Первопричина 3: СССР, любовь и магия

Глава 19

Среда. Школа. Игорь.

Перемена после второго урока. Таня намекнув что вечером зайдёт ушла в учительскую. В курилку идти не хочу, там засада в виде Громовой и Ивановой. И тут я ничего не понимаю. Да, отец Ивановой тот директор, который в банке. КГБ на меня вызвал. Ну так всё хорошо закончилось. Во всём разобрались. Да и особо расстроенным он тогда не выглядел. Тогда почему эти две ко мне прилипли? Ходят, наезжают. Хотя, я знаю ответ. Знаю… Запечатление.

— Скворец, — заглядывает в класс Резнов. — Ты курить идёшь?

— Не, там эти ненормальные. Потом как-нибудь… Жень, ты здесь?

Женя не отвечает… Но это не значит что её нет. Она может сидеть за партой и просто молчать. На ощупь… Да как-то неудобно. Вдруг за что-нибудь схвачусь.

— Скворцов! — оттолкнув Резнова залетает в класс Громова. — Глянь чо умею. Хоба!

Дойдя до меня, Ольга встаёт на руки. Поворачивается спиной ко мне, поднимает левую руку и держит юбку.

— Охренеть… — выдыхает Резнов.

— Ну как? — стоя на одной руке спрашивает Громова.

— Класс! — пытаясь оторвать взгляд от её попы показываю большой палец.

А там есть на что посмотреть… И попа замечательная, то есть большая и даже с виду очень упругая. И бёдра плотные… Ну и стринги чёрные.

— Спасибо!

— Может ты перевернёшься? — отворачиваясь спрашиваю.

— А тебе что, не нравится? — вытолкав в коридор Резнова и показав ему кулак заходит в класс Иванова.

— Ну…

— Ну? — встав на ноги вопросительно смотрит на меня Громова.

— А вы какой реакции от меня ждали?

— Хоть какой-нибудь.

— Девчонки, — выдыхая укладываю свою больную в прямом смысле голову на парту. — Ну не смешно это. Вот эти якобы наезды, злость, сказка про расстроенного отца. Вы что от меня хотите?

— Встречаться! — грохнув кулаками по столу восклицает Громова. — Ты нам нравишься. У нас случилось запечатление.

— Ой дура, — закрыв рукой глаза стонет Иванова.

— Нда… А то что у меня уже трое, вас не пугает?

— Третья кто? — садятся они ко мне на парту. — Говори!

— Женька.

— Да она же замухрышка! — восклицает Маша. — Ты посмотри на нас. Красивые, особенно я, но Олька тоже ничего. Умные! Я. Из хороших семей. Обе. Лучшего варианта тебе не найти. Тем более, теперь тебе от нас не отвертеться. Никогда. Запечатление, оно навсегда.

— Девчонки… Девочки, вот сейчас слушайте внимательно. Я не против. Вы мне нравитесь, я сам готов за вами таскаться. Особенно за Олей. Но вы поймите, когда вы рядом, мне так больно, что я сдохнуть хочу.

— Запечатление, — проигнорировав мои слова говорят обе.

— Вы прикалываетесь? Я вам говорю что мне больно. Невыносимо. Да блин с этой болью что вы у меня вызываете, даже поставленный удар ниже пояса как лёгкая щекотка.

— Запечатление, — снова проигнорировала меня говорят они.

— Вы что не слышите? Оля, Маша, мне больно! Вы… Иванова, о чём я сейчас говорил?

— Ты ничего не говорил, — пожимает плечами Маша. — Сидишь, бормочешь что-то невнятное.

— Вы не шутите?

— Да нет, — размахивая руками говорит Громова. — Мы реально запечатлены. Это факт.

— Это фак… Подождите…

Они что? Они не слышат меня? Или прикалываются? А ну-ка…

Все попытки рассказать о том что девушки вызывают у меня приступы, эти двое… Нет, они не игнорят. Они мгновенно забывают. Но как? Разве такое может быть? Это ведь…

— Так мы встречаться будем? — в очередной раз забыв мои слова спрашивает Ольга.

— А если вам показалось? — понимая что всё это бесполезно морщусь и завожу банальную шарманку про убеждения. — Да куда мне ещё две? Вы с ума сошли? Нет, даже не надейтесь. Нет, нет и ещё раз нет. Всё, вопрос закрыт.

— Вопрос не закрыт, — нагло улыбается Иванова. — Мы не отступим, это невозможно. Таковы правила, так работает запечатление. Тебе остаётся только одно. Прекращай выпендриваться и принимай нас. Да и мы… Скворцов, мы не сдадимся. Возможно наше запечатление замедленное, но оно всё же есть. И мы его ускорим. Пойдём Олька, нам нужен новый план.

— Пинки и Брейн, блин. Планы они строят, а моё мнение?

Меня уже никто не слушает. Обе грациозными походками выходят из класса. Громова на секунду задерживается, шлёт воздушный поцелуй…

— Да что же это блин такое? — подняв руки спрашиваю.

— Когда я успела стать твоей девушкой? — подперев руками голову и вызывая вспышку едва не лишающей сознания боли спрашивает сидящая рядом Женька.

— Так ты сама говорила…

— Я говорила что ты мне нравишься. О том что я теперь твоя, ничего не было. Запечатление пока не подтверждено и, возможно, не подтвердится.

— Ладно… — чувствую что голова начинает болеть сильнее чем обычно киваю.

— Так и быть, я согласна, — вставая улыбается Тихонова и смотрит красными глазами от чего меня буквально скручивает. — Но в следующий раз, спрашивай моё мнение.

— Жень, я…

Ничего не ответив, Женя выходит из класса. То есть идёт к двери и как будто растворяется… Хлопает дверь…

— Я спокоен… — массируя виски постанываю. — Сейчас пойду домой, обниму Лену. А вечером придёт Таня. До чего я дожил? Султан, правда мелкого разлива. Я…

Тело сводит судорогами. Не выдержав валюсь на пол и как припадочный дёргаюсь. Выгибаюсь дугой. Раскидывая стулья бью ногами. Скребу ногтями пол…

— Ух… Блядь… — понимая что отпускает выдыхаю. — За что, блядь?

То же время. Отдел КГБ по городу Лазаревску. Лена.

Быстро прохожу по коридорам, нахожу нужный кабинет, стучу в дверь и не дожидаясь ответа вхожу.

— Товарищ полковник!

Товарищ полковник на это устало зевает, чешет лысую голову, достаёт из стола стакан в подстаканнике и наливает в него из термоса чай. Потирает красные явно от недосыпа глаза и жестом предлагает присесть.

— Товарищ полковник! Я…

— Да не кричите вы так, — морщась выдаёт он. — Присаживайтесь, чаю выпейте. Пирожком угоститесь, с повидлом. Мне вторая жена приготовила. Приготовила, а я уже вторые сутки съесть не могу.

— Но я…

— Знаю, вы пришли разговаривать насчёт вашего Игоря. Да не нервничайте вы так. Всё нормально. Отчёт от Грибочкиной уже у меня, вышестоящее начальство в курсе.

— И что теперь будет?

— А ничего, — отпивая чай и жмурясь от удовольствия улыбается полковник. — Ничего страшного. Вы же знаете как мы работаем, сами через это проходили. Причём проходили со мной, я и вашим куратором был. С вашим Игорем я тоже работать собирался, но у него есть вы. Так что я только в общем за вами присматриваю.

— Но…

— Ну какие здесь но, товарищ лейтенант? — качает головой полковник. — Ладно, чтобы вы не нервничали, расскажу что будет. До нового учебного года, никто Игоря не тронет. Он полностью под вашей опекой. Надеюсь два лейтенанта КГБ смогут о нём позаботиться? Кстати, за то что вняли моим словам, договорились и теперь живёте как нормальная советская семья, объявляю вам благодарность. Далее… С началом учебного года, мы немного ускорим процесс. Сделаем необходимые тесты, проведём беседы, подготовим и как только способности проснутся, потихоньку начнём обучение. Как следует из отчётов, ваш Игорь далеко не дурак. Обладает такими качествами как: ответственность, трудолюбие, любопытство. Он справедлив, не трус и малодушием не страдает. Поэтому проблем не будет, я уверен. Далее… Руководителем проекта назначена подполковник Грибочкина, что ещё лучше. Конечно были разногласия, наверху, но незначительные. На этом всё. Ах да! Чуть не забыл. Радищев Павел Александрович, сегодня утром улетел в Африку. Представляете, ни с того, ни с сего, вскочил среди ночи и решил что в Кении ему будет лучше. Вот ведь как бывает. Ну, вы довольны? Я могу позавтракать?

— Спасибо, — улыбаясь киваю. — Товарищ полковник!

— За что спасибо? — удивляется он. — Елена Николаевна, это не поблажки и не сверхопека. Это стандартная процедура. И прекратите психовать. Мы же не за океаном, это там одарённых за скот держат и в лагеря сгоняют. А у нас, человек, каким бы он ни был, всегда остаётся человеком. Всё, Лена, иди… Иди у меня чай остывает.

Киваю, прощаюсь и выбегаю в коридор. Оттуда на улицу, там ловлю такси и домой.

После разговора хоть я и до него знала что всё будет хорошо, стало легче. Стало значительно легче. Полковник Горчаков человек серьёзный, врать в таких вопросах он не станет. А это значит… Ух, поводов для беспокойства больше нет. А ещё скоро лето и оно будет самым лучшим в моей жизни. Пляжи, походы, поездки… Да хоть и к Тане на дачу. Пусть…

Домой приезжаем практически одновременно. Как только выхожу из такси, из автобуса выходит Игорь. Широко улыбаясь идёт ко мне…

— Елена Николаевна! — кричит из подъезжающей машины девушка. — Подождите.

— Это кто? — спрашивает Игорь.

— Не знаю…

Выскочив из машины, девушка бросается к багажнику, вытаскивает здоровенный баул и с трудом волоча его подходит ко мне. Заявляет что я спасла её мужа, который разбился на мотоцикле и потерял кожу со спины. Вцепляется, обнимает… Судорожно дыша отскакивает и побледнев смотрит на меня испуганными глазами.

— Ел… Елена… Спасибо вам. Вы… А я для вас подарки привезла. Варенья, соленья, свеженькие овощи прямо из теплицы. Вы… Вы угощайтесь. Вам спасибо. Валера, он вас ангелом называет. А вы… Ещё раз спасибо.

Бледная девушка, вытирая платком лоб, с ужасом глядя на меня пятится назад. Вытаскивает подарки… Причитая благодарности прыгает в машину и уезжает.

— Так вот как это работает, — задумчиво смотря на меня выдаёт Игорь.

— Ага. Так ничего, но стоит прикоснуться… Такое мало кто выдерживает. Из всех моих знакомых, выдержать может только Машка. Знаешь, когда мы встретились, я просто не успела остановить тебя. А потом забыла и бросилась обнимать тебя. Представляешь моё удивление, когда ты проскочил и не испугался.

— Поэтому ты весь вечер меня тискала?

— Ну да. Но не только поэтому. Произошло запечатление.А потом, когда ты приехал. Я чуть от счастья не умерла. Я смогла. То есть могла обнимать тебя, целовать… Когда увидела, в груди что-то ухнуло. А потом… Мне стыдно в этом признаться, но я сразу нафантазировала кучу всего разного. Такого, что сама потом испугалась. Но ты… Ты сразу начал и вот…

— И вот мы вместе, — взяв меня за руки и целуя пальцы улыбается Игорь. — Мне повезло.

— Тебе? Нет, это мне повезло.

— Нет мне, — поднимая сумку улыбается он. — Не спорь, бесполезно. Пойдём? Надо гостинцы разобрать. Салатик из свежих овощей замутим.

— Ты чудо, — погладив его улыбаюсь.

На что Игорь бросает сумку, подхватывает меня на руки и смеясь кружится на месте.

Ну и пусть. Возраст, тот факт что мне очень стыдно перед Олей, не важно. Главное мы вместе. Надо Таню позвать. Ей пришлось ещё хуже, я не могу плохо поступить с ней. Что я творю?

****

Вечер. Дом. Игорь.

Сидим на кухне, пьём чай, с теперь уже как всегда тортиком, сегодня шоколадным и мило общаемся ни о чём. Таня с Леной весело обсуждают забавные случаи и общих знакомых которые имеются. Я же глядя на них понимаю что общий язык наконец-то найден. Что с одной стороны хорошо, с другой вызывает лёгкий дискомфорт потому что это всё кажется неправильным. По крайней мере для меня. Почему-то… Но почему? Я же принял этот факт. Я понял, успокоился. Я согласился. Почему сейчас я снова уверен в том, что всё это неправильно? Для меня…

А для женщин, теперь уже моих, несмотря на былые разногласия, сейчас всё нормально. Сидят, мило воркуют, даже за руки держатся, иногда. И тут очень интересно, потому что я никогда не думал о таком большом влиянии тактильного контакта. У нас он есть, есть всегда и мы этого не замечаем. Но когда его нет… Представляю как они мучались все эти годы.

Хотя нет, не представляю. Я не знаю что такое одиночество, не знаю как это вызывать у людей страх и уж тем более не знаю что такое тоска. Даже здесь, оставив всё и всех там, я не смог по-настоящему расстроиться. Возможно это всё из-за безумной карусели событий которая, я в этом уверен, только набирает обороты. А возможно это всё из-за Лены. Она перетянула всё моё внимание на себя, вскружила голову, увлекла и унесла куда-то под облака.

Странно всё это непонятно и необычно. Мир так похожий на наш, но в то же время сильно отличающийся, внезапная любовь, разрыв шаблонов и кем-то придуманных правил. Аморальные поступки… Нет, не переживаю. Да, дико, но так здорово. Так, что голова кругом идёт. И болит…

— Ну всё, — хлопнув в ладоши улыбается Лена. — Поздно уже, спать пора.

— А мне домой, — вздыхает Таня. — Сейчас посуду вымою.

Секунда на оценку обстановки, понимание что Лена уходу Татьяны не очень рада. Также понимание что боли нет. Татьяна вообще в расстройстве. Свои собственные ощущения и…

— Я сам помою, — встаю и начинаю собирать тарелки. — Лен, дай Тане халат и полотенце. Пусть моется и ложится.

— Да мне вроде как неудобно, — краснеет Таня.

— Сиськи голые слать нормально, а переночевать неудобно? — подкалывает её Лена. — Пошли. Не в первый раз.

— Я могу позже помыться, после вас.

— Мы долго моемся, — сверкнув алыми глазами улыбается Лена. — Так что иди. А я пока постель подготовлю, в моей комнате. Пора уже начинать спать вместе. Правда Игорь у нас храпит, но это мелочи.

— Храплю, как перфоратор, — отмывая тарелку улыбаюсь совсем растерянной Тане. — А ещё слюни пускаю, пинаюсь, ворочаюсь и вообще никак себя не контролирую. Не далее чем вчера, просыпаюсь и понимаю что сплю на попе Лены. Представляешь?

— Я с краю лягу, — сглотнув говорит Таня. — С краю. Лена в середине. А ты… Ох…

Смеясь Лена уводит её из кухни, заглянув показывает мне кулак. На что хмыкаю и продолжаю своё безусловно увлекательное занятие. Пока прибираюсь на кухне, Таня умудряется помыться и прошлёпать в комнату Лены. Сама Лена, уже с полотенцами залетает ко мне и уводит в ванную.

Стоим в душе, обнимаемся, целуемся…

— Хочешь потрогать? — отстраняясь хмурится Лена.

— Всегда, — протягивая к ней руки киваю.

— Да не меня. Её… Её ты хочешь потрогать?

— Хм… Знаешь, это очень серьёзный вопрос. Мне несмотря на эти ваши запечатления тяжело принять то что она с нами. Просто подойти и потрогать… Нет, не смогу. То есть смогу, но не стану…

— Ну ты хоть поцелуй, — прижимается ко мне Лена. — Для неё это будет очень приятным подарком. Для меня не особо, но раз мы так решили. И меня поцелуй. Чтобы её не выделять. А то что она… Ладно, извини. Не обращай внимания, просто ревность. Это пройдёт, со временем.

— Лен, а ты уверенна в том, что мы поступаем правильно?

— А ты? Ты, наш мужчина, что скажешь? Уверен или…

— Да, — понимая что всё-таки я должен поставить точку киваю.

— Ах ты… Ах ты…

— Тс-с-с… — прикладываю палец к её губам и тут же целую.

Губы, потом шею, спускаюсь к груди, поиграв с сосками встаю на колени, перехожу к животу и ниже.

— Ух… — вцепляется в мои волосы Лена и закидывает одну ногу мне на плечо. — Ещё… Не ожидала… От тебя.

Я сам от себя такого не ожидал. Всё таки оральные ласки в мои предпочтения не входят. Но вот с ней, с Леной, почему-то захотелось.

Немного играюсь с ней, хорошо так завожу и в момент когда она на грани, встаю и разворачиваю Лену. На что сама Лена, застонав упирается руками в стену, шире расставляет ножки и прогибает спину.

****

После душа, идём в комнату, где на кровати лежит красная Таня. Лежит, судорожно дышит и смотрит на нас. С вопросами не лезем, сразу понятно что она всё слышала. Вместо этого ложимся…

— Нет, не так, — улыбается Лена. — Неправильно это. Игорь, в середину. Ложись-ложись. Таня, двигайся к нему, ложись на руку и обнимай. Вот так. Ну и я…

С этими словами Лена скидывает с себя полотенце, укладывается рядом со мной и вздохнув целует. Желает всем спокойной ночи, широко зевает и практически мгновенно вырубается.

— Спокойной ночи, — гладя Таню по волосам киваю. — Хотя, спокойной, это громко сказано. Поднимись повыше.

— Зачем?

— Я тебя поцелую, если можно.

Вздохнув Таня поднимается, закрывает глаза и тянется ко мне. Наши губы соприкасаются, Лена резко поворачивается на спину и начинает храпеть.

— Началось… — морщась выдыхаю.

— А мне она говорила что храпишь ты, — садится на кровати Таня. — Надо же… И правда как перфоратор.

— Это ещё что, сейчас такие трели выдавать начнёт. А потом будет разговаривать, ползать по кровати. Может даже в глаз зарядить.

— Поверни её на бок и обними, — снимая халат шепчет Таня.

Задержав на ней взгляд, делаю как советует от чего Лена успокаиваться.

— Знаешь, это всё так необычно, — обнимая меня сзади и прижимаясь грудью к спине стонет Таня. — Так… Сказочно.

— Ага. И я, ну просто сказочный… Ладно. Тебе удобно? Тань?

Таня бормочет что-то непонятное, зевает и начинает сопеть мне в ухо.

А вообще… Довольно приятно. Тепло и… Эх… Необычно. Настолько необычно, что… Нет слов.

Слов нет, но уснуть снова не получается. Виной тому не Лена, которая в моих объятиях успокоилась, а вот неожиданность — Таня. Проспав минуты где-то по самым скромным прикидкам две. Татьяна Ивановна, не просыпаясь переходит к действиям. Гладит меня по груди, целует в спину и шею, щекочет живот, постанывая и вздыхая опускает руку ниже, запускает её в трусы и сжав то что там находится, шумно выдыхает и начинает гладить. От чего… Организм на это реагирует адекватно. То чему положено в таких случаях напрягаться и выпрямляться, напрягается и выпрямляется.

— Прости, я во сне, — испуганно шепчет мне на ухо Кошка. — Не знаю как так получилось. Сейчас я уберу руку. Руку уберу… Мне убрать руку?

— Тань, у тебя сколько не было?

— Двадцать шесть лет. А что?

— И как ты всё это время обходилась?

— Это… — выдернув руку из трусов, мямлит Таня. — Это неважно.

— Своими силами?

— Игорь… Да. Прости. Зачем ты это начал? Это неприлично.

— Сиськи голые отправлять прилично, а это неприлично, — ворчит Лена. — Хватит бухтеть. Спите.

— Но тут…

— Кошка, — вздохнув рычит Лена. — Я добрая и терпеливая, но если ты сейчас не заткнёшься, я свяжу тебя, намажу самую большую анальную пробку бальзамом «Звёздочка» засуну её в тебя, включу вибрации и выкину тебя на улицу. Спать!

— А пробки… Это то о чём я думаю?

— Игорь, — вздыхает Лена. — Не думай, спи. И ты, Кошка, тоже спи. Всем спать, разговор закончен.

Проговорилась… Хм…