Первая стена

ДВАДЦАТЬ Ранн контратакует Солидарность Более глубокая верность

Космический порт Львиные врата, ядро стратофекса, шесть дней после начала штурма

С каждым часом враг приближался к небесным мостам. Атакованному со всех сторон Ранну потребовалась большая часть дня, чтобы собрать силы, способные отбить наступление Железных Воинов. По мере того, как предатели наступали по Звёздному копью, они захватывали оборонительные позиции, уменьшая противовоздушный и противоорбитальный огонь Ранна. Орудия нижних районов по-прежнему не подпускали более крупные корабли, но поток десантных судов доставлял подкрепления уже высадившемуся противнику.

Технофаг, внедрённый в системы порта, продолжал отравлять всё, начиная от управления артиллерийским огнём и заканчивая выработкой энергии, вызывая веерные отключения, сбои систем жизнеобеспечения и осечки оружия. Каждого техножреца освободили от всех остальных обязанностей для координации противодействия, но большую часть времени Ранн имел доступ только к грубой проводной связи между стратегиумом и оборонительными постами, а также к персональному воксу ближнего действия между сражавшимися ротами.

— Простота лучше всего, — сказал он Хаогеру и шести полковникам Имперской армии, которые пришли в Лев Примус, чтобы лично участвовать в совещании. Все средства связи в помещении были отключены на тот случай, если Тёмные Механикум придумали способ взломать передатчики и подслушать собравшихся. Непосредственное личное общение было медленным, зато его было трудно перехватить. — Наша задача на нижних уровнях — замедлить наступление и сдержать его в тех местах, где это возможно. Там почти нет известных мне вражеских командующих, поэтому перенаправьте их атаки на нежизненно важные области. Пусть бесчинствуют в жилых блоках и грабят всё, что могут — население также будет сражаться, чтобы остановить их. Хаогер, как вы оцениваете скрытую атаку в Небесном городе?

— Ситуация непростая, — ответил лейтенант-коммандер. Он увеличил масштаб чёрно-белого планшета для брифингов, чтобы показать несколько ключевых систем порта, которые располагались недалеко от атаковавших Железных Воинов. — Плазменные реакторы, транспортные подъёмники и сами мосты находятся в пределах нескольких километров от вражеских диверсантов. У нас нет дополнительной информации о том, как они туда попали, поэтому следом за ними могут двигаться подкрепления, которые мы не можем обнаружить.

— Определите приоритетность уязвимых мест по ценности и расположению. В Небесном городе находятся десять тысяч ветеранов Имперской армии. Разверните их и усильте тысячью легионеров.

— А что вы собираетесь делать с остальными вашими воинами, лорд-сенешаль? — спросила полковник Майграут. Начальник штаба Имперской армии нервно теребила козырёк офицерской фуражки, лежавшей перед ней на столе. — Ещё одна колонна Железных Воинов, приближающаяся по четвёртому шоссе. Не исключено, что вылазка из одних из второстепенных ворот позволит напасть на вражеские войска с тыла, перехватив их прежде, чем они получат доступ к внешней обороне.

— Мы должны разобраться с врагами, которые уже здесь, — ответил Ранн. — Я поведу десять тысяч легионеров в Звёздное копьё, чтобы встретить воздушную атаку по фронту. Это худший район с точки зрения наших данных, поэтому мне нужно лично увидеть, насколько там всё плохо.

— Но если мы позволим…

— Ваши солдаты не могут сражаться на разгерметизированных уровнях. Если вы хотите связаться с лордом Дорном и попросить отправить бронетанковый резерв Имперской армии, чтобы остановить Железных Воинов, я поддержу этот шаг. Но я не могу игнорировать армию, которая высадилась в орбитальных доках.

Полковник согласилась, кивнув головой. Она снова надела фуражку и выпрямилась, поправив форму. Остальные офицеры также встали, ожидая указаний от Майграут.

— Мы будем держаться до последнего солдата, — заверила она Ранна. — Я отправлю запрос на бронетанковый удар, как вы предлагаете. За Императора!

Она подняла руку к фуражке в приветствии, скопированным другими полковниками. Ранн ударил кулаком по нагруднику.

— За Императора, — ответил он.

Он подождал несколько секунд, пока они покидали стратегиум, а затем последовал за ними вместе с Хаогером.

— Снаружи стоит «Носорог», готовый отвезти вас к месту сбора, командующий. Ваши хускарлы уже ждут вас на транспортных подъёмниках в Звёздное копьё. — Хаогер быстро подошёл к одной из сканирующих консолей и вернулся с гибким листом, показывавшим верхнюю треть космического порта. Это было похоже на тепловую карту, белые пятна на сложной каркасной модели. — Последние данные ауспика.

— Я изучу их в пути, — сказал Ранн, взяв лист. — Помните, наше задание — замедлить их. Сдавайте позиции для сохранения сопротивления, никаких лишних наступательных действий, если только возможность не слишком хороша, чтобы её упустить.

— Оборона на первом месте. Я понимаю, командующий, — Хаогер ударил кулаком по нагруднику, лязг керамита на мгновение заглушил гул когитаторов и бормотание сервиторов.

Ранн повернулся и вышел, зная, что есть ещё сотня вещей, которые он хотел бы сказать Хаогеру, и прекрасно понимая, что все они излишни. Лейтенант-коммандер был очень способным командиром. Садясь через задний люк в «Носорога», Ранн знал, что протокол недвусмысленно предписывал именно Хаогеру возглавить эту атаку, пока он, старший офицер, продолжает заниматься стратегическим командованием. Он был благодарен Хаогеру, который даже не упомянул о том, чтобы поменяться местами.

Сонский бассейн, сорок один день до начала штурма

Погода стремительно ухудшалась и даже дни стали суровым испытанием. Чем дальше на север продвигался Аддабский свободный корпус, тем холоднее становилось. По мере увеличения высоты усиливался и холодный ветер. С тех пор, как атаковали поезд восемнадцать дней, и солнце осталось лишь воспоминанием. Дым от продолжающейся бомбардировки Императорского дворца застилал верхние слои атмосферы, распространяясь на сколько хватало взгляда. Даже в полдень было так же прохладно, как аддабские сумерки.

Зеноби шла, сбившись в кучу с другими солдатами отделения, закутавшись в толстую шинель, громоздкие перчатки на руках мешали держать лазган и древко знамени. Несмотря на тяжёлый вес, она была благодарна за одежду, выданную ещё в Аддабе — они уже несколько месяцев назад знали, что им предстоит сражаться в Императорском дворце на высотах Гималазии. Времена года мало влияли на изменение климата в высокогорье. В каждом вещмешке хранилась шинель, перчатки и тёплое нательное бельё, которое носили под униформой. Несмотря на то, что многое было потеряно в обломках, вещмешков хватило на всех.

Они следовали вдоль одинокого железнодорожного пути в сопровождении локомотива и четырёх вагонов. В них ехали офицеры, но большая часть свободного пространства этих четырёх, почти не обладавших орудиями, вагонов была заполнена оружием, силовыми установками и другими припасами, которые можно было разместить в каждом углу и щели. Один из них превратили в передвижной госпиталь, где семь выживших врачей с уменьшающимся успехом делали всё возможное, чтобы остановить голод, обезвоживание, обморожение и истощение.

Рота Зеноби отделалась относительно легко, лишь горсткой ходячих раненых и, возможно, десятком погибших. Некоторые взводы потеряли почти пятьдесят процентов солдат, в то время как роты в средних вагонах были практически уничтожены. Выживших распределили по сохранившимся подразделениям, так что к взводу Зеноби присоединились двое новых солдат.

Одним из них была новый сержант отделения, грубоватая женщина по имени Атта, которая так же отличалась от Алекзанды, как Гималазия от равнин вокруг Аддабы. Она пренебрежительно выкрикивала команды, высмеивала усилия своего нового отделения и вообще была неприятной. Не вызывало никаких сомнений, что она была так же недовольна своим назначением, как и её новые подчинённые, и не упускала возможности не в их пользу сравнить их со своим бывшим отделением. По ночам она бормотала имена своих мёртвых солдат, беспокойно ворочаясь во сне. За это ей прощали больше, чем, возможно, следовало бы, потому что никто не мог себе представить, каково это — выжить, когда все вокруг тебя погибли.

Офицеры безопасности проводили ежечасные проверки, кружа, словно стервятники, вокруг двигавшихся взводов, прислушиваясь и зорко следя за любым проступком. Наплыв в уцелевшие роты относительно незнакомых людей вызвал подозрения, породивший шквал взаимных обвинений.

Как раз в тот момент, когда они ложились спать, из темноты к ним подошли три офицера безопасности с пистолетами в руках. Через несколько секунд появилась Джаваахир.

— Кто из вас Селин Могове? — спросила она.

— Это я, — ответила Селин, встав со своего спальника. На шинели была замёрзшая грязь, и она смущённо стряхнула её. — Что вам нужно?

Зеноби хорошо знала, что Селин не отличалась воинственностью и не собиралась грубить, но она съёжилась от откровенности своей подруги перед старшим офицером безопасности.

— Ты отправила сообщение в Аддабу сегодня днём?

— Да, это моей племяннице. Ей всего шесть лет, и я подумала, что она хотела бы получить письмо от своей тётушки.

— Идём со мной, — Джаваахир отвернулась, ожидая согласия. Селин не послушалась.

— В чём дело? — требовательно спросила она. — В чём проблема?

Остальные во взводе, включая Зеноби, вылезли из спальных мешков. Офицеры безопасности напряглись, но никто из них не поднял оружие. Джаваахир держалась спокойнее, глядя на незначительное неповиновение расчётливым взглядом, в её глазах отражался оранжевый отблеск лагерной горелки, вокруг которой они сгрудились в надежде согреться.

— Я хочу уточнить выражение, которое ты использовала в своём письме, — сказала старший офицер безопасности.

— Тогда спросите меня здесь, — сказала Селин. — Мне нечего скрывать.

Джаваахир смотрела на неё несколько секунд, не двигаясь. Её рука медленно опустилась в карман и достала сложенный лист бумаги.

— Это моё письмо?

— Ты написала: «Я знаю, что эта битва неизбежна и что она не может закончиться по-другому, но хотела бы, чтобы её вели не мы». — Джаваахир снова сложила письмо и положила в карман. — Почему ты не хочешь сражаться за Аддабу? Неужели будущая свобода твоей племянницы для тебя ничего не значит?

— Послушайте, Селин такая же верная, как и любой из нас, — сказал Теведрос из кольца полумрака за ближайшим скоплением солдат. — Кто из нас не хотел бы, чтобы нам не пришлось воевать?

Раздалось несколько согласных бормотаний, но Зеноби молчала, внимательно наблюдая за своими спутниками. Она посмотрела вправо и с облегчением увидела Менбера, стоявшего в нескольких метрах от неё. Он сложил руки на груди и нахмурил брови, но тоже держал язык за зубами.

— Неужели ты хочешь, чтобы другие умирали и сражались вместо тебя? Неужели ты доверишь будущее Аддабы другим? — прорычала Джаваахир, шагая дальше к свету, её гнев вспыхнул, когда она посмотрела на группу солдат. — Ничто — никто! — кроме полной самоотдачи не приведёт нас к победе! Когда твоя подруга Селин прицелится из лазгана во врага, ты хочешь, чтобы она на мгновение задумалась, имеет ли она право убить его? Твоя жизнь стоит её колебаний?

— Я не…

— Ты уже, — перебила Джаваахир. — Эгоизм порождает трусость, рядовой Могове.

— Что с ней будет? — тихо спросила Зеноби, подойдя к подруге по отделению. — Какое наказание?

— Близкое наблюдение, — ответила Джаваахир. Она посмотрела на Селин. — Ты не совершила большого проступка, но мы должны быть уверены в твоей преданности делу. Ты и другие образуете специальный взвод под непосредственным командованием офицера безопасности.

Селин рассмеялась с явным облегчением.

— И всё? Перевод в роту непослушных девчонок? Штрафная смена… Я подумала… — она сделала скользящее движение поперёк горла.

— Лейтенант Окойе! — голос Джаваахир перерезал воющий ветер, вызвав офицера словно по волшебству, хотя Зеноби предполагала, что его уже предупредили об аресте Селин.

— Да, старший офицер безопасности?

— Солидарность вашего взвода достойна восхищения, но, пожалуйста, напомните им, что они не должны ставить под сомнение авторитет офицеров безопасности.

— Так точно, старший офицер безопасности, — прорычал командир взвода. Он повысил голос, обращаясь к собравшимся солдатам. — Вы все будете стоять на страже в течение следующих двух часов! Патрулировать периметр по отделению. Сержанты запишут имена всех жалобщиков.

В ответ раздался хор «так точно, сэр», сопровождаемый приглушенными вздохами и ворчанием.

— Увидимся на передовой, — сказала Селин, подняв руку в приветствии, которое превратилось в волну ответных жестов. Она исчезла в темноте вместе с офицерами безопасности.

Когда они ушли, из мрака выскользнул Кеттай, присоединившись к Зеноби и Менберу.

— Штрафной взвод? — прошептал он. — Вы действительно в это верите?

— Ни единому слову, — сказала Зеноби. — Я удивлюсь, если мы увидим Селин снова.

Зеноби спала урывками, растревоженная холодом и множеством бессвязных снов. Она проснулась, когда заработали двигатели поезда, и из его труб повалил дым. Рассвет окрасил горизонт, и на вершине хребта к востоку она увидела силуэты часовых. На севере восходящее солнце коснулось заснеженных склонов гор, но больше всего бросалось в глаза непрерывное пурпурное и синее мерцание за ними.

Менбер вылез из–под одеяла и подошёл, проследив за её взглядом.

— Думаешь, что это не закончится к тому времени, когда мы туда доберёмся? — спросила она.

— Не знаю, хочу я этого или нет, — с задумчивым выражением ответил он. — Если это прекратится, это может означать, что мы опоздали.

— Но ты не хочешь идти в эту бурю… — закончила за него Зеноби.

Он кивнул и посмотрел на неё:

— Я бы предпочёл, чтобы у нас был шанс что–то изменить.

Движение позади неё заставило их обоих обернуться. Это был заспанный Кеттай, протиравший глаза.

— Ты думаешь, что мы сможем? Я имею в виду, — он присел и начал сворачивать одеяло, выдыхая облачка пара. — Миллионы солдат. Титаны. Легионеры. Космические корабли. Ты действительно думаешь, что Аддабский свободный корпус сможет на что–то повлиять?

— Почему бы и нет? — ответил Менбер, сжав кулаки. — Кто знает, как всё может сложиться в ближнем бою?

Кеттай уступил, кивнув и пожав плечами, и начал собирать вещи. Остальные уже просыпались, но до утренних криков офицеров оставалось ещё несколько минут.

Первым предупреждением о приближении десантно-штурмового корабля стал взрыв, который разорвался в лагере второй роты, в нескольких сотнях метров к западу от того места, где Зеноби собирала вещи.

Взрывная волна подбросила тела высоко в воздух, клочья горящих спальников и осколки походных печей летели вместе с ними. Грохот взрыва прокатился по дремлющим ротам, рёв плазменных струй становился всё громче.

— Ложитесь!

Кеттай бросился на Менбера и Зеноби, повалив их обоих на замёрзшую землю. Зеноби почувствовала, как что–то треснуло в боку, когда его вес опустился на неё сверху. За его распростёртым телом она увидела пикировавший тупоносый десантно-штурмовой корабль, установленные на фюзеляже орудия выплёвывали снаряды. Она могла проследить попадания по всему лагерю, шквал взрывов убивал тех, кто стоял на ногах, а тех, кто только просыпался, подбрасывал в воздух, словно кукол.

Грохот пушек поезда присоединился к шуму атаки, вокруг приближавшегося вражеского корабля распускались цветы осколков. Мелкокалиберные орудия на его флангах открыли огонь, очереди болтов принесли ещё больше смертей среди бежавших и сбившихся в кучу солдат Аддабы.

— Сюда, — сказал Менбер, когда враг заложил вираж, показав Зеноби символ, который она хорошо знала — легионерский значок Лунных Волков, взявших имя Сыны Гора незадолго до начала войны.

— Куда? — спросила она, вставая на ноги, к ним присоединились Кеттай и ещё несколько солдат.

— Под поезд? — предложил кто–то.

— Не сомневаюсь, что он станет следующей целью, — сказал Кеттай.

— Рассредоточитесь. — Лейтенант Окойе появился с двумя другими отделениями, некоторые из них были ранены. С ним пришёл офицер безопасности, его униформа была разорвана с одной стороны, изуродованная и залитая кровью левая рука пристёгнута ремнём поперёк груди.

Шум двигателей десантно-штурмового корабля изменился, он закончил разворот и собирался снова пустить в ход основное оружие.

— Разойтись! — взревел Окойе. — Не давайте стрелкам лёгкой цели.

Они бросились в разные стороны, как железные муравьи из разорённого муравейника. Зеноби обнаружила, что движется примерно в том же направлении, что и Кеттай, офицер безопасности и ещё трое. Они направились почти прямо в сторону от рёва атакующего штурмовика. Она едва не прикрыла уши, желая отгородиться от нарастающего шума, вздрагивая и ожидая, что в любой момент почувствует удар болта в спину.

Она подумала о знамени, оставленном среди ранцев и спальных мешков. Она замедлила шаг, думая вернуться за ним.

Колебание спасло ей жизнь.

Примерно в двадцати метрах впереди неё взорвалась ракета. Она увидела мгновенную яркую вспышку, подброшенного взрывом Кеттая и двух других, охваченных пламенем. Раненый офицер безопасности, находившийся рядом и справа от Зеноби, попытался отвернуться, но попал прямо под ударную волну.

Горячий ветер поднял Зеноби и пронёс несколько метров, прежде чем она тяжело приземлилась, ударившись спиной о выступавший из земли камень, который пробил шинель и комбинезон и вонзился в кожу на правом боку.

В течение нескольких секунд она думала, что оглохла и ослепла, а её мир превратился в звенящую черноту. Сквозь звон в ушах пробились другие звуки, кто–то кричал её имя. Зрение начало превращаться в нечто узнаваемое — лицо Кеттая. Моргая изо всех сил, она заставила себя подняться, чувствуя пронзившую лицо боль, когда натянулась кожа. Она подняла руку и увидела кровь на кончиках пальцев перчатки.

— Просто царапина, — сказал Кеттай. — Ты будешь жить.

У него не хватало кусочка левого уха, и по шее сбоку стекала алая струйка. На шинели возле левого плеча тоже виднелся след от ожога.

— Посмотрите сюда. — Один из солдат третьего отделения стоял над чем–то в нескольких метрах. В руках у него был лазган, направленный на офицера безопасности, который лежал без сознания у его ног.

Глаза Зеноби поймали блеск металла в свете пламени от ракеты. Она наклонилась и подняла из таявшего снега пистолет раненого офицера.

— Это тот, который забрал Селин, — сказал рядовой, двигая палец от предохранителя лазгана к спусковому крючку. — Никто не будет скучать по этому ублюдку.

— Что? — Зеноби шагнула к нему. — Что ты делаешь?

— Я добью его, — ответил рядовой. Зеноби вспомнила, что его звали Теведрос. — Эти офицеры безопасности убьют больше нас, чем врагов.

Зеноби почувствовала тяжесть пистолета в своей руке. Она подняла его и прицелилась Теведросу в правый глаз.

— Опусти лазган, — сказала она.

— Почему? Ты не выберешь меня вместо него. Что они вообще для тебя сделали? Этот тип мог бы тебя в порошок стереть, если бы решил, что ты отлыниваешь на конвейере. Бандиты, ничего больше.

— Слишком многое поставлено на карту, чтобы устраивать междоусобицу, — ответила Зеноби. — Ты слышал, что случилось с вокс-передатчиком?

— И что? Ну и что, если кто–то…

— Это всё или ничего! Ты либо за правое дело, либо враг. Джаваахир права. Все они правы. Посмотри на себя, собираешься убить одного из своих.

— Они не свои! Он даже не посмотрит на твой труп второй раз. Ты ничего не знаешь, едва доросла, чтобы работать на конвейере. Нам не нужно, чтобы они знали, за что мы сражаемся.

— Я работала на конвейере, — сказала Зеноби. — И моя семья работала на нём. Я работала с тех пор, как Гор начал эту войну, так что не говори мне, что я не знаю, за что мы сражаемся. Это не значит, что мы можем набрасываться друг на друга. Это наш шанс бороться за наше будущее.

Она увидела выражение его глаз, как натянулась кожа, когда он поморщился, и поняла, что он собирается нажать на спусковой крючок.

Она нажала первой.

Лазерный разряд ударил его в щеку, мгновенно пронзив плоть и кость. Он упал, свернувшись в клубок, словно внезапно отключившийся рабочий экзоскелет.

Рука задрожала, пока она не почувствовала, как сильные пальцы сомкнулись вокруг её пальцев, а другая рука мягко подняла пистолет. Она оцепенело повернула голову и посмотрела на Кеттая.

— Твоё первое, — сказал он.

— Первое что?

— Первое убийство.

Она посмотрела на тело Теведроса, из ровного отверстия на его лице сочилась струйка крови. Влага на глазах уже блестела льдом.

— Не думала, что это будет один из наших, — тихо сказала она, опустив руку.

— Он не из наших, — произнёс Кеттай.

Она не могла оторвать взгляда от Теведроса. Кто знал, что враг будет так похож на её друзей и семью?