сейф открыл, я гарнитуру на место цепляю и говорю:

- Привет, Умник, мы тут бунт подняли. Революция в отдельно взятом отделении.

Он обрадовался. Два батальона «Черной мамбы» с шестью танками уже в город вошли. Управление ФСБ и УВД областное блокированы, только они об этом еще не знают. В отделение нами уже захваченное через шесть минут должна группа входить под командованием Савады. А Овсов по привычному сценарию берет администрацию и управление по борьбе с наркотиками.

- Савада, - говорю, - мы из камеры выскочили, сидим в дежурной части, нас трое, остальное здание не контролируем. Нам выходить или ты зайдешь?

- Ты начальник, - отвечает, - тебе видней.

Гад.

- Умник, ты во время сбора информации, сколько денег на счетах чиновников нашел? Общую цифру скажи.

Он мне ее шепнул, я рот от удивления раскрыл.

- Сколько?! – не поверил.

Он повторил. Я с трудом челюсть нижнюю на место поставил, вручную практически. Я о воровстве повальном разговоры слышал и байки исторические. Когда царь Романов Петр Первый со своим обер-прокурором Ягужинским беседовал, государь-батюшка предложение сделал. В совесть человеческую император российский не верил, поэтому предложил любого за кражу из казны вешать. А прокурор ему ответил: «Один останешься». Такие у нас национальные традиции. Царских чиновников всех повывели, советских два раза крупно чистили, с реками крови и горами конфискованного золота, сейчас новое поколение закрома набивает. Мне за державу не обидно. У меня дело личное. Эта стая крыс на чернобыльского пса как на добычу смотрела. За это надо карать. И сурово. Или у меня получится, или нет. Но попробую я непременно.

- Умник, давай десяток десантных бортов в Смоленск. Будем незаконных мигрантов в Африку депортировать. Ингози предупреди. Пусть конвой готовит. И рощу пальмовую для вырубки. И чтоб стая львов голодных рядом жила, к ним еда летит.

Надо было с отделением заканчивать. Умник к мобильной связи и рациям присоединился, информацию снял, одиннадцать человек в здании.

- Захади, дарагой, - говорю Саваде, - будем барашка резать, плов-шашлык кушать.

Пошли в бросок наши зулусы. Милиция при внезапном нападении всегда в заднице оказывалась. Буденовск, Кизляр, Ингушетия, везде за них армия работала, людей спасала и положение. Они и здесь не стали героически погибать. За минуту их всех скрутили и в дежурной части у стены поставили.

- Здравствуй, майор. Давно не виделись. Подполковник Смирнов, комиссар по депортации незаконных мигрантов. Через два часа у тебя самолет. Собираться тебе не надо, все твое имущество у тебя конфисковано. А пока всех в камеру.

Запихнули милиционеров негритята за дверь железную, они покойничков увидели и жалобы на наши действия иссякли.

И отправились мы к наследникам Железного Феликса. Были они боевым отрядом партии, страну свою просра..., то есть профукали, а потом стали в битвах с таможней отвоевывать себе лично место под солнцем. Кое-кто довольно успешно локтями шевелил. Я им не завидую, хотя когда вижу их в церкви, всегда веселюсь. Смелые ребята, а вдруг выяснится, что бог или его подобие есть? Ох, и тяжко же им в аду будет.

Кстати, анекдот. Умер богач. Попадает на небо, его святой Петр спрашивает: «Господин Пупкин? Это у вас был замок в Шотландии, вилла на каждом побережье Средиземного моря и личный повар? Яхты, самолеты и машины? Простите нас, пожалуйста, но царство небесное не может вам предложить привычный уровень комфорта».

Приезжаем мы в Большой Дом. Дежурный с Москвой связался, там наши полномочия подтвердили. В вашей области работает особая комиссия по депортации. Имеет право. Оказывайте содействие. Объявляй, гад, тревогу, пора Родину защищать.

Сначала чекистов в чувство привели. Дали им кровушки понюхать. Тройка лидеров нестандартно сформировалась. На Украине все по чину шли. Начальник и его замы больше всех хапали. На Руси Святой иначе получилось. Завгар управления – двенадцать миллионов на заграничных счетах. Отдел кадров – одиннадцать. Собственная безопасность – девять. Мы их в актовом зале и пристрелили в уголке. Прямо у бюстика Феликса Эдмундовича. Четырнадцать квартир сразу в пользу управления конфисковали, сказали, что всех нуждающихся обеспечим.

Народ свой интерес почуял, оживился. Кинули мы их на городские службы. На земельный комитет, мэрию, архитектуру и налоговую. Фас!

Овсов уже борцов с наркоманией на поток поставил. Укол в вену «сывороткой правды» и вопросы по списку. Участвовал ли в торговле наркотиками? Принуждал малолетних детей к занятию проституцией? Есть ли деньги на зарубежных счетах? Взятки за что брал? Как не брал? Только знаки внимания и благодарности? Счетов нет? А деньги где? На даче, в подвале? Много?

Умник все данные сортировал, обобщал и делал выводы. Оперативный отдел весь на аэродром вывезли в полном составе. Паспорта и удостоверения из карманов выгребли и пустили в ход самое страшное оружие массового уничтожения. Печать резиновую. В данном случае это был штамп прямоугольный со словом заграничным «Аннулировано». Документы недействительные в коробку, человека без гражданства и работы в самолет. Браслеты к ручке кресла. Ожидайте взлета.

- Какая депортация?! – один криком заходится. – Я здесь родился, я здесь вырос, я никакого языка не знаю!

- Тебя в роддоме подменили, - ему Тихоня объясняет. – Поэтому ты здешний народ зельем травил и деньги не родные копил, а заграничные. А язык тебе без надобности, ты уже все сказал. Сделал признание чистосердечное. Прощай, милок, бог тебя простит, а я никогда.

Две тысячи триста одиннадцать человек мы за сутки отправили. Последний самолет на полосе стоит. Я часа два вздремнул, а так работал активно. Тайники выгребал и задержанных в салон загонял. Понимал, конечно, что на смерть их отправляю, но жалости не испытывал. Они свою судьбу заслужили.

Вспомнил про майора, в отделение вернулся. Выдернули милиционеров из камеры, по уколу им сделали и вопросы озвучили. Отделили ягнят от козлов. Пятеро нам генеральные доверенности на распоряжение имуществом подписали и на выход пошли. Во главе с майором.

Последний самолет в небо поднялся, самый активный чекист к нам с Тихоней подошел. Самый честный полковник. Ему есть куда стремиться.

- Область без руководства осталась и без управленческого аппарата, что делать будем? – спрашивает.

Мы имущества конфисковали на два годовых бюджета области. Заправки, элеваторы, заводы, банки. Один очень элитный поселок пустой стоит. Жестко сработали.

- Объявление дадим. Требуются умные и честные люди. Или брезгливые. Чтоб противно им было взятки брать. В таможню можно выпускников пограничников поставить. Смежные профессии. Двигать молодых вперед. Прорвемся, - говорю. – На фонд управления госимуществом у нас честный человек есть.

- Это вы, господин Смирнов? – уточняет.

- Некогда мне область поднимать. Масштабнее задачи есть. Принимай должность, Тихоня. Не все тебе воровскую кассу беречь, пора и для честных людей потрудиться на общее благо. Еще вопросы есть? – говорю.

- Да. Это из-за чего? Во всей стране тишина. Все только уши прижали и ждут, прилетит к ним «Черная мамба» или нет. Почему наша область под удар попала?

Помолчал я немного.

- Имеешь право знать. Поехали.

У меня водители знакомые. Лейтенант с сержантом, что меня брали. Ребята практически святые оказались, брали что дают, сами не вымогали. Не зря мне их убивать не хотелось. Тихоня с ними ругался на языке воровском, они ему иногда простым матом отвечали. Короче, подружились почти. Сели в машину, джип армейский, камуфляж «джунгли». Проехали по чистому и спокойному городу, уличная преступность еще вчера исчезла, все беспризорники в детском доме фруктами отъедаются. До банка добрались, идем все в хранилище.

- Помните, с чего все началось? – спрашиваю.

- Документы им были нужны, - сержант отвечает.

- Вот они документы, страховые и оценочные, - бумаги им показываю, - а вот и сам груз, - начинаю кубки, тарелки и подносы из золота на столы выставлять. – Помоги с салатницей управиться, Тихоня. Тяжелая, зараза.

Достал из бара бутылку вина, банк коммерческий, клиент всегда прав.

- Ну, выпьем из чаш золотых работы флорентинца Бенвенуто, стоимостью в полмиллиарда не наших рублей. Чтоб всякая дрянь к чужому добру руки жадные не тянула. Держитесь ребята дружней. Вам сейчас жить надо долго и умереть в один день. Берегите друг друга.

Выходим из кладовой, на пороге оборачиваемся, а пять бокалов на столе пентаграммой стоят и вино на золоте словно кровь. Да уж, погуляли.

- Мы с молодежью в баню пойдем, - наши планы оглашаю, - все неприятно пахнем, двое суток на ногах. Ты с нами, полковник или времени нет?

- Времени нет, но я с вами. У нас карьеры по баням и банкетам строятся. А я генералом стать хочу или губернатором. Еще не решил, что лучше.

- Генерал-губернатором, - советую.

Посмеялись.

Несолидно мне было заявлять, что вся эта кутерьма из-за однокомнатной квартиры вышла, и желания отдельно взятого майора на ней руки погреть. А так схема рабочая. Собирается человек уезжать. Сам со всех учетов снимается, имущество продает. Перед самым выездом у него документы на квартирку забирают, а его в тюрьму. Там ведь все невиноватые сидят, будет одним больше. Красота!

Народ причастность к большим суммам почуял и к высоким сферам.

- Занесло ворону в царские покои, да? – Тихоня предполагает.

- То, что мы с тобой в одной камере сидели, и область почистили еще не повод с тобой откровенничать. Вот за три месяца выведешь край родной в первую десятку успешных регионов, – скажу, - отвечаю.

После бани все новое одели. Я только ботинки прыжковые в пакет убрал, а одежду в корзину мусорную бросил. Никакая химчистка ее уже не спасет.

В Москву позвонил. Высокопоставленному другу. Тот слегка в шоке.

- В чем дело? – говорю. - Тут главное – натиск. Они от этого теряются. – Не всю же область вывезли, и даже ни одно село не сожгли. Далеко нам до маршала Тухачевского, который в Тамбовской губернии крестьян газом травил. Депортированы незаконно получившие гражданство лица. Все. Простая полицейская операция. А у нас на счетах заграничных шесть миллиардов евро. Как делить будем?

На самом деле десять с половиной, но нам с Умником деньги тоже нужны. У него челюсть, по телефону слышно, отпала, как у меня недавно.

- Это чистые деньги, - уточняю. – Недвижимость, предприятия, техника, рублевые счета у нас, сюда не входят. С ними сейчас областное КРУ занимается. Полковника ФСБ Симонова надо и.о. начальника ставить. Заслужил.

У собеседника первый шок прошел, за такие деньги людишек можно было прямо над аэродромом из самолета без парашютов выбрасывать, для экономии бензина.

Высказал он свои предложения. Я спорить не стал. Моя доля уже у нас с компьютером. Он цифры по области узнать захотел. Можно было и сказать, но я его в Контрольное ревизионное управление отправил. Пусть интерес центра чувствуют.

Так моя поездка домой безрезультатно и прошла. Хотел продать квартирку, да не вышло. Мне Тихоня четырехкомнатную в сталинском доме выделил. Наследство от майора. Я ему ключи от своей отдал. Не в камере же ему ночевать. Себе из общего добра он ничего не возьмет. За такое у блатных режут сразу, невзирая на былые заслуги. А тут и Умник заявку на сто литров воды из источника выдал. Мне тоже фляжка нужна. Для одного туберкулезного вора.

Раздал им гарнитуры фирмы «Умник». Проводили они меня до самолета.

Тихоня по салону походил, красное дерево ногтем поцарапал. Я стаканчики достал. Разлили токайское за отсутствием фалернского.

- Работа великого Леонардо да Винчи? – полковник спрашивает.

- Из тайника утащил, - признаюсь для установления контакта, - не видели их эксперты. Стаканчики и кольцо, - показываю на пальце, одел уже. – Но ширпотреба там короли Сицилии и Неаполя не хранили. Тихоня, у меня к тебе одна просьба.

- Говори. Всех перережем.

- Ну, не так резко. Соседей по подъезду воспитай в духе общечеловеческих ценностей, пожалуйста.

- Я им веки к бровям суровой ниткой пришью, чтоб на мир смотрели широко открытыми глазами и его красоте удивлялись. Через день будут строем ходить, - оскалился старый уголовник.

Тут я возражать не стал. Уж очень они мне надоели за эти годы.

Пожали мы руки на прощание. Симонов уже обязанности начальника управления исполнял, область случайно в честные руки попала. А губернатора решили через полгода выбирать. Всеобщим и прямым голосованием. Один человек – один голос.

А если народ выберет очередного забавного клоуна – пусть потом сам и смеется.

Взлетел самолет, и я привычно уснул. У меня впереди работа. В Зону пойду. Мы решили сразу в Чернобыле сесть. Там до вертолетной площадки триста метров добегу, вдоль речки до Темной Долины поднимемся, и если все будет нормально, на ферме сядем. А там опять на машинке покатаемся, канистры наполним, фляжку наберу, и скоренько назад на базу и опять в Смоленск. Тихоню водичкой поить.

Если опять все не пойдет само по себе, с моими планами не считаясь.

Тогда придется признать, что это место проклято.

Только мы и тогда покувыркаемся. Бороться и искать, найти и не сдаваться.