Первая стена

ТРИДЦАТЬ ДВА Кор’Бакс Абсолютная Погибель Торжество веры Встреча двух братьев

Базилика Вентура, западная процессия, двадцать два дня после начала штурма

Более сорока полурождённых пали от клинка Амона, но ещё больше их толпилось вокруг платформы. Груда трупов действовала как своего рода барьер, заставляя их подходить к нему по одному и по двое, когда они пробирались мимо насыпей или ползли по мёртвым. Киилер и Зиндерманн стояли позади него, не двигаясь.

Его копье хранителя было покрыто кровью и другими жидкостями, мешавшими крепко сжать пальцы. Он мог бы сражаться ещё несколько часов, если понадобится, но скоро вся платформа будет завалена мертвецами. Ногам не на что будет опереться и у него не останется места, чтобы как следует взмахнуть клинком. Задолго до того, как он устанет разумом или телом, его сокрушат одной только массой врагов.

Он связался с десантно-штурмовым кораблём «Зенит».

— Раптор Секст, мне нужна поддержка на моей позиции.

— Не могу найти вас, Амон. Слишком опасно стрелять по вашим координатам. Установите транспондер на максимальную широковещательную передачу.

— Я на максимальной! — Амон отрубил голову поддавшейся порче женщине и успокоился. — Атака идёт по ступеням платформы. Перекройте поток на мою позицию.

— Принято, Амон. Будем через тридцать секунд.

Амон почувствовал движение позади себя со стороны Киллер. Он крепче сжал древко копья и широко взмахнул им, одним ударом рассекая несколько врагов. В драгоценные секунды между падением тел и появлением новых врагов он оглянулся.

Окружавший Киилер рой мух распадался на части, превращаясь в отдельных насекомых, которые поднимались вверх, словно пылинки на жарком огне. Их распад быстро ускорился и перерос в круживший вихрь, взмывший вверх и открывший Киллер. Её голова была откинута назад, рот открыт, и из него выходил тёмный дым, следовавший за роем и добавлявшийся к неестественному водовороту, который закручивался всё выше и выше.

Полурождённые падали, натыкались друг на друга и спотыкались о тела. Словно пробудившиеся от долгого сна спящие они моргали и тупо смотрели по сторонам. Кто–то поскользнулся на покрывавших платформу внутренностях и закричал от ужаса.

Воронка из мух слилась с дымом, образовав тело нависшего над платформой огромного червеобразного существа с зияющей пастью. Он вытянулся в нескольких метрах над головой Амона и наклонился к процессии.

Киилер ахнула и упала на колени, потянув за собой Зиндерманна. Стоны и ворчание тех, кто несколько секунд назад был запятнан присутствием Нерождённого, показывали, что и они освободились от его власти. Амон видел ум в их глазах — страх и потрясение, когда они смотрели на золотого воина.

Хвост дымчатого червя отделился от Киллер, шлёпнулся на землю и начал уплотняться. Внутри него копошились мухи, превращаясь в пульсировавшие мышцы, в то время как над формирующейся массой мерцал дым, словно серо-зелёная кожа. Амон понял, что «Зенит» заходит для атаки.

— Раптор Секст, пре…

Пульсация вращающихся пушек заглушила его слова, когда золотой штурмовой корабль пронёсся на крейсерской скорости, орудия под его крыльями прореживали борозды в рядах столпившихся на ступенях людей.

— Прекратить! Прекратить! — произнёс Амон. — Цельтесь в существо!

Червеобразный зверь встал на дыбы и устремил к кораблю окружённую щупальцами пасть. Сверкавшие зубы впились в крыло, и демоническая тварь противопоставила свою силу тяге двигателей. Структурная целостность десантно-штурмового корабля уступила зверю или ракетным ускорителям и крыло оторвалось. Корабль несколько секунд бешено вращался, снижаясь по спирали, пока не врезался в толпу на процессии.

Червеобразный зверь продолжал меняться, становясь меньше и более похожим на гуманоидное существо. Пасть расширилась, развернулись конечности и из покрытой слизью плоти торчали рога, похожие на сломанные ветви. Живот вздымался складками, как облако, покрытая бородавками кожа становилась пятнисто-зелёной и серой.

Амон подбежал к краю платформы, когда существо начало есть, массивные челюсти поглощали по два-три человека за раз. Его тело пошло рябью и наполнялось силой, когда он проглатывал и пожирал их. Многие люди по-прежнему пребывали в оцепенелом шоке, став лёгкой добычей для раздувшегося чудовища, лишённого разума хищного демона. Его руки обросли челюстями, хватая ещё больше жертв и запихивая их искалеченные тела в свою раздутую глотку.

Из сбитого катера вышли три кустодия, стреляя болты из копий в мерзкую тварь. Те взрывались, не причиняя вреда покрытой струпьями и пятнами лишайниковидных наростов шкуре. Метнулась клыкастая рука, схватив одного из кустодиев, аурамит завизжал, когда невероятно сильные челюсти раздавили броню. Его спутники атаковали руку с копьями, отрубая куски плоти, из раны полился ихор. Там, где он падал, жидкость демона формировалась в маленьких округлых существ, которые хихикали и указывали пальцами на тщетные усилия кустодиев.

Амон собирался спрыгнуть вниз, когда услышал за спиной шаги. Киилер приблизилась, тяжело опираясь на Зиндерманна. Она молча смотрела на чудовище, её грудь вздымалась, словно ей было тяжело дышать.

Демон снова вырос, теперь он стал размером с десантно-штурмовой корабль. Он рванулся вперёд, растоптав своим телом ещё одного кустодия. Верующие продолжали приходить в себя после массовой одержимости, и крики эхом отдавались от высоких зданий. Паника распространилась вовне, перепуганные Несущие Свет бежали, врезаясь друг в друга.

Авточувства Амона активировались, когда ослепительная вспышка заполнила широкую дорогу. Сквозь фильтр шлема кустодий увидел появившуюся в одной из дверей напротив фигуру. Яркий звёздный свет почти полностью скрыл человека — неясный силуэт в центре пламени.

Когда авточувства настроились, Амон увидел закутанного в просторную мантию мужчину с посохом в руке.

Малкадор.

Регент взмахнул посохом, и нимб света превратился в шквал огненных разрядов, прошедших сквозь навершие посоха и пролетевших через процессию. Каждый удар заставлял демона шататься, скользить и извиваться по феррокриту, оставляя за собой след слизи. Из пенистого следа пузырились глаза, из мрака вытягивались новые щупальца. Голубое пламя вспыхнуло там, где разряды попали в цель, поджигая нематериальную плоть, питаясь самой её порчей.

Чудовище согнулось и частично вывернулось наизнанку, его бестелесное тело погасило пламя складками плоти. Возникла новая пасть с кольцами клыков, увеличившись до прежней необъятности. Малкадор снова поднял посох, но прежде чем он успел выпустить новую вспышку психической силы, мерзкий Нерождённый изверг поток частей тела и грязи. Вздымаясь, он выплёвывал уже гниющие тела на регента, шумный поток с брызгами отлетал от поспешно сотворённого щита серебряной энергии.

Там, где демоническая блевотина упала на землю, из остатков тел выскочила ватага меньших существ и начала забрасывать Малкадора мокрыми внутренностями и фекалиями, заставив его отступить к дверному проёму, когда отвратительные снаряды размазались по его нематериальной защите.

— Подождите!

Запрет Киллер прозвучал как раз в тот момент, когда Амон собрался спрыгнуть на процессию. Амон не видел ничего физического, что тянулось бы от неё к чудовищу, но мгновение спустя оно резко дёрнулось вверх, словно его ударили, безумно булькая и высунув язык, как будто его душили. Киилер сжала руки, и червеобразный зверь закорчился и упал, словно затянули ошейник. Демон скользнул обратно на короткие ноги и повернул несколько близко сидевших молочно-белых глаз к своему мучителю. Его внутренности зашевелились, готовясь извергнуть новый поток грязи.

Позади него Малкадор смёл своих крошечных мучителей белым пламенем. Их кудахтанье сменилось визгом, их тела трещали, словно мокрые дрова в костре, из остатков их тушек поднимался масляный дым.

— Подождите… — Киилер стиснула зубы, зажмурилась и снова заломила руки. Огромный Нерождённый завизжал, издав поразительно высокий звук для своих размеров, и снова завалился на бок. Малкадор выпустил шквал психических разрядов в его открытую пасть, поджигая покрытый гнойничками язык и дёсны, зубы плавились, как железо в литейном огне.

— Пора!

Амон прыгнул, сжимая копьё обеими руками.

Он упал на обнажённое брюхо существа, наконечник глубоко рассёк бессмертную кожу и жир. Всем своим весом копьё глубоко вошло во внутренности демона, и он последовал за ним, погрузившись в свернувшуюся массу крови и зеленоватого ихора.

Чудовище вздымалось вокруг него, но Амон перевернул копьё и ударил вверх изнутри живота зверя, пронзив то, что у любого телесного животного считалось бы мозгом.

Он пробирался сквозь желчь, оружие вырвало из рук, когда чудовище изогнулось, пытаясь вытолкнуть его из своей объятой пламенем пасти. Амон схватился за покрытую слизью плоть, кончиками пальцев в перчатках отрывая куски внутренностей.

С последним криком демон взорвался, превратившись в фонтан крови и слизи, который дождём пролился на сотню метров процессии, окатив здания последним потоком нечистот.

Амон лежал среди разрушенного тела, с головы до ног покрытый внутренностями и студенистыми отходами. Скользя ногами по кускам тел, он подобрал копье, опасаясь, что демон снова каким–то образом преобразится. Несколько сгустков плоти ещё дрожали, но очищающий огонь из посоха Малкадора превратил останки в погребальный костёр, заставив кустодиев отступить вдоль процессии.

Вдалеке взлетел корабль Безмолвного Сестринства, реактивные двигатели с визгом уносили его на юг, в то время как фигуры в золотых и белых доспехах перехватывали разбегавшихся верующих.

— Вот ваша вера, — сказал Амон регенту.

— Возможно, мы никогда не узнаем, где заканчивается вера и начинается порча, — ответил Малкадор, тяжело опираясь на посох, огоньки плясали на кончиках его пальцев.

Он поднял голову и посмотрел вверх, и Амон проследил за его взглядом. Киилер стояла у передней части платформы, и на несколько секунд показалось, что её омывает золотая корона силы.

Игра света, сказал себе Амон.

Космический порт Львиные врата, промежуточные мосты, двадцать два дня после начала штурма

Сто метров окровавленного феррокрита разделяли двух полубогов. Созданные братьями одинаковой биоалхимией, но ставшие такими непохожими по характеру. Одного превозносили как строителя, другого — как разрушителя, но по мастерству и способностям они были равны. Дорн, Преторианец Императора, бастион, на котором был построен Империум. Молот Олимпии, Пертурабо, погибель тысячи крепостей.

Повелитель Железа стоял, поставив Сокрушитель наковален на разбитые камни и наклонившись вперёд, опираясь руками в его широкое навершие.

— Брат.

Всё презрение Пертурабо было вложено в это слово. Внешний динамик легко передавал его голос на расстоянии, в то время как вокс-передатчик транслировал его по открытому каналу, чтобы каждый мог слышать. Сегодня ему нечего скрывать ни от друзей, ни от врагов.

Дорн не ответил.

— Ты хочешь обсудить условия?

При этих словах Преторианец напрягся, пальцы крепче сжали рукоять двуручного цепного меча.

— Ты думаешь, что победил меня? — В ответе послышалась насмешка.

Пертурабо обвёл взглядом станцию. Его войска продвигались вперёд куда бы он ни бросил взгляд. Из останков Лайака появилась небольшая группа Нерождённых Кровавого бога, пепельные мечи сверкали, когда они сражались с кольцом окруживших их терминаторов Имперских Кулаков. Красные щупальца энергии змеились вокруг кратера, формируясь в новых существ. Демоны, похоже, не могли отойти слишком далеко от портала, но только пока. Это было вопросом времени, когда проявятся более могущественные сущности и Нерождённые ступят на Терру.

Лакеи Императора отступали везде.

Кроме главного небесного моста, где Дорн возглавил контрнаступление.

— Я думаю, ты достаточно хороший командующий, чтобы знать, когда тебя превзошли. — Пертурабо усмехнулся от этой мысли. — Может быть, ты ожидал помощи? Какие–то скрытые резервы?

— Ты превратил ложь в оружие, а коварство — в щит, — ответил Дорн. — Культисты, предатели, мерзости варпа… Вот кто теперь твои союзники. Победить с такими силами — это вообще не победа.

Отрицание задело гордость Пертурабо, и он выпрямился, Железный Круг с лязгом встал вокруг него в атакующем построении.

— Не победа? Разве мне запрещено вступать в союзы, брат? Отошли Хана и Ангела. Станут ли кустодии, и Сёстры Тишины стоять в стороне, чтобы позволить нам решить это справедливо? Если я и принёс оружие, то только для того, чтобы сломить твою защиту. Если ты действительно непревзойдённый, то тебе пора выйти из защитной тени нашего отца.

— Ты этого хочешь? — Дорн взмахнул цепным мечом. — Ты и я, клинок против молота?

Искушение было почти непреодолимым. Долгие годы Пертурабо думал об этом моменте. Он в мельчайших подробностях представлял себе, как унизит брата и докажет, что является величайшим полководцем в галактике.

Загудел вокс, отвлекая его от грёз:

— Повелитель Железа, защитники отступают в полном порядке, пока мы медлим с преследованием. — С некоторым удивлением он узнал голос Форрикса, которого считал погибшим где–то посреди космического порта. — Дорн тянет время.

— Ты хотел бы этого, не так ли, брат? — заявил Пертурабо, не желая отвечать триарху. — Пойти по мелочной дороге, а не решить всё как полководцы. Драка в грязи, может быть, и подойдёт тебе, но мне этого мало.

— Драки — это для тебя, а я — мастер меча.

Колкое замечание снова достигло цели, но Пертурабо не поддался на оскорбления брата. Он снова представил себе видение, которое поддерживало его.

— Я раздавлю тебя, Дорн. Сокрушитель наковален разобьёт твои доспехи и переломает тебе кости, прежде чем мы закончим. Но это не докажет ничего, кроме моего физического превосходства. Перед тем как покончить с тобой, я сравняю с землёй всё, что ты возвёл. Я опрокину твои башни и разрушу твои стены. Я проложу путь магистру войны к нашему отцу, и ты увидишь, как всё, чему ты доверял, будет разорвано на куски.

— Когда у тебя не останется ничего, кроме обломков твоего честолюбия, и я буду торжествовать среди глупости твоей неполноценности… Когда весь плач мира не спасёт тебя и всё, что тебе останется — горевать о кирпичах и отчаяние о растворе… Когда ты посмотришь на меня и познаешь, что тебя победил Повелитель Железа, и примешь правду о своём высокомерии… Только тогда моя победа будет полной, и я положу конец твоим страданиям.

— Смелые слова человека, который послал приспешников сражаться вместо себя. — Дорн вытянул руку, показывая на космический порт и окрестности. — Миллион душ это за несколько километров земли. Ты всегда был расточителен, Пертурабо. Тебе не хватает изящества.

— Когда Терра сгорит и труп Императора превратится в пепел, мы увидим ценность изящества!

— Лорд, силы Имперской армии тоже выходят. Если мы не установим контроль над небесными мостами в самое ближайшее время, мы снова столкнёмся с ними у Львиных врат.

Пертурабо с рычанием оборвал связь с Форриксом.

— Это только первая стена, — сказал Дорн.

Облачённый в золотые доспехи гигант повернулся и зашагал по мосту к ожидавшему его десантно-штурмовому кораблю. Вокс затрещал от передач различных командиров, сообщавших Повелителю Железа, что «Громовой ястреб» у них на прицеле. Он не обращал на них внимания и смотрел, как корабль взлетает на лазурных шлейфах.

Не имеет значения, сколько человек уцелеет для следующей битвы, их никогда не будет достаточно. Кирпич за кирпичом он снесёт дворец. Космический порт занял слишком много времени, но скоро магистр войны получит титанов, и тогда

Пертурабо покажет Дорну, что такое осадное искусство.

Пертурабо отправил последнее сообщение:

— Увидимся на следующей стене, брат.

Амон сражается с демоном.